Focus on me

      Гарри удаётся купить последние билеты на ночной рейс до Лондона. Он берёт с собой лишь небольшой рюкзак с необходимыми вещами и проходит на борт. Посадка задерживается. Благодаря наушникам с шумоподавлением он не слышит аккомпанемент из голосов плачущих детей и обрывков чужих разговоров. Учитывая меньший комфорт в эконом-классе и просто отвратительную еду, вкус которой схож с резиной, полёт проходит неплохо. В Лондон Гарри попадает около полудня. Его никто не встречает, так как ему хотелось сделать родителям сюрприз. Да и сам он до вчерашнего утра не знал, сможет ли вовремя улететь из Америки. Впереди две недели свободы, дней, наполненных радостью, праздничной атмосферой и счастьем.       Перекусив в местном Макдональдсе, Гарри набрасывает рюкзак на плечи и спешит пройтись по магазинам, так как перед Рождеством короткий рабочий день и нужно успеть купить подарки семье. Денег у него осталось немного, так что это будет что-то наверняка милое и бюджетное. Джемме он покупает шарф с символикой Гриффиндора, так как она фанатка Гарри Поттера, Энн — набор бокалов с ручной росписью, а отцу — запонки из белого золота по хорошей скидке. Добравшись до дома уже поздним вечером, Гарри понимает, что у него нет сил и энергии ни на что. Организм ещё несколько дней будет привыкать к новому часовому поясу. Поэтому, просто оставив рюкзак и пакет с подарками на пороге комнаты, он добирается до кровати и засыпает крепким сном.       На следующий день Гарри кажется, что время тянется словно в замедленной съёмке. В кругу семьи он чувствует себя в безопасном пузыре. В воздухе витает запах специй: бадьяна, корицы и апельсиновой цедры. Джемма всегда ответственная за приготовление глинтвейна. Обычно это две версии: безалкогольная на вишнёвом соке для Гарри и на основе итальянского вина для всех остальных. Энн не подпускает сына к выпивке за семейным столом, не зная о том, что тот на тусовках перепробовал уже большую часть алкоголя — от дешёвого пива до элитных напитков. Дес впервые за долгое поднимается в комнату Гарри и без лишних разговоров втягивает сына в тёплые объятия. И единственное, что тому остаётся — раствориться в этих ощущениях. В его комнате идеальный порядок, ни пылинки, все вещи на своих местах. «Это место останется неизменным. Знай, что бы не случилось, ты всегда можешь сюда вернуться».       Слова матери принесли облегчение, когда Гарри покидал родной дом, уезжая во Францию. И даже там было немного проще, потому что он учился со своими друзьями из школы и жил в одной квартире с сестрой, поэтому не так тосковал по своей обычной жизни за девять месяцев учёбы. Ностальгия обволакивает его тело. Снизу доносится рождественский плейлист, включённый Энн, и Гарри решает спуститься на первый этаж. После горячего душа и сна он выглядит свежее. Лицо гладко выбрито, волосы уложены. Лавандовый свитер и трикотажные штаны с праздничным принтом отлично дополняют образ. Парень медленно спускается по ступенькам, наблюдая, как сестра помогает сервировать стол. Дес что-то шепчет Энн на ухо, и та кивает в ответ. Они оба одеты в одинаковые костюмы, и это невероятно мило, ведь каждый год они подбирают эти наряды вместе. — Милый, принеси ещё вина, — просит Энн, и Гарри кивает в ответ. Он набрасывает куртку и вдруг замечает, как к дому подъезжает машина. Разве они кого-то ждут? Он пожимает плечами. Возможно, это соседи решили заглянуть в гости. Гарри спускается в винный погреб, берёт бутылку и, уже поднимаясь по ступенькам, слышит обрывок разговора. — Ты уже который год не отмечаешь свой день рождения или просто торчишь дома в полном одиночестве. Так что мой руки и садись за стол! — Ну хоть ты что-то скажи! Вы вызвали мне такси, буквально заставляя присоединиться к вашему празднику! Гарри замирает с бутылкой в руке и мотает головой. Голос до боли знакомый, но он не до конца уверен, кому именно тот принадлежит. — Старик, ты знаешь, что ей бесполезно сопротивляться. Это повторяется из года в год, — отвечает Дес. — Надеюсь, что вы не потратились на подарки, — усмехаясь произносит мистер Томлинсон и протягивает своё пальто Джемме. Та лишь подмигивает ему. — Кажется, он догадался, мам.       Гарри закрывает за собой дверь и удивлённо моргает. На мужчине кашемировый белоснежный свитер в купе с голубыми джинсами. Он выглядит иначе, словно более приземлённо и не так строго, как на работе. И впервые они оказываются лицо к лицу вне стен ресторана. Гарри в прямом смысле слова забывает как дышать. Кажется, он вот-вот выдаст себя, и каждый в этой комнате будет знать их маленький грязный секрет. Хлопок по спине от отца слегка взбадривает, и тихое: «добрый вечер» вырывается из его уст. Шеф-повар дарит ему тёплую улыбку и проходит вглубь дома. — Ты словно призрака увидел, — резюмирует Джемма. Стайлс мотает головой. Он замечает, как они с отцом увлечённо о чём-то болтают, словно им всё это время не хватало неформального общения. — Я не ожидал увидеть его здесь, — отвечает Гарри.       А ещё больше удивляет то, что спустя полчаса он во второй раз видит настоящую улыбку Луи, от которой блестят глаза и появляются мелкие морщинки. Джемма выносит небольшой торт с двумя тройками и поёт поздравительную песню. Энн включает камеру и подначивает всех петь. Мужчина широко улыбается, а затем, наклонившись над свечами, поднимает глаза. Они пересекаются взглядами лишь на мгновение, и Гарри улыбается ему в ответ, прежде чем тот задувает свечи. За столом он чувствует угрызение совести за то, что пошёл на поводу у своих желаний. Сейчас он ковыряет вилкой в тарелке с остатками пастушьего пирога и натянуто улыбается, когда отец в очередной раз о чём-то шутит. — Гарри, как твоя практика? Ты почти ничего не рассказываешь, — спрашивает Энн. Он застывает с бокалом глинтвейна в руке и растерянно смаргивает. Его окончательно сбивает с толку рука мистера Томлинсона, опустившаяся на его бедро. — Эм, всё хорошо. На самом деле я многому научился за это время, — произносит он и слегка вздрагивает, когда чужая ладонь поднимается выше. Дес кивает головой и делает глоток вина. — Конечно, Луи настоящий профессионал. Работать с ним — одно удовольствие. Не так ли? Мужчина ухмыляется и переводит взгляд на Гарри и да, это звучит весьма двусмысленно, учитывая то, что уже дважды произошло между ними. Тот не успевает ответить, как Энн немедленно засыпает его очередными вопросами. — Уже нашёл себе друзей? Девушку? За столом мгновенно застывает тишина, разбавленная лишь протяжным: «боже, мам». Джемма закатывает глаза, и, кажется, не все понимают, что действительно не так. Энн вопросительно смотрит на дочь, а Гарри готов провалиться сквозь землю. — Я всё ещё гей, к счастью или к сожалению, мам. Спасибо за поддержку, — язвительно отвечает Гарри. — Милый, я на твоей стороне, — оправдывается Энн, и Дес разом переводит тему, обращаясь к Луи. — Думаю, весной мы сможем открыть ещё один ресторан. Я уже сейчас набираю команду, которая будет там работать. Хотя понятия не имею, как это совмещать с работой в своём заведении и съёмками, — отвечает тот. — Ох, вау! Это же будет легендарный сезон со знаменитыми шеф-поварами! Я слышала, что прилетит даже Гордон Рамзи. — Джемма подмигивает мужчине и он тут же начинает смеяться. — Я не поведусь на твои журналистские уловки, Джемс, — отвечает Луи.       Плечи Гарри опускаются. Он рад, что общее внимание было отвлечено от него, но в душе остаётся какой-то неприятный осадок. Рука мужчины продолжает поглаживать его бедро, и он опускает свою ладонь поверх. Кончики пальцев проходятся по тыльной стороне кисти, посылая лёгкие импульсы по его телу. Они ещё несколько минут болтают с Джеммой о рабочих моментах, и потом он поднимается из-за стола и, извиняясь, отправляется в свою комнату. Некоторое время ему всё же удаётся побыть одному, но вдруг дверь тихо открывается и через мгновение знакомый аромат окутывает помещение. Кровать прогибается под чужим весом, и сердце юноши пропускает удар. Гарри тихо шмыгает носом, а после бормочет тихое «уходи». — Что-то мне подсказывает, что тебя нельзя оставлять одного в таком состоянии, — тихо произносит мужчина.       Гарри убирает руки с лица и поворачивает голову. В комнате полумрак. Лишь свет луны проникает сквозь небольшой зазор плотных штор, и благодаря этому парень может заглянуть мужчине в глаза. Он наблюдает, как тот выуживает из кармана брюк тканевый платок, а затем осторожно промакивает лицо Гарри от слёз. Этот жест подкупает, и какое-то время никто из них не говорит. А потом мистер Томлинсон ложится на спину и отвечает: — Дай угадаю. Когда-то в детстве кто-то сказал тебе, что слёзы — это признак слабости. И эти слова глубоко засели в твоей голове?       Брови парня сходятся на переносице. Он ничего не отвечает, так как знает, что это правда. Иногда его мозг попросту блокирует некоторые воспоминания, пропитанные негативом, но травмирующие события так как или иначе отпечатываются на нём, словно клеймо. И часть этого вовсе не сделала его сильнее, а скорее наоборот. Во рту пересыхает. Гарри морально не готов к подобному разговору, особенно со своим руководителем. Это странно, и кажется, в этом мире нет человека, который его действительно понимает. — Я оказался вдали от дома, в незнакомой для себя обстановке, без друзей, семьи и поддержки. Полагая, что смогу со всем этим справиться в одиночку. И за эти месяцы я ни разу не обмолвился своей матери, как мне действительно тяжело, как мои ожидания разбились вдребезги, потому что вместо того, чтобы готовить, я мыл полы на кухне. И я… так много раз хотел об этом рассказать, но боялся выглядеть слабым. Да и ко всему прочему, мою мать интересует лишь моя личная жизнь. Луи тихо смеётся. — Энн за восемнадцать лет нашего знакомства так и не приручила свою прямолинейность, — произносит он. Гарри это вовсе не утешает. — Но если тебе станет легче, я тебя понимаю, потому что был в такой же ситуации. Только вот у меня не было семьи, денег, перспектив и даже представления, в какую сторону мне двигаться и с чего начинать. Семнадцатилетний Луи Томлинсон, мечтающий о славе великого шеф-повара из Богом забытой деревни в пригороде Лондона, был простым работником кухни захудалого кафе, где получал свои первые ожоги от масла во фритюре и порезы, потому что руки отказывались меня слушаться. И поверь, я не раз думал, что нахожусь не на своём месте, делаю всё не так, и что мне мне никогда не выбраться из той дыры. Но благодаря тяжелому труду, упорству, стремлению и знаниям я достиг того о чём так долго мечтал.       Гарри смаргивает несколько раз, будучи удивлённым таким монологом. Это один из откровенных моментов, когда трудно подобрать слова и даже ответить спасибо. — Это только твой путь. И поверь, он не похож на другие. Всё идёт своим чередом, так, как и должно быть. Не пытайся сесть в чужой автобус, зная точное время прибытия своего. На свой ты точно не опоздаешь.       Гарри упускает момент, когда мистер Томлинсон положил свою ладонь на его руку. Он нежно блуждает пальцами по тонкой коже, цепляя холодный металл колец. И этот момент кажется куда интимней, чем всё, что происходило между ними до этого. Узнавать мужчину ближе, без образа и его публичности куда лучше. Возможно, Гарри поспешил с выводами, был слишком предвзят, и они вовсе начали неправильно? Ему хочется сказать простое человеческое «спасибо» за такие слова и поддержку. Это ничтожно мало, потому что на самом деле слова Луи Томлинсона многое расставили по своим местам. Но вместо этого Гарри не может даже проронить и слова, повернувшись к нему лицом. В его голове столько мыслей, спутанных в клубок из противоречий и размышлений, и ни единого объяснения тому, что сейчас происходит. Мужчина смотрит ему в глаза, как только это позволяет полумрак комнаты, и произносит: — С Рождеством, Гарри. После этих слов он наклоняется и, оставив лёгкий поцелуй на щеке парня, уходит.

***

      За две недели каникул Гарри набирается сил. Часть времени он проводит с друзьями, которые тоже приехали домой на каникулы, иногда валяется в постели, листая ленту в Инстаграм или играя в приставку. В один из таких дней Дес везёт их в город. Они посещают рождественскую ярмарку, катаются на аттракционах, пьют пунш и много веселятся. Гарри не мог избавиться от чувства, которое съедало его изнутри. Он и не думал, что его ориентация — это проблема или та тема, на которую лучше не говорить. Старшая сестра сделала каминг-аут раньше него, и в её адрес не прозвучало не единого упрёка или плохого слова. В то время как Энн встретила его признание удивлённым «вау» и больше к этой теме они не возвращались. Не сепарированная эмоционально часть него хочет вернуться и услышать хоть какое-то объяснение. Конечно же, Гарри не нужно одобрение родителей для того, чтобы выбрать себе пару. Когда-нибудь наступит момент, и он познакомит семью со своей второй половинкой. Но только вот чем это обернётся по итогу — неизвестно.       Он приезжает в Лондон ранним утром, обнаруживая на электронной почте ещё больше материалов для изучения. Обучение будет проходить поэтапно: сначала теория, потом практика и сразу же тестирование. Для начала Гарри нужно выучить полностью всё меню, его состав, технику приготовления, знать аллергены и параллельно с этим запомнить винную карту, которая насчитывает более двадцати позиций, не считая крепких горячительных напитков. Затем, спустя несколько недель, нужно приступить к практике. — Это что, красная комната боли? — смеясь произносит он.       Они в неизвестном прежде помещении. Все стены обиты деревянными панелями, и посередине только один стол. Гарри не сразу замечает, как у стены из стекла начинают собираться люди. Кажется, они чего-то ждут. Девушка по имени Элизабет стоит, сложив руки позади себя. Рядом один из барменов. Его зовут Марк, и, судя по всему, он будет сегодня учить Гарри открывать алкогольные напитки. Он задаёт ему несколько вопросов, на которые тот правильно отвечает. — Начнём с макетов, а затем приступим к упакованным бутылкам.       Марк ловко достаёт из-под стола три ёмкости: вино, пиво и шампанское. И Гарри неприятно съёживается. У него есть неудачный опыт, и чёрт, сейчас точно что-то может пойти не так. Парень удаляет фольгу с горлышка, с первого раза устанавливает острие винта в центре пробки и медленно тянет наверх. После характерного звука из бутылки выходит пробка, и Элизабет с восторгом хлопает в ладоши. С шампанским дела обстоят хуже. Гарри понимает, почему вся комната обита панелями: несколько пробок врезались в потолок, другие — в стекло, одной он едва ли не попал себе в глаз. За стеклом слышатся перешёптывания и смешки, отчего Гарри огорчается ещё больше. Кажется, что это единственная вещь, которая даётся ему так сложно.       В раздевалку он плетётся с пятнами шампанского на рубашке, так как одну бутылку умудрился взболтать, и напиток буквально фонтаном вырвался ему прямо на одежду. И они снова встречаются с мистером Томлинсоном, когда вокруг ни души. Это становится своего рода традицией. Гарри не успевает даже переодеться. Он просто сидит на скамье, уронив голову на руки. — Ты в порядке?       Очевидно, нет. Он даже не хочет отвечать. Кажется, любой рабочий на этой кухне может укротить грёбаную бутылку от шампанского, но не Гарри. И, конечно же, множество сотрудников стали свидетелями его позора. Боковым зрением он видит, как мистер Томлинсон становится позади него, и внезапно его руки опускаются на плечи Гарри. Тот слегка вздрагивает, но тут же расслабляется. Пальцы скользят под воротник рубашки, заставляя кожу покрыться мурашками. Вдруг раздаётся тихий писк, и двери кухни открываются. Мистер Томлинсон мгновенно отдёргивает свои руки ровно за секунду до того, как в раздевалке появляется Найл и несколько других сотрудников. — Хорошего вечера, — бормочет шеф.       Они были на грани. Что он вообще себе думал? Два раза Гарри дал слабину, но это точно больше не повторится. Нельзя смешивать работу и личную жизнь. Точнее эту интрижку, или как назвать то, что происходит между ними? Гарри нужно выкинуть прочь из головы даже мысли о нём. Ничего не должно его отвлекать в данный момент. Только спорт, сон и работа. Для этого он и приехал сюда.       Найл щёлкает перед ним пальцами, отчего Гарри несколько раз моргает. А затем тихое «пойдёшь с нами в бар?» звучит из его уст. В тот вечер парень предпочитает безалкогольное пиво и молчание. Подперев лицо ладонью и улавливая обрывки чужих разговоров, Гарри ощущает очередную волну усталости и скуки. Это не тот слой общества, где можно обсудить какую-то картину, политические взгляды или последние новости. В основном это разношёрстные шутки, перемешанные событиями в прошлом, которые скрепляют этот коллектив. И чаще всего он чувствует себя не в своей тарелке из-за этого. — Если бы я был геем, то встречался с Гарри, — громко произносит Найл. Люди за столом раздаётся громкий смех и юноша тут же смущённо улыбается. — От натурала до бисексуала — один шаг, Хоран, — отвечает Сия. С этой девушкой-администратором Гарри знаком меньше всего. Но выводы напрашиваются сами: она дерзкая и любит выглядеть ярко. — А ты? Кого ты считаешь привлекательным? Стайлс делает глоток пива и облизывает пересохшие губы. — Из присутствующих? — уточняет он. Элизабет мотает головой. — Нет, в целом. «Луи Томлинсон» вертится на языке. И Гарри делает паузу, чтобы не выдать себя. — Зейн Малик, я случайно видела его без рубашки! — восклицает Сия. — Боже, он горяч. — Ребята, шоты. Зои ставит на столик поднос, и Гарри тут же хватает свой В-52, потому что любит этот сладко-приторный вкус. Администратор присаживается за стол и шепчет: «что я упустила?» — Мы обсуждали, кто кого считает привлекательным. — Все люди красивые по-своему, — произносит Гарри, а затем за один раз опустошает свою стопку. — О, мальчик, оставь эти наивные утверждения в прошлом, — закатывает глаза Зои, и Найл тут же толкает его локтем. Тихое «Луи Томлинсон» просачивается сквозь смех. И вдруг все взгляды устремляются на Зои. — Воу, мы не произносим это имя вслух. — Найл мотает головой. — Ты до сих пор обижена на то, что он продинамил тебя? — уточняет Элизабет. Гарри хмурится и непонимающе смотрит на Найла. Он вовсе не ожидал услышать такие подробности о Луи. Получается, ему нравятся не только мужчины? — Детка, я уже два года как замужем. Но это не отменяет того факта, что я считаю его самым горячим мужчиной на планете Земля. Думаю, ему нравятся молодые неискушённые парни, такие как Гарри.       Стайлс замирает на месте, будто прирастая к этому дивану. Внезапно ему кажется, что всё вокруг начинает кружиться. Яркие вспышки светодиодов слепят глаза, а музыка окончательно заглушает все мысли. Несколько пар глаз резко устремляются на него, и внутри появляется мерзкое ощущение, будто на него вылили ведро с грязью. В каждой шутке есть доля правды, и эта не исключение. — Боже, расслабься, — бормочет девушка, и Гарри лишь остаётся положить на стол купюру и уйти, не объясняя причины.       На следующий день он получает свои извинения, хотя, по сути, никто ничего плохого не сделал. Гарри уже свыкся с двумя мыслями: здесь он всегда будет чужим и то, что сплетни — неотъемлемая часть любого коллектива. В конце концов, нахождение в этом месте временно, как и все эти неприятные моменты. Марк снова обучает его. Кроме них в комнате никого нет, даже за стеной. Все сотрудники находятся на своих рабочих местах, и это облегчает Гарри задачу. Он спокойно наблюдает за тем, как парень демонстрирует подачу алкоголя. Показывает этикетку, предварительно промокнув влагу от льда, и приступает к откупориванию. Перед тем как порционно наполнить фужер, необходимо налить игристое вино для дегустации, делая это под определённым углом. — Бери фужер за ножку, взболтай немного, понюхай и только потом сделай глоток. Затем они меняются местами, и Гарри проделывает те же действия. Ловким движением он откупоривает бутылку и в первый раз наливает слишком много напитка в бокал. — Воу, полегче. Если бы мы были на настоящем свидании, то я бы подумал, что ты хочешь меня споить, — ухмыляясь, произносит Марк.       Стайлс хмыкает. Он никогда не ужинал ни с кем в ресторане кроме своей семьи. Это было бы неплохо. Ведь, в конце концов, простое времяпрепровождение с обычным парнем не запрещено законом и ни к чему не обязывает. Им не нужно быть в каком-то статусе или продолжать вечер. Другая часть Гарри против. Возможно, сейчас стоит удержаться от сближения с кем-либо. Дегустация вина затягивается, и в этот день он легально пьяный на работе. Марку двадцать пять, он работает и учится на биохимика. И, пожалуй, во вкусе Гарри. Но эту мысль стоит отодвинуть куда подальше.       На свою первую смену он выходит спустя три недели. Форма, состоящая из рубашки и брюк с эмблемой и вышитым именем, сидит на нём идеально. Гарри мысленно благодарит вселенную за то, что в этот вечер нет подачи блюд от шефа. Все работники на своих позициях. Он выходит в зал с энтузиазмом и позитивом за плечами. Гостей не так много, столики распределены между всеми официантами для удобства и одинаковой нагрузки. Только вот трудности возникают, когда он забирает первые заказы из кухни. — Тарелка холодная, — произносит он, и лицо Лиама Пейна вытягивается от удивления.       Глядя ему прямо в глаза, су-шеф отправляет готовое блюдо в мусорный бак, а через несколько мгновений просит переделать порцию филе-миньон. Это повторяется из раза в раз: незаконченная презентация, отпечатки пальцев на плоскости тарелки, не добавленный сверху сыр или декор. Опытный взгляд Гарри замечает каждую деталь. И больше всего он начинает нервничать из-за задержки времени. Ведь он не может постоянно находиться на кухне, ему нужно приносить напитки, принимать заказы и при этом извиниться перед несколькими гостями за столь длительное ожидание. Он заметно нервничает, особенно видя, как через стекло мистер Томлинсон наблюдает за ним. В какой-то степени это обычный человеческий фактор, но у Гарри в голове не укладывается тот факт, что всё это происходит именно сегодня. Опытные повара не могут постоянно делать одни и те же ошибки, при этом отдавая готовые горячие и холодные блюда другим официантам быстро и вовремя. В его адрес не было возмущений. Все посетители на удивление спокойные и терпеливые. И в этот вечер Гарри получает самые большие чаевые. Его поздравляют коллеги и Найл, бормотавший про боевое крещение. Для первого рабочего дня официантом он справился довольно неплохо. Тело ломит от боли, особенно спину, потому что приходится держать ровную осанку всё время. В конце дня парень наспех принимает душ и переодевается.       Когда юноша добирается до дома, на часах почти девять вечера. В холодильнике лишь банка энергетика и лазанья. Гарри ужинает в полной тишине, а затем забирается в кровать. За весь день, будучи среди людей и находясь в шуме, ему хочется побыть в полной тишине, но мысли, роящиеся в голове, не дают уснуть. Он работает в ресторане уже почти полгода. Безусловно, это своя школа жизни. За это время Гарри многому научился. Побывал на четырёх рабочих позициях и узнал то, чему не учат в школе кулинарии. Он бы назвал учёбу там обычной симуляцией в сравнении с готовкой на настоящей кухне. И насколько часто он бывал на ней, с такой же силой росло его желание доказать то, что он готов и покажет результаты. Но, видимо, время ещё не пришло.