Ничей

Неважно, в чём человек пришёл,

важно, что принёс в душе.

Корейская пословица

***

      — Значит, та-а-к… — деловито протянул Тэхён, чуть наклоняя голову к правому плечу.       Легонько постучав указательным пальцем по сомкнутым губам, принялся рассматривать Чонгука ног до головы и обратно. От пристального внимания к своей скромной персоне тот периодически скрещивал руки на груди, но потом, вспомнив насколько те неприглядны, смущённо прятал ладони в карманы стареньких джинсов.       — Для начала тебе, само собой, нужно как следует отмыться. Новая мочалка, чистое полотенце и зубная щётка — в угловом шкафчике возле стиралки. Всё остальное, что ещё может понадобиться, найдёшь на полках сам. После этого я обработаю рану на месте укуса.       — Да там ничего страшного нет, — с лёгкой небрежностью отмахнулся Чонгук. Потом взглянул на частично оторванный клок джинсы, который теперь повис длинным косым треугольником почти у самой щиколотки, открывая вид на бледную кожу, с огорчением добавил. — Только штаны сильно пострадали.       — Ногу всё равно нужно осмотреть. А за джинсы не переживай, — Тэхён понимал, что Гук жалел те вещи, что были на нём надеты, даже несмотря на их затрапезный вид.       Возможно, каждая из них существовала в единственном экземпляре. Тогда вопрос стоял уже не в степени чистоты и количестве повреждений, а в наличии одежды в принципе. Значит, помощь нужна основательная. В этом Тэхён убедился, раз за разом придирчиво оглядывая Чонгука сверху донизу, пока тот смущённо переминался с ноги на ногу в ожидании вердикта. Вывод напрашивался сам собой. В итоге Тэхён развёл руками, сокрушённо покачав головой:       — Ты же понимаешь, что твой скромный наряд, к сожалению, пришёл в негодность. Джинсы и так старенькие, да ещё собака их основательно потрепала, куртка уже на ладан дышит. Боюсь, что даже усиленная стирка твоей одежде вряд ли поможет. А чтобы она не рассыпалась по швам окончательно, предлагаю её вообще не стирать. Поэтому…       — Да, конечно! — следовало дослушать хёна до конца хотя бы просто из уважения. Но слова из Чонгука вылетели слишком быстро, словно он и правда боялся остаться раздетым перед грядущими холодами.       В его больших глазах появилась грусть, которая бывает поздней осенью, когда деревья остаются голыми, беззащитными. Когда всё вокруг теряет яркие краски жизни и становится тоскливо-серым. Чонгук опустил голову. Уставился на старые, вдрызг растоптанные ботинки, о которых вообще не было сказано ни слова, настолько плохо они выглядели. Их ждала всё та же помойка.       Впрочем, как и его самого…       Вновь накрыло жгучее чувство стыда. Чонгук боялся поднять глаза, когда глухо забормотал упавшим голосом:       — Я потом… как-нибудь сам… где-нибудь… Я…       — Поэтому старые вещи лучше выбросить, — невозмутимо продолжил Тэхён. — Они своё уже отслужили. А завтра мы с тобой сходим в ближайший торговый центр и купим всё новое. Согласен?       После этих слов повисла гулкая тишина, которую нарушало только тяжёлое дыхание Чонгука. Тот просто не верил своим ушам.       Он ослышался? Его же чаще обманывали, чем предлагали помощь. В голове крутилось на репите: «Согласен? …купим всё новое… Согласен?».       Чонгук ошарашенно молчал.       Успешному Тэхёну, живущему в полном достатке, важно мнение какого-то бездомного сироты?       Может, Чонгук уже свихнулся и видит ангела?       Хотелось пребольно ущипнуть себя, чтобы убедиться, что всё происходящее — не бред голодного, не галлюцинации. Чтобы исчезли все малейшие сомнения в реальности происходящего.       Эта живая, потрясающе красивая реальность, наделённая чуткой, благородной и щедрой душой, сейчас стояла рядом с ним и улыбалась в ожидании ответа.       — Ну так ты согласен со мной? — вопрос пришлось повторить ещё дважды. Когда Чонгук медленно кивнул, словно зачарованный глядя прямо в глаза, Тэхён подбородком указал на дверь ванной комнаты. — Тогда скорее дуй мыться, а я пока подберу для тебя что-нибудь подходящее из своего гардероба.       Под чужим мягким взглядом улыбка Чонгука получилась немного кривоватой, очень скромной, но абсолютно точно искренней.       Неужели в нём увидели человека, а не грязь под ногами, через которую хочется брезгливо перешагнуть, чтобы не запачкаться?       — Я так и не понял, зачем вы всё это делаете для меня, — огромные блестящие глаза наполнились влагой и невыразимой благодарностью. — Я уже давно отвык от такого... — продолжить он так и не смог.       Голос сорвался почти до хрипа, будто в горло бросили горсть влажного песка с той самой беспризорной горы на стройке, такого тяжёлого, что ком застрял где-то посередине и не давал нормально дышать. Чонгук с видимым усилием сделал глубокий вдох. А на выдохе медленно склонился в самом низком поклоне — под девяносто, застыв так на несколько секунд:       — Спасибо за бесценную заботу, хён…       Честно говоря, Тэхён совсем не ожидал увидеть такие эмоции, ведь поначалу Чонгук вел себя грубовато. На самом деле это была его защитная реакция, надёжно скрывающая то ранимое, чистое и светлое, что выжило после всех жизненных передряг и спряталось ото всех и всего глубоко внутри.       Тэхён слегка поклонился в ответ, но глаза по традиции не опустил. Удержал пристальный взгляд на неухоженном лице перед собой, миловидность которого не портила даже болезненная худощавость.       Заметил и появившийся на щеках слабый румянец, и вновь заблестевшие жизнью глаза, и закушенную от волнения пухлую губу с тонкой трещинкой посередине. Хотелось сгрести в охапку этого потерявшегося в бетонных джунглях охотника, прижать бережно к широкой груди, чтобы поверил в искренность, отогрелся душой.       Тэхён гнал от себя мысли, что ему и самому давно хочется погреться в чьих-нибудь надёжных руках.       Ведь до сих пор он продолжал жить в одиночестве. И его вроде бы всё устраивало. Либо это был чистой воды самообман. А может, в многомиллионной столице просто не нашлось таких альф, готовых принять на равных и по-настоящему полюбить нетипичного омегу, слишком сильного и свободолюбивого для своего гендера?       Заблудилось где-то его счастье...       Ладно, не время разводить сантименты, сейчас есть чем заняться в первую очередь.       — Знаешь, ты немного напоминаешь моего соседа, — Тэхён указал пальцем вверх, вспомнив юношу с огненно-рыжими волосами. — Ему семнадцать. Хороший малый, правда, иногда бывает слишком упёртым. Особенно непримирим, если пытаются ограничивать его свободу. Тут уж ничего не поделаешь — издержки возраста с гормональной бомбой. Вот и демонстрирует характер при каждом удобном случае.       Ненадолго замолчав, он позволил себе всего лишь мягкое прикосновение к тёмной макушке, а незнакомое тело под ладонью моментально вздрогнуло. Неужели случайно напугал таким простым дружеским жестом?       Но Чонгук не шарахнулся от руки, не отстранился даже на миллиметр. Он потрясённо замер в ожидании. Тэхён, не чувствуя никакого сопротивления, поддался собственному внезапному порыву, решив на этом не останавливаться.       Длинные пальцы принялись с осторожностью перебирать нечёсаные пряди, слегка их приглаживая. Чувствовалось, как постепенно уходит чужое напряжение, расслабляются каменные мышцы. Чонгук с ног до головы покрылся мурашками — они появились даже на шее и щеках.       Что в этот момент происходило у него внутри?       Ответ нашёлся сразу, когда с пересохших губ слетел рваный выдох, а после медленно опустились веки с густыми ресницами. Теперь они мелко подрагивали, наполовину прикрывая глаза.       Альфе это нравилось...       — Тебе шестнадцать-то хоть исполнилось, щегол? — Тэхён сдержанно улыбался, надеясь услышать честный ответ, хотя на спонтанное желание помочь тот вряд ли бы повлиял. Да какая разница, сколько лет человеку, попавшему в трудное положение? В этом случае главную роль играет только одно — захочешь ли ты протянуть руку навстречу.       — Вообще-то, мне уже восемнадцать, — это прозвучало полушёпотом, с глубоким придыханием. Чонгук вскинул затуманенные от чужих бесхитростных действий глаза, чуть-чуть замешкался, а после, теряя необычайно приятное тепло, которого так давно ни от кого не получал, всё-таки отстранился. Нахмурился вдруг.       Потому что опасно привыкать к тому, что не может быть постоянным…       Альфа развернул свои костистые плечи, в будущем обещавшие стать довольно массивными — на радость многочисленным омегам. Нарочито приосанился, стараясь придать солидности жилистому телу. За несколько размашистых шагов преодолел коридор и быстро скрылся в ванной.       — Вот так сюрприз… А по виду и не скажешь, — тихо полетело ему вдогонку, но вряд ли было услышано.       Удивляясь своему промаху, Тэхён проводил высокую фигуру задумчивым взглядом. Мысли одолевали самые разные. И когда шёл в свою комнату, и когда чуть позже рылся в недрах одной из полок громадного шкафа, точно зная, что хочет там найти. Действовал почти на автомате.       Через некоторое время с радостным возгласом: «Вот и пригодились!», выудил оттуда купленные полгода назад серые спортивные штаны. После первой же стирки они почему-то сели на пару размеров, а Тэхён предпочитал домашнюю одежду посвободнее.       Тело требовало свободы.       Потом долго перебирал целую гору разноцветных футболок, скрупулёзно рассматривая каждую, прежде чем удалось отыскать самую маленькую по размеру. Из выдвижного ящика, где хранилось нижнее бельё, выбрал боксеры. Развернул, не спеша повертел их в руках: выглядели новыми, но Тэхён вспомнил, что один раз их уже надевал. Стало жутко стыдно.       — Нет, я от этого точно не обеднею, зато парень не будет представлять, что совсем недавно они обтягивали мою задницу, — уверенно пробурчал себе под нос, возвращая трусы на место. Достал новые, в фабричной упаковке. Сложив всё подобранное аккуратной стопочкой, подошёл к ванной.       Вода там всё ещё продолжала шуметь. Тэхён громко постучал.       Судя по всему, его не услышали — никакого ответа не последовало. Не долго думая, слегка надавил на ручку и дёрнул на себя. Как и следовало ожидать, дверь была заперта изнутри. Ну а чего же он хотел? Чтобы едва знакомый человек, ничуть не стесняясь, действовал как у себя дома?       Хмыкнув, Тэхён ушёл на кухню. Пора бы уже и едой заняться, чтобы успеть всё приготовить до возвращения Чонгука.       Минут через двадцать по квартире разнёсся звонкий растерянный голос:       — Хён, а что мне надеть-то?       Тэхён невольно улыбнулся. Ему понравилось, как звенит голос в его тихой квартире. Она оживала. Мурлыкая что-то себе под нос, ловко подхватил стопку чистой одежды, что лежала на стуле, возвращаясь к ванной. Оттуда доносился тихий бубнёж Чонгука, который убедительно и по-стариковски занудно что-то доказывал самому себе. Он что, спорил со своим вторым гендером? Или это только послышалось, потому что ни единого слова разобрать так и не удалось. А жаль. Было бы интересно узнать о предмете тайного разговора.       Уверенный в том, что ванная по-прежнему закрыта, Тэхён взмахнул рукой и со всего маху забарабанил по двери согнутым пальцем. Словесная баталия тотчас прервалась, а он в ожидании ответа наблюдал за красным пятном, что уже разливалось по нежной коже — не рассчитал силу ударов.       Пока Тэхён криво морщился, потряхивая кистью, дверь чуть-чуть приоткрылась. Чонгук торопливо схватил вещи, еле протиснул их в узкую щель и тут же снова закрылся.       Всё это произошло буквально за считанные секунды, однако не заметить россыпь лиловых синяков на бледной коже запястья и предплечья было попросту невозможно. Тэхён их точно видел.       Кто, чёрт возьми, оставил эти следы?       Внутренний зверь омеги поднял загривок и хищно оскалился — сработал природный инстинкт. Глаза Тэхёна недобро сощурились. Если бы в тот момент он оказался рядом с Чонгуком и увидел человека, сотворившего с ним такое, точно не стал бы церемониться. Нашёл бы убедительный способ дать понять: мальчишку есть кому защитить. Зубы непроизвольно сжались и на красивых точёных скулах заиграли крепкие желваки.       Нет, омега совсем не был жестоким, выдержки ему тоже было не занимать. Однако, учитывая доминантность, при необходимости он мог проявить некоторую жёсткость и дать весьма достойный отпор тем, кто опрометчиво рисковал испытать его раздражение на собственной шкуре.       Конечно, было заметно, что Чонгук не робкого десятка и себя в обиду не даст. Скорее всего уже не раз самостоятельно решал многие конфликты, ведь уроки школы выживания в детском доме и на улице наверняка не прошли даром.       Неожиданно Тэхён поймал себя на странной мысли, что желает по-собственнически защитить Чонгука.       Не трожь — моё?       И с каких это пор, интересно?       С первого брошенного взгляда «глаза в глаза» ещё на улице или с того момента, как Чонгук очутился на его омежьей территории, переступив порог холостяцкой квартиры?       Быть может, так проявлялся родительский инстинкт?

***

      — А чем обработать рану? — гулко раздалось из-за двери ванной.       Тэхён вздрогнул от звонкого голоса Чонгука, прервавшего его размышления. Вот растяпа, об этом он уже успел забыть.       — Оденься и открой дверь, мне нужно проверить место укуса, — Тэхён подошёл ближе.       — Да там фигня, только совсем небольшой след остался, — негромко, но уверенно прозвучало в ответ.       — Так, Чонгук, заканчивай препираться. Я же всё равно не отстану, пока не проверю, — обеспокоенно повысил голос Тэхён, внезапно подумав, что парень из-за своей стеснительности может просто скрыть серьёзность травмы. — Стесняешься? Ты же будешь одет. Я осмотрю только голень.       Раздался щелчок замка и дверь наполовину приоткрылась, давая возможность зайти в ванную.       — Вот, смотрите, — одним движением задрав штанину до колена, Чонгук развернулся боком, с готовностью выставляя ногу для обозрения.       Тэхён опустился перед ним на корточки. Внимательно рассмотрел рану, деловито прощупал пальцами кожу вокруг. С удивлением заметил, как она мгновенно покрылась мурашками, поднимая дыбом короткие волоски. Парень такой чувствительный или просто боится щекотки?       — Тебе повезло. По всей видимости, собака решила просто напугать и прихватила совсем чуть-чуть, зубы прошли вскользячку, — Тэхён с облегчением выдохнул, поднимаясь. Повозился немного, доставая из аптечки антисептик, тщательно обработал несколько действительно неглубоких царапин. — Через неделю-полторы все должно зажить.       — Ага, зато мои единственные штаны серьёзно пострадали, — Чонгук быстро опустил штанину вниз. Его серьёзный взгляд остановился на лице омеги. — Спасибо за помощь, хён.       — Пожалуйста. Обращайся, если что, — подмигнул Тэхён с мягкой улыбкой и зашагал в сторону кухни.       Там уже всё было готово. Омега бросил взгляд на большую кастрюлю, стоящую на плите: из-под крышки тянулись щекочущие нос пряные ароматы любимого рамёна. Посмотрел на аппетитные сэндвичи со свининой и овощами, возвышавшиеся цветной слоистой горкой на большой тарелке.       Вспомнив о кимчи, что было куплено буквально накануне в ближайшем супермаркете, подошёл к холодильнику, достал небольшой контейнер с яркой этикеткой «Не острое. Для детей» и, сняв прозрачную крышку, пристроил его между тарелками. Яркое блюдо призывно засигналило красным. Тэхён не удержался — подцепил-таки палочками большой кусок. Быстро сунул его в рот и смачно захрустел, прикрывая глаза от удовольствия. Он давно привык к самой простой пище, да и никогда не отличался особой любовью к кулинарии, поэтому никаких изысков не готовил.       Зачем это одному?       Интересно, а Чонгук любит острое? Нет ли у него аллергии на специи?       Внезапно под пальцами появилось фантомное ощущение чужого худого плеча.       Эх, откормить бы парнишку.       Ещё раз окинул взглядом скромные блюда на столе. Не густо, конечно, но утолить голод будет вполне достаточно. К тому же набивать желудок большим количеством еды после голодухи, да ещё и на ночь, тоже не стоило.       Нестерпимо захотелось покурить. Тэхён дёрнулся было в прихожую, где в кармане висевшего в шкафу пальто лежала пачка сигарет. Однако, сделав пару шагов, резко остановился, будто споткнувшись о невидимую преграду. Мысли выстроились в ровную шеренгу, как вымуштрованные солдаты на плацу:       «Ну уж нет! Ведь я решил выкуривать не больше двух сигарет в день до тех пор, пока не брошу окончательно, когда сам того захочу. Значит, так тому и быть. А иначе грош цена твоему слову, доминантный».       Мысленно пожав лапу своему нетипично сильному для омеги зверю, он юлой крутанулся на пятках, чтобы чеканным шагом промаршировать обратно на кухню. Размышления упорно возвращали к Чонгуку. Почему так сложилась его жизнь? Нужно бы его осторожно расспросить об этом.       Тэхён сунул руки в карманы домашних штанов, удобно присаживаясь боком на подоконник — это было его излюбленное место. Днём отсюда можно наблюдать за жизнью маленькой части города, поздним вечером — любоваться звёздами.       Неожиданно удивило осознание, что присутствие альфы в квартире абсолютно не казалось чем-то чужеродным. Это не вызывало ни естественной насторожённости, ни инстинктивного чувства опасности или тревоги, ни скованности от находившегося рядом с ним чужого парня.       Совсем наоборот, внутри разливалось такое давно забытое тёплое чувство, что этот совершенно незнакомый альфа когда-то здесь жил.       Словно здесь он был на своём месте.       Квартира уже не выглядела такой пустой и холодной, какой Тэхён привык её ощущать за три года одиночества.       Перед глазами снова пронеслись воспоминания об их с мужем недолгой семейной жизни. Тэхён грустно улыбнулся. Был ли он в те времена действительно счастлив? Нет, это было самообманом. Иначе так легко не вычеркнул бы Минхо из своей жизни.

***

      Тэхён сидел на широком подоконнике в ожидании Чонгука, расслабленно прислонившись к откосу спиной, — задумчиво разглядывал щедро усыпанное звёздами молчаливое небо.       — Ух, как же вкусно па-а-хнет! — ночную тишину внезапно разрезал восторженный возглас.       Застигнутый врасплох, омега буквально подпрыгнул от неожиданности, на секунду потерял равновесие и едва не свалился на пол. Его миндалевидные глаза стали почти круглыми.       — Твою ж..! Кто так сзади подкрадывается-то?! — громко вскрикнул, демонстративно хватаясь за сердце. — Ну и напугал же ты меня, чертяка!       — Извините, я не специально. Думал, вы слышите мои шаги, — перепуганно забубнил Чонгук. Лицо быстро залила краснота, голова опустилась. Ну точь-в-точь провинившийся перед учителем школяр. Он так и застыл на пороге кухни, не решаясь без приглашения подойти к столу. А ведь так хотелось поскорее накинуться на еду.       — Так ведь недолго и инфаркт схлопотать, — Тэхён уже тихо посмеивался над своей бурной реакцией.       — Вы ещё слишком молодой для этого, — прозвучало немного смущённо.       Приподняв одну бровь, Тэхён с трудом сдержал улыбку.       Что это? Простой комплимент гостеприимному хозяину дома или неумелый флирт молодого альфы?       — Ну да, не старичок, конечно, вполне себе бодренький, но всё же старше тебя на целых десять лет, — подняв указательный палец вверх, Тэхён мягко соскользнул с подоконника. Подошёл к плите, зачерпнул ещё горячий рамён из кастрюли и, наполнив тарелку, поставил на стол.       — Странно, но я почему-то не чувствую этой разницы, — альфа окинул взглядом сначала красивое лицо, а потом и высокую идеальную фигуру, стоящую к нему боком.       — Вот как? Ну тогда, если тебя больше ничего не смущает, предлагаю окончательно перейти на «ты». Так нам обоим будет проще, — Тэхён обернулся к Чонгуку, что продолжал мяться возле двери. — Да ты проходи, не стесняйся. Что застыл как вкопанный? Присаживайся к столу, пока лапша не остыла.       — А вы… — после секундного замешательства Чонгук сразу же поправился. — То есть, ты… разве не будешь есть вместе со мной? — заметив отсутствие второй тарелки на столе, чуть нахмурился, сдвинув брови к переносице. Вспомнил кое-что очень неприятное. Несколько секунд помедлил, размышляя, стоит ли произносить вслух то, о чём внезапно подумалось. А потом всё-таки решился и добавил с откровенной горечью в голосе. — Ясно. Конечно, кому приятно сидеть за одним столом с никому не нужным бомжом. Брезгуешь, да?       Покачав головой, Чонгук понимающе хмыкнул. Взгляд снова покрылся льдистой коркой, стал холодным и колючим.       Он сунул в карманы спортивных штанов задрожавшие руки, желая их спрятать — неухоженные, исцарапанные и обветренные, привыкшие к грубой работе. Ссутулился, втянув голову в плечи, словно хотел закрыться. В этот момент он напоминал большого нахохлившегося птенца.       Тэхён дёрнулся как от удара наотмашь, услышав такой неожиданный и откровенно неприятный вопрос. По идеальному лицу побежали, сменяя друг друга, тени разных эмоций. Изумление, замешательство, тревога, возмущение. Тяжело вздохнув, он поставил на стол вторую тарелку с лапшой. Подошёл ближе и опустил ладони на худые плечи, слегка сжимая их пальцами. Помолчал немного, подбирая слова, чтобы не задеть гордость своего гостя ненужной жалостью.       А потом слегка встряхнул Чонгука, желая сбросить с него остатки морока серой приютской жизни и неприкаянных скитаний:       — Щегол, если бы я так думал, то никогда не пригласил бы тебя к себе домой, — негромко, но так уверенно произнёс Тэхён, что не поверить ему было невозможно. — Неужели ты этого не понимаешь и требуются объяснения? Хорошо, тогда я скажу... Ты — мой гость, и я с удовольствием составлю тебе компанию. Тем более, я приготовил свой любимый рамён с курицей. Думаю, что тебе он тоже понравится.       Даже через ткань футболки Чонгук ощущал на своих плечах тепло рук Тэхёна, уверенное движение пальцев. Стоя всего в нескольких сантиметрах от омеги, чувствовал его природный аромат.       Оттенки свежей хвои, тягучая золотистая смола, ещё что-то неясно терпкое. Эта дерзкая смесь соединялась в один аромат, что оседал на корне языка, щекотал горло, опускаясь всё ниже и ниже к лёгким. Запахи были одновременно умиротворяющие и странно будоражащие. Чонгук рефлекторно облизал губы, собирая чужой аромат и с них тоже.       Впервые в жизни ему хотелось стоять так близко, ловить откровенный кайф и дышать, дышать, дышать. По капле вдыхать аромат чужой незнакомой жизни, чтобы заполнить им пустоту, что прочно обосновалась глубоко внутри.       Ведь восемнадцатилетний Чонгук уже давно забыл, что это такое — дом, где тебя всегда ждут.       Снова услышав птичье «щегол», что весело дразнило слух и понравилось с первого раза, он скользнул жадным взглядом по столу с едой, устыдившись своих слов.       Тэхён этого точно не заслуживал.       Ведь его следовало благодарить и за неожиданное гостеприимство, и за тёплую ванну, и за чистую одежду, и за еду. А Чонгук, словно капризный ребёнок, вместо «спасибо» решил ещё и глупые претензии предъявить. В его-то положении? У него ведь ничего нет. И никого.       Господи, ну кому ещё он нужен в этом огромном городе?       Какой же он дурак!       — Прости, если я тебя обидел, — с отчаянием утопающего Чонгук заглянул в проницательные глаза. — Кажется, я стал чёрствым, как забытая на столе горбушка хлеба. Хочешь, я расскажу о своей жизни?       — Конечно, мне бы хотелось узнать о тебе побольше того, что я успел увидеть.       Кивнув головой, Чонгук вышел из кухни, чтобы вскоре вернуться и молча протянуть свой паспорт. Тэхён быстро пробежался глазами по строчкам и, удовлетворив оправданное любопытство, вернул документ.       А Чонгук начал свой невесёлый рассказ...