Ничей

Мечтай так, как будто ты бессмертен.

Живи так, как будто умрёшь завтра.

Корейская поговорка

***

      Пробуждение после снотворного было тяжёлым. Тэхён перевалился на спину, прислушиваясь к собственным ощущениям. Голова — чугунное ядро, тело — безвольно тряпичное, лоб — влажный от выступившей испарины. Такое с ним иногда случалось. Прийти в себя обычно помогали контрастный душ и большая кружка свежезаваренного сладкого чая с каким-нибудь бутербродом. Или без него.       Вылезать из постели не хотелось, как и знать, который час. Без разницы, потому что вы-ход-ной. Суббота. А дела подождут, всё равно ничего срочного нет. Тэхён шумно зевнул, вяло помассировал закрытые веки пальцами. Прикрыл тыльной стороной ладони и без того закрытые глаза, прислушиваясь к звукам в квартире. Со стороны кухни доносился лёгкий монотонный шум, что лишь способствовало продолжению дремоты, которая, впрочем, продлилась недолго.       Звонкий стук упавшей на пол ложки заставил вздрогнуть и вместе с поплывшими в комнату соблазнительными запахами еды окончательно разбудил. Но подниматься Тэхён всё равно не торопился. Потянулся лениво и, откинув душное одеяло к стене, вальяжно раскинулся на постели, не желая открывать глаза. Невольно снова и снова возвращался мыслями к произошедшим накануне событиям.       Похоже, вчера они оба прошли через самый настоящий катарсис.       Один очистил душу через гнев, крик и сострадание, другой — через слёзы, стыд и уже забытый за много лет страх потери близкого человека. После такой встряски настало самое время взглянуть на жизнь по-новому. Найти безопасную орбиту общения, что убережёт от столкновения планету JK с горячим во всех смыслах Солнцем.       Тэхён был готов к любому разговору. Единственное, чего не желал увидеть и почувствовать — показное превосходство, которым так часто козыряли многие альфы. Но Чонгук, чистый душой бесхитростный романтик, когда-то интуитивно доверившийся незнакомцу во дворе дома, не был похож на высокомерного индюка. А Тэхёну должно хватить и ума и выдержки по-взрослому обсудить с ним проблему, которая рано или поздно всё равно бы возникла.       Чтобы продолжать по-человечески жить вместе и дальше, необходимо было прийти к мирному решению, которое устроит обоих. Ведь хуже всего в подобных ситуациях— это недосказанность, способная убить не только дружбу, но и более сильное чувство.       Когда Тэхён неторопливо заходил на кухню, то готовился к напряжённому молчанию и плотно стиснутым губам. Опасался увидеть нахмуренные брови и колкую неприязнь во взгляде. К его великому удивлению, ничего этого не было.       Чонгук стоял возле плиты, слушал что-то в наушниках и готовил нехитрый завтрак.       На двоих.       Заметив боковым зрением движение возле двери, повернул голову.       — О, ты проснулся? Доброе утро, хён. Я уже почти закончил, проходи, — на лице альфы появилась такая широкая улыбка, словно они закадычные друзья, которые давно не виделись, и он уже успел соскучиться. Только мелко подрагивающие пальцы красноречиво говорили о его волнении.       Он точно так же боялся увидеть в глазах неприязнь, как и Тэхён.       — И тебе доброго утра, Гук-а, — присев на стул, с улыбкой взглянул на радостно засуетившегося Чонгука.       Оба выдохнули с заметным облегчением. Вчерашний вечер уже казался страшным сном, который, наконец, закончился.       Немного позже, когда они сидели за столом с кружками чая в руках, не спеша перекидываясь фразами о какой-то сущей ерунде, Чонгук сам завёл серьёзный разговор, чтобы сразу расставить все точки над «i». Для начала сказал, что только он один виноват в произошедшем. Как настоящий альфа, не стал юлить и выкручиваться, не оправдывал поведение помрачением рассудка, хотя именно оно на самом деле и случилось.       Сколько раз прозвучало слово «прости», никто из них не считал. Поговорили совсем недолго, но зато обо всём, что волновало обоих. Вполголоса, словно боялись спугнуть что-то очень важное. Они удивительно тонко чувствовали, слушали и слышали друг друга, понимая с полуслова.       Судя по тому, как их звери, уложив морды на передние лапы, притихли внутри, какой умиротворяющий букет смешанных ароматов альфы и омеги витал над столом, они всё сделали правильно.       Не на уровне животных инстинктов, а по-человечески.       Так что утро, вопреки всем опасениям, оказалось действительно добрым.

***

      Со дня примирения прошло три недели. Декабрь как-то незаметно перевалил за середину. Повсюду царила предпраздничная суета, тянулись светящиеся километры разноцветных гирлянд, работали ёлочные базары, разносившие по улицам чудесный хвойный аромат. Витрины магазинов традиционно украшали искусственные деревья с пестрыми игрушками в окружении карнавальных костюмов на любой вкус.       Особый интерес вызывали вечерние наряды для альф и омег — всем хотелось выглядеть сказочно красивыми независимо от возраста. Ведь не за горами любимое с детства Рождество с подарками, вкусной едой, изобилием сладостей и зимними весёлыми забавами.       А Чонгук с нетерпением ждал дня рождения Тэхёна, который явился в этот мир за день до волшебного Нового года и сам был настоящим чудом.       Хотелось подарить ему нечто особенное, чтобы надолго запомнилось обоим. Может быть, что-то символичное, как серебряный браслет с планетами, который Тэхён теперь практически не снимал. Конечно, Чонгук тоже любил получать подарки, но ещё большее удовольствие ему доставляло их дарить.       Для невероятного омеги, которого хотя бы мысленно можно было называть своим, он задумал устроить ещё и сюрприз. После долгих размышлений Чонгук решился на откровенную авантюру, результат которой был совершенно непредсказуем. Такой «подарок» мог и не обрадовать именинника, учитывая железную договорённость сохранять тёплые, доверительные, но всё-таки дружеские отношения, не более.       Но это будет не сегодня и не завтра. Многое может измениться за эти несколько дней. Вдруг Чонгук в последний момент передумает и не реализует свою идею? Или однажды Тэхён увидит в нём не просто друга?       Сейчас они выгружали из багажника автомобиля кучу ярких пакетов после очередного субботнего шопинга.       — И зачем ты столько набрал, спрашивается? Пожалей свою спину и руки, — не выдержал Тэхён, с удивлением глядя на пыхтящего под тяжестью покупок Чонгука. — А я что понесу?       — Там ещё два пакета осталось, хён, — весело хохотнул альфа, покрепче перехватывая сумки. — Твои руки следует беречь — это же самая настоящая эстетика. Я никогда не видел настолько красивых рук. На них чем дольше смотришь, тем труднее оторвать взгляд. Да с них картины писать нужно.       — Спасибо за комплимент. Знаешь, чуть меньше десяти лет назад, когда я был первокурсником, то снимался в рекламе и получал за это довольно приличные деньги. Вернее, крупным планом снимали только мои руки для известного салона красоты, — Тэхён поднял ладонь и элегантно пошевелил длинными пальцами. — Кстати, это богатство досталось мне по наследству от деда-альфы. Наверное, поэтому мои руки немного крупноваты для омежьих, — легко подхватив два пакета одной рукой, второй закрыл дверь машины. — К тому же они ещё и сильные.       — Помню-помню, — Чонгук покосился на большие запястья со вздувшимися венами. Заметив, как Тэхён резко вскинул на него глаза, быстро добавил со смущённой улыбкой. — Я никогда не забуду, как легко ты нёс меня на руках.       — Да ты весил тогда на пятнадцать килограммов меньше, чем сейчас, — иронично усмехнулся Тэхён.       — Это точно. Теперь я выгляжу совсем по-другому. И силёнок прибавилось, — толкнулся своим мускулистым плечом в такое же крепкое Тэхёново. — Эх, если бы не сумки, я бы тоже сейчас тебя до квартиры на руках донёс.       — Представляю, какую благодатную почву для чужих фантазий и сплетен мы бы дали этим спектаклем. Пошли уже, Геракл, — направляясь к подъезду, Тэхён скользнул взглядом по фасаду дома, заметив в одном из окон любопытного наблюдателя с биноклем. И тихо буркнул. — В этом я даже не сомневался. «Всевидящее око» бдит, как всегда.       — Кто? — рассеянно переспросил альфа, погружённый в свои мысли.       — Наша соседка.       И таким приятным теплом повеяло от этого «наша»…

***

      — Чонгук, ты не против выпить сегодня за ужином по бокалу лёгкого красного вина? — в ожидании ответа Тэхён застыл возле открытого холодильника, читая неброскую этикетку на бутылке. — Коллега ещё в конце ноября привёз его из Франции. Был там по работе, а после удачно попал на праздник вина Божоле нуво. Оно молодое и долго не хранится. Будет жаль, если испортится.       — Молодость вообще скоропортящийся продукт, хён, — усмехнулся Чонгук, многозначительно подвигал бровями и, встав рядом, достал с полки упаковку свиной грудинки. — Так что нужно пользоваться, как только появляется желание.       Прозвучало это с явным намёком. Повернув голову, Тэхён хотел уже ответить забористой шуткой, но на него смотрели такие огромные, полные нежности глаза, что он стушевался, со вздохом ответив:       — Желание не всегда совпадает с возможностями.       — Главное, чтобы желание в принципе было, а остальное — дело времени и терпения, — подхватив лоток с овощами, Чонгук отошёл к рабочему столу, быстро сменив тему разговора. — Надеюсь, ты не будешь против, чтобы сегодняшний ужин готовил я. Вычитал в интернете новый рецепт, мне он показался интересным, захотелось попробовать.       — Нет, я против, — подбоченился Тэхён. Даже ногой топнул и брови насупил, примеряя роль капризного омеги. А играть он умел. Его шутки с перевоплощением многие принимали за чистую монету. Вот и Чонгук купился на его актёрский талант.       Лицо альфы растерянно вытянулось, из рук выскользнула одна из упаковок и тяжело шмякнулась на пол:       — Почему?       — Да потому, что готовить сытный зимний ужин мы с тобой будем вместе, щегол, — подняв упавшую «в обморок» свиную грудинку, Тэхён рассмеялся и помахал ею перед носом Чонгука, на лице которого уже расплывалась улыбка. — Может быть, заодно и меня научишь чему-нибудь полезному.       Вскоре на кухне закипела работа. Под стук ножей, звон ложек, весёлое шкворчание мяса на сковороде и шутливые споры о форме нарезки овощей, два красивых голоса периодически начинали подпевать рождественским песням, что гоняли по радио в преддверии праздников. Было тепло и уютно не только в доме, но и на душе.       Возможно, поэтому блюда получились невероятно вкусными, атмосфера очень напоминала семейный ужин, а оба выглядели такими довольными, словно уже получили свои долгожданные подарки. И в этом не было заслуги выпитого молодого вина. Хотя головы слегка кружились. Наверняка именно от него.       — Хён, может, посмотрим сегодня фильм? Как пить дать вышло что-нибудь новое.       — Выбери что-нибудь, а я пока разберусь с посудой, — Тэхён поставил кружки возле мойки и включил воду.       — Ты что, хочешь испортить такую красоту? — возмутился Чонгук, пристально глядя на эстетичные ладони. — Давай лучше ты займёшься поисками, а я тут наведу порядок.       — Договорились. Пойду подберу.       Чонгук остался на кухне перемывать целую гору посуды. Тэхён отправился в комнату, на ходу соображая, что искать — лёгкую комедию или детектив с захватывающим сюжетом.       Прошла, кажется, целая вечность, прежде чем альфа освободился.       — Ну что, выбрал? — распаренные после горячей воды руки по-дружески легли на плечи омеги, чуть разминая их пальцами.       — Да. Вчера вышел новый детектив про полицейских. Подойдёт? — получив утвердительный кивок, Тэхён запустил фильм. Со вздохом облегчения уселся на диван и, подсунув под поясницу мягкую подушку, чуть заёрзал, устраиваясь поудобнее.       — Спина устала? — участливо поинтересовался Гук. — Могу сделать массаж.       — Не откажусь. Только если я вдруг засну, пни меня разочек, а то фильм второй раз придётся смотреть.       Тэхён развернулся боком, опустил руки на бёдра и попытался немного расслабиться. Альфа тут же засуетился. Присел на колени сзади него, энергично потёр ладони друг об друга и начал потихоньку массировать напряжённые мышцы спины, постепенно переходя на плечи. На экране разворачивалась бурная детективная история с погонями и перестрелками, а он уже вовсю разминал предплечья, с каждым движением опускаясь всё ниже.       — Как странно… Оказывается и у солнца могут быть холодные руки, — Чонгук осторожно сжимал в своих горячих ладонях расслабленные пальцы Тэхёна, что всё так же лежали на бёдрах. — Хотя, если честно, иногда ты похож на Снежную королеву — холодную и неприступную. Сам себя заморозил, прикрылся ледяным панцирем, словно за щитом спрятался.       — Так безопаснее.       — Но так ты многого себя лишаешь. Снеси нахрен эту глухую оборону и выберись наружу. Я готов поделиться своим теплом, чтобы немного помочь. Вот так, например… — резко наклонившись, Чонгук мягко коснулся губами середины мизинца — самого маленького и нежного пальца на руке. Испугавшись собственного внезапного порыва, тут же быстро отстранился, действительно оставляя после себя фантомное ощущение тепла. Жаль, что оно быстро исчезло.       — Прекращай флиртовать, мы же договорились соблюдать нейтралитет, — слабая попытка Тэхёна вытянуть свою руку из нежного, но сильного плена альфы, не увенчалась успехом. А может быть, такой цели вовсе и не было?       — Всё-всё, больше не буду. Это было чисто по-дружески. Ты же видишь, что я стараюсь держать себя в руках, но перед тобой так трудно устоять, — взгляд виноватый и в то же время жадный, ненасытный.       — Ты просто начитался книжных любовных романов, — вздохнул Тэхён, с некоторым сожалением наблюдая, как альфа оставляет его ладонь в покое. Нужно признать, что такое трепетное отношение подкупало. — Но я ведь уже говорил тебе, что между нами ничего не может быть.       — Да я и сам всё понимаю, не дурак, — Чонгук выглядел непривычно серьёзным, рассматривая безупречное лицо. — Я же помню, кто ты и кто я. Даже сравнивать не буду, потому что мне до твоего уровня никогда не допрыгнуть, сколько бы я ни пыжился.       — Ты опять за своё? — мученически закатил глаза Тэхён. Всплеснул руками, шлёпнув ими по дивану, а после продолжил, четко выговаривая каждое слово. — Да это вообще никаким боком нас не касается. Возраст, Чонгук, только возраст.       — Кого ты пытаешься в этом убедить — себя или меня? Кажется, теперь я понимаю, почему ты так и не нашёл себе пару, хён, дожив почти до тридцатника. Просто не было достойных.       — Это не так. Достойные были. Только настоящей любви не было, вот и всё. А секс, даже если он сногсшибательный, — не повод создать семью. Впрочем, семья без хорошего регулярного секса меня тоже мало прельщает.       — Представляю, сколько было предложений руки и сердца. Ты же фантастически красивый, с таким соблазнительным ароматом, что просто крыша едет. После такого другие мне уже точно не нужны, — всё это время альфа держался, но в конце всё-таки не вытерпел. Упёрся лбом в спинку дивана и жалобно протянул. — Ну почему ты такой совершенно неприступный, блин?       — Это я сейчас такой. Но если бы ты видел меня несколько лет назад, то очень бы удивился, — усмехнулся Тэхён, вспоминая свои приключения в поисках надёжной пары, что почти всегда заканчивались только сексом на одну ночь, да и тот чаще всего был откровенно скучным в последние годы. — А вскоре после развода я сам себе установил жёсткие границы с колючей проволокой по периметру. И пока меня всё устраивает.       — Спасибо за честность, хён, — Чонгук пристально смотрел, задумчиво покусывая нижнюю губу, и вдруг оживился, потирая ладони. — Ну ничего-ничего, я тоже упрямый. Скажу как есть: всё равно не сдамся и буду тебя добиваться. Даже если на это уйдёт много лет. Если конечно, ты меня раньше не выгонишь из квартиры. Но я всё равно далеко не уйду, имей в виду. Буду сидеть возле подъезда и распугивать всех альф, которые станут к тебе клеиться.       — Господи, Чонгук, какой же ты… — не удержавшись от смеха, Тэхён звонко шлёпнул по его упругому бедру.       Под ладонью тут же заметно напряглись крупные мышцы. Взгляд Тэхёна опустился на собственную руку, задерживая её на месте дольше, чем следовало. У него никогда не было вообще никаких кинков, тем более на чужие бёдра, но сейчас что-то неуловимо поменялось. Ненадолго замолчав, он совсем не торопился убирать ладонь, ощущая под пальцами приятную твёрдость. Возникло дикое желание их слегка помацать, что он и сделал без зазрения совести. Почти незаметно, всего пару раз.       Внутри снова так сладостно заныло, что Тэхён едва сдержал томный вздох, а когда поднял глаза на Чонгука, сразу отдёрнул руку, словно обжёгся. Стало до ужаса неловко, потому что альфа всё заметил и теперь, затаив дыхание и чуть приоткрыв губы, смотрел прямо в глаза, ожидая продолжения.       — А какой я для тебя? — голос Чонгука прозвучал неожиданно низко. Похоже, альфа решил проявить свой характер и напомнить, что он уже давно не подросток, а молодой мужчина. — Только не говори, что я как ребёнок. Иначе буду ходить по квартире в полуголом виде, чтобы демонстрировать себя практически во всей красе.       Стоило только представить эту заманчивую картину, как оба сначала слегка подвисли, бегая изучающими взглядами по фигурам друг друга, а потом одновременно разразились громким хохотом, сглаживая возникшую неловкость. Когда волна смеха погасила искорки веселья, в глазах обоих на секунду полыхнули жадные красные огни.       — И ещё, пожалуйста, никогда не называй меня «малыш» или «детка», — Чонгук скривился. — Такое больше подходит субтильным омегам. И вообще это смахивает на… Сам знаешь, на что. Ну есть же много других ласковых слов.       — В этом я с тобой солидарен. Из меня тоже «детка» та ещё, — хмыкнул Тэхён, демонстрируя крепкие бицепсы. — Буду называть тебя, как всегда, щегол или просто Гук-и. Пойдёт?       — Я люблю… мне очень нравится, когда ты меня так называешь. Внутри сразу становится тепло, словно солнце приласкало. Ты ведь солнце, помнишь? — Чонгук коснулся центрального шарика на подаренном браслете — своей планеты JK, которая тоже нагрелась от золотистой кожи омеги.       — Помню. Рядом с тобой тоже тепло, Чонгук-а.       — Тогда, может, ты всё-таки согласишься переступить границы дружбы и мы попробуем…       Не дав договорить, Тэхён прикрыл его рот ладонью, тяжело вздохнул. Секунду подумав, крепко схватил Чонгука за руку и потащил к зеркалу в прихожей:       — Посмотри внимательно. Кого ты видишь?       — Нас… — ответил альфа не слишком уверенно. Он не совсем понимал, что от него хотят услышать.       — Неверный ответ, Чонгук. Никаких «нас» тут нет. Есть взрослый омега, который не всегда жил по правилам и наворотил кучу ошибок. Который мечтал прожить в счастливом браке всю жизнь, а в итоге развёлся через несколько месяцев. Потому что муж, видите ли, захотел разнообразия и, как выяснилось, тихо изменял на стороне со своим коллегой по работе, — с нескрываемым отвращением Тэхён покачал головой. Было заметно, что говорить об этом ему неприятно. — Он оказался настолько изворотливым, бесчестным, лживым, что разрушил мою веру и в крепкий счастливый брак «вместе до самого конца», и в порядочность альф. Если уж не навсегда, то очень надолго. Я по собственному желанию остался одиноким. И есть ты — молодой, умный и сильный, — Тэхён ткнул пальцем ему в грудь. — Ну и нафиг я тебе нужен?       — Да твой бывший — идиот. А ты — самый лучший, — Чонгук смотрел в глаза и видел в них притупившуюся от времени боль, которая нет-нет да и потревожит душу, потому что предали. — Забыть прошлое нельзя, конечно, это же не испорченная страница в тетради: вырвал, скомкал и без жалости выбросил в корзину. Нет, память обнулить невозможно. Но ведь жизнь не стоит на месте, хён.       — Я и не собираюсь выкидывать даже малой части своей жизни, иначе это буду уже не я, — тихо перебил Тэхён, задумчиво глядя сквозь прозрачное оконное стекло, словно хотел найти вдали что-то потерянное, чего так не хватало. — Она мне даже нравилась.       — Почему ты сказал о своей жизни в прошедшем времени?       — Потому что тот этап уже закончился и начался следующий, который мне тоже нравится, просто он другой. Много чего изменилось за это время, в том числе и я сам.       — Но можно же просто перевернуть страницу и продолжить со следующего листа, не перечёркивая то хорошее, что было раньше. Знаешь, я недавно прочитал в одной умной книге очень интересную фразу, которая мне запомнилась: «Когда маленькая чистая река сливается с огромным морем, оно становится не таким солёно-горьким от слёз и обиды», — Чонгук говорил всё тише и тише, понимая, какая жестокая буря терзает сейчас чужую душу.       — Ты не понимаешь, — покачал головой Тэхён.       — Ошибаешься, хён. Я, конечно, моложе тебя, но в жизни кое-что понимаю не меньше. Так уж получилось, что я прочитал целую гору хороших книг, да и люди окружали слишком разные. Они помогли разобраться во многих вещах, повлияли на мой характер и взгляд на мир. А ещё я наблюдательный, много чего видел и замечал в детском доме, побывал почти на дне общества. Я получил от жизни очень много уроков. Кажется, даже повзрослел раньше времени. И уяснил для себя простую вещь: всегда нужно идти только вперёд, обязательно двигаться дальше. Не нужно топтаться до конца жизни на углях старого костра, иначе и сам превратишься в тлеющую головешку, от которой можно получить только пустой дым, но не тепло. Так зачем медленно сжигать самого себя?       — Я себя не сжигаю. Я опасаюсь.       — Чего? Нужно просто начать строить новое взамен уже утраченного. Это как человек, который потерял свой дом в пожаре, всё равно хочет продолжать жить дальше, к чему-то стремиться и мечтает построить новый дом, лучше и уютнее старого. Ну когда ещё это делать, если не в молодости? — Чонгук говорил очень эмоционально. Ему хотелось убедить взрослого хёна не бояться открыть сердце новым чувствам.       — Черт возьми, Чонгук, ну откуда в тебе такая рассудительность? Ты ведь совсем зеленый. Но в чём-то ты прав, — Тэхён с интересом смотрел на альфу, будто только сейчас впервые его увидел.       — Ну ты же умный, хён, и должен понимать, что жизненный опыт появляется не от прожитых лет, а совсем по другим причинам. Их очень много, — Чонгук сверлил его пытливым взглядом, от которого становилось не по себе. — Бывает, что человек до конца жизни так и остаётся инфантильным. Он не способен взять на себя ответственность, ему удобнее, чтобы за него всё решали. А случается и так, что подросток может взвалить на свои плечи заботу о брате, сестре или даже целой семье. Просто в какой-то момент он осознаёт, что кроме него это сделать больше некому. Он оказывается перед выбором: либо пан, либо пропал. А пропадать-то совсем не хочется. По себе знаю.       — Господи, у меня такое впечатление, что я сейчас разговариваю со своим отцом. Тебе точно восемнадцать? — простонал Тэхён, сокрушённо покачивая головой. — Я тебя понимаю, но всё же… Тебе лучше общаться со своими ровесниками. Жизнь только начинается. Будет много соблазнов и в силу молодости захочется попробовать ещё очень многого, поверь. Я не желаю оказаться тем, кто лишит тебя всего этого. А целых десять лет разницы в возрасте между нами? Не хочу, чтобы вокруг меня появлялись сплетни, а потом плевали в спину и говорили, что я совратил малолетку.       — Про разницу в возрасте я отвечу очень грубой, но меткой поговоркой, которую однажды услышал от одного русского маргинала: хуй ровесников не ищет, — Чонгук криво ухмыльнулся, глядя через зеркало в округлившиеся от такой дерзости глаза Тэхёна. — К тому же, какая тебе разница, что скажут или подумают совершенно посторонние люди? Да наплевать! Ты же не делаешь ничего плохого: не воруешь, не убиваешь, с наркотой не связываешься, детей не развращаешь.       — Вот-вот, именно последний пункт из перечисленного они и будут мусолить с превеликим удовольствием, — раздражённо протянул омега, не стесняясь показывать свой давний страх стать объектом пристального внимания и осуждения соседями по дому или коллегами по работе. Он упрямо свёл брови к переносице.       — Так в том-то и дело, что люди всё равно что-нибудь себе обязательно напридумывают, лишь бы почесать языки, — продолжая горячо убеждать, Чонгук не сдавался и упорно отстаивал свою точку зрения, чтобы донести до Тэхёна такие простейшие, на его взгляд, истины. — Вот и получится, что они будут жить так, как сами хотят, а ты — как желают они. Но это же несправедливо и в корне неправильно. Вообще тебе не кажется странным, что я, не так уж и давно вышедший из подросткового возраста, пытаюсь переубедить тебя, взрослого умного мужчину, не бояться естественных желаний и дать самому себе свободу?       — Когда дело касается репутации, бизнеса, чести семьи и ещё много чего, люди частенько теряют полную свободу выбора и сами себя надолго, а порой и навсегда, запирают в железных клетках условностей, — казалось, что он говорил это в том числе и о себе.       — Каждый должен идти собственным путём и иметь свои желания, а не подстраиваться под чужие. Иначе, это будет уже не твоя жизнь, Тэхён, — крепко сцепив ладони в замок, Чонгук всматривался в грустное лицо с плотно сжатыми губами, на котором сейчас отражалась битва самых разных мыслей и эмоций. — Ведь если человек уже совершеннолетний и вполне самостоятельный, значит, имеет право жить с кем хочет, где хочет и как хочет, если это не нарушает законы государства. Потому что это его и только его жизнь. Она одна, Тэхён, одна и другой уже точно не будет. Ты же не можешь отрицать, что и у меня, как и у тебя должен быть личный выбор.       Слушая пространные, не лишённые логики рассуждения, Тэхён смотрел на него уже по-другому. Ему нравилась уверенность в сверкающем взгляде чёрных глаз, здравые рассуждения Чонгука. И всё же…       Тэхён, как любой человек, не был идеальным. У него тоже были свои «пунктики». Один из них — зависимость от чужого мнения. Это иногда мешало идти собственным путём.       — Думаю, что в тебе банально кипят гормоны альфы и тебе нужен… — Тэхён не успел договорить.       — Да откуда ты знаешь, что мне нужно, блять? — сердито перебил его Чонгук, со всего маху так звонко хлопнув себя по лбу, что на коже начал проявляться розовый след от пальцев. Однако даже не поморщился, будто и не заметил силу шлепка, продолжая на эмоциях выплёскивать наружу всё, что так долго копилось внутри. — Я же тебе не просто разок-другой перепихнуться предлагаю. Извини за грубость. Мне хочется настоящих, серьёзных отношений. Чтобы дом был не казённый, а родной, тёплый, куда бы я после учёбы или работы бежал сломя голову. Хочется, чтобы меня всегда с нетерпением ждали, встречая с улыбкой и нежными поцелуями. Чтобы по-настоящему любили. Скажи, разве я не достоин быть счастливым?       — Ну почему для этого нужен именно я? — Тэхён предпринимал последние слабые попытки его образумить, но чувствовал, что ещё чуть-чуть и будет готов сдать позиции, прекратив сопротивление. — Ты ведь, по большому счёту, знаешь обо мне лишь малую часть. А вдруг я какой-нибудь маньяк? — и «страшно» выпучил глаза.       — За три месяца, что мы живём вместе, ты бы уже давно со мной что-нибудь сделал. Или ты так долго вынашиваешь коварный план по откорму бездомного Чон Чонгука? Так что из тебя маньяк, как из меня — император, — иронизировал Чонгук, глядя на вздыхающего Тэхёна. — С тем же успехом и я мог бы опоить тебя какой-нибудь гадостью, хён, залезть в постель, а потом шантажировать и жить за твой счет. Некоторые так и делают. Но это не мой путь. Я — альфа, а не альфонс или аферист.

***

      Знают ли они, что идеально созданы друг для друга?       Смогут ли стать тем единственно возможным противоядием, тем самым единственным лекарством, что залечит их израненные жизнью и людьми страдающие души?       Позволят ли себе вдохнуть полной грудью опьяняющий глоток свободы и наперекор обстоятельствам выйти на новый виток жизненной орбиты в своей Солнечной системе для двоих?       Чтобы ощутить лёгкость свободного полёта.       Ведь так и до любви рукой подать.       Она же совсем рядом, улыбается и приветливо машет рукой, чтобы её точно заметили и не упустили. Чтобы они встретили и приняли её с распростёртыми объятиями, с открытым новому чувству сердцем и восторженно распахнутой душой.       Для этого нужно всего лишь смело заглянуть в бесконечный космос глаз напротив, в которых призывными маяками уже сигналят яркие звёзды.       И тогда в этих улыбающихся глазах, как в сверкающем чистотой зеркале, можно увидеть своё собственное отражение…

***

      Сна опять не было ни в одном глазу. Наверное, сегодня всё-таки стоило принять снотворное. Тэхён ворочался с боку на бок, то накрываясь одеялом до самого носа, то откидывая его в сторону. Поневоле размышлял о незавидной судьбе Чонгука, о его преодолении жизненных перипетий и настоящей, невзирая на возраст, мужской стойкости.       Но стоило лишь на минуту прикрыть глаза и вновь вспоминалось, как тот потерянно сидел на скамейке автобусной остановки, будто нахохлившийся от холода птенец, выпавший из родного гнезда.       Безжалостно избитый решившими поживиться за его счёт двуногими чудовищами, скукожившийся в дрожащий комок, из которого торчали босые ноги. Кажется, что эта картина, олицетворяющая и физическое одиночество и душевное, что было намного хуже, навсегда засела в памяти чувствительного к чужой беде Тэхёна.       Этот молоденький альфа, когда-то лишившийся всего, что было дорого, но не потерявший ни самого себя, ни человечности, всё-таки достоин лучшего, чем неприкаянная и полная неизвестности, да и просто опасная жизнь на улице. А Тэхён его упрямо отталкивает, хотя тоже питает к нему чувства. Зачем, спрашивается? Оба ведь мучаются. И кому от этого лучше? Чонгук прав — жизнь одна.       Устав от долгих ночных размышлений, он только ближе к рассвету провалился в беспокойный сон.       К утру ему снова приснился Чонгук…