Ocean people.

      Просыпаться приятно, особенно когда рядом сонный Сокджин. Юнги открывает глаза и видит мягкие пухлые губки, надутые в улыбке, а его лицо овевает самое спокойное дыхание, похожее на дуновение летнего ветерка. Его рука закинута за голову, а другая покоится на талии Юнги.       Юнги двигает рукой, чтобы коснуться лба Сокджина и убрать волосы с его глаз, проводя пальцами дорожку от межбровья к кончику носа и губам. Это невероятно, что они вместе, что он просыпается рядом с Сокджином, и ему больше не нужно прятаться, даже от самого себя. Юнги думает о том, каким беспокойным он был, как он испытывал постоянный страх перед чем-то, о чем он даже не подозревал, но это все равно было, потому что это был он.       Он боялся самого себя, того, что чувствовал и чего никогда не понимал, величины своих чувств к Сокджину, того, что хотел его. Он вспоминает одну из первых вещей, которые Сокджин сказал ему, о том, как убедить себя, что ты не можешь хотеть того, что делаешь, и найти причины, чтобы избежать этого. Он задается вопросом, знал ли тогда Сокджин, потому что Юнги чувствовал, что Сокджин видит его насквозь.       — Ммм, ты настоящий, — Это первое, что произносит Сокджин, когда открывает глаза, его голос звучит лениво и глубоко.       Юнги улыбается ему и придвигается ближе.       — Что значит, я настоящий?       Сокджин обнимает его за талию и утыкается носом в его щеку, прежде чем запечатлеть на ней нежные поцелуи.       — Я думал, мне это приснилось, — Его глаза закрыты, но губы изогнуты в очаровательной улыбке, от которой Юнги тает изнутри.       Юнги наклоняется, чтобы прижаться губами к губам Сокджина, не обращая внимания на то, что его язык на вкус как сон. Сокджин приветствует его так, словно ему тоже все равно, сразу же кладет свободную руку на подбородок Юнги и углубляет поцелуй, как будто он действительно мечтал об этом и проснулся в страхе, что это не по-настоящему.       Он перекатывается на спину и тянет Юнги за собой, так что тот оказывается верхом на бедрах Сокджина и прижимается грудью к его обнаженной груди. Он проводит пальцами по упругим мышцам Сокджина, и кожа у него такая гладкая, что Юнги не может сдержать стон, который срывается с его губ. Тихий звук отдается эхом так громко, что Сокджин просовывает руки под свитер и сжимает талию Юнги, затем кладет ладонь ему на спину, чтобы прижать их ближе друг к другу.       Это ленивый поцелуй, но за ним скрывается настойчивость. В том, как Юнги проводит пальцами по коже Сокджина и впивается в нее ногтями, в том, как Сокджин сжимает его талию так сильно, что на его бледной коже определенно останутся фиолетовые пятна, в том, как все, чего Юнги хочет, это двигать бедрами, чтобы он мог прижаться пахом к мягкому животу Сокджина. Он едва может удержаться, чтобы не сделать это, когда большие руки Сокджина скользят к краю пояса его брюк, едва касаясь кончиками пальцев.       Этот жест уважительный и в то же время сексуальный.       Юнги двигает бедрами, фиксируя их и сильно надавливая своим телом, и этого достаточно, чтобы Сокджин застонал и просунул руки внутрь, крепко сжимая плоть на ягодицах Юнги, заставляя его скулить и толкаться в живот Сокджина в поисках трения. Юнги чувствует жжение, все его тело расслабляется от прикосновений Сокджина. Старший прерывает поцелуй, чтобы пошевелить губами и коснуться шеи Юнги, на этот раз используя сразу зубы и язык, делая такие теплые и требовательные движения, что Юнги прижимается губами к его уху. Когда он снова двигает бедрами, то чувствует, как твердеющий член Сокджина прижимается к нему, и одновременно палец старшего скользит по ложбинке на пути к его ягодицам.       Юнги думает, что это должно быть странно, он должен чувствовать себя странно, когда к нему прижимается член. Он был морально готов запаниковать, как только почувствует это, как только почувствует что-то близкое к своей заднице, он был готов к серьезному кризису или хотел, чтобы это прекратилось, к тому, что его навязчивая гетеронормативность доведет его до отчаяния.       Он не ожидал, что его тело так сильно захочет, чтобы Сокджин доминировал над ним.       — Ммм, — Стонет он в губы Джина, когда они возвращаются к поцелуям, кончик пальца Сокджина касается его ануса, словно дразня, почти обещая прикосновение, а не само прикосновение. Сокджин хватает его за задницу и приподнимает бедро, и их члены соприкасаются в таком приятном трении, что разум Юнги затуманивается, и он гонится за ощущениями, все скрытые мысли о формальности этого исчезают под волной удовольствия, которая заставляет его лизать губы Сокджина и двигаться сильнее, растирая их так, что он не может оторваться. Отчаянно испытывая сладкую агонию от их трения, это и то, и другое — все, чего он хочет, но этого даже близко недостаточно.       — Юнги, — Выдыхает Сокджин предостерегающим тоном, но не предпринимает никаких попыток остановиться, вместо этого он облизывает мочку уха Юнги и толкается вверх, вызывая у Юнги отчаянные стоны и нескоординированные движения, неуверенный, стоит ли ему продолжать ощущать, как их члены соприкасаются, или ему следует прижаться друг к другу. Двинулся назад только для того, чтобы ощутить палец Сокджина внутри, — Юнги, — снова выдыхает Сокджин, вытаскивая руки из штанов парня.       Юнги не останавливается сразу, вместо этого он немного замедляется, Сокджин заключает его в успокаивающие объятия и касается поясницы, направляя Юнги к сладкому растиранию, которое едва заметно, но и не прекращается.       Юнги сопит ему в ухо.       — Я так сильно хочу тебя, — Шепчет Сокджин, притягивая его к себе для медленного поцелуя. — Сначала нам нужно поговорить об этом.       Юнги кивает, ощущая прикосновение губ Сокджина к своей щеке, и расслабляется, лежа на нем, чувствуя, как рука Сокджина обнимает его за талию, а другая зарывается в его волосы, пальцы скручиваются и царапают кожу головы. Юнги кладет голову ему на плечо.       — Я хочу тебя, — Шепчет он, все еще немного задыхаясь от всего этого.       — Нам нужно поговорить об этом, — Настаивает Сокджин, теребя пальцами мятные локоны Юнги, — Ты когда-нибудь… Хм…       Юнги садится к нему на колени, и Сокджин тоже садится, прислоняясь к изголовью кровати, но притягивая Юнги к себе, и их грудные клетки не раздвигаются ни на секунду. Юнги плюхается рядом, оставляя между ними небольшое пространство, Сокджин поднимает руку, чтобы снова коснуться волос Юнги, и тот наклоняется к нему так легко, что это шокирует его.       Юнги чувствует себя совершенно другим человеком. Он привык быть тем, кто ведет за собой, кто успокаивает девушек, руководит ими, контролирует ситуацию. Рядом с Сокджином он чувствует желание растаять, позволить ему руководить собой. Он чувствует себя уязвимым так, как никогда в жизни. Он никогда как следует не задумывался о том, как пойдут дела, кто окажется наверху, а кто внизу. Как гетеросексуальный мужчина, он всегда был сверху, у него никогда не было девушки, которая продержалась бы достаточно долго или которой он доверял бы настолько, чтобы попробовать что-то новое, даже если бы ему этого хотелось.       Какое-то время они смотрят друг на друга, и Юнги видит, насколько настороженным стало выражение лица Сокджина.       — Когда ты… — Юнги первый начинает, представляя, как Сокджин, должно быть, взвешивает в уме каждое слово, чтобы деликатно подойти к вопросу, — Когда ты занимаешься сексом, ты обычно сверху или снизу?       Глаза Сокджина расширяются, и Юнги понимает, что он, возможно, беспокоится, что его ответ может отпугнуть Юнги.       — Я могу все, — Говорит он, — Я делаю и то, и другое.       — Но какая позиция из них тебе нравится больше всего? — спрашивает он, зная, что Сокджин сделает все, чтобы ему было комфортно, что он пойдет на компромисс и сделает все, что в его силах, чтобы Юнги было лучше.       Но он не хочет, чтобы все было так, как сейчас. Он хочет, чтобы Сокджин был терпеливым, потому что в конце концов все может стать немного чересчур, но он не хочет, чтобы Сокджин оставался безмолвным, чтобы дать Юнги слишком много пространства, пока он сжимается и разгибается, чтобы ему было легче.       — Я скажу тебе, и я буду честен, — Сокджин тоже задумался, — Но сначала я хочу знать. Ранее я… я приложил палец… — Его уши краснеют.       — Ты чуть не засунул свой палец мне в задницу, — Юнги пытается разрядить обстановку, улыбаясь своей очаровательной улыбкой, когда замечает, как покраснел Сокджин.       — Я чуть было не сделал это, — Говорит он, прочищая горло. — Прости меня за это. Я не должен был этого делать… Мы не поговорили и не обсудили, согласен ли ты. Я понимаю, что, возможно, поскольку ты спал только с девушками, мысль о том, что у тебя что-то будет в заднице, может быть, будет тебе некомфортна, — Он морщится от своих слов. — Может быть, ты пробовал это один?       На этот раз Юнги краснеет.       — Не говори так, — Успокаивает он Сокджина, надеясь, что по его глазам видно, что он не чувствует себя неловко из-за того, что произошло несколько минут назад. — Ты ждал, и я согласился, так что не чувствуй себя виноватым, хорошо? — Кивает он. — Я ничего не пробовал на своей заднице, и, честно говоря, никогда не думал об этом. Я… Эм, я дрочил, думая о тебе, эм, но я не думал конкретно о позе, просто о твоих руках…       Сокджин притягивает его к себе за талию, и их тела соприкасаются.       — Ты дрочил, думая обо мне? — Он шепчет так тихо и взволнованно, что по телу Юнги разливается тепло и покалывание, его нос касается носа Юнги, губы приоткрыты, а глаза внезапно темнеют.       Юнги чувствует, что ему становится все жарче, и приоткрывает губы, кивая. Он бы смутился, если бы не чувствовал, что член Сокджина находится у него под задницей, а рука Сокджина обнимает его за талию, и что он без рубашки.       — Это возбуждает, — Почти рычит Сокджин, — Ты возбуждаешь.       — Я тоже дрочил, думая о тебе, — Шепчет он Юнги на ухо, как будто это секрет, — В тот день, когда ты потер мой пирсинг, и я чуть не сорвался прямо там.       Юнги хватает Сокджина за волосы на затылке, и старший шипит.       — Да? — Спрашивает он, и Сокджин с придыханием бормочет «да» в ответ. — Я тоже. Я хотел пососать твой сосок прямо здесь, а потом твой член, — Он не знает, что заставляет его говорить это, но он делает это бесстыдно, и ему становится легче, когда Сокджин хнычет.       Юнги не знает, умеет ли он сосать член, он думает, что у него это получится, потому что он никогда этого не делал, но он не может отрицать, как сильно он хочет попробовать, если это член Сокджина. Он хочет, чтобы Сокджин сделал с ним многое, чего, как он думал, он никогда не мог бы захотеть, и все же, он, несомненно, хочет.       — Боже, Юнги, нам нужно поговорить, — Говорит Сокджин, прикусывая губу и покрывая поцелуями его кожу.       — Да, да, — Бормочет он взволнованным голосом, неохотно отодвигаясь на расстояние между ними.       — Итак, твои предпочтения? — Спрашивает Сокджин после того, как они делают перерыв.       — О, — Вспоминает Юнги и снова чувствует, как рука Сокджина ободряюще гладит его по бокам. И снова Юнги чувствует желание растаять, позволить о себе позаботиться.       Он смотрит на Сокджина, и образы Сокджина, лежащего на нем, вокруг него, заполняют его сознание. Он видит себя, свернувшегося калачиком у него на груди, распростертого под ним. Мысль о том, что внутри него находится пенис, действует на нервы, да, но в то же время приятна в том смысле, который он не может понять, может только желать.       — Я думаю, что хочу быть внизу? — Он знает, что его слова звучат не так уверенно.       Глаза Сокджина расширяются, как будто он ожидал любого ответа, кроме этого.       — Действительно? — Он выпрямляется, — Потому что, если ты говоришь это, потому что думаешь, что я хочу быть первым, тогда…       Юнги перебивает его.       — Я действительно хочу, — Признается он, -Я не знаю, на что это похоже, и понравится ли мне это, и я немного боюсь, что будет больно, но, не знаю. Я хочу этого, я хочу, чтобы ты трахнул меня. Если ты не предпочитаешь быть внизу, тогда мы можем поговорить и посмотреть, что из этого выйдет.       Сокджин обнимает его.       — Мне нравится быть с тобой, — Шепчет он, — Мне нравится идея быть с тобой, доставлять тебе удовольствие, заботиться о тебе.       Юнги чувствует, как его сердце трепещет от этих слов, он не знает почему, но он понимает, чего хочет, и это то, что он чувствует.       — Тебе это нравится? — Замечает Сокджин, — Тебе нравится, что я забочусь о тебе? — Юнги с придыханием бормочет «да», но тут же энергично кивает, и Сокджин улыбается, — Я не причиню тебе вреда. Я не дам себя обидеть. Когда мы займемся этим, я буду действовать медленно, мы будем общаться, не торопясь.       Юнги улыбается, чувствуя себя беспомощным под ласковым и внимательным взглядом Сокджина, его твердым голосом, тем, как он говорит, будто все под контролем. Юнги никогда не думал о том, чтобы оказаться в таком положении, о том, чтобы чувствовать себя подобным образом. Он так легко тает под влиянием Сокджина, он показывает свои чувства и уязвимые места. Как будто он открыл совершенно новую грань своей личности, с которой никогда раньше не сталкивался.       Это до странно освобождает.       — Хорошо, — Он не стыдится своего плаксивого голоса. — Звучит заманчиво.       Сокджин улыбается ему, и ему хочется поцеловать его, но вместо этого они сосредотачиваются и разговаривают еще немного. Сокджин учит Юнги подготавливаться, рассказывает об использовании презервативов. Они оба соглашаются пройти тестирование, просто чтобы убедиться, хотя и уверены, что с ними все в порядке, потому что думают, что без презервативов им понравится больше. Они говорят о том, что будут ночевать вместе и расскажут об этом своим друзьям, что делает Юнги счастливым, легкомысленным и отчасти гордым. Он хочет видеть лица Чимина и Тэхена.       Он чувствует себя взволнованным, осознавая, как много нового ему предстоит узнать и с какими трудностями он может столкнуться, но он никогда еще не был так уверен в себе и ни в чем другом, кроме музыки.       Возможно, Сокджин сам по себе является музыкой.       Это своего рода уверенность и счастье, которых Юнги никогда раньше не испытывал. И это еще и удобно, комфортнее, чем он когда-либо чувствовал в своей собственной шкуре. Даже освобождает.       Они еще немного целуются, вместе завтракают, обнимаются и целуются до конца утра, прежде чем им нужно собираться на репетицию. Когда они выходят из дома, держась за руки, на лице Юнги сияет широчайшая улыбка.       Юнги хмурится, когда идет рука об руку с Сокджином, и в животе у него нарастает чувство, которое расцветает в виде очаровательной улыбки, когда он встречается с их друзьями, и ему становится хорошо. Однако его друзья не обращают внимания на их переплетенные руки и продолжают заниматься уборкой.       Сокджин, похоже, не находит странным их невнимание и подходит поболтать с Хосоком, который уже был там и сидел на диване.       — Привет, — приветствует Юнги Чонгук, как будто он пришел не как парень своего брата, как будто ничего не изменилось, — Ты опоздал, такого никогда не бывает.       Он прав, Юнги никогда не опаздывает, никогда, но они с Сокджином слишком долго целовались, прежде чем поняли, что им стоит пойти туда. Странно, что Чонгук заметил, что он опаздывает, но не заметил, что на нем одежда его брата и что он выглядит немного веселее.       — Да, мы с твоим братом отвлеклись, — Бормочет он, вытаскивая провода, чтобы подключить клавиатуру.       Чонгук кивает, и Юнги может сказать, что ему неловко, возможно, он чувствует себя неловко из-за того, что встречается с Сокджином.       — Это… — Начинает он и замолкает, обдумывая свои слова. — Джин-хен злится на меня?       Юнги хмурится, не совсем понимая вопрос Чонгука.       — Зачем ему это?       Глаза Чонгука расширяются, и он отворачивается, делая вид, что рассматривает свою гитару.       — Потому что я знал, что он пригласил тебя на свидание в первый же день, и я высмеял его за это, поставив вас обоих в неловкое положение. Он явно расстроился, когда я упомянул об этом, и все это привело к тому важному моменту, когда Чимин и Тэхен надавили на тебя, а Джин-хен расстроился. И ты был расстроен, ты ушел, не попрощавшись, и Джин-хен тоже, поэтому я подумал, что, может быть, когда он догонял тебя, вы поссорились? Он был очень зол на нас, когда бросился за тобой, — продолжает Чонгук не замечая хмыканья Юнги. — Я имею в виду, я не хотел ставить вашу дружбу в неловкое положение, ты же его лучший друг.       — Ты не сделал ничего неловкого, парень, это я сделал, — Говорит он, и Чонгук пытается сказать «нет» и поспорить, но Юнги продолжает, — Я думаю, тебе следует извиниться перед своим братом, то, что ты сделал, было нехорошо. Я нравлюсь Сокджину, ты знал об этом? — Чонгук кивает и краснеет, явно стыдясь своих действий,       — Я знаю, что ты был пьян, но это ничего не оправдывает, ты раскрыл его чувства. Ты знал, что я не знал, что нравлюсь ему? — Чонгук отводит взгляд, — Если бы он мне не нравился в ответ, все было бы неловко.       Чонгук так резко поднимает голову от слов Юнги, как будто только что нашел ответ на самую большую загадку в истории.       — Что?       — На мне его одежда, мы вошли, держась за руки, — Говорит он, как будто это очевидно.       — Ты всегда держишься за руки, — Юнги приходит в голову, что да, они держались и ранее, — Подожди, хен, ты хочешь сказать, что вы… вместе? — Юнги кивает, — Как парни? — Юнги снова кивает, и он ждет этого, ждет, что Чонгук спросит о том, почему он был натуралом, или расспросит его, но этого не происходит. На его лице появляется улыбка кролика и блестящие глаза лани, — Ах, хен, я так счастлив. Ты так сильно нравишься Джину-хену, что он никогда не говорил мне об этом, но я это видел, понимаешь?       Юнги позволяет своим губам быстро изогнуться в улыбке.       — Он мне тоже очень нравится, — На самом деле он чувствует нечто большее, чем просто симпатию, но он оставит это на потом.       Чонгук лучезарно улыбается ему, и он чувствует себя хорошо, гордится тем, что Чонгук одобряет его отношения с Сокджином.       — Все равно поговори с ним, — Добавляет он, — В невысказанных чувствах нет ничего хорошего.       Они продолжают репетицию, обсуждают некоторые моменты, добавляют несколько замечаний, чтобы Тэхен исправил их в некоторых песнях. Сокджин сидит на диване рядом с Хосоком, и во время исполнения песен Юнги смотрит на него, и их взгляды встречаются, но, в отличие от первого раза, Юнги хочет сохранить это, ему приятно, что не нужно скрывать свой пристальный взгляд. Он подмигивает Сокджину, теперь, когда они стали парой, он может свободно с ним флиртовать, и старший ухмыляется в ответ. Это так приятно. В конце концов, Хосок наклоняется, чтобы прошептать что-то на ухо Сокджину, они оба улыбаются, но Сокджин не сводит глаз с Юнги.       Как только музыка заканчивается, Чимин начинает бормотать о том, что ему нужно поработать над изменением тона во время припева, чтобы он лучше соответствовал его голосу, и Чонгук придвигается к нему поближе, чтобы они могли поработать над гармонией, слушая, что Намджун говорит об этом, о том, как им, возможно, следует изменить мелодию или целую песню целиком, чтобы было удобнее. Юнги перестает обращать на него внимание, потому что Сокджин встает и подбегает к нему с улыбкой на лице.       — Привет, — Выдыхает он, оглядывая Юнги с головы до ног соблазнительным взглядом, который кажется слишком естественным, но в то же время слишком неотразимым. — Ты выглядишь так сексуально.       Юнги ухмыляется ему, их тела притягиваются слишком близко друг к другу. Юнги нравится эта близость, и он не думает, что когда-нибудь снова сможет находиться вдали от Сокджина, как будто он астронавт, привыкший видеть Луну вблизи.       — Ты меня отвлекаешь, — Нахально говорит он, наклоняя голову набок и высовывая кончик языка, чтобы облизать верхнюю губу.       Сокджин приподнимает бровь, делает шаг вперед и, обхватив Юнги за талию, притягивает его к себе, чтобы их тела соприкоснулись.       — Правда? — Юнги кивает, — Я думаю, все, наоборот, я думаю, ты отвлекаешь меня, — Шепчет он, наклоняясь, чтобы коснуться губами его уха. — Ты слишком хорошо выглядишь во время игры, твои руки такие горячие, все, о чем я могу думать, это как бы они выглядели на моем теле, — Он лижет мочку уха Юнги и втягивает ее зубами.       Юнги чувствует, как внизу живота разливается тепло, а колени слабеют от слов Сокджина, и он знает, что тот делает это, чтобы подразнить его, но не может устоять. Он обнимает Сокджина за шею, запускает пальцы в волосы у него на затылке и поворачивает его лицо так, чтобы их губы встретились. То, что он может свободно целовать Сокджина, и то, что он целует его сам, все еще кажется слишком сюрреалистичным, как будто он живет в каком-то идеальном параллельном мире. Через некоторое время они соприкасаются губами, улыбаясь друг другу и крепче обнимаясь.       — Что за хуйня? — Голос Чимина раздается из-за спины Сокджина, младший прерывает их поцелуй. — Это что? Тэхен, ты это видишь?       Сокджин заходит Юнги за спину, словно защищая его, и обнимает его сзади, положив подбородок ему на плечо. Юнги тает в его объятиях, пока он наблюдает, как Чимин и Тэхен сходят с ума, а глаза Намджуна расширяются так же широко, как и у Чонгука несколько минут назад.       — Это… — У Тэхена отвисает челюсть, — Что у вас? Это так несправедливо, какого хрена? — Жалуется он.       — Нас отвергали снова и снова, а теперь ты целуешься с ним? — Юнги улыбается, испытывая облегчение от их наигранно драматической сцены, — Я имею в виду, я понимаю, что Джин-хен слишком горяч, чтобы с ним справиться, но мы ждали тебя, хен.       — Прости, — Пытается он сказать, но это звучит не совсем искренне, потому что на его лице улыбка.       — Возмутительно, — ноет Тэхен. — Как ты мог солгать нам, маленький притворщик?       — Эй, сопляк, уважай моего парня, — грудь Сокджина вибрирует у него за спиной, и слова произносятся так близко к его уху, что они достигают его тела с силой лавины, и он позволяет своим пальцам и пальцам Сокджина сплестись перед его телом.       — Парень? — Спрашивает Чимин, и на этот раз его глаза расширяются в поисках Тэхена. Какое-то время они смотрят друг на друга, и Юнги понимает, что они занимаются телепатией, и это чертовски реально.       Тэхен моргает, и Юнги ждет более драматичных сцен, но вместо этого его вырывают из объятий Сокджина, чтобы он оказался в длинных сильных руках Тэхена. Ему требуется некоторое время, чтобы оправиться от шока, и он обнимает его в ответ, поднимая глаза и видя, что на него смотрят заплаканные глаза Чимина.       — Хен…- Чимин ноет, — Мы хотели поговорить с тобой, мы собирались пригласить тебя поужинать с нами сегодня, чтобы извиниться за вчерашнее, — Он делает шаг вперед.       — Мы не хотели давить на тебя или проявлять неуважение, — Тэхен отодвигается на расстояние, чтобы их глаза могли встретиться. — Независимо от того, би ты, гей или натурал, нам не следовало шутить или давить на тебя вчера.       Юнги чувствует, как его сердце тает, наполняясь теплом. Он знает, что Чимин и Тэхен не хотели причинить ему вреда, что они не хотели давить на него или что-то в этом роде, и, возможно, если бы не то, как все накалялось, если бы он уже не был на грани срыва из-за своих чувств к Сокджину, если бы самому Сокджину было тяжело, он бы так не отреагировал. Одно дело, когда на него давят из-за его ориентации, другое — шутки Чимина и Тэхена, которые, как он знает, они отпускали только потому, что знали, что Юнги не возражает.       — Все в порядке, — Признается он, и его голос немного дрожит от волнения из-за того, что его поддерживают друзья, — Я никогда не возражал против твоих шуток, я знаю, ты бы не стал этого делать, если бы я сказал тебе, что они неудобные, но я никогда этого не делал, потому что они мне всегда нравились, я находил их забавными. Я думаю, вчерашний день был таким, что я уже был… — Ему трудно говорить о своих чувствах в присутствии шести человек, но они его друзья, и именно с ними Юнги хочет поговорить об этом, — Я уже был на взводе из-за того, что не хотел продолжать скрывать свои чувства к Джину.       Он снова чувствует, как руки Сокджина обнимают его, заставляя улыбнуться от этой обнадеживающей близости.       — Хен, — Скулит Тэхен, — Мы так гордимся тобой.       И Юнги улыбается, потому что чувствует себя в безопасности, благодарность и тепло.       — Я тоже горжусь собой, — Признается он, и это кажется правильным.       — Теперь ты и Джин-Хен претендуете на звание самой горячей пары, которое принадлежит Тэхену и мне, значит ли это, что мы можем заняться групповым сексом вчетвером? — Чимин дразнит, и Сокджин стонет.       — Тогда, может, мне отказаться от нашего свидания позже? — Спрашивает их Хосок, и это заставляет его улыбнуться, он знает, что Чимин и Тэхен заигрывают с ним, и он готов дать им шанс.       — Никогда, — Чимин цепляется за его руку, кладя голову на плечо Хосоку. — Джин и Юнги-хены не могут соперничать с тобой.       Юнги закатывает глаза, уткнувшись в грудь Сокджина.       Они продолжают репетицию, и после нее все проходит идеально. Юнги замечает, как Чонгук и Сокджин разговаривают, когда они заканчивают, и Намджун притягивает его к себе, чтобы обнять, что бывает так редко, что это очень похоже на утешение, а его взгляд говорит о том, как он горд. Хосок также отводит его в сторону, чтобы поговорить, говорит ему, что он знает, что они еще не очень близки, но что он счастлив, что Юнги с Джином, что он никогда не думал, что его лучшему другу кто-то так сильно понравится, и что он болеет за них. Юнги говорит ему, что он благодарен, что он будет изо всех сил стараться быть хорошим для Джина, и что он также рад, что Хосок дает шанс Чимину и Тэхену. Он чувствует себя виноватым за то, что когда-либо испытывал ревность, когда Хосок обнимал его, но ему это нравится.       В конце концов, они все вместе тусуются, и это так приятно — держаться за руки, прижиматься к груди, когда смеются, чувствовать, что они так хорошо сливаются, что кажется, будто они созданы друг для друга. Это похоже на семью.       Юнги уже нравится, когда Чонгук спрашивает его, собираются ли они с Джином вернуться к нему или они пойдут к Чонгуку. Отвечает на это Джин и говорит, что они собираются заехать к Юнги, чтобы он взял одежду, а потом они вернутся к нему. Это приятное чувство — знать, что он поедет домой с Сокджином, в то время как Чонгук и Намджун будут в другом месте. Приятно ощущать близость, не наступать на пятки Сокджину.