Путь Ласточки

      Если бы однажды у Сандея спросили, не хочет ли он прогуляться по кладбищу, он бы покрутил пальцем у виска и посмеялся. Но вот сейчас он следует за уверенно шагающей вперёд девушкой, что рассказывает новые факты об уже знакомых ему достопримечательностях. Только ничего странного он в этом уже не видит.       Вместе с Ласточкой они прошли через Площадь интервалов и попали в ту часть Рифа, где Сандею ещё не доводилось бывать. По пути Ласточка перекинулась парой слов с молодой женщиной по имени Коллин, случайно лопнула один воздушный шарик, слишком резко взмахнув рядом с ним рукой, а после в очередной раз напомнила о том, что путь до кладбища им предстоял не близкий. Сандей видел, какой длинной даже издалека казалась лестница, уходящая далеко вверх, и не сомневался в том, что им придётся потратить достаточно много сил и времени, чтобы забраться наверх. Но он был готов к этому.       По какой-то необъяснимой причине Сандея тянуло в то место — как будто там его ждало что-то важное, жизненно необходимое. Жизненно необходимое — на кладбище. Какая ирония.       — Смотри, смотри! — Ласточка замедлила шаг, указывая на небольшую площадку впереди, вокруг которой стояли какие-то люди. — Видишь эти три плиты? На них написаны имена Безымянных, которые помогли основать на этом месте поселение жителям Асданы. Именно здесь начинается история Рифа. Жаль, что сейчас имена почти нельзя прочесть.       Сандей подошёл ближе и остановился рядом. Затем он присел и неуверенно протянул руку к центральной плите. Холодная. Даже в полумраке было заметно, как сильно стёрся текст с течением времени.       — Получается, здесь написаны имена товарищей Часовщика… — задумчиво произнёс он и оглянулся на Ласточку. — А ты их знаешь?       Ласточка улыбнулась и кивнула.       — Конечно. Как не знать? — она указала на крайнюю плиту слева. — Разалина Джейн-Эстелла, — потом на правую: — Брёкелену Тьернан, — и, наконец, на центральную плиту: — Михаил-Шарль Легворк.       Часовщик.       — Похоже, история Рифа важна для тебя, раз ты так хорошо всё помнишь, — как бы невзначай заметил Сандей, выпрямляясь. Ласточка в ответ покачала головой и неловко улыбнулась, чуть прикрыв чёрными крылышками свои порозовевшие щёки.       — Не то чтобы… — она потупила взгляд и пожала плечами. — Один хороший человек, которому я безмерно благодарна, посоветовал мне лучше ознакомиться с историей Рифа. Вот я и ознакомилась. И запомнила, — она отвернулась и пошла дальше, молча махнув рукой, чтобы он следовал за ней. Сандей ещё пару мгновений посмотрел в спину удаляющейся девушке, затем бросил короткий взгляд на каменные плиты и поспешил догнать Ласточку.       Впереди ждала первая лестница.       В этом месте было достаточно пустынно и, возможно, ещё тише, чем везде. На высоте ветер стал прохладнее, и Ласточка стала едва заметно ёжиться в своей безразмерной футболке, но, конечно, виду не подавала. В каком-то странном порыве Сандей уже хотел было стянуть с себя кофту, чтобы отдать ей, но в последний момент засомневался и отказался от этой идеи. За время знакомства с Ласточкой он успел кое-что узнать о ней. Её основной триггер — любая попытка «пожалеть».       Ласточка терпеть не может казаться слабой в глазах других. Что бы она ни испытывала, как бы тяжело ей ни было, она ни за что не проявит свою слабость. Как будто она запретила себе быть слабой и приказала всегда оставаться сильной. Это было похвально и в то же время не могло не озадачить. Сандей знал, что на пустом месте такие привычки не возникают. Дело было в её прошлом, очевидно, о котором он до сих пор ничего не знал.       Но, может быть, сегодня ему удастся разговорить её хоть немного?       Ласточка успела уйти чуть дальше, чем он, и уже преодолела все ступени новой лестницы, когда Сандей только вступил на неё.       — Михей! — вдруг раздался радостный голос девушки, вырывая его из раздумий как обычно. Он отвлёкся и проследил, как Ласточка устремилась вперёд. Сандей прибавил шаг, и спустя несколько секунд тоже поднялся и увидел Ласточку, которая подбежала к какому-то высокому мужчине. Кажется, Сандею уже доводилось видеть его. Ну точно.       — Здравствуй, Ласточка, — мужчина улыбнулся ей. — Давненько тебя здесь не было. Как там Воронок?       — С ней всё хорошо, спасибо! — она тоже улыбнулась и мельком оглянулась на Сандея из-за плеча. — Я тут привела кое-кого… Вы не против, если мы поднимемся наверх?       Внимательные глаза Михея переместились с Ласточки на приблизившегося Сандея. Как ни странно, он даже не нахмурился при виде него, хотя Сандей ожидал иной реакции. Ведь этот мужчина был товарищем Галлахера. Однако он просто посмотрел на Ласточку и снова добродушно улыбнулся.       — Так вот что это за парень, о котором говорили Дженна с Клодой. Я всё в толк взять не мог, о ком речь. Не удивительно, что Гончие приходили искать пропавшего главу клана Дубов именно к нам. Значит, ты его подобрала?       «Подобрала». О Сандее здесь почти все отзывались так, словно он был бродячим псом, которого Ласточка попробовала приручить. Привела домой, отмыла, подлечила, накормила… Да, не то чтобы это была неправда. Пожалуй, это сравнение подходило к их ситуации просто идеально.       — Он упал к нам на крышу. Не могла же я его бросить?.. — оправдалась Ласточка, застенчиво сцепив руки в замок и похлопала алыми глазками. — Вы же не выдадите нас?       Михей усмехнулся и покачал головой.       — Друзья моих друзей и мои друзья, Ласточка, — он сложил руки на груди и бросил серьёзный взгляд на Сандея. — Я буду доверять ему, пока ему доверяешь ты. Будь спокойна. Вы можете пройти.       Ласточка просияла и поблагодарила Михея, прежде чем взять Сандея за руку и без лишних слов потянуть за собой. Возможно, она ожидала, что он испугается в последний момент, когда увидит то, что находилось на краю кладбища, но… Он уже успел разглядеть всё, что надо, пока слушал чужой разговор.       В самом сердце маленькой площадки, с которой открывался чудесный вид на Большой театр Пенаконии, в кресле-каталке сидел человек.       И всё равно глаза Сандея расширились от шока, когда он подошёл ближе и узнал в этом человек Часовщика. Мужчина, навечно погружённый в свои собственные грёзы. По крайней мере, хоть кто-то в этом мире смог найти то, что искал всю жизнь.       Неудивительно, что кладбище имело такую высокую ценность для жителей Рифа.       Ласточка прошла мимо Часовщика и подошла к краю, облокотившись на ограждение. Она слегка запрокинула голову и устремила взгляд на театр. Сандей осторожно присоединился к ней и встал рядом, тоже посмотрев наверх. Сначала он молчал, всё не решаясь задать вопрос, который его волновал. Но потом он собрался с мыслями и негромко произнёс:       — Понимаю, что, наверное, обстановка не самая подходящая для таких разговоров… Но, может, ты всё-таки расскажешь мне о вашем с Воронок прошлом? Я пытался её разговорить, но она всё время отвлекала моё внимание, а как-то и вовсе сказала, что ты запретила ей говорить об этом.       Ласточка хмыкнула и как-то неуютно повела плечами то ли от прохлады, то ли от дискомфорта из-за его слов. Сандей ожидал, что она может отказать ему в очередной раз, и не собирался настаивать, зная, что своим напором может только ухудшить ситуацию, но… К его удивлению, девушка кивнула, не глядя на него, и заговорила:       — Просто я предпочла бы забыть о том, что нам обеим пришлось пережить. Но не вини Воронок. Она тогда совсем маленькая была, поэтому практически ничего не помнит.       Неожиданно она полуобернулась к нему и с невозмутимым видом начала задирать длинный подол футболки, обнажая свою талию. Сандей изумлённо моргнул, чувствуя, как краснеют его щёки и кончики ушей. Время для него словно замедлилось. Он раскрыл рот, наблюдая, как постепенно его взору открывается бледная кожа, аккуратный пупок, плоский живот, слегка выступающие нижние рёбра, край серого топа, который заменял ей бюстгальтер… Его крылышки запоздало приподнялись, чтобы прикрыть ему глаза, в которых не отражалось ни единой мысли, когда Ласточка наконец снова заговорила:       — Узнаёшь символ? — она приподняла свободной рукой и топ, совсем чуть-чуть, являя ему верхушку солнечного сплетения. В том месте кожу украшала чёрная татуировка в виде герба клана Гончих. Смущение Сандея в миг сменилось искренним изумлением.       — Что… это значит?       Он, конечно, как-то слышал, что детей в самых старых родах «клеймили», как особенных, но он никогда лично не видел ни одного человека с меткой. И откуда бы вообще этому символу взяться на Ласточке? Неужели она напрямую связана с Гончими?       Ласточка опустила футболку и отвернулась. Снова облокотившись на ограждение, она подпёрла щёку кулаком и чуть ссутулилась. Но Сандей всё так же неотрывно смотрел на неё.       — Да, когда-то я принадлежала клану Гончих. Мой непутёвый отец был из семьи с древней историей, поэтому метка для ребёнка была обязательна, — она прищурилась, уставившись на театр. — Я не буду рассказывать тебе душещипательную историю о том, как плохо мне жилось или как несправедливо со мной обошлись, потому что этого не было. Я жила спокойно ровно до семнадцати лет, а потом…       Ласточка сделала паузу и поджала губы. Она говорила тихим и спокойным голосом, но Сандей всё равно видел и чувствовал, как непросто ей было в данный момент. Похоже, воспоминания о жизни до Рифа действительно были не из приятных.       — В общем, отец влез куда-то не туда. Сильно накосячил. А ты же знаешь, как Гончие разбираются с такими проблемами, чтобы «не выносить сор», — она пожала плечами. — Правда, им не повезло, потому что я стала свидетельницей того, как избавляются от отца. Чтобы я не успела поднять шум, от меня тоже собрались избавиться, но…       Последовала новая паузу. Ласточка понурила голову, сильнее ссутулившись, и прикрыла глаза. Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Сандей её не торопил, слушая молча и внимательно. Даже не вдаваясь в детали было легко понять, что произошло. Он прекрасно знал, что многие члены клана Гончих не чурались прибегать к радикальным мерам для решения своих проблем.       Закон и порядок не всегда оказываются действенны, хотя слышать такое от представителей закона более чем странно.       — Меня спас один человек, — Ласточка надула губы и задумчиво пробормотала: — Знаешь, он назвал себя детективом, но я совсем не могла его узнать. Он сказал, что спрячет меня, если я ему доверюсь. Правда, он не предупредил меня, что для этого ему придётся натравить на меня какого-то монстра, который проткнёт меня насквозь, но да ладно, — она улыбнулась и качнула головой. — В общем, так я и оказалась в Рифе.       Сандей ахнул, собирая детали чужого портрета воедино. Детектив с ручным монстром, имеющий связи на Рифе? Вне всяких сомнений, этим человеком мог быть только…       — Галлахер?.. — прошептал он. Ласточка приобняла себя за плечи и кивнула.       — Да. Но его имя я узнала уже потом, когда познакомилась с Михеем, — она безрадостно усмехнулась и вздохнула, опустив глаза. — До сих пор не понимаю, почему Галлахер спас меня и помог обустроиться здесь. Возможности спросить тоже не было. Михей говорил, что у Галлахера всегда было обострённое чувство справедливости, но что-то я… не особо в это верю.       Сандей нахмурился. Что ж, теперь он знал историю Ласточки и понимал её особенно неприязненное отношение к Семье. Что-то такое он подозревал, на самом деле. Не до конца был уверен, но ему всегда казалось, будто Ласточка была… несколько ближе ему, чем казалось на первый взгляд.       — Ты про мой гало спрашивал, помнишь? — вдруг снова заговорила Ласточка, встретившись взглядом с Сандеем. На её лице появилась неловкая улыбка. — Я его правда потеряла. Когда тот монстр, ну, «убил» меня, гало остался на месте моей смерти. Галлахер забыл его подобрать, и я сказала, что не стоит за ним возвращаться. Мне и без него нормально живётся.       Сандей тоже улыбнулся.       — Вот оно что, — он кивнул с пониманием. — Ну а Воронок? Что случилось с ней?       — Она не из Гончих, — девушка покачала головой. — Я не знаю точно, откуда она именно. Просто спустя несколько дней после моего обустройства в Рифе в квартире из ниоткуда появилась эта хнычащая мелочь, которая передала мне смятую записку и сквозь слёзы сказала, что дядя с колючими щеками и большой собакой сказал ей, что она теперь будет жить со мной.       — Галлахер попросил тебя позаботиться о ней?       — Типа того, — Ласточка неопределённо помахала рукой. — К счастью, мы с ней быстро сдружились, хотя первое время было очень сложно её успокоить и объяснить ей, почему она больше не сможет увидеть свою семью. Давно это было. Пять лет уже прошло с тех пор.       И правда, пять лет — серьёзный срок. Ласточка сказала, что ей было семнадцать, когда это всё случилось. Подросток, росший в тепличных условиях, был вынужден рано повзрослеть и взять на себя ответственность не только за себя, но и за маленького ребёнка. Теперь Сандей смог взглянуть на неё другими глазами, стал уважать её ещё больше. Ласточка — очень сильная девушка, и её характеру присущи те черты, которых даже не хватало ему самому.       Ей прошлось пройти через многое. А многие ли знали её историю? Было ли ей с кем разделить этот тяжкий груз? Могло ли ей стать легче после этого разговора? Сандей сомневался, что одного слушания с его стороны было достаточно. Ему бы хотелось по-настоящему поддержать её, так, как она поддерживала его всё это время. Хотя бы просто добрыми словами — на большее он всё равно не был способен.       Неосознанно Сандей потянул свою руку к ней, желая приобнять или хотя бы похлопать по плечу, но в последний момент он замешкался. Не то чтобы Ласточка была против чужих прикосновений — напротив, сама часто хватала его. Но он не знал, можно ли было ему так же вести себя с ней.       Тут молчавшая всё это время Ласточка вырвалась из своих мыслей и повернулась к Сандею. Расправив плечи, она улыбнулась шире и, глядя ему прямо в глаза, заявила, заметно приободрившись:       — Знаешь, до знакомства с тобой я была уверена, что ты и Робин — те ещё выскочки. Не зная вас, я заранее испытывала какую-то неприязнь. Наверное, потому что моё мышление было очень стереотипным.       Её признание вызвало у него искренний смешок.       — Значит, сейчас ты так о нас не думаешь? — он лукаво посмотрел на неё, не удержавшись от того, чтобы поддразнить.       Ласточка задумчиво помычала, прислонив палец к подбородку.       — Ну-у… Робин у всех жителей Рифа оставила после себя приятное впечатление. А ты…       Сандей даже не заметил, что затаил дыхание, выжидая её ответ.       — А ты оставил приятное впечатление у Воронок. Ну… и у меня тоже, — она хихикнула, отведя взгляд в сторону и легонько покраснев. Немного помолчав, она добавила почти шёпотом, опустив голову и прикрыв лицо угольными крылышками: — И если уж быть совсем честной… Ты мне даже нравишься. Правда.       Сандей громко сглотнул, ощущая, как быстро забилось его сердце от волнения. Он никогда такого не испытывал, даже в юношестве. Он вообще упустил многие вещи, свойственные подросткам, и поэтому сейчас почувствовал невероятное смущение и неловкость.       Знать о том, что ты нравишься человеку, который и сам тебе симпатичен, до ужаса приятно. Эта новость заставила само его естество затрепетать. Вопрос был лишь в том, как именно он нравился Ласточке. Как человек? Как друг? Как… мужчина?       Он бы не хотел питать ложных надежд раньше времени, но было бы глупо отрицать, что он бы хотел, чтобы Ласточка увидела в нём кого-то ещё, кроме просто приятеля.       — Я… — едва слышно слетело с его губ, но Ласточка жестом остановила его и покачала головой.       — Подожди, — она сделала шаг назад и развернулась, указывая на Часовщика, который стал невольным свидетелем развернувшейся сцены. — В конце концов, мы же не просто так сюда пришли.       Она опустила взгляд и склонилась над его фигурой, коснувшись большого шара в его руках буквально краешком ногтя.       — Хочешь — верь, хочешь — нет, но если долго в тишине вглядываться в эту штуку, то сможешь обрести душевный покой и найдёшь ответ на все свои вопросы. Это работает лучше, чем пустая вера в Эонов, — Ласточка оглянулась на него из-за плеча и добавила: — Попробуешь?       Сандей в удивлении поднял брови и подошёл ближе. Он тоже наклонился ближе к шару и посмотрел на него, пытаясь разглядеть то, что было внутри. Сочетание нежных пастельных цветов напомнило ему мыльный пузырь. А может, это и был пузырь с особенно плотной оболочкой? Припомнив, как его коснулась Ласточка, он тоже осторожно потянул к нему руку.       Сможет ли это помочь обрести ему душевное равновесие? Сможет ли это помочь ему найти ответы на терзающие его вопросы? Сандей хотел бы в это верить. По крайней мере, он доверял мнению Ласточки. А раз она в это верила, значит, и он будет.       Когда кончик пальца Сандея соприкоснулся с прохладной поверхностью упругого пузыря, его словно поразило молнией. Разум мгновенно окутал туман, а в глазах потемнело. А ещё он ощутил невероятную лёгкость во всём теле, так что непроизвольно начал заваливаться в бок, теряя сознание.       Последнее, что он успел услышать, это как совсем рядом с ним испуганно ойкнула Ласточка, кажется, поспешив подхватить его, чтобы он не упал.