Grimmauld Place 12: Forgotten Memories

      Наступила очередная пятница, а это значило, что Джеймс должен был отправиться к родителям на семейный ужин. Эта традиция завелась у них, как только Джеймс стал жить самостоятельно и лишь укрепилась после войны. Каждую неделю Джеймс брал выходной в субботу, чтобы провести вечер накануне у родителей и остаться у них на ночь вместе с Гарри, который весь следующий день мог наслаждаться свежим воздухом в саду бабушки и дедушки.       Сейчас же у Джеймса был отпуск, поэтому он проводил достаточно много времени у родителей, чтобы наверстать пропущенные недели, которые он не мог появляться в отчем доме из-за войны. Помимо прочего, он наконец смог отвезти Гарри на несколько дней к Лили, которая не видела сына в течении месяца из-за работы.       Джеймс был удивлён, когда увидел, как бывшая жена играла с их сыном, и не почувствовал болезненную волну ностальгии.       Лили была его первыми взрослыми отношениями. Она была его первой, и, как он думал в течении долгого времени, единственной любовью. Он потратил все годы учёбы в Хогвартсе, чтобы добиться её расположения, и был даже немного разочарован, когда их отношения только начались. Они не успели притереться друг к другу. Лили забеременела, а война давила, и они приняли решение жениться слишком быстро. И также быстро поняли, что им не по пути.       Это был тихий, мирный конец, без излишнего драматизма и криков. Сириус такое, конечно, не оценил бы. Но в каком-то смысле спокойствие сделало расставание ещё более болезненным.       Они сидели друг напротив друга на их кухне, пока Гарри мирно спал в своей кроватке. Глаза и голос Лили были спокойными, но грустными. Будто она смирилась с тем, что должно было произойти. Джеймс вспомнил, как она пила кофе, словно оттягивая неизбежный момент, когда ей придется говорить.       Когда она наконец это сделала, её голос был мягким, почти успокаивающим. Она говорила о том, как их пути, казалось, расходятся, как их мечты и цели больше не совпадают, как когда-то. Не было никаких обвинений, никаких упрёков, лишь простое признание того, что они отдаляются друг от друга. Джеймс слушал молча, его собственное сердце наполнилось непонятной тяжестью. Он знал, что это произойдет; знаки были уже некоторое время. Задержки на работе, пропущенные просьбы, растущая тишина между ними. Однако, от осознания этого принять конец было не легче.       Сначала было больно. Они пересекались только из-за Гарри, а, когда погибли некоторые их друзья и предательство Питера вышло на поверхность, стало ещё хуже. Потребовалось достаточно много времени, чтобы они снова научились быть друзьями.       Однако, лёгкая боль и тяжесть в сердце преследовали Джеймса вплоть до их последней встречи в Министерстве. Джеймс не мог просто наблюдать за сыном, который рос без матери и не испытывать чувства вины. Не мог игнорировать воспоминания об их совместной жизни. Не мог перестать думать о том, что должен был стараться лучше, чтобы сохранить те небольшие чувства, что когда-то были между ними. Он не думал, что это когда-то пройдёт, поэтому, заходя в квартиру Лили, он был готов ко всем уже давно известным ему мыслям. Но... Их не было.       Воспоминания, конечно, всплывали в его сознании, но они не были омрачены болью. Он всё также наблюдал за взаимодействием Лили с Гарри и искренне улыбался, а не просто имитировал счастье, чтобы не беспокоить бывшую жену. Джеймс больше не испытывал стыда за решение развестись, и у него было предположение почему так произошло.       Другой вопрос был в том, что Сириус ни в коем случае не должен был узнать об этом предположении, как и Регулус.       Образ Асцеллы преследовал его каждый раз, когда он закрывал глаза. Она посещала каждый его сон, а наяву продолжала быть такой доброй с ним и с Гарри, что, на самом деле, абсолютно не помогало. В последнее время он всё чаще ловил себя на том, что смотрит на неё непозволительно долго. Что самое страшное, несколько раз он замечал, что Римус это видел и теперь точно сделал для себя выводы. Римус был слишком наблюдателен. Джеймсу раньше это в нём нравилось, теперь он не мог сказать того же.       Услышав тихий кашель друга, Джеймс вздрогнул, посмотрев на него, только сейчас поняв, что утонул в мыслях о младшей сестре Сириуса, смотря на неё, прямо перед родителями и друзьями. Асцелла продолжала робко отвечать на вопросы его матери, а Сириус и Регулус иногда добавляли что-то от себя, абсолютно не обращая на Джеймса внимание, что не могло его не радовать. Флимонт был занят тем, что щебетал что-то Гарри, который звонко смеялся, и только Римус... Конечно же Римус... Осуждающе смотрел на Джеймса, выгнув бровь и сложив руки на груди. Поза старосты. Так Джеймс прозвал это однажды, внезапно почувствовав вину, под пристальным взглядом друга, когда они ещё учились в школе.       — Джеймс, не выйдешь со мной на перекур?– спросил Римус, поднявшись из-за стола, чем привлёк внимание остальных.       Был ли у Джеймса выбор? Конечно, нет. Ему не оставалось ничего, кроме как покорно кивнуть и последовать за другом. В их компании Римус всегда выступал в роли старшего брата, даже, если старшим из них был Сириус.       Когда Джеймс и Римус вышли на улицу, свежий воздух сразу подействовал отрезвляюще. Джеймс молча достал пачку сигарет и протянул одну другу, на что Римус слегка кивнул. Они закурили, и некоторое время оба молчали. Это молчание было одновременно напряжённым и тёплым.       — Так...– нарушил тишину Римус, наблюдая за сигаретным дымом, который вырывался из его уст облачками.– Мы давно не говорили на эту тему, Джеймс, но, кажется, что-то назревает. И, думаю, ты уже понял, что я хочу поговорить про твою привычку смотреть на Асцеллу, как на единственную чёртову звезду на небе.– он покачал головой, устало сжав переносицу пальцами.– Сестра Сириуса. Скажи мне, пожалуйста, тебе драмы не хватает? Клянусь, с вами и дня не отдохнуть.       Джеймс хотел бы возразить, но понимал, что это было бы бесполезно. Он знал, что Римус слишком наблюдателен, чтобы не замечать того, что буквально пульсировало между ним и Асцеллой.       — Я... Не могу этого контролировать.– признался он наконец, тихо вздохнув.– Я пытался, но ничего не выходит. С каждой нашей встречей становится только хуже.       — Ты уже не думаешь о Лили.– констатировал Римус, прищурившись и наблюдая за реакцией Джеймса.– Это и правда ушло?       — Ушло.– Джеймс кивнул, всё также не смотря на друга.– Я никогда не думал, что смогу так сказать. Даже когда с Лили всё шло к концу, я до последнего считал, что, возможно, мы сможем что-то спасти ради Гарри. Я думал, что она всегда останется единственной. Смешно, но... Теперь я понимаю, что просто не мог себе представить чего-то другого.       — Асцелла...– Римус на некоторое время замялся, размышляя, как сформулировать то, что хотел сказать.– Она многое пережила. И ты ведь знаешь, как Регулус и Сириус к ней относятся. Даже если Сириус тебе доверяет, он всегда будет на её стороне, и, если ты сделаешь шаг, он будет ждать, что ты сделаешь всё правильно. Это большая ответственность. О Регулусе я даже говорить не буду. Не думаю, что он когда-либо одобрил бы это.       Джеймс понимал, о чём говорил Римус, и внутри у него всё сжалось. Он знал, что чувства, которые он испытывал к Асцелле, были больше, чем просто увлечение. Но место Сириуса и Регулуса в жизни Джеймса было не менее важным, и любое его неверное движение могло разрушить их отношения, какими бы они ни были.       — Я ничего не хочу ей навязывать, Римус.– вздохнул Джеймс, слегка нахмурившись.– Но иногда мне кажется, что она тоже неравнодушна. Вижу это по тому, как она иногда смущённо улыбается или как задерживает на мне взгляд. Но она... Она слишком много значит для Сириуса и Регулуса. И я это понимаю, правда. Но из-за этого не могу любить так, как хочу и умею. Не могу быть открытым, как привык. И не могу взять и просто…       — Просто предложить ей быть с тобой?– Римус закончил за него, в его голосе послышалась легкая усмешка.– Знаю, это достаточно сложно. Но ты сам сказал, что всё серьёзно, а значит, есть время, чтобы действовать правильно. Возможно, стоит просто провести с ней больше времени и дать ей возможность самой всё понять. Сириус, конечно, не оценит, если узнает прямо сейчас, но он доверяет тебе, Сохатый.       Они стояли в тишине, пока Джеймс переваривал слова Римуса. Он был благодарен другу за поддержку и понимание, даже если это касалось такой сложной темы. Римус всегда был тем, кто умел разрешить то, что казалось неразрешимым, и его советы всегда приходились к месту.       — Думаю, ты прав.– легко улыбнулся Джеймс, затушив сигарету.– Не убьют же они меня в конце концов, верно?       — Сириус – нет, а вот насчёт Рега я бы не был так уверен.– хмыкнул Римус, когда друг тихо усмехнулся.– Нужно вернуться, пока Сириус не решил выйти и поинтересоваться, почему мы здесь так долго. Ему явно не нужно знать, о чём мы с тобой говорили.       Джеймс рассмеялся, в красках представляя реакцию вечно драматичного Сириуса, и кивнул, указывая Римусу на дверь, пропуская его вперёд.       — Когда-то я тоже состояла в этом списке, дорогая...– услышал он насмешливый голос Юфимии, как только вошёл в столовую.– А потом встретила некоего Поттера, и горела моя родословная.       — Не притворяйся, что ты была против.– усмехнулся Флимонт, нежно смотря на жену, которая неоднозначно пожала плечами.– О, прошу тебя, любовь моя, я не заметил и капли сопротивления.       — О чём бы вы не говорили, мама права.– хмыкнул Джеймс, мягко улыбнувшись родителям, и аккуратно посадил Гарри к себе на колени, когда он потянулся к нему со своего стульчика.– А теперь, прошу, просветите меня.       — Священные двадцать восемь.– протянула Асцелла, всё ещё удивлённо глядя на Юфимию.– Я не совсем понимаю... Почему вы сейчас не относитесь к списку священных, если вы чистокровные, Миссис Поттер?       — Девичья фамилия мамы – Бёрк.– заговорил Джеймс, обращая на себя любопытные серо-голубые глаза.– Они входят в этот список, но Поттеры такого "почёта" не достойны.– он с насмешкой сделал акцент на слове, выделив его кавычками.– Потому что мой дедушка – Генри – активно поддерживал магглов, когда был в совете Визенгамота, и отрицал ту идеологию, которую ему пытались навязать. Также, нам намекали на то, что, раз это одна из самых популярных маггловских фамилий – очевидно, что у нас в роду было много магглов. Тем не менее, каким-то образом, мы вышли чистокровными.       — Но, Блэк ведь тоже достаточно распространённая фамилия среди людей.– нахмурилась Асцелла, теперь посмотрев на братьев.– Почему мы занимаем первое место в списке?       — Наши родственнички постарались.– отмахнувшись, фыркнул Сириус.– Ни одной связи с магглорождёнными за всю историю существования нашей династии. Ну, во всяком случае нет ни одного полукровного потомка.– спустя мгновение на его лица расплылась почти злая ухмылка, словно он отомстил всем членам их семьи одновременно.– Правда, Энди решила прервать эту традицию, выйдя замуж за Теда.       — Это хорошо.– кивнула Асцелла, явно довольная выбором кузины, даже учитывая, что она ту и не очень хорошо помнила.– Подождите... Бёрк..? Кто-то из наших родственников был связан с этой семьёй, не так ли?       — Мы и с Поттерами связаны.– пожал плечами Сириус, усмехнувшись, когда глаза комично расширились.– Наша бабушка – Дореа – вышла замуж за Чарлуса Поттера, который, по совместительству, был прапрадедом Джеймса.       За столом раздался смех от каждого, даже от Гарри, который хоть и не понимал причину, всё равно рассмеялся, когда Асцелла посмотрела сначала на Джеймса, а затем и на братьев, и отчаянно захныкала, опустив голову на согнутые в локтях руки.       — Асси, я бы на твоём месте даже не пытался в этом разобраться.– хмыкнул Регулус, покачав головой.– Все чистокровные, если углубиться, так или иначе, связаны родственными узами. Я решил отойти от изучения этого, когда узнал, что наши родители – троюродные брат с сестрой.       — Боже, я даже об этом думать не хочу.– вздохнула Асцелла, резко тряхнув головой, словно пытаясь отогнать ненужные образы.– А ты, Джеймс, наверное, просто горд, что никакие безумные семейные древа тебя не коснулись?       — Коснулись, но я горд тем, что не имел интереса в этом разбираться.– Джеймс с улыбкой откинулся на спинку стула.– Гриффиндорцы вообще не особо склонны углубляться в такие детали. Мы предпочитаем заниматься более важными делами, чем складывать родословные на манер головоломки.       — Разумеется.– выгнув бровь, с иронией протянул Регулус.– Ещё бы вы, Гриффиндорцы, занялись чем-то основательным. Может, обратили бы внимание на детали, если бы попали в Слизерин.       — Значит, ты был в Слизерине?– спросила Асцелла брата, неожиданно осознав, что не знала ответа.       — Как и все наши родственники...– он кивнул, на секунду замявшись и бросив взгляд на Сириуса.– Почти все.       — Первый Блэк поступивший на Гриффиндор.– гордо усмехнулся Сириус, приобняв брата.– Не беспокойся, Асси, в глубине души он тоже Гриффиндорец. Истинный Слизеринец никогда бы не вступил в Орден.       — Это не так.– с лёгким раздражением, закатил глаза Регулус.– Вступление в Орден было вопросом самосохранения, а не моим желанием.       — О, перестань прибедняться, Реджи.– Сириус ласково похлопал брата по спине и торжественно улыбнулся.– Мы оба Гриффиндорцы, это же отлично. Мама в отчаянии, разве не прекрасно?       — Прекрати, Сириус.– отрезал Регулус, отстранившись от брата.– Я Слизеринец. И по факту, и в глубине души. Я не жалею о том, что попал на этот факультет и не хотел бы что-то менять. Хватит сравнивать меня с собой.       — Я и не сравниваю.– нахмурился Сириус, не понимающе смотря на младшего.– Не гордишься же ты тем, что учился со слизнями. Я просто говорю нашей сестре, что несмотря на факультет, ты – хороший человек.       — Мой факультет не определяет то, какой я человек, Сириус.– казалось, теперь Регулус разозлился сильнее.– И я не хороший. Никто из нас, на самом деле, таким не является. Как минимум потому, что мы все убивали людей.       — Верно, и я не жалею о том, что убивал их.– сложил руки на груди Сириус, с вызовом глядя на брата.– Эти монстры не заслуживали ничего, кроме смерти. Они убивали невинных.       — И Орден тоже. Я так долго пытаюсь до тебя это донести, но ты не понимаешь.– тихо сказал Регулус.– Ты представить себе не можешь, что тогда значило быть Слизеринцем, Сириус.       — Я не понимаю?– резко спросил Сириус.– Я был постоянно окружен ими, каждый раз, когда возвращался домой.       — Ты думаешь, мы все были Пожирателями Смерти?– спросил Регулус с невесёлой усмешкой.– Думаешь, мы все хотели стать Пожирателями Смерти?       — Тем не менее вы ими стали, не так ли?– со злой ухмылкой, Сириус склонил голову набок.       Джеймс устало вздохнул, зная, что после Сириус будет жалеть о том, что говорит сейчас. Конечно, это не оправдывало того, насколько жестоким он иногда становился, но это была лишь защитная реакция. Пока Сириус не поймёт, что его слова сильно задевают его младшего брата, он так и будет продолжать настаивать на своём.       — Прошло много времени, и я не виню тебя за то, что случилось между нами. Ты это знаешь, да?– казалось, Регулус сломался. Его голос практически не был слышен, когда он посмотрел на брата с нескрываемой надеждой в глазах.– Но тебе также следует знать, что я никогда не был таким же сильным, или храбрым, как ты. Я хотел быть хорошим сыном, поэтому я делал разные вещи, даже в которые не верил. Я принял ряд глупых решений, но я не могу ненавидеть себя за это. Даже если ты очень хочешь, что это было так. Потому что я тоже делал добро. Без меня Орден никогда бы не смог победить Волан-де-Морта, и мы оба это знаем. Но я был исключением из правил. Единственный из моей компании, кому повезло найти выход и обрести возможность выбора. Я хочу, чтобы ты понял, каково это было, Сириус. Быть окруженным со всех сторон людьми, которые уверены, что ты поддержишь Тёмного Лорда, людьми, которые не ждут от тебя ничего другого, кроме как стать Пожирателем Смерти. И я имею в виду не только нашу семью, или софакультетников. Все видели в Слизеринцах Пожирателей Смерти. Никто нам не доверял, никто не хотел иметь с нами дел, неудивительно, что мы тянулись к Тёмному Лорду и его сторонникам. Они предложили нам принятие. Доверие. Семью.       — Я был твоей семьёй.– хмуро глядя на брата, кинул Сириус.– Не твои "друзья". Я всегда был, Регулус.       — Нет, не был.– легко пожал плечами Регулус, проигнорировав возмущение старшего.– Ты выпал из моей жизни, когда сбежал из дома. Они стали моей семьёй. Они любили меня, поддерживали и хвалили, когда я делал то, что они хотели. Неужели так трудно поверить, что так много детей, отчуждённых от своих сверстников, присоединятся к тому, кто научил нас гордиться своим наследием? Я всегда думал, что Гриффиндорцы делают выводы о нас слишком рано.       — Потому что мы сражались.– продолжал настаивать на своём Сириус, с недоверием гладя на брата.– Мы сражались и погибали, пытаясь остановить эту твою "семью" от убийств ради развлечения.       — Это правда. Мы творили ужасные вещи с магглами и врагами Тёмного Лорда, и, как бы мне не было жаль, правда и в том, что большинство из этих врагов были твоими друзьями.– спокойно кивнул Регулус, не поддаваясь эмоциям, как это делал старший. И это тоже была своего рода защитная реакция, как знал Джеймс. Регулус всегда становился холодным, как только разговор заходил на болезненную для него тему.– Я никогда не хотел притворяться, что я невиновен, Сириус, это ты никогда не хотел этого слышать. Всё, что ты делаешь, это говоришь, что я стал другим человеком, даже выслушать меня не желаешь. Всегда переводишь мои попытки поговорить об этом в шутку, но это не смешно. Это то, с чем мне приходилось жить до того, как я стал "другим человеком". Каждый день мне приходится жить со стыдом за то, что я сделал. Но мне не стыдно за то, что в шестнадцать лет, оставшись одним в том доме с нашими родителями я видел спасение в Волан-де-Морте. Видел спасение в том, кого мой брат, который предал меня, так сильно ненавидел. То, что мы делали было неправильно, я это понимаю. Но ты когда-нибудь задавался вопросом был ли у нас выбор?       — Я ушёл, Регулус.– вздохнул Сириус, на мгновение прикрыв глаза. Он слегка вздрогнул, когда брат упомянул о предательстве. Это всё ещё была сложная тема для них.– Ты мог бы сделать то же самое. Тебе предлагал и Джеймс, и я, но ты упёрся.       — Не мог.– всё также сохраняя холодный тон, покачал головой Регулус.– Ты это понимаешь, но не хочешь признать. Она бы не отпустила меня так, как отпустила тебя. Вот, что я пытаюсь тебе объяснить. Я Слизеринец, Сириус. На мне изначально стояло это клеймо. Будь честен, ты бы доверял мне? Кто-либо из Ордена смог бы мне помочь?       — Но тебе помогли, Регулус!– не справившись с собственными эмоциями, воскликнул Сириус, резко поднявшись из-за стола.– Дамблдор вытащил тебя!       — Он это сделал только, когда понял, что я могу быть полезен. Что его помощь будет иметь выгоду.– прошипел Регулус, теперь поддавшись эмоциям и также встал, хоть и медленнее, чем это сделал брат.– До этого я был учеником со Слизерина, которого он бы просто вышвырнул, даже если бы я пришёл к нему в отчаянии и с мольбами о спасении. И ты ошибаешься, думая, что раньше я не обращался к нему за помощью. В тот же год, как ты закончил школу я пошёл к нему. Умолял помочь мне. Он сказал, что ничего не может сделать. Он знал, что дома меня ждал Реддл. Знал, что я буду обязан принять эту чёртову метку, вместо тебя. Знаешь почему он это сделал? Потому что не видел во мне выгоды. Потому что я был ему бесполезен. Мне было шестнадцать, когда это появилось на моём запястье, и я не смогу избавиться от этого клейма до конца своей жизни. И мне очень хочется, чтобы ты, в конце концов, задумался над тем в каком человеке ты видишь героя, Сириус. Ты можешь говорить что угодно про меня и мой факультет, но не смей выгораживать этого старого эгоиста, когда ты абсолютно ничего не знаешь.– глубоко вздохнув, он оглядел присутствующих и, остановив взгляд на сестре, в глазах которой скопились слёзы, виновато поджал губы.– Прости, Асси, нам не стоило начинать этого при тебе. И, в принципе, не должны были снова возвращаться к этой теме... Я... Мне нужен воздух.       Джеймс взглянул на свою мать, которая, до этого наблюдавшая за разгорающимся спором с лёгким, но заметным неодобрением, наконец встала, не спеша подойдя к старшему из братьев. Она мягко положила руку на плечо Сириуса, который глубоко погрузился в свои мысли, заставив его вздрогнуть и взглянуть на неё.       — Кажется, ты продолжаешь забывать о том, что я со Слизерина, дорогой.– с тёплой улыбкой начала Юфимия, сдержав смешок, когда тот виновато вздохнул.– Я тебя ни в чём не обвиняю, но ты должен был понять, что не факультет определяет человека. Я очень не хотела об этом напоминать, но вспомни Питера, Сириус. А ведь он был не только вашим другом, но и Гриффиндорцем, верно? Я хочу сказать, что независимо от факультета, человек может стать для кого-то как источником поддержки и понимания, так и самым главным разочарованием. А, говоря о Регулусе... С его рождения он не был Слизеринцем, Пожирателем Смерти, или Героем войны. С самого первого дня на этом свете он был твоим братом, и до сих пор им остаётся. Вспомни каким он был, когда вернулся. Вспомни, что ты чувствовал и говорил мне тогда. Ты не думал о его факультете, или о стороне, которую он выбрал изначально. Ты просто боялся потерять его.– она обняла его, аккуратно поглаживая по волосам, когда тот уткнулся ей в плечо, как будто снова стал маленьким мальчиком, который убежал из холодных рук матери к её теплу.– Скажу ещё раз, я тебя ни в чём не виню. И он тоже. Мы все стремимся к лучшему. И независимо от пути, которым идём, иногда важно просто поддерживать друг друга.       Слова Юфимии, мягкие и проникновенные, чуть ослабили напряжение, повисшее в воздухе. Сириус, кажется, немного смутился, а затем коротко кивнул. Джеймс, ощутив его неуверенность, вздохнул, и повернулся к Асцелле, которая боролась со слезами. Поймав взгляд девушки, он аккуратно приобнял её за плечи, с удовлетворением чувствуя, как она расслабляется.       — Пожалуй, мне стоит извиниться перед Реджи...– прошептал Сириус, отстранившись от матери.– Снова. Почему я такой придурок, мам?       — Во-первых, следите за языком, молодой человек.– мягко упрекнула Юфимия, улыбнувшись, когда он тихо усмехнулся.– А во-вторых, ты не такой. Порой мы все даём своим чувствам взять власть над разумом. В этом нет ничего постыдного. Сейчас, просто иди и напомни ему, что ты всё ещё рядом, несмотря ни на что.       Сириус отвёл взгляд, тихо кивнув. Он медленно поднялся, явно обдумывая, что именно сказать брату. Остальные за столом молча наблюдали за этой сценой, пока Джеймс, крепче обняв Асцеллу, поощряюще кивнул другу.       Как только он скрылся, Юфимия снова заняла своё место за столом, нежно взглянув на каждого. Обстановка потихоньку разрядилась, и Гарри, заметив, что всё внимание теперь снова принадлежит ему, тут же завопил, пытаясь привлечь внимание дедушки. Флимонт же только рассмеялся, и тепло обнял внука, когда Джеймс передал его ему в руки.       — Мама, мне кажется, ты бы стала прекрасной Гриффиндоркой.– ухмыльнулся Джеймс, глядя на её уверенную осанку.– Но, боюсь, мне придётся признать твоё превосходство. Даже учитывая твой факультет.       — Что я только говорила о факультетах, солнышко?– она улыбнулась, склонив голову набок, зная, что сын шутит.– Как бы то ни было, я горжусь тем, что я – Слизеринка. Нам с Регулусом, знаешь ли, было нелегко с вашими предрассудками о нашем факультете. Да и не только нам. Боюсь, что ваш стереотипный взгляд на "тёмный" факультет делает его репутацию хуже, чем заслужено.       — И, всё-таки, вы ни разу не жалели, что были на Слизерине?– с любопытством спросила Асцелла.       — Никогда, дорогая.– с мягкой улыбкой, она сжала ладонь девушки.– Каждый факультет формирует в нас что-то уникальное. Да, мы самые амбициозные и, возможно, наше мышление немного более... Стратегическое. Но без этого факультета я бы не стала такой, какая есть сейчас. Мы все учимся смотреть дальше клише, и, возможно, в будущем наш Гарри тоже сумеет понять, что в каждом из нас есть немного от всех факультетов.       — Было бы забавно, если бы Гарри поступил на Слизерин.– неожиданно заметил Флимонт, щекотя малыша, который заливисто смеялся и сам усмехнулся, поймав возмущённый взгляд сына.       — Все Поттеры поступают в Гриффиндор, пап.– почти обиженно фыркнул Джеймс, сложив руки на груди.       — Как и все Блэки на Слизерин?– усмехнулась Асцелла, услышав тихий смех Римуса.– Что ж, везде есть исключения, верно? Может, Гарри станет одним из них.