𝕷𝖔𝖘𝖙

☾☾☾

      Тэхён всё ещё опирается на диван, а его взгляд устремлён куда-то в пустоту. Но, несмотря на его непробиваемую маску, Бомгю удаётся разглядеть мельчайшие изменения в его поведении: лёгкая напряжённость в пальцах, которыми тот цепляется за край ткани своей одежды, еле заметное подёргивание груди от учащённого дыхания. Эти детали кажутся ему громкими, как удар молота в тишине.       Бомгю отводит взгляд, стараясь вернуть себе видимость равнодушия. Он делает большой глоток пива, но горький вкус не заглушает тягостного ощущения внутри. Ему кажется, что каждый присутствующий может увидеть на его лице то, что он пытается спрятать.       Но на деле комната живёт своей жизнью: Ёнджун, ухмыляясь, продолжает танцевать, Субин опускает голову ещё ниже от смущения, а Хёнджин, сидящий в углу, как ребёнок, у которого отняли конфету, сверлит их обоих взглядом. Ледяное напряжение Хвана почти ощутимо в воздухе, но никого это, кажется, не смущает.       «— Почему только я так сбит с толку? »— мелькает в голове Бомгю, когда его взгляд невольно возвращается к Тэхёну. Его мозг отказывается работать, сосредотачиваясь лишь на обрывках ощущений: мягкость губ, горячее дыхание, осторожность, которую он ощущал в каждом движении Кана, что твердило о его неопытности. Бомгю не сразу понял, но когда в голову ударило озарение, внутри него разгорелось противоречивое чувство: словно он одновременно нарушил неписаный закон и вырвал заветный кусок пирога.       И этим куском пирога стал первый поцелуй Тэхёна.       Почувствовав на себе пристальный взгляд, Тэхён вскидывает голову, отчего их взгляды встречаются. Всего на мгновение, но этого достаточно, чтобы Бомгю почувствовал, как внутри всё переворачивается. Его сердце сперва словно проваливается куда-то вниз, а затем, напротив, начинает отбивать дикий ритм, разливая по венам горячую волну. Тэхён смотрит на него внимательно, его глаза темнеют, становясь непроглядными, как ночное небо. Бомгю пытается прочитать в них что-то — злость, отвращение, или, может быть, непонимание, но вместо этого видит только то, что ощущает сам — замешательство.       Тэхён тут же переводит взор на Ёнджуна, стараясь избавиться от следов растерянности и неловкости, а Бомгю трясёт головой, будто хочет сбросить это наваждение. Его взгляд снова блуждает по комнате, пытаясь ухватиться за жестокую реальность, где не существует никаких Тэхёна и Бомгю, которые на краткий миг познали, что такое взаимное влечение.       Скрежет остановившейся бутылки привлекает внимание, указывая на одну из чирлидерш. Изящные пальцы тянут карточку на которую её реакция стала мгновенной: самоуверенная улыбка озаряет её лицо, а взгляд становится пристальным и дерзким. Она поднимается на колени, изящно поправляя волосы, и медленно, почти хищно, ползёт в сторону Бомгю.       В комнате нарастает оживление. Кто-то начинает шептаться, кто-то — смеяться, но общий настрой поднимается на новый уровень. Девушка, не скрывая своих намерений, усаживается к Бомгю на бёдра и обвивает руками его шею. Девичье прикосновение мягкое, ласкающее. Пальцы правой руки скользят по его затылку, зарываясь в волосы, пока губы приближаются к его.       Время замирает. Даже Бомгю, удержащий в крепких руках одну из самых популярных девушек школы, находится в ступоре, до сих пор перекатывая на языке тэхёнов вкус, который перебивается губами чирлидерши. Поцелуй оказывается горячим, дерзким, полным уверенности. Девушка явно знает, чего хочет, и её действия рассчитаны на то, чтобы произвести впечатление.        Но что-то не так. Бомгю чувствует это сразу. Внутри — лишь ледяная пустота. Его тело отвечает механически: руки на талии слегка сжимаются, но дальше этого жеста он не идёт из-за банального нежелания. Он пытается сосредоточиться на моменте, но всё, что он ощущает, — это как чужие прикосновения скользят по поверхности, не проникая внутрь.       Её поцелуй — искусный, но для него это не имеет значения. Что-то внутри уже давно перестало реагировать и девушка прекрасно улавливает это. Она, почувствовав его сдержанность, замедляется, затем мягко отстраняется. В её глазах мелькает удивление, смешанное с разочарованием. Она бросает на него укоризненный взгляд, прежде чем вернуться на своё место, пытаясь скрыть своё смущение за натянутой улыбкой.       Бомгю, в свою очередь, пожимает плечами, даже не пытаясь оправдаться. Он делает глоток пива, надеясь, что он поможет сбросить с себя это странное ощущение, но внутри всё остаётся таким же холодным и чуждым.       Смех и шум в комнате возвращаются, но теперь кажутся отдалёнными, приглушёнными. Бомгю снова бросает взгляд на Тэхёна, который всё это время сидит молча. Его лицо непроницаемо, но Бомгю замечает, как пальцы Кана крепче обхватывают бутылку. Маленький, почти незаметный жест, но он кричит о многом.       «— Ты тоже это чувствуешь, да?» — проносится в голове у Бомгю. Его губы подрагивают, будто он собирается сказать что-то вслух, но вместо этого он делает ещё один глоток.        Игра постепенно теряет накал, а вместе с ней и интерес присутствующих. Именно в этот момент Хёнджин, словно почувствовав общую усталость, резко поднимается с места. Его губы растягиваются в хитрой, почти провокационной улыбке.       — Ну что, друзья, — произносит он с интонацией, обещающей что-то особенное. Его голос разрывает гул в комнате, обращая внимание на себя. — Думаю, пора сделать этот вечер действительно жарким.       Комната тут же наполняется напряжённым ожиданием. Все взгляды обращены на Хвана, который, видимо, наслаждается созданной интригой. Его глаза бегают по лицам друзей, выжидая, кто из них первым подаст голос.       — Так как у меня достаточно свободного места, — медленно продолжает он, проводя языком по нижней губе, — предлагаю разбиться на парочки и занять по комнате. Кто знает, может, после этой ночи между кем-то возникнут особые чувства.       Он намеренно задерживает взгляд на Ёнджуне, и в его глазах мелькает вызов. Тот отвечает ленивой усмешкой, едва заметно закатывая глаза, будто напоминая о договоре, заключённом в школе. Затем, с присущей ему лёгкостью, демонстративно прижимается к близсидящему Субину.       — И каким образом ты собираешься разбить нас на парочки? — насмешливо спрашивает он, явно давая понять, что не верит в затею Хёнджина.       Хван театрально достаёт из ящика тумбочки листок и ручку, потрясая ими перед лицами друзей.       — Какой детский сад. Смотри как надо,— комментирует Ёнджун, его губы растягиваются в слегка презрительной улыбке. Он полностью игнорирует его попытку придать этому всему структуру, вместо этого поворачивается к Субину. — Сегодня ты мой. Хочешь ты этого или нет.       Субин тихо смеётся, его лицо озаряет тёплая, почти застенчивая улыбка. Он на мгновение задерживает взгляд на Ёнджуне, изучая его, а затем протягивает руку в ответ. Их пальцы соединяются, и Субин позволяет себя увести, не сказав ни слова.       — Только попробуй занять мою комнату, — сквозь зубы бросает Хёнджин, с напряжением следя за их удаляющимися фигурами.       — Не беспокойся, — бросает через плечо Ёнджун с абсолютным спокойствием. — Я не хочу испортить себе хороший секс воспоминаниями о нашей с тобой неудавшейся "связи".       Хёнджин издаёт низкое, почти животное рычание, но сдерживается, не позволяя гневу взять верх. Его напряжённые плечи расслабляются, и он снова падает в кресло, подперев щёку рукой. Явно будучи в пролёте на ближайшие годы.       Бомгю, наблюдая за этой сценой, с трудом сдерживает смех, но в какой-то момент всё-таки поддаётся настроению. Его плечи начинают подрагивать, а тихий смешок вырывается из груди. Хёнджин бросает на него взгляд, полный скрытой угрозы, но спустя секунду усмешка всё-таки появляется и на его лице.       — Весело тебе, Чхве Бомгю? — насмешливо интересуется Хван, его голос звучит едва слышно, но в нём есть холодная уверенность. — Хочу посмотреть на тебя в своей постели с твоим новым дружком. Сегодня вы спите вместе.       С этими словами он переводит взгляд на Тэхёна, который остаётся невозмутимым, из-за чего трудно сказать, о чём он думает. Бомгю собирается ответить, но Кан в этот момент спокойно ставит бутылку на стол и поднимается. Его движения неспешны, почти ленивы, но в них читается твёрдость. Он обводит взглядом Хвана, словно ставя его на место без единого слова, а затем направляется к лестнице.       — Если ты настаиваешь, — бросает Кан через плечо, едва заметно ухмыляясь.       Этот короткий комментарий заставляет Бомгю чувствовать себя ещё более неуверенно. Он на автомате следует за Тэхёном, ощущая на себе взгляды остальных. Мягкий свет ламп и мерцающие отблески свечей в комнате подчёркивают напряжённость атмосферы, а гул голосов за их спинами становится всё тише.       Когда дверь в комнату за ними захлопывается, мир за её пределами будто исчезает, оставляя их наедине с новой, иной реальностью. Полумрак, царивший внизу, уступает место густой, почти осязаемой тьме. Лунный свет лениво струится сквозь приоткрытые шторы, рисуя на стенах длинные извивающиеся тени, которые словно оживают, добавляя пространству зловещей загадочности.       Бомгю делает глубокий вдох, но воздух кажется густым, почти удушающим. Он чувствует, как его сердце стучит в ушах, заглушая все звуки. Кан стоит у окна, его силуэт очерчен мягким лунным светом. На мгновение он кажется абсолютно спокойным, но его поза говорит об обратном.       — Это просто игра, — напоминает Тэхён. Его голос звучит тихо, но твёрдо. Он не смотрит на Бомгю, его взгляд устремлён на тёмное небо за окном.       — Просто игра, — повторяет Бомгю, сам не веря своим словам.       Он делает шаг вперёд, чувствуя, как холодные деревянные доски пола скрипят под его ногами. Тэхён медленно поворачивает голову, их взгляды встречаются, и в этот момент между ними вспыхивает что-то необъяснимое. То, что они оба пытались подавить, теперь вырывается наружу.       Бомгю делает ещё один шаг, позволяя пространству между ними сжаться до минимума. Его дыхание становится учащённым, но он не может остановиться. Тэхён, напротив, стоит неподвижно, словно замер в ожидании.       — Ты правда хочешь, чтобы это осталось просто игрой? — шёпотом спрашивает Бомгю. Его голос слегка дрожит, но в глазах мелькает вызов, будто он проверяет границы дозволенного.       В ответ Тэхён лишь вздрагивает, и невольное икание вырывается из его горла. Бомгю замечает, как пепельновласый пытается сохранить свою невозмутимость, но румянец, заливающий его щёки, выдаёт больше, чем он хотел бы.       — Ты сильно пьян, — тихо произносит Бомгю, наблюдая за этим неуверенным напряжением. Тон звучит спокойно, почти заботливо, хотя он сам не понимает, зачем сказал это. Возможно, ему просто нужно было заполнить эту паузу, пока в комнате витала напряжённая тишина.       — Я не пьян, — возражает Тэхён, запинаясь, прежде чем опуститься на край кровати, облокотившись на руки.       Бомгю наблюдает за ним, чувствуя одновременно лёгкую улыбку на губах и странное покалывание внутри. Его забавляет это детское отрицание, но он точно знает: Кан не в лучшем состоянии. И чтобы хоть немного помочь, он встаёт и распахивает окно настежь. Осенний воздух обрушивается в комнату, принося с собой запах влажной листвы и лёгкий ветер, который сразу же успокаивает обстановку.       Возвращаясь к кровати, Бомгю вдруг ощущает, как становится душно. Даже прохладный ветер, играющий с занавесками, не помогает. Он молча скидывает с себя рубашку, оставляя её на спинке стула. Он двигается небрежно, без особой цели, но краем глаза ловит, как взгляд Тэхёна на мгновение задерживается на его оголённом прессе. Это происходит быстро, украдкой, но этого короткого момента достаточно, чтобы Бомгю почувствовал невидимую искру. Кан, словно осознав, что его застали врасплох, поспешно отводит глаза, устремляя их на потолок. Там, видимо, вдруг становятся необычайно интересными невидимые трещины или узоры штукатурки.       Немного подумав о чём-то своём, Тэхён тихо фыркает, словно пытаясь спрятать свою неловкость, и ложится на правый бок, укрываясь одеялом с демонстративной резкостью. Его движения говорят громче слов: он будто возводит стену между собой и Бомгю, как если бы хотел спрятать своё тело, даже находясь полностью одетым.       Бомгю усаживается на край кровати, краем глаза замечая, как плечи Кана чуть приподнимаются, а дыхание становится ровнее. Бомгю не отводит взгляд. Этот момент кажется ему особенно хрупким, как будто любое слово, любое движение могут разрушить эту тонкую грань между ними.       «— Что же ты делаешь со мной?» — думает Бомгю, прежде чем устало завалиться на свою сторону кровати. Он закрывает глаза, но спокойствие не приходит сразу из-заедва уловимого лесного аромата, исходящего от Тэхёна, однако, вскоре усталость всё же берёт верх, и он проваливается в лёгкий полудрём.       Тэхён же, напротив, не может сомкнуть глаз. Он лежит, уставившись в потолок, пытаясь справиться с бурей, захлестнувшей его изнутри. Это чувство — новое, неведомое нечто, что он годами прятал за семью замками. Но теперь они один за другим падают с грохотом, обнажая его настоящего — мальчишку, мечтающего вкусить истинную сладость порока.       Каждая секунда становится для него испытанием. Близость Бомгю обжигает. Тёплое дыхание, раздающееся где-то за его спиной, будто сквозит сквозь его кожу, оставляя за собой фантомные огненные дорожки. Бомгю, похоже во сне, притягивает его ближе. Его рука мягко ложится на талию Тэхёна, вызывая у того странное, но тягучее тепло.       Сердце чуть ли не вырывается из груди. Оно бьётся так громко, что, кажется, эхом отзывается в каждом углу комнаты. А затем тело бросает в дрожь, когда Бомгю движется дальше, как мотылёк на озаряющий свет. Его ладонь медленно скользит вверх, едва задевая край тэхёновой футболки, и с каждым движением воздух в комнате становится плотнее. Кончики пальцев осторожно касаются гладкой кожи, вызывая легкую дрожь. По горячей поверхности, словно по стеклу, пробегают мурашки — тонкие, извилистые линии, будто их рисует невидимая кисть зимнего холода.       Тэхён чувствует себя пойманным в ловушку. Его сковывает страх неизвестности, стыд, и, безусловно, намёк на собственное возбуждение. Тело Бомгю, крепкое, надёжное. И, не смотря на небольшую разницу в росте, Тэхён чувствует себя на удивление маленьким, даже хрупким, хотя назвать его таковым могут лишь слепые или идиоты, желающие получить по лицу.       Будучи в почти удушающих объятиях, внутри Тэхёна всё переворачивается: сухие губы мельком касаются плеча, оставляя после себя едва заметный след. Однако вскоре Кан замечает то, что заставляет его дыхание сбиться окончательно: за рваным, неравномерным дыханием Бомгю скрывается очевидная деталь их положения: чужое возбуждение упирается в поясницу, лёгкими движениями прикасаясь к ней, словно проверяя на прочность.       Тэхён закусывает губу, чувствуя, как волна беспокойства накрывает его с головой. Собравшись с силами, он осторожно кладёт руку на запястье Бомгю, пытаясь сдвинуть его захват. Но эта попытка оборачивается против него. Чужие пальцы только сильнее впиваются в его талию, и Бомгю, словно чувствуя победу, с ещё большим упорством притягивает Тэхёна ближе. В довершение ко всему его нога лениво перебрасывается через бедро Кана, окончательно закрепляя их положение и лишая всякого шанса на побег.       Теперь Кану действительно не вырваться.       — Ты так дрожишь, — раздаётся приглушённый голос Чхве, насмешливо лаская жаром его мочку.       Тэхён дёргается от неожиданности, случайно задевая чужой член, на что Бомгю тихо шипит, утыкаясь носом в его шею, призывая новую волну мурашек по телу.       «—Чёрт,— думает Тэхён, чувствуя, как внутри него разрастается беспокойство, смешанное с жарким, пугающим желанием. Его тело, будто сопротивляясь разуму, откликается на близость, которую он не в силах ни остановить, ни принять. — Я не справлюсь.»       В глубине его сознания всё гремит и кричит, но реальность накрывает его, стирая любые мысли. Он почти не замечает, как рука Бомгю осторожно ложится на ткань его спортивных штанов. Лёгкое движение, плавное и словно невинное, заставляет его вздрогнуть. Это прикосновение — электричество, разносящееся по его венам и заставляющее тело взвыть в ответ. Его мышцы напрягаются, и Тэхён отчётливо чувствует, как кровь приливает туда, где контроль уже утратил всякий смысл.       Он отчаянно старается собраться, найти слова, чтобы разорвать эту связь, но каждое движение Бомгю затягивает его всё глубже. Его губы приоткрываются в едва слышном ахе, и в этот момент Тэхён понимает, что проигрывает.       — Вижу, что не только я схожу с ума, — подмечает Бомгю. Его голос проникает под кожу, разливаясь медовым алкоголем. Слова звучат одновременно дерзко и обволакивающе, будто Бомгю знает, что делает.       Чужая ладонь скользит под ткань боксёров — уверенно, даже нахально, но этого достаточно, чтобы Тэхён начал задыхаться. Воздух вдруг кажется густым и липким. Ощущение горячей руки на собственной плоти сводит его с ума, стирая остатки здравого смысла. Ему хочется кричать, что так нельзя, что это не должно было случиться, но вместо слов из его горла вырывается сдавленный, почти жалобный стон.       Пальцы Бомгю двигаются плавно, с какой-то пугающей нежностью, как будто это для него естественно. Его касания не спешат, желая изучить каждую реакцию, каждое движение Тэхёна. Этот контраст между медленностью и глубиной ощущений превращает каждое прикосновение в пытку.       Тэхён ощущает, как его тело покрывается мурашками, когда ладонь Бомгю скользит вверх, замирая на миг, чтобы подушечкой пальца задеть головку. Всё внутри него дрожит от этих ощущений, которых он никогда не испытывал прежде. Это слишком близко, слишком интимно, но, чёрт побери, он не может заставить себя отстраниться. Незнакомое нечто, упорно игнорируемое на протяжении всей его подростковой жизни взрывается внутри горько-сладкими, разрушающими осколками.       Ведь его половое созревание обошлось без мастурбации. Пока Ёнджун восхищённо рассказывал про свой первый сексуальный опыт, Тэхён сдерживал обещание, которое он же себе и дал: никакой похоти. Он боялся утонуть в желаниях, которые так легко могли затянуть его в пропасть, сделать зависимым от своей же слабости. Это обещание было его крепостью, его защитой от самого себя.       Но всё рушится здесь и сейчас, под бесцеремонным натиском руки Бомгю, которая без стука ворвалась в его тщательно охраняемую зону.       — Ты такой покорный, когда пьяный, — шепчет Бомгю, его голос звучит хрипло из-за неожиданной засухи в горле. Пальцы продолжают вырисовывать на коже Тэхёна невидимые узоры, а взгляд невольно блуждает по его лицу, выискивая в каждом движении ответную реакцию.       — И ты активно этим пользуешься, — сдавленным голосом отвечает Тэхён, его глаза наполовину закрыты, но в них всё ещё можно различить проблески упрёка и... чего-то ещё. Чего-то, что Бомгю не может до конца прочитать.       Слова Тэхёна обрушиваются на него, словно ледяной поток, пронзающий до самого сердца. Сознание, поглощённое вихрем необузданного желания, обретает болезненную ясность. Его рука застывает в движении, дыхание сбивается, и осознание того, насколько далеко он зашёл, накрывает его тяжёлой волной вины. Резко, как будто обжёгся о раскалённое пламя, Бомгю отдёргивается, ощутив в пальцах пульсирующую память о прикосновении.       — Чёрт, прости, — быстро выдыхает он, а его голос дрожит от смешанных эмоций. — Я повёл себя, как животное. Это... это было неправильно. Я не должен был...       Он падает спиной на свою половину, избегая взгляда Кана, боясь увидеть в его глазах осуждение. Его сердце бьётся так сильно, что кажется, вот-вот вырвется из груди, но Тэхён, на удивление, остаётся на месте. Он не отстраняется, не кричит, не уходит. Напротив, он поднимает взгляд, полный решительности, и произносит с неожиданной твёрдостью:       — Продолжай.       Бомгю замирает. Ему кажется, что он ослышался, однако взгляд Тэхёна слишком прямой, слишком обжигающий, чтобы в нём можно было усомниться. Кан впервые сталкивается с этим трепетом, этим возбуждением, этим страхом, — но вместо того чтобы убежать, он встречает это чувство лицом к лицу.       — Я хочу знать, что это такое, — добавляет Тэхён, его голос почти шёпот, но в нём звучит решимость, от которой у Бомгю перехватывает дыхание.        Ему не нужно объяснять, что Тэхён подразумевает под этой фразой. Если Бомгю украл его первый поцелуй, то, похоже, Тэхён доверил ему и миссию посерьёзней. Миссию, которую категорически нельзя провалить, ведь первый полученный оргазм идёт под его ответственность.       Бомгю мягко кивает, отводя взгляд, и осторожно возвращается в исходное положение. Он ощущает, как тело Тэхёна едва заметно вздрагивает, когда к его члену снова прикасаются прохладные пальцы. Осознавая хрупкость этого момента, Бомгю двигается медленно, сдержанно, тщательно выбирая каждое движение, чтобы не причинить неудобства. Его рука скользит вдоль, будто изучая, пробуя. Он выжидает, задерживаясь, позволяя напряжению нарастать постепенно.       С каждым новым прикосновением он добавляет чуть больше силы, и Тэхён начинает откликаться. Его дыхание становится рваным, а тело — послушным, подрагивающим под чужой рукой. Бомгю продолжает, нежно и деликатно, пока естественная смазка не делает каждое движение плавным, лишённым сопротивления.       Тэхён не сразу замечает, как его собственные бедра начинают двигаться навстречу, следуя за ритмом, задаваемым рукой Бомгю. Их тела будто находят общий язык, и с каждым разом касания становятся чуть быстрее, настойчивее. Рука Бомгю скользит ниже, оставляя за собой влажные, обжигающе-тёплые следы, которые, кажется, приникают прямо к сердцу Тэхёна, разливаясь волнами по всему телу.       Его мысли растворяются в этом безмолвном диалоге прикосновений. Тэхён больше не может держать себя в руках, а стыд и остатки самообладания сгорают дотла. Это ощущение, эта близость — всё сливается воедино, захватывая их обоих с головой.       — Чёрт... Бомгю, я тебя ненавижу, — шепчет Тэхён. Голос дрожит, но в нём слышится полное капитуляции, смешанное с отчаянной мольбой. Его слова звучат сдавленно, почти как стон, и Бомгю чувствует, как эта нотка трепета проходит по его коже электрическим разрядом.       — Хочешь, чтобы я остановился? Ты ведь только что просил об обратном, — с лёгкой игривостью спрашивает он, делая движение, будто собирается отстраниться. Его пальцы начинают медленно покидать своё место, но тут же наталкиваются на сопротивление — Тэхён резко хватает его за руку, цепко удерживая её через ткань штанов.       — Только попробуй, — его голос звучит хрипло, чуть резче, чем он рассчитывал. На мгновение он даже пугается своей собственной реакции, но не ослабляет хватки.       Бомгю только усмехается, а затем неожиданно вгрызается зубами в плечо Тэхёна, оставляя там едва ощутимый след, больше похожий на клеймо. Одновременно с этим его ладонь вновь оживает, двигаясь быстрее и выбивая из Кана глубокие, полные сладкой агонии звуки. Эти стоны становятся громче, заполняя комнату, пока Тэхён в отчаянной попытке сохранить контроль не зажимает рот рукой.       — Если ты будешь продолжать это делать, я не дам тебе желаемого, — Бомгю мягко шепчет ему прямо в ухо, едва касаясь губами чувствительной кожи. В его голосе слышится нечто большее, чем угроза — это обещание, от которого кровь Кана стынет и одновременно вскипает в жилах.       Тэхён безмолвно опускает руку, вынужденно повинуясь. Его зубы впиваются в стенку щеки, оставляя болезненные следы, но он старается не поддаваться искушению скрыть свои звуки. Каждое новое движение Бомгю заставляет его тело содрогаться и покрываться мурашками, словно от прикосновения холодного ветра. Чтобы усилить ощущения, он прижимается к Тэхёну всем телом, позволяя себе низкий, хриплый стон, который вырывается из груди и накрывает их обоих.       Этот звук застревает в сознании Кана, вызывая новую волну возбуждения. Его дыхание учащается, он непроизвольно выгибает спину, подстраиваясь под ритм, его бедра двигаются сами собой, едва заметно прижимаясь к Бомгю, заставляя того сдержанно рычать.       Это невозможно терпеть.       С низким выдохом Бомгю резко разворачивает Тэхёна к себе. Их взгляды пересекаются всего на мгновение, но этого хватает, чтобы в комнате вспыхнуло напряжение. Он впивается в его губы, не оставляя места для сомнений. Поцелуй жадный, глубокий, лишённый какой-либо осторожности.       Руки Тэхёна поднимаются, обвивая шею Бомгю. Пальцы запутываются в его волосах, тянут ближе, словно боятся, что он может исчезнуть. Их тела прижимаются друг к другу так плотно, что между ними не остаётся ни малейшего зазора. Всё ощущается слишком ярко: горячая кожа, учащённое дыхание, громкий стук сердец, перекрывающий все звуки вокруг.       Губы Бомгю скользят по коже Тэхёна, оставляя влажные следы. Он то кусает его, то тут же зализывает возникшие неглубокие раны. Бомгю до смешного напоминает озверевшего пса, сорвавшегося с цепи, который никому не позволит забрать свою добычу.       «— Ты мой,» — звучит в его голове. Тэхён — запретный плод, но именно поэтому его так сильно тянет. Этот момент принадлежит только им, и Бомгю жаждет впитать его до последней капли.       — Гю, я сейчас… — выдыхает Тэхён. Его голос дрожит, обрывается, но слова всё же срываются с губ. — Ах…       Протяжный стон разливается по комнате, заполняя её тягучей сладостью. Тэхён содрогается в объятиях Бомгю, его тело напрягается, а затем расслабляется, словно лишённое всех сил.       Он чувствует себя лёгким, почти невесомым, как пушинка, подхваченная ветром. Мир вокруг теряет очертания, остаются только яркие, головокружительные ощущения. Его разум словно отключается, оставляя только тело, которое трепещет от невероятной близости.       Бомгю задерживает дыхание, наблюдая за Тэхёном, его взгляд цепляется за каждую деталь: за раскрасневшиеся щёки, чуть приоткрытые губы, за влажные ресницы, опущенные на щёки. Это зрелище одновременно выбивает его из колеи и притягивает сильнее.       —Ты сделал это раньше меня , — выдыхает он. Жгучее желание кончить бьёт по нему волной, но он резко приходит в себя. Он вдруг понимает, что не может. Не может продолжать использовать Тэхёна для своего удовольствия.       Его руки дрожат, когда он отстраняется, убирая ладонь, которой ещё секунду назад держал Кана.       — Извини, — едва слышно произносит Бомгю, быстро опуская взгляд. Он чувствует, как внутри всё сжимается, будто кто-то вынул из него внутреннюю опору. — Я не имел права с тобой так поступать.       Тэхён медленно открывает глаза, его взгляд непроницаем, но на долю секунды в них мелькает что-то похожее на удивление.       — Бомгю, — его голос звучит тише, чем обычно, но в нём всё ещё слышна твёрдость.       Чхве, вместо того чтобы что-то ответить резко встаёт с кровати. Он интуитивно направляется к комоду, его руки начинают рыться в ящиках в поисках чего-то, что могло помочь. Вскоре он находит пачку влажных салфеток.       — Дай я... — начинает Бомгю, но Тэхён тут же качает головой, останавливая его на полуслове.       — Не надо, — спокойно, но категорично отрезает он, садясь на кровати и отстраняясь. Его движения точны, даже слишком, будто он пытается сохранить последние остатки самоконтроля.       Тэхён забирает салфетки из рук Бомгю и молча начинает вытираться сам, избегая чужого взгляда. Каждое его движение наполнено гнетущей тишиной, которая кажется осязаемой.       Бомгю возвращается на свою половину кровати, садится, уткнувшись локтями в колени, и опускает голову. Его взгляд прикован к полу, а мысли кружат, как в водовороте.       — Бомгю, — повторно произносит Тэхён, разрывая тишину. Его голос звучит глухо, но твёрдо. — Сегодня я позволил тебе увидеть мою сторону, которую никто не видел. Но с этого момента… держись от меня подальше некоторое время. Это была ошибка. Моя ошибка, — подчёркивает.       Эти слова звучат как удар.       Тэхён, не глядя на него, ложится обратно на кровать и натягивает на себя одеяло, выстраивая невидимую преграду между ними. Его лицо скрыто, но по напряжённой линии плеч Бомгю понимает: Кан закрывается от него, полностью и окончательно.       Чхве кусает губу до боли, пытаясь заглушить накатывающее чувство вины. Его рука машинально тянется к щеке,и он резко даёт себе пощёчину, звук которой разносится по комнате.       — Ты прав, — шепчет он. — Но мы оба поступили неправильно.       Ответа, как и ожидалось, не следует. Только глухая тишина, под которой они оба остаются пленниками своих мыслей.

☾☾☾

      Бомгю приходит в себя, только когда закрывает за собой дверь своей комнаты. Пространство, которое стало для него настоящей гаванью, обволакивает его привычным уютом. Здесь нет ни намёка на роскошь, которой были переполнены его детские годы, ни намёка на холодный блеск дорогой мебели, что раньше его окружала. Всё просто, но по-настоящему его.       Вспоминая свою старую спальню, он чувствует лёгкий укол раздражения. Шикарная мебель, бесполезные безделушки, картины, купленные исключительно для статуса. Все эти вещи не приносили тепла, они были лишь суррогатом, попыткой родителей компенсировать своё постоянное отсутствие.       «—Мы вкладываем деньги в твое будущее, Бомгю,"» — всегда твердила мать, будто эта мантра должна была объяснить, почему его желания никогда не находили отклика. Комната была "идеальной", но не для него. В его мечтах она была другой — хаотичной, уютной, обвешанной постерами любимых групп, с гитарой в углу, с следами его собственной жизни. Но всё это оставалось лишь фантазией. До этого самого момента.       Звук уведомления вырывает его из мыслей. Он лениво тянется к телефону и видит, что Кай засыпал его голосовыми сообщениями. Усмехнувшись, он нажимает на первое.       — Чхве Бомгю, надеюсь, ты сейчас мучаешься! Как не стыдно игнорировать лучшего друга? Продолжай в том же духе, и я всем расскажу, что у тебя перестал стоять. Думаю, Тэян будет просто счастлив услышать это! — голос Кая звучит с фирменной издёвкой.       Бомгю закатывает глаза, понимая, как сильно ему не хватает этого бесшабашного тона. В его голове Кай словно стоит рядом, ехидно улыбается и насмешливо подбадривает. Он мысленно грозит другу, при этом всё-таки включает ноутбук. Пальцы автоматически набирают номер, пока взгляд блуждает по комнате, выискивая что-то, за что можно зацепиться. Однако вместо привычной обстановки он машинально фиксирует движение в окне напротив. За плотно задвинутыми шторами мелькает силуэт. Его беспокойство тут же усиливается, отзываясь странной тяжестью в груди.       Признаться честно, Бомгю звонит Каю не ради лёгкой болтовни. Это не очередной весёлый разговор, не привычные подшучивания. Ему нужно выговориться. Распутать хаос внутри, поделиться чем-то, что он ещё не успел полностью осознать. Может, он и надеется услышать знакомое поддразнивание, способное вернуть его к прежнему состоянию, но больше всего он жаждет поддержки. Совет. Что угодно, что поможет рассеять остатки ночных тревог.       Но как только экран оживает и перед ним появляется лицо Кая, тревога неожиданно охватывает его с новой силой.       Растрёпанные волосы Кая торчат в разные стороны, футболка выглядит так, будто её только что достали с дна корзины для белья, а на лице написана явная усталость. Его взгляд унылый, полусонный, но в глазах уже просыпается знакомая искорка.             — Ты выглядишь так, будто всю ночь провёл, спасая мир, — лениво произносит Кай, замечая схожую картину и в лице Бомгю, который выглядит побитее уличной собаки. — Честно, я думал, ты забыл о моём существовании.       Бомгю тихо усмехается, чувствуя, как слова друга немного облегчают напряжение, сжимающее его грудь. Но внутри всё ещё скребёт страх. Он открывает рот, собираясь выпалить заготовленный текст, но слова застревают в горле.       Наконец, после долгого вдоха он всё же начинает:       — Кай, помнишь, ты шутил про то, что мне нравятся парни? — Его голос звучит неуверенно, с ноткой тревоги. Он смотрит на экран, но в тот же момент хочется спрятаться от чужого взгляда.       Глаза Кая моментально оживляются, в них появляется насмешливый блеск.       — Конечно, помню! — оживляется он. — Это же моя любимая шутка! Я готов продолжать её до тех пор, пока не узнаю новость о том, что у тебя на стороне есть любовник.       Бомгю напрягается, как натянутая струна. Тепло шутки друга кажется обжигающим, и, сглотнув комок в горле, он резко выпаливает:       — Возможно, это больше не шутки.       Тишина, которая наступает после этих слов, кажется бесконечной. Кай сначала хмурится, затем делает глоток соджу. Но фраза Бомгю настолько его ошеломляет, что он давится, заходится кашлем и опускает крышку ноутбука, чтобы не показать, как краснеет от внезапного приступа.       Бомгю не может удержаться от смеха. Его тихое хихиканье наполняет комнату, пока он наблюдает за тем, как Кай вытирает глаза и пытается справиться с дыханием.       — Если это розыгрыш, я тебя убью, — выдыхает Кай, наконец восстановившись. Его голос звучит хрипло, но в глазах видна смесь любопытства и настороженности.       — Это не розыгрыш, — уверенно отвечает Бомгю, крепче сжав руки на краю стола. Затем, чтобы отвлечься от накала собственных эмоций, он добавляет: — И я хотел бы знать, почему ты вообще начал шутить на эту тему?       Кай задумчиво потирает затылок, его взгляд скользит куда-то за пределы экрана.       — Если честно, — начинает он после паузы, — я не знаю. Просто… ты всегда слишком долго задерживал взгляд на Бан Чане. Помнишь его? Наш капитан по футболу. Особенно на его…       — На его что? — перебивает Бомгю, нахмурившись.       — На его бёдра, — без намёка на стеснение завершает Кай. Его голос звучит настолько буднично, что Бомгю теряет дар речи.       Образ Чана мгновенно всплывает в памяти. Высокий, спортивный, с обезоруживающей уверенностью в каждом движении. Бомгю не раз замечал, как его взгляд скользит по атлетичной фигуре капитана. Но восхищение? Это было просто… оценкой. Или всё-таки нечто большим?       — Я просто… — Бомгю вздыхает, прикрывая лицо ладонью. — Он действительно привлекательный парень, но это не значит, что я…       — Это не значит, что ты перестал интересоваться девушками? — подхватывает Кай с ироничной улыбкой, крутя в руках бутылку. — Ладно, предположим. Но теперь мне ещё больше хочется узнать, кто этот парень, который выбил тебя из колеи.       Вопрос звучит просто, но его эффект на Бомгю оказывается сокрушительным. Воспоминания о Тэхёне обрушиваются на него лавиной. Его ледяной взгляд, контрастирующий с жаром, исходившим от его тела. Нервное напряжение в его плечах. Его голос, дрожащий, когда он не мог скрыть эмоций.       Бомгю тяжело вздыхает и начинает говорить. Он рассказывает о Тэхёне. О его холодной маске, замкнутости, о том, как этот человек способен одновременно притягивать и отталкивать. Рассказывает о неожиданной близости, которая разрушила все границы. И чем больше он говорит, тем сильнее расширяются глаза Кая. К концу истории он просто закрывает рот рукой, явно пытаясь переварить услышанное.       — Чёрт, Бомгю, — выдыхает он, убирая ладонь. — Это… это реально пиздец. Я даже не знаю как это прокомментировать.       — Поверь, я в шоке не меньше, — слабо усмехается Бомгю, чувствуя, как внутри него всё ещё бушуют смешанные чувства.       Кай опускает взгляд на бутылку, крутя её в руках. Пару секунд он молчит, а затем, словно найдя нужные слова, поднимает глаза.       — Слушай, — говорит он, его голос звучит мягко, без привычной насмешки. — Забудь на секунду обо всём. Просто позволь себе почувствовать то, что ты чувствуешь. Это твоя жизнь. И, что бы ни произошло, я всё равно буду рядом.       Эти слова ударяют в самую точку. Они просты, но наполнены искренностью. Бомгю задерживает дыхание, пытаясь осмыслить их, и вдруг понимает: Кай прав. Может, ему действительно нужно просто позволить себе почувствовать.       — И что ты планируешь делать дальше? Ты же не можешь оставить всё как есть, — наседает он, чуть откинувшись на кровати и задумчиво буравя взглядом коллекцию модных журналов, стоящих на полке.       Бомгю запускает пальцы в волосы, слегка взъерошивая их, как будто это поможет прояснить мысли.       — Я не знаю, — наконец выдыхает он, избегая прямого взгляда на экран. — Я не хочу лезть к человеку, если он сам этого не хочет. Тэхён... — Чхве делает короткую паузу, подбирая слова. — Он слишком своеобразный. Его сложно понять. Возможно, всё дело в алкоголе. Думаю, он не разделяет моих чувств, так что я просто попытаюсь забыть об этом.       В голосе Бомгю звучит больше отчаяния, чем уверенности. Но в глубине души он знает, что так просто это не отпустит. Воспоминания о прошлой ночи горят в его сознании, словно тлеющий уголёк, который отказывается погаснуть.       — Забудешь? — Кай недоверчиво хмыкает, приподнимая одну бровь. — Бомгю, ты сам-то слышишь, что говоришь? Если бы он не разделял твоих чувств, прости, но ты бы сейчас сидел с разукрашенной физиономией. Такие люди, как он, не позволяют даже близко подойти, не говоря уже о том, чтобы залезть к себе в трусы.       Он выразительно пожимает плечами, и Бомгю чувствует, как его щёки начинают гореть от прямоты друга.       — Тебе стоит поговорить с ним. Возможно, он и сам ещё не разобрался в своих чувствах.       Эти слова словно оставляют в комнате эхо. Бомгю хмурится, вспоминая взгляд Тэхёна, его тихие звуки, дрожь в теле. Всё это было слишком... честным, слишком неподдельным, чтобы быть вызванным одним только алкоголем.       «— Если бы он не хотел, он бы остановил меня. Более того, он сам попросил продолжить, » — мелькает в голове мысль.       — Ладно, хватит, — вдруг роняет Бомгю. — Пожалуйста, давай переведём тему. Ты мне недавно писал про какую-то статуэтку. Что это за штука?       — Да вот же она, — Кай кивает влево, и Бомгю, обернувшись, замечает фигурку, которая до этого как будто пряталась на его полке.       На ней, среди привычного беспорядка из книг, дисков и фигурок, появляется нечто, чего Бомгю раньше точно не замечал. Чёрная адская гончая, застыла в угрожающей позе, словно готовая в любую секунду сорваться с места. Её шерсть, вылепленная до мельчайших деталей, казалась влажной, как будто из-за дождя или пота, что выглядело на удивление реалистично. Оскал раскрытой пасти обнажал длинные клыки, от которых пробегал холод по спине. Даже блестящие капли слюны выглядели так натурально, что Бомгю в какой-то момент ловит себя на мысли: "Вот-вот капнет".       Но самым жутким были глаза. Глубокие, почти пустые тёмные глазницы, которые при определённом угле освещения отливали красным, как будто гончая наблюдала за ним и могла загореться пламенем в любой момент. Это было настолько зловеще, что Бомгю чувствовал, как по коже пробегают мурашки.       Это не его вещь.       — Бляяяя... Ну и ужас, — протягивает он, не сводя глаз с фигурки, и чувствует, как в животе появляется неприятное чувство тревоги.       Он инстинктивнопододвигается ближе к ноутбуку , стараясь держаться подальше, но его взгляд всё равно прикован к статуэтке. Ему хочется схватить её и выбросить в окно, но каждая клетка его тела сопротивляется. Бомгю может поклясться, что в какой-то момент ему показалось, будто глаза пса вспыхнули, словно предупреждая его о последствиях.       — А я тебе про что? — раздражённо выдыхает Кай, наблюдая за реакцией друга. — Когда ты успел купить это дерьмо? Я думал, ты не фанат ужасов.       — Я впервые вижу её. Может, мне пора записаться к офтальмологу? — бурчит Бомгю, наконец отрывая взгляд от гончей. — Выкину её сразу, как мы закончим разговор. Лучше расскажи мне о чём-то.       Он отчаянно старается перевести внимание на что-то другое. Ещё чуть-чуть, и он точно сойдёт с ума от всех странностей, которые продолжают происходить вокруг.       Бомгю срочно нужно перевести на что-то своё внимание. Если он продолжит размышления про эту грёбаную дыру под названием Ханс, он сойдёт с ума. Эта чертовщина ему порядком поднадоела, поэтому он с особым интересом выслушивает рассказы, сплетни и драмы. Кай даже с неким упоением рассказывает про провал Тэяна на одной из проверочных работ. А всё началось с того, что он пришёл в состоянии алкогольного опьянения, что не могло остаться без внимания. Теперь он отстранён от занятий и сидит под домашним арестом.       Чхве мысленно злорадствует и благодарит жизнь за то, что она содержит в себе карму. Также он узнал, что Кай обзавёлся подружкой, что не может не радовать. Блондин частенько обжигался в любви и даже на какой-то момент решил и вовсе никогда не заводить отношения. Но глядя на блестящие глаза друга во время рассказа о его второй половинке, Чхве чувствует тепло.       — Ах, Кай, прости. Мне нужно делать домашнее задание, — обращая взор на часы, разочарованно роняет Бомгю. Он чувствует, что ему необходимо сделать это сегодня, поскольку завтра он будет лежать и повторно анализировать случившееся.       — Конечно, спасибо что уделил мне внимание. Я скучаю, — признаётся Кай, как-то грустно улыбаясь.       Бомгю кивает в знак согласия. Он тоже безумно скучает.       — Пиши мне чаще. Пока, — прощается Бомгю и громко выдыхает.       Его руки автоматически лезут в ящик стола, чтобы разложить перед собой задания. Но он так и зависает с листами в руках, когда решает для начала расправиться со статуэткой.       Её больше нет на месте.