Везунчик

      Разлепить веки оказалось невероятно трудно — они показались мне чуть ли ни свинцовыми. Противная пульсирующая боль в голове, которой давненько уже не было, вдруг снова дала о себе знать, а во рту пересохло. Я не помню, как я уснул, не понимаю даже, сколько времени прошло. Когда наконец удалось открыть глаза, я увидел в незнакомое окно, что уже вечереет. Ещё не темно, но скоро солнце начнёт садиться. Как я вообще умудрился так заснуть вне дома? Вчера, когда я вышел немного подышать свежим воздухом, было позже, а это значит, что я точно проспал уже немало.       Несмотря на паршивое самочувствие, я медленно сел на кровати, хватаясь за голову. Обстановку надо оценить подробнее и лучше — побыстрее. Чувствую себя очень странно и почему-то мне ужасно не по себе.       — Ёбушки-воробушки… — прохрипел я, зажмурившись, от того, насколько сильнее голова запульсировала при подъёме.       Моргнул пару раз и стал осматривать комнату. Да, сюда я вчера закинул свой рюкзак — это я помню. Больше ничего интересного в комнате и нет. Кроме того, что я почему-то спал в джинсах и водолазке. Странно. И зачем пальто притащил сюда? Притаскивал ли?       Обычно мне не приходится прокручивать события прошлого дня, чтобы понять, что происходит, но сейчас, видимо, иначе не получится. Что я последнее помню? Сидел себе на качелях, пялился на озерцо — никого не трогал. А, Бен ещё приходил со своей болтовнёй. Чего уж там, лучше уж с ним немного поговорить, когда вокруг одни малознакомые люди. Вроде даже неплохо поболтали, хотя всё равно местами неловко. Чаем он меня угостил… Чаем, да. Горьким таким. Для сна хорошо, ага. Сучий потрох. Неужели он мне что-то подмешал туда?! Да не-е-ет… не может быть. Бен же… или да?.. Что за нахуй вообще?!       Обувшись, я наконец встал с постели и снова приложил ладонь к голове. Очки нашёл на тумбе. Осмотрел карманы джинсов — пусто. В пальто — тоже. Почему-то там нет ни складного ножа, ни перцового баллончика. Смартфон где? Должен был быть в пальто. Без особой надежды обыскал рюкзак — там тоже нет. Внутри всё похолодело, и я стал снова осматривать карманы, хоть и сам знаю, что это бесполезно. Чувству нарастающей тревоги наплевать на все логические доводы. Хочется найти маленькое успокоение хоть в чём-то. В такие моменты кажется, что проверить всё десять раз — это отличная идея, а то вдруг я ужасно невнимательный. Какой же бред… Слишком я, видимо, расслабился в последнее время.       Когда я наконец прекратил рыться в собственных вещах, я наконец решился выйти, хотя уже уверен — ничего хорошего ждать не стоит. Ледяная хватка уже начинает сжимать мои лёгкие. Приоткрыв дверь, я сначала высунул только голову — тихо. Будто бы никого тут и нет. Я нерешительно вышел из комнаты, прислушиваясь к каждому звуку. Будто бы это что-то решит.       — Ты рано, — внезапный голос Бена за моей спиной заставил вздрогнуть. — Должен был позже встать. Ну ничего страшного.       О моём решении резко развернуться я пожалел мгновенно. Голова тут же отозвалась новым приливом боли. Бен спокойно выглянул из соседней комнаты и смотрит на меня оценивающе. А мне тут же захотелось спрятаться. Если бы только это что-то могло решить. Я попытался сглотнуть ком в горле, чтобы наконец заговорить, но Бенджамин меня опередил:       — Как ты? Плохо себя чувствуешь? — он будто бы действительно волнуется, держа руки в карманах куртки — уходить уже собрался?       — Ч… что происходит? — мой голос прозвучал хрипловато и тихо.       — Тебе бы воды выпить, — Бен будто бы даже не обратил внимания на мой опасливый взгляд. — Бери рюкзак и пальто и спускайся. Мы тут долго сидеть не будем.       — Объясни… — моя растерянность не даёт мне говорить сейчас твёрже.       Бенджамин вздохнул и сам пошёл в мою комнату. Он даже не притормозил, когда я отшатнулся от него, будто бы этого и ожидал. Вышел он с моими вещами и лишь бросил на меня выжидающий взгляд:       — Ну? Идём вниз. Там и объясню.       Пока Бен спускался, я сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, пытаясь собраться с мыслями. Какие у меня сейчас варианты? Мои вещи он забрал. Да и вообще ничего непонятно. Хочется верить, что я беспокоюсь раньше времени, но что-то мне так не кажется. Ладно, попробую поговорить, а там — по обстоятельствам. Что ещё остаётся?       Когда я спустился и вошёл на кухню, Бен уже протянул мне стакан с водой. Я не стал от него отказываться — вряд ли и там что-то подмешано, а во рту просто пустыня.       — В чае было снотворное? — спросил я, чувствуя, как голос становится нормальнее после воды.       — Да, — кивнул Бен. — Мы с Майком отнесли тебя в комнату. Утром я давал тебе ещё, наверное, поэтому тебе сейчас не очень, но это пройдёт. Не волнуйся, будешь послушным — не придётся пить ещё.       — Не волнуйся? — мои пальцы сильнее сжали пустой стакан. — Не волнуйся? Ты совсем… Блядь! Бен, что происходит? Нахуя ты меня напичкал снотворным?!       Кажется, только влаги и не хватало, чтобы я наконец совладал с собой и выдал ту реакцию, которую должен. Пусть внутри всё переворачивается, я хотя бы могу разозлиться.       — Спокойно-спокойно, — Бенджамин скрестил руки на груди. — Смотри, мы сейчас тут одни. Ты можешь кричать, но это ни на что не повлияет.       — Одни… — повторил я, с невероятной скоростью пытаясь моделировать у себя в голове всю ситуацию. — Где все? Где Майк с Эмили? И этот… Сид?       — Уже почти вечер, а обратно в город ехать два часа, — Бен пожал плечами. — Майку завтра на работу рано утром, надо лечь пораньше. Сид их отвёз. А я остался с тобой, ты ведь спал. И очень крепко.       — Но… — я на несколько мгновений совсем потерялся. — Они просто уехали? Серьёзно?       — Понимаю, ты растерян, — вздохнул Бенджамин. — Разложу по полочкам: мне надо было, чтобы ты остался со мной, и я дал тебе снотворного. Майк, конечно, удивился, что ты так долго спал, но, извини, Дэнни, я не собирался давать тебе шанса вдруг захотеть уехать пораньше и без меня. Мы с ребятами посидели, я наплёл Майку, что ты мне рассказывал вчера, как усердно учишься… В общем, убедил, что ты охренеть как устал. И убедил, что я тебя сам отвезу в город, и всё будет замечательно. Дом снят на две ночи, так что с хозяевами точно не пересечёмся. Мне надо лишь оставить дом в порядке. В ближайших домах вряд ли сейчас кто-то есть, связь тут ловит плохо, а до шоссе километра три — всё же это местечко для отдыха на природе, подальше от всего. Майк, когда ещё пару лет назад нашёл эти домики, ещё даже не представлял, как это мне сейчас пригодится. Я говорю это всё, просто чтобы ты понимал, в каком положении находишься. Мы тут одни и ты всё равно не попадёшь в людное место без моей помощи.       — Понятнее нифига не стало! — выпалил я. — Бен! На кой чёрт?! Что ты собрался делать?!       — Да не бойся ты так! — Бен даже будто бы слегка обиделся. — Надо было поспешить… — посетовал он сам себе. — В машине говорить было бы проще…       — Что ты задумал? — я всё ещё стараюсь не паниковать, но, что сейчас делать, я даже не представляю — к такому жизнь меня вообще не готовила.       — Послушай, я знаю, что тебе будет это нелегко принять, — его голос звучит удивительно мягко для сложившейся ситуации. — Ты, наверное, будешь зол. Дэнни, но я долго ждал тебя, и я устал. Я вижу, что что-то не то с тобой происходит, но ты даже всего не раскрываешь. Ладно, я тебя задел, но даже Майку… Дэнни, так продолжаться не может. Виктор… он совсем тебе голову заморочил. Я знаю, ты влюбился и всякое такое… я, правда, пытался понять твои чувства, но… ты слеп. Ты просто не понимаешь, во что ввязываешься. Не видишь, как он на тебя влияет. Не видишь всей картины. Не слушаешь не то что меня… ты плюёшь на мнение своего брата. И ты до сих пор не хочешь и не можешь меня простить за мои ошибки. Сколько у нас с тобой разногласий было, Дэнни? Ты никогда подолгу зла не держал. А теперь тебе что-то там напевает Виктор, и я для тебя стал практически чужим! Дэнни, так не должно быть. Я люблю тебя. Правда, люблю. Я не могу отдать тебя Виктору. Не могу смотреть, как ты рушишь свою жизнь. Не могу позволить тебе забыть то, каково нам с тобой было. Дэнни, прости меня. Но ты не вернёшься сегодня домой. Ты сядешь в мою машину, и мы с тобой уедем вместе. Далеко и надолго. И тебе придётся принять это факт. Какое-то время тебе придётся сидеть тихо — ничего, с учёбой немного повременим. Но я не смогу позволить тебе принимать какие-либо решения самостоятельно, пока ты не поймёшь, как ошибался, пока твои влюблённые мозги не встанут на место. Захочешь потом вернуться — вернёмся. Но сейчас мы уедем. Тебе какое-то время нужно будет побыть вдали ото всех, подумать о происходящем…       Наверное, если бы мои пальцы были бы сильнее, стакан в моей руке уже лопнул бы. Наверное, будь я в том же состоянии, что и осенью, я бы уже задыхался. Но сейчас, несмотря на отвратное чувство, будто бы все внутренности перемешались, несмотря на противную головную боль, моей реакцией стали глаза, лезущие на лоб. Не может Бен говорить это всерьёз. Это ведь… полнейший бред. Настолько нелепый и бессмысленный, что я сейчас начну сомневаться, не сплю ли я. Это похоже на чьё-то больное воображение, а не на… Бена. И долго он ходил с такими мыслями? Он это планировал или налету придумал? Что, блин, вообще происходит?!       — Пожалуйста, скажи, что ты шутишь, — я вовсе не жду подтверждения этому, но слова сами вышли из меня.       — Я серьёзно.       Так, спокойно. Я снова сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, прикрыв глаза. Зажмурился и снова посмотрел на Бенджамина. Смотрит серьёзно. И он, кажется, уверен в том, что я не смогу оказать сопротивления. Да и, есть ли в этом смысл, учитывая, что я действительно в не особо выгодном положении? Думай-думай… вари, котелок…       Мы в глуши. Я без связи. Мой смартфон Бен или спрятал, или мог вообще сломать, раз ему подобный бред в голову приходит. Вряд ли поблизости найдутся люди. Да, так себе. Три километра до шоссе? Пешком дойти несложно. Но у Бена машина. Мне его вырубить надо, что ли, чтобы сбежать? Затея с сомнительным шансом на успех. Но допустим. Постараться нужно будет, но на крайний случай сойдёт. Однако я всё же попытаюсь с ним поговорить. Может, в себя прийдёт? Виктор, наверное, обеспокоился тем, что я давно ничего не писал, учитывая мою привычку всегда держать в курсе, где я и как. Я ведь писал только вечером в последний раз. Он знает, что я бы обязательно сообщил бы, когда домой собираюсь. Может, поймёт, что что-то не так, свяжется с Майком… а тут уже и понятно будет, где я. Может, хоть время чуть потяну…              — Бен, ты понимаешь, как звучишь сейчас? — я посмотрел на него взволнованно — это не похоже на него. — Прийди в себя…       — Я был готов к тому, что ты не сразу примешь это, — Бенджамин положил руку на столешницу, и я заметил, как сильно напряглись его пальцы. — Да, мера крайняя. Но я не спрашиваю твоего совета, а говорю, как будет.       Он только выглядит спокойным. Бен нервничает. Скрывает, но… в нормальном состоянии он бы не стал нести такой бред. Он бывает резок, бывает переменчив во мнении, но он не идиот. Бенджамин не настолько опрометчив.       — Серьёзно, подумай обо всём ещё раз, — мысль о том, что с ним явно сейчас не всё в порядке, меня немного успокоила и придала уверенности — он или выйдет из себя, или успокоится, и оба эти варианта проще, чем если бы он мог в адекватном состоянии додуматься до такого. — Послушай, то, о чём ты говоришь — это похищение. Это преступление. Меня будут искать. Виктор не будет просто сидеть и ждать. И нас обоих найдут. Даже если забыть про работу, про всех остальных… что ты собираешься делать? Я ещё не закончил двенадцатый. Ты хочешь просто взять и вырвать меня из жизни? Удерживать силой? Не выпускать? Думаешь, я буду спокойно сидеть? Не убегу, не попрошу кого-нибудь о помощи? Бен! Подумай. Не ломай себе жизнь.       Рука на столешнице сжалась в дрожащий кулак. Что с Беном вообще произошло? Как он дошёл до таких сумасшедших идей? Не важно. Он нервничает сильнее, а значит — говорить надо дальше. Некогда трястись лишь из-за того, как жутко это всё звучит. Я сделал шаг к нему. Хоть ситуация и пугает, я постарался не показывать свою готовность вот-вот защищаться. Посмотрел со всем сочувствием, на которое способен к нему проявить — оно есть.       — Как ты себе всё это представляешь? — я продолжил напирать. — Допустим, ты убедишь меня сесть в машину — что дальше? Повезёшь меня куда-то, а я за всю дорогу ничего не сделаю — допустим. Выйдем из машины, и что я, по-твоему, сделаю? Я попытаюсь убежать, Бен. Подниму шум, привлеку внимание. Что ты будешь делать тогда?       — Дэнни, снотворного мне хватит, — ответил наконец Бенджамин. — Посидишь немного дома, поразмыслишь… Поймёшь, что я был прав — тогда и поговорим о том, что будет дальше.       — Не поговорим! — возразил я. — Нас. Будут. Искать. Ты не сможешь работать. Не сможешь открыто разгуливать. Меня ты к батарее приковать собрался, или что? Прийди в себя! Я сделаю вид, что не слышал всего, что ты сейчас напридумывал, если успокоишься и дашь мне позвонить Виктору. Где мой телефон?       — Хрена с два ты снова увидишь Виктора! — вдруг резко выпалил Бен. — Прийти в себя?! Дэнни, я сказал тебе, мне насрать, что тебе не нравится эта идея. Я не спрашиваю, а ставлю тебя перед фактом. Я не хочу слишком часто пичкать тебя снотворным, так что лучше просто пойдём в машину. Я всё решил.       — Ты же сам понимаешь, как это глупо… — он вообще никаких доводов не слышит? — У тебя ведь даже плана нет? Пожалуйста… Бен, тебе нужна помощь. Ты звучишь как сумасшедший. Ты действуешь неразумно. Ты на себя сейчас не похож. Послушай меня…       — Только ты тут не в порядке! — Бен так громко выкрикнул, что я слегка дёрнулся, и он, увидев это, тут же смягчился и подошёл. — Но всё будет хорошо. Я обо всём позабочусь. Я делаю это для тебя. Потом ты скажешь мне «спасибо».       Не успел я что-то возразить, как просто встал в полной растерянности, глядя в его глаза. Смотрит куда мягче, чем обычно. Я бы даже сказал, с нежностью. И так это странно и пугающе сейчас выглядит, что я снова теряю былую уверенность. А пока я соображаю, как вообще реагировать, Бен тянет ко мне руку и кладёт на щёку — аккуратно. Но от этого холод внутри будто бы с новой силой сжимает внутренности, и я резко скидываю руку Бенджамина.       — Ты охуел?! — выпалил я, скорее удивлённо, чем зло. — Не трогай меня.       — Дэнни, прекращай с этим, — он снова потянул свою руку к моему лицу. — Ты мой. Я не хочу делать тебе больно, но сейчас я готов быть с тобой жёстче. Не стоит отказываться от нежности.       — Хуежности! — я кинул стакан в его голову, но Бен отмахнулся от него рукой — тот упал на пол и разбился.       Бежать? Куда и как? В этом сейчас нет смысла. Чёрт возьми… да что в его голове-то творится?! И ведь драться тоже не стоит — он больше и гораздо сильнее. На тренировках с Виктором я хорошо прочувствовал, как сказывается разница в весе и росте.       — Я серьёзно, не зли меня, — прошипел Бен, становясь вплотную. — Я сейчас и так не в лучшем расположении духа.       — Да очнись ты уже! — выкрикнул я в отчаянии, всё ещё не до конца веря, что передо мной Бен. Да, у нас всё стало очень сложно, но… не он. Только не он. Не хочу, чтобы ещё и Бен оказался тем, кому я зря когда-то доверился.       Мой мозг судорожно пытается придумать, что я сейчас должен сделать, но сложно даже просто принять тот факт, что передо мной сейчас Бенджамин. Тот, которого я знаю.       Когда рука Бенджамина снова потянулась ко мне, я отшатнулся. Хочется бежать. Хочется. Но понимаю, что некуда. Ножи ближе к Бену, чем ко мне. Можно попробовать вооружиться чем-то тяжёлым…       — Я же сказал, я не хочу вредить тебе, — нахмурился Бенджамин, сжимая трясущиеся руки в кулаки. — Поэтому просто успокойся и слушай меня… Тогда мне не придётся делать того, на что ты потом будешь злиться.       — Тогда просто не делай этого! — закричал я, отбегая в комнату. — Я-то тут причём?!       Он точно не в себе. Его уже трясёт. Конечно, он злится… но он, кажется, тоже боится. Идёт за мной, пытается казаться спокойным, но я слышу сбивчивое тяжёлое дыхание, вижу побелевшие костяшки… Не хватало ещё, чтобы мы оба сейчас были бы неадекватны. Хотя бы мне… хотя бы мне надо держать себя в руках. Иначе, чёрт знает что сейчас может случиться.        — Прошу, успокойся, — попросил я, быстро обводя комнату взглядом в поиске того, чем бы я мог защититься.       — Я спокоен, — но его лицо говорит об обратном — челюсть стиснута так, что стали проступать желваки, а на шее вздулась вена. — А тебе стоит меня послушать.       Кочерга у камина мне показалась неплохим вариантом. Я хотел рвануть туда, но Бен преградил мне путь. Янтарные глаза, которые я привык видеть спокойными, сейчас полны злости и отчаяния. Пока я пытался оценить, нет ли по близости ещё подходящих вариантов, Бенджамин вдруг резко двинулся на меня. Я попытался увернуться, но увы — несколько месяцев занятий чудес не сотворят. Бен и правда не хочет драться. Он просто стиснул меня в объятиях так, что я едва ли могу пошевелиться.       — Я не намерен сейчас бегать за тобой по всему дому, Дэнни, — выпалил Бен мне на ухо. — Хватит уже упрямиться. Пойми, я люблю тебя.       Кое-как вывернуться всё же получается, но так как Бенджамин пытается меня удержать, мы оба сваливаемся на пол. И тут уже разница в весе играет ключевую роль. Бен повалил меня, прижав к полу и держа за руки.       — Отпусти! — но я не перестаю брыкаться.       — Не заставляй меня делать то, о чём мы с тобой оба будем сожалеть, — Бенджамин смотрит зло и… умоляюще? Будто бы я его сейчас заставляю удерживать меня. Будто бы я заставляю его вести себя так. С больной головы на здоровую — очень удобно!       — Мы оба будем сожалеть, если ты меня сейчас не отпустишь и не дашь позвонить Виктору! — я кричу, пытаясь не показывать, как мне страшно, ведь кому-то из нас сейчас точно нужно быть твёрдым и уверенным. Мне жутко и неприятно видеть Бена таким. Мне его… жаль. Действительно жаль. Как не люблю я это чувство, но это оно. И всё равно я не могу сейчас позволить себе быть мягкотелым и напуганным.       — Хватит твердить о нём! — зло гаркнул Бенджамин так, что я на мгновение даже замер, а он склонился надо мной, всё ещё держа за руки. — Заебал, Дэнни, — уже тихо и угрожающе. — Всё из-за него. Опять. А ты говорил, что ни с кем не можешь, кроме меня… а сейчас ходишь с его засосом. Что? Нравилось, когда он тебя трахал? Нравилось?! Но ничего, Дэнни. Я заставлю тебя забыть о нём. Ты больше не будешь о нём думать. Я тебя прощу за всё. Вообще за всё, Дэнни. Правда. Слишком я тебя люблю. Я пройдусь по каждой части твоего тела, коснусь каждого участка кожи, отымею столько раз, сколько потребуется… лишь бы ты поскорее забыл всех, кроме меня. Я был для тебя единственным действительно близким человеком. Так и должно оставаться. Только я тебя знаю. Только я могу тебя касаться. Ты только мой. Мой Дэнни…       Тихий злой голос переходит в хрипловатый шёпот, и я чувствую, как твёрдое упирается мне в пах. Внутри снова всё сковывает, а страх, который я так пытаюсь сдерживать, переходит в ужас, пробегающий вверх по позвоночнику. Он не сделает этого… не сделает… Бен бывал грубоват… психотерапевт настаивал на том, чтобы насилие я называл насилием, когда я рассказывал о наших отношениях… но до такого… никогда…       — Ты не в себе… — мой голос потерял свою твёрдость под этим напором. — Пожалуйста…       Бенджамин наклонился к моему лицу, и я отвернулся, зажмурив глаза. Как бы я ни брыкался, я… беспомощен? Опять? Бен собирается быть тем, кого я опасался, когда пришёл к нему тогда, два года назад? Я доверял ему. Даже после всех наших ссор, после всех конфликтов из-за Виктора… я не думал, что будет вот так. Это же Бен. Его иногда заносит. Он может перегнуть палку. Иногда бывает куда более циничным и жёстким, чем того ожидаешь от человека, стремящегося помогать всем вокруг… Он тот ещё эгоцентрик. Но он никогда не был по-настоящему злобным человеком. Может, обиженным, но точно не той тварью, что будет пользоваться своим физическим превосходством. Не тем, кто поступил бы вот так. Ему так сорвало крышу из-за нашего разрыва? Из-за меня?       Зубами Бен чуть приспустил ворот моей водолазки и прикусил кожу на шее. Так ему не даёт покоя этот злосчастный засос? Будто бы он раньше не понимал, чем я должен бы с Виктором заниматься. Его зубы довольно сильно впиваются в кожу, одну руку Бен разжимает и проводит ею вниз от моей груди к животу. Я пытаюсь не наматывать чёртовы сопли на кулак из-за того, как мне, чёрт возьми, обидно, и тут же решаю воспользоваться освободившейся рукой. Подумаешь, ещё один человек, к которому я привязался, оказался ублюдком! Будто бы что-то новое, ха-ха! Я со всей силы потянул Бенджамина за волосы, вынуждая его оторваться от увлекательного пожирания моей шеи. То ли от неожиданности, то ли ещё из-за чего, он выпустил и вторую мою руку, резко выругавшись. Чёрт знает, как, но я смог ухитриться перевернуть Бена — кажется, всё же хоть немного тренировки помогают. Я сильно придавил коленом где-то в области солнечного сплетения — это должно быть больно, и сдавленное мычание подтверждает это. И всё же пока что у меня не получается быть безжалостным. Ведь это всё ещё Бен. Он неадекватен. Ему нужна помощь.       — Честное слово, ещё немного, и я не уверен, что смогу контролировать свои действия! — мой голос звучит и зло, и напугано, ведь я и правда не знаю, насколько ещё меня хватит. — Прийди в себя! Ты правда собрался меня насиловать?! Ты совсем ебанулся?! Думаешь, мне мозги запудрили, и я неадекватен, да? Знай, что я такими темпами совсем ёбу дам — и тогда ты точно узнаешь, как я выгляжу и веду себя в отчаянии! Возможно, пострадает твоя ёбанная черепушка!..       Бен хотел было что-то сделать, но мы оба услышали какие-то звуки с улицы. Похоже не хлопок дверью машины. Неужели?.. Мне не кажется? Мы оба замерли, слушая, как открывается входная дверь, как приближаются быстрые шаги.       — Дэниел! — внезапный низкий голос, такой уже родной, заставил меня с шумом выдохнуть. Руки вдруг снова слегка задрожали, и я чуть не расплакался от чувства облегчения.       — Виктор! — выпалил я, чувствуя, как уголки рта сами ползут наверх. — Как ты?.. Что?..       Вскочив на ноги, я тут же рванулся к нему. Виктор, кажется, попытался оценить ситуацию, и его глаза от полного непонимания постепенно перешли к тихой ярости.       — Блядь! — выругался он, глядя на поднимающегося Бенджамина. — Какого хуя?! Ты что собирался делать, говна кусок?!       Потрёпанный Бен вдруг засмеялся и посмотрел на нас двоих с отчаяньем и болью, в очередной раз сжал подрагивающие руки в кулаки.       — Тебя тут только не хватало… — он вздохнул так, будто бы произошло всего лишь какое-то маленькое недоразумение.       — Как знал, блядь, — Виктор напрягся всем телом. — Не мог не выпытывать у тупого братца, какого чёрта Дэниел пропал совсем… Бенджамин, мол, отвезёт… Это, знаешь ли, уже все границы разумного переходит!..       — Виктор! — я обнял его за шею, уже чувствуя, как ещё немного — и он накинется на Бена. — Поехали домой скорее! Пожалуйста! Мы потом с этим разберёмся… поехали…       — Боишься, Дэнни? — почему-то вдруг повеселев, спросил Бен, глядя, как Виктор притягивает меня к себе за талию. — Думаешь, как бы твой пёс не сорвался и не натворил чего? Правильно делаешь! Люди-то не меняются. И он обязательно тебя разочарует. Ты сам это понимаешь, но не хочешь признавать.       — Ты просто больной ублюдок, — челюсть Виктора сильно сжалась, он отпустил меня и сделал шаг вперёд. — И тебе, кажется, жить надоело. Сейчас вы оба мне расскажете, что тут произошло, и я решу, что подойдёт лучше: заставить жрать тебя землю, сломать тебе все конечности или же оторвать твой причиндал и засунуть тебе же в задницу.       — О, наконец узнаю тебя, — Бенджамин заулыбался с каким-то лихорадочным блеском в глазах. — Давай, чего время тянуть? Сделай что-нибудь из этого прямо сейчас!       — Пожалуйста, поехали домой, — снова попросил я, опять наполняясь тревогой — слишком весел Бен стал. — Скорее.       — Нет, я этого так не оставлю, — Виктор сказал это тихо, но с угрозой, и сократил расстояние между ним и Бенджамином ещё в пару шагов. — Он тебя тронул — и он заплатит.       Хотя и казалось, что Бен сейчас собирался дальше провоцировать Виктора, он замолчал. Посмотрел холодно и со злой усмешкой. Я должен бы был присматриваться лучше. Тогда бы я, может заметил. Под распахнутой курткой на поясе Бена неприметно спряталась кобура. Из которой он быстро вытащил пистолет и направил его на Виктора до того, как тот успел что-либо ему сделать. И я, чёрт подери, не знаю даже, умеет ли Бен стрелять и, как хорошо. И, когда и на кой чёрт, он приобрёл пистолет.       К моей радости, Виктор остановился. Посмотрел на Бенджамина, наверное, с не меньшим удивлением. Как бы Виктор ни злился, он всё же знает, что против огнестрела не попрёшь в рукопашную.       — Я даже не думал всерьёз к этому прибегать, — вздохнул Бен. — Но, наверное, всё, что случается, то к лучшему, да? Я давно уже перестал верить в судьбу или какой-то там высший промысел, но, если и есть в мире что-то такое, то оно на моей стороне. Дэнни, будь умницей. Я пытался с тобой договориться. Не хотел применять к тебе ещё больше силы. Но ты не оставляешь мне выбора, кроме как прибегнуть к крайним мерам. Подойди ко мне.       Он не может говорить это всерьёз… просто не может… А если может? Даже если он не особо хорош в стрельбе, Виктор стоит близко. Даже не целясь легко попасть хоть куда-нибудь. А проверять, брешет Бен, или нет, я не готов.       Очередные вдохи и выдохи с закрытыми глазами. Не паниковать. Держи себя в руках. Я поджал губы, переглянулся с Виктором и подошёл. Встал между ними. Уж в меня-то Бен не выстрелит? Похищать ведь собрался.       Глядя на это, Бенджамин лишь снова усмехнулся и прицелился чуть выше — всё равно я всего Виктора не могу собой прикрыть. Бен посмотрел на меня будто бы с обидой.       — Вот, значит, как, — вздохнул он. — Понимаю. Всё серьёзно, да? Дэнни, в лучшем случае, я попаду ему в голову. В худшем — задену обоих. Не глупи. Подойди ко мне ближе. У меня есть предложение. Ты сможешь от него отказаться, если захочешь. Давай.       — Не ведись на ёбаный шантаж! — выпалил Виктор, но я и правда не хочу рисковать так сильно.       Когда я сделал ещё пару шагов к Бену, он притянул меня к себе одной рукой, второй всё ещё целясь в Виктора. Блестнул глазами так, что у меня словно насекомые забегали под кожей.       — Слушай сюда, мелкий засранец, — тихо процедил Бен. — Я люблю тебя, но делать, что вздумается, не позволю. Я подумал и решил, что не буду тебя принуждать. Не хочешь ехать со мной — пожалуйста! Но знай, что в таком случае я убью твоего любимого Виктора. Я могу сделать это сейчас на твоих глазах. Или, если ты думаешь, что можешь обмануть меня и сбежать позже, то поверь — я найду способ. И никто не поможет. Полиция тоже. Ты можешь сбежать, обвинить меня в похищении, доставить мне побольше неприятностей… Но это не навечно. Я найду вас. И найду способ убить Виктора. Застрелю, задушу, устрою ему передоз — что-угодно! И, если ты хочешь быть уверен, что этого не случится, то ты будешь послушным. Ты будешь делать вид, будто бы всё добровольно и я никому не угрожал, до тех пор, пока не забудешь, что вообще случилось. До тех пор, пока в твоей голове не останусь только я. Ты мой Дэнни. И, если ты хочешь от этого отказаться, ты откажешься и от своей бешеной псины.       Сглотнув ком в горле, я молча посмотрел на Виктора. Он покачал головой. Виктор прав — на шантаж нельзя вестись. Но и рисковать сейчас, когда Бенджамин неадекватен и направляет на него дуло пистолета, я не стану. Я что-нибудь придумаю. Я же не просто мелкий засранец, а чертовски везучий. Почти всегда выходил сухим из воды. Я слабо улыбнулся Виктору, коротко кивнув, взглядом уговаривая его понять мои действия. Он снова сильнее напрягся. Готов был накричать на меня, но Бен заговорил раньше:       — К тебе тоже есть предложение, — он холодно стрельнул взглядом в Виктора. — Можешь мне не верить, но от тебя тоже кое-что зависит. Мы с Дэнни, как ты заметил, иногда расходимся во мнениях… я немного вспылил — признаю, — его рука с неестественной нежностью прошлась по моим волосам, отчего к горлу снова подступил тошнотворный ком. — Но я буду с ним бережен и аккуратен. Он меня послушается, а ты не будешь нам мешать. Я его не хочу ни к чему принуждать. Но, если ты захочешь сейчас, когда мы уезжаем, вмешаться, я прострелю тебе руки и ноги, Вик. Ты будешь жив, а моё слово, данное Дэнни, сдержано. Но, раз ты так переживаешь о том, что я там с ним делаю, я трахну его у тебя на глазах. Если же согласишься на мои условия, я не трону его, пока он сам не захочет, даже когда мы будем очень далеко. Повторю, можешь не верить. Тогда проверим, насколько я серьёзен. Или ты будешь подстреленным и насладишься шоу, или никто не пострадает.       — Больной ублюдок, — повторил Виктор, но — спасибо ему — не двинулся с места и не взорвался.       Дыхание затрудняется, но сейчас мне проще его контролировать, чем раньше. Борясь с рвотными позывами, я смотрю на Виктора умоляюще — послушай, и я что-нибудь придумаю, побереги себя. Он же переводит взгляд с меня на Бена, зло жмурится, чуть ли ни скалясь, но потом снова поднимает взгляд, полный злости, почти с ненавистью. Но и со смирением тоже. Да, хоть Бенджамин явно не в порядке, он понял, на что надавить. На мгновение я даже увидел боль, отразившуюся в лице Виктора, будто бы он представил, как Бен воплощает свои угрозы в реальность.       Я не знаю, что из всего сказанного действительно под силу Бенджамину. Не знаю, сможет ли он по-настоящему навредить мне. Но Виктору — точно может.       — Давай сюда телефон, — велел он, всё так же держа Виктора под дулом пистолета. — Тут вблизи ещё пять таких же домов. Обойти все займёт какое-то время. Если тебе повезёт, то хотя бы один из них не пустует. Если нет, то до шоссе дойдёшь пешком, — Виктор замешкался. — Ну? Отказываешься?       — Бен, дай мне сказать ему пару слов, — я кое-как пересилил себя и заговорил. — Пожалуйста.       Он посмотрел на меня с подозрением, но всё же смягчился.       — Это всё равно ни на что не повлияет, — вздохнул он. — Только без обжиманий — тошно от этого.       Пару шагов к Виктору, но так, чтобы не разозлить Бена — не слишком близко.       — Всё будет хорошо, — говорю тихо-тихо, чтобы со спины не было слышно. — Просто постарайся свалить отсюда и поскорее связаться с полицией.       — Он же не сделает этого, — Виктор не уверен, но хочет меня успокоить. — Не слушай его.       — Не сделает, — киваю я. — Но он вооружён и неадекватен. Если тебе не представится шанса отнять у него пистолет, я сяду с ним в машину, и мы уедем. Но всё будет в порядке. Я что-нибудь придумаю. На крайний случай — полиция поможет.       — В этой глуши помощи можно будет ждать долго! — шёпотом выпалил Виктор. — За это время ты можешь пострадать!       — Пожалуйста! Я не хочу тобой рисковать. Тебе он навредит скорее, чем мне. Я справлюсь.       — Хватит уже совещаний, — вмешался Бен. — Что решили?       Мы с Виктором переглянулись в последний раз: я уговаривая поверить мне, а он — с сомнением. Но всё же достаёт из кармана смартфон и протягивает Бенджамину. Тот взял его и положил в карман куртки.       — Вот и молодцы, — констатирует. — Теперь поступим так: Дэнни — бери свои вещи и иди рядом со мной на выход. Не рыпайся. Вик, подними руки и иди медленно за нами так, чтобы я тебя видел.       Сохраняя остатки самообладания, я взял свои вещи с кухни и вернулся к Бену — он тут же притянул меня к себе за плечо, что заставило Виктора чуть ли ни скрипеть зубами. Мы сделали так, как хочет Бенджамин. Он, схватив меня, идёт спиной, держа Виктора под прицелом. Увы, лоб в лоб отнять пистолет сложно — это я понимаю. И Виктор, к счастью, может оценить свои шансы. Он сильный и спортивный, дрался не раз и не два, но он, блин, не бессмертный. Видимо, остаётся положиться на удачу.       Когда мы медленно дошли до машины Бена во дворе, он открыл ворота кнопкой на пульте, а мне велел садиться. Я послушался. Бенджамин же бросил ключи перед Виктором.       — Будь так мил, закрыть дверь и бросить в почтовый ящик, — фальшиво улыбнулся.       Когда же я уже сел в машину, резко послышались громкие хлопки, от которых я рефлекторно сжался. Выругался, с облегчением увидев, что Бен лишь прострелил шины на автомобиле Виктора — что ж, попасть по ним с трёх метров может, так что это уже опасно. Бенджамин сел за руль, всё ещё целясь в Виктора. Завёл машину и уехал быстро, не дав шанса себя обезоружить. Как и хотел, оставил Виктора в глуши без связи. А я, как он, вероятно, думает, слушаюсь.       — Пристегнись, — велел Бенджамин, строго оглядывая меня. Спорить не буду — так и сделаю.       Что мы имеем? Если Виктору повезёт, мы были у озера не одни. Но сильно на это рассчитывать не стоит. Скоро Бен доедет до шоссе, а там нас будет сложнее найти. Если кто-то будет в соседних домах, и связь удастся поймать, ближайший населённый пункт с отделением полиции… Да, помощь будет не так уж скоро. Я могу подождать до первой остановки — там попросить о помощи кого-нибудь. А если Бен меня вырубит? Или вынудит снова снотворное принять? Чёрт знает, как его шестерёнки сейчас вертятся. Не стоит искать много логики и какой-то один паттерн… он слишком нервничает. Кажется, будто бы стал увереннее и спокойнее, когда его угрозы «сработали», но руль сжимает сильно, губы кусает. Я не знаю, что он выкинет. Может, ему даже удастся как-то меня изолировать, если я буду без сознания и не смогу оказать сопротивления. А это значит, что надо действовать быстро. Прямо сейчас. У меня нет времени сомневаться. Я не могу надеяться на то, что все обстоятельства сложатся удачно, если я буду просто сидеть. Я везучий, а не всемогущий.       Не верю я в то, что Бен будет угрозой для Виктора когда-нибудь потом. Он просто не в себе. То, что Бенджамин уже сделал, не останется без внимания. Виктор ему этого не простит, а я поддержу его в этом. Бен — просто человек. И преступник из него никудышный. Я бы и то лучше справился. Так что его угроз я не боюсь. Боялся лишь пистолета в руках, видимо, больного человека.       Итак, Бен нервничает. В таком состоянии не стоит вести машину, легко что-то пропустить или не заметить. Но он, кажется, всё же понимает это, а потому не превышает. От шоссе к озеру ведёт гравийная дорога — это плохой вариант для того, чтобы гонять. Тем более, когда человека уже практически трясёт, а я вижу мелкую дрожь. Вижу, как Бен хмурится, пытаясь сосредоточиться и, возможно, родить что-то более похожее на план действий. Навстречу вряд ли кто-то выедет, ведь за озером ничего интересного нет — незачем туда ехать. На шоссе будет сложнее что-то сделать — там другие машины и большая скорость. Будет опаснее. Да и состояние Бена оставляет желать лучшего.       Это всё факты. Ими я и стараюсь руководствоваться почти всю сознательную жизнь. Но к действиям подталкивают домыслы. А это то, почему я никогда не был по-настоящему решительным. Много домыслов — много сомнений. А сейчас вдруг некогда. У меня есть идея, но она рискованная. И, быть может, я успел исчерпать своё везение, дожив до этого возраста, несмотря на то, что вечно находил на свою задницу приключения? Мне придётся проверить. Лишний раз узнать, подводит ли меня то, что зовётся «интуицией». Бен едет довольно медленно… Жаль, он заблокировал двери. Но чего уж там? Буду рисковать, чтобы увеличить свои шансы на то, чтобы не проводить с психом наедине хоть немногим больше времени, чем прямо сейчас необходимо.       Уже который за день глубокий вдох — пусть док мною гордится, ха-ха. Долгий, очень долгий выдох. И ещё разочек. И ещё. Голова всё ещё гудит. Пальцы чуть потряхивает. Подташнивает от, будто бы оставивших на моей коже след, неестественно нежных прикосновений. Но закрытые глаза и глубокое дыхание всё же немного помогают собраться с мыслями. Да, сомневаться некогда.       Наконец снова открыв глаза с последним выдохом, я резко повернул руль в сторону. Бен хотел было что-то крикнуть, отпихнуть меня, но ему пришлось пытаться справиться с управлением. Он затормозил, но машина уже неслась в дерево. На небольшой скорости, но уже неминуемо. Что случилось дальше, я даже не понял. За окном всё как-то промелькнуло, и я почувствовал, как моё тело, удерживаемое ремнём, заметало из стороны в сторону, руки обо что-то ударились, а стекло вдруг разбилось вдребезги.