Одержимый молнией

      Плечо саднило. Под ключицей болело неистово, а возле сердца что-то непривычно тянуло. Ризли считал, что делал все правильно. Ровно до сегодняшнего вечера.       «Во всем виноват Флориан», — легче было бы уверовать в эту мысль, принять ее как аксиому. Но герцог знал: не маркиз, а он сам разрушил момент. Оступился, сказал глупость, испортил нечто невероятное своей тупой осторожностью.       Клоринда появилась в палате неожиданно, а исчезла еще более внезапно. Как молния, давно попавшая в сердце. Кастель зажмурился и провел подушечкой большого пальца по всем остальным на правой руке, пытаясь сохранить ускользающее ощущение мягкости кожи фрейлины хотя бы на мгновение. Тщетно. Хотелось больше и сильнее. Затем его ладонь невольно сжалась в кулак. Надо срочно встать с постели, отправиться за Клориндой. Скорее даже побежать.       Рывок в положение сидя — и пулевое ранение, которое лекари с трудом зашили, дало о себе знать. Герцог едва слышно прошипел и откинулся назад, нахмурив брови. «Лучше какое-то время не дергаться и не вставать», — говорили ему в лазарете. Ризли, конечно, готов был без зазрения совести проигнорировать предупреждения и рекомендации лекарей — речь ведь о Клоринде… Но он, ко всему прочему, вспомнил, что выглядит весьма неподобающе. Чрезмерно обнажен выше пояса. А не одевался ведь, чтобы рану было проще перевязывать. И привести себя в порядок уже не успеет.       Пока думал, казалось, двести пятьдесят раз упустил Клоринду.       Что ж, теперь у него в самом деле много времени, чтобы поразмышлять. Рана быстро не заживет. «Как и недовольство мисс Кюстин», — горько усмехнулся Кастель и посмотрел в потолок. Вот зачем он спросил это у нее? Объяснение глупое: боялся. Боялся, что стал лишним; что всё, что он делал для того, чтобы выстроить взаимоотношения с графиней, не имеет отныне никакого смысла. Боялся, что Клоринда на самом деле уже обещана Флориану. И не только боялся — злился от одной лишь мысли об этом, а в груди что-то жгло. И только после отрезвляющих слов Кюстин герцог понял, насколько абсурдно звучала фраза маркиза на поляне. Стала бы она стрелять в него, если бы любила? «Трижды любит она этого Флориана, как же. Прямо до гроба», — зазвучал в голове сарказм.       Но вообще-то Ризли знал, что дело было далеко не только в «любит — не любит». Законы и нравы жестоки — желания Кюстин и ее чувства никто бы просто-напросто не учел, если бы речь действительно шла о помолвке. Однако Кастель, в конце концов, мог ведь догадаться, что маркиз нагло солгал, чтобы лишний раз всколыхнуть общественность? Безусловно, мог. А теперь все, что ему оставалось, — это адресовать самому себе самое мягкое для данной ситуации оскорбление: «Ты дурак, Ризли».       Примерно на этой мысли в палате нарисовался Альбедо и прикрыл за собой дверь.       Ризли тяжело вздохнул. Нужно обсудить с ним дела. А когда художник уйдет, герцог непременно все еще раз обдумает. Вспомнит, каковы были последние несколько дней. И как умудрился ввязаться в дуэль с этим недочеловеком, разумеется.

༺♛༻

      Он упустил момент, когда фрейлина переехала к нему в голову насовсем. Это произошло, по ощущениям, далеко не сразу, но все же как-то быстро и само собой, словно без его участия. Ризли вообще не мог сказать, когда именно он оказался слишком увлечен ею, чтобы думать о ком-то еще. Быть может, на конной прогулке. Может, на одной из тренировок по фехтованию с ней. А может, и вовсе раньше. Но случилось это в промежуток между балом-маскарадом и обычным балом. Или, как сказал бы всякий обыватель, между двумя убийствами. Наверное, для управляющего тюремной крепостью в этом прослеживался особый символизм.       С тех пор, как Кастель эти чувства (далеко не только платонические) осознал, многие его действия можно было охарактеризовать емким, раздражающим словом «почти». На последнем балу и в архиве, например, почти признался.              А сейчас…              Он. Она. Его спальня. Касаться Клоринды — дар Архонтов. Однако герцог знал не понаслышке, что боги легко отнимают то, что даруют. А у таких, как Ризли, они забирают дарованное с нескрываемым удовольствием. Впрочем, велик был соблазн остаться, гладить Клоринду по щеке долго-долго, пока она не проснется. Ризли, быть может, получил бы потом от фрейлины недовольный, острый взгляд и гневную тираду, но едва ли жалел бы об этом. Уложить ее спать в выделенных ему покоях во дворце было правильно — Клоринда утомилась из-за расследования, поездки верхом, попыток доказать невиновность Жоэля Лефевра и чтения однообразных документов. Но нести ее на руках вместо того, чтобы аккуратно разбудить — сомнительно и дерзко. Это, в конце концов, не прошло для него бесследно.              …Почти поцеловал.              Кастель забылся, чуть не переступил черту. В одежде стало тесно. Вообще во всей, и особенно — ниже пояса. Это — самый настоящий повод сбежать, пока он еще в состоянии это сделать. Пока он еще хоть сколько-нибудь принадлежит себе, а не всецело — ей. Ризли не тронет ее, если Клоринда сама не попросит. «А чтобы попросила, надо постараться».       Отстранился, поправил воротник рубашки, вышел из спальни. Беглым взглядом отыскал перчатки — они лежали на столе, возле чашек, наполненных еще не остывшим чаем, который если и суждено попробовать, то явно не сегодня. Перчатки — в карманы. Ризли ругнулся шепотом — в карманах теперь слишком узко, чтобы смочь хоть что-то туда положить. Пришлось надеть перчатки, затем быстро снять сюртук с вешалки и покинуть наконец эти покои, силясь выровнять дыхание. Тяжело держать себя в руках рядом с фрейлиной — это все, о чем герцог мог думать.       Двое дворцовых стражников в коридоре стояли неподвижно, не нарушая регламента. Хорошо, что кроме них никого не было. Ризли спешно завернул за угол коридора, посмотрел по сторонам — пусто. Ровно ноль других людей. Кастель прислонился спиной к ближайшему не занятому картинами или иными украшениями участку стены и шумно выдохнул. Сердце билось в груди предательски сильно; одежда, казалось, все еще была будто на размер меньше. Тело до сих пор требовало прикосновений — о боги, если б только их — к Клоринде. А душа — если таковая еще присутствовала — просила быть рядом.       Ризли закрыл глаза и запустил руку в растрепавшиеся волосы. Фантастика. Он совсем теряет голову из-за госпожи Кюстин. Медленно и глубоко вздохнув, Кастель посмотрел в потолок — оттуда на него глядели местами позолоченные фрески, словно осуждая. Оставалось только усмехнуться.       Герцог простоял бы так еще бесчисленное количество времени, если б не услышал чьи-то нервные шаги и ругань себе под нос. Этот голос он сегодня уже слышал. «Как не вовремя». В последний момент Кастель успел перекинуть сюртук через согнутую в локте правую руку. Теперь, пожалуй, тяжелая ткань верхней одежды скрывала некое недоразумение, но из-за этой позы Ризли стал напоминать скорее дворецкого, нежели герцога. Впрочем, обстоятельства вынуждали.       Он зашагал вперед, а затем набрал побольше воздуха в легкие с мыслью: «Пригодится». И не прогадал: из соседнего коридора вышел раскрасневшийся Флориан. И если бы не вздувшаяся на его лбу вена, Ризли подумал бы, что маркиз идет прямиком из борделя — настолько смехотворно он выглядел.       Стоило только Кастелю поравняться с ним, как Флориан злобно взглянул на него, а потом и вовсе сделал несколько стремительных шагов в его сторону. Резких, с вызовом. Маркиз не побоялся даже схватить Ризли за воротник рубашки, на что герцог лишь изогнул бровь, стараясь не рассмеяться. Хотя очень скоро выяснилось, что подавить приступ смеха отнюдь не трудно. Достаточно было вспомнить, что этот аристократ (по поводу уместности применения этого слова к Флориану у Ризли возникали большие сомнения) чересчур настойчив в своих попытках добиться расположения Кюстин. Да что уж скрывать — хватило и того, что маркиз в целом оказывает знаки внимания Клоринде. Не важна настойчивость — раздражал сам факт. А еще больше сердило, что графиня, очевидно, знает Флориана намного дольше, чем Ризли знаком с ней. Но он с этим как-нибудь разберется.       Былое настроение герцога улетучилось.       — Где Клоринда? — бесцеремонно заговорил маркиз, дергая Кастеля за воротник рубашки. Губы Флориана скривились от гнева. Казалось, еще чуть-чуть, и от него непременно прилетит парочка оскорблений.       — Наверное, вы хотели спросить: «Где мисс Кюстин, Ваша Светлость?»? — проговорил герцог, с силой схватив маркиза за руку. Флориан беззвучно раскрыл рот — ему было явно неприятно, а то и вовсе больно. Несколько секунд — и он вынужден был отпустить воротник Ризли.       — Я спросил так, как собирался! — не отступал маркиз, стряхивая и растирая предплечье.       — Понятия не имею, где она. Ничем помочь не могу, — усмехнулся Кастель и демонстративно пожал плечами. Его осведомленность вот-вот выдаст наигранная улыбка.       — Ты! — Флориан намеренно выделил это слово голосом. — Ты мне уже поперек горла, герцог крепости Меропид! Мешаешь мне, как назойливая муха! Сначала занял должность, которая должна была стать моей, а теперь тянешь свои руки к Клоринде! Думаешь, что тебе все дозволено? Думаешь, ты неуязвим?              Кастель скрестил руки на груди и посмотрел на Флориана сверху вниз. Маркиз ниже и ростом (пусть не намного), и статусом. Он слаб, жалок — именно так это ощущалось. О его притязаниях на должность управляющего крепостью Ризли слышал впервые. Еще бы! Кастель занимает ее уже лет шесть, скорее даже семь. Оттого-то и дела ему до притязаний маркиза, если честно, было мало: в Ризли жила непоколебимая уверенность в том, что эта должность надолго закреплена за ним. Но вот насчет Клоринды… Зубы скрипнули против его воли.       — Ни должность, ни тем более госпожа Кюстин не принадлежит вам, маркиз.       — О, правда? — издевательским тоном произнес Флориан. — Ну, это пока что. Посмотрим, как Клоринда будет относиться к тебе после того, как я расскажу ей о том, кто ты такой. И чем занимаешься на досуге.       «Откуда он может знать?» — возник единственный вопрос. Через мгновение в руках стало холодеть. Частицы Крио кололи кожу изнутри, просились наружу — Ризли терпел, сильнее сжимая пальцы. Швы на кожаных перчатках слегка затрещали. Чтобы закон остался на стороне Кастеля, должен быть веский повод ударить Флориана, и обычной словесной перепалки для этого точно недостаточно. В голове будто завертелись шестерёнки: нужно придумать, когда и при каких обстоятельствах герцогу удастся размять кулаки.       — Откуда вам знать о моем досуге? — сурово решил прояснить Ризли, зачем-то еще соблюдая обращение на «вы». Видно, в голове осели-таки слова фрейлины про регламент, обращения по титулам и прочие формальности.       — Не только ты в этом королевстве что-то значишь. Не только тебе доверяют, — многозначительно ответил маркиз, фыркнув. От его мимики уже тошнило. — Жди завтра моего секунданта, герцог.       «Внезапно», — подумал Кастель. Эта фраза была весьма смелой. Особенно для кого-то вроде Флориана — от него, казалось, за километр несло трусостью и малодушием. Когда маркиз понял, что Ризли ничего не ответит, то решил подлить масла в огонь:       — Если для того, чтобы Клоринда была моей собственностью и ничьей больше, надо устроить дуэль — я это сделаю.       После этих слов Флориан словно испарился. Вероятно, все-таки опасался, что ему подправят пока что ровный нос. И, надо признать, бегство стало его спасением: за одно только слово «собственность» Ризли готов был впечатать маркиза в стену. Настолько ярого желания высвободить энергию Крио герцог не испытывал уже более десятка лет. Если память не изменяла.       Потребовалось сделать глубокий вдох, чтобы немного успокоить мысли и прийти в себя. Слишком часто у него сегодня кипела кровь. Сначала из-за близости к Клоринде, потом из-за конфликта с Флорианом. Из этих двух событий Ризли бесконечно выбирал бы первое и никогда — второе.       Стрелки часов приближались к трём ночи, когда Кастель вернулся в крепость. Поездка верхом на Гекторе в морозную погоду помогла лишь отчасти. Гнев, быть может, поутих, отдав бразды правления холодному расчету, но стремление ударить Флориана никуда не делось. Дуэль, да? Вне всяких сомнений, это была отличная возможность уничтожить надоедливого маркиза. Чутье подсказывало, что многие люди при дворе даже сказали бы Ризли «спасибо» за этот почти что благотворительный жест. Но было в поведении Флориана что-то подозрительное. Будучи элитным воином Сумеречного двора (как он им стал — все еще большой вопрос), он лучше прочих должен знать, что дуэли запрещены, но все равно рискнул заикнуться про секунданта. Блефовал? Будет утро — будет видно.       В тот день у Ризли начались проблемы со сном. Он хотел уснуть с мыслями о графине, но раздражение из-за слов маркиза не оставляло никаких шансов. Если Флориан и вправду знает о «досуге» Кастеля, то он ни в коем случае не должен проболтаться о нем ни единой живой душе, и особенно — Клоринде. Придет время, и Ризли сам скажет ей. Если хватит решимости, конечно же.       

༺♛༻

      Наутро голова гудела словно от похмелья. Не так много раз в своей жизни герцог напивался, и обусловлено это было как раз его искренней нелюбовью к разбитому состоянию, такому, как сейчас. Только вот вчера Кастель не пил ничего алкогольного. Впрочем, можно смело считать, что Клоринда крепче любого спиртного — и мысли о ней, стало быть, пьянили сильнее.       Кое-как приподнявшись на диване, Ризли принял положение сидя. Потрогал висок — ответом на прикосновение стала болезненная пульсация, которая лишь усилилась, когда в дверь кабинета начали неистово стучать.       — Войдите, — твердо проговорил он. Кто бы ни стремился потревожить его, Ризли не должен выглядеть уязвимым.       В дверном проеме появился один из многочисленных подчиненных. Сразу же поклонившись, он заговорил:       — Ваша Светлость, к главному входу подъехал некий месье. Утверждает, что он секундант какого-то маркиза. Прошу прощения, не запомнил его имени…       «Я б тоже не хотел его помнить», — с иронией подумал Кастель.       — Все в порядке. Я понял, о ком речь.              Еще несколько реплик, которые Ризли чуть было не пропустил мимо ушей, и подчиненный исчез, оставив герцога наедине с тиканьем часов на стене. Они не были очень уж громкими, но Кастель настолько утомлён, что из-за однообразного звука, казалось, не слышал собственных мыслей. Вскоре он решил обеспечить себе полную тишину: поднялся с дивана, взял часы в руки и, сконцентрировавшись, заморозил их механизм. Другое дело.       Пока созданные им кристаллы Крио не рассыпались, можно было прислушаться к собственным ощущениям. Было почему-то не совестно от осознания, что секундант Флориана мерзнет где-то снаружи, пока Ризли просто сидит в явно более теплом месте. И даже понимание, что этот человек практически не причем, не пробудило в Кастеле никакого сочувствия. Странно. Он неоднократно слышал истории о том, что влюбленность размягчает характер. Но Ризли, похоже, избирательно черствел. По крайней мере, по отношению к Флориану и человеку, который по каким-то причинам является его секундантом.       Солнце светило бледно, но его лучи все равно резали глаза. После темноты крепости Меропид всегда было так: Ризли щурился и жмурился, привыкая к свету, и закрывал лицо рукой. Однако сейчас у герцога было совсем мало времени, чтобы привыкнуть к миру за пределами его тюремных владений — стоило побыстрее отправить секунданта Флориана куда-то далеко и желательно надолго, пока и он не начал беспричинно раздражать. Грохот закрывшихся дверей главного входа сопроводили слова месье:       — Доброе утро, Ваша Светлость, — он наклонил голову. — Мой господин просил передать Вам вызов на дуэль. Согласно дуэльному кодексу чести, Вы должны сообщить, принимаете ли Вы его или отказываетесь.       Секундант отошел от своего коня и протянул герцогу небольшой свиток с сургучной печатью. На ней были какие-то символ и надпись, но вглядываться Ризли не стал — сразу же развернул послание. Среди шаблонных строк Кастель быстро выискал пункт «повод»: «Защита чести графини Клоринды Кюстин, фрейлины Её Высочества Фурины де Фонтейн». Пришлось моргнуть пару раз, прежде чем убедиться: в этом письменном вызове нет ни слова про должность. Только про Клоринду, но даже так Флориан исказил суть возникшего конфликта. «Хочет защитить ее честь, но при этом желает, чтобы она стала его «собственностью». Двуличный…» — дальнейшие оскорбления не прозвучали даже в мыслях: пришло время наконец ответить секунданту.       — Я принимаю вызов.       Он и не думал отклонять его, ведь сделать это — все равно что сдаться, уступить маркизу и, как следствие, распрощаться со своей репутацией дворянина. «И отказаться от нее», — напомнил себе Ризли. Хотя едва ли он вообще забывал про графиню — не мог, не хотел, не собирался.       — Принято, — учтиво кивнул секундант Флориана. — В ближайшее время я свяжусь с Вашим секундантом и обговорю условия поединка. Желаю Вам хорошего дня. До встречи.       Ризли молчал, наблюдая, как посланный маркизом человек садится в седло. Совсем скоро он уехал, но Кастель так и не смог избавиться от неприятного ощущения его присутствия. За фасадом вежливого и воспитанного секунданта, как известно, прятался дуэлянт-скандалист. Уже только это вынудило герцога устало потереть переносицу. «Хоть бы научил манерам своего маркиза, честное слово», — съязвил внутренний голос.       Недолго повертев в руках свиток, Ризли спрятал его во внутренний карман сюртука и, вздохнув, решил вернуться в крепость. Дуэль дуэлью, а работы меньше не становится. К тому же, вчера он и так пренебрёг своими обязанностями. Для себя самого Кастель объяснил это желанием провести с Клориндой побольше времени, но для множившихся на его столе папок с документами он не придумал оправдания.       Кристаллы Крио в механизме часов уже оттаяли, когда Ризли вновь оказался в своем кабинете. Теперь ему думалось, что этот звук не так уж и плох. В конце концов, заниматься делами в абсолютной тишине герцог не привык, а голова уже болела меньше.       После уличного холода снимать верхнюю одежду не хотелось, но Кастель заставил себя это сделать. Сейчас, ко всему прочему, к здешней температуре несложно привыкнуть — тут лишь слегка прохладно. А вот в разгар зимы будет значительно хуже. По мере приближения этой холодной поры у герцога все чаще мелькала мысль о том, чтобы наконец заморочиться и построить себе здесь камин, но Ризли каждый год переносил реализацию данной идеи на следующий. Во-первых, это не так-то просто организовать. Во-вторых, это будет несправедливо по отношению к остальным обитателям крепости, среди которых числятся не только преступники. В-третьих… Сидеть в холоде — дань памяти прошлому, которое временами хотелось забыть.       Еще даже не полдень, а Кастель уже ощущал себя измотанным. Едва сев в кресло, он откинулся на его спинку и ненадолго посмотрел в потолок. В голове было пусто, но вместе с тем — невероятно много всего. Клоринда, предстоящая дуэль, работа, задания от Её Величества, слова маркиза про «досуг». Потом опять Клоринда, обязанности, искривленное гневом лицо Флориана, секундант. Документы, свиток с письменным вызовом, досье на заключенных, отчеты.       Так дела не делаются.       Ризли нахмурился и начал с конца — достал из кармана сюртука послание от маркиза. Текст, казалось, писал не Флориан, а его секундант, но вот слегка поломанная сургучная печать, которую до сего момента не было времени рассматривать, сделана точно маркизом. Кастель пригляделся: она выглядела чересчур знакомо. Герб на ней был незамысловатый — два меча, виноградная лоза и слова.       — «Marechaussee» и «Guertin», — прочитал герцог надписи на застывшем сургуче.       По поводу первой вопросов не возникло. Более того, разрешились многие существующие. Например, стало понятно, почему Флориан настолько хвастлив. На гербе его семьи присутствует упоминание Сумеречного двора, а это значило, что его предки играли в нем далеко не последнюю роль. Впрочем, как бы ни была уважаема семья маркиза, казалось, что весь почет меркнул из-за отвратительного поведения Флориана. А еще прояснилось, почему графиня Кюстин знает маркиза так долго. Их просто-напросто связывает Сумеречный двор — оба имеют к нему отношение, и не столь важно, прямое или косвенное. Ризли следовало подумать об этом раньше, а не оставлять в виде предположения — оно бы непременно подтвердилось, если бы герцог задался целью это проверить. Но лучше осознать поздно, чем никогда.       «А вторая надпись, видимо, фамилия», — сделал вывод Кастель, кое-как встряхнув голову от мыслей о Клоринде. Казалось, все, о чем он начинал размышлять, так или иначе приводило его к графине. В этом даже ощущалась какая-то приятная безысходность.       Опять отвлекся. Пришлось прочистить горло и вновь взглянуть на печать.       — Флориан Гертен, — вслух проговорил он. Фамилия маркиза звучала тоже знакомо, но все попытки выудить из памяти что-то похожее не увенчались успехом. Возможно, дело осложнялось еще и тем, что в глубине души Ризли не хотел ее вспоминать. Да и маркиз уже запомнился ему как «Флориан». К этому имени не было желания добавлять фамилию даже из уважения — его не было.              Герцог просидел со свитком в руках очень-очень долго, глубоко задумавшись. То ли о печати, то ли о Клоринде.

༺♛༻

      Работа не ладилась до самого вечера: буквы расплывались, в глазах темнело. Ризли уже не мог дождаться наступления ночи; он даже не против был снова заночевать здесь, в крепости, — он слишком утомлен, чтобы возвращаться в свою усадьбу. От этой мысли заболели спина и плечи; на диване в кабинете, в конце концов, спать не так удобно, как на огромной кровати в его доме.       Ризли тяжело выдохнул и присмотрелся: дыхание в пар еще не превращалось. Значит, остаться тут на еще одну ночь — неплохая идея. Не ужасная, по крайней мере. Быть может, у него будет мотивация встать пораньше и заняться делами, которые не удались сегодня. «Вряд ли», — подсказывало чутье. Кастель плохо работает, потому что мало спит. А спит мало, потому что у него много работы и мыслей — об этой самой работе и мисс Кюстин. Больше, пожалуй, все-таки о последней.       Одинокие и весьма цикличные размышления прервал стук в дверь.       — Ваша Светлость, прибыл господин Жюрье, — едва войдя в кабинет, оповестил тюремный надзиратель.       Глаза Кастеля едва заметно округлились. «Так быстро?».       — Впустить, — коротко приказал он.       Необъяснимое нехорошее предчувствие отобразилось на лице герцога слегка нахмуренными бровями. Оно и понятно: Ризли не ожидал увидеть своего секунданта раньше, чем завтра после обеда. Однако перед тем, как Жюрье все-таки зашел, Кастель принял расслабленную позу, да и всем своим видом решил показать беззаботность.       — Добрый вечер, — поздоровался герцог и слегка кивнул.       — Добрый ли, Ваша Светлость… — Жюрье по-прежнему стоял в дверях.       Теперь, похоже, не осталось причин прятать свою подозрительность за маской непринужденности. Наверное, в этом изначально не было смысла: Ризли мог доверить Жюрье свою жизнь, и их прошлое это лишний раз подтверждало, вот только от привычки относиться ко всему со скепсисом герцог уже вряд ли в состоянии избавиться.       — Во-первых, проходи и садись. Во-вторых, что случилось? — произнес Кастель, скрестив руки на груди и сощурив глаза.       Жюрье вздохнул и сел в кресле неподалеку от рабочего стола Ризли, затем прикрыл глаза и покачал головой.       — Вам это очень не понравится, — начал издалека он. — К Вам ведь приезжал секундант маркиза Флориана?       — Разумеется. Передал мне вызов на дуэль, а после моего согласия сказал, что в скором времени отыщет тебя.       — Отыскал, — чуть ли не сквозь зубы проговорил Жюрье. — Не так давно как раз состоялась встреча, Ваша Светлость. Однако… я должен был разговаривать только с секундантом маркиза, но и сам маркиз тоже там был!       «И это не кончилось чем-то хорошим, судя по всему».       — С этого места поподробнее.       — Вдвоем они… мягко скажем, давили на меня, — сознался Жюрье. — Наговорили кучу всякого, а потом почти силой вручили мешок с деньгами. Я… даже отказаться не успел, да они бы и не позволили. Этот маркиз слишком странный, Ваша Светлость. Нервный, злобный… Я решил его не провоцировать, и поэтому… В общем, я взял деньги, притворился, что согласен с их условиями и сделал вид, что уезжаю к себе, но на самом деле почти сразу же отправился к Вам.       — Значит, вот, как Флориан планирует победить… — Ризли потер подбородок и встал с кресла.       Герцог догадывался о том, что Флориан не самый честный человек в Фонтейне, — выходка с подкупом секунданта это лишний раз подтверждала. Промелькнула мысль, что бесчестие маркиза почти справедливо развязывало руки.       Сквозь поток размышлений Ризли пробился голос Жюрье:       — Господин Кастель, я все еще готов быть Вашим секундантом, даже если за этим последует наказание. Я все же многим обязан Вам, поэтому не продамся. И уж тем более кому-то вроде маркиза.              Ризли молчал примерно минуту. Мерил кабинет шагами, продолжая обдумывать ситуацию. «Я должен быть на десять шагов впереди», — повторил несколько раз себе он. Затем Кастель резко остановился и посмотрел в сторону своего давнего друга:       — А знаешь… Раз Флориан будет играть не по правилам, то мы просто должны его переиграть.       — Т-то есть?       — От тебя требуется всего-навсего не приходить, — пожал плечами Ризли.       — Что? Как же это, Ваша Светлость? А кто же будет следить за действиями маркиза, соблюдением договоренностей и Вашим здоровьем? — Жюрье вцепился руками в подлокотники и в неверии посмотрел на Кастеля.       — Это не столь важно, — принялся рассуждать он. — Для тебя будет безопаснее, если ты не придешь. Более того, для моего только что появившегося плана твое участие скорее навредит, нежели поможет.       — Но…       — Я понимаю твое беспокойство. Однако я должен заставить Флориана думать, что он выигрывает. А если ты появишься на дуэли после его подкупа, он лишь разозлится и будет более бдительным.       Жюрье не проронил ни слова в ответ. Ризли же подошел к небольшому шкафчику и открыл его дверцу — та отозвалась протяжным скрипом. Он достал оттуда какую-то баночку, и его лица коснулась легкая улыбка.       — Ты знаешь не хуже меня, Жюрье, что иногда, чтобы выиграть войну, нужно проиграть сражение.       — И ради этого Вы готовы рискнуть жизнью? — он вздохнул. — Эх… За долгие годы, что я Вас знаю, Вы получили титул герцога, заняли должность управляющего тюремной крепостью, добились невероятного влияния при дворе… Но все равно продолжаете действовать по принципу «все или ничего»? Уму непостижимо! Вам же теперь есть, что терять!       «Он прав. Мне есть, что терять. Оттого и нет права на проигрыш».       — Я не слишком рискую, — постарался заверить Ризли. — Я продумал почти все аспекты.       — Дуэль уже послезавтра. Хватит ли Вам времени все учесть?       Короткий вздох.       — Вполне. Я даже придумал, что делать с тобой, — он вручил баночку Жюрье.       — Что это, Ваша Светлость?       — Чай.       Ризли смолк, наблюдая за возникшим на лице Жюрье недоумением. Весьма необычный подарок, который наверняка спровоцирует у его секунданта вопрос: «И как это понимать?». Герцог, впрочем, не торопился объяснять другу, почему именно чай.       За идеей сделать такой подарок скрывалась долгая история. Не настолько долгая, как знакомство Ризли с Жюрье, конечно же, но «срок» у этой истории был солидный, а именно — несколько лет.       Однажды Жюрье упомянул, что хотел бы стать ученым. Но мешало этой мечте, казалось, все на свете: и недостаток средств на обучение, и болезнь его матери, и строгость отца, и ситуация в королевстве, которая была в разы хуже, чем сейчас. Его отец настаивал на том, что в качестве исследователя Жюрье себе карьеру не построит, и дорога ему только в военное дело. По прошествии времени Жюрье, наверное, согласился с ним, но желание связать себя с наукой никуда не исчезло. Он даже в военном лагере старался улучшить жизнь солдат, без конца что-то мастеря.       Ризли все это знал. Знал о мечте Жюрье, знал о его способностях, видел в нем потенциал. Только вот случая отправить его в Исследовательский Институт Фонтейна не представлялось — герцог работал над репутацией своего секунданта, и тот под его влиянием и покровительством дослужился до лейтенанта. Для выходца из недворянской семьи это, надо признать, весомое достижение.       — Кх-м, — секундант Кастеля прокашлялся, напоминая о себе. Тень непонимания так и не оставила его.       Взгляд Ризли стал более осознанным — он наконец вернулся в реальность и начал объяснять суть подарка:       — Чай пригодится тебе. Вот представь: возвращаешься с лекционного занятия в Академии Сумеру…       — П-подождите, — запнулся Жюрье. — Какая еще Академия Сумеру?..       Герцог вошел в кураж, наблюдая за эмоциями на лице его друга: они сменялись слишком быстро, были яркими и выразительными. Пожалуй, придумать «ситуацию с чаем» стоило хотя бы ради этого.       — Хм, я думал, это учебное учреждение у всех на слуху, — иронизировал Ризли. — Но посуди сам: в Фонтейне тебе опасно оставаться, поэтому Исследовательский Институт — это плохой вариант. А вот Академия…       — Стойте, — вновь перебил герцога он. — Ваша Светлость, Вы в самом деле отправите меня туда?..       — А, да, — Кастель сел на свое кресло и сложил руки в замок. — Я обо всем позабочусь. Будешь после лекций по вечерам пить чай вместе с леди Лурвин, — будто невзначай оповестил Ризли, с трудом сдержав хитрую ухмылку. Жюрье моментально переменился в лице. Похоже, смутился.       — Ле… Леди Лурвин? — его щеки слегка порозовели. — Но господин Кастель, мы не…       — Боюсь, твоя реакция тебя выдает, — герцог довольно прикрыл глаза. — Более того, я разговаривал с ней. Леди Лурвин отнюдь не против сбежать в другую страну от брака по принуждению. Вместе с тобой, разумеется, — подмигнул он.       Жюрье подавился воздухом, а затем, восстановив дыхание, неуклюже поправил очки. Ризли неоднократно замечал, что Жюрье намеренно избегает разговоров о леди Лурвин и всем своим видом силится показать, что не испытывает к ней никакой симпатии. Правда, то ли Кастель научился читать людей, точно книги, то ли его друг совсем не умеет прятать чувства, — все стало очевидно уже давно. Герцог, впрочем, склонялся ко второму варианту.       — Спасибо, — тихо произнес секундант, опустив голову. — Ваша Светлость, это… я в неоплатном долгу перед Вами.       — Знаю, — вдруг заявил Ризли. — Но ты заслужил прожить счастливую жизнь подальше от дворца и его интриг. К тому же, — протянул он и многозначительно посмотрел на Жюрье, — мне когда-нибудь может понадобиться твоя помощь. И заодно твои знания, которые ты получишь в Академии. Надеюсь, если такое произойдет, ты не откажешь мне.       — Как же можно! — почти возмутился Жюрье. — Я не смогу Вам отказать! Только не после того, как Вы исполнили два моих самых заветных желания…       В кабинете вновь стало тихо. Шокированный Жюрье сидел в неверии и, казалось, не дышал. От внимательного взгляда Ризли не ускользнуло, что его друг ущипнул себя, опасаясь, видимо, что происходящее — лишь приятный сон. Герцог улыбнулся. Из них двоих хотя бы у Жюрье все должно быть легко: просто уехать в другую страну, выкрасть любимую леди и начать жизнь с чистого листа. У Кастеля так, к сожалению, не выйдет.       Где-то за пределами кабинета слышались голоса надзирателей, которые сменяли друг друга на посту. Ризли закономерно взглянул на часы — одиннадцать вечера. Он попытался посчитать, сколько времени не спал достаточно для того, чтобы чувствовать себя бодрым — сбился. Впрочем, он знал, что речь шла всего-то о паре дней. «Терпимо», — решил Кастель.       — Точно! — вдруг зашевелился Жюрье. — Я же должен был отдать Вам документ с секундантских переговоров, — он залез во внутренний карман своей шинели и достал оттуда сложенный пополам лист бумаги, а затем протянул его Ризли. Герцог сразу же развернул документ и, едва различимо поведя бровью, принялся читать об условиях дуэли.       — Мечи, двадцать шагов… — вслух проговаривал он, цепляя глазами самые важные моменты в большом тексте. — До первой крови… Надо же, как благородно с его стороны, — с сарказмом прокомментировал Ризли. — И будет это все на поляне за дворцом. Смело.       — Документ составлен так, чтобы Вы ничего не заподозрили, Ваша Светлость, — пояснил Жюрье.       Кастель кивнул и отложил лист в сторону, а затем откинулся на спинку своего кресла. Несмотря на поздний час и отсутствие нормального сна, мысли в голове Ризли формировались вполне четкие. Все умственные усилия были направлены на то, чтобы до мельчайших деталей продумать план под названием «переиграть Флориана». И проигрыш в дуэли — это лишь первый этап его все же рискованной затеи. Одна неправильно повернутая шестеренка в большом механизме его замысла, и… Даже думать не хотелось об этом.       Когда кресло скрипнуло, Ризли обнаружил себя уставившимся в одну точку. Услышав звук, герцог все же обратил внимание на его источник: Жюрье поднялся со своего места; на его лице до сих пор была смесь шока, счастья и смятения.       — Я пойду, с Вашего позволения, — произнес он, в очередной раз поправив очки. — Время уже позднее. Вам следует отдохнуть.       Ризли невнятно повел головой, пытаясь то ли кивнуть, то ли отрицательно ею помотать.       — Это уже как получится, — пожал плечами герцог.       — Будьте осторожны, Ваша Светлость. Маркиз Флориан совсем не выглядит человеком чести.       — Думаешь, после всего, что мне довелось пережить, какой-то выскочка оборвет мою жизнь? — Кастель усмехнулся и хрустнул костяшками пальцев.       — Нет, конечно, — улыбнулся Жюрье, медленно подходя к выходу. — Вам ведь еще надо попытать счастья с госпожой Клориндой.       Жюрье исчез за дверью, ведущей из кабинета, но перед этим не упустил шанса посмотреть на смущенного Ризли. Как только несостоявшийся секундант исчез из поля зрения, герцог спрятал лицо в ладони. О боги. Его друг только что безобидно пошутил о его влюбленности. С ума сойти.       Кастель потер переносицу и достал из ящика стола чистый лист. Надо было подготовить несколько бумаг о предоставлении средств для Жюрье. Как бы их оформить? Перерасчет жалования? Премия за личные заслуги? Не то чтобы Ризли вообще собирался потом показывать эту бумагу кому-то и отчитываться за потраченные деньги, но…       Осознание накрыло как-то медленно, хоть и вполне ожидаемо. Жюрье перебирается в другую страну. Из Фонтейна уедет один из немногих людей, кто знает о его чувствах к Клоринде. Эта мысль почему-то не укладывалась в голове. Безусловно, Ризли еще раньше планировал исполнить мечту давнего друга, однако сейчас это решение ощущалось внезапным, пусть и было оно своевременным. Из недостатков — разделить эмоции с Жюрье отныне можно будет только в письме. «Проще тогда вообще не делиться. Мне не привыкать».       Герцог погасил свет во всем кабинете, и вместе с темнотой Ризли окутала еще и легкая грусть, смешавшись с ностальгией. Держать Жюрье подле себя как удобного помощника было бы эгоистично. И все же… Кастель будет помнить их разговоры по душам возле костра в зимние вечера.

༺♛༻

      Последний день перед дуэлью начался с режущей боли в глазах. Ризли потёр их, но неприятное ощущение не исчезло. Правда, кроме себя самого в своем состоянии винить было некого: вместо сна в его голове без конца крутились мысли. О Жюрье, о предстоящем «столкновении» с Флорианом, о плане и о Клоринде, конечно же. При таком-то наборе герцог если и спал, то часа два. Не больше.       Времени на очередные попытки уснуть уже не оставалось: обитатели крепости Меропид бодро засуетились; к тому же, Ризли надо было встретиться с «ключевым звеном» плана. И чем раньше, тем лучше, иначе существовал риск не успеть.       Кое-как взяв себя в руки, Кастель разобрался со срочными делами крепости, отдал несколько поручений и приказов, проверил камеры с особо опасными преступниками и только потом уехал в королевский дворец.       В глубине души Ризли желал случайно встретить здесь мисс Кюстин. В этом был особый смысл: дуэль, вероятно, разделит жизнь на «до» и «после», оттого-то и хотелось повидать Клоринду в это самое «до». Хотя бы еще раз посмотреть в ее фиолетовые глаза, вызвать легкую улыбку на ее лице, что-то рассказать или предложить возобновить тренировки на мечах — Кастель жалел, что они прекратились. О, как бы ему хотелось еще раз увидеть ее магию Электро во всей красе.       Он приспособился к тому, чтобы просчитывать многое на несколько шагов вперед. Но герцог по опыту знал, что всегда что-нибудь идет наперекосяк, а потому сказать наверняка, каков будет исход дуэли, он не мог. Именно по этой причине неплохо было бы увидеть графиню до поединка. Однако искать ее целенаправленно Ризли не стал, чтобы не уподобляться Флориану, так что оставалось лишь тяжело вздохнуть и надеяться, что хотя бы на обратном пути он встретит Клоринду в каком-нибудь коридоре.              Ризли дошел до нужного места. Остановился, попробовал собраться с мыслями — бесполезно. По ходу разговора разберется. Постучал в дверь — по другую сторону послышалось строгое «Войдите».       — Здравствуй, герцог Кастель, — поздоровался Нёвиллет, как только Ризли переступил порог его кабинета. Кастель устало прикрыл глаза и приветственно кивнул.       — Давай отложим формальности, — попросил он. — Я к тебе сейчас пришел как друг, а не как герцог.       Лорд сложил руки под подбородком и окинул Ризли внимательным взглядом. Возражать не стал. И вряд ли собирался.       — Похоже, дело серьезное, — констатировал Нёвиллет. — Круги под твоими глазами говорят сами за себя. Наведайся потом в лазарет, возьми снотворное из мяты и ромарина. Мне помогает.       — Это подождёт, — мотнул головой герцог. — Мне необходима твоя помощь.       Выражение лица лорда сделалось совсем нечитаемым. Он не отрывал взгляда от Ризли и вскоре молча указал на кресло, что находилось напротив большого стола, на котором царил идеальный порядок. Кастель не отказался от предложения сесть. Впрочем, легче от этого ему не стало. Нёвиллет смотрел выжидающе, так что герцог, закинув ногу на ногу, набрал в лёгкие побольше воздуха и заговорил о насущном:       — Завтра к часам семи вечера на поляне за дворцом мне не помешал бы спецотряд жандармов.       Остальные слова почему-то застряли у него в горле. Лорд Нёвиллет помолчал еще примерно минуту, прежде чем вновь опустил голову, чтобы прочитать какой-то документ, и спокойно ответил:       — Я распоряжусь о прибытии отряда. Однако потрудись объяснить, для чего это нужно, Ризли.       — Все просто, — развел руками герцог. — Я уверен, что кое-кто попробует нарушить правила. И кодекс заодно.       Нёвиллет замер. Тяжело было определить, сколько времени прошло перед тем, как он оторвался от чтения государственных бумаг. Под уютный звук потрескивающих в камине дров лорд положил голову на сложенные в замок руки и неглубоко вздохнул.       — Полагаю, речь идет о дуэльном кодексе чести? — спросил лорд, на мгновение сузив глаза.       — Ты сегодня очень проницателен. Даже несмотря на мои завуалированные объяснения, — хохотнул Ризли и взял со стола нетронутую чернилами перьевую ручку. — Как ты догадался? — он покрутил ручку между пальцами и ненадолго задумался.       — Вчера ходили разного рода слухи о том, что «какой-то герцог и маркиз Гертен повздорили», — Нёвиллет расписался на небольшом пергаменте и отодвинул его в сторону. — Я решил в них не вникать. Похоже, зря.       Ризли потер переносицу и беззвучно положил ручку обратно. Ему невольно вспомнилось, что в этом дворце даже у стен есть уши. Кто мог услышать его ссору с Флорианом? Кроме стражников, неподвижно стоящих поодаль, кандидатов на роль подслушавшего на ум не приходило. Впрочем, это уже не имело значения.       — Да… — сдавшись, протянул Ризли. — Флориан вызвал меня на дуэль.       — И каков повод?       — Госпожа Клоринда.       После короткого ответа герцога в кабинете снова образовалась тишина. На улице завывал ветер, сметая с оконного отлива плотный слой снега. При всей сложности и нестандартности ситуации, атмосфера не ощущалась совсем уж напряженной. Глядя в пол, Кастель запустил руку в волосы, после чего сжал просочившиеся сквозь пальцы пряди.       — Мисс Кюстин знает? — поинтересовался Нёвиллет. Он, казалось, нисколько не удивился: тон его продолжал звучать ровно, а выражение лица не изменилось.       — Если маркиз не разболтал, то нет, — негромко выдохнул герцог. — И я бы предпочел, чтобы не знала. Пусть лучше узнает потом. После того, как все произойдет.       — Учитывая выбранное для поединка место, думаю, мисс Кюстин поставят в известность раньше, чем этого хочется тебе.       Глубоко в душе пришлось признать: Нёвиллет прав. В королевском дворце слухи разносятся чрезмерно быстро. Более того, Ризли был уверен почти наверняка: Клоринда не упустит возможности прибыть на поляну сразу же, как ей расскажут о предстоящей дуэли. Со стороны герцога раздался усталый вздох.       — И ты готов завтра рискнуть жизнью? — вдруг спросил лорд, потирая пальцы левой руки своей правой.       — Безусловно, — будто не думая, выпалил Кастель. — Но риски будут небольшие. Я договорюсь с парочкой лекарей.       — На твоем месте я бы сильно не рассчитывал. Сейчас конец месяца, поэтому большинство дворцовых лекарей помогают в городских лазаретах.       Ризли напрочь забыл об этом. Это, пожалуй, и есть то самое «не по плану». Но вариантов кроме «смириться и подчиниться обстоятельствам» не было, да и отказываться от своей затеи только потому, что почти все знатоки медицины сейчас заняты, Кастель не намеревался. «Иначе бессонница будет неоправданной», — саркастично подметил он про себя.       — Что ты задумал?       — Проиграть в дуэли. А спецотряд жандармов поможет арестовать Флориана. Поэтому чисто технически… Я выиграю, — на лице Ризли промелькнула ухмылка.       — Это та еще авантюра. Чего ради ты это хочешь устроить? — зачем-то спросил лорд. Кастель был уверен, что Нёвиллет уже обо всем догадался: он далеко не глуп, а вопрос этот задал скорее для того, чтобы подтвердить свои предположения.       — Ради того, чтобы запереть Флориана в Меропиде, само собой, — одна только мысль об этом заставляла герцога улыбаться. — Поболтаю с ним по-мужски. Ты же понимаешь, о чем я.              Нёвиллет резко встал из-за стола и, отвернувшись от Ризли, подошел к окну. Казалось, то, что он только что услышал, ему категорически не понравилось. Но Кастель не ощутил укола совести: с Нёвиллетом он всегда честен настолько, насколько позволяли обстоятельства, и потому намерений относительно Флориана он сейчас не скрывал и даже впредь не собирался.       — Её Величество Фокалорс, насколько мне известно, не отменяла эдикт о запрете дуэлей, — не оборачиваясь, серьезным голосом заговорил Нёвиллет. — Королеве и тебя наказать придется. Уверен, ей этого не хочется, но если она сделает для тебя исключение, то это поставит ее под удар. Положение Её Величества в последнее время вызывает у меня беспокойство, и было бы лучше, если хотя бы ты постарался не усугублять его своими действиями.       Ризли скрестил руки на груди и нахмурился. Он сверлил спину лорда мрачным, холодным взглядом, словно тот озвучил что-то непростительное или безмерно бестолковое. «И почему «моими действиями»? Конфликт ведь спровоцировал Флориан, а не я», — с долей обиды подумал Кастель.       — И что ты предлагаешь?       Герцогу в самом деле было интересно. Нёвиллету легко рассуждать о подобном со стороны: его репутация всегда была безупречной, в конфликты он никогда не ввязывался и пресекал попытки других начать с ним ссору, пусть и желающих затеять таковую за всю его жизнь можно было пересчитать по пальцам одной руки. Ризли однажды задался вопросом о том, как лорду удалось не погрязнуть в интригах, но тот на это не ответил ничего конкретного, словно умение оставаться идеально «чистым» — это фамильная тайна. Так что для себя Кастель решил, что все дело в совокупности фактов: у Нёвиллета огромное, скорее даже нечеловеческое терпение, почти абсолютный контроль над эмоциями и сильная аура Гидро магии. Да, с данными вроде этих немудрено было стать эталоном законности, справедливости и пацифизма.       — Предлагаю избежать дуэли. Пока вы оба не на площадке, ваши разногласия еще можно решить мирным путем, — озвучил лорд и ненадолго обернулся.       — Нет, — бросил Ризли чересчур категорично. Быть может, он и хотел бы сказать это помягче, но, увы, отступать было поздно.       — И почему же? От дуэли пострадаете вы оба, так не лучше ли не начинать?       Нёвиллет довольно скоро приблизился к столу, но вот садиться в кресло не торопился.       — А вот представь, — Кастель встал со своего места, чтобы не возникало необходимости поднимать голову, — если бы была дуэль за честь Её Высочества. Ты бы тоже так рассуждал? Отклонил бы вызов и был бы готов носить после этого клеймо труса? И как бы потом смотрел ей в глаза?       Лорд опустил веки и медленно выдохнул. Воздух сделался тяжелым, душным, влажным, будто вот-вот пойдет дождь.       — Некорректное сравнение, Ризли. За принцесс начинают войны.       Маска миролюбия, которую носил Нёвиллет, похоже, дала трещину, но герцог был преисполнен совершенно иными мыслями, оттого и не задумался о глубине слов своего друга. Вместо этого он сказал то, что просилось наружу прямиком со дна его души:       — Если бы того требовала ситуация, я бы начал войну за графиню Клоринду.       После этих слов в кабинете стало предательски тихо. Даже дрова в камине уже не трещали — там тлели угли приятным оранжевым, переходящим в красный. Привычного уху звука напольных часов тоже не слышалось. «Да и сами часы, похоже, в ремонте», — подытожил Ризли, окинув помещение беглым взглядом. Когда-то ему думалось, что без этого размеренного стука в стенах кабинета лорда не способен состояться ни один успешный разговор. Наверное, в этом была доля правды — сегодняшняя беседа тому доказательство.       — Кажется, теперь я понимаю глубину твоих чувств, — выдержано проговорил Нёвиллет.       Стало немного страшно. Должно быть, у Ризли давным-давно все написано на лице, раз даже лорд догадался. И это означало только одно: королева Фокалорс придумает ему наказание, исходя из его главной слабости. И, к несчастью, все мыслимые и немыслимые аргументы были в пользу того, что наказание это будет похуже смерти. Смерть, в конце концов, его старая подруга.

༺♛༻

      Ризли неоднократно слышал, что у многих дуэлянтов перед поединком трясутся руки. Кого бы ему поблагодарить за то, что это не распространилось на него? Себя? Королеву? Или, быть может, раздражающего до невозможности маркиза, который не затыкал своего рта ни на мгновение с тех пор, как они оказались на поляне за дворцом?       Да, в тот день его руки не тряслись. Он держал меч уверенно, ведь Клоринда когда-то сказала, что среди дуэлянтов проиграет прежде всего тот, в ком недостаточно решимости. Ризли даже убил бы Флориана, не дрогнув, если бы не сильное желание удержать ситуацию под своим контролем; если бы не план, который он разрабатывал ценой своего сна и спокойствия.       Из всего, что произошло на дуэли, не по плану была только графиня Кюстин. Она сбила ему дыхание, невольно запутала мысли — и он, как самый настоящий идиот, повернулся к Флориану, вооружившемуся огнестрельным, через левое плечо. Подставился под пулю, чуть не погиб на глазах у той, из-за которой затевалось это «мероприятие».       Жюрье на площадке не было, как и задумывалось. Не было и лекарей для Ризли, что тоже ожидалось. Была только Клоринда, которая заменила собой и секунданта, и медика — отметила все нарушения маркиза и спасла герцога. Это ли не повод влюбиться в нее снова? Хотя правильнее будет сказать не снова, а сильнее.                     Кастель находился в палате вот уже несколько дней. Мысли о событиях последней недели совсем не покидали его голову. Он не высыпался — и это чуть не отправило его на тот свет. Ризли намеренно проиграл Флориану, но погибать из-за невнимательности он вовсе не собирался.       И пусть страшный день дуэли позади, сон герцога не нормализовался: теперь его мучают приступы бессонницы из-за боли в плече и ссоры с графиней. Ризли не прекращал сокрушаться о глупости и абсурдности вопроса, что он задал Клоринде. Она, похоже, была сильно обижена: не приходила сюда больше, не заглядывала даже на минуту. Это мучило Кастеля, и каждое утро в палате он встречал со сбитыми простынями, потому что ворочался.       Зато на следующий день после неловкого разговора с Кюстин герцога навестил Нёвиллет. Опять акцентировал внимание на кругах под глазами Ризли, а затем приказал медсестре приготовить снотворное для Кастеля, перекинулся с ним парой фраз и ушел по делам, коих образовалось немало после того, как расползлись слухи о дуэли.              Но ромарин и мята, рекомендуемые Нёвиллетом, не справились — ясно это стало быстро, уже следующей ночью. Раздражало: Ризли и сам уже был бы рад хорошенько выспаться, но мозг покоя не давал, без конца напоминая о том, что он натворил. Хоть Кастелю и подумалось, что произошедшее не катастрофа, ситуация с Клориндой все равно продолжала беспокоить его.       «Надо написать ей письмо», — возникла тривиальная идея.       Ризли дотянулся до прикроватного столика и взял оттуда записную книжку, в которую была вложена перьевая ручка, и небольшую чернильницу. Наверное, стоило попросить какую-нибудь из медсестер принести нормальный лист бумаги, но герцог боялся, что, пока он ждет исполнения своей просьбы, мысль покинет его. А он, надо сказать, настроился на глубокое раскаяние чуть ли не в поэтичной манере.       Кастель вырвал из книжки страницу. Получилось не очень ровно, но главное ведь искренность того, что он на ней напишет, верно? «Внешний вид послания тоже важен», — пронеслось в голове. Архонты, он стал слишком сильно зацикливаться на посредственных мелочах — что может быть хуже? «Недосып», — сразу же нашелся ответ.       Тяжелый вздох. Ризли окунул перо в чернила, и в этот же момент дверь в палату отворилась с характерным звуком. Герцог неизбежно отвлёкся, повернул голову в сторону входа, искренне надеясь, что зашла Клоринда. К сожалению, надежды не оправдались: в палате появился один из его ближайших подчиненных. Ризли только прищурился, не став демонстрировать свое разочарование.       — Добрый день, Ваша Светлость, — поприветствовал вошедший и, приблизившись к постели герцога, положил руку на сердце и поклонился.       — Здравствуй. Есть новости? — Ризли приподнял бровь, осматривая подчиненного. Тот кивнул.       — Да, и немало, — он огляделся по сторонам и, убедившись, что все медсестры находятся достаточно далеко и не могут подслушать разговор, выдохнул. — Во-первых, после череды бюрократических процедур наконец-то удалось законно оформить пребывание маркиза Гертена в крепости Меропид.       — Прекрасная новость, — не сдержал смешка и ухмылки Кастель. — Пока я здесь, позаботься об особых условиях для него.       — Разумеется, господин, — тоже слегка улыбнулся подчиненный. — Маркиз надежно заперт, а прошения извне административный аппарат крепости отклоняет, как Вы и велели.       — Ну надо же… Кто-то в самом деле решил попробовать вытащить Флориана раньше времени? Не его ли отец, которым он угрожал во время ареста?       — Прошения приходили от тайной канцелярии дворца, Ваша Светлость, — значительно тише произнес он.       Скрипучее осознание окутало мысли Ризли: «Вот, что подкрепляло его бесстрашие и уверенность в безнаказанности на дуэли». Сомнений уже не было: Гертен-старший работает в тайной канцелярии, а значит, обладает доверием королевы. Захотелось рассмеяться. Как все сплетено, однако: он влюбился в фрейлину, которую хочет заполучить сынок влиятельного человека, и сынок этот явно привык себе ни в чем не отказывать. Можно ли теперь считать, что Кастель перешел дорогу еще и тайной канцелярии? Пожалуй, он это сделал еще тогда, когда согласился на подпольное расследование второго «бального» убийства вместе с Клориндой. Ему, впрочем, не привыкать: Ризли почти всю свою жизнь кому-то мешает. Думалось ему, что хотя бы его должность не является ничьим бельмом на глазу, а оказалось, что Флориана не устраивает и это. Неудивительно, что маркиз хотел его убить: Флориан ведь думает, что только Ризли и не дает ему реализовать все свои мечты. Смешно.       — Я разберусь с ним, как только мне разрешат покинуть палату, — многообещающе проинформировал Кастель.       Кулаки, однако, чесались уже сейчас. Герцог хрустнул костяшками пальцев, пока смотрел куда-то в сторону и обдумывал то, что ни в коем случае нельзя произносить вслух. Будущая часть разговора по-мужски с Флорианом… это не стоит озвучивать. Никому и никогда. Это то, что останется в стенах крепости и в его голове. Это то, что не терпится осуществить.       — Еще сейчас имеет место бумажная волокита, — продолжил доклад подчиненный Ризли. — Это по поводу разрешения на обыск имущества маркиза. Но опять же… Кто-то из тайной канцелярии этому препятствует.       — Пф… Значит, есть, что прятать, — пожал плечами герцог. «Надо будет обсудить это с Нёвиллетом», — мысленно добавил он.       — А еще выяснилось, что Её Величество запретила графине Кюстин покидать покои три недели, начиная с первого декабря.       — С этой новости и надо было начинать.       Ризли окутала смесь облегчения и досады. Облегчение, конечно же, от того, что Клоринда не заходит к нему не потому, что очень уж не хочет его видеть, а потому, что ей это просто-напросто запрещено. Предположение о том, что фрейлине и нельзя, и не хочется его навещать, он с переменным успехом от себя отгонял. А вот досаду вызвал сам факт заточения Кюстин: наведаться к ней в покои самому было бы верхом неприличия, а на нейтральной территории они встретиться не смогут, пока наказание для фрейлины не потеряет своей актуальности. Ризли нахмурился и помассировал переносицу, прикрыв глаза. Идея с письмом становилась все более привлекательной.       — А письма ей разрешены? — как-то измученно спросил герцог.       — Насколько мне известно — да, Ваша Светлость. Герцогиня Каспар точно писала ей.       — Отлично, — уголок его губ на мгновение приподнялся. — Тогда подожди здесь хотя бы четверть часа. Я напишу ей, а ты передашь. Медсестрам доверия нет, они весьма любопытны.       — Как прикажете, господин Кастель.       В палате стало совсем безмолвно. Подчиненный герцога стоял неподалеку и скучающе рассматривал все, что есть в этом помещении. Ризли же сосредоточился, чтобы подобрать нужные слова для письма. Вскоре вымоченная в чернилах перьевая ручка зашуршала по бумаге: «Ваша Милость,

      Я безгранично сожалею о неосторожности и неуместности своего вопроса. Я испортил Вам вечер и настроение, осквернил Вас своими глупыми домыслами. Посему хочу принести Вам свои глубочайшие…»

      Перо замерло в воздухе, когда дверь в палату снова открылась. Кастель моргнул, прежде чем посмотреть, кто вошел на этот раз. И… это была та, кого он меньше всего ожидал увидеть сейчас.       — Выйдите все, — холодно приказала Фокалорс. — Мне необходимо поговорить с герцогом наедине.