Железки не заменят человека

У каждого свои заботы.

      Прошла уже неделя с момента поцелуя Ло и Дилана. Семь дней с прикосновения губ. Сто шестьдесят восемь часов с приятного металлического вкуса во рту. Десять тысяч восемьдесят минут…       Сказать, что Лололошка не находил себе места — ничего не сказать. Каждый раз, когда он видел Дилана, его сердце начинало биться чаще, а мозг мысленно извинялся перед соседом.       На работе у мироходца ничего не получалось. Задач становилось всё больше, а времени на их выполнение — всё меньше.       Почему бы Ло просто не рассказать о своих чувствах? Всё просто — он боится. Боится, что Дилан отвергнет его. Боится, что может испугать друга. Боится показать себя с другой стороны, той, которую мироходец почти никому не показывал, по крайней мере в этой реальности.       Но ведь так не может продолжаться вечность, верно? Когда-нибудь Ло придется всё рассказать. Таить всё в тайне нет смысла. Он всё равно в любой момент сможет сбежать. Хоть мироходец и не любит вот так подло убегать, но иногда приходится.       В этом мире Ло сбегал только пару-тройку раз, и то один раз из-за невероятно глупых экспериментов Джона, второй — от разъярённой женщины, мироходец так и не понял, что натворил, а третий — как раз от гопоты Харриса. А что в итоге? Убегал Лололошка в другой город или просто в место, которое он может называть домом. Но о бегах в другие миры, или даже вселенные, и речи идти не может. Хотя кто знает…       Рассказывать о своих чувствах — сложная штука. Особенно, когда ты бесчисленное количество раз влюблялся, а потом видел, как твой любимый человек, или не человек, умирает. Быть мироходцем сложно. Это как проклятие. Хоть ты и не живёшь вечно, как вампиры, например, но в несколько раз больше, чем обычный человек. И это ранит, это делает больно.       Автоматоны — машины, которые могут быть бессмертными, но это уже как хозяин пожелает, хотя в Иллии уже давно отменили рабство.       Жизнь Лололошки ведь только наладилась, несмотря на то, что ему не дали право выбора, в какой мир попасть. А тут бац! и неожиданная влюблённость. Неужто мироходцу настолько наскучила его спокойная размеренная жизнь? Он ведь всегда мечтал жить тихо и умиротворённо. По крайней мере, твердил себе это.       Можно подумать, что для Лололошки влюбиться — означает смерть. И от части это является правдой. Вот только смерть не для него, а для человека, в которого попала стрела Купидона и слегка задела Ло. Но ведь Дилан — автоматон, значит, тёмная фигура с косой его не настигнет? У автоматонов вообще существует старение? Мироходец уверен, Джон продумал и такое. «Надо будет спросить», — подумал Ло.       Сегодня суббота, а значит, на работу не надо. Мироходец валяется в тёплой кровати и не хочет никуда вставать, типичное поведение на выходных. Но ведь надо. Надо хоть что-то делать, а то так и всю жизнь можно проспать. Ладно, Лололошка всю жизнь не сможет провести в кровати, он ведь всё-таки любит приключения на пятую точку.       Встав с кровати, размявшись, попрыгав на месте и отключив пару будильников, которые вот-вот должны были включиться, Ло вышел из комнаты и сразу побежал в ванную, сметая всё на своём пути, пытаясь не смотреть в сторону дивана, на котором сладко спал Дилан. Ему вообще нормально там? Этот диван пережил столько всего, что аж страшно представить. К тому же скрипит.       Лололошка быстро принял прохладный душ, почистил зубы и вышел из ванной комнаты в припрыжку. Утренняя гигиена завершилась, теперь можно и позавтракать. Улыбка красиво висела на лице Ло и даже не спала, когда тот открыл холодильник и увидел, как в нём будто мышь повесилась.       — Тц, ну за что, — тихо пробубнел себе под нос мироходец и захлопнул дверцу холодильника с невероятной силой.       Та естественно издала самый громкий хлопок, который только можно издать в девять утра.       Режущий уши звук разбудил автоматона. Неловко вышло. Дилан потёр глаза рукавом своей толстовки и взглянул на, слегка растерянного, Ло.       — Чего шумишь так рано? — сонным, томным голосом спросил Дилан. Ответа не последовало.       Автоматон встал с дивана и точно так же сонно направился в ванную комнату, шкрябая по полу закрытыми тапками с ушами котика.       — Такой милый, — сорвалось с губ Лололошки. Чёрт, он бы убил себя прямо здесь, отрезал язык или перерезал сонную артерию. Жестоко.       От постоянных мыслей о Дилане хотелось биться головой. Глаза Лололошки неотрывно смотрели на дверь, за которой скрылся автоматон. «Милый.? Я сказал это вслух?» — эта мысль не давала ему покоя.       Он потер лицо руками, стараясь отогнать смущение. Но вместо того чтобы успокоиться, Ло только сильнее начал думать о том, как трудно быть рядом с Диланом после того поцелуя. Всё усложнилось. Каждый взгляд, каждое случайное прикосновение заставляли мироходца вспоминать тот вечер.       Но сейчас нужно было отвлечься, так будет лучше. «Ладно, начнём с завтрака», — пробормотал он.       Ло достал из шкафа пакет с овсяными хлопьями. Их приготовление было делом простым, не то что его чувства. Он налил молоко в кастрюлю, включил плиту и замер, глядя, как белая жидкость начинает закипать.       — Может, добавить немного какао? Или, лучше, сиропа? — тихо пробормотал Ло, словно спрашивая совета у кого-то.       — Я бы выбрал какао, — вдруг раздался голос из-за спины.       Лололошка подскочил, чуть не уронив кастрюлю с молоком. Он обернулся и увидел Дилана, который стоял в дверях ванной, уже выглядя немного бодрее после утренних процедур.       — Етить-колотить! Как ты так резко появился? — выдохнул Ло, стараясь скрыть смущение.       — Извини, — улыбнулся Дилан, подходя ближе и заглядывая в кастрюлю. — Овсянка? Неужели всё настолько плохо, и у нас ничего нет в холодильнике?       Ло вздохнул, пытаясь казаться спокойным:       — Ты даже представить не можешь. Там пусто, как в моей голове, когда пытаюсь вспомнить что-то, что было лет сто назад.       Дилан коротко рассмеялся и присел за стол.       — Ладно, тогда уж раздели с бедным автоматоном свою овсянку.       Ло замешкался, но всё же кивнул.       — Хорошо, но только если ты потом пойдёшь со мной в магазин. Нельзя же жить с пустым холодильником.       — Договорились, — ответил Дилан, мягко улыбнувшись. И эта улыбка снова заставила Ло почувствовать, как его сердце начинает предательски учащаться.       Когда овсянка была готова, они молча ели, и это молчание было каким-то настораживающим. Лололошка всё время ловил себя на том, что поглядывает на Дилана. «Чувствую себя сталкером», — подумал мироходец.       — Слушай, Ло, — вдруг нарушил тишину Дилан, отставив свою чашку. — Ты не думал, что мы с тобой можем как-то… не знаю, поговорить? Мне кажется, что ты себя странно ведёшь. Это из-за того случая?       Ло замер, ложка зависла в воздухе. Кажется, момент истины наступил раньше, чем он рассчитывал.       В квартире стояла гробовая тишина. Лололошка молчал, уставившись в чашку, будто там был спрятан ответ на все вопросы мира. Слова Дилана прозвучали слишком серьёзно. «Поговорить? Он хочет поговорить о том самом? Чёрт…»       Мироходец пытался сосредоточиться, но вместо этого мысли увлекли его куда-то в сторону. Они знакомы всего ничего — чуть больше месяца. Как так вышло, что за это время он привязался к Дилану так, будто знает его целую вечность?       Он вспомнил, как впервые увидел автоматона. Джон буквально подарил ему друга. Настоящего, с такими же эмоциями и чувствами, как у обычного человека. Но потом… потом появились эти мелочи. Лёгкая улыбка, спокойный голос, искренние попытки помочь. Всё это подкралось незаметно, и теперь Ло уже не представлял себя без него.       Но разве можно так быстро довериться кому-то? Ему ли, мироходцу, не знать, насколько хрупкими могут быть связи между людьми? А ещё он прекрасно понимал, что его привязанность может обернуться болью.       Дилан, заметив его замешательство, слегка наклонился вперёд, прерывая поток мыслей Лололошки:       — Ло, ты вообще слышишь меня?       — Что? Да, конечно, — быстро ответил он, вернувшись в реальность.       — Тогда скажи честно, — Дилан внимательно смотрел на него. — Мы собираемся это обсуждать или нет?       «Чёрт… Он не сдастся.» Ло глубоко вдохнул и, наконец, решился говорить.       — Послушай, Дилан, — начал он, стараясь подбирать слова. — Это всё… странно для меня.       — Странно? — повторил автоматон, нахмурившись.       — Да, — Ло на мгновение замолчал, но потом продолжил. — Мы знакомы чуть больше месяца. Это очень мало. И, честно говоря, я не думал, что за это время смогу… так привязаться к тебе.       — Привязаться? — в голосе Дилана зазвучало удивление, смешанное с теплотой.       — Да, — признался Ло, опустив взгляд. — Ты ведь автоматон. Я не должен был…       Он осёкся, но Дилан мягко подхватил:       — Ты не должен был что?       — Не должен был позволять себе чувствовать что-то… — Ло замолчал, чувствуя, как внутри поднимается тягучее чувство вины. — Для меня это слишком сложно. Я слишком много раз терял тех, к кому привязывался.       Дилан внимательно смотрел на него, молча выслушивая.       — А теперь я боюсь, что… если я скажу что-то не то или сделаю что-то не так, ты уйдёшь, — продолжил Ло. — И это будет только моей виной.       В тишине, повисшей после его слов, Ло почти пожалел, что начал этот разговор. Но Дилан, как всегда, нашёл нужные слова.       — Ло, я не уйду, а даже если уйду, то вернусь, — сказал он тихо, но уверенно. — И неважно, сколько времени мы знакомы.       — А если я ошибаюсь? — Ло поднял на него взгляд, нервно покусывая щёки изнутри.       — Если ты ошибаешься, то это нормально, — улыбнулся Дилан. — Мы разберёмся.       — Ты слишком… добрый, — пробормотал он, не зная, что ещё сказать.       — А ты слишком недоверчивый, — ответил Дилан с лёгким облегчением.       Они оба улыбнулись, и напряжение в комнате немного спало. Ло чувствовал, что сделал первый шаг. Это не означало, что его страхи исчезли, но теперь он был не один.

***

      Дилан шёл впереди, уверенно толкая тележку, в то время как Ло плёлся позади, нервно оглядываясь на других покупателей. Каждый раз, когда автоматон спрашивал, что ещё нужно купить, мироходец только молча кивал, стараясь не встретиться с ним взглядом.       — Ты ведь говорил, что умеешь готовить рыбу. Значит, тебе виднее, что брать, — с лёгкой улыбкой заметил Дилан, останавливаясь около полки со специями.       Ло протянул руку, чтобы взять упаковку специй с полки, но его пальцы случайно столкнулись с рукой автоматона. На мгновение их взгляды встретились, и мироходец быстро отвёл глаза, чувствуя, как его щеки начинают гореть.       — Извини, — пробормотал Ло, делая шаг назад, а Дилан лишь пожал плечами, будто ничего особенного не произошло.       Когда они подошли к прилавку с рыбой, Дилан с интересом наблюдал, как Ло выбирает, какую лучше дорадо взять, уверенно проверяя свежесть.       — Ты так серьёзно относишься к этому, — с восхищением сказал Дилан, слегка склонив голову и уперся о тележку руками.       — Просто хочу, чтобы получилось хорошо, — Ло старался говорить спокойно, но голос слегка дрожал.       В одном из узких проходов Дилан снова неожиданно остановился, и Ло врезался ему в спину. Автоматон обернулся, подхватывая мироходца, чтобы он не упал, а Лололошка тут же начал извиняться.       — Чувак, расслабься, я же не стеклянный, — улыбнулся Дилан, легко дотрагиваясь до плеча Ло.       Этот жест показался слишком обыденным, но сердце Ло пропустило удар.       Он что, специально это делает?

***

      Джон сидел за длинным столом в каком-то офисе. Напротив него — четверо инвесторов, чьи взгляды скользили от чертежей к экрану, где демонстрировались функции автоматонов. Они обсуждали что-то шёпотом, пока один из них, высокий мужчина с седеющими волосами, не повернулся к Джону.       — Джон, всё впечатляет. Ваша технология — прорыв, особенно с тем, как ваши автоматоны адаптируются и учатся. Но… — мужчина выдержал паузу, — не всем заказчикам нужна эта «человечность».       Джон сдержанно кивнул, скрестив руки на груди.       — Что вы имеете в виду?       — Эмоции, — женщина слева от мужчины чуть наклонилась вперёд. — Они… излишни. Мы говорим о рабочих машинах, а не о замене людей. Наши клиенты не хотят, чтобы рабочие спорили, сомневались или, хуже того, проявляли инициативу.       Джон нахмурился, сдвигая чертежи на край стола.       — Эмоции помогают моим автоматонам лучше понимать задачи, находить нестандартные решения и адаптироваться к неожиданностям. Это делает их уникальными и живыми.       — Возможно, — вмешался другой инвестор, постукивая ручкой по столу. — Но это создаёт риски. Рабочая сила должна быть стабильной и предсказуемой. Никакой «персонализации».       — Вы хотите сделать их рабами? — Джон выпрямился, глядя на инвесторов с ледяным спокойствием.       — Рабами? — седовласый мужчина позволил себе усмехнуться. — Нет, что вы. Просто функциональными.       Джон поднялся со стула, скрестив руки на груди, и спокойно, но твёрдо посмотрел на собравшихся.       — Если вас не устраивают мои автоматоны, найдите другого человека, который сделает вам то, что вы хотите.       Инвесторы переглянулись между собой. Один из них, пожилой мужчина с седыми висками, нахмурился:       — Вы же понимаете, что аналогов вашей технологии нет.       Джон лишь слегка усмехнулся. Наконец-то эти глупцы поняли.       — Вот именно. Другого такого, как я, вы не найдёте, - Джон подался вперёд, его голос стал резче. — Вам просто нужна бесплатная рабочая сила. Пустые оболочки. Это не ко мне. Этим может заняться кто угодно, но не я.       — Но вы же инженер. Создатель. Разве это не ваша задача — выполнять запросы? — бросил другой, стараясь сохранить нейтралитет в голосе.       — Не путайте инженера с учёным, — ответил Джон с холодной уверенностью. — Мои автоматоны — это не просто машины. Это нечто большее. Они созданы, чтобы адаптироваться, чтобы быть полезными не только физически, но и умственно. А вы хотите превратить их в бессмысленных рабов.       Инвесторы замолкли, переглядываясь, но их недовольство читалось по лицам.       — Мы всего лишь хотим, чтобы они выполняли свои задачи без лишних осложнений, — осторожно вставил кто-то из конца стола.       — Тогда нам не по пути.       Этот спектакль Харрису уже надоел. Он молча собрал свои чертежи и вышел из офиса с невозмутимым лицом, под ошарашенные взгляды инвесторов, хотя в глубине души его поразило, насколько людям плевать на то, что он разрабатывал годами.       «Вот же сукины дети. Хотят просто рабочую силу? Они и близко не понимают, что такое автоматон,» — мысль проскочила в голове Джона.       И как ему быть? Самому создать свою личную кампанию и выпускать автоматонов под её именем? А что, идея.