Близкий человек?

—И сейчас... Я реву при... - "чужом человеке? Нет, он точно не чужой. Самый нечужой. Его самый близкий человек?" —При тебе. —Это нормально. Слёзы не делают тебя слабым. - он не мог поверить его словам, ни одному. Это не воспринимается как что-то, что может быть правдой. —Но я... - "всё равно ничто". Они замолчали. Никита погрузился в свои мысли. Шатен смог получить его доверие. Мальчик надеялся, что старший не разорвёт его на куски. Листок с признанием не давал покоя. Где он сейчас? Где-то у Давида? Тревожность по этому поводу начинала надоедать. —А, и ещё, - резко заговорил шатен. —Во вторник мы идём к психиатру, а в четверг к психологу. - он не особо различал эти две профессии, но дело не в этом. Ему придётся рассказать обо всех своих проблемах абсолютно чужому человеку, вот это уже страшно. —К психиатру я пойду с тобой, а к психологу тебе наверно лучше одному. - лучше? Наверно... Давид встал и пошёл на кухню. —Ты поел? —Ага... —Ну слава богу. - шатен зевнул. —Раз уж на работу я уже не пойду, то давай что нибудь поделаем. - но он ничего не хочет. Он готов хоть весь день лежать и зарываться в своих мыслях. А Роменский не спал уже около двух суток, ему бы стоило отдохнуть. Завтра в школу... —Лучше поспи, ты же работал всю ночь. —Да не, я не устал. - глаза, синяки под ними и непривычная для его румяной кожи бледность говорили обратное. —По тебе не скажешь. - Давид вздохнул. —Ладно. Только обещай, что ничего не сделаешь. - оба прекрасно понимали, что он имеет ввиду. —Обещаю. - сдержит обещание или нет, расхлебывать всё будет сам. Лёжа на диване, он думал о завтрашнем дне. С Давидом будет спокойнее, но эти могут опять кидаться оскорблениями с обвинениями в гействе. Поэтому он отказывается от своих чувств. Листок. Он может быть где-то в комнате шатена. Он прокрался в спальню. Старший мирно спал в своей постели. Брюнет осмотрелся. Где она в теории может быть? Давид был в черной толстовке в тот день. Сейчас он в футболке. Что-то чёрное лежало на стуле прямо рядом с кроватью. Он бесшумно подошёл и взял кофту. В кармане что-то шуршало. Он достал оттуда согнутый листок бумаги. Развернув его, он узнал свой почерк. Он положил её себе в карман. Понедельник. Опять. Они пришли в школу. Но на первом уроке не было ни Серёжи, ни Артура, ни кого либо из их компашки. На перемене Давид ждал его в коридоре. —Никто из них не пришёл сегодня. —Это же хорошо. Может- - мимо них прошли два мальчика, которые дружат с Сережей. Но никто из них даже не взглянул на них. —Они здесь... —Тебя не тронут, не бойся. —Почему ты так уверен в этом? —Я просто знаю. И они не тронули. Но Серёжа и Артур так и не пришли. Этот день прошёл очень непривычно. Спокойно. Никто ничего не делал и не говорил. Но ему всё равно было тревожно. Как будто затишье перед бурей. Поэтому он всё равно держался Давида на переменах, надеясь, что старшему это не надоест. После школы Роменский тут же умчался на работу. Он же вроде работал только по выходным?.. Мальчик шёл домой, солнце слепило глаза. А вдруг, они сейчас поджидают его где-то за углом? На всякий случай он ускорил шаг. Закрыв квартиру, он выдохнул. Сегодня очень странный день. Никто в очередной раз не напоминал ему о том, какое он ничтожество. Даже новых синяков не появилось. Если такое повторится ещё дней пять, то их и вовсе почти не останется. Он достал из кармана бумажку. "... я не могу любить его..." Не может. Тогда вообще рискует оказаться на улице. Но ведь Давид уже читал это. Почему он ничего не сделал? Почему? Шатен вернулся где-то в полночь. —А ты чего ещё не спишь? - он ждал, пока старший вернётся. —Не хочу. —Завтра идём в клинику, не забывай. Надо выспаться. —Ладно. - со спокойной душой можно ложиться спать. Утром он проснулся от того, что кто-то трясёт его за плечо. —Никита, вставай, нам в школу пора. - как давно его никто так спокойно не будил. —Никуша-а. - Давид потрепал его волосы. Наконец, он открыл глаза. Перед собой он тут же увидел улыбающегося Роменского. Под его глазами всё ещё были синяки, но сам он снова светился. —Мгм... Сейчас. Без завтрака, они вышли в школу. Артура и Серёжи снова не было, а остальные из их компании просто не обращали на мальчика никакого внимания. Уроки закончились. Парни встретились на крыльце школы. —Как дела? - спросил шатен. —Как обычно... —Сейчас посмотрю по картам, куда нам идти. Они пришли в клинику. Психиатр порасспрашивал его. Никита с трудом смог нормально охарактеризовать своё состояние. Врач выписал какие-то препараты и отдал Давиду рецепты, диагноз и прочее. После была первая сессия с психологом. И длилась она долго. Почти три часа. Когда он наконец вышел из кабинета, понял, что она сумела его разговорить и выявить проблему. Роменский всё это время ждал его на диванчике в коридоре. В целом, клиника выглядела достаточно дорого. Давид заплатил за оба приёма. Это же сколько денег он потратил. Стало стыдно, он вспомнил, что говорили родители шатена. Сел на шею, а зарабатывать не может. —Как всё прошло? - Давид оторвался от чтения сборника задач из ЕГЭ. У него экзамены на носу, а он тут с ним возится. —Хорошо. —Супер! Тогда, придём снова в четверг. - а сколько сессий ему требуется? —Это же всё дорого... —Это ради твоего здоровья. Мне не жалко. - он начал больше работать только из-за него? —Спасибо... Он беседовал со специалистом по два раза в неделю, и, кажется, даже почувствовал, что что-то изменилось. Психолог помогала ему прорабатывать разные темы. Мама, Вадим, школа... Параллельно он принимал таблетки, прописанные психиатром. Оказалось, Артура и Серёжу отправили на домашнее обучение, так как помимо Никиты, у них было ещё очень много причин на визит к директору. Прошло две недели. Давид стал всё чаще пропадать на работе. Каждый раз он возвращался уставшим, но, несмотря на это, продолжал спрашивать мальчика о его дне, настроении, самочувствии. Никита видел, как он устаёт, как пытается не заснуть на переменах, какой он стал молчаливый последнее время. Но однажды, после очередной смены в двое суток, Давид зашёл, хлопнув дверью. Мальчик удивлённо выглянул из гостиной. Парень выглядел злым. В глазах блестела та же злость, которую он видел, когда Роменский смотрел на его обидчиков. —Давид?.. - проигнорировав его, шатен прошёл в свою комнату. Берг за ним. Старший лежал на кровати, лицом к стене. —Что-то случилось?.. - ему вдруг стало страшно от того гнева, что он увидел в карих глазах. —Уйди. - резкий, яростный тон. Мальчик застыл на месте. —Просто уходи, ясно?! - рявкнул парень. Когда он наконец почувствовал ноги, быстрым шагом вышел из комнаты. Было страшно. На глаза навернулись слёзы. В голове эхом раздавался крик шатена. Как будто по сердцу несколько раз прошлись лезвием. Он не знал, что делать. Он боялся. Боялся негативных эмоций человека, от которого никогда их не получал. Он знал, что это когда нибудь случится. Давиду надоест, что кто-то вечно за ним ходит, живёт за его счёт. И он понимал его. Но боль никуда не делась. Он одел свою кофту. Достал из кармана тот самый листок. Взял ручку и начал писать на обратной стороне. "Прости. Мне очень жаль, что я не смог отблагодарить тебя. Прости меня. Прощай." На бумагу капнула слеза, размыв некоторые буквы. Хотелось содрать с себя кожу. Выдрать волосы. Умереть. Он оставил листок на кухонном столе и как можно быстрее покинул квартиру, которая была единственной, где он чувствовал себя в безопасности.