Ничей

В конце страданий приходит радость.

Корейская пословица

***

      — Чонгук!       Услышав знакомый низкий голос, Чонгук встрепенулся напуганной птицей и резко дёрнул плечами. Показалось, что этот громкий окрик метко попал в грудь, прямиком туда, где часто заколотилось сердце.       Он вскинул голову. Увидел, как со стороны дороги к нему бежал взволнованный Тэхён. Именно бежал, а не шёл спокойным шагом. Да так быстро, что полы его серо-коричневой куртки разлетались большими крыльями по бокам. Почти летел.       Глаза Чонгука округлились в изумлении. Потом на лице вспыхнула отчаянная радость узнавания, но она быстро сменилась крайним смятением. Он выпрямил спину, насколько это было возможно в его не очень удобном положении, чтобы не выглядеть жалким. Потому что перед этим невероятным омегой он не мог и не желал казаться слабым. Но…       Человеку ведь не всегда удаётся себя контролировать, когда эмоции бьют внутри жёстким хлыстом, больно полосуют душу до кровавых отметин.       Судорожно всхлипнув, Чонгук крепко сжал ладони, впиваясь ногтями в кожу, плотно затыкая кулаком распахнутый в немом крике рот. Он изо всех своих альфьих сил едва сдерживал стон отчаяния, что гудел внутри, сотрясая всё тело.       Но как же ему хотелось протяжно завыть во весь голос.       Расстроенный Тэхён, оказавшись прямо перед ним, успел поймать не только потухший взгляд изрядно потрёпанного альфы, но и слёзы. Такие чистые, словно незаслуженно обидели ребёнка.       А ещё...       От увиденного Тэхён вздрогнул. Волосы на голове зашевелились и встали дыбом, ужас крепко стиснул горло своей когтистой лапой, не давая произнести ни слова.       В полном шоке смотрел на сильно разбитую бровь — уже отёкшую, в окружении запёкшейся крови; на расцвеченные багрово-синими разводами скулу и подбородок. Словно на Чонгуке, вместо боксёрской груши, кто-то методично отрабатывал удары.       Немного придя в себя, Тэхён тихо выругался, быстро опуская взгляд ниже. Кожа на костяшках пальцев обеих рук была сбита в кровь. Значит, Чонгук с кем-то нехило дрался. Сам напал на кого-то или, наоборот, пытался защищаться?       Пробежавшись взглядом по фигуре альфы, заметил и оторванный наполовину рукав куртки, и тёмные грязные разводы на джинсах. И повсюду — багровые пятна крови.       А потом Тэхён окончательно растерялся, немигающим взглядом уставившись на ноги Чонгука.       На них были надеты только лишь носки, все перепачканные в осенней грязи и, судя по виду, промокшие насквозь.       Кроссовок не было.       Он что, в такую погоду шёл по улице практически босиком?!       — Чонгук-и… — выдохнул омега дрогнувшим голосом, тяжело оседая рядом с ним на скамейку.       — Хён… — тихий голос сорвался на хрип.       Тэхён обхватил его за плечи и притянул ближе. Обнял бережно, чтобы ненароком не причинить боль. Но не удержался, прижал к груди обеими руками, лихорадочно зашептал в растрёпанную ветром макушку:       — Господи, что случилось, Гук? Почему ты так выглядишь? Как ты тут оказался? Почему ты сбежал от меня? Я тебя чем-то напугал?       Он чувствовал, как худенькое тело в руках заметно потряхивало.       — Нет, хён, я от тебя не сбегал, правда, — не переставая мотать головой, Чонгук смотрел прямо, не отводя взгляд.       В огромных глазах, кроме искренности, в которую очень хотелось поверить, стояла невыносимая боль.       — Но почему же ты ушёл, даже не сказав мне ни слова, ничего не объяснив? Я ведь столько разной фигни успел себе понапридумывать.       — Просто я захотел сделать тебе сюрприз, — чуть помедлив, произнёс Чонгук. Он понемногу успокаивался, согревался в больших и надёжных руках. — Проснулся пораньше, как только рассвело, и отправился в круглосуточный магазин. Решил подработать, а после купить что-нибудь вкусное нам с тобой к завтраку. Но… — он замолчал, снова понуро опуская голову.       — Кое-что случилось, да? — тихо спросил Тэхён, стараясь пальцами аккуратно пригладить непослушные вихры на его голове.       — Да. И я никак не ожидал такой подлянки. Мы работали втроём: почти два часа разгружали фургон и перетаскивали коробки на склад. Потом с нами расплатились продуктами, даже немного мелочи дали. Когда я пошёл домой, те двое меня догнали — потребовали снять кроссовки. Твои новые кроссы, в которых я вышел из дома. Мои же все растрескались, да и подошва уже отклеилась в некоторых местах. А выглядеть откровенным оборванцем не хотелось, иначе могли бы не взять на подработку. Всё-таки встречают-то по одёжке. Ну я и взял то, что первое попалось на глаза — кроссовки, что лежали в коробке на верхней полке. Извини…       — На нижней полке стояли ещё две пары туфель, — на автомате произнёс Тэхён.       — Хён, ты представляешь, как бы я выглядел в твоих стильных кожаных туфлях, разгружая ранним утром машину и перетаскивая коробки на склад, чтобы подзаработать на еду? Подумали бы, что я их у кого-то спёр, — он горько усмехнулся. — Хотя, по большому счёту, так оно и есть. Я же взял твои вещи без спроса. Но я был вынужден так поступить, потому что мои куртка с джинсами были рваными и все в пятнах не только от грязи. Да меня бы в таком непотребном виде на пушечный выстрел не подпустили бы не только к товару, но и к магазину.       — Чонгук, будем считать, что моё разрешение у тебя было. На этом тему закрыли, не нужно больше об этом вспоминать.       — Спасибо, хён. И прости… — Чонгук коротко взглянул, чуть помолчал и, сделав глубокий вдох, продолжил рассказывать. — В общем, когда я отказался отдать кроссовки, эти мужики стали мне угрожать. Один толкнул, второй вырвал сумку из рук, ну и завязалась драка, — он прикрыл лицо грязными ладонями, пытаясь сдержать эмоции. Голос зазвучал глухо и прерывисто. — Но я не смог с ними справиться, они оказались сильнее и дрались нечестно. Эти уроды забрали и продукты, и обувь…       Из-под ладоней по бледным впалым щекам альфы всё-таки побежали, опережая друг друга, крупные слёзы. Они прочерчивали кривые дорожки на измазанных щеках, срывались вниз с дрожащего подбородка, беспорядочно капая на куртку Тэхёна.       Они были настолько горькими, так часто барабанили в грудь омеги, что, казалось, пробивали несколько слоев ткани насквозь. Обжигали кожу, доставали до самого сердца, капля за каплей проникали в душу.       Тэхён всем своим нутром чувствовал эту горечь отчаяния.       — Да чёрт с ними, с этими кроссовками, щегол! Они не стоят твоих слёз. Новые купим! — говорить спокойно не получалось.       Немного помолчав, Тэхён продолжил уже тише:       — Заработанные честным трудом продукты жаль, конечно, но ведь их тоже можно купить. Главное, что ты сам остался цел, Гук-и, хотя здорово потрёпан. Неизвестно, что вообще было на уме у тех подонков. Всё могло закончиться гораздо хуже, сам понимаешь, — рвано выдохнул напоследок, поглаживая чужую спину между торчащими лопатками. Чуть отстранившись, ещё раз окинул взглядом пострадавшее лицо. — Так, поехали-ка домой, а то на таком ветру и простудиться недолго.       — Я же весь грязный после драки, машину испачкаю, — едва слышно прошелестел Чонгук, выдыхая теплом уже где-то возле уха.       Впервые за долгие годы после потери семьи он со щенячьим восторгом услышал мягкое «Гук-и». От этого захотелось одновременно и счастливо рассмеяться, и откровенно разрыдаться в голос. Нет, нужно держать себя в руках. Он же сильный, справится. Наверное.       — За это не переживай. Я потом химчистку закажу, — успокаивающе похлопав по худенькому плечу, ответил Тэхён, глядя с некоторым удивлением.       Как Чонгук в таком состоянии умудрялся помнить о чистоте салона? При всей своей любви к порядку, Тэхён чистоплюйством никогда не страдал. Ему сейчас и в голову не приходило, что стоит жалеть автомобильные чехлы. Это всего лишь тряпки.       Поднявшись со скамейки, омега развернулся и, легко подхватив на руки охнувшего от неожиданности Чонгука, направился к своему автомобилю.       — Хён, отпусти, что ты меня как девчонку несёшь,— резко нахмурившись, тот возмущённо взбрыкнул ногами. — Я сам пойду.       — В тонких и мокрых носках пошлёпаешь по грязному асфальту? — грустно хмыкнул Тэхён, перехватывая его поудобнее под коленями. — Ты думаешь, я смог бы на это спокойно смотреть и идти рядом?       — Я же альфа, а ты со мной церемонишься, как с Золушкой без обеих туфелек. Мне как-то неудобно от этого, — Чонгук попытался использовать последний аргумент.       — Ну, ты точно не нежная девица, да и я на титул принца не претендую — староват, пожалуй, — подняв одну бровь, усмехнулся Тэхён. — А если говорить серьёзно, то кто сказал, что омега не может взять альфу на руки, если тому понадобилась помощь? Ведь это просто помощь, не более того. Забота, в конце концов. Так что же в этом неправильного? Когда кому-нибудь тяжело или плохо, гендерная принадлежность исчезает и остаётся просто человек. Так что забудь про какой-то там стыд, не отталкивай с добром протянутую руку, — Тэхён ещё теснее прижал его к груди, продолжая уверенно шагать к машине.       — Спасибо, — окончательно сдался Чонгук, задумчиво скользнув взглядом по чужому лицу.       По красивому лицу какого-то совершенно невероятного молодого мужчины, с которым познакомился буквально несколько часов назад, и который сейчас так бережно, будто драгоценную вазу из тончайшего фарфора, нёс его на руках.       Чонгук продолжал чувствовать неловкость, но сопротивляться уже перестал. Губы сами собой улыбались от накрывших воспоминаний из детства. Перед глазами одна за другой замелькали пёстрые картинки.

***

      Он часто падал со старенького велосипеда, который им отдали соседи, как только купили своему единственному сыну другой, покруче. Потом Чонгук упрямо осваивал коньки и ролики, летал со скейтборда, пока не научился нормально кататься. Сколько же сотен шишек и синяков он себе набил? Сколько мелких шрамов осталось на коже? Сколько раз его нежную кожу расчерчивали красные линии царапин? Даже и не сосчитать.       Когда после очередного падения он являлся домой, отец сначала отправлял его в ванную. Потом они втроём собирались на кухне. Отец присаживался перед ним на корточки, смешно раздувал щёки и старательно фукал на разбитые коленки и содранные локти, пока мама осторожно обрабатывала раны. А после этого все вместе смеялись над «зелёным человечком». Такое остаётся в памяти навсегда.       Давно это было.       В другой жизни…

***

      Краем глаза Тэхён замечал яркие метаморфозы, что происходили с лицом задумчивого Чонгука. Удивительно, сколько самых разных эмоций мелькало на нём.       Альфа почувствовал на себе любопытный взгляд. Поднял глаза, в которых читалась бесконечная благодарность и улыбнулся. Самой красивой смущённой улыбкой — настоящей, без капли вынужденного лицемерия. Таких улыбок, заставляющих ярко сиять даже глаза, омега давно не видел.       Тонкие руки поднялись повыше, обвились вокруг шеи Тэхёна. Чонгук доверчиво привалился лбом к его плечу, щекоча волосами розовое ухо. А после хлюпнул носом, утыкаясь в основание шеи и засопел тихонько. От этих прикосновений по коже омеги побежали мурашки.       «Почему стало так горячо в груди? Нечто похожее я испытал лишь однажды, много лет назад, когда впервые влюбился...».       В руках он сейчас держал молодого альфу, пока тот его обнимал. Пусть Чонгук делал это вынужденно, но всё равно было слишком хорошо. Настолько, что отпускать не хотелось. И это пугало. Так не должно быть. Но омежья сущность внутри довольно урчала.       О чём он вообще сейчас думает?! Какой, к чёрту, альфа? Ему едва исполнилось восемнадцать. На малолеток потянуло?       Нет, это какое-то безумие.       Тэхён даже споткнулся, едва удержав равновесие. Растерянно тряхнул головой, отгоняя все эти противоречивые мысли и чувства, которые боролись друг с другом. Только зверь внутри так и продолжал громко тарахтеть, как сытый тигр. Ему было хорошо — это главное, а с остальным он не заморачивался.       Чёртова физиология.       Когда они подошли к автомобилю, Тэхён аккуратно усадил Чонгука на переднее сиденье.       — Пристегнись, пожалуйста, — бросил неожиданно отрывисто, стараясь при этом сохранить ровный тон, чтобы не звучало, как приказ в казарме.       Быстрым шагом обогнув машину, молча скользнул взглядом по распахнутой настежь двери, прежде чем уселся на водительское место. Немного поёрзал в кресле, пока устраивался, невольно косился на притихшего Чонгука.       От увиденного внутри жарким огнём полыхнуло раздражение. Чёрт бы побрал тех подонков, которые подло решили поживиться за счёт парнишки, да ещё и наваляли за несговорчивость. Двое на одного, как трусливые шакалы.       Поджав губы, Тэхён открыл «бардачок». Вытащил оттуда небольшую пачку влажных салфеток. Сначала хотел передать их Чонгуку, но передумал. Лучше сделает это сам:       — Я сейчас немного очищу твоё лицо. Дома обработаем получше.       Чонгук не спорил. Ему и самому не очень-то хотелось появляться в таком виде возле дома — там всегда кто-нибудь да мельтешит. Во всяком случае «всевидящее око» наверняка будет на своем посту. Без лишних слов альфа развернулся, со вздохом прикрывая глаза.       Тэхён кончиками пальцев приподнял его голову за подбородок и принялся осторожно протирать перепачканную кожу.       Продолжая сидеть с закрытыми глазами, Чонгук замер от этих плавных движений по израненному лицу. Иногда было больно, но он даже не шипел, не говоря уже о том, чтобы охать-ахать. Только слегка дёргался, крепко зажмуривая здоровый глаз, когда салфеткой протирали вокруг ран.       Тогда Тэхён приговаривал время от времени: «Всё-всё, я уже почти закончил. Потерпи ещё немного, щегол». Сильные заботливые руки возвращали потерянное тепло, а вместе с ним и приятное умиротворение.       Таким рукам можно без страха доверить и саму жизнь.       Чонгук старался понять, что же на самом деле сейчас чувствует. Так хорошо ему не было уже очень давно. В нём тут же заговорил альфа — захотелось стать защитником для Тэхёна. Но кто он такой, чтобы позволить себе мечтать о подобном?       — Вот и всё. Теперь не так страшно, — Тэхён вытащил из «бардачка» пакет и собрал в него кучу использованных салфеток.       — Значит, я для тебя слишком страшный? — Чонгук надулся как мышь на крупу. Решил немного подшутить, чтобы разрядить гнетущую атмосферу.       — Ты прекрасно понял, что я имел в виду. Так что не придуривайся. И в зеркало пока лучше не смотри. Ты красивый, когда целый и невредимый, — устало выдохнул Тэхён. — Поехали домой.       Чонгук радостно закивал. Ему хотелось широко улыбнуться после такого признания, но разбитая губа не позволила. Зато здоровый глаз довольно заблестел.       Никому из них разговаривать не хотелось, да и подходящей темы в этот момент не нашлось. Оба погрузились в собственный одинокий мир, который уже покрылся паутиной тонких трещин. Каждый из них чутко прислушивался к новым чувствам и ощущениям.       Чтобы не ехать в напряженной тишине, Тэхён включил спокойную инструментальную музыку. Нежные звуки фортепиано перебивали странные мысли, странные чувства и вполне конкретные желания. Всю дорогу Чонгук так и просидел с закрытыми глазами, плотно сцепив руки на животе, только иногда тяжело вздыхал.       Тэхён изредка на него поглядывал и удивлялся самому себе — угораздило же вляпаться по собственному желанию в целый водоворот совершенно непредсказуемых событий.       К чему всё это приведёт?

***

      Вскоре они подъехали к дому и удачно припарковались недалеко от подъезда.       — Ты сейчас опять понесёшь меня на руках? — с обречённостью поинтересовался Чонгук. Ему все ещё было неловко.       — Конечно, можешь не сомневаться. Я сделаю это снова, как бы ты не отбрыкивался, — без тени улыбки проговорил Тэхён, заглушил двигатель и вышел из машины.       Открыв дверь со стороны пассажира, он снова легко подхватил альфу на руки.       — А как же пакеты с продуктами? — Чонгук посмотрел через его плечо на багажник, уставленный заполненными доверху сумками.       — Сначала отнесу домой самое ценное, а потом уже вернусь за ними, — чуть усмехнулся Тэхён, направляясь к подъезду.       От этого «самое ценное», сказанного вроде бы в шутку, лицо Чонгука залилось краской то ли смущения, то ли удовольствия. А может быть, всего сразу.       Только зайдя в квартиру, Тэхён опустил Чонгука на ноги.       — Ты пока прими горячий душ и переоденься, а я за это время успею перетаскать сумки. Думаю, за два захода управлюсь.       Но стоило ему выйти за дверь, как внутри Чонгука тотчас глухо заворчал альфа. И с ним пришлось согласиться: действительно, не стоило самому лезть в ванну отогреваться, а Тэхёна оставлять без необходимой помощи. Ведь тот сам сказал, что от неё отказываться не стоит, значит…       Поспешив в ванную, Чонгук встал перед зеркалом и тихо присвистнул:       — Вот, гады! Разукрасили, блять, как матрёшку, — он потрогал разлившуюся на подбородке синеву, припухлость возле раны на брови. Поморщился от боли и зашептал себе под нос. — И как только Тэхёну не противно было нести такое чучело на руках аж до самой квартиры? Даже не побоялся свою одежду перепачкать. Точно — ангел. За какие только заслуги мне его послали?       Коротко вздохнув, он по-быстрому очистил руки, выдавил новую порцию жидкого мыла, растёр между ладонями и осторожно провёл ими по лицу. Пена попала на свежие раны — это было не просто неприятно. Чонгук громко выругался, часто притопывая ногой от боли, поскорее всё смыл, промокнул лицо полотенцем и снова поднял глаза к зеркалу.       — М-да… Но теперь, по крайней мере, хоть можно выйти помочь.       Наскоро переодевшись, он нацепил на лицо маску, поглубже натянул капюшон толстовки на голову и выскочил из квартиры.

***

      Тэхён крепко сжимал в обеих руках по два больших пакета и старательно пыхтел, вытаскивая тяжесть из багажника. Услышав за спиной торопливые шаги, обернулся как раз в тот момент, когда Чонгук уже подходил к машине.       — Ты почему ещё не отогреваешься в ванне? — непонимающе нахмурил брови.       — Хочу помочь, — пожал плечами в ответ альфа, забирая пакеты из чужих рук.       — Да я бы и сам справился, — Тэхён опустил голову вниз, пряча улыбку. Потому что приятно такое услышать, когда о тебе заботятся.       — В твоих силах я, конечно, не сомневаюсь, хён, — Чонгук не удержался и пристальным взглядом «просканировал» широкие плечи омеги. — Но вдвоём мы заберём всё сразу и тебе не нужно будет мотаться туда-сюда. Лучше это время потратить на что-нибудь полезное. Например, приготовить нам вкусный рамён, — заметив приподнятую в удивлении бровь и лёгкую усмешку, он немного смутился. — Что? Я сказал что-то не то?       Внимательно посмотрев на него, Тэхён помолчал немного, но решил сейчас не задавать лишних вопросов о выборе именно этого блюда.        Рамён так рамён.       В конце концов, это ведь самое обычное блюдо и ничего более. Не нужно искать двойной смысл там, где его нет и в помине.       — Спасибо, Чонгук, ты мне действительно очень поможешь, — Тэхён несколько раз благодарно покивал головой, вытаскивая остальные пакеты из багажника. Закрыв машину, стрельнул глазами в сторону подъезда. — Ну что, потопали домой?       — Домой, — тихим эхом отозвался Чонгук.       У Тэхёна вдруг защемило в груди. Потому что услышал, как дрогнул голос альфы, с каким трепетом и теплотой было произнесено это, казалось бы, обыденное для многих людей слово.       Но для Чонгука оно было особенным.       Специально повторив за Тэхёном, он даже слегка причмокнул губами. Пробовал на вкус это тёплое, подзабытое на несколько лет слово. Смаковал, перекатывал его на языке, как сладкую капельку самого лучшего мёда.       Чонгук молча смотрел на аккуратно разложенные по фасаду высотки окна. В этом жилом пасьянсе он пытался угадать, где же спрятались три козырные окна квартиры Тэхёна.       Этот настоящий дом вместе с необыкновенным Ким Тэхёном олицетворял для одного неприкаянного Чон Чонгука саму жизнь.       Новую жизнь…       И напоминал о семье.       Это было самым сокровенным желанием Чонгука, его давней мечтой, с которой он никогда не расставался. Каждую новогоднюю ночь на протяжении нескольких лет он неизменно загадывал одно и то же. Он до сих пор верил, что когда-нибудь его желание обязательно исполнится, и у него появится своя, самая что ни на есть настоящая и любящая семья.       Но если раньше он мечтал о родителях, братьях и сёстрах, то теперь, перешагнув порог совершеннолетия — о любимом человеке. О том единственном, с которым хотел бы жить долго и счастливо, во взаимной любви.       Ведь именно о таком чувстве рассказывали все прочитанные книги и просмотренные фильмы. Случается ли подобное в реальной жизни?       Очень хотелось в это верить.       Чонгук повернул голову к Тэхёну, задержал взгляд на его идеально красивом лице и улыбнулся, позабыв в этот момент обо всех неприятностях, ранах и боли. О том ужасе, в котором жил. В голове вспыхнула неожиданная мысль, заставившая сердце пуститься вскачь, словно перепуганный заяц.       Быть может, Чонгук уже нашёл того самого омегу?       Потому что лучше него просто не бывает…