Ghost and his Shadow

      В ноябре их направили в Мексику. Как шутил Прайс «погреться на солнышке, отдохнуть и выпить текилы». Сам же капитан с ними не летел, так как его из-за возраста отстранили от миссий и поставили управлять базой. — Это всего на пару месяцев, — заверил сестру Джон, обняв ее за плечи. — Не успеешь соскучиться. — Я тебя до этого почти два года не видела, — натянуто улыбнулась она, обнимая его в ответ. — Присматривайся к теням, вдруг я буду там.       В ответ старший Прайс только рассмеялся, а после отпустил команду к самолету, который должен был отвезти их на новое место. Закинув свои скудные вещи, они расселись по местам — Амелия устроилась рядом с Газом, который играл в какую-то игру на своем телефоне — и отправились в путь. Чтобы как-то занять себя на время перелета, Саймон вырезал ножом из найденной деревяшки бабочку. Получалось так себе, но сам процесс был достаточно монотонным и кропотливым, чтобы отвлечь его на достаточное количество часов. Иногда он поглядывал на Шэдоу, проверяя, что уже много месяцев как стало его привычкой. Вот она просто смотрит, как Газ играет в игру; спустя время — пробует сама, пока Гэррик дает ей советы и подсказывает; вот устроилась под боком товарища, уложила голову тому на плечо и, укутавшись в куртку, которую получила от Саймона четыре месяца назад и теперь постоянно носила, задремала… Ее густые длинные каштановые волосы были распущены и чуть растрепались, лезли Газу в лицо и, наверное, щекотали шею, но мужчина даже не обращал на это внимание, не отталкивал Прайс и не беспокоил, давая ей отдохнуть. Как и положено лучшему другу. — Ей, кажется, стало лучше за эти десять месяцев с нами, а? — заметив, на кого то и дело смотрел его друг, заговорил Соуп. — Похоже на то, — глаза Райли снова скользнули по фигуре задремавшей девушки.       МакТавиш не видел лица Саймона, но они столько лет провели вместе, что ему это было и не нужно. Он легко научился угадывать настроение Гоуста по его позе и взгляду, привык слышать слова в молчании и немногочисленных хмыках. Лейтенант Райли был отстраненным и достаточно скрытным человеком, но, кто бы что ни говорил, не злым. В нем была ярость, была агрессия, была ненависть, но они никогда не были направлены в сторону невинных. Он мог быть строг с новобранцами, был готов убить тех, кто выполнял работу спустя рукава, презирал трусов, но при всем при этом не мог пройти мимо собаки, не погладив, если та была не против ласки. И, все же, наблюдая за динамикой Амелии и Саймона, Джонни не мог не отметить необычность их общения.       Если сначала их малышка просто отгораживалась Гоустом от всех остальных, а он терпел ее рядом с собой, то теперь казалось, что они нашли комфорт друг в друге. Лейтенанты присматривали друг за другом. Осознанно или нет, но они словно крутились на орбитах друг друга, приглядывая и поддерживая. Если Амелия была не рядом с Гэрриком, то, несомненно, устраивалась где-то неподалеку от Райли. Они читали вместе, сидя на диване в комнате отдыха, Гоуст иногда воровал у нее сигареты, взамен отдавая шоколадные батончики, первой проверял ее после миссий и, вероятно, даже не обращал внимание на то, что девушка делала то же самое. Призрак и его маленькая тень, как теперь этих двоих называла вся база. Сплетен ходило много, а этим хоть бы хны. Они словно не слышали, оставаясь в своем пузыре покоя и безразличия к тем, кто не был им близок. — Знаешь, я всегда хотел младшую сестру, но никогда не думал, что ей станет сестра Прайса. Я вообще из-за рассказов старины всегда представлял ее скорее как вечно пятнадцатилетнюю девочку, — Саймон хмыкнул, давая понять, что слушает, а его движения ножа по дереву остались все такими же ровными и плавными. — Вы с ней тоже на удивление неплохо ладите. Знаешь, некоторые парни на базе даже подходили ко мне и спрашивали, не вместе ли вы, — нож резко соскочил с деревяшки, но потом вернулся на прежнее место. — Вы вместе? — решил продолжить Джонни, поняв, что напал на след. — Нет. — Но она тебе нравится. — Очевидно.       Соуп удивленно распахнул глаза, не веря собственным ушам. Он сейчас не ослышался? Его друг, который и говорил-то редко, пусть и метко, только что вот так легко и без отпирательств признался, что ему нравится их малышка? Даже не дрогнув. Даже не оторвавшись от дела. Даже не задумываясь, он сказал это, как данность. Как если бы его спросили какого цвета небо или какие патроны нужны к МК46. Словно это и правда должно быть очевидно. — Ты… Она… нравится как женщина, верно? — Да. — Но она не знает. — Нет. — Ты ей расскажешь? — Нет, — все его ответы были монотонными и односложными, простыми, словно Саймон уже не раз отвечал на них и устал повторяться, но все равно делал это. — Почему?       На этот вопрос Райли ответить не соизволил, продолжая вырезать маленькую бабочку, даже не глянув на опешившего МакТавиша, который просто не понимал. Для него была очевидна взаимная симпатия со стороны Амелии. Не просто же так она была рядом с Гоустом, когда остальные предпочитали держаться на расстоянии, менялась с ним книгами, что заметили все, отдавала хороший и любимый Саймоном рассыпной красный чай, который ей присылал кто-то из знакомых по просьбе девушки… Он впервые за все эти годы слышал, чтобы его другу кто-то нравился. Нет, он видел, как иногда, когда они были в баре, Гоуст уходил с какими-то женщинами, пару раз тот обмолвился о том, что состоял в отношениях в далеком прошлом, но не более того. А тут… — Саймон, — впервые за долгое время он позвал друга по имени, заставляя поднять взгляд от деревянной бабочки и посмотреть в глаза, — ты должен рассказать ей. — С чего бы? — Райли окинул его пустым взглядом, а потом вернулся к своей подделке. — Оставь меня и маленькую в покое.       Руки лейтенанта на мгновение замерли, когда прозвище так естественно слетело с его губ, а потом с новой силой принялся срезать деревянные стружки и щепки. «Маленькая», «маленькая тень», «моя маленькая тень» — снова и снова называл он ее про себя, а сейчас, когда говорил с Джонни, мысли закрутились только вокруг Амелии и… Все остальные называли ее малышкой из-за того, что она была младшей сестрой Прайса, девушкой, потом стала еще и их сестренкой тоже, но для Гоуста…       Он недовольно скривил губы под балаклавой, запрещая себе до посадки снова поднимать взгляд на Амелию. Он принял решение. Пусть иногда его и переклинивало: когда она ходила в его куртке; когда расслаблялась рядом с ним; когда искренне, пусть и кривовато улыбалась ему; когда радовалась каждому дурацкому шоколадному батончику, которые он сам терпеть не мог — Саймон не собирался привносить себя в ее жизнь еще больше, чем было сейчас. Со своими кошмарами по ночам, со своими травмами и проблемами он не был чем-то хорошим, что могло бы улучшить ее жизнь, которая и так была тяжелой и сложной. Он просто будет призраком, присматривающим за ней, как и положено живым мертвецам, не способным отпустить живых. — Ты идиот, дружище, — покачал головой МакТавиш, откидываясь на спинку неудобного сидения. — Помяни мое слово, ты пожалеешь.       Газ разбудил ее только когда самолет уже коснулся земли, потерев плечо. Эта база не сильно отличалась от привычной им. Те же военные, та же техника, только солнце ярче, воздух более влажный и горячий, несмотря на то, что вообще-то была зима, что явно мало волновало местную погоду. Амелия подняла свою маску вверх, прежде чем выйти на свет, и собрала растрепавшиеся волосы в тугой пучок, позволив Газу взять свои вещи и понести, пока ее руки были заняты. — Я полковник Алихандро Варгас и ваш временный командир, — встречавший их мужчина кивнул всей группе, пробегая взглядом по каждому, но не заостряя внимание, лишь оценивая по привычке.       Атлетического, но не слишком тяжелого телосложения, с выраженными чертами лица, густыми черными волосами, легкой щетиной и живыми карими глазами, он уверенно стоял на своих двоих, одетый в простую темно-серую футболку и брюки карго песочного цвета, как и многие другие военные, ходившие вокруг. Его кожа была чуть смуглого оттенка, выдавая его постоянное прибывание на солнце и мексиканское происхождение так же, как и акцент. — Капитан Джон «Соуп» МакТавиш, — Джонни вышел вперед, протягивая ладонь для крепкого рукопожатия. — Рады знакомству. Это Газ, Шэдоу, Гоуст и Роуч, но, думаю, досье на каждого вы уже видели. Не подскажите на сколько мы здесь? — Пока не разберемся с картелем. Идите за мной, — он махнул рукой и повел их вперед. — Вас вызвали не только потому, что нам нужна будет помощь, но и потому, что это связано с наркотрафиком в США, а так же нелегальной поставкой оружия на нашу территорию. Нужны обе страны, чтобы разрешить эту ситуацию. — Мы здесь именно для этого, — кивнул МакТавиш. — Правда, боюсь, среди нас одни только Британцы. — Точно, ОТГ ведь состоит из американцев, канадцев, австралийцев, русских и британцев… — понимающе протянул он, а потом весело усмехнулся. — Ну ничего, чая нам на вас хватит, — Соуп прыснул, бросив косой взгляд в сторону Гоуста, но тот только приподнял брови в немом вызове. — Женская казарма полная, — Варгас обернулся в сторону Амелии. — Не будет проблемой пожить с остальными, señorita? — Никак нет, сэр, — отозвалась она, даже не смутившись, забирая у Газа свой рюкзак и с легкостью закидывая на плечо. — Не утруждайте себя и своих людей. Я буду со своей командой. — Как скажете, — полковник улыбнулся, окинув девушку одобрительным теплым взглядом, пусть и через плечо. — Встречу проведем после ужина, я введу вас в курс дела, а пока можете отдохнуть и осмотреться. — Не отходи от нас далеко, малышка, — ухмыльнулся Газ, подтолкнув подругу локтем. — А то мало ли что может случиться. — Прости? — она скептически выгнула бровь. — Это он к тому, что местные еще не знают, как ты умело сворачиваешь людям шеи и бросаешь через прогиб, — прыснул Роуч. — Не хотелось бы, чтобы ты кого-нибудь поломала в первый же день за то, что они отпустят какую-нибудь шуточку или пригласят тебя на свидание. — Когда такое было, сержант? — Понял, молчу, лейтенант, — вскинул руки мужчина, отходя на шаг. — Вы самый добрый, нежный и ласковый человек из всех, который и мухи не обидит, — его карие глаза озорно сверкнули, а губы растянулись в хитрой улыбке, тогда как Гоуст и Соуп усмехнулись, поглядывая на троицу, что шла за ними. — Я прощен, малышка? — На тебя невозможно злиться, — фыркнула Прайс, качая головой, уже давно привыкшая к их подтруниваниям и шуткам, зачастую искренне наслаждаясь. — Прошу прощения, что влезаю, — Алихандро обернулся, явно прибывая в легком замешательстве, — но, лейтенант, ваш позывной разве не Шэдоу? — Малышкой ее называем мы, — за подругу ответил Соуп. — Она нам как младшая сестра. — Понимаю, — Варгас кивнул и открыл дверь в небольшую казарму, явно отдраенную и разве что не скрипящую от чистоты. Пять кроватей стояли изголовьями к стенам, а в центре был большой круглый стол на столько же человек. — Располагайтесь. Советую не снимать с окон москитную сетку, зажигать улитки от насекомых ночью и следить, чтобы никакая дрянь не заползла. Пауки и змеи тут те еще твари. Надеюсь, вам у нас понравится, — полковник улыбнулся на удивление искренне и открыто. — И добро пожаловать в Мексику, dama y caballeros. — Многообещающе, — хмыкнул Газ, стоило двери за полковником закрыться. — Кто-нибудь еще здесь не любит змей? — Они красивые, — пожала плечами Амелия, скидывая рюкзак рядом с дальней кроватью. — Ты боишься змей? — Не то что бы боюсь, просто… — Как ты можешь служить в спецназе и бояться змей? — Джонни уставился на друга, как на человека, заявившего, что земля плоская. — Мы же столько раз были в горячих точках, где змей пруд пруди. — Газ, змеи на земле. Они как запах от твоих ног почувствуют, сразу откинутся, — хмыкнул Саймон, сев на соседнюю с Амелией кровать, наблюдая за тем, как товарищ начинает медленно закипать. — Боги, я-то думала что за могильный ветерок подул, — протянула Прайс. — А это Гоуст решил юморком тряхнуть, — Роуч прыснул, забравшись на кровать с ногами, усевшись по-турецки. Ему разве что ведерка с попкорном не хватало. — Газ, не слушай их. Увидишь змею, просто хватай у головы и кидай мне. Я себе сумочку сделаю. — Да не боюсь я змей, — цокнул языком Гэррик, начав раскладывать вещи. — Я их просто не люблю. Завязывайте. — Да-да, конечно, — широко улыбаясь, хохотнул Джонни.       Краем глаза МакТавиш отметил для себя кто какую кровать занял, ничуть не удивившись, что по одну сторону от Амелии расположился Гоуст, а по другую Газ. Сам он был рядом с Саймоном, а Роуч напротив, оба ближе к входу. Распаковка вещей не заняла больше пятнадцати минут, после чего они двинулись на осмотр. В конце концов они должны были провести здесь как минимум пару недель, а значит хотелось бы иметь хоть какое-то представление об окружающем пространстве. Безусловно, у каждого был свой мотив и желание найти определенные места, но решение пока что не разделяться стало единогласным.

***

— Блядство! — Амелия ударила ладонью по песку, зажмурившись от тупой боли во всем теле. — Серьезно, малышка, ты не сможешь выстоять против нас троих одна, — усмехнулся Газ, который за эти двадцать минут даже не вспотел. — Со всем моим уважением к тебе и твоим навыкам. — Поэтому продолжаем, — девушка в слепую подняла руку вверх, и Роуч потянул, ставя на ноги. — Давайте, еще раз. — Хватит уже с тебя, — возразил Джонни, садясь на лавку и вытягивая ноги. — Нас трое. Мы все выше тебя и весим каждый минимум килограммов на пятнадцать больше. И эти пятнадцать килограмм — мышцы. Успокойся. И я серьезно. — Он прав, — поддержал Роуч, протягивая подруге бутылку с водой. — Будь у тебя ножи и рань ты нас, может, все сложилось бы иначе. Но в рукопашную никак, малышка. — О, когда я столкнусь с тремя бойцами, так им и скажу, — девушка скривилась под маской, отказываясь садиться. — Простите, вы не могли бы подходить по одному? А то я девушка хрупкая и нежная. Ко мне в очередь надо для смерти выстраиваться. — Ты подстрелишь их раньше, — бросил Гоуст, не переставая отжиматься на одной руке. — Откуда такая уверенность? — раздраженно закатила глаза Шэдоу. — Помню нашу первую встречу, — вниз и вверх. Вниз и вверх. — И все миссии за этот год, — он поменял руку и продолжил движение. — Мне везло. И ты лучше меня знаешь, что нужно всегда совершенствоваться. Я не могу просто… — она всплеснула руками, а потом отвела взгляд, прищелкнув языком. — Если бы не нужно было лезть во все эти маленькие дыры, просто нарастила бы массу. — Поваляй в земле кого-нибудь из местных, раз так раздражена. Прекращая ворчать в пустую. — Я сейчас на тебя сверху сяду и в земле поваляю, — рыкнула на него девушка, распуская волосы, но только для того, чтобы вытряхнуть запутавшийся в них песок. — Ну сядь, — Саймон криво усмехнулся под маской. — Разницы все равно никакой не будет. Ты даже не мой рабочий вес. — Я сейчас правда на тебя сяду! — Только тебя и жду. Хоть капля нагрузки будет. — Гребанный показушник, — цокнул Газ, глядя на то, как Амелия намеренно с размаху плюхнулась Гоусту на спину… а тот даже толком не дернулся, только свободной рукой придержал ее, чтобы не грохнулась на землю. — Впервые вижу, чтобы девушка пыталась доказать, что она тяжелая, — хохотнул Роуч, глядя на эту парочку.       Саймон наконец соизволил остановиться, рукой помогая девушке устроиться на своей спине получше, после чего продолжил отжиматься. Заметив, что его предплечья наконец напряглись, он удовлетворенно хмыкнул. Вес Амелии дал ему необходимую нагрузку, тепло ее тела, прижатого к его спине, согревало, а от ощущения ее ладоней на плечах бежали легкие мурашки. Уперев обе руки в землю, он продолжил подходы, следя за тем, чтобы ни одна сторона его тела не заваливалась, пока Роуч и Газ продолжали фыркать и припираться с Прайс о том, что подруге не нужно уметь справляться с ними тремя, лучшими из лучших, одновременно. Иногда Райли останавливался и опускался на локти в планку, чтобы передохнуть, а потом возобновлял упражнение.       МакТавиш смотрел на своих друзей, как на настоящих идиотов. Что Гоуст, который монотонно выполнял отжимания, сменяя их планкой, лишь бы Амелия продолжала прикасаться к нему, пусть и таким странным образом; что сама Прайс, которая определенно точно могла удержать равновесие на спине Саймона, но все равно то и дело клала руки мужчине на плечи, неосознанно едва заметно поглаживая; что Роуч и Газ, так привыкшие к взаимодействию этих двоих, а точнее вседозволенности Шэдоу с Гоустом, что даже не обращали на это внимание — все будто не видели очевидного. А, может, они просто старательно делали вид, что они великие слепые и тупые. Ну, или сам МакТавиш интерпретировал все иначе после разговора с другом. Он не знал хотелось ему плакать или смеяться из-за всей этой ситуации.       Еще несуразнее стало, когда к ним подошло несколько местных парней, чтобы познакомиться с новоприбывшими. Амелия, сказав свой позывной, показательно легла на Гоуста, спина к спине, вертясь на нем, как на кушетке, а потом, устроившись, скрестила руки на груди и прикрыла глаза, словно собиралась вздремнуть. На нем. Пока он стоял в планке и не шевелился, позволяя Роучу, Газу и Соупу отвечать на вопросы за всех.       Солнце неприятно слепило, голоса солдат были громкими, где-то неподалеку шуршали шины проезжающей машины, над головой кричали птицы, жара и влажность душили, недосып сдавливал виски тисками головной боли, поэтому Прайс опустила веки и постаралась сосредоточиться на чем-то одном. Выбор был сделан без сомнений — Гоуст. Его тело, мышцы которого напрягались и чуть подрагивали под ее весом, размеренное глубокое дыхание, которое она чувствовала спиной, запах его тела, что-то древесное, тяжелое, горчинка сигарет и немного пота — она сконцентрировала все свое внимание только на нем. На человеке, которы не задавал ей лишних вопросов и просто был. Человеке, который успокаивал ее своей нейтральностью ко всему, что бы ни происходило, успокаивал своим суховатым и чуть жестоким чувством юмора, успокаивал понимающим пристальным взглядом, который заставлял оставаться в реальности и не уходить в воспоминания. Головой она прекрасно понимала, почему другие опасаются и сторонятся лейтенанта, но для нее он стал пусть и мрачной, но тихой гаванью. В конце концов она всегда любила дождь. — Compañero, ты там живой или уже в камень превратился? — рассмеялся один из парней, кажется, Эмилио. — Он так хоть всю ночь простоять может, — ухмыльнулся Газ, бросив взгляд на даже не шелохнувшегося Гоуста, к которому и был обращен вопрос. — Мда, у вас явно товарищи не из разговорчивых, — протянул второй, Хавьер. — Кстати, не хотите спарринг? Мы тут все уже друг к другу привыкли. Интересно посмотреть на что способен отряд, который нам прислали в помощь. — Малышку вон попроси, — кивнул в сторону девушки Роуч. — Это у нее энергии и раздражения столько, что девать некуда. — Это будет немного нечестно, вам не кажется? — Хавьер улыбнулся, посмотрев на Прайс, что делала вид, будто и правда уснула, хотя никогда не спала на спине, а сворачивалась в немного странной позе на животе. — Я понимаю, что она часть вашей группы, не подумайте, но я видел, как она даже минуты против вас троих простоять не смогла. Так вы…       МакТавиш смачно ударил себя по лбу, повесив голову, когда Амелия шевельнулась, а потом медленно села, сверкнув своими глазами, в которых вспыхнуло что-то холодное и острое. Вот кто этого смертника за язык тянул? Она и так была раздражена тем, что не могла противостоять Соупу, Газу и Роучу — что по определению было бредом, ведь даже Гоусту пришлось бы туго — так этот самоубийца ей еще об этом и напомнил. А ведь она только начала успокаиваться…       Окинув двоих оценивающим взглядом, Амелия медленно поднялась с теплой спины Саймона, прикидывая свои шансы. Эти двое были комплекции Газа, выше нее где-то на треть головы, но в деле их она не видела, так что судить можно было с трудом. В любом случае если они были на этой базе, значит превосходили многих других. — Думаешь я не способна составить тебе конкуренцию в рукопашном бою? — сухо спросила Прайс, приняв решение. — Никак нет, лейтенант, — все с той же дружелюбной улыбкой заверил Хавьер. — Уверен, вы отличный боец, просто… — Тогда пошли на платц. — Ставлю десятку на малышку, — шепнул Газ Роучу. — Я похож на дебила? — тот скептически выгнул бровь. — У нее же настроение ни к черту с самого утра. Что с ней, кстати? — Сказала, что опять кошмары замучили, — мрачно отозвался Газ, следя за тем, как девушка с местным парнем выходят на платц и чуть потягиваются, обсуждая правила, которых будут придерживаться. — Она всю ночь не спала. Даже в самолете отрубилась, сам же видел. — Мда… Малышка сейчас даже Гоуста порвет на британский флаг, не то что этого паренька. — Зря вы так. Он один из лучших в своей группе, — вступился за друга Эмилио.       Газ и Роуч окинули его невпечатленными взглядами, потом посмотрели на Амелию, что потуже затянула волосы в хвост, и синхронно кивнули без единого сомнения: — Точно порвет.       Рядом с ними раздалось шуршание одежды, но они даже не обернулись. Знали, что это Гоуст, встал за их спинами, чтобы посмотреть. Призрак маленькой тени ОТГ-141, всегда следивший, даже если со стороны, и вмешивающийся, если чувствовал в этом необходимость.       Саймон размялся, хрустнув позвонками, встав в весь свой немалый рост, чувствуя чуть ноющие мышцы, глазами следя за тем, кто отобрал у него его «утяжелитель». Самоубийца казался веселым и даже игривым. Он подбадривал девушку, говоря, что, в конце концов, все это не всерьез, заверяя, что она с ним может не сдерживаться… Насмешливо фыркнув, Гоуст сел на скамейку, вслепую принимая от Джонни протянутую бутылку с водой. Это обещало быть забавным. Даже по тому, как Амелия ринулась на своего противника, сразу бросившись в ноги, всем, кто был знаком с ее манерой двигаться, стало понятно, что растягивать тренировку она не собиралась. Ее цель — повалить жертву и взять в захват, а не изнурить и только после ударить побольнее. Вероятно, факт того, что она не могла справится с Соупом, Газом и Роучем ее сильно удручал, хотя Райли и не мог понять этой ее злости. Даже он не пошел бы против этих троих с голыми руками. А он был выше и крупнее. Но, видимо, девушку это не заботило. Как и состояние парня, которого она повалила на песок за сорок три секунды, а потом взяла в удушающий захват ногами, чтобы отпустить только когда он из последних сил дважды ударил ее раскрытой ладонью по коленям, сдаваясь. Правда, так легко смертник не отделался, потому что она крикнула ему призывное «еще раз».       Газ и Роуч ударили кулаками, а Саймон усмехнулся, даже не потрудившись опустить балаклаву, продолжая неспешно пить воду, лицезрея, как его маленькая тень снова и снова выбивает землю из-под ног несчастного, который никак не мог приспособиться к ее практически акробатическим гимнастическим движениям, перекатам и нестандартным нападениям. Услада для глаз, не иначе.

***

      Уже второй час в комнате для совещаний царила напряженная обстановка. Их следующее задание должно было проходить на большой территории нефтеперерабатывающего заводного комплекса, вокруг которого был пустырь. Подобраться неоткуда, и стрелки с высоких точек уберут их за считанные секунды, не говоря уже о том, что никакого эффекта неожиданности и тишины не будет и в помине. — Снайпер, — выдал очередное предложение Соуп, а потом указал на один из корпусов, где была труба. — Здесь должен быть наш стрелок. Он снимет остальных, и по его команде мы войдем. — Хорошо ты это придумал, — кивнул Дарио. — Прям отлично. Только как наш человек туда войдет? С винтовкой. Карточку гостя покажет? Или на вертушке спустится? — Не прийдется, если он проберется изнутри, — МакТавиш по-акульи улыбнулся, глянув на свою команду, которые так же поняли ход его мыслей. — Я не снайпер, Джонни, — напомнила Амелия, глянув на своего капитана из-под бровей, чувствуя страшную усталость от этого слишком долго дня. — И ты это знаешь. — Но ты неплохой стрелок. И у тебя будет время попрактиковаться. Плюс, там будут не безумные расстояния, а цели достаточно статичны. Я знаю, ты справишься. — А проникнет она туда как? — нахмурился Варгас, явно заинтересованный предложением. — Это она умеет, — расплылся в широкой улыбке Соуп. — Малышка? — Черт тебя дери… — шумно выдохнула она, а потом встав, подошла к столу и скинула чертежи этажей на край, найдя в ворохе нужные ей канализацию и воздуховоды. — Так, ладно, что у нас есть… — нависнув над планами, Шэдоу молчала какое-то время, всматриваясь, а потом, взяв ближайший карандаш, начала обводить точки. — Здесь, здесь, — Прайс просканировала взглядом чертежи вновь, сопоставила с картой местности, а потом кивнула себе. — Здесь и тут. Нужно точнее узнать не только пути, но и их размеры. Это могут быть маленькие трубы, в которые крысы едва пролезают, а могут быть почти тоннели. Завод на реке, так что в теории я могу забраться туда по канализации из нее, если выкинете меня выше по течению где-то… в одиннадцати вечера. Тогда к двенадцати вы сможете прибыть. — Ты правда сможешь? — полковник удивленно приподнял брови, так же склоняясь над столом и всматриваясь в чертежи, прикидывая план. — Гипотетически, да, сэр, — она откинула карандаш и оперлась на локти, вертя ситуацию в голове и жуя нижнюю губу. — Мне нужны более точные сведения о трубах и вентиляционных шахтах. Вероятно, проникнуть я смогу только через сточные воды, — она заметила, как пара мужчин под командованием Варгеса поморщились, и незаметно ухмыльнулась. — Мне прийдется вылезти уже внутри, снять с себя мокрую одежду, чтобы не оставлять следов, а потом по вентиляционным шахтам лезть наверх. И нужно узнать, как они устроены внутри. Если там винт с лопастями или разделительные решетки и клапаны… Ломать не вариант. А потом еще нужно будет снять стрелков на точках. — Ты сможешь пронести с собой винтовку? — уточнил Педро. — Не знаю, — она развела руками, поджав губы под маской, которую за день снимала только чтобы поесть, чувствуя себя в ней комфортнее. — Обычно я беру с собой только глок, несколько запасных магазинов и ножи — ничего лишнего — потому что моя цель не уничтожить объекты или цель, а проникнуть, взять или найти что-то, а потом так же тихо уйти. Винтовка… — Амелия неоднозначно покачала головой, садясь обратно на стул, — они большие. Даже если разбирать… — У нас есть две с половиной недели до отправки груза, — остановил ее Алехандро. — Две недели до операции. Найдем более точные чертежи и, если этот вариант нам подходит, построим копии труб, чтобы проверить, влезешь ли ты в них с винтовкой. Что до модели… подберем что-нибудь более компактное. Соуп прав. Расстояние там будет не такое, чтобы в Книгу рекордов Гиннеса попадать. Мои ребята помогут тебе отточить навыки, если они заржавели. — Мы всегда можем пойти на открытый штурм, — возразил Гоуст.       Ему эта идея не нравилась от слова совсем. Он ни секунды не сомневался в навыках Амелии, только вот было слишком много факторов риска. Слишком многое могло пойти не так. И, если она окажется в западне, им понадобится катастрофически много времени, чтобы прийти на помощь. Даже если они ломанутся вперед, то пробиться к ней смогут далеко не сразу. Если ее вообще оставят в живых, если заметят. А если… Было слишком много «если», на которые они не могли повлиять. — И они уйдут, — огрызнулся Дарио. — Думаешь один такой умный? — Думаю, Шэдоу справится, но это все равно слишком рискованно — отправлять ее туда одну, — процедил Райли, пригвоздив придурка взглядом к месту. — Она хороший стрелок, да, но не снайпер, а площадь объекта огромная. — У нас больше нет солдат, которые так же могли бы втиснуться в эти узкие проходы, с необходимой подготовкой, — Амелия обернулась на него с ноткой благодарности во взгляде. — Я «Ночной ангел», Гоуст. Я всегда так работала. Одна. Ничего нового. Смогу снова. Ты помнишь, я рассказывала тебе про Камбоджа. — Гоуст прав, малышка, — тяжело вздохнул Газ, хмуро глядя то на чертежи, то на подругу. — Ты больше не одна. И, если тебя хоть кто-то заметит раньше, чем мы окажемся внутри, ты труп. Это не совсем одно и то же с тем, что ты делала раньше. — Согласен, — встал на одну сторону с ними Варгас прежде, чем Прайс смогла возразить. — Мне тоже не нравится, что ты пойдешь туда одна, лейтенант. Я не отправляю своих людей на верную смерть, — он недовольно поджал губы, явно стараясь решить и взвесить все за и против. — Давайте вот как поступим. Пока что остановимся на этом плане, но подумаем, что еще можно сделать и улучшить. Шэдоу, чертежи к утру будут у нас. Зайдешь ко мне после завтрака, посмотришь. За день сделаем тебе копии труб, которые выберешь, чтобы могла проверить свои силы. — Спасибо, сэр.       Саймон раздраженно цокнул сквозь стиснутые зубы, игнорируя тревожный взгляд МакТавиша. Амелия превосходно умела проникать туда, где ей не положено было быть. Была хорошим бойцом и достаточно метким стрелком, но не снайпером, как Джонни в прошлом. И за две недели стать в этом профессионалом было попросту невозможно. Улучшить точность? Да. Но когда она окажется там… Волнение, ветер, дождь, плохая видимость ночью — слишком многое могло повлиять на ее выстрел. А одна неверно выпущенная пуля будет стоить ей жизни. Но что самое раздражающее — у Райли не было других идей. Какого-то черта этот дурацкий завод охранялся грамотно, как Форт-Нокс, что не подобраться ни с одного края, и ему приходилось признать правоту остальных, говоривших об отсутствии других вариантов. И от этого он злился только больше.       Выйдя на улицу, он позаимствовал у первого проходящего мимо курящего солдата сигарету и зажигалку, глубоко затянулся и поморщился от крепости табака. За эти десять месяцев он слишком привык к сигаретам Амелии с гвоздикой и чем-то сладковатым, отдаленно напоминавшим ваниль. Но сейчас ему было плевать. Тревога жужжала в голове, не давая успокоить мысли, требуя сделать хоть что-то. Это было нормально — переживать за товарища — но за свою маленькую тень он волновался слишком сильно. Прислонившись спиной к нагревшейся за день бетонной стене, Райли ударился головой о твердую поверхность, словно стараясь выколотить чувства из своего глупого мозга. Только вот не помогало. Не помогало забыть, с какими пустыми глазами Амелия говорила о предательстве, которое пережила, о работе в одиночку, о нежелании подводить всех и уверенности в том, что не справится. Не помогало перестать представлять все, что могло пойти не так и ее бездыханное тело.       МакТавиш, проходивший мимо, бросил на друга взгляд и, кажется, даже захотел поговорить, но вовремя остановился, за что Саймон на самом деле был ему благодарен. Сейчас бы он послал его так далеко и надолго, что вернулся бы тот только к концу месяца.       Раньше с такой проблемой Райли не сталкивался. Каким бы задание ни было, кроме самого первого, на ошибках которого они и научились, он сам, Газ, Роуч или Соуп все равно были поблизости с Амелией. Они уже знали о сильных и слабых сторонах девушки, поэтому не допускали повторения ситуации, когда она бы просто отрезала трос, по которому могла бы выбраться, потому что считала, что ее жизнь стоит меньше, чем другие. В этот же раз… ее отправляли даже без спасательного троса. — Что не так?       Резко распахнув глаза, которые он даже не заметил, как закрыл, Гоуст уставился на девушку перед собой. Она стояла всего в двух шагах от него, запрокинув голову, чтобы смотреть в глаза. Такая маленькая рядом с ним, едва до подбородка доставала… Но при этом ничуть не боялась и нахохлилась, как воробей, нахмурив свои густые брови. Наверное, еще и губы поджала, но под маской не было видно. Только по блестящим серым глазам, обрамленным длинными черными ресницами он мог понять ее настроение, и этого, кажется, было достаточно. — Гоуст, — чуть отчаяннее и требовательнее позвала она, не увидев и не услышав никакой реакции. — Я не хочу, чтобы ты шла одна. — И я это уже слышала. И ответила. Гоуст, что не так? — почти по слогам повторила Амелия свой вопрос, шагая еще ближе к нему, словно стараясь надавить. — Ты будешь там одна. Ты не снайпер. И Газ прав. Одна ошибка, и ты труп. — Ты… — она запнулась, а ее брови дрогнули. Несколько секунд она всматривалась в его глаза, тогда как ее собственные начали смягчаться так, как ему нравилось. Но не в этот раз. Причина была неверной, неправильно. — Ты переживаешь за меня? — А не должен? — он сделал последнюю затяжку из почти истлевшей сигареты и швырнул ее прочь, смотря куда-то в сторону. — Гоуст… — его позывной, слетевший с ее губ, звучал так мягко и ласково, что мужчине стало почти тошно. Почти слишком приторно. Почти. — Гоуст, — его маленькая тень звала, и он просто не мог не повернуть голову, не мог не посмотреть на Амелию, которая успела стянуть свою маску вниз и теперь улыбалась уголками губ. Едва заметно. Это могла бы быть даже игра света. Но в ее глазах было столько тепла, что Саймон почти утонул. — Я буду тренироваться, и все пройдет хорошо. Хочешь экзамен тебе перед миссией сдам? — Не хочу, — огрызнулся Райли. Не на нее, на всю ситуацию. И по искоркам забавы и признательности в ее глазах было понятно, что Амелия это знала. — Я помогу тебе с тренировками. — Ты тоже не снайпер, Гоуст, — из ее груди вырвался короткий смешок, больше походивший на резкий выдох. — У меня есть две недели. Четырнадцать дней. Триста тридцать шесть часов. Я справлюсь. — Веришь в это?       Против его собственной воли, голос сел и стал куда тише, чем Саймон привык. Руки, почему-то так и чесались прикоснуться, проверить, настоящая ли она перед ним, не иллюзия, что превратится в дымку, а потом и вовсе рассеется. Передвигающаяся так незаметно, дышащая так тихо и так сильно отличавшаяся от всех остальных. Боец, солдат, но не такая, как другие женщины, с которыми он встречался в армии прежде. Некоторые из них старались доказать всем, что способны на те же вещи, что и мужчины; что пол не важен; что рост и комплекция не имеют значения, тогда как Амелия искусно пользовалась этим, найдя узкую нишу в их профессии, которая была идеальна для нее. И никто не мог сказать ей и слова против, ведь она и правда была невероятна в своей работе. Только его маленькая тень могла делать то, что делала, но это задание… — Я… — Прайс закусила нижнюю губу, отведя взгляд и скрестив руки на груди. — Думаю, я смогу поднять свои навыки достаточно, чтобы справиться настолько хорошо, насколько смогу, а потом дождусь вас. Если что-то пойдет не так… Я продумаю и такой вариант развития собой. Залезу куда-нибудь так, что не смогут вытащить и… — Ты будешь тренироваться, пока не сможешь поразить неподвижную цель на расстоянии 1100 метров, — потребовал он, даже не дослушав этот глупый несуразный план. — И не будет никакого «достаточно хорошо». Ты справишься блестяще, просидишь там наверху, пока мы все не зачистим и не заберем тебя оттуда, поняла? — Гоуст, я солдат, и, если того потребует ситуация… — Я сейчас притащу сюда МакТавиша и заставлю повторить. Тогда это будет приказ. Ты этого хочешь? — Поняла, поняла, — она беззвучно рассмеялась, качая головой, кривовато улыбаясь. — Отлично, — Саймон оттолкнулся от стены и первым пошел в сторону отведенной им казармы, надеясь, что она не продолжит размышления на тему того, почему он так яро требовал от нее сделать свое дело, а потом сидеть и не высовываться.       Амелия улыбнулась удаляющийся спине, а потом побрела следом. И люди называли этого человеком чудовищем, не понимая, почему она предпочитала его компанию остальным. А, может, это она была больной, раз любовалась и восхищалась его зверствами во время сражений, давно разучившись испытывать тот превобытный страх перед смертью и жестокостью, как все нормальные люди. Саймон был смертоносен и ужасен, когда выходил в ночь, но лично для нее… он был безопасностью, придававшей сил на поле, ведь Прайс знала — если Гоуст рядом, все будет хорошо. Глупая необоснованная уверенность, которую он внушал своей массивной фигурой и грозными маской и балаклавой с черепом. Что до задания и тренировок… Было даже забавно, что Райли ни на секунду не сомневался в том, что она сможет туда пробраться. Для него это словно было самим собой разумеющимся. Будто не было в мире места, куда она не могла бы залезть. Но тренировки… Варгас, конечно, поручит это кому-то из своих парней, и вряд ли они будут насмехаться над ней или тыкать носом в не самые лучшие навыки в стрельбе на дальние дистанции, но все же Прайс предпочла бы, что бы ей помог, например, Соуп, который и сам был снайпером. Или сам Гоуст, если бы он мог. Если бы был снайпером. Это было нелогично и совершенно иррационально, как те редкие моменты, когда ей хотелось прислониться не к подлокотнику дивана, а к его боку, но все же это было.       Когда они вошли в казарму, остальные уже, судя по разобранным кроватям, укладывались спать, а из душевой доносился шум воды, что намекало на то, что Роуч и Соп отсутствовали не просто так. Амелия, привычно достав пижаму, косметичку и полотенце, уже хотела было пойти в душ, но так и застыла у двери, коснувшись ручки, поняв простую истину — едва ли там были перегородки, а, как бы комфортно ей не было со своими товарищами, вставать под воду голой рядом с ними она не горела желанием без особой на то необходимости. Выругавшись, она плюхнулась на свою кровать и уставилась в потолок. А ей так хотелось смыть с себя тяжесть, пыль и песок этого дня… — Чего в душ не идешь? — спросил Газ, присев на край ее кровати, потрепав по щиколотке. — Ты же спать с утра хочешь. — Хочу. Но, если ты не забыл, я женщина. А мыться рядом с Соупом и Роучем, в каких бы дружеских отношениях мы ни были, я пока что не хочу. — Черт, я об этом даже не подумал, — прыснул в кулак мужчина, широко улыбаясь. — Еще и Гоуста ждать, — Амелия заскулила от отчаяния, сворачиваясь клубочком. Ну не могла она уснуть грязной! В волосах все еще был песок после спарринга… — Иди первой, — подал голос Райли, садясь на кровать с книгой, которую она ему «дала» три дня назад.       Ему было плевать. Абсолютно точно плевать. Но спустя пятнадцать минут Амелия вернулась из душа, и он совершил тактическую ошибку посмотрев на нее. Шорты едва прикрывали то, что должны, как и топ на таких тонких лямках, что казалось вот-вот порвутся. Очевидно, что они в Мексике, и девушка не будет спать в толстовке и мешковатых штанах, но она выглядела слишком красивой и домашней, неспешно подходя к кровати, суша полотенцем свои длинные каштановые волосы. Стройная, подтянутая, как и все военные, с выраженным прессом, косыми мышцами, плоским животом, о котором мечтали многие девушки, мясистыми плотными бедрами и небольшой аккуратной грудью. Ее фигура не должна была удивлять — на заданиях она всегда носила плотно прилегающую одежду, чтобы влезать в разные щели и не шуршать тканью, но сейчас, в этой глупой голубой пижаме со звездочками и распущенными влажными после душа волосами, казалось она должна лечь не на жесткую кровать казармы, чтобы завтра идти оттачивать свое мастерство в стрельбе из винтовки на дальние расстояния, а на какой-нибудь мягкий диван и укрыться плюшевым пледом.       Саймон пялился, как идиот, но даже не понимал этого. Не до конца. Он просто впитывал в себя ее образ, как мог. Длинные ноги, изгиб талии, выпирающие ребра, когда она потянулась, напряженные мышцы шеи… и шрамы. Их было много, едва ли не так же много, как у него самого. Порезы, следы от пуль и даже ожог на бедре — длинный, вытянутый, давно заживший, но блестящий и рельефный. И, конечно, эта роскошная татуировка на спине, которая каким-то чудом оставалась целой, неся в себе страшный смысл. Но Шэдоу не скрывала не одну из отметин, неся на себе, как медали, которыми стоило гордиться. И это было так. Она прошла через все это, преодолела и выжила, став еще сильнее. — Если вы не прекратите пялиться на меня, я отправлю вас спать на улицу, — цокнула языком Амелия, даже не подняв на них взгляд, ложась на кровать и проверяя телефон.       Ее слова окатили Гоуста, как чан ледяной воды, заставляя отвернуться и уставиться в книгу, в которой он больше не мог прочитать ни строчки, перед глазами все еще видя ее, с запозданием понимая, что хотел бы прикоснуться. Это выходило из-под контроля… — Ты не можешь винить нас, малышка, — рассмеялся Роуч. — Мы больше месяца с базы не выходили, а ты прекрасна. И не говори, что не смотришь на нас, когда мы тренируемся. — Ладно, аргумент, — подумав, согласилась Прайс. — Может еще и рейтинг составляла? — хохотнул Газ, привстав на локтях и поиграв бровями. — Давай, — подзадоривал он, — от худшего к лучшему! — Не развращай нам малышку! — Соуп, мне двадцать девять, — с улыбкой глядя на друга, напомнила она. — Именно, — отмахнулся от своего капитана Кайл. — Ну, что? Давай, не томи. Размажь самооценку худшего и нацепи корону на лучшего, — с азартом воскликнул он, как ребенок, участвовавший в угадайке. — Худший, очевидно, мой брат, просто потому что, пусть я и могу признать, что у Джона неплохое тело для его лет, но, когда думаю, что оцениваю собственного брата, начинает выворачивать, — парни загоготали, хлопая по простыням, тогда как Амелия уютно устроилась в изголовье кровати, прижав колени к груди. — Потом… Роуч, прости. — Ты разбила мне сердце, — со всей серьезностью хмыкнул тот, прижав руку к голой груди. — Второе место… — Стой, почему второе, — вмешался Соуп. — Нас, вообще-то, трое осталось. — Так я Гоуста никогда без верха не видела, — пожала плечами Амелия. — Не могу судить. — Раздевайся, ЭлТи! — крикнул Саймону Газ. — Я хочу честно выиграть! — Тебе пять лет? — сухо спросил Гоуст, старательно делая вид, что читает книгу. Он даже переворачивал страницы для правдоподобности. — Ладно тебе, — протянул МакТавиш, готовый если что сорваться с места, если в него полетит кулак. — Дай малышке оценить себя. Мы-то на нее уже посмотрели.       Если бы взглядом можно было убить, Джонни упал бы замертво в этот самый момент. Мысленно пообещав превратить завтрашний день Соупа в ад всеми возможными и невозможными способами, Райли отложил книгу и стянул с себя футболку под смех и свист Газа и Роуча, на которых он посмотрел с взглядам аля «довольны?». Поворачивать голову в сторону Амелии не хотелось от слова совсем. Он и так чувствовал ее изучающий взгляд на своем теле, словно щекочущее перо, пускавшее мурашки по его исполосованной шрамами коже. Видеть ее реакцию, вне зависимости от того, какой она была, не хотелось от слова совсем. — Третье место Газ, второе Соуп, первое Гоуст, — быстро выдохнула Прайс, а потом отдернула взгляд, стараясь сконцентрировать все свое внимание на телефоне в своих руках, а не на крепком накаченном торсе мужчины на соседней, мать ее, кровати. — Да почему?! — возмутился Кайл. — Потому что у нашей малышки есть… как это называется? — МакТавиш сделал вид, что задумался, а потом щелкнул пальцами. — Точно! Вкус! — Что, малышка, любишь мальчиков побольше, — ухмыльнулся Роуч. — И постарше, — ни на секунду не смутившись, добавила Амелия, продолжая печатать сообщение, вероятно, старшему брату, заставив троих мужчин расхохотаться.

***

      Амелия ненавидела себя за то, что не могла быть идеальной во всем, пусть и понимала насколько это глупо. Ей нужно было стать сильнее. Стать лучшей версией себя. Сделать все возможное и даже больше. В первый же свой полноценный день в Мексике, сразу после завтрака она направилась к полковнику, у которого уже были необходимые ей чертежи, и провозилась с ними до обеда, простраивая наилучший маршрут с помощью самого Алихандро, который, как стало понятно из общения, и правда, как и ее товарищи, был недоволен тем, что приходилось отправлять ее совсем одну. Он помогал чем мог, задавая наводящие вопросы, конструктивно критикуя, привнося свои идеи и варя на них двоих свежую кружку колумбийского кофе, как только предыдущая заканчивалась. В конце концов в двум часам дня, когда все обитатели базы потянулись в сторону столовой, у них имелось три пути, которые к вечеру, пусть и в грубой форме, но должны были воссоздать из ненужных железок, чтобы проверить, сможет ли она пролезть. За столом ей представили уже знакомого Хавьера, улыбавшегося ей во все тридцать два, как ее нового наставника. — Снайпер, — хмыкнула Прайс, ухмыльнувшись под маской. — Ну разумеется. — Виновен по всем обвинениям. Полковник сказал, что для следующего задания нужно подтянуть твои навыки. К чему привыкла? — К ножам, глоку и ноге на чужих яйцах, — Газ рядом поперхнулся, а Соуп прыснул, искоса глядя на девушку. — Считай, я новичок, развлекавшийся в тире по воскресеньям. — К ножам, глоку и ноге на чужих яйцах, — присвистнул Хавьер, широко улыбаясь. — Не мой стиль, но эффектно. — Главное эффективно. Ты, вроде, на себе уже проверил. — Это точно, — протянул он, по-новому глядя на девушку, словно что-то понимая о ней. — Ладно, посмотрим, что сможем сделать. — Ей нужно что-то достаточно легкое и миниатюрное, чтобы она смогла пролезть в узкую трубу, но при этом дальность выстрела должна быть достаточной, — присоединился к разговору полковник. — Самое дальнее расстояние, которое ей нужно будет пробить примерно 983 метра. Может быть чуть больше. — Стоп, что? — вмешался Газ, растеряв какое бы то ни было веселье. — Я не ослышался? 983 метра? — Может быть больше, — подтвердила Амелия. — Чтобы убрать всех, мне нужно будет забраться на самую высокую из труб. Нам еще повезло, что она на краю НПЗ. — Нет, — тут же запретил МакТавиш. — Малышка, это слишком дальний для тебя выстрел. А их надо будет сделать около двадцати, если не больше. И говорю я это как человек, который делал такие выстрелы. Я думал будет максимум метров 750. В удачных условиях человека можно поразить цель с расстояния 1,5-2 км и то с крупнокалиберной винтовкой 12,7мм, являясь специалистом в этом деле. Типичная винтовка используется на дальности до 500 метров, а снайперские — на дальности до 800-1000 метров. 983… — Я знаю теорию, Соуп, — устала потерло лицо она, а аппетит, который она нагуляла за время работы в кабинете полковника, тут же пропал. — У тебя есть другие предложения? — Найдем! Я сказал тебе это после первой нашей миссии и повторю сейчас. Я, блять, не буду тем, кто скажет твоему брату, что ты мертва! А это ебанное самоубийство! Двадцать, а может и больше, выстрелов. На такое расстояние. Не от снайпера. — Она справится.       Все повернули головы на голос и в неверии уставились на Гоуста. Он сидел в стороне, глядя прямо Амелии в глаза, нахмурив брови и скрестив руки на груди. Все его тело было напряжено, но во взгляде ни капли сомнения в собственных словах. — Ты спятил? — зашипел на друга МакТавиш, а его шотландский акцент усилился из-за раздражения. Вот кто должен был встать на его сторону, так это Райли. — Если она промахнется хоть раз!.. — Не промахнется. Будешь повторять ей о неудаче, тогда да, промажет. — Не ты ли вчера говорил, что это плохая идея? — напомнил Газ. — И я все еще придерживаюсь этого мнения, — подтвердил лейтенант, не сводя глаз с младшей Прайс, что смотрела на него с какой-то одной ей понятной надеждой. — Но пока у нас нет другого плана, нужно сделать все, чтобы она справилась. — Блядство, Гоуст!.. — Джонни скрипнул зубами, упираясь взглядом в стол. — Все будет нормально, — попытался разрядить атмосферу Хавьер. — Я ее потренирую. Немного терпения, немного усердия, и она справится, капитан.       Спорить МакТавиш не стал, все-таки главным был именно полковник Варгас, но к еде не прикоснулся, глядя в одну точку, уже ненавидя себя за то, что сам и предложил эту идею. Амелия же поковыряла вилкой свои овощи, но так и не смогла проглотить ком тошноты, вставший в горле. Они так говорили, будто она сама не знала, насколько это паршивый и рискованный план. Будто не понимала, что пока что такой количество столь точных и дальних выстрелов ей не под силу. Что, если подует ветер, ей конец. Что, даже если ее обнаружат, то, как бы не забивалась в разные углы, вероятность того, что ее подстрелят, как лисицу, ворвавшуюся в курятник, будет увеличиваться в геометрической прогрессии с каждой минутой. Выругавшись, она оттолкнула от себя еду и пошла на улицу. Лучше сигаретный дым, чем все это густое чувство тревоги от ее команды.       Легко, как и всегда прежде, она нашла трубу за которую уцепилась, добралась до пожарной лестницы, а потом полезла дальше, к крыше, чтобы там скрыться от этого мира и быть поближе к свободному небу. Чуть подрагивающими пальцами она прикурила и сделала первую затяжку, прислоняясь к раскаленному жарким солнцем выступу. Именно об этом она и говорила брату, прося помочь протолкнуть ее запрос на возвращение в «Ночные ангелы». Там она не чувствовала такой давящей ответственности. Там ей некого было подводить. Там ее ошибка могла стоить только ее жизни, которая едва ли ее волновала, а не десятка других. Она не была готова к тому, что четверо мужчин, к которым она привязалась за эти десять месяцев, могут пострадать и погибнуть, если она на долю секунды не так шевельнет плечом или невовремя спустит курок. Убивать других? С легкостью. Но не стать причиной… Амелия стянула волосы на затылки, заставляя свои мысли остановиться и потечь в другом направлении. Ей нельзя было думать об этом. Как бы ни хотелось.       Поэтому, как только вечером они выяснили по какому пути она сможет пройти, Прайс прописалась на стрельбище, расточительно расходуя патроны и мишени, выставленные далеко впереди, прерываясь только ради долгих изнурительных пробежек, повышавших и так прекрасную выносливость. Хавьер был не плохим учителем, но его веселый характер и шутки быстро начинали ее раздражать, пусть те советы, что он давал, и были дельными. Он лишь хотел помочь. Но Амелия не могла побороть свою внутреннюю ярость, топя ее в сигаретном дыме. Она ловила на себе тревожные взгляды товарищей, но игнорировала, как жар солнца или влажность, заставлявшую ее волосы завиваться в кольца. Каждый вечер приходили Гоуст и Соуп, садясь на землю и комментируя каждый выстрел, корректируя ее позу и движения, но в остальном, старались не нервировать и не нагнетать лишний раз.       Закончив с очередной серией выстрелов, Прайс уронила голову на свои локти. Ее мутило. Ни то от голода, ни то от усталости, ни то от нервов, ни то от сухости во рту, но упрямство и осознание ответственности не давали опустить руки и уйти. У нее не было на это права. Она должна была справиться. — Вы пропускаете обед, лейтенант.       Вздрогнув, она обернулась на голос и увидела рядом с собой полковника Варгаса с бутылкой воды в руках. На лице мужчины была приятная улыбка, а темные, почти черные глаза искрились чем-то светлым. Возможно, приязнью, а, может, человечностью. Протянув девушку бутылку, он подождал, пока она сядет по-турецки, снимет маску и выпьет половину, прежде чем продолжить. — Вашему усердию можно только позавидовать, но вы так себя в могилу загоните. — Я там была, — повела плечом Прайс. — Вернулась. Прогуляюсь еще раз, если это нужно для дела. — У вас есть еще шесть дней. — И за эти шесть дней мои выстрелы должны стать стабильными на расстояние 1010 метров, хотя сейчас я достигла только 930. Еще восемьдесят. — Это уже весьма впечатляющий результат, — заверил он, присев на корточки и глянув в стоявший рядом прицел. — Кучно. Но чуть уходите в лево. А после 950… — Знаю. — Что сказал Хавьер? — Только практика. Поэтому живу я теперь тут. — Могу я говорить честно? — спросил Алехандро. — Прошу. — Снимите стольких, сколько сможете в северной половине, куда мы придем, а потом прячьтесь и ждите нас, — он заглянул ей в глаза, говоря достаточно тихо, но вкрадчиво и словно стараясь уговорить. — Не молитесь на удачные дальние выстрелы. Если будет хотя бы капля сомнения, сделайте все возможное, и позаботьтесь о себе. — Со всем уважением, полковник, но вы отправляете меня туда не для этого, — Амелия поднялась с земли и отряхнула брюки, даже не собрав оружие, лишь накрыв тканью, чтобы не раскалилось, ведь планировала вернуться меньше чем через час, и все на базе уже знали, что это ее место. — Я выполню свою задачу и приказ. — Значит МакТавиш не соврал мне, сказав, что вы скорее умрете, чем отступите? — спросил Варгас, глянув на нее снизу вверх. — Соуп хорошо узнал меня за эти десять месяцев, — только и сказала она, поднимая маску наверх. — Спасибо, что напомнили про обед, полковник. — Всегда пожалуйста, лейтенант. Дойдите уже до столовой и поешьте нормально, — он поднялся с песка и пошел следом за ней. — На никотине вы долго не проживете. — Уверены? У меня другие сведения. — Вы просто непробиваемы, — Алехандро поравнялся с ней и подстроил шаг. — Приму за комплимент. — Отчасти он это и был, — пожал плечами полковник, улыбаясь. Большую часть пути они проделали в молчании, пока Варгас не заговорил вновь: — Могу я спросить, как такая женщина, как вы, с такими навыками, оказалась в ОТГ-141? — Случайно. — Я вам неприятен, не доверяете, не многословны или просто не хотите делиться? — Все кроме первого. — Хотя бы честно, — рассмеялся Варгас, придерживая для нее дверь в столовую. — Вы знаете, все члены вашей команды днями на пролет сидят над чертежами и стараются придумать другой план, рыча на всех, кто пытается подойти, прерываясь лишь на собственные тренировки. Я уже начинаю переживать. — Зря. Они не кусаются, — Амелия увидела Соупа, Газа и Роуча издалека и чуть улыбнулась уголками губ, когда те приветственно помахали ей рукой, призывая скорее присоединиться за общим столом. — Это вас они не кусают, лейтенант, — Алехандро проследил за ее взглядом, вспоминая тот трехэтажный мат, что сотрясал здание всего полчаса назад, когда эти трое вместе с Гоустом который день не могли ничего придумать, а им посоветовали бросить и заняться чем-нибудь полезным. — Уж не знаю почему вы так легкомысленно относитесь к этому, но… думаю, вы, окруженная их заботой, улыбками и приязнью, просто не видите, как они на самом деле выделяют вас от остальных. — Полковник, позволите сказать правду в ответ? — Конечно. Только о правде и прошу. — Вы говорите так, будто бы я не знаю на что они способны, забывая, что уже десять месяцев я проливаю кровь вместе с ними. Я не снайпер, следящий издалека. Я лучше вас знаю какие они. А они знают какая я. Говорите, что я легкомысленно отношусь к их заботе и вниманию? Что не знаю, как они выделяют меня? Я прекрасно все это знаю. И ценю больше, чем вы можете себе даже представить. Вы хороший руководитель, полковник. Ваши люди любят вас. Уверена, готовы отдать за вас жизнь. Но не лезьте туда, куда не следует. Мы в вашем подчинении временно. От нас требуется выполнить задание. Давайте на этом и сосредоточимся. — Шэдоу, — Гоуст, вошедший в столовую и заметивший напряжение, тут же оказался рядом, — какие-то проблемы?       Райли пошел на стрельбище, чтобы затащить таки свою маленькую тень поесть, потому что на завтраке та разве что к кофе и одному яйцу прикоснулась, но, не найдя ее ни на площадке на краю базы, ни на всех крышах, которые окинул привычным цепким взглядом, лейтенант все-таки вернулся с пустыми руками. Так он думал. Пока не увидел Амелию в столовой вместе с полковником Варгасом. Она была привычно спокойна и статична, однако смотрела так пристально, с откровенным предупреждением в глазах, что просто пройти мимо было нельзя. Казалось, еще немного, и тени за ее спиной начнут сгущаться. Словно она защищалась. А это было его работой. — Нет, — Амелия сделала шаг назад, к Гоусту, неотрывно глядя задумавшемуся Алехандро в глаза из-под бровей. — Просто объяснила полковнику, что мне не нужно рассказывать о том, что я и так знаю. — Ты со вчерашнего обеда нормально не ела, — окинув Варгаса внимательным взглядом, хмыкнул Райли, пропуская девушку вперед. — Пойдем.       Пока двое из ОТГ-141 шли к своему столу, ни то переглядываясь, ни то тихо переговариваясь — за масками обоих видно не было — Алехандро задумчиво смотрел, стараясь понять, как эта команда вообще работала.       Очевидно, все четверо мужчин души не чаяли в девушке, делая для нее все, что было в их силах, и относились как к члену семьи. МакТавиш — единственный представившийся не только по позывному, пусть у Варгаса и были их досье с именами — был их капитаном, но при всем при этом казался равным. Газ — лучший друг девушки, достаточно громкий и смешливый, Роуч — куда спокойнее двух своих товарищей, но при этом не обделенный чувством юмора, а Гоуст… Он был не таким как они все. Не просто опекающим или привязанным. Он единственный пришел к Алехандро через дня назад и попросил изменить план. Не официально, без своих товарищей и Амелии, уже ближе к отбою. Он был сдержан, но точен. По пунктам расписал, почему нынешний план слишком рискованный, почему лучше выбрать открытое противостояние, пусть это и будет стоить им товара, документации, побега некоторых членов группировки и прочего. Он убедительно настаивал на этом, хотя за пределами кабинета полковника ни разу не высказал своего сомнения или несогласия. А ведь куда проще было бы надавить на саму Амелию или МакТавиша… Но почему-то лейтенант так не поступал.       И, конечно, сама Шэдоу. Эта упрямая и целеустремленная женщина, часами отрабатывавшая свое мастерство ради задачи. Она не была душой компании, чтобы объединить этих мужчин вокруг себя. Очевидно, они были сплочены еще до ее появления. Прайс была то близко, то далеко, то проводила с ними свое время, то пересекалась только во время приемов пищи и сна. Но они просто принимали ее. Как принимают сестер и братьев такими, какие они есть со всеми недостатками, проблемами и закидонами. Вот чем они были. Подобием семьи. И, если с одним из них что-то случится… Алехандро был уверен, остальные сравняют города с землей, чтобы защитить или отомстить.       

***

      Небо уже давно было темным, а звезды ярко светили, складываясь в паутину созвездий вокруг желтого полумесяца. База затихла, военные разошлись по своим комнатам или наслаждались легкой прохладой ночи, но раз в несколько минут все равно был слышен выстрел — не такой громкий, все-таки Амелия использовала глушитель. Солдаты, которые сначала удивлялись, теперь даже не обращали внимание. И только Гоуст сидел на расстоянии, оперевшись спиной о стену здания, наблюдая. До миссии осталось два дня. Сорок восемь часов. Семьдесят шесть минут назад Прайс смогла выпустить десять пуль в цель размером с голову человека на расстоянии 970 метров. Но этого все еще было мало. Девушка знала это, злилась, раздражалась и начинала допускать еще больше ошибок.       Наконец, снова попав в молоко, она откатилась на спину и прикрыла тыльной стороной ладони глаза, словно солнце все еще было в зените. Ее тело болело от усталости, спина и руки устали, а на плече, там где приклад ложился к телу, давно образовался черный синяк, который будет заживать еще неизвестно сколько дней, если не недель. Она вкладывала всю себя в процесс, но… времени не хватало.       Саймон знал, что с ней происходило. Его маленькая тень начинала сдаваться. Переставала верить в себя. Он слышал, как иногда ночами она резко садилась в кровати, просыпаясь от кошмаров с едва слышным именем одного из них на губах, тяжело дыша, чтобы потом снова упрямо лечь. Знал, что и остальные в курсе — как и он, все слишком чутко спавшие из-за профдеформации. Амелия, вероятно, тоже это знала, что они знают. Но ни с кем не говорила, упрямо ложась обратно в кровать, чтобы на следующий день продолжить тренировки, игнорируя усталость и синяки под глазами.       Оттолкнувшись от стены, Саймон решительно двинулся вперед, чтобы потом присесть на корточки рядом с Амелией, убрать руку с ее лица и встретиться взглядом: — Не смей сдаваться. — Гоуст… — она словно только увидела его, хотя, возможно, так и было, пусть Райли и сидел здесь уже два часа. Слишком сосредоточена на процессе. — Я не попадаю, — сухо выдохнула она. — У тебя глаз замылился. Ты устала. — Я не могу… слишком далеко, — покачала головой Прайс, даже не пытаясь встать.       Вздохнув, Райли бросил взгляд в ту сторону, где должны были быть мишени, но было слишком темно. Наклонившись к стоявшему рядом прицелу, он заглянул в него и… да, это и правда было чертовски далеко. Подумав, он снова посмотрел на Амелию, а потом лег на ее место и перезарядил винтовку, устраивая приклад на плече, выравнивая свое дыхание и сердцебиение. Ему понадобилось немного времени, чтобы сосредоточиться, и, подгадав момент, он спустил курок. Легкий хлопок был почти ласковым по сравнению с тем грохотом, что он привык слышать на поле боя. Было даже забавно, что многие гражданские считали, что глушитель гарантировал полную тишину… Проверив, он обнаружил, что только задел краешек цели.       Перезарядка. Снова выравнять дыхание, сделать его максимально медленным и размеренным. Палец чуть придерживал курок, чтобы потом мягко нажать. Выстрел. Уже ближе. Еще не центр, но лучше. — Иди-ка сюда, — отпустив оружие, он приподнялся на локтях и поставил рядом с винтовкой тот самый прицел, с помощью которого можно было посмотреть. — Куда? — Накрой меня своим телом.       Амелию тупо моргнула, не до конца понимая. Вероятно, она слишком долго была на солнце и заработала себе солнечный удар. А, может, была идиоткой, потому что попросту не понимала, чего Гоуст от нее хотел. В конце концов, Саймон просто схватил ее за запястье и потянул, пока она не легла на живот поверх его спины. — Почувствуй, как ощущается тело человека, который расслаблен и попадает в цель. Я возьму чуть меньшее расстояние, чтобы не промазать. 920 метров. Тебе нужно только прочувствовать, а потом повторить, поняла? — девушка слабо кивнула, все еще не до конца понимая, чего тот добивался. — Давай, одну рук сюда, — он взял ее левую ладонь и положил себе на грудь. — Почувствуй, как медленно бьется мое сердце в процессе, как оно замедляется, и я делаю выстрел между сокращениями, — Саймон запнулся, когда почувствовал, как Амелия ладонью провела по его груди, стараясь найти место, где лучше чувствуется пульсация. — Вторую на курок, накрой мою ладонь. — Я буду тебе мешать, — Прайс пришлось чуть подтянуть свое тело вверх по нему, чтобы дотянуться. — Не будешь, — соврал Гоуст. — Закрой глаза. Сосредоточься.       Решив, что хуже ей от этого точно не будет, она послушно кивнула и накрыла его правую ладонь на оружие, опустив голову над левым плечом Райли, вслушиваясь и концентрируясь на своих ощущениях. Мужчина под ней поправил положение плеча, размял указательный палец на курке, его тело было в покое, сердце уверенно билось под ее ладонью. Размеренное дыхание помогало Гоусту замедлить скорость потока крови. Медленнее, медленнее… Он начал делать вдох, замер на долю секунды и мягко спустил курок. Хлопок выстрела прозвучал прямо между ударами сердца. Это заняло мгновение, и дыхание вернулось к Саймону. Только сердце под ее ладонью ускорилось и затрепетало от выброса адреналина. — Еще раз, — едва громче шепота, чтобы не пришлось сосредотачиваться заново, попросила Амелия, не раскрывая глаз. Она почувствовала каждую мышцу, которая понадобилась, чтобы голова Гоуста опустилась и поднялась, кивая в ответ.       Собраться во второй раз было сложнее. Непокорное сердце все никак не хотело замедляться, а маленький участок кожи шеи в щели между воротом футболки и краем балаклавы то и дела покрывался маленькими мурашками из-за теплого щекочущего дыхания девушки, что лежала на нем сверху, согревая и путая мысли. Выстрел. Чуть в сторону, но сносно. — Посмотришь? — Ты попал. — Откуда знаешь? — он чуть повернул голову, носом под балаклавой почти касаясь ее щеки, рассматривая длинные темные ресницы. — Когда ты раздражен чем-то, у тебя всегда напрягается спина, — она открыла глаза и посмотрела прямо на него. — Сейчас ты расслаблен. Ты попал.       Медленно Гоуст выдохнул весь воздух, что остался в его легких, эгоистично желая растянуть этот момент настолько, насколько это возможно. Амелия лежала на нем, буквально обнимая со спины одной рукой, чтобы чувствовать, как снова начинает ускоряться сердце в его груди, накрывала ладонью его пальцы на оружии и смотрела своими серыми глазами, не смущенная разделявшим их лица крохотным расстоянием. В голове стало так тихо, как никогда прежде. Саймон не думал ни о чем. Совсем. Блаженная мягкая пустота обволокла его сознание. Не было ни тревожных размышлений, ни темных воспоминаний о прошлом, ни лиц убитых и павших. Только серые глаза, обрамленные темными ресницами и густые черные брови, левую из которых рассекал небольшой шрам, придававший ее лицу остроту. Серые глаза, которые были теплыми и мягкими сейчас для него, гипнотизировали. Лучистые, с маленькими мимическими морщинками в уголках, выдававших ее маленькую искреннюю улыбку. — Спасибо, Гоуст, — едва громче шепота, сказала она, положив голову на его плечо.       Она была так близко, что он чувствовал ее запах. Яблоко с корицей и порох. Ему так и хотелось чуть наклонить голову, вдохнуть поглубже… Стиснув зубы, Саймон судорожно сглотнул и отвел взгляд, смотря в ту сторону, где стояли мишени, скрытые темнотой ночи. В этом была их жизнь. Цели, оружие, смерть, дышащая в затылок, погибшие товарищи и убитые враги. Они — одинокие люди без дома, готовые умереть в любой момент, чтобы жизнь остальных, гражданских, оставалась счастливой и мирной. Все, что у них было — редкие друзья среди таких же, как они сами. — Попробуй повторить, — его голос сел, что было слышно даже за балаклавой, но он не стал заострять на этом внимание, продолжая говорить. — Я буду за твоей спиной.       Когда она скатилась с него, даже не утруждая себя тем, чтобы встать на ноги, Гоуст беззвучно выдохнул, чувствуя холодок, пробежавший по телу из-за того, как ночной воздух коснулся его нагретой ее телом кожи под футболкой. Он освободил ее место, а потом, дождавшись, когда Амелия примет нужную позу, осторожно лег сверху, удерживая себя над землей на локтях, чтобы не наваливаться всем своим весом. Краем сознания он не мог не поразиться тому, какой хрупкой и маленькой она казалась под ним, хоть и была достаточно высокой и крепкой для женщины. — Расслабь поясницу, — Гоуст положил руку на нижнюю часть ее спины, а потом медленно повел вверх, к лопаткам, проверяя, но сохраняя свои касания клиническими и сдержанными. — Ты слишком напряжена и зажата здесь, — он надавил на ощутимый узел. — Расслабь все тело. — Как? — Подумай о чем-нибудь, что тебя успокаивает. Вспомни момент, когда ты не беспокоилась ни о чем. Могла ни о чем не думать. Закрой глаза, если это поможет. — Так я не увиже цель. — Пока что тебе это не нужно. Просто сделай, как я говорю.       Амелия шумно выдохнула и опустила голову. Ее плечи содрогнулись, а потом… она словно опала. Мышцы под ладонью Саймона и правда стали мягче и податливее. Девушка даже чуть опустилась вниз, растекаясь по земле. — Умница, вот так, — одобрительно кивнул Гоуст, убирая руку с ее тела. — Теперь вспомни, как я дышал и как замедлялось мое сердце. Повтори. А когда будешь готова, сделай выстрел, не думая. Просто посмотри на цель и спусти курок.       Прайс шумно сглотнула, чувствуя, как мурашки бегут по спине, а мышцы снова ненадолго напрягаются от горячего шепота над самым ухом. Она знала, что Гоуст пытался помочь ей, но… получалось почти наоборот. От ощущения его тела, накрывавшего ее, от его тепла, от запаха, окутавшего ее со всех сторон, от проникновенного шепота, который должен был не сбивать, а сохранять концентрацию, она наоборот напрягалась и замирала, готовясь… к чему-то. Реакция были инстинктивной, естественной и, к сожалению, едва ли контролируемой. Зажмурившись, она заставила свои мысли течь в другом направлении. Безопасность, спокойствие, чувство защищенности — все то, что этот мужчина с угрожающим обликом приносил ей. Выдохнув воздух вместе с волнением, она постаралась погрузиться в это состояние, подстроить свое дыхание под то, которое было у Гоуста, когда она накрыла его собственным телом. Сердце начало замедляться… Прям как у него.       Ее мысли успокоились, оставив лишь пустоту, тепло мужчины за спиной, его запах с легкой ноткой сигаретной горчинки, и ее собственное размеренное биение сердца. Плавно она подняла голову к прикладу, посмотрела в линзу, видя свою цель, а потом мягко спустила курок, продолжая думать только об одном — человеке за своей спиной, ставшим призраком. — Еще раз, — шепнул ей на ухо Райли, не видя результат, но и не волнуясь об этом. Знал, что Амелия попадет. — Давай.       Перезарядка. Девушка двигалась плавно, не спеша, все так же медленно дыша, контролируя свое сознание. Тело знало каждое движение и могло действовать само, как когда печатаешь или жуешь, но вот думать… Гоуст. Думать только о нем. Чувствовать только его. Никакого волнения. Никакого напряжения. Никакой спешки. Выстрел. — Еще.       Перезарядка. Глубокое ровное дыхание. Выстрел. — Вот так. Продолжай.       Перезарядка. Выстрел. — Спешишь, Шэдоу. У тебя есть время. Существуете только ты и цель. Ничего кроме. Еще раз.       Перезарядка. Медленный выдох. Амелия снова сосредоточилась на ощущениях своего и чужого тела. На тихом дыхании, которое она слышала, но не ощущала своим затылком. Выстрел. — А теперь посмотри и скажи мне результат. — Семь, восемь, девять, четыре, семь. — Умница, — одобрительно кивнул Райли, а в его голосе слышалась отчетливая улыбка.       Плечи девушки дрогнули, и горло чуть сжалось от похвалы, что ласкала ее, согревая. К собственному удивлению она поняла, что внизу живота сладостно потянуло. Естественная реакция тела на приятного ей мужчину рядом, на его проникновенный голос у самого уха и его руки по обе стороны от нее. — Я хочу увеличить расстояние, — надеясь, что в ее словах не слышно легкой дрожи, которую она ощущала в груди, сказала Прайс, скосив глаза на предплечье Гоуста рядом с собой, покрытое татуировкой. — Останешься рядом? — Сколько тебе нужно. Давай. Ты сможешь.