Ocean people.

      Странно видеть всех остальных на репетиции.       Юнги кажется, что весь мир изменился, что все выглядит не так как всегда, что он видит все впервые и узнает все заново. Все вокруг сияет слишком ярко, люди кажутся какими-то глубокими, и, может быть, Юнги чувствует себя легче, может быть, ему кажется, что он освободился от чего-то, что давило на него.       Его первое побуждение — рассказать всем. Он хочет позвать Чимина, Тэхена и Чонгука и сказать им, прокричать им, что да, ему нравятся мужчины, и он уверен в этом, что раньше он этого не знал, но теперь он знает, он знает, кто он такой, что ему нравится.       Кто ему нравится.       Он держит себя в руках, проглатывает слова, которые так легко вырываются на выдохе, потому что, если он расскажет Чимину, Тэхену и Чонгуку, это включает, должно включать и то, что он расскажет Сокджину.       И он хочет этого.       О, как же ему хочется сказать Сокджину, сказать, что он уверен, что если он еще не против, то хотел бы пойти на это свидание сейчас, что он не растерян и что у него есть чувства, что он его самый близкий друг, его личность, что он не может отстраниться, он все это чувствует, он чувствует его тянет к Сокджину. Он хочет целовать и прикасаться к нему, хочет, чтобы и он целовал и прикасался к нему, но больше всего он хочет большего, хочет, чтобы их дружба была вечной, чтобы их близость росла, пока они не сольются воедино. Он хочет сказать Сокджину, что тот заставляет Юнги чувствовать то, о чем он даже не подозревал.       Но он не может.       Он не может, потому что не знает как, потому что ему страшно, потому что в какой-то момент он уверен, что Сокджин скажет, что он тоже это чувствует, это бесспорно, то, как он смотрит на Юнги, эта глубина, блеск в его глазах — это то же самое признание, которое чувствует Юнги, но в следующую секунду он может представить, как Сокджин говорит: «Нет, прости, но я не хочу быть с кем-то настолько растерянным, с кем-то, кто не понимал себя до недавнего времени».       Он может представить их такими, какие они есть, только ближе, прикасающимися друг к другу, улыбающимися, и он может представить, как Сокджин уходит.       И хотя сейчас ему стало легче, и слова сами хотят сорваться с его губ, он сдержит их еще какое-то время, пока не наберется смелости рассказать Сокджину.       Это тяжело, это ошеломляет — то, как он играет на клавишных и поет на заднем плане, его голос сливается с голосом Тэхена, чтобы гармонировать с голосами Чимина и Чонгука, голосовые связки сдавлены его сердцем, которое бьется на кончике языка в тот момент, когда он говорит. Вид Сокджина в черных джинсах, белой рубашке и сером пиджаке, с его идеальными волосами, падающими на линию ресниц, и пухлыми губами, похожими на запретный плод.       Юнги замолкает на середине песни, потому что увидеть Сокджина впервые с тех пор, как он узнал о своих чувствах, — это все равно что увидеть себя в зеркале впервые после нескольких месяцев отсутствия, не зная, как выглядит твое собственное лицо.       И если раньше это притяжение было, то теперь оно кричит, требует, чтобы Юнги уступил, отпустил, сорвался с места и побежал к Сокджину, чтобы сказать ему, объяснить это, обнять его. Это все, чего хочет Юнги — обнять его, упасть в его объятия, чтобы он обнимал его, быть в безопасности, как будто он дома, чтобы его руки крепко держали его.       И осознание того, что Юнги никогда не обнимал Сокджина, приходит в виде чужих рук, обхватывающих его сзади за талию, и улыбки в форме сердечка, шепчущего что-то ему на ухо, хихиканья, которое не находит отклика, потому что музыка громче, но Юнги все равно может слушать, потому что он знает этот звук.       Иностранец счастливо улыбается, он, красив, он горяч, он яркий, и он обнимает Сокджина, и внутри Юнги разгорается чувство, зеленое, ядовитое и собственническое. Глаза Юнги встречаются с глазами незнакомца, который наклоняется, чтобы прошептать что-то на ухо Сокджину, и это заставляет его повернуть голову в сторону Юнги, и теперь их взгляды встречаются.       Сокджин лучезарно улыбается, и это ощущается как в первый раз, поэтому Юнги отводит взгляд, тот же порыв и страх быть пойманным возвращаются, чтобы преследовать его. Потому что теперь он нервничает, потому что знает, что скрывает, а Сокджин знает его достаточно хорошо, чтобы узнать, и еще.       Также Юнги всегда чувствует себя прозрачным под взглядом Сокджина, словно его чувства плавают, как яркие рыбки в аквариуме, которыми он может любоваться, выбирая, за какой из них следить взглядом. Юнги некоторое время не поднимает глаз, задаваясь вопросом, следит ли Сокджин за ярко-красным чувством привязанности, которое разливается по его телу. Когда он снова поднимает взгляд, узел у него в животе затягивается еще сильнее, потому что их руки переплетены, и Юнги не может на это смотреть.       Они заканчивают песню, и все это проходит как-то странно: Сокджин хлопает в ладоши, и мужчина рядом с ним делает то же самое, сверкая идеальной зубастой улыбкой, демонстрируя свою идеальную челюсть, которая могла бы пробить бетон, и шелковистые волосы, которые целуют его в виски, а затем они направляются к ним шагами, которые, кажется, приближают их друг к другу. Приближаются разбивать сердце Юнги.       Мужчина, сидящий напротив Юнги, одет в кожаные штаны и рубашку на пуговицах с очень странным рисунком, обнажающим ключицы медового цвета. Он не пользуется косметикой, потому что в этом нет необходимости и потому что ему жарко. Очень, очень жарко. Юнги теперь знает, понимает лучше, и это странно, потому что он чувствует себя так, словно находится в пекарне, где все мужчины — кексы, и он понимает их привлекательность.       — Привет, хен, — Бормочет Чимин тихим, почти застенчивым голосом, когда приветствует Сокджина, Тэхен стоит прямо за ним так же тихо.       Юнги приподнимает брови. Даже он может признать, насколько невероятно привлекателен этот мужчина, обычно Чимин и Тэхен флиртуют, хихикают и делают многозначительные предложения. Тэхен слегка улыбается, его руки скользят, переплетаясь с пальцами Чимина, и Юнги замечает, что Сокджин все еще держит мужчину за руки.       — Привет, Чимини, — Радостно приветствует его Сокджин, и его голос вызывает странное волнение в душе Юнги, — Это Хосок.       Мужчина улыбается Чимину, протягивая свободную руку, а Чимин и Тэхен ерзают и пытаются принять все это сразу, представляясь и смущенно улыбаясь — сцена, которую Юнги никогда раньше не видел.       — Хен, — Чонгук прыгает на мужчину, который, наконец, отпускает руку Сокджина, приветствуя Чонгука крепким объятием, из-за которого Юнги чувствует себя нежеланным и неуютным.       — Чонгук, посмотри на себя! — Говорит он, вступая в разговор, бормоча о том, как он вырос. Намджун присоединяется к ним, протягивает руку и тоже обнимает Хосока, отчего Юнги чувствует себя странно преданным.       Он еще не рассказал Намджуну о Сокджине, о своих чувствах, так что никто не может этого знать, но он все равно чувствует себя обделенным, как будто он иностранец, а не Хосок. Как будто он навязывается.       — Хоби, это Юнги, — Оживленно представляет Сокджин, и Юнги застигнут врасплох, потому что он был слишком погружен в свои мысли, чтобы понять, что Сокджин смотрит на него и разговаривает с ним. — Юн, это Хоби.       Мужчина смотрит на Юнги и как будто узнает его, его губы в форме сердечка растягиваются в самой широкой улыбке, которую Юнги видел за весь вечер, глаза закрываются, когда он вежливо кланяется. Юнги слабо улыбается ему, чувствуя себя не очень общительным и борясь с желанием убежать.       — Итак, ты Юнги, — Он произносит это так, будто теперь все ясно.       — Да, — Бормочет Юнги, и он понимает, что его слова звучат совсем не дружелюбно, — Это я.       Хосок хихикает, и звук получается громким и вибрирующим, и Юнги кажется, что даже его смех слаб, как будто Хосок идеально подходит Сокджину, яркий, громкий и энергичный, заразительный и пленительный.       — Я так много о тебе слышал, — В его голосе звучит энтузиазм, и Юнги чувствует смесь вины из-за немотивированного неприятного чувства, которое он испытывает к этому человеку, и зависти, потому что Сокджин почти не упоминал о нем, что заставляет Юнги задуматься, есть ли за этим какой-то секрет.       Да, Сокджин сказал, что ни с кем не встречается, но Хосок великолепен и заставляет трепетать, очевидно, они с Сокджином были бы потрясающей парой, оба утонченные, но энергичные, оба красивые и высокие. Всего на секунду в его голове проносится картина, как Сокджин и Хосок воссоединяются и влюбляются друг в друга.       — Я надеюсь, он сказал что-то хорошее, — неловко произносит он, вспоминая, что мужчина ждет его ответа, а затем поворачивается к Сокджину.       Сокджин застенчиво улыбается Юнги, и тот не может не улыбнуться в ответ, даже несмотря на то, что вокруг и внутри него происходит много всего, потому что Сокджин смотрит ему в глаза и улыбается, и это заставляет его сердце биться быстрее, чем когда-либо, внутренности теперь вздрагивают и мечутся по всему телу, так и норовя выпрыгнуть наружу.       — Кхм, — это действительно фальшивый звук, и он возвращает Юнги к реальности, румянец заливает его щеки, потому что он думает, что его только что поймали.       Звук исходил от Намджуна, и, судя по тому, как он смотрел на Юнги, он заметил это, потому что знает причину, но это вызывает панику, которая берет верх и заставляет его чувствовать себя незащищенным, а не в безопасности, и думать, заметили ли все.       — Только хорошее, — отвечает Хосок и бросает на Сокджина понимающий взгляд, который заставляет Юнги нахмуриться.       Сокджин отводит взгляд от Хосока, когда Чимин начинает говорить, привлекая их внимание к себе и Тэхену, наконец-то нарушая момент, который уже начал давить на Юнги.       — Хосок, почему мы не встречались с тобой раньше? — Голос Тэхена звучит вежливо, даже застенчиво, как будто он сдерживает себя.       Хосок улыбается им, поворачиваясь, чтобы рассказать о том, как он путешествовал вместе с Сокджином, за исключением того, что он был в туре со своей танцевальной командой. Он рассказывает, как они с Сокджином встретились на несколько вечеров во Франции, и Юнги немного завидует тому, как он рассказывает об этом, как он говорит, какие это были сумасшедшие ночи.       Пока они все увлеченно беседуют, Юнги замечает блеск в глазах Чимина и Тэхена, то, как Чонгук взволнованно разговаривает с Хосоком, как Намджун и Сокджин, кажется, в восторге от того, что Хосок здесь.       Юнги ждет, пока они все погрузятся в беседу, разговаривая громко и возбужденно и даже планирует уйти, необходимость передышки беспокоит его до тех пор, пока он не сдается. Он также завидует тому, насколько общительны его друзья, как легко они ладят с кем угодно, каждый по-своему. Чимин и Тэхен — светские львицы, Чонгук — застенчивый, но такой обаятельный, что все сразу же попадают к нему в лапы, Намджун способен поддерживать беседу на любую тему, всегда красноречив и хорошо владеет информацией.       И Сокджин.       Сокджин, который делает все таким легким, таким ярким, таким комфортным. Сокджин, который опытный, элегантный и такой, такой красивый.       Юнги чувствует себя как рыба, выброшенная на берег, чужим в своем собственном доме, как будто он здесь лишний, он отчужден.       — Куришь без меня? — Голос Сокджина выводит Юнги из оцепенения.       Он поднимает взгляд с их обычного места, где сидел, прислонившись спиной к стене и подтянув колени к груди.       — Привет, — Приветствует он, постукивая по полу, приглашая старшего сесть.       Сокджин берет сигарету, садится рядом с ним, прижимаясь бедрами и задевая плечами, и излучает успокаивающее тепло в холодную ночь. Юнги протягивает ему сигарету.       — Ты странный, — Замечает Сокджин, прежде чем затянуться.       Юнги нервно сглатывает, немного обеспокоенный тем, что не может скрыть все, что происходит у него в голове.       — Вот уж спасибо, — Сухо бормочет он, пытаясь скрыть свою нервозность, Сокджин фыркает на него, и он продолжает, — Что ты имеешь в виду?       Сокджин прикусывает губу.       — Ты ушел, — Говорит Сокджин, и что-то в его голосе звучит почти обиженно.       Юнги неловко поеживается.       — Я был немного ошеломлен, — говорит он, не удивленный легкостью, с которой даются ему эти слова, поскольку он не может солгать Сокджину.       Старший хмурится.       — Ты… Кто-то что-то сказал? — спрашивает он.       Юнги только качает головой, берет сигарету и втягивает в себя дым.       — Я просто… чувствовал себя чужаком, — пожимает он плечами. — Хотя твой друг действительно милый.       Сокджин хмурится, прежде чем улыбнуться.       — Он такой.       Юнги хмыкает.       — Вы, кажется, близки, — он старается, чтобы в его голосе не звучало ревности, но ему кажется, что это ему не удается.       — Я думаю, да, — говорит Сокджин, — Он был рядом со мной в течение многих лет.       Юнги слегка сжимает челюсти. Он знает, что не имеет права завидовать Хосоку или расстраиваться из-за его близости с Сокджином, из-за того, как долго они были друзьями. Однако он задается вопросом, влюбился бы он в Сокджина, если бы встретил его раньше, обратил бы он внимание на свои собственные чувства, был бы готов чувствовать то, что чувствует он.       — Кажется, тебе с ним комфортно, — говорит он и ненавидит себя за то, что эти слова срываются с языка, но он не может сдержать их, он и так уже достаточно долго скрывает от Сокджина, что он «обидчивый».       Он смотрит на пустую улицу перед ними, но чувствует на себе пристальный взгляд Сокджина. Он возвращает сигарету Сокджину, но не позволяет их глазам встретиться.       — Я на самом деле не тактильный, но Хоби очень, — Пожимает плечами Сокджин.       — А, — Говорит Юнги.       — А ты? — Спрашивает Сокджин через некоторое время, замечая, что Юнги больше ничего не говорит.       Юнги задумывается над этим. На самом деле он не тот, кто инициирует это, но ему это очень нравится, ему нравится, когда люди прикасаются к нему, он даже жаждет этого, но слишком застенчив, чтобы попросить об этом.       — Мне нравится держаться за руки, — признается он, и на его щеках появляется румянец.       Сокджин поворачивается к нему.       — Это мило. С твоими подружками? — Юнги чувствует беспокойство от этого вопроса, ему хочется рассказать Сокджину, рассказать ему все.       — Нет, — Говорит он, — Я никогда не ходил на свидания, у меня была одна девушка, и я определенно не держусь за руки со своими подружками на одну ночь.       Сокджин хмыкает.       — Хм… С кем же тогда? Не думаю, что я видел, чтобы ты держался за руки.       Юнги поворачивается к нему лицом, смело позволяя их взглядам встретиться, прикусывая губу, пытаясь сдержать все слова, которые так и норовят сорваться с его языка. Сокджин прислонился головой к стене, и Юнги повторяет его позу. В полумраке Сокджин выглядит еще красивее, его мягкие губы почти блестят.       — Тэхен часто держал меня за руку, прежде чем они с Чимином, наконец, начали встречаться. Не то чтобы они с Тэхеном были менее чувствительны друг к другу раньше, но у нас было гораздо больше времени, — Он ненавидит то, как надуто звучит его голос, даже с тоской.       Он и не осознавал, как сильно скучал поэтому до сих пор.       — Хм, — Задумчиво хмыкает Сокджин, глядя на их свободные руки, зажатые между телами, на сгоревшую сигарету на полу. — Ты… скучаешь поэтому? По тому, что кто-то держит твою руку.       Юнги облизывает губы, проследив за взглядом Сокджина, который смотрит на их руки, и видит, что их мизинцы почти соприкасаются. Он резко вдыхает и смело переплетает их.       — Да, — Говорит он, — Думаю, да.       Он не поднимает глаз, не хочет рисковать, чтобы не увидеть неприятие в глазах Сокджина или узнать, что Юнги его раздражает.       — Я могу поддержать тебя за руку, — Пытается Сокджин говорить более дружелюбным тоном.       Юнги поднимает на него взгляд, и их взгляды встречаются, и в его глазах читается почти ожидание, как будто он боится, что Юнги скажет «нет».       — Я думал, ты не тактильный, — Юнги слегка улыбается ему.       Он чувствует, как тает его тело, когда Сокджин опускает свою ладонь и прижимает ее к ладони Юнги, переплетая их пальцы.       — Только не с другими людьми, — Заверяет он.       Юнги улыбается ему и получает в ответ широкую улыбку, очаровательную улыбку, на красивых губах Сокджина и в его очаровательных миндалевидных глазах, которые превращаются в полумесяцы.       — Хорошо, — С улыбкой говорит Юнги, и ему хочется сказать Сокджину, как сильно он скучал по нему все эти дни, что они не виделись.       — Хочешь зайти внутрь? Все хотят потусоваться и поесть. Хоби очень рад с тобой познакомиться, — Голос Сокджина звучит взволнованно, как будто он хочет, чтобы Юнги и Хосок поладили.       Юнги тоже хочет поладить, хочет преодолеть эту иррациональную ревность, которую, как он знает, он не имеет права испытывать, и это нездорово.       — Конечно, — Он пытается говорить непринужденно, и ему кажется, что это ему удается, потому что рука Сокджина все еще лежит на его руке.       Они встают, Сокджин тянет его к двери.       — Тебе, натурал, удобно держаться за руки на глазах у наших друзей или ты предпочитаешь, чтобы это было только между нами? — Шутит Сокджин, глядя на Юнги с таким же ожиданием, как и несколько мгновений назад.       Юнги хочет сказать, что он хочет, чтобы это были только они, их момент, но он также не хочет больше прятаться, хочет держать руку Сокджина в своей как можно дольше.       — Это не секрет, — Говорит он, сжимая руку Сокджина и чувствуя тепло от сияющей улыбки, которой тот одаривает его, как будто Юнги правильно ответил на очень важный вопрос.       Юнги сделал бы все, чтобы Сокджин снова так улыбался.       Хосок становится постоянным гостем.       На некоторые репетиции он не приходит, потому что у него свои репетиции, и когда он не появляется, Чимин и Тэхен жалуются на него Сокджину.       — Вы, ребята, спите вместе? — В конце концов, Тэхен задает этот вопрос, и Юнги удивляется, сколько времени им потребовалось, чтобы наконец спросить.       Он замечает, что они стали более застенчивыми по отношению к нему, чем когда-либо с кем-либо, кого Юнги видел, и это интригует его. Он думает, это, может быть, потому что они думают, что Хосок — парень Сокджина.       Он пытался относиться к этому спокойно, Сокджин сказал, что они всего лишь хорошие друзья, и Юнги хочет в это верить, он хочет, но ничего не может поделать с приступом ревности, который пронизывает его тело, как буря, каждый раз, когда он видит Хосока рядом с Сокджином, каждый раз, когда он видит, как близко и интимно они находятся друг к другу. Они такие, какие есть, и насколько они свободны друг с другом.       — Нет, — Просто отвечает Сокджин, не проявляя при этом особых эмоций. — Он одинок.       Юнги задумывается об этом, задается вопросом, был ли когда-нибудь в их дружбе момент, когда кто-то из них испытывал чувства друг к другу, или они когда-нибудь дурачились, хотел ли Сокджин когда-нибудь Хосока? Юнги также знает, что не имеет права думать о прошлом Сокджина, что это его не касается и что это не принесет ничего хорошего, кроме как посеет семена беспокойства, но, опять же, он ничего не может с собой поделать, он все время сожалеет о том дне, когда отверг Сокджина. Он боится, что полностью потерял его. Упустив свой шанс, он испытывает противоречивые чувства по поводу того, должен ли он пытаться добиваться Сокджина или нет, и всякий раз, когда он решает, что да, должен, он чувствует себя во власти своей застенчивости и неуверенности.       Все это действительно странно, у Юнги никогда не было проблем с соблазнением или флиртом, он всегда делал это естественно с девушками, которых хотел подцепить. С его бывшей девушкой было немного сложнее, потому что он не силен в чувствах, но он справился, преодолел свою неловкость и пошел за ней. Но Сокджин не похож ни на кого, к кому у него когда-либо были чувства. С каждым днем он все больше осознает, как сильно он ему на самом деле нравится, что это нечто большее, чем просто интерес, это глубже всего остального, проникает в самую суть Юнги и расцветает там, разрастаясь по всему его телу и превращаясь во все новые и новые веточки, которые становятся яркими листьями и красивыми цветами. Юнги не может вести себя так, как будто он обычный завоеватель, как будто он самый обычный человек. Значение Сокджина настолько велико, что оно не имеет веса, оно само по себе притягательно.       — Но вы когда-нибудь встречались? — На этот раз спрашивает Чимин, и Юнги не знает, злиться ему или быть благодарным.       Потому что он не хочет знать, но вроде, как и хочет.       — Хм? — Сокджин отвлекся на свой телефон, он сидел на одном конце дивана, положив ноги на колени Юнги, который сидел на другом конце, — Нет? Он мой друг.       Юнги чувствует себя виноватым из-за того, какое облегчение он испытывает, расслабляя свое тело, о напряжении которого он даже не подозревал, и вздыхая так громко, что Сокджин поднимает глаза от телефона. Юнги краснеет, его руки сжимаются на обнаженных ногах Сокджина, и старший ухмыляется ему, как будто что-то знает. Юнги проводит большим пальцем вверх и вниз по гладкой коже его ступни, а после отводит взгляд, но уголки его губ слегка изгибаются.       — Ты хочешь сказать, что ты, самый сексуальный мужчина на свете, дружишь с другим самым сексуальным мужчиной на свете, и вы никогда, ни разу не целовались? — Тэхен приподнимает бровь.       На лице Сокджина не отражается никаких эмоций.       — Да, все так, — Заявляет он.       Юнги смотрит в другую сторону, пытаясь скрыть, как настойчиво изгибаются его губы, но, когда он поднимает взгляд, его глаза встречаются с глазами Намджуна.       Он признался Намджуну в своих чувствах к Сокджину после того дня, как они познакомились с Хосоком, рассказал ему все, начиная с того, что он почувствовал в первый момент, начиная с их взглядов и приглашения Сокджина на свидание (о чем Намджун знал) и заканчивая моментом озарения, когда он коснулся соска Сокджина и осознал, какой же он на самом деле гей.       Юнги почти сожалеет об этом, потому что Намджун одарил его самодовольной улыбкой и прочитал замечательную лекцию, которая, казалось, длилась целый час, о том, что он должен сначала убедиться в своих чувствах, убедиться, что он не использует Сокджина в качестве эксперимента, убедиться, что он не проецирует на Сокджина свою новообретенную гомосексуальность, поскольку он чрезвычайно горячий и с ним легко ладить, и Юнги должен был бы нести эмоциональную ответственность, если бы он действительно преследовал Сокджина, потому что его чувства тоже были бы затронуты (при условии, что Юнги ему тоже нравится). Затем он сказал со стервозным выражением лица, что Юнги должен последовать его собственному совету и признаться.       Он думал об этом. Обо всем, что сказал Намджун. Не то чтобы он сам не думал об этом раньше, потому что он думал, он задавался вопросом, был ли Сокджин просто его пробуждением гея или его чувства были настоящими. Он даже исследовал это, читал истории парней, которые узнали о своих чувствах в возрасте под тридцать, под сорок, в случайные моменты своей жизни. Он читал о гетеросексуалах, которые хотят испытать что-то новое и сблизиться с ЛГБТ, позволить им эмоционально увлечься, чтобы потом сказать, что это было «просто времяпрепровождение’. Юнги впадает в панику после прочтения, целыми днями размышляет об этом и сильно беспокоится, задается вопросом, не обманывают ли его чувства, заставляя думать, что он чувствует то, чего на самом деле нет. Но потом он также понимает, что это нормально — не знать о своей ориентации раньше, что Намджун был прав, что чувства расцветают и прорываются оттуда, где их не ожидаешь, и что нет ничего плохого в том, чтобы узнать это, влюбившись, и что не всегда это проекция.       Однако он все еще осторожен, думая об этом, о том, как он хочет, чтобы все сложилось. Он не знает, был ли у Сокджина неудачный опыт с кем-то, но он не хочет быть этим кем-то. Он хочет, если он тоже понравится Сокджину, и он согласится дать ему шанс, стать подходящим человеком, потому что их отношения и дружба слишком важны, чтобы ставить их под угрозу из-за чего-либо.       Но вот настал этот день, и они на репетиции, и Хосок оживленно разговаривает с Намджуном и Чонгуком, а Тэхен и Чимин странно притихли в углу, и Сокджин вкладывает свою руку в руку Юнги и беспорядочно перебирает пальцами, пока тот спорит о том, что не прочитал ни одного отрывка. Юнги замечает, что Хосок никогда этого не читал, и Чонгук возмущен.       Сокджин отвлекается, рассказывая о том, каким сизифовым трудом было убедить Хосока прочитать это, о своем «жизненном поиске», как он говорит, и все же он играет с пальцами Юнги, поглядывает на него и быстро улыбается в середине своих собственных предложений, и Хосок выглядит очень довольным, так, как будто, его это забавляет. Не заботясь о коллективном внимании. Юнги становится тепло от естественности, с которой Сокджин делает это так, словно в этом нет ничего особенного, и ему становится еще теплее, когда он понимает, что его друзья тоже не придали этому большого значения.       Он хочет насладиться этим, сладким ощущением легкости, обыденностью прикосновений, привычностью тепла Сокджина. Возможно, позже он пожалеет об этом, но он наклоняется чуть ближе и кладет голову на широкое плечо Сокджина, подтягивает колени и переплетает их пальцы. Его сердце бьется так быстро, что у Юнги перехватывает дыхание, но в зале ничего не меняется, слова продолжают звучать, споры продолжают накаляться, ничто не останавливается, ничто не замедляется. Сокджин откидывается назад и продолжает говорить, глядя на их друзей, но при этом он прижимается щекой к макушке Юнги и сжимает его руку, а его большой палец успокаивающе выводит круги на костяшках пальцев Юнги.       Юнги бы слишком много думал об этом, он бы переусердствовал, но он знает, что, хотя он вряд ли когда-либо был главным героем, это обычная сцена среди друзей, он видел это раньше, Чонгук делает это с Чимином, Чимин делает это с Намджуном, Тэхен делает это с самим Юнги. Уютно устроиться на диване, бездумно обниматься и болтать на произвольные темы. Это обычное дело, но это так много значит — то, как быстро бьется сердце Юнги, и то, как пахнет Сокджин, и то, насколько он уверен.       То, как он уверен в своих чувствах в этот момент.       Возвращаясь к реальности, Намджун ухмыляется, как кретин, а Юнги закатывает глаза и продолжает играть с ногами Сокджина.       — Как? — Настаивает Чимин.       — Он мой друг? Как брат? — Сокджин говорит это так, будто это очевидно.       Глаза Тэхена расширяются, и Юнги не упускает из виду, как его рука вслепую ищет руку Чимина, у которого блестящие губы идеальной формы в виде буквы «О». Тэхен, кажется, внезапно покраснел, и Юнги смотрит на это так, словно это событие, произошедшее за тысячелетие.       — О, — Говорит Чимин, и на этот раз даже Сокджин поднимает на него хмурый взгляд, ожидая другого ответа.       — Ты хочешь что-то спросить? — Сокджин прижимает Юнги к себе, и глаза Чонгука, сидящего рядом с Намджуном, сужаются, и он наклоняется, чтобы понаблюдать за разворачивающейся сценой.       Чимин отводит взгляд, как будто хочет избежать разговора, и все в комнате замечают это, потому что это все равно, что наблюдать, как мяукает собака или чирикает кошка. Чимин никогда не избегает тем, никогда не меняет тему разговора.       Сокджин подтягивает ноги и резко садится рядом с Юнги, глядя на Чимина и Тэхена, которые тихо сидят на полу.       — Тэхен? — Намджун нажимает.       — А ты… как? Хоби хен? — Чонгук — Тот, кто спрашивает.       Они оба молчат.       — Это не похоже на то, что ты хочешь переспать с другими парнями, не так ли? — Юнги слушает, как его собственный голос наполняет комнату.       Чимин качает головой.       — Честно говоря, мы не очень хорошо его знаем, — говорит Тэхен, — Но мы бы действительно хотели… не для секса, — Быстро добавляет он. — Ну, я не знаю, может, это влюбленность.       — О, — Бормочет Сокджин.       — Н-Но если он тебе нравится, хен, или если он твой бывший, если у вас есть прошлое… — Спешит сказать Чимин, и в последний раз Юнги видел его нервным до того, как они с Тэхеном начали встречаться.       — Нет, Чимин, — Объясняет Сокджин, — Конечно, нет, я был серьезен, между Хоби и мной никогда ничего не было, ни чувств, ничего такого, не волнуйся.       Чимин и Тэхен, кажется, оба почувствовали некоторое облегчение, и Сокджин ободряюще улыбнулся им.       — Как ты думаешь, он захотел бы познакомиться с нами поближе? — Спрашивает Тэхен, — Я знаю, что большинство людей на самом деле не стали бы заводить отношения с двумя людьми, и я имею в виду, что говорить об отношениях — это слишком много, но, например, тусоваться, как ты думаешь, он пошел бы на свидание с нами двумя или ты думаешь, он бы не стал…       Тэхен нервничает, и это удивляет Юнги, хотя он уже видел, как Тэхен и Чимин ведут себя подобным образом до того, как начали встречаться. Он думает, что просто забыл, что привык видеть их обоих такими смелыми, уверенными в себе. Он забыл, что чувства к кому-то делают каждого уязвимым.       — Я думаю, если вы ясно покажите, что вы оба хотели бы узнать его получше, Хоби даст вам шанс, да, — Успокаивает его Сокджин, — Просто будьте осторожны, чтобы он не подумал, что он нужен только одному из вас, потому что он сойдет с ума, думая, что вы изменяете.       Чимин застенчиво хихикает и прижимается к груди Тэхена, обнимая его.       — Постарайся побольше разговаривать с ним, когда он придет, — предлагает Намджун.       — Или мы могли бы попробовать потусоваться вместе? Например, мы семеро могли бы пойти к тебе домой, выпить и поесть, поиграть в игры, — Предлагает Чонгук, — Создать атмосферу близости.       Тэхен, кажется, в восторге от этой идеи, он смотрит на Сокджина выжидающе, как ребенок.       — Я думаю, это могло бы сработать, немного пофлиртовать, побыть в самом интимном месте, — Подмигивает он Чимину и хихикает.       Вот так они и оказались у Чимина и Тэхена, с разбросанными повсюду коробками из-под пиццы и навеселе.       Чонгук пьян, он единственный, кто ведет себя особенно дерзко и цепляется за Намджуна, затягивая его на случайные и бесстыдные поцелуи на глазах у всех, в отличие от застенчивого мальчика, каким его все знают.       — Господи, Намджун, это мой брат, твой язык у него внутри, — Скулит Сокджин, сидя на диване.       Юнги сидит на полу напротив Сокджина, потягивая пиво, между ними маленький столик. Хосок сидит рядом с Сокджином, а Чимин сидит на коленях Тэхена рядом с Юнги.       — Прости… хм, хен, — Намджун прерывает поцелуй, но Чонгук не унимается и утыкается носом в его шею, что очень похоже на посасывание.       — Хен, перестань доёбывать своего брата, — Шутит Чимин.       Сокджин закатывает глаза.       Чонгук скулит на коленях у Намджуна и поворачивается к брату.       — Ты просто ноешь, потому что скучаешь по поцелуям, — Говорит он, ерзая на коленях Намджуна, уютно устраиваясь в объятиях своего парня.       Сокджин приподнимает бровь.       — Я бы попросил, я могу заполучить любого мужчину, которого захочу, — Парирует он, усмехаясь и снова выпивая, и Юнги чувствует, как его внутренности скручиваются при упоминании о Сокджине и любом другом парне.       — Ты не можешь, — Жалобно скулит Чонгук. — Если бы ты мог, ты бы встречался с Юнги-хеном.       Глаза Сокджина расширяются, в то же время внутри Юнги что-то холодеет, и с минуту он ждет. Он ждет, что Сокджин ответит ему остроумной шуткой, он ждет, что тот что-нибудь скажет, а не отведет взгляд и скривит губы. Юнги хмурится, беспокоясь о реакции Сокджина. Он не знает, упомянул ли об этом Чонгук, потому что они близки, или дело было в том, что Сокджин пригласил Юнги на свидание несколько месяцев назад. Он надеется и думает, что это первое, потому что, если это второе, то поведение Чонгука было нехорошим.       — Но это не считается, Юнги-хен натурал, — встревает Чимин, и он чувствует облегчение от их вмешательства.       Сокджин не смотрит ему в глаза, вместо этого он тихо потягивает свое пиво, и вместо него Хосок смотрит на Юнги, и в его глазах мелькает понимание, которое заставляет Юнги нахмуриться про себя.       — Я думаю, это просто потому, что он никогда не целовался с парнями, — Рефлекторно возражает Тэхен.       Услышав это, Юнги навостряет уши, и в его голове эхом звучит неизбежный вопрос о том, узнает ли он когда-нибудь об этом, только если поцелует мужчину.       — Держу пари, он был бы геем, если бы поцеловал одного из них, — заявляет Чимин указывая на Сокджина и Хоби.       — Хен, ты бы согласился? — Спрашивает Тэхен, и глаза Юнги расширяются.       Ему не нравится, когда на него давят, он ненавидит, когда его прижимают к стене и просят принять решение. Он не хочет целовать никого, кроме Сокджина, хотя у него никогда не было проблем с поцелуями со случайными людьми, но даже если он чувствует себя немного старомодным, даже если он может находить других мужчин привлекательными, даже если идея заняться с ними сексом звучит заманчиво, он этого не сделает, он не хочет этого. Он не хочет, чтобы его первый поцелуй с мужчиной был у всех на виду, как его первый поцелуй с девушкой, когда он был еще ребенком. Он не хочет, чтобы на него давили, даже если это не с Сокджином, даже если Сокджин его не хочет.       Он хочет, чтобы этот момент принадлежал ему.       — Тэхен, успокойся уже, — Намджун пытается привлечь его внимание.       — Я имею в виду, как ты можешь знать наверняка, если сам этого не пробовал? — Спрашивает Чимин, — Да ладно, хен, любой из нас был бы рад помочь тебе с этим, может, тебе понравится.       Юнги открывает свой разум, но голос, который ругает их, принадлежит не ему.       — Чимин, Тэхен, прекратите это, — Обрывает его Сокджин, Юнги никогда не видел его таким серьезным, его тон убийственный, — Вы двое, как мальчики-геи, должны знать лучше, чем кто-либо другой, как это ужасно, когда люди подталкивают вас «попробовать», — он ставит пальцы в кавычки, — Сколько раз тебя просили попробовать встречаться с девушками? Сколько раз люди говорили тебе, что это переходный период? Сколько раз на тебя давили, заставляя быть натуралом? Прекрати это делать, если Юнги захочет поцеловать парня, он это сделает, но если он этого не сделает, то, скорее всего, потому что он этого не хочет. Тебе нужно было целоваться с парнями, чтобы понять, что они тебе нравятся?       Чимин и Тэхен качают головами, оба с широко раскрытыми глазами, и Тэхен, кажется, вот-вот расплачется. Юнги немного жаль их, но ему также кажется странным, что Сокджин ведет себя так необычно. Он чувствует, что это его вина, что если бы он был достаточно храбрым, то не отказал бы Сокджину в свидании, или он бы уже попытался сделать шаг, или он бы согласился поцеловать одного из парней.       В комнате воцаряется гробовая тишина, Чонгук краснеет на коленях у Намджуна, вероятно, виня себя за этот разговор, Намджун смотрит на Юнги, тот настроен позитивно, чувствует его взгляд, но смотрит на пятно на ковре между своих ног. Хосок выглядит напряженным, он повернулся к Сокджину, как будто хочет, чтобы тот оглянулся, чтобы они могли поговорить.       — Я думаю, вам двоим следует извиниться, — наконец произносит Сокджин.       Юнги смотрит на него, желая, чтобы он посмотрел на него в ответ, желая найти что-то в глазах Сокджина, увидеть, что происходит в глубине его глаз, но тот не поднимает глаз.       — Хен, нам жаль, — Говорит Тэхен, и его глаза чуть не наполняются слезами.       — Пожалуйста, Хен, мы не хотели давить на тебя, — Говорит Чимин.       Юнги слабо улыбается им, вставая, что, кажется, делает их еще более нервными.       — Все в порядке, — Говорит он, потому что знает, что они не хотели причинить вреда.       Он смотрит на Сокджина, и в комнате воцаряется тишина, и он ждет, когда Сокджин поднимет на него глаза, чтобы пригласить его закурить, и они смогут поговорить, он может спросить, все ли с ним в порядке, расстроен ли он из-за того, что сказал Чонгук, или они могут просто побыть вдвоем в тишине.       Он не поднимает глаз.       Юнги удивленно моргает, поджимает губы и достает пачку сигарет из заднего кармана, поворачивается к двери и выходит на улицу. Он действительно не знает, что сейчас произошло внутри, почему все стало таким неуютным или почему Сокджин казался отстраненным и встревоженным.       Он закуривает сигарету, чувствуя, как дым согревает его изнутри. Ему плохо, хочется домой, хочется плакать. На самом деле это не имело большого значения, Тэхен и Чимин всегда предлагали ему поцеловаться или заняться сексом, раньше это было несерьезно.       Но сейчас все серьезно, потому что он этого хочет. Не для того, чтобы заигрывать с ними, но он хочет измениться, сказать правду, чтобы его лучшие друзья узнали об этом, и чтобы он перестал чувствовать себя таким растерянным, таким никчемным, как будто его чувств недостаточно, чтобы их выразить.       Он садится на пол и некоторое время курит, время становится скорее идеей, чем фактом. Он докуривает одну сигарету и подумывает о том, чтобы закурить вторую, но думает, что будет лучше, если он просто пойдет домой, не чувствуя особого желания возвращаться в дом, особенно если Сокджин ведет себя отстраненно.       Когда он собирается встать, дверь открывается.       Сокджин поджимает губы, немного приподнимая их, кладет одну руку на задний карман, а другую приподнимает, бормоча, — Привет.       Юнги никогда не видел Сокджина таким, его плечи наклонены вперед, как будто он чувствует себя меньше, чем он есть на самом деле.       — Эй, — Юнги достает еще одну сигарету и закуривает.       — Все всегда заканчивается здесь, да? — Сокджин застенчиво шутит.       Юнги повернул к нему голову, но задумчиво смотрит себе на грудь и что-то напевает. Действительно, все всегда заканчивается тем, что они с Сокджином разговаривают на улице.       — Я имею в виду, мы оба зависимы от никотина, так что, думаю, нам нужно либо обратиться за помощью, либо… — Он пожимает плечами, и его грудь наполняется удовлетворением, когда Сокджин тихонько хихикает. — Ты в порядке?       Он, наконец, поднимает взгляд на Сокджина, и их взгляды встречаются. Юнги упирается локтями в колени, хватает себя за предплечье для поддержки и кладет подбородок на собственное плечо, чтобы посмотреть на Сокджина.       — Я в порядке? — Он улыбается, -А ты?       Юнги не думает, что сможет затянуть этот разговор, но он не хочет, чтобы это произошло здесь.       — Думаю, я на пути к тому, чтобы все стало хорошо, — Говорит он. — Думаю, я просто… — Сокджин внимательно смотрит на него, как будто думает, что все, что Юнги хочет сказать, очень важно, — …ах, есть так много всего.       — Например, что? — Спрашивает Сокджин.       Юнги закрывает глаза.       — Разве ты не видишь? — Он шепчет, — Я думаю, ты все видишь, я для тебя прозрачен.       Сокджин усмехается.       — Ты слишком глубок, чтобы тебя можно было увидеть насквозь, Юнги.       Юнги задумывается об этом, задаваясь вопросом, действительно ли Сокджин не понимает, не так ли он очевиден, как ему кажется.       — У меня такое впечатление, что ты просто видишь это, что ты это знаешь, — Его глаза снова встречаются с глазами Сокджина, и их головы оказываются совсем близко.       — Знаешь что? — Это едва слышный шепот.       — Я не знаю, если честно, иногда мне кажется, что ты знаешь все, о жизни, о самом себе, — Он говорит это, потому что так оно и есть, он думает, что Сокджин многое знает о себе, в то время как Юнги все еще учится.       — Я ничего не знаю, — Возражает он. — Я должен был знать лучше, я должен был догадаться лучше.       — Лучше, чем что? — Юнги думает, что они говорят не об одном и том же, думает, что они говорят загадками.       — Лучше, — Просто констатирует он.       — Разве ты не должен рассказать об этом своему лучшему другу? — Юнги пытается, глупо улыбаясь.       Лицо Сокджина расплывается в милейшей улыбке.       — Ты мой лучший друг? — Спрашивает он, поддразнивая.       Юнги пожимает плечами.       — А разве нет? — Спрашивает он.       Сокджину требуется некоторое время, чтобы ответить, его взгляд блуждает по лицу Юнги, как ему кажется, несколько минут, впитывая каждую черточку до такой степени, что улыбка Юнги немного тает, когда он погружается в себя.       — Не говори Хоби, — Шутит Сокджин.       — Если не скажешь Намджуну, — Просит Юнги.       Сокджин лениво моргает, закрывая глаза, и кивает, растягивая губы в лукавой улыбке, которую Юнги просто обожает, что-то расцветает у него в груди, что-то прекрасное и удушающее, и это бьет по зубам с такой силой, что кажется, они вот-вот треснут, сломаются и выпадут, и все это заполнит его рот это все невысказанные чувства. Они будут расти и расти, и губы Юнги уже не смогут сомкнуться, и он откроет их, и все слова вырвутся наружу.       — Мы можем пойти домой? — Спрашивает он, глядя Сокджину в глаза, — Только мы.       Сокджин моргает.       — Мне следовало бы знать лучше, — Бормочет он, но берет Юнги за руку. — Пойдем.