Везунчик

      Когда они с Майклом только познакомились, Бенджамин подумал, что это попросту несчастный ребёнок, хотя тот и был всего на пару лет младше. Для Майка это был первый опыт работы, как и для Бенджамина. Вряд ли они бы встретились при других обстоятельствах. Бен избегает неприятностей и лишних проблем, а Майк постоянно во что-то влипает. Чем-то он, пожалуй, похож на Виктора. Только один бесится со скуки, а другой спасается от проблем дома, ища себе на зад приключения. Им обоим не хватает родительского признания. Но, если для Виктора всякие свары, неприятности и сомнительные компании являются лишь развлечением и только зарождающимся бунтом, то для Майкла это способ уйти от реальности, в которой он не чувствует себя кем-то значимым.       Среди всякой шпаны он даже кажется кем-то не совсем безнадёжным. Даже пошёл на работу в свои пятнадцать. Пока Бен не подружился с Майклом достаточно близко, он даже не подозревал, что этот парень бывает довольно дерзким, вспыльчивым и бескомпромиссным. На работе он всегда был довольно весёлым и милым, хотя и довольно упрямым. Майк не всегда прислушивается к тому, что говорят старшие, но это что-то вроде детской самоуверенности. Он вообще кажется большим ребёнком. Славный парень, который ещё толком ничего не понял в этой жизни. Бенджамин, конечно, и сам не мог бы сказать про себя, что он в свои семнадцать познал жизнь. Однако у него всё же больше спокойствия и понимания. Эмоциональность Майкла и полное отсутствие злых намерений в любых его поступках, даже глупых, располагают к себе. А кроме того, он изо всех сил старается показывать себя с лучшей стороны. На работе он каждый раз выкладывался на полную, хотя иногда и глупил.       Примерно спустя месяц они стали общаться действительно много. Плавно и незаметно они подружились. Тогда-то Бен и узнал другую сторону, казалось бы, простого и обаятельного белобрысого коллеги. Выходные Майк нередко проводит в не лучших компаниях. Обычно добрый и старательный парень, как оказалось, может вместить в себя море выпивки, запросто ввязаться в драку или ещё в какие-нибудь неприятности. Сам он зачинщиком обычно не бывает, но легко поддаётся влиянию. Если так продолжать, то неплохой человек может плохо закончить.       А ведь Майкл с интересом общается с Беном, его он даже слушает. Возможно, потому что Бенджамин совсем немного старше, его проще понять, чем взрослых. Когда Бен заметил, что этот парень видит в нём авторитет, ему это понравилось. Он воспринял Майка как младшего непутёвого брата. И после этого Бенджамину захотелось его в некоторой степени опекать. Он стал пытаться приобщить его к нормальной жизни, без нарушений законов, без сумасшедших вечеринок и без перспективы загреметь в тюрьму из-за собственной глупости. Это стало началом их дружбы.       Бенджамин не жалеет своего времени для нового друга. Тот охотно поддаётся положительному влиянию. Заметно, что Майк хочет для себя лучшей жизни, но просто совершенно не понимает, как к этому прийти. Родители никогда не возлагали на него никаких особых надежд. С матерью Майкл с самого своего детства был на ножах. Об отце он отзывался крайне положительно, но вздыхал о том, что всё равно любимчик — младшенький. Майк с малых лет был для родителей проблемным ребёнком. С его слов, в противовес ему, младший брат умный и талантливый, а взрослые его просто обожают. Спокойный и необщительный тихоня, которого за его двенадцать лет жизни ни разу не наказывали. Конечно же, Майкл любит младшего брата, но его слова сочились обидой на несправедливость, когда он говорил о семье. В конце концов, Майк ведь просто другой, а ему не досталось столько всего. Идеальный, с точки зрения взрослых, ребёнок смотрит на старшего брата свысока в те моменты, когда он и сам чувствует, что натворил глупостей. Как и все братья, они ссорятся. Но при всём этом Майкл действительно готов перегрызть горло любому, кто обидит его младшего брата. Он и сам признаёт, что эта «заноза в заднице» — зачастую просто прелестный ребёнок, хотя иногда до тошноты правильный.       Слушая все эти рассказы, Бенджамин сочувствовал Майклу и искренне посчитал, что ему не очень повезло с семьёй. Вероятно, не совсем адекватная мать, не умеющая контролировать себя, отец-работяга, который в восторге от младшего ребёнка, и у которого слишком мало свободного времени, а ещё и брат-идеал, с которым сложно не сравнивать себя. Они живут довольно бедно, далеко не в самой лучшей обстановке. Невооружённым взглядом видно, что Майк чувствует себя брошенным и ненужным.       Бенджамина всегда тянуло сблизиться с такими ребятами. Жалеть тех, кому повезло меньше, его учили с детства. Хоть Бен и пытался избавиться от родительских установок, всё же в детстве в его голову прочно заложили мысли о том, что надо быть добрым, внимательным и готовым отдать последнюю рубашку. Сейчас ему смешно думать о том, что это говорили люди, далеко не бедствующие, а к тому же, отказавшиеся смириться с одной лишь мелочью в их «любимом сыне», что идёт вразрез с их идеалами. Где же их христианское всепрощение? Лицемерие — да и только.       — Мне осталось совсем немного, — Майкл выпустил облако сигаретного дыма и кашлянул, — Закончу девятый и свалю. Жалко Дэнни оставлять в этом дурдоме, конечно… Но что я могу?       — Ты хочешь сразу после школы переехать? — Бен тоже закурил, — У тебя разве будет так много денег?       — Я отложил с подработки, сколько мог, — вздохнул Майкл, — Может, попрошу папу немного помочь, он вряд ли откажется. Но в этой квартире я не останусь ни на день дольше необходимого. Ты бы слышал последнюю истерику…       — Я тоже подумываю о переезде. Не хочу продолжать сидеть на шее у стариков, да и личного пространства мне в их квартире не хватает. Я взрослый парень, а старики нервничают, стоит мне домой поздновато вернуться. Хоть они и в курсе моих предпочтений, всё же не буду же я туда парня приводить. Так что поработаю хорошенько перед поступлением в универ и тоже, наверное, свалю. А то они и так вряд ли планировали возиться с внучком на пенсии, а я на их головы свалился.       — Мне казалось, что вы хорошо уживаетесь. Твои старики же в тебе души не чают?       — Я и не говорил, что с ними какие-то проблемы есть. Просто надо становиться самостоятельнее. Если ты не передумаешь, можем попробовать вместе квартиру снять. Всё равно ближайшее время вряд ли кто-то из нас заработает достаточно, чтобы в одно лицо снимать приличное жильё.       — Оп-па-а-а… — протянул Майкл, глядя куда-то вдаль.       — А? — не понял Бенджамин.       — Дэнни с подругой, — Майк кивнул головой в сторону приближающейся парочки детей.       Раньше Бен не видел его брата. Он представлял его примерно таким же, как и Майкл, только сильно меньше. Но мальчик, идущий рядом с девочкой, выглядит не таким уж маленьким, а на лицо не особо походит на брата. С виду это просто очаровательнейший ребёнок. Лицо ещё не всю детскость потеряло, а большие серо-голубые глаза в сочетании со светлыми волосами, доходящими до плеч, сразу же привлекают внимание. Майк говорил, что его младшему брату не только с умом повезло больше, но и с внешностью. Однако Бенджамин был уверен, что это преувеличение. Теперь же, когда он сам увидел мальчика, понял, что друг не соврал. Девочка, идущая рядом с мальчиком, тоже мила и симпатична. Длинные чёрные волосы и кукольное личико. Бен подумал, что наверняка это какая-нибудь детская первая любовь.       — Майк? — мальчишка подошёл к брату и нахмурился, поправляя лямки тяжёлого рюкзака. — Ты чего тут?       — С другом встретился, он тут недалеко подрабатывает, — ответил Майкл. — Чего ты на меня так смотришь?       — Ты же говорил, что бросаешь курить, — недовольно пробурчал ребёнок. — Если придёшь домой, воняя сигаретами, мама взбесится.       — Знаю, — сердито отрезал Майк, — А тебе-то что? Не тебе же влетит.       — Зато мне это слушать, — угрюмо проворчал мальчик. — Да и мама просто за тебя волнуется. Ты снова стал больше кашлять. Как можно курить, когда у тебя астма?       — Эта мелкая заноза в заднице — мой младший братец Дэнни, — Майкл перевёл взгляд на Бена. — А это мой друг Бен.       Бенджамин улыбнулся мальчишке, но почти сразу перевёл недовольный взгляд на Майкла.       — У тебя астма? — спросил он. — Ты сдурел?! Послушай младшего брата.       — А-а-ай, ворчите так, будто бы это вы тут кашляете! — возмутился Майк. — Можно подумать, бросить курить так просто! Мелкий, а ты тут что забыл?       — Вообще-то тут рядом моя школа, — мальчик скрестил руки на груди. — Я думал, ты уже забыл дорогу сюда.       — Ага, считай, что забыл, — пожал плечами Майкл. — Меня же ещё в пятом классе исключили, — немного смутившись признался он Бенджамину.       — Тебя и из школы исключали? — Бен от удивления не смог выдать ничего, кроме неловкой улыбки. — Ты не рассказывал. Кажется, твой мелкий может много интересного поведать.       — Ну, я не был примерным учеником… — пробормотал парень. — Там терпели моё поведение на уроках, пару драк стерпели, а потом я… ну… чёрт, вспоминать неловко. В общем, я сделал вид, что пошёл в школу, вернулся домой, а оказалось, что у папы внеплановый выходной. Ну я и не придумал ничего умнее, кроме как сказать, что нас отпустили с уроков из-за того, что кто-то пустил газ в школе. Такое уже как-то случалось. Папа стал звонить в школу, произошло какое-то недопонимание и там подняли шумиху, провели эвакуацию… Когда всё выяснилось, меня исключили, от родителей тоже влетело, ведь им ещё и штраф пришлось платить…       — Ну ты даёшь… — Бенджамин сделал очередную затяжку.       — Я был не очень умным, — Майкл повторил за ним.       — Ха, я помню тот день! — Дэнни кивнул. — Нас тогда эвакуировали и отправили домой пораньше. Когда я один вернулся домой, родители ко всему прочему узнали, что ты очень много раз не ездил со мной в школу, а прогуливал. Они-то думали, что ты за мной присматриваешь. Можно подумать, мне нужна была нянька, раз я был во втором классе!       Бен не удержался от смеха, ведь то, как ребёнок ворчит на своего старшего брата, выглядит довольно комично. Ещё более нелепой ситуацию делает то, что этот мальчик делает справедливые замечания. Но кто бы мог подумать, что Дэнни с таким милым личиком окажется таким букой? Вспомнилось даже, как сложно было развеселить Виктора, когда им самим было лет по двенадцать. Хотя сейчас и несильно ситуация изменилась.       — А ты чего ржёшь?! — возмутился Майкл. — Меня после этого на три месяца наказали! А этот мелкий ещё и измывается!       — Ох, прости, но ты это заслужил! — Бенджамин дал Майку шутливый подзатыльник. — Выбрось уже сигарету, астматик несчастный.       — Он меня не слушает, просто потому что я младше! — в глазах мальчишки, направленных на Бена, читается вселенская несправедливость. — А потом на него ругается мама! А потом она с папой ругается!       — Блять, как же вы заеба-а-али! — простонал Майкл. — Да брошу я, но не резко же! Этот мелкий говнюк просто не знает, как это трудно, он и не курил никогда!       — Чего ты при мелком выражаешься? — сделал замечание Бен.       — Думаешь, он таких слов не знает? — засмеялся Майк. — При желании он тебя ещё выражаться научит!       — И я не мелкий, — буркнул Дэнни. — Я всего на три года младше Майка. Он тогда тоже мелкий. И вообще-то я пробовал курить. Мне просто не понравилось!       — Вот как? — Майкл с недоверием посмотрел на брата. — А родители в курсе?       — Только папа, — признался мальчик. — Он как-то спросил просто из интереса. Он меня даже не ругал, а радовался, что я честно ему сказал. Маме он ничего не говорил, конечно.       — Ещё бы, знает ведь, что она взбесится даже из-за одной затяжки.       — Дэнни-и-и! — мальчика позвала его подруга, всё это время стоявшая в сторонке. — Пойдём уже! Моя мама к нашему приходу обещала обед приготовить! Я сейчас умру с голоду, и ты будешь плакать на моих похоронах!       — Всё, я к Элис, — заявил мальчик. — Не зли маму, Майк.       Дети ушли, дальше что-то весело обсуждая. Судя по всему, Дэнни вовсе не всё время такой угрюмый и ворчливый. Тем не менее, мальчик оказался довольно серьёзным для своего возраста. Майк говорил, что он стеснительный, но иногда может беситься, как и все нормальные дети. Но, что примечательно, он не походит на избалованного младшего брата. Дэнни куда больше показался уставшим и задёрганным, когда говорил, что их мать опять будет ругаться. Выглядел он так, будто бы уже смирился с неизбежностью грядущего, но всё ещё беспокоится о брате. Любимчики родителей обычно так не боятся их. Можно поверить, что этот мальчик близок с отцом, которому даже рассказал, что пробовал курить, но точно не с матерью.       Похоже, Майк всё же не совсем трезво оценивает ситуацию.

***

      Меньше, чем за год, Дэнни стал выглядеть куда старше. Пока не присмотришься, не будет понятно, сколько примерно ему лет. В свои тринадцать лет он почти догнал старшего брата ростом и теперь лишь ненамного худее и ниже. Лицо тоже повзрослело, хотя детская мягкость всё ещё осталась. Волосы у парнишки отросли ещё сильнее. Бенджамин не так уж часто его видел, так что для него это показалось довольно резкой переменой.       После того, как братья до глубокой ночи общались, днём каждый занялся своим делом. Кажется, что они стали ближе, хотя Бенджамин понятия не имеет, как они обычно между собой общались дома. После того, как Бен съехался с другом, он легко согласился на то, чтобы Дэнни иногда заезжал к ним в гости, а иногда и оставался на ночь. Это всё-таки любимый младший брат Майка. Насколько Бенджамин успел узнать, в этот раз их отец уехал на несколько дней, а Дэнни из-за чего-то поссорился с матерью. Парнишка совершенно уверенно заявил, что она успокоится через пару дней и какое-то время будет спокойна. Судя по всему, у него есть своя тактика в общении с ней. А ведь сначала из рассказов Майка казалось, будто бы Дэнни с матерью не ссорится вообще.       Майкл, извинившись за неудобства, ушёл на курсы, сказав, что вернётся днём. До этого момента Дэнни обычно просто оставался один и занимался чем-то своим, совершенно не требуя внимания. Он всегда был таким тихим, что легко было забыть о его присутствии. Не было никакой причины возражать против такого беспроблемного гостя. И сейчас, когда Бен зашёл на кухню заварить себе кофе, он обнаружил Дэнни сидящим и, судя по всему, делающим домашнюю работу по какому-то предмету. Бенджамин привык к тому, чтобы переброситься парой слов со знакомыми, а с этим парнишкой он хотел бы сохранять хорошие отношения, раз уж это важный для его друга человек. Однако Дэнни, как правило, был не очень разговорчивым с ним. Майк не уставал повторять, что это из-за смущения.       — Математика? — бегло взглянув на какие-то распечатки, задал риторический вопрос Бен, на что Дэнни просто кивнул. — В каком ты классе? Седьмой? Восьмой?       — Седьмой, — взгляд парнишки застыл на каком-то одном задании.       — Не можешь что-то решить?       — Угу.       — Помочь? У меня неплохо с математикой.       — Нет уж, — Дэнни посмотрел с явным недоверием. — Я и сам уже почти решил.       Сев за стол, напротив парнишки, Бен посмотрел на задания и вдруг понял, что ничего такого он не решал в школе.       — Давно в школах дают такие задания? — спросил он, улыбнувшись. — Я такого не помню.       — Это не домашка, — задумчиво ответил Дэнни. — Учительница попросила меня участвовать в олимпиаде. Она дала мне кучу материала, вот я и разбираю.       — Ого, а Майку я помогал даже с самыми простыми заданиями, когда он к экзамену готовился.       Парнишка снова посмотрел на Бена, но почему-то с раздражением.       — Тут нет ничего особенного, — равнодушно сказал он. — Порешать немного — и любой справится. Мне просто нравится математика.       — А ты всегда самостоятельно занимаешься? — поинтересовался Бенджамин. — Ни с чем у родителей помощи не просишь? Майк говорил, что ты тот ещё умник.       — Мне не нужна помощь, — пожал плечами Дэнни. — Папа был плох в учёбе, он мне ни с чем не поможет. Майк — ну, ты сам понимаешь. Мама начинает кричать, если я не понимаю её объяснений с первого раза. Мне хватило её помощи один раз, когда я ещё во втором классе учился. Она накричала на меня, когда я в третий раз переспросил одно и то же. Я и сам разобраться со всем могу. Для этого не надо много ума.       — Звучит так, будто бы ты считаешь и Майка, и вашего папу глупыми, — засмеялся Бен.       — Это не так, — паренёк отложил в сторону ручку, видимо, потеряв мысль о решении сложной задачи. — Просто мне нравятся многие предметы. А кому-то вообще не нравится учиться, и им это сложнее. Я не говорил, что они из-за этого глупые.       — Похвально, что ты хорошо учишься.       Недовольный взгляд вернулся на лицо Дэнни. Ему будто бы не нравится, когда его хвалят.       — По некоторым предметам у меня не очень хорошо, я не трачу время на то, что мне неинтересно и обхожусь средненькими оценками, — угрюмо ответил он.       — Тебе что-то не нравится? — спросил Бен, неловко улыбнувшись. — Я тебе сильно помешал?       — Нет, я как раз собирался делать перерыв, — как ни в чём ни бывало ответил парнишка. — Просто мне не нравится, когда хвалят за то, что для меня не требует усилий. Или просто сюсюкаются. Ути, какой хороший мальчик, какой молодец… Извини, если я что-то не так сказал или как-то не так посмотрел.       Судя по всему, это не первый раз для него, когда приходится объясняться по столь незначительным поводам.       — Да всё нормально же, — Бен посмотрел с недоумением. — Тебе точно тринадцать? Серьёзный такой. Просто Майк тебя нахваливал, а большинство твоих сверстников в свободное время гуляют, играют в игры и занимаются всякой лабудой, а не готовятся к олимпиаде по математике. Я ещё не встречал детей, которым не нравится, когда их хвалят. Да и взрослых тоже.       — Мне нравится… — Дэнни вдруг смутился и слегка покраснел, уже больше походя на тринадцатилетнего. — Просто незаслуженная похвала звучит фальшиво. А иногда так, будто от меня ждут слишком многого. Я обычный подросток. И я тоже занимаюсь всякой лабудой. Просто маме знать это ни к чему. Я самый обычный.       — Чего же на каникулах не отдыхаешь? — Бен примирительно улыбнулся, решив не спорить с ребёнком о мелочах. — У тебя же подруга есть. И друг вроде ещё какой-то был. Или все заняты?       — Ага, — парнишка, кажется, чувствует себя немного неуютно из-за расспросов. — Заняты. Элис с родителями в отпуск улетела. А Крис… ну, мы вообще мало общаемся в последнее время.       — Чего так? Поссорились?       — Не совсем… — вздохнул Дэнни. — Просто он всё больше времени проводит со всякими придурками и меня втянуть пытается.       — А ты, значит, лучше них? — усмехнулся Бен.       — Нет же! — в голосе парнишки прозвучала досада из-за того, что Бен постоянно его как-то не так понимает. — Я не знаю, лучше или хуже. Просто они другие. Разные у нас интересы. И мне эти ребята обычно не нравятся. Зато Крис в восторге.       — А чего так?       Взгляд Дэнни так и говорит: «Ты что, дурак?» Видимо, про этот взгляд и говорил Майкл, когда рассказывал, что его младший брат нередко смотрит свысока и строит из себя невесть что.       — Они считают чем-то крутым пить и творить всякую фигню, — фыркнул он. — Дурацкие игры и шутки. Что там должен делать парень, который любит читать, смотреть мультики, играть, пытается рисовать комиксы? Притворяться таким же как они? Я пробовал. Мне не понравилось.       Бен не сдержал смеха, в очередной раз услышав последнюю фразу.       — Ты так часто говоришь это, что можно подумать, что ты перепробовал уже всё на свете, но многое тебе не понравилось, — заметил он.       — Не всё, но что-то пробовал, — пробурчал Дэнни. — Или всем должно нравиться одно и то же? Или не надо даже пробовать, если не знаешь наверняка, понравится или нет?       — Да нет-нет, — улыбнулся Бенджамин. — Молодец, что такой фигнёй не маешься. Есть у меня один друг… Такой же вечно недовольный бука как ты, тоже умник, а творит глупости как Майк. Вот и забавляет, что тебе это всё, кажется, вообще неинтересно. А то знаешь, обычно подросткам хочется порисоваться перед сверстниками, перед девушками там…       — Ну и? — паренёк снова посмотрел на Бена как на идиота. — Вот, ты так делал в тринадцать?       — А-э-эм… — Бенджамин на несколько секунд даже растерялся. — Нет. Не моё это.       — Тогда к чему ты это, если сам понимаешь, что не у всех одинаковые интересы?       — Ну-у-у, я пытаюсь поддержать какой-никакой разговор, — Бен приподнял бровь, не совсем понимая, почему с этим мальчишкой иногда так сложно разговаривать. — Как-то так привык, когда у меня гости. Майк, конечно, говорил, что ты довольно замкнутый, но я даже не подозревал, насколько ты колючий ёжик.       — Замкнутый? — теперь уже Дэнни недоумевающе посмотрел. — Это так. Но я ведь сейчас с тобой разговариваю. Странно это упоминать, раз я тебе на всё отвечаю. Но я, наверное, действительно грубоват… Извини…       Парнишка вдруг неловко улыбнулся, а взгляд его стал виноватым. Бенджамин вспомнил, что первые их беседы были более нейтральными и вежливыми. Вполне вероятно, что он просто пытается общаться более неформально, но получается немного коряво.       — Хах, забавный ты! — Бенджамин широко улыбнулся. — Немного странноватый правда.       — Мне это иногда говорят, ага, — Дэнни вдруг засмеялся. — Вообще-то, это уже начинает казаться комплиментом, хотя я всё ещё думаю, что я совершенно обычный.       — Ты так сильно хочешь не выделяться? Тогда не стоило отращивать волосы, а умишко следует припрятать. Но ведь с милой мордашкой можно позволить себе немного странностей.       — Не то чтобы… Да и не похоже, чтобы лицо сильно помогало. Людям больше нравятся такие как ты или Майк. Вы общительные, легко начинаете разговор. Вот как сейчас ты. Может, я и привлеку некоторых девчонок лицом. Ну, парней тоже. Но не более того. Что толку? Внешность вторична. Важно обаяние, которого у меня с гулькин нос. Только взрослым нравлюсь. Великое дело — быть мечтой педофила! Люди тянутся к активным, обаятельным и дружелюбным. Хватает просто не быть уродом.       Бен обрадовался тому, что ему наконец удалось разговорить мальчишку, но, чем больше он говорит, тем более странным кажется. Дэнни говорит разумные вещи, но необычные для тринадцатилетнего. Парнишка в одно мгновение кажется необычайно взрослым и умным, в другое же — просто неловким ребёнком. С такими людьми Бенджамин не привык общаться, что заставляет чувствовать себя несколько неуютно. К одному лишь Виктору приходилось долго в детстве привыкать. Но будучи ребёнком, Бен просто не мог оставить угрюмого и склочного мальчишку в покое. Но сейчас, когда Бенджамин вырос, ему стало сложнее говорить с такими замкнутыми детьми. Хотя, похоже, что Дэнни на самом деле не против поболтать, но и правда не совсем понимает, как вести разговор. Таким ребятам обычно нужен кто-то «на своей волне».       — О, так ты у нас неуверен в себе? — улыбнулся Бен. — Умник, симпатяга с кучей интересов, а не уверен в себе?       — Наверное, — Дэнни немного смутился. — Лучше быть попроще. Да и мне кажется, что большинство людей хоть немного да симпатичны.       — Думаешь?       — Ага. Вот, к примеру, Майк. Он говорит, что я красавчик, но у него ведь у самого очень симпатичное лицо, просто другое. А я ещё вырасту, лицо может немного поменяться. А добавить Майку его обаяние и умение поладить с людьми — и вот он уже по-настоящему крут! Или возьмём тебя. Ты ведь и высокий, и симпатичный. Цвет глаз — вообще офигенный! И цвет волос такой насыщенный, красивый. И ты тоже неплохо с людьми ладишь, кажется. И так далее. Взять почти любого человека, найти какие-то привлекательные черты, найти важные положительные качества — и человек уже прекрасен. Важно ведь не только то, что ты видишь, но и то, что чувствуешь. На человека смотришь иначе, когда знаешь о нём что-либо. Или…       Глядя на то, как разошёлся в своих рассуждениях Дэнни, Бен расплылся в улыбке умиления. Всё же Майкл, судя по всему, не слишком хорошо знает младшего брата. Дэнни ведь, если понаблюдать, вовсе не свысока на него смотрит. И не похоже, чтобы он со всем тем, что Майк так нахваливал, жил припеваючи. Конечно, Бенджамин тоже до конца ещё не смог понять Дэнни. Слишком много тараканов в голове у этого парнишки. К тому же то, как он углубляется в какие-то незначительные мелочи, немного утомляет. Но Бен понял одно — это просто ребёнок, которому одиноко несмотря на то, что он окружён людьми, неравнодушными к нему. С его характером и грубоватостью ему вряд ли будет просто наладить общение с окружающими. К тому же Дэнни иногда говорит излишне заумно. Однако сейчас Бенджамину стало ещё немного проще по-доброму относиться к странноватому младшему брату его друга.

***

      Дэнни казался странноватым, пожалуй, с самого начала. Это не было плохо. Это просто сразу дало понять, что больше, чем нейтральная дружелюбность, по отношению к нему не предполагалось. В какой момент стало иначе? Когда Дэнни, закрытый и непонятный, успел заполонить собой всё пространство, залезть под кожу, начать хозяйствовать в голове?       Случилось ли это лишь, когда он переехал к Виктору? Нет, должно быть, раньше. Это лишь заставило осознать. В тот ли момент, когда Бен начал больше говорить с Дэнни, поняв, что притворяться уже бессмысленно? Было ли это в то время, когда Бенджамин расчувствовался и всё же предложил встречаться? Или ещё раньше? Точно уже и не скажешь.       Точно не сразу. Тогда в голове был только Том. И уже даже и не вспомнить, почему. Чем он тогда Бена так сильно зацепил, что он не мог нормально спать и думать? Что делал какие-то глупости, а потом жалел? Том был милым и нежным — это нравилось Бену. Он был умнее и опытнее тех, с кем Бенджамин раньше встречался. Но он не был так прост, как хотелось бы. И всё же то, что он оказался похожим на многих других, но при этом отличался от них в корне, наверное, и заставило его полюбить. Пожалуй, это была любовь. Неясно, до какого момента, но была.       А потом появился Дэнни. Чем-то, возможно, даже немного похожий на Тома, но совершенно другой. Неопытный, неловкий, колючий, бескомпромиссный, да ещё и зануда. Тот ещё засранец. Но такие чаще всего оказываются более ранимыми, чем может показаться. Бен всегда старался избегать лишних проблем. И в итоге эту ходячую проблему забрал Виктор. Он бывал труслив, но тут он оказался смелее и решительнее.       Почти с самого их знакомства, Бен понял, что Дэнни видит его слабость. Даже будучи ребёнком, видел. Бенджамин даже себе в этом признаваться никогда не хотел. Он окружал себя слабыми людьми. Так не было повода сомневаться в себе. Дэнни же сомневается во всём. Не он запустил чёртову цепную реакцию, но стал в ней самым важным механизмом. Начал всё Том. Он оказался не таким слабым и беспомощным, а Бен его полюбил и не мог отказаться. Так бы всё было по-старому. Но Бенджамин уже успел прочувствовать, что это такое — когда тебя понимают. Когда принимают. Когда не ждут от тебя геройств. Но, если Том никогда не втаптывал чужое самолюбие в грязь, Дэнни делал это постоянно. Он не мог не напоминать, что Бен — лжец.       Первое время Бенджамин старался быть с Дэниелом милым и добрым. В конце концов, Бен ведь действительно таковым обычно и являлся. Но постепенно, он и сам не заметил, как, но перестал притворяться рядом с Дэнни вообще. Они оба лжецы. Но друг с другом честны, оттого и ссорились иногда. Дэнни — идеальный ребёнок, прячущий всё настоящее, чтобы не нарываться на конфликт. Бен — такой же идеальный ребёнок, напрочь усвоивший, что малейшее отклонение от правильного будет наказуемо. Они похожи. И, когда понимаешь, что такое откровенность, её вдруг не хватает как воздуха.       Любовь ли это? Вероятно. Дэнни везде. Вытесняет вообще всё прочее. Он словно воздух. Но этим воздухом не надышаться.       Бен забыл о том, что, как бы они ни были похожи, Дэнни всё ещё оставался зависим. Зависим от обстоятельств и людей. И надо было пользоваться этим. Надо было брать и не отпускать. Окружить заботой, чтобы он забыл о том, чтобы положиться на кого-либо, кроме Бена. Теперь этим воспользовался Виктор.       Что бы Дэнни ни говорил, это не может быть серьёзно. Это не может быть надолго. Надо только подождать. Нужно терпение. Виктор ещё успеет показать своё лицо. Дэнни пожалеет, прибежит к Бену, а тот его примет. Как бы больно ни было. Но Дэнни его. А, что твоё, то всегда к тебе вернётся. Пускай. Сильнее обожжётся — сильнее пожалеет. А вместе с этим сильнее будут чувства к Бену.       Сначала эта ситуация разозлила. Теперь же кажется, что так будет лучше. Это маленькое недоразумение только сблизит их.       Когда-то Бен, хоть и старался всё делать правильно, натворил ошибок. Он слишком давил на Тома. Слишком боялся его потерять. Стал делать глупости. Повторять этого не стоит. С Дэнни всё будет как надо. Остаётся лишь дождаться. Понемногу подготавливать почву. Майк никогда не жаловал Виктора. Пара слов — и вот он уже начинает представлять, что там может случиться с жизнью его брата. Пусть Дэнни отовсюду слышит о том, с кем связался. А Бен постарается впредь держать себя в руках и аккуратно напоминать о том, что их отношения были непросты, но искренни. Напоминать о том, кто Дэниела любит на самом деле.       Но пока что его всё равно сильно не хватает. И ещё немного теплится надежда на то, что все эти мысли можно чем-то или кем-то вытеснить. Так было бы лучше. Но пока что так и не получилось. Дэнни вытеснил мысли о Томасе, а вот мысли о нём самом развеять, кажется, невозможно. Он всегда и везде.       Чтобы как-то отвлечься и скрасить мысли, вечно возвращающиеся к Дэниелу, Бен стал снова встречаться с другими парнями. Не очень активно. И пока ещё ни один не сработал так, как сработал в своё время Дэнни. У Бена было несколько парней чем-то внешне похожих на него. Всё не то. Были совсем другие — тоже мимо. Иной раз даже всякое желание пропадает. Просыпается, если больше думать о прохладных руках и чувственных губах. О глазах, смотрящих в душу. О голосе… О Дэнни.       Этим в итоге Бенджамин и занялся. Перед ним симпатичный парень — невысокий, с миловидным личиком, свето-русыми волосами и серыми глазами. И всё же всё в нём кричит о том, что он не тот, кто нужен. С ним оказалось легко. Легко общаться и легко договориться. Он просто идеален для того Бенджамина, который не знал, насколько это скучно.       И всё же можно представить, что его волосы более длинные и светлые. Что в глазах есть голубой оттенок, кожа бледнее и тоньше, а губы пухлее. Дэнни теперь со шрамом на щеке — наверняка Виктор во что-то втянул. Но даже так красиво. И очки ему, оказывается, идут.       Бенджамин прижал парня к стене, стоило ему только переступить порог комнаты, выйдя из душа. Он оказался не против, а наоборот — обвил руки вокруг шеи Бена, послушно приоткрыл рот, впуская язык, позволил развязать пояс на халате и сразу же коснуться своей груди. Дэнни всегда надо было приласкать. Бен почти сразу стал целовать шею парня — всё же от чужого рта совсем не те ощущения. Хорошо, хоть он довольно чувствителен. Вздрагивает от прикосновений к соскам и поддаётся вперёд, когда ладони Бенджамина проходятся по торсу. Бен припал губами к маленькому розовому соску, едва касаясь. Тихий вдох напомнил реакцию Дэнни, и Бенджамин сначала облизал сосок, а потом стал играть с ним языком. Голос не тот, конечно, но вздохи и стоны Дэниела помнятся прекрасно.       Сложно поверить, что он может быть с кем-то ещё. Чтобы Дэнни позволил себя кому-то ещё коснуться? И как это делает Виктор? Неужели он стал бы нежничать с Дэниелом? Не в его это характере. Или, может, Дэнни — наивная душа, так влюбился, что позволяет быть с собой грубым и жёстким? Плюёт на все свои заморочки? А, может, и Бену изначально стоило быть жёстче? Может, так с Дэнни и надо?       Немного увлёкшись очередными размышлениями о Дэниеле, Бен прикусил кожу парня чуть сильнее, чем рассчитывал. Но ему даже понравилось. И всё же разглядывать и подолгу ласкать чужое тело не слишком хочется. Всё не то, даже если где-то и похоже. Для этого человека даже слов особо нет, тогда как Дэнни постоянно заставлял хотеть сказать всё, что в голове творится. В какой момент Бен стал так молчалив с другими?       Бенджамин резко развернул парня лицом к стене и прижался сзади — тот лишь отставил зад, выгнув поясницу. Дэнни бы точно что-нибудь сказал. Съязвил бы, повредничал или сказал бы какую-нибудь глупость.       — Ты можешь сразу вставить, я уже подготовился, —выдохнул парень, когда Бен прикусил кожу на его шее.       Он не просил об этом. Бенджамин уже привык к тому, что с Дэниелом они делают всё вместе от начала и до конца. Это занимает больше времени, но растягивать его задницу — это особое удовольствие. Следить за реакцией, слушать всевозможные интонации, прощупывать грань, чтобы он балдел, но ещё не до конца… Бен облизал два пальца и приставил их к заднице парня. Колечко мышц легко пропустило их внутрь даже без лубриканта. Стон, непривычный и чужой, слетел с губ парня, когда Бен слегка надавил на его простату. У Дэнни голос чуть хрипловатый, а в постели он сначала стонет, а потом почти кричит, делает встречные движения и поджимает пальцы ног от удовольствия. Этот парень постанывает тихо и более низким голосом.       — Вставляй уже!.. —выдохнул он, выгнувшись сильнее, когда пальцы Бена ещё раз нащупали простату. —Возле кровати… Не успел парень договорить, как Бенджамин вытащил пальцы и, крепко держа его за бёдра, медленно толкнулся своим членом внутрь. Он, кажется, даже хотел сопротивляться, но в итоге сам насадился на член, толкая ладонями стену, а телом лишь сильнее прижимаясь к Бену.       — Блядь! —выругался парень, почти шипя. — Про презервативы и смазку не слышал, не? Ладно уж, слишком горячо… Только не спеши тогда…       Когда Бенджамин чуть увлекался с Дэниелом, его можно было чуть приласкать: целовать его шею, уши, гладить спину и грудь, чтобы он лучше расслабился. Дэнни тогда закрывал глаза и дышал часто-часто и очень громко. А потом начинал двигаться сам. И в такие моменты было медленно, горячо и мучительно сладко. Только лишних слов не любил никогда. А если бы он своим срывающимся голосом звал бы Бена по имени, громко — так, чтобы весь мир услышал… Дэнни ведь его. Только его. Как же вкусно звучало бы имя, выкрикнутое его голосом.       Бенджамин начал медленно двигаться. Есть всё же плюс от того, что парень сделал то, о чём его никто не просил — двигаться без лубриканта вполне можно, хотя и немного затруднительно. И ему, кажется, вполне хорошо — Бен не делает резких движений. Понемногу, медленно и пока с небольшой амплитудой — пока парень не начал сам активнее насаживаться. Увеличив темп, Бен не смог не вспомнить Дэнни снова. Бенджамину нравилось оставлять отметины на его теле: «он мой» — говорил каждый засос. Он впился в шею парню, вбирая в рот его кожу, начал толкаться в его задницу ещё сильнее, отчего тот начал вскрикивать.       Отпрянув от его шеи, Бен намотал волосы парня на кулак — насколько длина позволила. Они сильно короче, чем у Дэнни, но сейчас Бенджамина это уже не волнует. Он оттянул голову парня назад и прошептал:       —Назови меня по имени…       —Б-Бен! —он даже запомнил.—Бен! Ах!.. Бен!..       Если бы только это был голос Дэнни… Бен представил его. Так явно, будто бы действительно услышал.       Рука Бенджамина, сжимающая светлые волосы, сжалась сильнее, сам он стал бешено вколачиваться в парня, чьи ранее тихие стоны уже перешли в крик, сильно прикусил его шею.       — Стой!.. — едва выдохнул парень. — Стой же! Ах… Д-давай на кровать! Мне больно! Снова услышав такой чужой голос, Бен недовольно остановился и прервался. Но, кажется, он действительно слишком увлёкся под влиянием фантазий и воспоминаний. Только они и возбуждают аппетит, ведь парень перед ним совсем не Дэнни.       — Боже, предупреждал бы, что любишь жёстко! — возмутился парень. — Не то чтобы я был против, но хоть знал бы, чего ждать! Давай на кровать уже, закончим.       Он явно недоволен тем, как пошло дело, и хочет уже поскорее завершить его, просто чтобы они оба остались хотя бы минимально удовлетворены. До Дэниела такого с Беном не случалось.       Парень взял Бенджамина за предплечье и увлёк за собой к кровати. Хоть и слабо, но это ворчание напомнило о Дэнни. Если бы Бен мог, он бы выбросил эти образы из головы. Отключил бы звук. Возможно, действительно насладился бы партнёром, пускай и разовым. Но удовольствие даёт только Дэнни. Которого сейчас, видимо, трахает Виктор. Слушает его крики. Смотрит на его тело, кажущееся беззащитным, когда ничто не прикрыто одеждой. Видит, как он растворяется в удовольствии. Оставляет свои отметины.       — Блядь… — едва слышно выпалил Бенджамин и толкнул парня на кровать. Когда Дэнни вернётся, он не выйдет из постели, пока его тело не забудет всех, кроме Бена. Пока в его глазах не останется никого, кроме него. Пока из головы не выйдут все имена, кроме его. Бен будет его бесконечно ласкать. Будет бесконечно трахать, как ещё никогда до этого. Заберёт себе — всего и насовсем. Никуда не отпустит. Будет для него всем.       Парень упал на спину и не успел ничего толком сказать или возразить, как Бен уже навис над ним. Снова только Дэнни перед его глазами. Бенджамин резко вогнал свой член в задницу парня и теперь уже без малейшего промедления стал просто вдалбливаться. Быстро, сильно и беспощадно. Чужие крики немного отвлекают от знакомых образов, но остановиться уже невозможно.       — Бе-е-ен!.. — с натягом простонал парень. — Ос… остановись! Ах! Больно же! Ты меня… ах! Пор… порвёшь!       Бен не остановился. Но мольбы парня показались ужасно раздражающими, ведь это чужой голос. Хотя, он вряд ли бы смог остановиться, даже если бы перед ним сейчас был сам Дэнни. Что быстрее вытеснило бы из его головы всех остальных? Боль или удовольствие?       Действия вышли неосознанными. Бен, конечно, же вовсе не хотел бы сделать какому-то парню больно, и тем более — напугать. Но его рука сама потянулась к чужой шее. А глаза завороженно смотрели на испуганный взгляд, наполняющийся слезами. Если бы Дэнни посмотрел так, он точно забыл бы кого-угодно. Большой палец лёг парню на горло, и рука стала сжиматься. Слёзы побежали из его глаз, а со рта стал срываться невнятный хрип. Лицо покраснело. Страх сменился настоящим ужасом. Бен стал двигаться лишь жёстче и быстрее. Вколачивался в задницу, пока не излился прямо внутрь, прошептав: «Дэнни». Лишь тогда его хватка наконец ослабла, а откашливающийся парень быстро отполз подальше, хватаясь за горло.       — Ты… — просипел он. — Кх… кха… Ты псих! Не… кха… ненормальный! Ты меня убить хотел?! Кха!..       И теперь Бена словно ледяной водой окатили. Он не собирался делать этого. И ему ведь даже никогда подобное не нравилось. А сейчас… сейчас он кончил, представляя испуганное и заплаканное лицо Дэнни.       — Прости, — одной рукой Бенджамин схватился за голову. — Я не хотел… Ты в порядке?       — Не в порядке, блядь! — всё ещё слабым голосом, но наконец откашлявшись, выпалил парень. — Что за хуйня, мудила ебаный?! Ты решил мне не только задницу терроризировать, но и задушить?! Я разве говорил, что мне такое нравится?! О таком договариваются заранее! Начинали же так хорошо!       — Успокойся ты, — Бен окинул парня оценивающим взглядом. — Давай помогу тебе умыться и обработать…       — На хуй иди! — выпалил он и опасливо сжался. — Вали отсюда! Не знаю, что там у вас с этим Дэнни, но миритесь и занимайся такой хуйнёй с ним, раз вы так развлекаться любите! А нормальных людей не трогайте! Подрочил мною — и проваливай! Я уж думал, помру нахуй…       — Серьёзно, я не…       — Я сказал, чтобы ты свалил! — парень, насколько позволил его голос сейчас, закричал. — Или я полицию вызову!       — Понял-понял, — нахмурился Бен. — …Я правда не хотел.

***

      Это уже слишком. Такого не должно было произойти. С каких пор Бенджамин стал так себя вести? Дэнни будто бы прошёлся в его голове с битой, круша всё вокруг, оставляя лишь один чёткий образ — себя. Почему так? Почему с тех пор, как он стал жить у Виктора, будто бы неотъемлемую часть жизни просто отняли? Они ведь даже не были настолько близки.       А теперь Бен до чёртиков напугал случайно подвернувшегося парня, грубо отымел его и при этом постоянно думал о Дэнни. Совсем крыша поехала. Бенджамин ведь и сам бы это назвал ненормальным. И повезло ещё, что парень разозлился, но не стал поднимать тревогу. Признавать это неприятно, но Бен виноват. Все эти мысли, все эти действия пугают. Он никогда не вёл себя вот так, никогда не должен был бы и начинать. Но действия говорят сами за себя. Бен помешался на Дэнни. Заболел им. И никак не может вылечиться. Даже после расставания с Томасом было не так плохо. А теперь посмотрите — вот он, пример адекватности! Даже в этом Бен оказался не более, чем лжецом. Продолжал бы дальше окружать себя удобными людьми, такого бы не случилось. Том был первой ошибкой. С ним отвалился и Виктор. А потом появился Дэнни и перепутал всё окончательно.       За последние года три Бен впервые снова купил сигареты. Без них уже никак не обойтись. Выкурил одну прямо в машине. Нервно рассмеялся, откинувшись в кресле назад. «Ебануться просто!»       И если бы всё это заканчивалось лишь на мыслях! Если бы! Нет, Бенджамин сидит в машине как ёбанный сталкер. Вспоминает, как его заносило не туда с Томасом. Зачем он тогда так к нему прицепился? Да, если бы он сам знал! Не мог иначе — и всё тут. Надо было о себе напоминать хоть как-то. Почему и Дэнни не оставит в покое, хоть и понимает, что нельзя вот так топорно действовать? Надо его видеть. Надо понимать, что он хотя бы цел. И нельзя давать о себе забыть. Он должен знать, куда и к кому идти, когда наступит прозрение.       «Как долбанный пёс…» — Бен сам себе усмехнулся. Он всегда должен был быть идеальным. Всегда должен был всё делать правильно. Быть вежливым с посторонними, помогать слабым, заботиться о тех, кто в этом нуждается. Эта схема стара и привычна. В этой схеме на него смотрят с восхищением и обожанием, в этой схеме он любим и востребован. Но, если бы получалось, он не вёл бы себя так. Он не был бы псом, ожидающим внимания и похвалы от того, кто всегда был скуп на такое.       По вторникам они с Виктором ездят в клинику вместе. В четверг Дэниел приезжает сюда один сразу после школы, проводит тут чуть больше часа и возвращается домой своим ходом. Дэнни уже успел познакомиться с отцом Виктора, иногда они пересекаются и о чём-то болтают — всё же всё немного серьёзнее, чем казалось сначала. Чаще всего перед тем, как возвращаться домой, Дэнни нередко выходит прогуляться в благоустроенном дворе клиники, невзирая на какую бы то ни было погоду.       Дэниел — человек привычки, хотя так сразу и не скажешь. Ещё немного — и Бен будет знать расписание почти на каждый день. Но пока что хватит и этого. Увидев, как Дэниел вышел из клиники в огороженный двор, Бенджамин вышел из машины. Пройти туда не составляет проблемы. Просто бери — и проходи здание насквозь. Никаких вопросов. Так Бен и поступил.       Он застал Дэнни, фотографирующим дерево. Всегда он так. Видит что-то своё, фотографирует, зарисовывает, просто рассматривает по полчаса… даже простая палка в его представлении может оказаться чем-то сложным. С Дэнни ничто и никогда не бывает просто.       Подойдя ближе, Бен заметил, что Дэниел фотографировал не дерево, а белку на нём. Довольно улыбаясь и глядя в свой смартфон, Дэнни повернулся и чуть дёрнулся, увидев перед собой Бенджамина. Уголки губ тут же сползли вниз, а взгляд стал внимательным и недоверчивым.       — Привет, Дэнни, — Бен, как бы себя ни чувствовал, улыбнулся настолько приветливо, насколько мог.       — Привет, — буркнул он. — Что ты тут делаешь?       — Решил ноги размять перед тем, как домой ехать, — Бенджамин включил идиота, чтобы не казаться таким уж подозрительным.       — Тут? — Дэнни сунул руки в карманы чёрной парки.       — А-а-а… — будто бы только сейчас понял Бен. — Навещал коллегу. На него столько всего навалилось: развод, стресс на работе… Решил поддержать хоть как-то.       — Ну, удачи, — Дэниел пожал плечами и уже засобирался уходить.       Видно, как ему неловко. Отводит взгляд, поджимает губы. Наверняка ещё дуется. Да и Виктор мог что-то ему сказать.       — Постой, — Бен продолжил улыбаться. Получается натурально — это он знает точно, не впервой. — Я… я хотел извиниться. Как-то нам не удаётся с тобой спокойно поговорить. Пойми, мне… сложно оставаться спокойным. Но я не хочу, чтобы мы разошлись на такой ноте.       — Тогда не стоило эту ноту брать, — Дэнни нахмурился и, высунув руки из карманов, натянул чёрную шапку пониже на уши, что выглядело даже мило. — Бен, нам больше нечего обсуждать.       — А я, в общем-то всё сказал, — соврал Бенджамин. — Просто решил воспользоваться тем, что мы тут вдруг столкнулись.       Взгляд Дэниела всё ещё полон недоверия. Конечно. Он знает, что Бен — лжец. Но, он едва ли может знать, где заканчивается правда. И Дэнни всегда будет сомневаться. Он ведь такой же. А значит — понимает, что ложь всегда тесно переплетена с истиной.       — Ладно, — вздохнул Дэнни и поправил очки.       — Я был честен с тобой, когда говорил, что понял, что ты значишь для меня гораздо больше, чем я думал, — слова Бена вынудили его снова застыть на месте. — Только ты знаешь меня, Дэнни. Я не такой, каким кажусь. Не такой, каким хочу быть. Я вру всем вокруг и себе — тоже. Я боюсь быть собой и боюсь ошибаться. Ты всегда это знал. Если не знал, то чувствовал. И ты такой же. Ты высмеиваешь всё на свете, но никогда не смеялся, если я показывал себя настоящего и свои желания и мысли. И это было странно. Меня это бесило. Ты не вписывался в мою картину мира. Но в итоге только с тобой мне было хорошо. Мне жаль, что я это поздно понял. Наверное, я слишком привык к тому, что было. Как к воздуху. Не замечал. А стоит потерять — и жить невозможно. Мне жаль, что я злился на тебя из-за того, что сам же загнал себя в рамки, а ты их ломал. Мы похожи, но я это не сразу понял.       Чего и следовало ожидать, Дэниел усмехнулся. Посмотрел своими холодными глазами через линзы очков, как обычно. А именно — как на идиота. Мелкий высокомерный засранец, без которого стало невозможно жить.       — Да, кое-что общее у нас есть, — кивнул он. — Но разве это что-то меняет? Ты всегда так... разочаровываешься из-за собственных ожиданий. Ты не такой, я не такой... Просто будь честен хотя бы с собой. И научись уже принимать отказы.       Дэнни всегда говорит так, будто бы знает всё на свете. Иногда в это даже можно поверить, хотя эта мысль и раздражает. Ужасно бесит. Всегда. Так всегда. В конце концов, даже сейчас он прав.       — Ну, бывай! — Дэниел улыбнулся так, будто бы не он только что смотрел на Бена с недоверием. Хлопнув ладонью Бенджамина по груди, Дэнни прошёл мимо, направляясь, видимо, обратно в здание.       «Будь с собой честен» — милый совет для того, кто уже. Это ведь правда. Нет смысла надевать белое пальто, когда стоишь по пояс в грязи. Увы, приходится признавать, что эта грязь есть, а пальто никогда не будет чистым.