Aqua et ignis

Сделав достаточное количество виражей в лучах слепящего солнца и несколько раз эффектно выпустив струю огня под восторженные крики семейства Бакуго-де Монсоро, Эйджиро снова нырнул в облака. А вынырнув, снизился, и взял курс на поместье. Пока Бакуго и остальные наслаждались видом окрестностей с высоты птичьего полета, Одеялко, всласть порезвившись над облаками, раззадорился ещё больше: внезапно принялся нарезать круги вокруг летящего дракона и кувыркаться в воздухе, громко крича. — Это он так нам показывает, чему научился, — пояснил дедушка, когда мать обеспокоенно поинтересовалась, часом не заболел ли бывший скатик, став птицей? — Не понимаю, как он не устает столько крыльями махать? — озадаченно поинтересовался отец. — А этот хитрый жук из меня сейчас энергию тянет, поэтому не устает, — улыбнулся дедушка, когда мимо него пронесся Одеялко, выделывая очередной кульбит в воздухе. — Надеюсь, это не угрожает твоему здоровью? —  переполошилась мать. — Нет, не угрожает. Одеялко не тянет много. Когда прилетим, надо будет хорошенечко поесть и отдохнуть, и мы оба быстро восстановимся, — пояснил дедушка и внезапно громко крякнул, завидев приближающийся берег моря. — Ого! Знакомые края! — Ты был здесь раньше? — удивился Бакуго. — Не на суше. В этой части моря. Здесь обитает особенно жирный тунец. Помнится, мы с твоей бабушкой частенько сюда плавали рыбачить, — в голосе дедушки послышалась грусть. — А что? — Просто интересно стало. На этом берегу находится поместье Эйджи, кстати. Так что вы нагло посягали на королевского тунца, — хохотнул Бакуго. — Да ладно… — теперь пришла очередь дедушки удивляться. — Ага, — кивнул Бакуго. — Кстати, мы уже прилетели. Сейчас Эйджи сделает ещё один кружочек, чтобы вы полюбовались на поместье сверху и высадит нас всех на пляже, а оттуда — ножками… Как и было заявлено, дракон, низко облетев по широкой дуге поместье, мягко опустился на песок пляжа. Бакуго ловко соскользнул по чешуйчатому боку вниз и помог всем спуститься. Одеялко, следовавший всю дорогу за Эйджиро как привязанный, внезапно отказался приземляться — продолжил нарезать круги над пляжем, возмущённо покрикивая. — Кому-то явно понравилось иметь крылья, — тепло улыбнулся отец, посматривая на упертую птицу. — Кто-то явно не хочет вкусного мяса и паштета, да, Одеялко? — подколол питомца Бакуго, подмечая, как тот подлетел поближе, но всё ещё не горел желанием садиться. — Ладно, нам больше достанется, — подключилась мать к увещеваниям строптивого фамильяра. — И твой красный воланчик тогда я заберу себе — буду в бадминтон им играть. Фраза про воланчик стала решающей: если мясо и паштет Одеялко ещё худо-бедно мог проигнорировать, то угроза потери своей любимой игрушки заставила его все же приземлиться около ног дедушки и гневно накаркать на мать. — Ишь ты, побежал спасать воланчик от меня? — расхохоталась мать, когда птица превратилась в щеночка, а тот со всех ног бросился к поместью. — Дорогая, а ты хороша, — похвалил ее отец. — Кто бы мог подумать, что твой аргумент будет настолько веским? — Училась у мастера, — хмыкнула та, приобнимая его за талию и смотря Бакуго. — Кто там в детстве постоянно требовал от меня веских причин, почему должен убираться в своей комнате? — Ну а что? Вдруг бы прокатило отмазаться? — Что-то я не помню, чтобы хоть раз прокатывало, — хмыкнул отец. — Но ты продолжал гнуть свою линию. — Вода камень точит, как мне говорил деда, — многозначительно хмыкнул Бакуго. — Может, вы уже идите, а мы с Эйджиро за вами? — Как скажешь, Кацуки, — отец приобнял мать за плечи и сделал шаг вперед. — Пойдем, дорогая? А то я уже чертовски проголодался. — Да, дорогой, пойдем, — кивнула та, улыбнулась дедушке, подхватившего сумки, и оглянулась на Бакуго. — Позаботься об Эйджиро, Кацуки. — Конечно, — кивнул тот, смотря им вслед и дожидаясь, пока они они покинут купол невидимости. Как только родители с дедушкой отошли достаточно далеко, Бакуго повернулся, чмокнул драконий нос и принялся вытаскивать одежду из сумки. «А можно я посмотрю на обратную трансформацию?» — мысленно обратился он к Эйджиро. Тот дал согласие и Бакуго, так и держа вытащенную одежду в руках, уставился на дракона во все глаза. Обратная трансформация отличалась от той, что он видел ранее: превращение из дракона в человека происходило не с головы до ног, а как бы со всех точек к центру — Эйджиро на его глазах начал скукоживаться как выброшенная на берег медуза. Первым съёжился и пропал хвост, потом все мощное тело принялось стремительно сжиматься и преобразовываться: лапы стали уже и длиннее, шея втянулась, крылья уменьшились и словно вросли в кожу спины, став ее частью, рога с головы пропали, появились волосы, морда втянулась и на лице начали проступать знакомые черты. А ещё через несколько мгновений на песке уже стоял голый Эйджиро и мотал головой. Бакуго выронил одежду и кинулся к нему. Осторожно обнял и погладил по спине, давая своему парню время прийти в себя. Эйджиро внезапно громко чихнул ему в плечо и Бакуго хмыкнул. — Будь здоров! — Буду, — Эйджиро смешно шмыгнул носом и, наконец-то, обнял его в ответ. — Пришел в себя? — Угу. — Тебя одеть или сам? — Как хочешь. Бакуго хотел: Эйджиро, по его меркам, выглядел уставшим. Быстро прошептав заклинание, Бакуго немного поднял их в воздух. Брошенные трусы и штаны тут же встрепенулись, отряхнулись от песка и скользнули на ноги Эйджиро. Бакуго мягко опустил их вниз, немного отодвинулся и поднял руки Эйджиро вверх. Рубашка, тоже отряхнувшись, плавно опустилась сверху, идеально надевшись рукавами на руки наследного принца, окутала собой загорелый торс и начала быстро застегиваться. — Вот ты и одетый, — улыбнулся Бакуго, снова притягивая Эйджиро к себе. — А теперь в столовую и дозу восстанавливающего. — Отличный план, — улыбнулся тот и чмокнул его в губы: выглядел он уже намного лучше, чем минуту назад. — Спасибо, что одел. — Пожалуйста. Ты всегда такой немного уставший после обратной трансформации, да? — Ага. Обратная чуть тяжелее даётся, но я быстро прихожу в себя. — Может, мне какое-нибудь зелье сварить, с учётом твоих нужд? — Не надо. Новая версия дедушкиного восстанавливающего отлично со всем справляется. — Понял. Тогда погнали за ней. — Погнали, но сначала поцелуйчик, — кокетливо улыбнулся Эйджиро. — Да хоть два, — радостно оскалился Бакуго, обнимая его крепче и целуя в губы.

***

По просьбе Эйджиро Бакуго телепортировал их в комнату: его парню захотелось умыться. Быстро приведя себя в порядок, захватив наливки и леденцов, они побежали в столовую. — Доброе утро! — громко объявил Бакуго, первым залетая в помещение и широко улыбаясь. — А сырники есть? — Есть-есть твои сырники, — успокоила его Мина, вместе с матерью расставляющая тарелки с пирожками и булочками. — Но сначала обниму. Бакуго бухнул бутылки и коробки на ненакрытую часть длинного обеденного стола, крепко обнял нянечку и на ухо признался, что очень скучал. Мина тоже, оказывается, скучала. Совсем немного поругала его за безрассудность, но похвалила, что быстро восстановился. Бакуго, улыбаясь, выслушал ее ворчание, чмокнул в щеку и честно поклялся больше таким сумасбродством не заниматься, а потом рванул к Хитоши, общающегося с отцом и дедушкой. — Приятно видеть тебя в добром здравии, Кацуки, — улыбнулся Хитоши, когда Бакуго, особо не церемонясь, кинулся к нему обниматься. — Заставил же ты нас всех поволноваться… Но я все равно тобой горжусь: ты, как настоящий мужчина, довел дело до конца. Бакуго, от похвалы немногословного Хитоши, смущённо улыбнулся: настоящий мужчина он, оказывается… Кузнец по-отечески погладил его по голове и заинтересованно посмотрел на бутылки и коробки, которые он принес. Бакуго тут же выкатил грудь колесом и начал рассказывать как с самого утра все, под четким руководством матери, подорвались кто куда: они с Эйджиро в лес за ягодами, отец на рыбалку, а дедушка — варил зелья, а потом наливку и леденцы. — Ну, раз пошла такая пьянка, то достаю остальное, — усмехнулся дедушка, поднял свою сумку с пола и принялся деловито вытаскивать из нее бутылочки разной формы. — Хитоши, Мина, запоминайте: в пузатых — бодрящее зелье, в вытянутых — восстанавливающее, а в синих — укрепляющая организм настойка для Мины. Все принимать после еды. — Ого, сколько, — Хитоши с Миной разинули рты от внушительной батареи бутылочек, которые тут же поплыли по воздуху к бутылкам и коробкам Бакуго и выстроились в три красивых ровных рядочка. Тут отец попросил дедушку наколдовать ему таз побольше и поставить его на пол: он тоже хочет похвастаться. И на глазах пораженной нянечки и кузнеца из относительно небольшой сумки вытряхнул достаточно богатый улов: куски тунца, устриц, крабов и креветок. Сверху еще пафосно водрузил приличный такой пук морской капусты. — Вуаля! — еще и руки в стороны развел, мол, вот какой я красавчик — столько всякого наловил. — Удалец! — одобрительно поцокал языком Хитоши, а Мина от восторга аж в ладоши захлопала. — Масару, какой же ты молодец! Всю неделю мечтала об устрицах! — Эти ваши магические штучки просто нечто, — уважительно хмыкнул Хитоши, разглядывая сумку. — Такая маленькая котомка, а сколько всего в ней помещается… — А то. Хочешь мы и тебе такую же организуем? — Хочу, но это позже. Перво-наперво вы должны поесть и отдохнуть с дороги, так что располагайтесь и чувствуйте себя как дома, — Хитоши поднял таз и понес его на кухню, откуда сразу же послышались восхищённые возгласы повара и обещания, что на обед он наготовит столько всего вкусного — гости пальчики оближут. — Так, повара осчастливили, нас с Миной тоже. А теперь ваша очередь, — объявил вернувшийся Хитоши, присаживаясь рядом с нянечкой и недоуменно посматривая на сидящих за столом. — А чего сидим? Кого ждем? Налетайте! Все словно очнулись. Вмиг застучала о стол посуда, зазвенели ложки в чашечках и вазочках, зазвучали просьбы передать то и это, замелькали над столом сырники, пирожки и булочки, утянутые Бакуго магией с общих тарелок для себя и Эйджиро. Пару минут все ели в уютной тишине, посматривая друг на друга и улыбаясь. Внезапно во дворе что-то грохнулось и в столовую залетел радостный Одеялко с красным воланчиком в зубах. Выплюнув свой трофей, щеночек прижал шарик с перьями лапой к полу, демонстрируя, что игрушка принадлежит исключительно и только ему, строго посмотрел на мать и громко тявкнул. — Чего это Одеялко на тебя так осуждающе зыркает? — поинтересовалась нянечка у сидящей рядом матери. — А я ему сказала, что отберу воланчик, если он не приземлится, — хохотнула та, отпивая кофе и принялась рассказывать об их приземлении. Бакуго прожевал сырник, предусмотрительно накрыл столовую куполом звуконепроницаемости, чтобы повар не подслушивал, и тоже посмотрел на питомца. Тот, ревностно оберегая красный воланчик, громко чавкал своим мясом в мисочке, время от времени бросая предостерегающие взгляды на мать. — Смотри как Одеялко оголодал после полета-то, — улыбнулся Эйджиро, тоже посматривая на щеночка. Бакуго поддакнул и утянул с тарелки ещё три сырника для Эйджиро. — Ты, это, сам тоже ешь нормально, да? Восстанавливай силы. — Хорошо, — Эйджиро послушно отправил румяный творожный кругляшок себе в рот. — Силы мне ещё понадобятся, ага. Бакуго посмотрел на его блестящие от масла губы и невольно сглотнул, представив на что именно потребуются Эйджиро силы, и снова перевел взгляд на щеночка, чтобы не смущать своего парня. Пока он пытался обуздать свое разбушевавшееся воображение, мать успела закончить свой рассказ про Одеялко, и беседа перетекла на более злободневные темы: последние события жизни Мины с Хитоши. Бакуго краем уха слушал причитания Мины, что теперь все с ней носятся как с писаной торбой, и знай себе уплетал сырники, которые буквально таяли во рту. Он, конечно, не понял значения этого выражения, но понадеялся на мать — та же любит слова новые прояснять… Мать не подвела — попросила Мину пояснить, что та имеет в виду, и нянечка, энергично жестикулируя, затараторила о том, что о ней теперь излишне заботятся: благодаря Эйджиро, новость про ее беременность, дошла до королевы и та монаршим приказом сократила ей рабочий день и перевела на легкую работу, чему Хитоши с Эйджиро очень рады, а Мина не очень. — Чувствую себя будто смертельно больная, а не беременная. Постоянно у меня все из рук отбирают, дескать, тяжёлое и требуют, чтобы я не перенапрягалась. — Мина, так правильно делают, чего ты возмущаешься? — Бакуго, которому не понравилось, что на его парня «бочки катят», решил вставить свой комментарий. — Тебе, в твоём положении, на самом деле беречься надо. — Так я берегусь, Кацуки, — отмахнулась Мина. — Я и так теперь почти ничего не делаю, так ещё и Хито умудряется часто приходить домой пораньше. И уже с готовой едой! Ты представляешь? Эйджиро распорядился, чтобы кухня мне упаковывала остатки, и мне дома не приходилось готовить… Даже это у меня отобрали! Видите ли, надо не у плиты стоять, а больше гулять и отдыхать. — Все правильно Эйджи сделал. Он заботится о твоём состоянии, а ты недовольна! — цыкнул на нее Бакуго, заметив, что Эйджиро расстроился после слов нянечки. Он, не долго думая, сунул руку под стол и успокаивающе погладил Эйджиро по коленке: нечего его парня обижать, когда тот хочет как лучше. Эйджиро удивлённо выдохнул, а потом улыбнулся, всё ещё пристыженно смотря в тарелку. — Мина, ты на Хито и Эйджиро не обижайся, они, действительно, очень заботятся о тебе, — вклинилась мать в их диалог, встав на защиту наследного принца и мужа нянечки. — Кацуки, вон, тоже переполошился, когда узнал, что меня мутило по утрам… А теперь шефство надо мной взял — приходится слушаться. И, знаешь, есть в этом безделии особый кайф — чувствую себя прямо королевой — столько красивых мужчин вокруг нас с Эйми суетится. — Ах вот оно что… Даже и не рассматривала свое интересное положение с такой стороны, — Мина задумчиво отхлебнула из кружки и внезапно застыдилась. — Наверное, мне тяжело перестроиться… Я ведь с самого детства пашу как ломовая лошадь. — Поэтому, Мина, воспринимай это как своеобразный отпуск и подготовку к последующей веселой жизни, — улыбнулся отец. — Потом будут у тебя бессонные ночи, режущиеся зубы и прочие прелести родительства. — И Масару туда же… — хохотнула Мина. — Я тоже могу парочку аргументов привести, если мы еще вас не до конца убедили, — хмыкнул дедушка. — Всё, всё… Я поняла, — Мина помахала руками и встала со своего места. Подошла к Эйджиро и обняла того за шею. — Спасибо, что так заботишься обо мне, а я на тебя ворчу. Была не права. — Это ничего, Мина, — улыбнулся ей Эйджиро, поглаживая ее руки. — Ворчи сколько угодно, только отдыхай, ладно? — Я зорко слежу за этим, — хмыкнул Хитоши, а Мина страдальчески закатила глаза. — Мина, крепись, — хохотнула мать, понимающе посматривая на нянечку. — У меня та же история. Слава морскому богу, что беременность не навсегда. — О да, — согласилась Мина, чмокнула Эйджиро в щеку и вернулась на свое место. — Мина, а как вы вообще себя чувствуете в своем новом состоянии? Может, стоит какой-нибудь специальный отвар или зелье, для лучшего самочувствия, приготовить? — дедушка решил аккуратно уводить разговор от опасной темы. — Что вы, Рио, на состояние грех жаловаться, — тут же отмахнулась нянечка. — Физически чувствую себя просто прекрасно! Единственное — тянет на разные странные сочетания в еде. Вчера, например, это был мел с вареньем… А иногда, не поверите, хочется земли поесть! Все заулыбались на ее признание. Разговор каким-то неуловимым образом переключился с предпочтений беременных на необычные предпочтения в еде в общем. Бакуго, почувствовав, что неловкая ситуация миновала, снова посмотрел на Эйджиро: тот перестал пялиться в тарелку, а уже спокойно ел, прислушиваясь к разговору. Он снова положил руку на коленку своего парня и погладил: ему понравилось украдкой касаться Эйджиро при всех. Тот в ответ вздрогнул и чуть не подавился сырником. Бакуго про себя матернулся и резко отдернул руку: похоже, перебор. Однако в следующее же мгновение чуть сам не расплескал кофе, когда рука Эйджиро робко погладила его по ноге. — Ты уже позавтракал? Пойдем принимать ванну? — шепотом поинтересовался Бакуго в красные волосы, прикрывающие ухо. — А можно ванну вечером, а сейчас в гамаке поваляться? Я так наелся, что, думаю, вырублюсь минут через пять-десять… Можно ведь? — Конечно, Эйджи, — Бакуго воспринял такое внезапное предложение как сигнал не торопиться с приставаниями. — Поваляться в гамаке — просто отличная идея! Они доели, допили кофе и поблагодарили за вкусный завтрак и отличную компанию. — Мы с Эйджи нагло воспользуемся предложением Хитоши отдохнуть с дороги и пойдем поспим в гамаке на свежем воздухе, — объявил Бакуго. — Разбудите к обеду, ладно? Родители заверили, что пришлют к ним Одеялко, так что пусть не беспокоятся. Они ещё немного посидят, а потом тоже прилягут отдохнуть. Бакуго строго посмотрел на нянечку и та сразу же замахала на него рукой, дескать, не начинай, я тоже пойду полежу в кровати часок. Похвалив Мину, он утянул магией бутылочку восстанавливающего со стола, взял Эйджиро за руку и вышел с ним в коридор. Когда они приземлились ровнехонько посередине гамака, который тут же прогнулся под их весом, Эйджиро, посматривая на натянувшиеся веревки, забеспокоился: не оторвутся ли те от парусины? Бакуго проследил его взгляд и заверил, что сейчас все будет, а он пусть восстанавливающего выпьет. Пока Эйджиро пил зелье, Бакуго укрепил всю конструкцию гамака, включая веревки, которыми тот был привязан к деревьям, и накрыл их укромное местечко куполом невидимости. — Как тогда на полянке, да? — солнечно заулыбался Эйджиро, когда сверху ему в руки плавно спикировала большая подушка и двуспальной плед. — Ага, — улыбнулся в ответ Бакуго. — Теперь все будет держаться до скончания веков, так что смело устраивайся поудобнее. Звуки оставить? — А можно сделать, чтобы нас не слышали, а мы их — да? — Сделано. Кто кого обнимает? — Ты меня. За четыре дня трехнедельный дефицит так просто не восполнить. — Согласен. Разрешите начинать восполнять дефицит? — Разрешаю, — громко зевнул Эйджиро и хихикнул. — Я же говорил, что меня начнет вырубать. — И меня, похоже, за компанию тоже, — душераздирающе зевнул Бакуго, обнимая его и магией укрывая их пледом. — Кацу, а приятный сюрприз будет сегодня? — поинтересовался Эйджиро, почти засыпая. — Сегодня-сегодня, — клятвенно пообещал Бакуго, перед тем как его окончательно сморило.