Везунчик

      Вставать не хотелось совсем, но пришлось. Я почти не спал, из-за чего голова теперь просто раскалывается. Если бы не Виктор, я бы попытался выспаться днём, но лучше уж пойду в школу. Хотя я практически весь прошлый вечер и всю ночь думал о том, что и как должен сказать, я бы предпочёл пока что ещё избежать лишней встречи с ним. Специально для этого я решил встать раньше обычного. Но мой план не сработал. Виктор встал ещё раньше и уже вовсю возился на кухне за закрытой дверью. Когда же я вышел из ванной и хотел по-быстрому улизнуть из дома, он встретил меня в прихожей.       — Поговорим? — спросил он, опираясь о стену и, что необычно, избегая смотреть мне в глаза.       Виктор, кажется, тоже мало спал, так как его круги под глазами стали ещё более выраженными. На костяшках его пальцев одной руки немного содрана кожа. Я вспомнил, как вчера, ещё до того как полностью прийти в себя, я слышал шум в прихожей. Да уж. И Виктор мне ещё что-то говорил про мои руки?       — Я планировал уже идти, — ответил я.       — Ты не опоздаешь, если позавтракаешь со мной, — возразил Виктор. — У меня, как мне кажется, начинает неплохо получаться.       — Я не голоден.       — Хотя бы кофе? — он наконец посмотрел на меня умоляющими глазами. — Его я тоже научился вкусно заваривать. Но ты должен проверить. Не поверишь же мне на слово?       — Только быстро, — вздохнул я, сдавшись под этим тяжёлым и виноватым взглядом.       Мы оба прошли на кухню, где Виктор уже накрыл на стол. Мило, хоть и сделано из чувства вины. Я сел на своё привычное место, а Виктор напротив. Какое-то время он просто молчал, опустив голову на обе ладони и, кажется, собираясь с мыслями. Я отпил немного кофе. Есть же не хочется совсем. Живот всё ещё болит. Мои руки совсем слегка ещё подрагивают. К вечеру это должно бы пройти. Панические атаки уходят так же быстро, как и появляются, но из-за всей ситуации в целом я всё же слишком перенервничал. А это уже сильно мешает успокоиться.       — Прости меня, — наконец сказал Виктор. — Я не хотел тебя напугать. Мне жаль, что так вышло. Я повёл себя как настоящий кретин. Если честно, я даже не представляю, что ты чувствуешь в подобные моменты. Я… у меня никогда не было подобных фобий, и я не сталкивался с таким… я просто… Я попросту не думал, что всё настолько серьёзно. Думал, что раз ты с Бенджамином смог, то и со мной… Думал… плохо я думал! Прости. Я ужасно виноват. Я просто… перевозбудился. Я ни в коем случае не собирался тебе как-либо навредить или сделать больно. Я не собирался тебя ни к чему принуждать. Прости. Я просто еблан.       — Виктор, — я выдавил из себя ободряющую улыбку. — Я понимаю, что ты не хотел ничего плохого.       — Понимаешь? — он с сомнением посмотрел на меня.       — Представь себе, да, — фальшивая улыбка тут же сползла. — Я могу оценить ситуацию, когда успокоюсь. Хотел бы ты сделать что-то против моей воли, давно бы сделал. И, если совсем честно, то я тоже должен извиниться за свою чрезмерную реакцию. К сожалению, я не всегда могу хорошо это контролировать. Надо было лучше думать, когда вообще начинал с тобой вести себя… так. Я не ожидал, что ты на меня набросишься, а ты, видимо, даже не подозревал, о каком именно страхе я тебе говорил. Но что это, блин, меняет? Уже всё случилось.       — Не оправдывай меня, — Виктор снова опустил голову на ладони. — Я виноват. Ты сказал «нет», на этом и надо было остановиться. Мы бы поговорили об этом всём ещё. А я на тебя просто накинулся. Просто… ты меня ужасно заводишь. Иногда ужасно сложно держать себя в руках. И, когда мы наконец стали об этом говорить, я уже просто не выдержал. Ты же такой… это же ты. Права была Элис. Надо было максимально спокойно и подробно всё обсудить сразу. Но я… испугался? Я не хотел всё испортить, хотел тебя понять… а в итоге сделал только хуже. Думал, поговорим по душам, познакомимся ещё ближе и будет проще. А я лишь стал терять терпение. До дрожи в руках. Такой ты… Прости, Дэниел. Я вчера не смог просто продолжать говорить. Твоя честность, твой взгляд, да весь ты!.. Я захотел большего. Вот так сразу. Будто бы все мозги вышибло.       — Элис? — удивился я. — Об этом вы говорили тогда? Что она тебе вообще сказала? Она ничего не знает об этой фобии. Ты вообще-то первый, кому я рассказал. Даже Бен не знал, что это не просто мой очередной заскок.       — Она заметила, что мы явно неравнодушны друг к другу, — признался он. — Она сказала, что мне стоит просто прямо с тобой обо всём поговорить. Без заигрываний и недосказанностей. И не тянуть резину, чтобы мы оба себя не накручивали. А я в итоге даже не смог тебе нормально объяснить, что сам от тебя хочу. А потом ещё и стал зажимать и напугал. И это после того, как ты мне прямо сказал о своём страхе. Просто мудачьё какое-то. Пиздец.       — Пф! — фыркнул я. — Ты не мудак. Ты просто придурок! Я тебе стал о своих чувствах говорить, признался в страхе, а ты мне стал предлагать переспать. И ведь меня, такого идиота, угораздило влюбиться по уши! Ты не мудак, ведь я знаю, что ты это всё вовсе не со зла. Ты просто как ребёнок, который не может своевременно оценить возможные последствия. Я не оправдываю тебя. Но себя я чувствую не меньшим идиотом и мне от этого всего не стало лучше. Согласен, пиздец полнейший.       Виктор снова поднял голову посмотрел на меня несчастнейшим взглядом. Смущённый, напуганный и насквозь виноватый. Сейчас вообще ничего не осталось от образа парня со скверным характером. Как и от вчерашнего слетевшего с катушек Виктора. Точно нашкодивший котяра, поджавший ушки. Даже злиться на него невозможно, хотя и хотелось бы.       — Прости, — повторил он. — Я же впервые имею дело с подобным. Я понимал, что у тебя точно есть с этим всем какие-то проблемы и не хотел напугать. Не решался открыто сразу поговорить и всё выяснить, ведь… я ведь и правда полнейший еблан, Дэниел. И думал, что ты поймёшь это и захочешь держаться подальше от меня. У тебя же и без меня кругом один пиздец. А тут ещё я. Но ты и слова плохого мне не сказал, когда я тебе говорил о том, каким вообще был. Ты… ты так смотрел… Я думал, что сдохну от такого счастья, что я вот такой, а ты меня не отталкиваешь. И вчера, когда мы начали говорить, всё накопленное просто взорвалось. Особенно, когда ты сказал, что я тебе нравлюсь. Я пытаюсь быть спокойнее, пытаюсь держать себя в руках, но… я не умею как ты. Я не такой. Не спокойный, не рассудительный. Наверное, я всё испортил? Ты не хочешь меня видеть? Даже улизнуть сейчас хотел по-тихому. Ты говорил, что надо попасть по всем пунктам, а теперь ты точно знаешь, кто я…       — Да, знаю, ты придурок! — я попытался сохранять максимальное спокойствие. — И пункты я тебе не оглашал вообще-то. Открою тебе секрет: работающая голова, способность говорить не только о погоде, заинтересованность, понимание и умение работать над собой и признавать ошибки. Как ты можешь понять, тут нет ничего про то, что человек должен быть таким же как и я сам. Разве похоже, что я на тебя злюсь или, что я разочарован? Просто… это сложно. Я понимаю, что ты не очень-то контролируешь свои чувства. Но это не противоречит ни одному пункту. Однако я не могу сделать вид, что я безмерно рад. Это не так. Мне надо снова обо всём подумать и решить, как быть дальше, как вообще взаимодействовать с тобой. Я уже успел решиться попробовать… Но я не знаю. Теперь я снова, блядь, ни в чём не уверен! Не уверен даже, что стоит продолжать тебе мозолить глаза. Ненавижу это всё. Но мне действительно надо подумать. Я хотел незаметно уйти не из-за того, что не хочу тебя видеть. Просто мне надо успокоиться. У меня тяжёлые сутки впереди, а руки всё ещё трясутся.       — Ты удивительный… — почти прошептал Виктор, взгляд его остался таким же несчастным и умоляющим. — Просто…просто не бойся меня. Пожалуйста. Я кретин и поддался импульсу, но этого больше не повторится, правда! Я не трону тебя! Пока сам не захочешь, я хоть вообще не буду к тебе прикасаться! Не сделаю ничего, что бы тебе навредило! Я… я попрошу психиатра снова повысить мне дозировку! Пожалуйста… только не бойся! Мне правда жаль…       Обеими руками вцепившись в стол, он то почти срывался на крик, то едва слышно сипел. В голосе и в глазах столько отчаянья, что можно подумать, будто бы ребёнка грозятся в детдом отдать. Я и так больше на себя злился, чем на Виктора, а сейчас, как бы паршиво я себя ни чувствовал, я понимаю одно — я не могу отказать ему в понимании.       — Послушай, давай обсудим это всё немного позже, — предложил я. — Я всё обдумаю, правда. Но сейчас у меня просто взрывается голова, а мне ещё в ночную выходить. Мне жизненно необходимо успокоиться. И сегодня я не хочу, чтобы меня не покидали мысли о том, какие мы два долбаёба. Это будет сильно мешать работе, ведь в голове сейчас полная каша. Я и так собирался уже окончательно объясниться с Беном, а теперь ещё это всё…       — Пожалуйста, не оставайся с ним, — резко выпалил Виктор, сжав край стола ещё сильнее. — Тебе же с ним плохо! Останься тут. Я правда буду держать себя в руках. Даже… даже если ты вдруг не хочешь иметь со мной дело, оставайся. Мы могли бы сделать вид, что ничего не было и жить как раньше. Только не бойся…       — Так Элис и про Бена рассказала? — я сразу же понял это по усилившемуся волнению, когда я произнёс его имя. — Вот ведь болтушка, оказывается. Не волнуйся. Если я не захочу иметь с тобой дело, я съебусь куда подальше, но не к Бену. Я всего лишь хочу с ним расстаться. Но серьёзно, я предпочитаю не принимать серьёзных решений на горячую голову. Поэтому мне нужно время. А тебе, видимо, нужно расслабиться. Пойди сними себе парня или девушку. Или просто познакомься. Или подрочи, в конце концов.       — Ты что-то не так понял? — Виктор вдруг нахмурился. — Мне нужен только ты. Не хочу я никого другого. И уж поверь, подрочил на тебя я не раз и не два.       — Тут уж у нас полная взаимность, — я даже усмехнулся. — Но я серьёзно. Я не обижусь и не оскорблюсь. Телу нужен секс — это нормально. Мои проблемы — они только мои. Так что, что бы я там ни решил насчёт тебя, ты всегда можешь мне просто справочку показать. В этом, уж извини, я принципиален. Гигиену надо соблюдать.       — Хватит чушь нести, — его, кажется разозлили мои слова, а я ведь не пошутил. — Я только о тебе и могу думать. Размышляй сколько влезет, я не тороплю. Может, я и кретин, но не животное. Я смогу держать себя в руках, и мне для этого никто не нужен.       — Ладно, проехали, — я улыбнулся, но и сам почувствовал, что получилось вымученно — я не слишком хороший актёр. — Поговорим обо всём завтра или послезавтра. Позже, в общем.

***

      Успокоительное и обезболивающее сделали моё состояние вполне сносным для работы. Однако ощущение, словно я нахожусь под водой, никак не хочет покидать меня. Всё кажется каким-то далёким и не совсем реальным. Недосып даёт о себе знать. Голова туго соображает, а многие действия выполняются на автомате. Но работать я вполне могу. К моей радости, я не один сегодня за стойкой. Хоть ночь нередко бывает шумной, сегодня всё же довольно спокойно. Когда людей не так много, можно включать музыку не так громко. Её достаточно, чтобы сгладить резкие шумы, из-за которых я бы дёргался, но она не такая громкая, чтобы моя голова начала снова взрываться от боли.       — Ты в порядке, Дэнни? — спросила моя коллега.       Симпатичная девушка с длинными светлыми волосами, завязанными в высокий хвост, решила разгрузить посудомоечную машину, пока я в очередной раз пересчитываю кассу. Я сегодня такой рассеянный, что мне постоянно кажется, что я кому-то недодал сдачи, а кому-то — наоборот. В какой-то момент меня так достала эта обеспокоенность, что я решил пересчитать наличные. Не сошлись только центы. Каждый раз то на центов десять-двадцать больше, то меньше. Но почему-то этот пустяк не даёт мне покоя, и я в четвёртый раз, сбиваясь, пересчитываю чёртовы монетки, пока хотя бы разок вся сумма не сойдётся с одной из предыдущих.       — А? — сонно отозвался я. — Да, вполне.       — Точно? Смотри мне. Сегодня тихо, можешь отдохнуть подольше. И оставь уже в покое кассу! Никакая инспекция не нагрянет к нам ночью.       — Сэм, не беспокойся, — я выдавил из себя дежурную улыбку. — Я в порядке, просто не выспался. Если я начну тупить, так и скажи мне. Тут же возьму себя в руки.       — Тебе надо больше спать и есть, — вздохнула коллега. — И ты уже тупишь, раз не можешь посчитать кассу. Серьёзно. Отдохни уже. Ты же так с переутомлением сляжешь однажды.       — Ну, тогда и поговорим, — я даже смог посмеяться.       — А малыш — добросовестный работничек, а? — послышался знакомый хрипловатый голос. — В офисе тебя бы возненавидели коллеги, ведь ты или сам придирался бы к плохо проделанной работе, или, что ещё хуже, с них бы стали требовать такого же отношения, как и у тебя.       — А тебе откуда знать? — я устало посмотрел на только что подошедшего парня, уже протягивающего деньги. — С твоих же слов, ты ни дня в офисе не работал.       — Ну какой из меня офисный работник, а? — усмехнулся Кайл. — Тем не менее, кое-что да понимаю. Давай как обычно.       — Побольше рома и ликёра? — я приподнял бровь, положил монеты обратно, и вбил в кассовый аппарат заказ. — Очаровательно.       — Да, ты так думаешь? — хоть я и привык к тому, что он на меня вечно пялится, сегодня мне от этого особенно не по себе. — Ничего не могу поделать с собой. Люблю сладенькое. Вот и не могу перестать заходить к тебе.       — Боже, меня сейчас стошнит… — еле слышно пробубнила Саманта.       — Сахарный диабет заработать хочешь? — я заставил себя мило улыбнуться ему, напомнив себе, что он сейчас наш посетитель. — Или в других местах болтать не с кем?       — Мне всегда есть с кем поболтать, — возразил Кайл. — Но не везде такие милашки работают. Мог бы посчитать за комплимент, что я выбираю разговор с тобой, хотя меня ждёт парочка друзей и сестра. Но я вижу, что ты сегодня не в духе, а?       — Разве я когда-нибудь говорил с тобой иначе? — отдав ему сдачу, я начал смешивать коктейль.       — Просто сегодня ты совсем убитый, и фальшивой улыбочкой это не замаскировать, — Кайл подмигнул мне. — Что? Обидел кто? Если это Виктор, то ты на него сильно не злись. Он иногда бывает тем ещё тупицей, но он на самом деле душка, если узнать его поближе. Да и разве можно долго злиться на него?..       — А вы точно друзья? — я протянул ему напиток. — А то тебя послушаешь, так кажется, что ты на него запал.       — Запал? — парень весело улыбнулся. — Не-е-ет, к Виктору у меня просто особая симпатия. В конце концов, как я могу относиться иначе к кому-то, у кого я был первым парнем? Ну что за судьба у меня такая, а, Дэнни? В кого ни влюблюсь — никакой взаимности! Слишком много времени он от меня морозился, так что моя новая безответная любовь — ты.       — А без всяких любовей никак, да? — я всё же позволил себе устало вздохнуть, без рисованной вежливости и гостеприимства. — Серьёзно, что ли? Ты и Виктор?       — А что? — Кайл тут же хитро заулыбался. — Ревнуешь ко мне своего соседушку-красавчика?       — Просто удивился, — сейчас нет у меня настроения на все эти шутки.       И уж тем более, я не хочу продолжать этот разговор с посторонним человеком, с которым просто иногда доводится болтать. И то, не всегда приятно. Кайл — неплохой парень, конечно, но, когда начинает ко мне клеиться, мне неприятно. Иногда даже попросту мерзко. Я не знаю, было бы иначе, будь это кто-то другой. Хоть этот парень и кажется мне довольно дружелюбно настроенным, он иногда перегибает палку. К тому же он даже никогда не пытался скрывать свой взгляд, которым он явно уже успел меня тысячу раз поиметь во всевозможных позах.       В этом, наверное, нет ничего особого. Люди часто рассматривают друг друга и могут представлять при этом всякое. Мне же это тоже не чуждо. На Виктора-то как залипаю… Но мне от подобных взглядов неуютно. Когда я вспоминаю наши заигрывания с Виктором и его взгляд, полный желания, я понимаю, что мне это ни разу не было противно. Немного не по себе, но нет того спектра эмоций, когда я вижу, как парень попросту пожирает меня взглядом. Может, я просто хотел видеть в этом взгляде нечто большее? Ведь суть происходящего не сильно отличается, но почему-то заинтересованность Кайла меня несколько отталкивает, а Виктора — наоборот.       Если быть честным, то мне даже нравилось, как он на меня смотрит. Наверное, я просто тешил своё эго, почти убитое и забытое. Мне этот взгляд казался не просто заинтересованным и голодным. Перед этими зелёными хитрыми глазами я чувствовал себя кем-то значимым. Вот, какой я важный и крутой, ага. И лезут же все эти мыслишки, как ни пытайся сосредоточиться на работе!       — У тебя точно что-то случилось, — констатировал парень. — Бледный, совсем подавленный, уставший…       — Я всегда такой, — возразил я, в очередной раз отмечая его проницательность, которой иногда лучше бы не было.       — Послушай, — тише обычного начал Кайл и опёрся на барную стойку, чуть приблизившись ко мне. — Я не собираюсь тебе докучать, так как этим я бы расстроил своего друга. Но ты мне действительно нравишься. Позволь хотя бы дружеский совет тебе дать: не все, кто видит, что тебе плохо, хотят сделать ещё хуже. Ты, конечно, та ещё крутышка, но тебе не обязательно всегда делать вид, что у тебя всё заебись. И пусть твой начальник, если узнает, что ты, например, мне нагрубил, идёт на хуй, если будет ругаться. Ты же просто человек. Расслабься.       — Но сейчас я на работе. Если бы я не мог быть вежливым и милым, я бы не подписывал договор. Я не знаю, почему тебе вообще есть до этого дело, но, так и быть, скажу: угадал, я не в духе. И да, чувствую себя неважно. Так что, если хочешь сделать что-то дружеское, то, будь так добр, иди к тем, с кем пришёл.       — Но я по тебе соскучился! — парень снова весело улыбнулся. — Должен же кто-то отвлекать милашку от грустных мыслей, а? Не похоже, что ты сейчас завален работой!       Хоть он и сказал, что не собирается мне докучать, оставлять меня в покое он тоже не хочет. И, как и всегда, смотрит так, что хочется тут же поёжиться. Не понимаю, на что тут смотреть. Я никогда не был обделён подобным вниманием, а со стороны мужчин — особенно. Но за все свои скромные годы я так и не понял причины. Или так смотрят на всех, кто симпатичен и явно слабее? Как же раздражает, что я постоянно должен доказывать окружающим, что милое лицо и худоба не делают меня удобным и послушным, не делают меня на всё согласным. Или я должен сальные шуточки и липкие взгляды воспринимать как комплименты? И зачем сейчас Кайл проявляет ко мне дружелюбие, если у него в следующий же момент на лице написано, что он хочет со мной сделать? Я не должен на него злиться, он ведь меня не тронул, не попытался к чему-либо принуждать, но этот взгляд… Хочется спрятаться. Хочу домой. Замотаться в плед, свернуться в клубок и лечь спать в надежде, что завтра всё будет иначе. Жаль, что не будет. Жаль, что я сейчас на работе и не могу просто уйти.       — Вокруг полно милашек, — наконец ответил я, поставив на стойку холодный бокал с готовым коктейлем. — Хотел грубости? Отъебись от меня и приставай к кому-нибудь, кому это будет интересно. В гей-бар заскочи, в конце концов! Что ты ко мне пристал? Думаешь, что ты заебёшь меня настолько, что я подставлю свой зад, лишь бы от тебя отделаться?       — Ну, я-то могу и сам тебе предложить свой, малыш! — засмеялся Кайл. — Ты же меня просто покорил! Со мной можно и так, и эдак. Я же не консерва какая-нибудь и не бишечка, для которого важно одно — присунуть.       — Ну вот и иди на чей-угодно хуй, но не мой! — выпалил я. — Хоть на Виктора залазь, хоть ещё на кого, а от меня отъебись!       — Дэнни! — Саманта тут же засуетилась, услышав мою ругань. — Ты что такое мелешь?!       — Хах, обожаю, когда ты всё-таки начинаешь ругаться! — парень отпил свой коктейль. — У меня аж привстал! Ну, что, легче стало?       Сжав ладони в кулаки, я опустил голову. Так всегда. В какой-то момент эмоций становится слишком много, чтобы их сдерживать как следует. Не хочу быть похожим на мать. Не хочу срывать свою злость на окружающих, тем более, ни в чём не виноватых. Но как же паршиво, когда никакие мои слова не воспринимают всерьёз. Я до боли прикусил губу, стараясь удержаться от дальнейших комментариев.       — Дэнни, это на тебя не похоже, — голос моей коллеги прозвучал скорее взволнованно, чем недовольно. — Ты точно в порядке? Что бы у тебя ни случилось, нельзя же так с посетителем…       — Пф-ф-ф! — фыркнул Кайл. — Отстань уже от него, я сюда только к нему и прихожу. Разве я выгляжу оскорблённым? Ты, видимо, не заметила, что я сам напрашиваюсь. Или ты будешь делать вид, что ты тупая и слепая, и тебе самой не было неприятно меня слушать?       Сжав кулаки ещё сильнее, я из последних сил выдавил дежурную улыбку и снова поднял голову, хотя мне от собственных мыслей уже хочется разреветься, наплевав на то, что буду выглядеть жалким. В конце концов, я на работе. Дал слабину — и хватит. Я привык держать лицо даже при самых неприятных посетителях. Если я сам ещё могу всё попробовать обернуть в шутку, или спустить на тормозах, то Саманта вовсе не обязана выслушивать оскорбления.       — Будьте добры, следите за своими словами, — машинально, ровным тоном, словно робот, сказал я. — Если вы будете слишком грубы и будете и дальше проявлять неуважение или агрессию, мы будем вынуждены попросить вас уйти. Если откажетесь, то нам придётся вызвать охрану.       — Ладно-ладно, — Кайл примирительно улыбнулся. — Извиняйте, ребятки. Но, скажи же, Дэнни, приятно иногда от души кого-то послать, а? Жаль, Виктор стал реже к себе звать, и я тебя почти не вижу вне работы. А, когда ты за стойкой, тебя так тяжело бывает расшевелить… примерный работничек. Хоть на камеру снимай и выставляй как образец. А тут высказался-таки. Я даже приятно удивлён!       — Ну да, это ведь не твои проблемы, если меня вдруг уволят, а? — я скрестил руки на груди.       — Как можно тебя уволить? В прочем, если твоё начальство настолько глупо, то присылай своё резюме к нам в казино, я за тебя словечко замолвлю.       — Всегда мечтал работать с людьми, которые в бешенстве заливают горечь от проигрыша алкоголем.       Почему Кайлу приспичило поболтать именно сегодня? Обычно в выходные вечером народу больше, а к ночи набирается ещё. Тогда нет времени так трепаться с посетителями. Но сейчас же к стойке почти никто не подходит, а потому Кайл продолжает без конца болтать. Хоть я и вряд ли бы уснул, если бы сейчас лёг, из-за недосыпа я не очень хорошо сейчас соображаю, а к тому же держусь лишь на обезболивающем и успокоительном. Я хочу послать всех и всё к чёрту, хочу спрятаться до тех пор, пока не прийду в себя. Но у меня есть работа. И мне надо держаться. Кайл — лишь незначительный раздражитель. Надо думать об этом так. Но как же это сложно, когда хочется побить все бутылки и сломать всё вокруг из-за всего, что во мне накопилось за последнее время.       Так как барная стойка находится прямо напротив входа, я легко могу заметить, когда кто-то заходит. И пока Кайл продолжал болтать о своей работе, я заметил пару парней, зашедших в помещение. Сначала я не придал этому особого значения. Но одна фигура ещё издалека показалась знакомой. С такого расстояния я не вижу лица, но вижу движения и походку.       Ко дню мой живот перестал болеть, но сейчас его вдруг снова скрутило. Я даже не понял, кто вошёл, но знакомые телодвижения отдались оглушающей тревогой внутри меня. На какое-то мгновение я перестал слышать то, что происходит рядом со мной. Болтовня Кайла в этот момент звучала так, будто он находится за толстой стеной. Даже руки вдруг снова начали трястись ещё до того, как я понял, кого же я всё-таки увидел.       Вскоре два парня подошли к стойке. Они оба совершенно неприметны. Таких никто не запоминает и не может чётко описать. Один с меня ростом, другой повыше и покрупнее. Оба в простых джинсах и чёрных куртках. Хоть в этой части центра города бывают разные ребята, но в наш бар обычно заходят несколько иные люди. Этих двоих я бы на улице обошёл бы стороной, держась подальше. Они выглядят прилично, одеты аккуратно, но настораживают своей неприметностью. Хотя, может быть, я просто параноик. Будь я на улице, я бы держал руку в кармане, а в ней — перцовый баллончик. Когда же эти парни подошли ближе, я понял, что не ошибся, и им не место здесь. Такие не ходят просто развлекаться в заведения с ценами чуть выше средних. Я наконец рассмотрел лицо одного из них и узнал этого человека.       Тот, что с меня ростом и знакомыми движениями оказался тем, кого я предпочёл бы больше никогда не видеть. Но парень с русыми волосами и карими глазами ухмыльнулся, тоже узнав меня. Он почти не изменился. Ни ростом, ни фигурой. Только лицо стало жёстче, а взгляд — холоднее. Видя его сейчас, я вполне верю тем слухам о том, что он загремел в колонию, когда ему было шестнадцать. Но года три я точно ничего не слышал об этом человеке и почти забыл о его существовании. Сейчас же какие-то старые образы, нечёткие и мутные, вызывают тошноту. То, что второго, более крупного, парня я не знаю, ничуть не успокаивает. Он тоже мутный.       — Какие люди! — воскликнул русоволосый, подойдя к стойке. — Дэнни, давненько не виделись! Как же я тебе рад! Ты меня небось совсем забыл? Ничего о тебе не слышно!       — Или заказывай, или проваливай, Крис, — холодно ответил я, стараясь не выдавать того волнения, что испытываю на самом деле.       Хоть я и понимаю, что сейчас это, скорее всего, лишнее и не пригодится, я тут же нащупал тревожную кнопку под кассой. От таких посетителей можно ждать неприятностей в любое время суток.       — Это так вы с посетителями разговариваете? — наигранно обиделся Кристиан. — Так себе сервис.       — Ты будешь посетителем, когда что-то закажешь, — сказал я. — А пока что ты просто человек с улицы. Кухня уже закрывается, так что сейчас доступны только напитки и готовые закуски. Я слушаю твой заказ.       Наверное, только благодаря успокоительному, мой голос остался достаточно твёрдым и спокойным. Однако меня уже начало мутить и, судя по недоумевающему взгляду Кайла, это заметно.       Зачем эти двое сюда пришли? Крис и кто-угодно, кто может быть с ним рядом, скорее выбрали бы куда более дешёвый и людный бар для посиделок. Пока он не даст мне оснований, я не могу просто вызвать охрану, чтобы этих двоих выставили отсюда. Но им тут точно не место. Не тот район, не тот уровень заведения… Нужен только повод.       — Знаешь, я соскучился, — ухмылка Кристиана превратилась в оскал. — Не желаешь ли ко мне заехать, а Дэнни? Я, конечно, с другом, но он поймёт, если мы с ним отложим наши дела на другой день. Тут же ты! Такое трогательное воссоединение старых друзей! Согласись, нам есть, что обсудить!       — Заказывай или убирайся, — повторил я, чувствуя, как вспотели мои ладони.       В итоге он, к моей радости, решил долго не болтать. Заказав два бокала недорогого пива и забрав напитки, они сели за свободный столик. Не слышно, о чём они говорят, но они с каким-то слишком уж большим интересом оглядывают всё и всех вокруг. Точно ничего хорошего от них ждать не стоит. А Кристиан то и дело кидает на меня многозначительные взгляды.       — Дэнни, ты в своём уме? — тихо прошипела Саманта. — Ты как с посетителями разговариваешь? Сначала с этим, теперь ещё один… Если шеф узнает, он тебя за это по голове не погладит!       — Слушай внимательно, — тихо сказал я, пытаясь и коллеге не показывать своего состояния. — Так уж вышло, что я одного из них знаю. От него одни неприятности. По возможности не подходи близко, но следи за ними. Они точно не просто выпить зашли. Без понятия, зачем они тут, но мне это не нравится. Будь осторожна. Мне надо отойти ненадолго. Всё же не очень хорошо себя чувствую. Минут пятнадцать — и я вернусь.       — Ладно, — с недоверием посмотрела на меня Сэм. — Ты уверен, что всё нормально? И не преувеличиваешь ли ты? На вид обычные парни…       — Как и все, — сказал я. — Лучшее прикрытие — неприметная внешность без особых элементов для опознания. Серьёзно, будь начеку и будь готова вызывать охрану, а то и полицию. Ладушки?       — Ладушки-ладушки, — вздохнула она.       Конечно же она не будет настолько же осторожна, насколько стоило бы. Саманта — девушка норовистая, яркий образец «сильной и независимой» не в лучшем смысле этого понятия. Такие парней, тем более таких как я, особо не слушают. Я же и тут младшенький. Но пока мы в помещении и при свидетелях, всё не так страшно.       — Постой, малыш, — Кайл серьёзно посмотрел на меня, вероятно, что-то да услышав из нашего с Сэм разговора. — Тебя трясёт. Ты…       Он тут же замолчал, увидев, как я смотрю на своего старого знакомого. Собираясь с последними силами, чтобы пока ещё сохранять спокойствие, я хотел было выйти из-за барной стойки, но Кайл наконец продолжил:       — Пойдём-ка. Я схожу покурю, а ты проветришься. Договорились?       — Н-не стоит, — мой голос уже начал дрожать.       — Думаю, что тебе лучше согласиться, — настоял он. — Я не буду тебя донимать, Дэнни. Даже у меня есть границы дозволенного.       — Делай, ч-что хочешь, — я выдохнул и поспешил выйти на улицу, взяв из подсобки своё пальто и накинув его.       Кайл тут же пошёл за мной. У меня нет ни сил, ни времени спорить с ним. Я очень не хочу показываться кому-либо в таком виде, но я уже едва держусь. Я уже чувствую, что меня вот-вот накроет паникой. Хоть мои ноги слегка подкашиваются, я всё равно быстро зашёл за угол здания — туда, где стоят мусорные контейнеры. Наплевав на чистоту, я опёрся боком о стену, тяжело дыша. Пульс ускорился и стал отдавать в виски. Две панические атаки за два дня — это мой личный рекорд.       — Послушай, — Кайл слегка коснулся моего плеча, но я тут же дёрнулся.       — Не трогай! — резко выпалил я, практически забыв, как дышать.       Дым от вонючих сигарет ударил мне в нос, побуждая сундук с забытыми воспоминаниями открыться. Это что-то, о чём думать не стоит. Это то, к чему я никогда не хотел возвращаться. Но с сундука спадает тяжёлая цепь, и я вспоминаю, что этот страх действительно мне знаком. Мерзкий и липкий. С отвратительным послевкусием. С вонью сигарет. И, конечно же, с чувством, что мне никто не поможет. Вот только я уже не ребёнок. Я уже перестал быть доверчивым и добрым, а ума в моей голове немного прибавилось. Я знаю, что мне ничего не грозит, если делать всё правильно. Я не должен допускать глупых ошибок. Но это не успокаивает. От знакомых ощущений и резкого запаха я уже почувствовал, как вот-вот то немногое, что я всё-таки сегодня смог съесть, покинет меня.       — Дэнни, я понял, что вы знакомы, — спокойно заметил Кайл. — Скажи, ты боишься этого парня?       Вопрос остался без ответа, так как я не только едва ли понял, о чём меня спросили, но и расстался с содержимым моего желудка. Если бы ни бешеный стук сердца и затруднённое дыхание, я бы сгорал от стыда. Сейчас же нет на это ни времени, ни сил. Всё, что я хочу — это успокоиться. И никогда не видеть Кристиана и не вспоминать то, что мой мозг решил закрыть на самых пыльных полках моей памяти.       — Ну и дела… — сочувствующе вздохнул Кайл. — Ты не сможешь продолжать работать в таком состоянии. Ты и до этого был никаким, а тут ещё и…       — Скоро станет лучше…       После слабой попытки возражений последовал очередной предательский приступ рвоты. Да, мне станет лучше. Но пока что я даже с дыханием едва справляюсь. Пытаюсь дышать глубоко, но получается то одышка, то вовсе ничего не выходит. Будто бы дыхание стало чем-то невероятно сложным и непостижимым. Когда тошнота чуть отступила, я сел на корточки и, обхватив колени руками, спрятал лицо. Если я сейчас не выдержу и расплачусь, то хотя бы этого не будет видно. Хотя есть ли разница, если меня уже дважды вырвало? Хорошо хоть Кайл действительно оставил в стороне всё лишнее, и я могу просто сотрясаться, пытаясь привести в норму дыхание. Если он всё ещё курит, то он хотя бы догадался не дымить на меня.       — Ты прав, — с трудом, но уже более твёрдым голосом выдал я, не поднимая головы.       Мысли путаются, но, к моему удивлению, я уже снова слышу и понимаю, что мне говорят. Без понятия, сколько я вот так просто просидел.       — Я не могу тебя одного оставить, — заявил Кайл. — Я могу объяснить ситуацию твоей коллеге и проводить тебя домой.       — Н-нет! — голос снова почти сорвался, а я сжался сильнее.       Наверное, это неприятно для того, кто хочет помочь. Я бы не сказал, что я боюсь Кайла, но с ним мне не будет спокойнее наедине. Сейчас я согласился на его компанию, только потому что не было сил спорить, а рядом достаточно людный участок улицы. Даже, если Кайл — хороший парень, желающий помочь мне, который не будет валять дурака в такой ситуации, я не могу сейчас не вспоминать то, как он на меня иногда смотрит. От этого внутри всё снова сжимается.       — Ха? — в голосе парня прозвучала досада. — Ладно. Ну ты даёшь. Я слышал, что у тебя есть парень. Хочешь, я ему позвоню?       Дыхание понемногу начало мне поддаваться, но мне всё ещё требуется большая концентрация, чтобы оно оставалось глубоким. Я лишь помотал головой, не желая отвлекаться лишний раз. Не хватало ещё Бена тут. Нет уж. Точно не Бен.       — Хм-м-м… — Кайл оказался удивительно терпелив для такой ситуации. — Что же нам с тобой делать? Может, тогда я попрошу Виктора тебя забрать?       Хотя мне не хочется соглашаться, я подумал о том, что, несмотря на наше недавнее недопонимание, с ним мне сейчас было бы спокойнее, чем с кем-либо ещё. Я не стану просить Элис встретить меня. Майка — тоже. Но я не представляю, как я один доберусь до дома. Слишком страшно. Слишком плохо. Из всех, к кому я мог бы сейчас обратиться, Виктор — единственный, кому за всё последнее время по-настоящему не было наплевать на то, что я чувствую. Даже если у него будут вопросы, он не станет меня ими закидывать и обижаться на то, что я не даю ответов моментально. Хоть мне и будет немного тревожно после вчерашнего, это лучшее решение.       Я слабо кивнул, но Кайл заметил это. Он не стал мне ничего говорить, но вскоре я услышал, как он говорит по телефону. Пока я приходил в себя окончательно, Кайл меня больше не трогал и не беспокоил. Не знаю, сколько времени прошло, но в итоге я успокоился. Даже дрожь уже почти полностью унялась. Возможно, в какой-то другой ситуации, я бы стал работать дальше. Но сейчас, когда в зале сидит Кристиан, я даже не представляю, как ещё мой организм может сегодня меня подставить. Не буду проверять. Когда я встал на ноги и наконец выдохнул, я посмотрел на Кайла. Сложно сказать по его лицу, что он сейчас думает. Но я благодарен ему уже за то, что он не стал ко мне слишком сильно лезть. Мой взгляд зацепился за лужу рвоты у моих собственных ног.       — Эм… — я смущённо перевёл глаза на свои же ботинки. — Извини, что увидел это… Неловко-то как…       — Видал и похуже, — по голосу я понял, что Кайл улыбнулся. — Хорошо, что тебе лучше. Жвачку?       — Спасибо, — я взял предложенную пластинку и тут же отправил её в рот, чтобы резкий вкус и запах мяты поскорее перебил привкус рвоты. — Не только за жвачку… За всё.       — Не за что, — когда я снова посмотрел на парня, он весело подмигнул мне. — Я просто не могу оставить свою, пусть и безответную, но любовь, в такой ситуации! Кто же мне ещё скажет, что ему нравится мой сломанный нос?..       Хоть я и чувствую себя морально убитым, я смог слегка улыбнуться. Никакой злости к Кайлу у меня не осталось.       — Виктор скоро будет тут, — сообщил он. — Мне не хотелось бы тебя оставлять, но я думаю, что лучше тебе побыть на улице, а не в душном помещении. Не похоже, что ты совсем в норму пришёл. Я схожу поговорю с твоей коллегой, заберу твои вещички. Да и перед своими надо как-то объясниться. Я скоро вернусь. Ничего, если ты тут немного побудешь один? Хотя лучше тебе отряхнуться и идти ко входу. Нечего у мусорки торчать.       Кивнув, я поблагодарил его ещё раз. Хоть я и понимаю, что в мире есть отзывчивые люди, мне нечасто такие попадались. Или помогали так, что лучше бы ничего не делали. Наверное, это звучит нагло и эгоистично. И всё-таки я по-настоящему благодарен тем, кто в нужный момент не остаётся равнодушным. Сам я, наверное, не такой уж добрый.       Когда Кайл оставил меня наедине с моими мыслями, я опёрся спиной о стену — всё равно пальто уже не такое чистое. Если до этого и так в моей голове была каша, то сейчас добавились ещё и забытые образы, не дающие покоя, но никак до сих пор не проясняющиеся. Меня никогда ещё так не мутило от запаха сигарет, но теперь это кажется чем-то знакомым. Страх, запах, бессилие, злость, отвращение — всё это смешивается, создавая общую картину, будто бы складывающиеся кусочки паззла. Только у меня нет ни малейшего желания видеть, что же в итоге получится. Я лишь хочу домой.       — Та-а-ак и знал, что найду тебя здесь, — почти пропел знакомый голос, который я надеялся больше не услышать. — Так быстро выбежал, ничего не прихватив. Как и думал, ты не ушёл далеко. Кто тот парень? Твой друг? Или, может, вы встречаетесь?       — Отъебись, — после панической атаки мне проще делать вид, что я не боюсь, на нервишки будто уже не остаётся больше сил. — Тебя это не касается.       — Зря ты так.       Кристиан встал прямо передо мной. Его приятель встал рядом и закурил. Я на всякий случай покосился на главную улицу, отмечая, что сейчас довольно безлюдно. Окна домов не выходят на этот переулок. Как назло, вообще все мои вещи, кроме, естественно, одежды, остались в баре. Если бы я мог сейчас соображать быстрее, я бы двинулся к главной улице сразу, как только услышал бы голос Криса. Но сейчас я додумался до этого слишком поздно. Кристиан всегда был быстрее и сильнее. Даже в детстве я побеждал в наших драках, только потому что не знал меры. Я не был хорош в драках, я просто махал кулаками и ногами так, будто бы меня собираются убить, даже если это была дружеская безобидная потасовка. Но мы давно не дети. Так больше не сработает. Я не знаю, что у этих двоих на уме. Не знаю, есть ли у них оружие. Вряд ли я успею добежать до бара до того, как меня впечатают в стену. Вход не так близко, и музыка заглушает окружающие звуки. Если совсем рядом не окажется людей на главной улице, то и криков никто не услышит.       — Мы разошлись не на самой приятной ноте, — Кристиан встал близко, но пока ещё не вплотную. — Но и ты пойми меня, Дэнни, ты меня тогда си-и-ильно обидел! Я же тебя просто обожал, а ты… Но не так уж важно. Это дело прошлое. Ты ведь извинился. Как следует извинился. Это я хорошо запомнил! Мы оба стали старше, можем и забыть обидки, правда же?       Когда Крис сказал про извинения, ещё что-то мелькнуло в моей памяти. Глядя на его довольный оскал, я вдруг снова почувствовал тошноту, но куда более слабую, чем раньше. Видимо, в моём теле просто не осталось ресурсов на более сильную реакцию. Я несколько лет не вспоминал бывшего друга. Хоть воспоминания ещё нечёткие, в моём мозгу прочно отпечаталась мысль: «держись от этого ублюдка подальше».       Всё ещё пытаясь изборажать из себя хоть немного более грозного противника, чем я являюсь на самом деле, я сплюнул жвачку на картонку, вывалившуюся из мусорного бака, и нахмурился.       — У меня слишком хорошая память, чтобы забывать такое, — я почти не соврал.       Память у меня неплохая. В основном. Но всё то время, что я не видел Криса, мой разум будто бы обходил стороной все воспоминания, что с ним связаны. Я знаю, кто он. Я не забывал, что в детстве мы дружили. Помню, как постепенно между нами росло напряжение. Но… Я всё это время даже не вспоминал, как и почему мы перестали дружить совсем? Это странно. Будто бы некоторые события из моей жизни… нет, не стёрли. Их просто будто бы поставили на быструю перемотку. Почему так?       — Ты всегда был таким злопамятным! — Кристиан картинно вздохнул. — И на всякую ерунду обижался. Знаешь, я ведь правда рад тебя видеть. Ты всё такой же симпатяга. Личико-то ещё красивее стало. Только, кажется, еще худее стал. Я сразу тебя узнал. Мне так тебя всё это время не хватало… Только недавно вышел, а тут ты! Подарок судьбы — не иначе!       Попробовать всё же стоит. Я не хочу слушать эту болтовню. Не хочу ждать действий этих двоих. Мне надо лишь добежать до входа в бар. Это так мало… Однако, стоило мне только дёрнуться в сторону главной улицы, как Кристиан тут же с силой прижал меня к стене обеими руками. Я попытался его оттолкнуть, но он навалился на меня всем телом, обдавая запахом сигарет и пива. Надо попытаться кричать. Может, кто-нибудь всё же услышит. Но из-за близости Криса у меня не получилось выдавить из себя ни звука. Чёртова трусливая туша… Почему из всех вариантов или ступор, или срывает крышу?! Думай, Дэнни, думай… Должно быть что-то, что ты можешь сделать. Тебе уже не четырнадцать. Ты умнее и злее. Ты уже знаешь, что Крис тебе точно не друг.       — Ты чего с ним возишься? — недовольно спросил его приятель — здоровяк, докуривающий сигарету. — Не хочет по-хорошему, так…       — Терпение! — зло перебил Кристиан, сверля меня взглядом. — Это Дэнни. Он всё равно будет умницей и поговорит со мной. Видишь? Он даже драться не умеет.       — И на кой чёрт он тебе тогда сдался?! Сейчас тот второй вернётся, а от него уже могут быть проблемы.       — Эй-эй, нельзя же просто забывать старых друзей. Это не займёт много времени. Я тут ебать каким джентльменом пытаюсь быть! А если будет брыкаться сильнее, то всегда успеем по-плохому. Я просто не хочу так сразу начинать с этого!       Серьёзно? Кристиан намерен со мной поболтать? Но его приятель прав, времени на это немного. Моя голова настолько уже не хочет нормально работать, что я даже не вспомнил, что скоро должен выйти Кайл. И Виктор скоро будет. Если потянуть время, то всё может разрешиться довольно спокойно. Те двое куда внушительнее, чем невыспавшийся белобрысый дохляк. И не стоит забывать, что, как бы меня ни раздражало, что меня не воспринимают всерьёз, это сейчас мне только на руку. Пусть во мне не видят угрозы. Тогда никто не будет ждать никакого сопротивления. Хотя, чего уж там, я и сам не уверен, что смогу защититься. Здоровяк выглядит неповоротливым, но Кристиан, хоть и невысокий и тощий, довольно боевой. Даже если мы примерно одной комплекции, мышц у него явно побольше. И опыта в драках тоже. В конце концов, не могу я сравнивать себя с тем, кто, судя по его словам, только вышел на волю.       Но пока что попробую всё же потянуть время. Крис довольно оскалился и чуть отстранился, когда почувствовал, что я не собираюсь сопротивляться дальше. Но его ладони всё ещё держат меня за плечи, прижимая к стене.       — Вот и молодец, — констатировал Кристиан. — Вообще-то, я бы предпочёл продолжить разговор в другом месте. Так что оцени мою доброту к тебе, я предлагаю по-хорошему. Поехали ко мне? А прошлое ещё успеем обсудить.       — Нет уж, — голос наконец вернулся ко мне, когда я самую малость успокоился.       — Всё-таки уговаривать тебя надо? — Крис посмотрел на меня с издёвкой. — Поставлю вопрос иначе. Дэнни, ты поедешь со мной. Но ты можешь выбрать, придётся ли мне тебя тащить, или ты побережёшь себя и пойдёшь сам. Машина совсем рядом. Кто увидит — сойдёшь за пьяного брыкающегося друга. Что выберешь? Заметь, я ещё никого так долго не уговаривал.       — Могу закричать, — заметил я, надеясь растянуть этот разговор.       — Блять, заебал уже с этой пидарасиной сюсюкаться! — возмутился его приятель.       — Иди на хуй, если что-то не нравится! — рявкнул Крис ему. — Я и сам разберусь. Я не просил со мной идти! И будь с Дэнни повежливее, твою мать! От него пользы побольше, чем от тебя будет. Надо только поговорить. Без тебя я обойдусь, а вот Дэнни упускать не хочется.       — Такой полезный, что Тай положит хуй на то, что из-за этого сегодня мы нихуя не заработаем? Эта глазастая девка?!       Приятель Криса бросил окурок и быстро подошёл к нам. Когда Кристиан хотел ему что-то сказать, здоровяк схватил меня за волосы и дёрнул в свою сторону. К вони от сигарет и рядом стоящих мусорных баков добавился ещё терпкий запах пота этого парня. Мне не хватает сил сопротивляться человеку, который значительно превосходит меня размерами. К тому же боль от того, как он тянет меня за волосы, не даёт мне как следует дать отпор, а напротив — вынуждает податься в сторону этого вонючего говнюка.       — Как по мне, он сгодится только для того, чтобы по кругу пустить, — выплюнул здоровяк. — Он, конечно, посимпатичнее какой-нибудь шалавы, но какая нахуй польза от красивой мордашки?!       — Я тебе, блядь, сказал быть с ним вежливым?! — закричал Кристиан. — Не тебе решать, хуепутало тупорылое! Не отпустишь его — инвалидом сделаю!       Парень, вцепившийся в мои волосы, что-то начал кричать в ответ, но почти тут же ругань сменилась сдавленным стоном. Его хватка ослабла.       Что тут, мать вашу, происходит вообще?! Блядь! Думать некогда! Уже незачем пытаться тянуть время и ждать подмоги. Надо делать хоть что-то, чтобы остаться целым, и не сесть в машину к Кристиану.                          Воспользовавшись моментом, я вывернулся, освобождаясь, заодно пытаясь хотя бы мельком оценить ситуацию. Как оказалось, Кристиан воткнул нож в плечо вонючего приятеля, но тот всё ещё остался на ногах.       — Обоих убъю нахуй! — завопил здоровяк и бросился на того, кто ближе — меня.       Почти уверенный, что у него тоже найдётся оружие, я поспешил увернуться. Рана сделала его ещё более неповоротливым, так что это оказалось не так уж сложно. Было бы лучше, чтобы эти двое друг с другом передрались, но раз этот кретин нападает на меня, то мне ничего не остаётся, кроме как, ответить тем же.       Перцовый баллончик! Спасибо моей паранойе за то, что он всегда в кармане пальто!              Вспомнив про перцовый баллончик, я быстро достал его из кармана. Когда здоровяк развернулся и хотел что-то достать из кармана куртки, я тут же брызнул ему в лицо из баллончика. Он закричал, прикрывая лицо руками. Нельзя его просто так оставлять, даже если он уже вовсю заливается слезами. Надо обезвредить наверняка. Я, что было сил пнул парня в живот. Мои ноги значительно сильнее рук, так что кулаками махать не имеет большого смысла.       Согнувшись пополам, парень не прекратил выть от боли и жжения. Я ударил ещё раз. И ещё. Пока он не упал. Что за бык?! Даже с ножом в плече и перцем в глазах, этот говнюк упал только с третьего моего удара. Если бы он не затих, то куда-нибудь прилетел бы ещё четвёртый пинок.       — Вот вам и бесполезная красивая мордашка, ха! — послышался радостный голос Кристиана, а моей шеи вдруг коснулось что-то холодное и тонкое, из-за чего я тут же замер на месте. — Говорил же Таю, что не хочу с такими безмозглыми работать!       Какой-то там важный Тай, работа, какие-то идиотские разборки между, кажется, напарниками… Что за пиздец?! И какого Крис вообще о моём существовании помнит?!       Однажды меня пытались ограбить — тогда меня пронесло, ведь грабитель был дилетантом, которого бы, скорее, я сам оставил бы с голой задницей на морозе. Пару раз в детстве меня так же проносило, когда меня хотели избить, а я был явно в проигрышной позиции. Находились всякие сердобольные друзья у таких придурков, чтобы кое-как их переубедить в удачности таких затей, что действительно просто удивительно. Что-то такое вечно происходит вокруг, иногда меня касается, но я всегда выходил сухим из воды. Мне обычно везло. И таких серьёзных драк никогда не происходило. Тем более, с ножами. Тем более с такими идиотами, которые даже между собой каких-то разногласий решить не могут.       Хоть моё сердце и бешено стучит, и от такой адреналиновой встряски я мигом проснулся, а на дрожь и прочие прелести меня, видимо, уже не хватает. Мне страшно. Меня даже не особо пугает перспектива перерезания моей глотки или получения каких-либо травм, нет. Страшно от того, что какие-то мутные воспоминания всё ещё вызывают тошноту. От того, что я не знаю, может ли меня внезапно накрыть очередной приступ паники в самый неподходящий момент. От того, что такие сильные чувства вызывает вот этот ублюдок, не блещущий ни выдающимся умом, ни небывалой силой. Кристиан — просто отброс, как и сам сказал однажды. И эта глупая потасовка с его вонючим напарником лишь напоминает об этом.       Ты жалок, Дэнни. Неужели тебя так пугают мысли о каком-то ублюдке?..       — Скажи хотя бы, что ты от меня хочешь, — хотя, когда мне нужно было защищаться, двигаться было не так уж трудно, сейчас я едва выдавливаю слова. Хорошо, хоть ровным тоном.       Нельзя мешкать. Где же хоть кто-нибудь?..       Я тихо сглотнул, ощутив прикосновение лезвия ещё отчётливее. Не думал, что Крис тут же приставит мне нож к горлу.       Такое ведь тоже уже когда-то было? Я тогда ещё не знал, что он был ещё не таким отморозком, чтобы действительно воспользоваться оружием. Но сейчас — другое дело. Сейчас он без особых колебаний всадил нож в плечо своему напарнику. Я мог бы попробовать и в него брызнуть из перцового баллончика. Надо только повернуться. В баллончике точно что-то ещё есть.       — На чём мы остановились? — спросил Кристиан. — Как ты мог заметить, мы тут не шептались, а так никто и не пришёл. Хочешь покричать? Попробуй! Но знай, что я могу случайно задеть тебя ножом. Или ударить по голове. Ты молодец. Это то, по чему я так скучал! Но мне характер свой можешь не демонстрировать, я-то тебя знаю. Я смотрю, ты всё строишь из себя паиньку. Много ли зарабатываешь, а, честный трудяга? Чего я хочу? Я хочу тебя. Из нас, знаешь ли, получилась бы неплохая команда. Твоё лицо — сама невинность, даже спустя несколько лет. Ты просто создан для работы со мной! Но раз уж ты всё же показал свои зубки, то я не собираюсь тебя сейчас уговаривать. И не буду тебе поддаваться, как до этого. Но поверь, мне совсем не хочется тебя бить или резать. Просто послушайся старшего друга. Уж я тебе плохого не посоветую. Давай уже мириться.       Ещё один желающий нашёлся… Что же мне покоя не дадут?!       Хоть мне и страшно, хоть я и плохо соображаю, тормоза понемногу стали отказывать. Для меня никогда не существовало золотой середины. Дикого ужаса и паники уже не осталось. Есть только страх того, что я снова поддамся. Снова испугаюсь последствий, впаду в ступор, и моя жизнь снова свернёт куда-то не туда. Что мне сейчас это лезвие у шеи? Я ведь даже не знаю, есть ли смысл в моём существовании. И всё равно та часть меня, что ещё почему-то дорожит жизнью, говорит о том, что Кристиан вовсе не собирается наносить мне серьёзного вреда. Это очевидно. Он просто играется. Думает, что я всё такой же, как и в четырнадцать — добренький, прощающий всё. Да, я, можно сказать, боюсь конфликтов. Но я давно не такой мягкотелый. И не такой наивный. Как бы я ни боялся, как бы плохо ни соображала моя голова, меня не обмануть жалким ножичком. Я засмеялся, чувствуя, что на этот раз страх не смог парализовать меня.       — Не хочешь резать, но готов это сделать? — я сделал медленный шаг вперёд, чувствуя, как лезвие скользнуло по коже, нанося лёгкий порез. — Ну давай, могу рассказать, как это делается. Думаю, мне подойдёт несколько заметных шрамов.       — Ха-ха-ха! — Крис тоже рассмеялся. — Да-а-а, теперь я тебя узнаю! Нам определённо будет весело!       С порезом, но мне удалось немного отойти. Если быстро и осторожно отшатнуться и развернуться, я смогу воспользоваться баллончиком. Надо только…       Я даже не успел сообразить, что к чему, как Кристиан уже схватил меня за руку, в которой я держал баллончик, и сжал с такой силой, что тот выпал. Этого стоило ожидать, зная, что противник быстрее и сильнее. Я не удивился. Я даже с каким-то поразительным спокойствием отметил ещё сильнее участившийся пульс и никак не унимающийся страх. Будто бы это всё происходит вовсе не со мной. Будто бы я просто оцениваю состояние тела. Тела какого-то там Дэнни, не моего.       Кристиан заломил мою руку за спину. Нож, находящийся в его второй руке, чудом не задел мою голову, когда Крис сжал мои волосы и впечатал лицом в стену. Удар не был сильным, но ненадолго заставил меня потерять ориентацию в пространстве. Досталось левой стороне лица, и теперь я ощутил, как жжение и тупая боль распространяются по ней. Кристиан отпустил мои волосы, и холодное лезвие на этот раз коснулось моей правой щеки, пока я приходил в себя после удара. Крис прижался ко мне сзади и коснулся языком моего уха, от чего я тут же скривился и попытался отодвинуть хотя бы голову, но вес его тела едва ли позволил мне нормально пошевелиться. Вдруг я почувствовал, как что-то упирается мне в зад. «Что-то», ха. Вполне конкретное такое «что-то».       — Я совсем не шучу, — прошептал он. — У меня нет на это времени. Надо быстрее уезжать. Иначе бы я отымел тебя прямо здесь и сейчас. Очень жаль, что в первый раз тоже не было времени на игры. Вообще-то мне сейчас тоже довольно обидно! Я о тебе и в колонии, и в тюрьме думал, а ты, кажется, уже кого-то себе нашёл. Но я тебя прощу и в этот раз. Только потому что это ты, Дэнни. Ты идёшь со мной. Одно лишнее движение — и моё терпение кончится. Идём.       Влажный язык опять коснулся мочки моего уха. И снова запах сигарет от прокуренной одежды. Снова нож. Снова дурацкий ком в горле. А теперь ещё и стояк, упирающийся мне в задницу.       Сундук со старым воспоминанием стал открываться, ведь цепь с него уже упала раньше. Теперь уже, хотел я этого или нет, кусочки паззла стали соединяться. То, что я запер в сундуке и не хотел вспоминать, сейчас заставляет только злиться. Как это всё глупо. Об этом я старался не думать несколько лет, ведь это было только моей ошибкой — долго сомневаться и верить в лучшее. Маленькое воспоминание, но злости на себя и Криса немерено.       Воспоминание мутное и расплывчатое, лишь с некоторыми яркими деталями. Перед глазами куча хлама, разбросанного по тесной комнатушке. Нет, это всё происходило не со мной. Меня там не было. Это было всего лишь тело, которое не могло сдерживать слёз. А я всех деталей не помню. Помню, что несло дешёвыми сигаретами от чужой одежды. Я тогда видел стену, на которой была ободрана часть обоев. Пятно голой стены напоминало по форме слона. Это дурацкое тело держали за волосы, не давая отстраниться. Это тело не могло сопротивляться. У него потрескались и закровоточили уголки губ. А я смотрел на бутылки дешёвого пойла и думал, какие же безвкусные этикетки им сделали. Я думал о том, что мне ещё надо успеть приготовить ужин и сделать презентацию по истории. Меня там просто не было. Это было лишь тело, просто кукла. Ничего ужасного не происходило. Тело даже не особо пострадало. Это тело оказалось настолько напуганным и медленным, что всё в итоге сделали за него. «Глотай, Дэнни, будь умницей, и я тебя прощу!» — издевательские слова были адресованы вовсе не мне, а этому телу. В тот момент настоящий я уже был совсем далеко. Я думал о том, хватит ли мне денег на новые краски. Это всё происходило не со мной. Дэнни — это просто тело.       Тогда я не смог взять себя в руки и драться до победного. Дурацкий ступор. Дурацкие мысли в облаках. Всё было так очевидно. Я знал, что от Кристиана уже не стоит ждать чего-то хорошего. Но внутри нытик Дэнни выл о том, что мы друзья. Нельзя было соглашаться на встречу, нельзя было приходить к нему, нельзя было давать ему узнать о том, что мне нравятся парни. Но, раз уж я имел глупость дать шанс такому человеку, надо было найти в себе силы жить с этим, ведь мне повезло выйти почти сухим из воды. Как и обычно. Но что в итоге? Бедненький Дэнни не хотел думать об этом. Не хотел признавать своей тупости. Ему было больно и обидно, видите ли! Мелкий говнюк! Долбанный трус.       — Иди на хуй, Крис, — прошипел я.       Хорошо, что Кристиан любит поболтать. И он легко отвлекается. Он хотел мне что-то сказать, прежде чем снова ударить или попытаться оттащить меня к своей машине.       Воспользовавшись маленькой заминкой, я со всей силы наступил ему на ногу, из-за чего он немного отстранился. Но Крис всё ещё держит меня за запястье одной рукой, а второй приставляет нож к лицу. Воспользовавшись короткой паузой, я резко отпихнул руку с ножом, но так как Кристиан сопротивлялся, лезвие сначала легко проскользило по моей щеке. Но оно оказалось остро наточенным, из-за чего, кажется, вошло глубоко. Я почувствовал, как горячая кровь стала стекать по лицу. Кажется, много крови. Но руку Кристиана оттолкнуть в итоге удалось, а хватка на моём запястье ослабла. Это позволило мне кое-как извернуться, и я, что было сил, локтем пихнул Криса в живот, заставив того слегка согнуться и отступить на шаг. Слишком слабо! Это не выведет его из строя. Пока Крис не успел сообразить, что стоит сделать дальше, уже я схватил его за волосы и с силой ударил лбом о своё колено. Его голова всё равно пострадает сильнее, чем моя нога. Кристиан что-то попытался сказать сквозь сдавленные мычания от боли, но я не слушаю. Я повторил точно такой же удар, после чего мне стало не так сложно повалить его на асфальт.       Но этого мало. Наступив Кристиану на руку, в которой он всё ещё держал нож, я отпихнул ногой оружие подальше, когда он разжал ладонь. Я стал пинать Криса, не разбирая, куда же прилетит следующий удар. Ещё и ещё. Руки снова начали дрожать. Теперь уже не от страха. Осталась только злость. Я дал ему отпор. Это тело, бессильно распластавшееся на асфальте, незачем бояться. Его хочется лишь стереть в порошок. Я пинал его, не жалея сил. Не знаю, что с его телом, закрытым одеждой, но лицу тоже досталось. Мне этого мало. Это то, чего я всё время так упорно избегал. Остановиться невозможно.       Даже когда Крис совсем затих, мои пинки не прекратились. Этого он и хотел, да? Хах, добился, тварь! Наплевать, что с ним будет. Наплевать, что со мной будет. Я хочу одного — избавиться от всей злости и всего напряжения, что накопились во мне. И Крис — крайне удачная цель. Эту тварь мне не жалко. И это всё, что у меня есть сейчас. Всё, что имеет значение. Только моя злость и неподвижное тело, у которого лицо покрылось грязью и кровью.       — Твою ж… — послышался низкий мужской голос за спиной, но я не повернулся и продолжил пинать Криса. — Какого хера он тут был один?!       — Я всего на пять минут отшёл… — другой мужской голос, более хриплый, прозвучал растерянно. — Пять!       — Стой же ты! — снова первый голос.       Меня схватили со спины и оттащили от Кристиана. Я попробовал вырваться, но безуспешно. Тот, кто меня держит, значительно крупнее и сильнее. Со здоровяком я справился, благодаря внезапному ножу и перцу, а с Кристианом — благодаря злости и тому, что он в моей весовой категории. С кем-то более крупным я не справлюсь голыми руками.       — Ты же его так убьёшь! — сейчас, понемногу приходя в себя, я уже узнал голос Виктора, и перестал сопротивляться.       Мир, который на какое-то время сошёлся лишь на яростном избиении Кристиана, снова стал расширяться. Я слышу, как стонет тот парень, которому досталось и от меня, и от Кристиана. Слышу, как безсознательно хрипит избитый Крис. Слышу, как что-то взволнованно говорит Кайл.       Когда Виктор счёл, что моё тело достаточно обмякло, он отпустил меня и достал портсигар, с удивлением осматривая подворотню.       — Ебать ты берсерк, оказывается, — выдал он, закуривая. — Пиздец.       Мне нечего сказать. После этой дурацкой драки, я почувствовал, что теперь у меня уже точно совсем не осталось сил. Я сначала просто прислонился к стене, а потом и вовсе сел прямо задом на асфальт. Мне уже на всё наплевать.       Я бы запечатал отвратительное воспоминание обратно в сундук, но уже не получается. Оно разошлось по всей моей голове и заставляет морщиться от отвращения и презрения к собственной слабости. То, что я сейчас побил Криса, оказалось лишь слабым утешением, имевшим значение лишь в тот момент, когда меня переполняла ярость. Моё восприятие мира это никак не исправит. Этот человек стал решающим элементом в том, кем я являюсь сейчас. И это самое противное. Такое ничтожество оказало на меня такое влияние. И ещё хотело сделать меня таким же, утащить за собой на дно. Я почувствовал, как из глаз вдруг покатились слёзы.       Осознавая, что я оказался даже слабее, чем я думал раньше, я вдруг начал смеяться. Проклятые слёзы не прекращают капать. А смех и не думает прекращаться. Когда я хотел встать и врезать Кристиану ещё раз, Виктор взял меня за руку, удерживая на месте. И я расхохотался ещё сильнее. Такое ничтожество — и такое влияние. Да, Крис кое в чём был прав. Он и правда отброс. И по вине этого куска говна я должен тоже чувствовать себя ничтожным? Слабым и жалким? Трусливым? При том, что я в конечном счёте дал ему отпор хотя бы сейчас? Ах, если бы это могло что-то исправить… Смешно подумать, что тем или иным способом ему могло бы удаться утащить меня за собой. Смешно подумать, что кому-то может быть весело смотреть, как у меня едет крыша. Смешно подумать, что даже после всего этого мне всё так же будет ужасно страшно.       Трусишка Дэнни. Слабенький, никчёмный… У тебя внутри то, что позволяет даже в драке против ублюдков, будучи хилым парнем, выйти победителем. И тем не менее, ты боишься. И не можешь спокойно просто взять и делать, что тебе вздумается. Ты жалок лишь потому, что позволил этому куску говна так испоганить себе жизнь. Ты ведь даже практически не пострадал. Твоё тело в порядке. А просто жить дальше не можешь.       Сотрясаясь от смеха, я никак не могу заставить себя прекратить плакать. Это не скупая мужская слеза, не красивенькие влажные глазки. Это попросту истеричные рыдания, когда за слезами вообще ничего не видно, когда ими давишься и захлёбываешься.       Смех прекратился, когда я почувствовал, как моё тело, уже почти заваливающееся на асфальт, вдруг стиснули в крепких объятиях. Вероятно, если бы я не был выжат окончательно и бесповоротно, я бы сопротивлялся. Я бы, скорее всего, испугался бы. Но всё, что я смог сделать, это уткнуться в шерстяное пальто, глуша собственные завывания. Наплевать. Просто наплевать. Пока есть возможность, даже не буду пытаться вырваться.       Когда не осталось ни смеха, не желания кричать, лишь мои тихие всхлипы и отдалённые звуки сирен стали нарушителями тишины. Немного успокаиваясь, я осознал, что пахнет чистым табаком и лёгким парфюмом. Виктор. Как вообще мой мозг мог спутать этот запах с вонью обычного курева?.. Совсем не похоже.       Всё ещё содрогаясь, ослабевшими руками я уцепился за пальто Виктора со спины. Тяжёлая ладонь прижала мою голову к твёрдой груди, давая отчётлвее ощутить, как шерсть пропиталась слезами и кровью. Грубоватые пальцы нырнули в мои растрёпаные волосы, а макушку защекотало горячее и неровное дыхание.       Наверное, мне было бы стыдно, если бы я был в своём привычном состоянии. Наверное, я бы не захотел показывать себя такой тряпкой. Но сейчас, когда всё произошло именно таким образом, я позволил себе продолжить плакать, цепляясь за Виктора и пачкая его только сильнее. Плевать. Плевать, кто и что подумает. Плевать, что я сделал бы в любой другой ситуации. В общем-то, плевать даже на то, что будет завтра. Мне, кажется, вообще на всё уже плевать.