Ocean people.

      Юнги целую вечность проводит в ванной, чтобы убедиться, что он хорошо подготовился. Они с Джином не договорились о том, будут ли заниматься сексом сегодня вечером, и он думает, что это может занять некоторое время, но он не хочет рисковать, думая о том, как они целовались раньше. Он следит за тем, чтобы у него все было готово и чисто, а также за тем, чтобы от него хорошо пахло. Странно, что сейчас он так беспокоится, он никогда раньше не задумывался об этом до такой степени. Он думает, что влюбленность заставляет его волноваться еще больше, желая, чтобы все прошло идеально.       Сокджин — это не кто-нибудь.       — Наконец-то, — Сокджин приглашающе раскрывает объятия, когда Юнги выходит из ванной. Он лежит на диване и хочет, чтобы Юнги присоединился к нему. — Ты всегда так долго? Я очень по тебе скучал.       Юнги улыбается, усаживаясь на колени к Сокджину и обнимая его за шею. Приятно видеть эту сторону Сокджина — цепкую и более нежную. У него кружится голова.       — Не драматизируй, — Закатывает он глаза.       Сокджин широко раскрывает глаза и пожимает плечами, но его руки все еще обнимают Юнги за талию.       — Нет, я просто очень скучал по тебе? Почему это заняло так много времени? — Он очаровательно поджимает свои пухлые губки. — Неужели это будет продолжаться так долго каждый раз?       Юнги краснеет, чувствуя, как у него заплетается язык, смущение наполняет его тело, прежде чем он выпаливает это, как оторвавшийся пластырь.       — Я был тщателен, — Его голос звучит тише и застенчивее, чем обычно, и он отводит взгляд, чтобы не видеть выражения лица Джина, — Я хотел… подготовиться.       Некоторое время они молчат, потом Сокджин поднимает свой изогнутый палец и приподнимает подбородок, чтобы они могли посмотреть друг на друга.       — Ты действительно хочешь этого? — Его взгляд серьезен и нежен. — Мы можем подождать, если хочешь.       Юнги задумчиво хмыкает.       — Я не знаю, как это будет, — Признается он. — Это в первый раз и… Боже, я чувствую себя таким юным девственником, — Нервный смешок срывается с его губ, — Я просто очень хочу заняться с тобой сексом.       Сокджин улыбается, обхватывая лицо Юнги и лаская его щеки.       — Я тоже очень хочу заняться с тобой сексом, правда, правда, — Он трется носом о нос Юнги, — Но помни, мы можем заниматься этим в своем собственном темпе, никакой спешки нет, — Он смотрит Юнги в глаза, — И, честно говоря, ты у меня тоже первый.       Юнги ухмыляется на попытку Сокджина пошутить, но закатывает глаза и садится на него верхом. Он понимает, что ему нравится находиться в таком положении, думает, что хочет оставаться в таком положении вечно, думает, что влюбленность — это опыт, с которым ничто не сравнится. Ему кажется, что он не знал любви до Сокджина.       — Я серьезно, — Пытается продолжить Сокджин, — Может, ты и не первый в моем сексе, но ты у меня первый во многих отношениях, и я знаю, это звучит банально, потому что это первый день наших отношений, но я хочу, чтобы ты был у меня первым во многих других вещах. Будь моим последним.       Сокджин прав, это слащаво, это слишком романтично, слишком идеалистично, слишком драматично. Но это правильно, думает Юнги. Он знает, что люди влюбляются по нескольку раз, он знает, что, возможно, один и тот же человек влюбляется триста раз и каждый раз думает, что это тот самый, он знает, что отношения — это больше, чем любовь, больше, чем влюбленность, больше, чем просто чувство. Для этого нужны обязательства, терпение, ответственность.       Но он также знает, что так и должно быть. Он знает, что Сокджин — тот человек, с которым он хочет пройти через это, он знает, что если любовь предназначена ему, то она воплощена в Сокджине, наполнена его сущностью и озарена его светом.       — Ты знаешь, что ты делаешь с моим сердцем? — Шепотом спрашивает он Сокджина на ухо. — Что ты заставляешь меня чувствовать? — Юнги теребит пальцами волосы у себя на затылке.       Сокджин подносит руку Юнги к своей груди и держит ее там, надеясь, что Юнги почувствует, как бьется его сердце под его ладонью.       — Ты заставляешь меня чувствовать себя так, — Выдыхает он, прижимаясь губами к подбородку Юнги, заставляя его закрыть глаза и полностью расслабиться на коленях Сокджина.       Юнги испытывает множество ощущений, когда губы Сокджина прижимаются к его подбородку, посасывая и оставляя маленькие фиолетовые цветочки, в то время как его руки скользят под свитер. Юнги это нравится, ему нравится ощущать большие руки Сокджина на своей талии, нравится чувствовать себя маленьким под его прикосновениями. Это необъяснимо, это ново, это вызывает привыкание.       Он стонет и тянет Сокджина за волосы, заставляя его шипеть и тереть большим пальцем сосок Юнги под рубашкой, доводя его до исступления, заставляя таять, сдаваться и уступать всему, что Сокджин, возможно, захочет с ним сделать. Он двигает бедром и надавливает на него, и Сокджин стонет, прикусывая мочку его уха, призывая его потереться сильнее.       — Сокджин, — Выдыхает он, двигаясь, чтобы поцеловать его в губы, и просовывает язык между зубами, облизывая его изнутри, пробуя на вкус амброзиевый вкус стонов Сокджина.       — Ты такой идеальный, — Говорит Сокджин в перерывах между поцелуями, — Я хочу только тебя, — Он запускает руку в спортивные штаны Юнги, сжимая его нежную кожу так сильно, что это почти причиняет боль, — Я так сильно хочу тебя, ты идеально подходишь мне, так идеально.       В голосе Сокджина звучит отчаяние, он призывает Юнги узнать, и Юнги чувствует себя завершенным, его тело и сердце работают вместе, как единое целое, такое совершенное и цельное, Юнги чувствует, что это и есть то, что значит существовать в полноте.       — Мы можем пойти в постель? — Спрашивает Сокджин, — Будет лучше, если мы будем там.       Юнги едва замечает, как он кивает и тяжело дышит, и когда Сокджин встает, все еще держа его на коленях, он весь горит от возбуждения. Он не знал, что ему так понравится чувствовать защиту и заботу, он не знал, что ему так понравится мысль о том, что Сокджин будет с ним грубо обращаться. Ему это слишком нравится.       Сокджин нависает над ним, когда кладет Юнги на кровать, и их взгляды встречаются. Взгляд Сокджина темен и полон желания, в нем есть проблеск нежности и заботы, которые только усиливают тепло и чувство безопасности, когда находишься под защитой в самый сильный шторм.       — Ты действительно этого хочешь? — Спрашивает он, поглаживая рукой щеку Юнги, а другой поддерживая его голову.       — Я хочу, — Кивает Юнги, выдыхая и надеясь, что его глаза покажут Сокджину, насколько он уверен.       Сокджин улыбается, наклоняется, чтобы поцеловать его так горячо, что Юнги кажется, будто он — зефир, тающий в тепле его губ, превращающийся в сладкую массу, липкую и густую. Этот поцелуй наполнен нежностью, заботой и правдой, как будто признания вертятся у них на кончиках языков, как будто они пробуют их на вкус.       Юнги снимает свитер и вздыхает, позволяя своим мускулам слиться с кроватью, пока Сокджин деликатно раздевается, свет обрисовывает его тонкую талию и широкие плечи, окутывая его сзади, как ореол, когда он стоит на коленях, каждое из которых находится по одну сторону бедер Юнги. Юнги поднимает руку и снова касается его соска, поигрывая с пирсингом, потирая его и громко дыша от шипения, которое издает Сокджин, наклоняясь вперед, чтобы лечь на него сверху.       — Ты сводишь меня с ума, — Выдыхает он на ухо Юнги, его бедро теперь прижато к его бедру, и его бедро находится прямо над его промежностью, создавая приятнейшее давление, в то время как Юнги продолжает тереть пирсинг и пытается двигать бедром. Сокджин прикусывает губу и сжимает его талию, свободной рукой дергая старшего за волосы. — Ты помнишь тот день, когда ты пришел ко мне домой, а я был без рубашки?       Юнги кивает и стонет, приподнимая ногу, чтобы обхватить бедро Сокджина сбоку.       — Да, — Отвечает он, — Я пошел домой и подрочил на тебя, — Юнги сейчас бесстыден, не обращает внимания на то, что чувствует себя неловко из-за своего поведения, — Я так сильно хотел тебя.       Сокджин хихикает одними губами, хватая его за бедро и притягивая ближе, чтобы они сильнее терлись друг о друга.       — Да? — Шепчет он. — Я тоже дрочил на тебя, — Юнги стонет, бормоча, что не верит ему. — Я дрочил, но после того, как ты ушел, я мог думать только о том, как ты смотрел на меня, как ты гладил меня, как я хотел прикоснуться к твоим губам.       — Хочу тебя сейчас, — Бессвязно бормочет Юнги, чувствуя себя ошеломленным от того, что Сокджин лежит на нем, накрывает, как одеяло, слишком мягкое, когда он хочет прижаться, когда он хочет слиться с ним.       Сокджин отстраняется, касаясь пальцами пояса брюк Юнги и стягивая их вместе с боксерами, освобождая Юнги. Он поеживается под пристальным взглядом Сокджина, но обнаруживает, что старший смотрит на него с таким желанием, что ему больше не стыдно, он не сравнивает свое тело с идеальным телом Сокджина, вместо этого он почти получает удовольствие от того, что на него смотрят, выгибает спину и обхватывает рукой свой член, когда наблюдает, как Сокджин снимает свои штаны.       Член Сокджина такой же розовый, как и его губы, и такой толстый, что глаза Юнги чуть не выскакивают из орбит, когда он замечает его, смесь неконтролируемого желания и нервозности при мысли о том, что он будет находится внутри него. Он приподнимается, чтобы сесть на кровати, бесстыдно уставившись на твердый как камень член Сокджина, который изгибается у него на животе.       Сокджин стоит на коленях, Юнги сидит между ними, его лицо прижато к животу Сокджина. Он поднимает взгляд, и Сокджин выглядит монументально, как будто его бедра — алтарь, а верхняя часть тела — самая священная из скульптур. Юнги обхватывает свободной рукой член Сокджина по всей длине, а другой прижимает его к себе, медленно скользя вверх. Сокджин стонет, когда Юнги проводит большим пальцем по его головке.       — Ты такой большой, — Его голос звучит как выдох, когда Сокджин стонет.       Сокджин наклоняется вперед, ложась на бок, Юнги повторяет его позу, когда старший похлопывает по руке, обхватывающей член Юнги, и заменяет свое прикосновение, так что в итоге они целуются и гладят друг друга.       — Ты можешь быть сверху, если хочешь, — Предлагает он, и Юнги едва ли задумывается о том, какое отчаяние охватывает его, умоляя не делать этого.       — Нет, — Он съеживается от того, как нервно это звучит, — Я хочу, чтобы ты был во мне.       Сокджин просто идеально щелкает запястьем, и Юнги скулит, бросаясь к Сокджину, притягивая его губы к горячему и настойчивому поцелую, одновременно ускоряя движение руки и поглаживая Сокджина все быстрее и быстрее, пока старший не начинает задыхаться в его губы.       — Ты слишком хорош в этом, — Скулит Сокджин, все еще обнимая Юнги, но делая неровные движения, — Я так долго хотел ощутить твои руки на мне, но они намного лучше, чем я мог себе представить.       Юнги улыбается, чувствуя себя немного увереннее от того, как Сокджин говорит, как он стонет, пыхтит и хнычет, и от того, что его губы теперь приоткрыты и неподвижны, просто он громко выдыхает.       — Юнги, — Сокджин неохотно накрывает свободной рукой руку Юнги, чтобы тот не гладил его, — Если ты продолжишь, я… — Юнги замедляется, наблюдая, как Сокджин тяжело дышит с закрытыми глазами, — Я хочу трахнуть тебя.       Юнги кивает и наклоняется, чтобы медленно поцеловать его. Сокджин обхватывает ладонями его лицо и целует в ответ, заставляя Юнги лечь на спину, чтобы нависать над ним. Он отстраняется, чтобы быстро пройтись по комнате, схватить маленькую бутылочку и упаковку презервативов, бросить их рядом с Юнги и устроиться у него между ног.       Сокджин скользит руками по бедрам Юнги, разводя и сгибая пальцы, и хватает их, с намеком на нежность, но вожделение затуманивает его взгляд. Он обхватывает ноги Юнги, прижимая колени к груди.       — Ты готов? — Спрашивает Сокджин, заслужив легкую улыбку Юнги, который нервно сглатывает. Он хочет Сокджина, правда хочет, но он нервничает, — Ты можешь рассказать мне все, хорошо? Скажи мне, если почувствуешь себя плохо, обеспокоенно, некомфортно, — Юнги продолжает кивать. — Скажи мне, если тебе тоже будет хорошо, хорошо? Мне нравится твой голос, просто поговори со мной.»       Юнги расслабляется от его слов, чувствуя себя в безопасности, о нем заботятся, он тоже чувствует себя желанным. Он наблюдает, как его парень наносит смазку на два своих пальца и трет их друг о друга, чтобы разогреть, затем он берет кончик среднего пальца, чтобы подразнить вход в задницу Юнги. Он напрягается и втягивает воздух сквозь зубы от прикосновения, и Сокджин наклоняется, кладет ладонь на его живот и обдает его член своим дыханием, заставляя его извиваться при мысли о губах Сокджина на нем.       — Расслабься, малыш, — Губы Сокджина скользят по крошечному участку чувствительной кожи прямо под его яйцами, — Ты такой красивый.       Юнги скулит, чувствуя, как язык Сокджина высовывается наружу, чтобы облизать его промежность, ощущения настолько приятные, что он почти не напрягается, когда старший скользит пальцем внутрь, просто выдыхает симфонию «а-а-а», от чего Сокджин целует сильнее, трется носом о яйца Юнги, водя пальцем внутри, чтобы растянуть его больше.       — У тебя все хорошо получается, — Он утыкается носом, увеличивая диаметр запястья и растягивая его, так что кончик указательного пальца снова оказывается на входе, — Все хорошо, мой маленький.       Юнги скулит громче от этих слов, его собственная реакция неузнаваема, но точна, он чувствует, как в животе вспыхивает огонь, когда его называют маленьким, хвалят за то, что он взял пальцы Сокджина, а второй скользнул внутрь.       — Так мило, — Сокджин касается губами его яичек, медленно раздвигая пальцы, словно ножницы. Юнги чувствует противоречие между удовольствием от прикосновения рта Сокджина, легким всасыванием под яичками и болезненным растяжением. Приятно, когда Сокджин сжимает пальцы, прижимаясь к стенкам, но растяжка в его дырочке обжигает и заставляет сердце биться сильнее от удовольствия.       — Б-больно, — Выдохнул он, запуская руку в темные локоны Сокджина и теребя их.       — Ш-ш-ш, я перестану, все хорошо, — Терпеливо бормочет Сокджин, вытаскивая пальцы и поворачивая голову, чтобы потереться носом о пах Юнги, о тонкую кожу между внутренней поверхностью бедра и членом, оставляя сладкий поцелуй там.       Юнги чувствует себя необычайно опустошенным, даже холодным, облегчение от ощущения сжатия в его дырочке наступает мгновенно, но ему не хватает пальцев Сокджина внутри. Он скулит.       — Назад, — Решает он, предпочитая почувствовать ответный ожог в обмен на то, что скрюченные пальцы Сокджина сжимаются внутри, ударяясь о стенки, — Еще раз, пожалуйста.       Сокджин приподнимается на локтях, чтобы как следует рассмотреть Юнги.       — Юн, ты уверен? — он хмурится, в его голосе слышится беспокойство, — Мы можем заняться другими вещами, я могу отсосать тебе…       Юнги качает головой.       — Хочу тебя, — Выдыхает он, закрывая глаза, когда чувствует, как ладонь Сокджина гладит его живот. — Пожалуйста, Джинни.       — Ш-ш-ш, — Сокджин откидывается назад, чтобы поцеловать его низ живота, а затем слегка пососать головку члена, заставляя Юнги извиваться от приятного ощущения, — Хорошо, малыш, хорошо.       Сокджин наносит еще больше смазки на свои пальцы, первый скользит в них гораздо легче, чем раньше, второй наталкивается на некоторое сопротивление, но затем снова скользит, и теперь жжение кажется почти приятным, когда знаешь, что Сокджин внутри. Его парень переключается между движениями пальцев, раздвигая их ножницами, загибая внутрь и кружа по кругу, его губы не отрываются от головки члена Юнги, не заглатывают его целиком, пока Юнги отчаянно кричит, умоляя, а просто сосет, как леденец на палочке. Юнги выгибает спину, когда Сокджин попадает в сладкую точку внутри него, и всхлипывает, когда смотрит вниз и видит пухлые и красивые губы Сокджина, обхватывающие его член.       — Еще! — Кричит он, запуская пальцы в волосы Сокджина и дергая их. — Еще, Джинни!       Сокджин нажимает безымянным пальцем на ободок ануса, и растяжка обжигает, как никогда раньше, но внутри кончики его пальцев массируют все нужные места, так что даже боль забывается из-за приятных ощущений. Однако Сокджин по-прежнему осторожен, бормочет ободряющие слова, безостановочно хвалит Юнги, говорит, какой он хороший. Юнги чувствует себя хорошо, гордится собой.       — Еще секундочку, малыш, мне нужно раскрыть тебя еще немного, — Сокджин поглаживает свой живот, работая тремя пальцами, Юнги чувствует, как из его члена вытекает предэякулят, становясь влажным каждый раз, когда Сокджин нажимает на нужные нервные окончания.       Наслаждение ошеломляет, он хочет, чтобы губы Сокджина коснулись его, или его рука. Он отчаянно хочет Сокджина, отчаянно нуждается в нем. Он уже чувствует, как жар внизу живота становится невыносимым.       — Джинни, ты нужен мне! — Кричит он таким отчаянным, таким нуждающимся голосом, что он едва узнает его, когда слышит весь мир. — Я сейчас кончу.       Сокджин медленно вынимает пальцы, заставляя Юнги извиваться и скулить в знак протеста, умоляя его наполнить его.       — Успокойся, детка, пожалуйста, — говорит он, — Я только возьму презерватив.       Юнги этого не хочет. Он знает, насколько приятнее чувствовать себя без презерватива, и верит словам Сокджина о том, что он чист. Он хочет почувствовать Сокджина внутри.       — Без презерватива, — Просит он.       — Юнги, будет лучше, если мы воспользуемся им, — Возражает Сокджин, — только в этот раз.       — Джинни, без него удобнее и чувствуется лучше, мы оба чистые, пожалуйста. — Он притягивает Сокджина к себе для горячего поцелуя. — Пожалуйста.       Сокджин кивает, на самом деле не сопротивляясь, растворяясь в поцелуе.       — Хорошо, — Выдыхает он в губы Юнги, снова обхватывая его бедра и подтягивая их к своей груди, а затем разводя их так широко, как только может. Он еще несколько раз чмокает Юнги в губы и опускается на колени, чтобы смазать его член. Юнги наблюдает за этой сценой, чуть не плача от того, как сексуально выглядит Сокджин, когда он гладит себя, не сводя с Юнги глаз, словно вдохновляясь этим зрелищем. Юнги чувствует себя красивым, желанным, защищенным. Он чувствует возбуждение при мысли о том, что отныне будет заниматься сексом с Сокджином, счастье расцветает в его груди, когда Сокджин опускается на его колени, наклоняясь ровно настолько, чтобы запечатлеть сладкий поцелуй на его губах.       — Готов? — Спрашивает он, и Юнги улыбается и, закрыв глаза, кивает.       Давление ошеломляющее, член Сокджина такой толстый, что три его пальца кажутся сущим пустяком. Он стонет, когда Сокджин скользит в него, останавливаясь сразу после того, как головка оказывается внутри. Юнги задыхается, бедра невыносимо горят, ощущение, что его разрывают надвое, затуманивает ему голову.       — Малыш, ты в порядке? — Обеспокоенно спрашивает Сокджин, наклоняясь, чтобы убрать со лба Юнги потную челку, и чмокает его в лоб.       — Да, — Стонет Юнги, обхватывая ногами талию Сокджина, прижимая лодыжки к его пояснице, давая разрешение, чтобы Сокджин мог попытаться полностью скользнуть внутрь.       Это занимает некоторое время, Сокджин продвигается постепенно, останавливаясь, чтобы дать Юнги время отдышаться, привыкнуть. Когда он, наконец входит полностью, их грудные клетки соприкасаются, и Сокджин обхватывает ладонями его лицо, их носы касаются друг друга, а глаза встречаются.       — Привет, — Выдыхает Сокджин, убирая пальцем со лба Юнги мокрые пряди волос.       — Привет, — Отвечает Юнги, задыхаясь, из-за давления ему трудно дышать.       — Ты такой тугой, — Сокджин смотрит на его губы, касаясь носом губ Юнги.       Это нежно, но в то же время так сексуально, что Юнги невольно становится жарко, когда он вот так смотрит на него, ощущая тяжесть его тела на себе, вожделение и любовь танцуют в его глазах в танце, который выглядит так же гармонично, как чувствует себя Юнги. Сокджин находится в его сердце и в его теле, и он чувствует себя так, как никогда раньше, словно наконец-то обрел смысл.       — Ты такой большой, — Бормочет он в ответ, чувствуя, как ладони Сокджина ласкают его бедро.       Сокджин улыбается, наклоняясь, чтобы поцеловать его, и ждет, когда Юнги начнет двигать бедрами, чтобы и он начал двигаться. Сначала он не толкается, а проникает глубже в Юнги, погружаясь в него и двигая бедрами так восхитительно, что боль кажется почти незначительной. Юнги выгибает спину, отчаянно желая большего.       — Такой… такой тугой, — Повторяет он, когда, наконец, в первый раз выходит из него, рычит от удовольствия и очень медленно входит обратно.       Это приятно, немного болезненно и ошеломляюще, но приятно, здорово, когда Сокджин двигает бедрами так, что это красиво и возбуждает только внешне, а в сочетании с тем, что он чувствует внутри, с тем, что он заставляет чувствовать Юнги, это уже слишком. Юнги стонет от похвал Сокджина, от влажного звука соприкосновения их тел, такого горячего, отчаянного и инстинктивного.       Через несколько мгновений все, что Юнги может чувствовать, — это Сокджин. Он вцепляется в спину Сокджина, прижимаясь к нему, чувствуя, как губы Сокджина касаются его челюсти, посасывая кожу, покусывая и проникая внутрь, двигая бедрами, чтобы проникнуть под идеальным углом.       — Сокджинни, — Скулит Юнги, чувствуя, как член его парня касается его сладкого местечка, он надрачивает его снова и снова, жирные капли преякулята пузырятся на кончике его члена.       Он чувствует себя немного смущенным из-за того, что это длится недолго, но то, как Сокджин рычит ему в ухо, как он касается губами его челюсти, как он с такой силой входит в него снова и снова. Юнги чувствует дрожь во всем теле, как будто все его тело — одна эрогенная точка, и он едва может сопротивляться каждому прикосновению.       — Джинни, я сейчас кончу, — Предупреждает он и не может сдержать громкий стон, который издает, когда Сокджин обхватывает его член рукой и сильно поглаживает.       Юнги чувствует, как все его тело сотрясается, когда капли спермы выплескиваются из него на руку Сокджина, его спина выгибается, и он впивается ногтями в плечо Сокджина, побуждая его к поцелую, который больше похож на укусы и всхлипывания.       — Малыш — Сокджин замедляется, почти останавливаясь из-за чрезмерной чувствительности Юнги, от которой на глаза наворачиваются слезы.       — Закончи, — Умоляет Юнги, хотя он едва может продолжать, ему больно. Он хочет, чтобы Сокджин кончил, хочет, чтобы он тоже кончил, — Давай, Джинни.       Сокджин целует его, еще несколько раз ударяя бедрами по натертой дырочке Юнги. Это обжигает и причиняет боль, но оно того стоит, когда он чувствует, как Сокджин изливается внутрь, и слышит его отчаянные звуки, это почти заставляет его кончить снова.       — Ах, — Сокджин падает на Юнги сверху, медленно выходя из него, заставляя его морщиться от боли, — Ммм, малыш.       Юнги нравится, когда Сокджин называет его так, нравится, когда он заключает его в объятия, нравится, когда их ноги переплетаются, и то, что они не беспокоятся о том, какие они липкие и потные.       — Ты такой горячий, — Хвалит его Сокджин, шепча ему на ухо и прикусывая мочку, притягивая его ближе за талию, — Это было так здорово. Тебе было хорошо? Ты можешь сказать мне, — Голос у него взволнованный, он гладит Юнги по лицу.       — Это было потрясающе, — Юнги смотрит ему в глаза и прижимается к нему крепче, — Спасибо.       Сокджин улыбается, сильно краснеет и наклоняется, чтобы поцеловать его, осыпает поцелуями его лицо, и все это так сильно отличается от того, что Юнги когда-либо думал, что это будет, желание, которое он испытывает, позволить Сокджину побаловать его объятиями, прижаться к Юнги, то, как Юнги хочет быть в его объятиях вечно. Он чувствует себя самым уязвимым из всех, кого когда-либо чувствовал, и все же это приятно, как будто он возвращается домой или, может быть, вылезает из кокона, становясь новой версией самого себя, но такой, какой он всегда должен был быть.       — Я люблю тебя, — Шепчет он в шею Сокджина, обнимая его за шею, с каждой секундой чувствуя себя все более ластящимся. — На самом деле у меня не очень хорошо получалось, но… Я исправлюсь, обещаю.       — Эй, — Сокджин поднимает подбородок, чтобы их глаза встретились, — Это был лучший секс в моей жизни.       Юнги отводит взгляд, надувшись. Он знает, что все было хорошо, но это было не самое лучшее, он знает, что это было не лучшее его выступление, знает, что это отняло много сил, потребовало терпения.       — Юнги, посмотри на меня, — Голос Сокджина звучит требовательно, почти так же серьезно, как тогда, когда он ругал Чимина и Тэхена. Юнги поднимает взгляд, — Это было так здорово. Просто, с тобой мне было так хорошо, и ты такой удивительный, такой красивый, ты так хорошо двигаешься, ты так меня завел, — Он говорит тихо, как будто это секрет только для них двоих, слова заполняют все маленькие промежутки между их телами, — Это было лучшее в моей жизни. Жизнь, потому что это было с тобой, и ты — лучшее, что есть в моей жизни. Лучший друг, лучший любовник. Ты так хорош для меня.       Он притягивает Юнги для поцелуя, сладчайшего скольжения губ. Сокджин выдыхает через нос, как будто он действительно испытывает облегчение, как будто этот поцелуй — лучшее, что он когда-либо пробовал.       — Я люблю тебя, — Выдыхает Сокджин ему в лицо, притягивая его ближе, — Я даже не шучу, Юнги, я так влюблен в тебя, ты — все, чего я хочу. Все, чего я когда-либо хотел. Я не силен в словах, но это мой рай, прямо здесь.       Сокджин крепко обнимает его, так крепко, что Юнги кажется, что они могут раствориться друг в друге, слиться в единое целое.       — Ты такой хороший, такой хороший, — Выдыхает он на ухо Юнги, и это почти как мольба Юнги поверить ему.       Юнги улыбается, закрывает глаза и снова целует Сокджина, обводя кончиками пальцев венистые узоры на его руках, проводит пальцем по его затылку и поднимает ногу, прижимаясь носом к его телу.       — Обними меня, — Говорит он, хотя Сокджин уже сжимает его в объятиях и улыбается, прижимаясь к его щеке, называя его нуждающимся и говоря, что он его малыш.       Юнги согласен с Сокджином, этот самый момент — его рай.