Близкий человек?

Его уволили. Из-за недосыпа он не мог сосредоточиться, стал рассеянным. И вот, он облажался, сильно. Несколько раз выполнил не те заказы, получил жалобы от посетителей и сломал кофеварку. И даже более семидесяти часов дополнительных смен не спасли, на его место было ещё много претендентов. Теперь вся усталость превратилась в грусть и агрессию, а внутри это в таких количествах держать невозможно. Он не хотел, чтобы кто либо видел его таким. Особенно Никита. Он вымещал свою злость в каждом действии: хлопал дверью, швырял вещи и грубо разговаривал. Придя домой, он попытался как можно быстрее скрыться ото всех, но мальчик увязался за ним. Ему не нужно было видеть его сейчас, не в таком состоянии. Но он видел, и продолжал смотреть. Шатена это взбесило. Он крикнул на младшего. Отвернулся, услышал шаги, хлопок двери. Он не выдержал, дал волю эмоциям, разрыдался на своей кровати. А вскоре уснул. Когда проснулся, понял, что было слишком тихо. Он вышел из комнаты. Зашёл в гостиную, мальчика там не было. За окном уже темно, но Никита не спит на своём диване. Он прошёл на кухню. На столе лежала какая-то бумажка. Это был тот самый листок из квартиры Берга. Точно, он же забрал его когда-то ночью. Думал, что он не заметит. В записи не появилось ничего нового, но перевернув листок, он оцепенел. "Прости. Мне жаль, что я не смог отблагодарить тебя. Прости меня. Прощай." Нет. Нет, нет, нет. Господи, нет. Он ушёл из-за него. Почему он не смог подавить свои эмоции?! Он никогда раньше не повышал на него голос, боялся напугать, напомнить родителей. Но он напугал, разрушил всё доверие, которое так ценил. Теперь он был ничуть не лучше их. А ведь мальчик и правда любил его, хоть и сам себе не признавался. Сердце заболело, он тоже очень дорожил младшим, даже слишком. Единственный, кто доверял ему, кого он поддерживал, о ком заботился. Никите уже становилось лучше, в сейчас... Он выбежал из квартиры. На часах около девяти вечера, он бежал по улицам, зовя мальчика по имени. Господи, только бы с ним ничего не случилось. Он не мог вот так глупо его потерять.

***

Но он потерял... Уже как две недели его не было дома. Не два, не три... четырнадцать дней. Первую неделю он обыскивал весь город, обратился в полицию, расклеивал объявления. Но Никиты всё не было. Две недели шатен не спал, не ел, не искал новую работу. Две недели тревога сжирала его изнутри, совесть душила, а мысли были только об одном. Лишь бы он был жив. Он ужасно боялся так никогда и не смочь увидеть его улыбку. Ужасно боялся никогда больше не увидеть его. Он каждый день искал его. Каждый час думал, где же он сейчас. Каждую минуту проверял уведомления от служб. Каждую секунду представлял его. И во всём этом виноват он сам. Так прошла ещё одна неделя. Экзамены уже меньше чем через месяц, а он даже не думал о них. Каждую ночь ему снились кошмары, и все про одно и то же. Никита, Никита, Никита... Что с ним сейчас? Где он? Он вообще жив? Он давно сомневался в этом, но отказывался верить. Он должен жить. Шатен пустыми глазами смотрел в окно, когда телефон неожиданно зазвонил. Никита? Он моментально взял трубку. Но у младшего ведь нет телефона. Звонили из полиции. Мальчика нашли без сознания в подвале дома сорокалетнего мужчины... Сейчас он был в больнице. С бешено колотящимся сердцем и трясущимися руками он бросил трубку и побежал на остановку транспорта. Ему было трудно понять, что он чувствует, ему просто надо было увидеть брюнета. Прибежав в больницу, он быстро спросил, в какой Берг палате и полетел на третий этаж. Постучался в дверь. Ему открыла молодая медсестра. —Кто вы? —Я пришёл к Никите Бергу. —Кто вы? - то, как увеличилась настойчивость в её тоне, подействовало парню на нервы. —Давид Роменский, его опекун. Можно я пройду?! - не дожидаясь ответа, он толкнул дверь и кинулся к мальчику. Он выглядел ужасно. Ссадины и покраснения на лице, синяки на руках. И это только то, что он может увидеть. Давид крепко обнял его. —Никита... - его глаза намокли, и слёзы ручьями полились по щекам. —Прости меня... пожалуйста... Это я во всём виноват. Он почувствовал, как Никита напрягся, как попытался отстраниться от него. —Д-Давид... П-почем-му ты пришёл?... - его голос был до ужаса дрожащим и хриплым. —З-зачем?.. –Потому что... - "я люблю тебя" - слова чуть ли не соскользнули с языка. —Никита... Прости, я сорвался на тебя... В тот день меня уволили с работы. Пожалуйста, прости! - он ещё крепче прижал его к себе. Послышался тихий всхлип, а вскоре он почувствовал, как мокнет ткань на его толстовке - мальчик тоже заплакал. —Ты жив. Господи, ты жив... Я так переживал... Никита молча обнимал его, вцепившись руками в толстовку. —Там б-было страшно...о-очень... - ему было страшно подумать, что сделал с ним тот мужчина. — Прости меня, пожалуйста... - по поведению мальчика трудно было понять: у него осталась маленькая капля доверия, или он просто решил не сопротивляться. Никита замолчал. Повисла тишина, которую нарушали только тихие шаги медсестер в коридоре. —П-прощаю... - он не хотел, чтобы этот голос дрожал от страха и слёз, никогда. Но брюнет только что его простил. Роменский ещё крепче обнял его, насколько это было возможно. —Спасибо. - он немного отстранился, вытер нос рукой и посмотрел в разноцветные глаза Никиты. Сзади послышался высокий голос медсестры: —Покиньте палату, пожалуйста, мальчик только что очнулся. - тогда где она была всё это время? —И что? Я же могу просто присутствовать здесь. —Не можете, ему нужен полный покой, он был в шоковом состоянии всего несколько часов назад. Берг был в состоянии шока? А он ведь даже не спросил, что с ним произошло! —Хорошо, мы можем поговорить? - как бы ему не хотелось оставлять младшего, нужно было узнать, что случилось с ним, и что сделал мужик, который похитил его. Он улыбнулся мальчику. —Я скоро вернусь. Они вышли из комнаты. —Скажите, что с ним? —Для начала покажите документы, и пройдёмте на первый этаж, там ждёт полицейский. Они спустились, Давид показал паспорт и права на опекунство Никиты мужчине в синей форме. —Мы нашли его в подвале одноэтажного частного дома в Ленинском районе. - начал свой рассказ сержант Дымарский. Ленинский район - это же на другом конце города! —Судя по показаниям, которые мы с трудом вытащили из мальчика, мужчина по имени Пётр Ковалев изнасиловал его. - сердце пропустило удар. Сержант на мгновение замолк, увидев оцепенение на лице Роменского. —Скорее всего, это произошло сегодня, так как, когда наша группа ворвалась в дом, Никита находился в состоянии шока, его трясло, и он ничего не мог сказать. - продолжил он. Давид молчал. Он сидел неподвижно и смотрел в одну точку. Пока маленькая слеза не скатилась по его щеке. Если бы не он, этого бы не было. Ничего бы не случилось. С Никитой всё было бы хорошо. —С-спасибо вам за информацию... До свидания... - не в силах осмыслить это до конца, он медленно встал и, смотря перед собой пустым взглядом, отправился на третий этаж. Медленно открыв дверь, он заглянул в палату гетерохромного. Как оказалось, тот уже спал на койке, обнимая одеяло. За свои действия нужно уметь отвечать, ошибки нужно учиться исправлять. А он совершил одну огромную ошибку, и исправлять её придётся тщательно, аккуратно и долго, очень долго.