Одержимый молнией

      — Так! — наставница с ощутимым весом надавила девочке на плечи. — В твоем возрасте я знала про дуэли почти всё, так что пора и тебя просвещать.       Клоринда не задавала лишних вопросов, хотя один все-таки хотелось озвучить: «Что такого надо пережить, чтобы в двенадцать лет быть настолько осведомленной о дуэлях леди?». Но госпожа Петронилла не любила расспросы, тем более о своем прошлом — и Клоринда быстро это усекла.       — Запоминай. Во-первых, дуэли запрещены. Во-вторых, есть кодекс чести, который так или иначе регулирует порядок их проведения. Считай его регламентом. В-третьих, если ты будешь участником дуэли или ее свидетелем, и у тебя есть время на подготовку, возьми с собой пистолет, — старшая Кюстин уперла руки в бока и взглянула на свою подопечную.       Девочка удивленно моргнула и убрала со своего лица непослушную темно-синюю прядь — тщетно. Все равно вернулась и стала перекрывать часть лба. «Надо будет ее заколоть», — решила Клоринда.       — Не делай такие глаза! — стальным голосом повелела ей Петронилла. — И не отвлекайся. Пистолет — вещь очень нужная, даже если договор был о дуэли на мечах. Пистолет также может пригодиться, если ты и вовсе не участница дуэли.       Где-то позади раздался добрый легкий смех. Клоринда взглянула на наставницу: та смотрела куда-то за спину своей ученице. Это было отличным поводом обернуться, хотя этот смешок Клоринде и так хорошо знаком. В дверном проеме стоял господин Каллас, улыбаясь и почти украдкой разглядывая Петрониллу.       — Про пистолет, кстати, полезный совет, — он подмигнул младшей Кюстин и поправил свои и без того превосходно уложенные усы. — Твоя наставница так однажды спасла мне жизнь, когда я участвовал в дуэли.       — Молчите, герцог Каспар, — Петронилла слегка сдвинула брови. — Иначе Клоринда подумает, что таскать с собой пистолет надо только из-за мужского безрассудства.       — А это разве не так? — еще шире улыбнулся Каллас, по-особенному тепло взглянув на Петрониллу.       Один из немногих эпизодов, что навсегда запечатлены в ее воспоминаниях о детстве, — этот. Пренебрегать рекомендацией наставницы фрейлина не собиралась, а потому, отбросив лишние мысли и сомнения, почти молниеносно оказалась в своих покоях и взяла оттуда длинноствольный пистолет. На ходу Клоринда спрятала его в просторный карман пышного платья так, что оружия теперь и вовсе не было видно. Это, безусловно, ей на руку. В сложившейся-то ситуации.       Коридоры в момент сделались короткими. Клоринда, кажется, не помнила себя, пока бежала к выходу из дворца. В голове была тысяча вопросов, но на самый главный ответ пришел сам собой. Кто? Кюстин почему-то не сомневалась: других «кандидатов» для участия в дуэли, кроме Флориана и Ризли, нет. Иначе зачем та служанка так торопилась сообщить о поединке именно Клоринде, а не Её Высочеству? Принцесса Фурина, между прочим, так и осталась в покоях, заинтригованная и ошарашенная, — времени собирать ее для выхода на улицу определенно не было.       До поляны рукой подать. Причем почти из любой части дворца. «Это очень странно и опрометчиво. Королева Фокалорс относится к дуэлям с презрением, так почему они выбрали поляну? Её Величество будет в ярости», — рассудила фрейлина, когда колючий воздух обдал ее разнеженное теплом лицо.       Свет из окон освещал сугробы, бил Клоринде куда-то в спину, пока небо обволакивало дымкой, что стремительно чернела. Шел снег — он был даже сильнее, чем во время последней тренировки с герцогом Кастелем. Кюстин невольно задумалась о способностях Ризли; с его слов, он не может вызвать снегопад, но в остальном… У него больше шансов на победу в дуэли, чем у Флориана, верно? «Маркиз так и не стал обладателем никакой стихии. И вряд ли уже станет, — рассуждала Клоринда, пока выпавший снег цеплялся за подол ее платья. — Ведь если не выявилась предрасположенность к магии до совершеннолетия, то вероятность обнаружить ее позже почти нулевая». Эти мысли ненадолго успокоили ее, но совсем скоро появились новые: «А вдруг маркиз Флориан скрывал свои способности все это время?».              Бегать в платье — та еще морока. Кюстин хотела остановиться хоть на секунду, отдышаться как следует; корсет не давал вздохнуть полной грудью, а пышная юбка, казалось, вот-вот станет причиной, по которой ноги фрейлины запутаются в ткани. Уже, наверное, можно было привыкнуть бегать быстро в любой одежде, но для Клоринды каждое платье — это испытание. Она корила себя за неспособность адаптироваться к подобным обстоятельствам и за то, что в целом позволила дуэли начаться. «А вдруг я не успею?».       Но она, к своему сожалению, знает Флориана слишком долго. Маркиз не упустил бы возможности похвастаться своими магическими способностями перед Клориндой, если бы таковые у него действительно имелись. В конце концов, когда Кюстин стала обладательницей Электро элемента, Флориан не сдержал завистливого взгляда и нескольких едких фраз. Фрейлина была уверена: относительно магии в предстоящей дуэли преимущество точно у Ризли. «Но маркиз хоть и ситуативно глуп, отнюдь не похож на самоубийцу. Едва ли он стал бы выбирать дуэль на мечах — он бы неизбежно проиграл герцогу в ближнем бою. А вот на пистолетах…». В Сумеречном дворе готовят превосходных стрелков, и от этой мысли кровь стыла в жилах.       Возникло, конечно, предположение, что инициатором дуэли мог стать Ризли, и тогда право выбора условий дуэли было бы за ним. «Господин Кастель ведь выглядел весьма раздраженным, когда разговор заходил о маркизе», — вспомнила Кюстин. Она уже не знала, какой расклад в данной ситуации ее бы устроил. Наверное, только полная отмена дуэли, но это, похоже, уже было невозможно: вдалеке виднелось небольшое скопление людей.       Холод противно прилип к коже лица, рук и головы. Ноги едва не стали ватными; Клоринда выдохнула, силясь восстановить дыхание. Она прибыла на поляну, освещенную редкими огнями, что кое-как дотягивались до нее из окон дворца, и очень удачно встала за спиной у двух аристократов-зевак. Пусть солнце давно село за горизонт, фрейлина отчетливо видела фигуры о чем-то спорящих герцога и маркиза. Хотя это с трудом походило на спор — скорее Флориан без конца жестикулировал и что-то доказывал то Ризли, то людям, что собрались поглазеть на происходящее. Кастель же держался хладнокровно и статно. Если и переживал о чем-то, то мастерски это скрывал. Кюстин постаралась прислушаться и вникнуть в слова своего давнего знакомого, выкинув из головы беспокойные мысли.       — Это то, о чем я вам толкую, господа! — восклицал Флориан. — Герцог Кастель — бесчестный человек! И намерения у него исключительно гнусные!       — Кажется, этот господин повторяется, — негромко прокомментировали стоящие впереди Клоринды аристократы. — Я уже слышал это, а повод для дуэли так и не озвучили.       Кюстин скрестила руки на груди, продолжая попытки сосредоточиться на словах маркиза. «Похоже, инициатором поединка был все-таки он. Что же его так разозлило?». Параллельно с этим она решила попробовать проанализировать обстановку, но было почему-то тяжело. Графиня не могла смотреть никуда, кроме как на лицо Ризли — у него по-прежнему не дрогнул ни один мускул. «Почему он не отвечает на оскорбления? Хоть как-нибудь… Специально сдерживается?».       — Помяните мое слово, господа, он затащит ваших жен в постель и не постесняется! — не прекращал маркиз, окинув собравшихся взглядом. Клоринду, которая едва-едва подняла бровь, впрочем, не заметил. По толпе прошлась волна перешептываний. — О его многочисленных связях с разными дамами знает каждый, кто хоть сколько-нибудь интересуется жизнью при дворе!       — Все еще никакой конкретики, — снова высказались мужчины, что стояли около фрейлины. — Звучит как надуманное обвинение, основанное лишь на слухах.              Ризли до сих пор молчал. Стоял неподвижно, и выглядело это уже жутко; казалось, он просто ждет момента, когда можно будет проткнуть болтливого маркиза мечом. Насквозь. Своим взглядом Кастель прожигал Флориана — Кюстин могла видеть это даже отсюда. Затем герцог неспешно прикрыл веки и, словно позабыв о своем сопернике, слегка повернул голову в сторону. Туда, где стояла графиня. Ризли улыбнулся ей одним уголком губ — и суровость ненадолго исчезла с его лица.       Клоринду не покидало ощущение, что с этой дуэлью что-то не так, однако ее мысли были настолько рассредоточены, что она рисковала упустить из виду даже самые очевидные факты. Глубокий вдох. Она нехотя отвела взгляд от Кастеля и увидела, что секундант на условной площадке всего один, и стоит он ближе к Флориану. Так быть не должно.       «Где секундант господина Ризли?»       С каждой минутой надежда на появление второго человека, который следил бы за соблюдением еще не озвученных правил поединка, таяла. «Это очень, очень плохо». Клоринда решила незаметно зарядить пистолет — это вышло быстро. К счастью, руки помнят отточенные в тренировках с наставницей движения. Потом Кюстин обошла двух аристократов, что стояли перед ней, чтобы получше видеть происходящее на поляне. Тем временем Флориан, проследив за взглядом герцога, заметил фрейлину и моментально переменился в лице.       — Раз уж вы здесь, графиня, — выдавил из себя уважение он, — пора, наконец, сказать, зачем я вызвал герцога на дуэль.       Стало тихо-тихо. Думалось даже, что можно было услышать, как снежинки достигают земли. Клоринда замерла; минимум десяток пар глаз стали разглядывать ее одну — с недоумением, любопытством и почти явно выраженным требованием объясниться. Но ей не было дела до толпы; до тех пор, пока Ризли смотрел на нее неотрывно, словно пытаясь что-то сказать, едва ли что-то другое вообще имело смысл. Их взгляды встретились, и это вызвало у нее мурашки по коже.       Стоящий неподалеку Флориан продолжал жестикулировать, заметно переигрывая:       — Я вызвал герцога Ризли Кастеля на дуэль во имя вашей чести, — обратился он к Клоринде. — Этот поединок организован для того, чтобы этот господин, — сквозь зубы он назвал его «господином», — убрал от вас свои отнюдь не безгрешные руки.       В ушах застучало сердцебиение. «Похоже, теперь слухов не избежать. Вот, что он имел в виду, когда говорил, что будет по-плохому, — выдохнула графиня. — А имеют ли обвинения маркиза под собой хоть какие-то основания? Или доказательства? Сомневаюсь, что мистер Флориан знает о герцоге что-то такое, чего не знаю я. Не ему рассуждать про безгрешность, и даже не мне».       Перешептывающиеся мужчины и женщины разного происхождения ожидали, когда маркиз скажет нечто очевидное, но при этом обескураживающее. Нечто захватывающее публику и драматичное — фонтейнцы любили театр, особенно фарс. И маркиз, по всей видимости, мог эту любовь сейчас здорово подпитать.       — Эта дуэль — за сердце мисс Клоринды Кюстин.       Удивленные вздохи смешались с разговорами в полтона, а где-то даже с бурными обсуждениями. Гомон толпы напоминал далекий раскат грома. Казалось, все, кто стал свидетелем этой шокирующей сцены, позабыли о весьма неприятной погоде, что заставляла намокать меха на дорогих накидках знатных особ. Ситуация развлекала людей. Хотя, скорее, это Флориан развлекал их, удовлетворял жажду хлеба и зрелищ.       Маркиз смотрел на Клоринду, ожидая, похоже, что она оторопеет или, быть может, начнет вслух умолять его прекратить это безумие. Однако вместо этого она лишь прикрыла глаза и выдохнула. Это — более, чем предсказуемая причина. Вызывающее поведение Флориана, дерзкая фраза — не было необходимости удивляться ничему из этого: Кюстин предчувствовала, что маркиз способен устроить что-то подобное. Впрочем, если поразмыслить, то озадачивало другое: как герцог Кастель участвует в этом спектакле абсурда настолько спокойно?       Сердце пропустило удар, но сакральный смысл в действиях Ризли она решила не искать. На поляне ведь так и не появился второй секундант, и это значило только одно: если Клоринда хочет, чтобы эта дуэль была хотя бы похожей на справедливую, ей нужно следить за происходящим еще более пристально. Самой, не доверив это кому-то другому.       Надо быть внимательнее и ничего не упустить. Толпа не выглядит подозрительной — значит, дело не в ней. Поляна за дворцом выбрана, похоже, для того, чтобы Кюстин смогла сюда быстро добраться. «Это как раз в духе маркиза», — отметила про себя она. Что еще? Как уже замечено, здесь нет секунданта герцога Кастеля — вот, пожалуй, самая большая странность. Кодекс чести обязывал участников дуэли иметь при себе человека, который не только договорится об оружии, условиях конца поединка и дистанции, но и будет наблюдать за происходящим. У Ризли его не было. Клоринда все еще пыталась свыкнуться с этой мыслью. Она непременно спросит у него потом, как так вышло.       В тусклом свете луны и теплых огней из окон сверкнули начищенные до блеска мечи Ризли и Флориана. Значит, дуэль все-таки не на пистолетах? Хотела бы фрейлина сказать, что от сердца отлегло — теперь она не могла допустить и мысли о том, что герцог проиграет — это невозможно. Клоринда в поединке на мечах одолела Флориана, а Ризли — Клоринду, так что логично сделать вывод, что победа Кастеля над маркизом — вопрос времени. Кюстин хотела бы сказать, что от сердца отлегло, но не могла. Не просто так Флориан бравирует своей правотой в причинах вызова на дуэль и смелостью; не просто так у Ризли нет секунданта; не просто так… Здесь не дежурит лекарь. А ее знаний, полученных из множества ботанических справочников, едва ли хватит, чтобы заменить сведущего в медицине человека. По спине пробежались мурашки.       Внешне она осталась невозмутимой. Но когда картина происходящего сложилась в голове, дыхание Клоринды сделалось до страшного прерывистым, и все же она и не подумала вздрогнуть. Надо отбросить эмоции, как всегда учила, нет, настаивала госпожа Петронилла.       — Господа дуэлянты, — заговорил секундант маркиза Флориана. — Поединок состоится на мечах. Дистанция регламентированная — двадцать шагов.       Взгляд герцога сквозил если не ненавистью, то точно презрением: в светло-голубых глазах словно бушевало ледяное пламя. Странно и противоречиво, как и само явление. Разве была причина для того, чтобы в зрачках Кастеля настолько ярко горело желание применить Крио? Флориан определенно не стоил того, чтобы марать об него руки. Как не стоил и того, чтобы испытывать к нему что-то сильнее простой неприязни. Клоринда это понимала, но можно ли сказать, что и Ризли тоже?       Маркиз скривил губы и, демонстративно вздернув нос, отвернулся от герцога, чтобы начать отмерять дистанцию. Кастеля тоже долго уговаривать не пришлось — он встал к Флориану спиной и сделал первый шаг.       Кюстин сосредоточилась и стала смотреть на ноги Флориана. Хотелось бы ей, конечно, вместо этого наблюдать, как двигается герцог, как завораживающе подошва его ботинок приминает нежный, только что выпавший мокрый снег; как уверенно Ризли держит сияющий от холода меч, словно он — продолжение его руки. Ей бы хотелось, но она не могла, иначе некому будет следить за шагами маркиза.       Где-то между третьим и четвертым его шагом Клоринда осознала еще одну страшную вещь: секундант не озвучил условия конца поединка. Грубейшее пренебрежение кодексом чести. Оставалось только догадываться, чем именно руководствовался маркиз, когда позволил — или намеренно спровоцировал — несоблюдение регламента.       Среди притихшей толпы зевак так и не нашлось никого, кто мог бы быть похожим на второго секунданта или лекаря — это Клоринда с досадой поняла, когда нога Флориана опустилась на землю в пятый раз. Чем дальше он отходил от герцога, тем сильнее у фрейлины в горле скребло предчувствие. Рукоять меча лежала в руке маркиза совсем неестественно, даже как-то нервно; за подобного рода «разлад» с оружием любой кадет Сумеречного двора получил бы выговор от своего наставника. Здравый смысл подсказывал фрейлине напрячь и без того напряженную голову, ведь почти все свидетельствовало о том, что эта дуэль выходит за рамки обычной.       Интуицию, которую развила в Клоринде госпожа Петронилла, трудно обмануть. Едва Флориан сделал седьмой шаг, с его стороны послышался звук спуска предохранителя. Все, что было дальше, смешалось между собой, спровоцировало яркую вспышку и множество волн осознания. Стремительные события, отточенные движения — и никаких сомнений.       Характерный звук донесся и до ушей Ризли. Герцог развернулся через левое плечо, но Флориан был быстрее. Он изначально планировал достать пистолет, оттого и не собирался держать свой меч правильно. Маркиз прицелился. В следующее мгновение звук выстрела разнесся по всей округе. Клоринда ощутила, как похолодели ее щеки, а внутри в который раз за последний час все болезненно сжалось, но на сей раз от грохота пистолета.       С ледяного клинка Кастеля моментально сорвалось несколько острых кристаллов Крио. Запахло колючим морозом. Один из фрагментов долетел до Флориана, задев его предплечье по касательной, а другой изменил траекторию пули, но… не отразил ее полностью.       Клоринда замерла на долю секунды, посмотрела на Ризли. Герцог был жив, что не могло не радовать, однако… ранен. Времени осознать, куда именно попал Флориан, не было: Кюстин быстро взглянула на маркиза. Тот не собирался останавливаться — зарядил пистолет снова. Все встало на свои места. Секундант не озвучил условие конца дуэли, потому что это и вовсе не было дуэлью. Это должно было стать спланированным, относительно законным убийством.       «Ну уж нет», — только и успела подумать Кюстин перед тем, как быстро направить пистолет на Флориана, задержать дыхание и выстрелить. Метко. Без колебаний. Она могла бы с легкостью вышибить маркизу мозги — он ощущался приятной мишенью. Но она помиловала его, все еще будучи убежденной в том, что об него не стоит марать ни руки, ни репутацию. Маркиз вскрикнул, и в возгласе этом смешались испуг и резкая неожиданная боль. В то же мгновение он схватился за ногу — Клоринда выстрелила ему куда-то ниже колена. Куда именно, разбираться не стала — знала, что это не смертельно. Рванула к герцогу.       Ризли пытался удержаться на ногах. Прикоснулся рукой к левой стороне груди, чуть ниже ключицы, — все было в крови. Увидев это, Кюстин, кажется, ощутила привкус железа на собственном языке. Даже затошнило слегка. Клоринда не замечала ничего: ни визжащего где-то позади Флориана, ни то, что для него все-таки нашелся лекарь, ни шокированных дам и активно дискутирующих господ — перед глазами был лишь образ побледневшего герцога Кастеля, осевшего на снег, на котором уже виднелись алые капли.       Она обдумает все потом. Сейчас же ее руки, дрожь в которых она благополучно замаскировала резкостью движений, нащупали меч герцога неподалеку.       — Ваша Милость… — заговорил Ризли, одаривая фрейлину рассредоточенным взглядом. Он попытался улыбнуться ей — она проигнорировала.       — Закройте рану рукой, герцог, — повелела Клоринда, нахмурившись. Недолго думая, она зацепила лезвием меча подол своего платья и стала рвать ткань, формируя длинное вытянутое полотно. Это станет повязкой.       Острым взглядом Кюстин обнаружила в толпе ту самую служанку, которая бежала сообщить ей о дуэли и до сих пор не могла отдышаться. Впрочем, времени думать о ее выносливости не было.       — Беги в дворцовый погреб за настойкой волчьего крюка, — приказала ей фрейлина. — Она темно-фиолетовая. Быстрее.       Через пару секунд служанки уже не было на поляне.       Темно, холодно. Кроваво и страшно. Кюстин едва заметно сглотнула и, положив подготовленную ткань рядом, зажала рану герцога своими руками. Она попыталась оценить серьезность ранения, понять, какие мышцы или артерии смогла задеть пуля, но она ведь не лекарь. Ее опыта хватило только на то, чтобы сделать вывод: маркиз целился герцогу точно в сердце. И он бы непременно попал, если бы Кастель не применил Крио. Флориан хотел убить Ризли, и ради этого нарушил почти все правила кодекса чести.       Кровь герцога темно-вишневая, теплая. Ее много — все руки Клоринды в ней. Фрейлине потребовалось сделать глубокий вдох, чтобы не начать дрожать. Ее все еще тошнило от запаха железа и переживаний, которые она вынуждена скрывать: если уж единственный лекарь на этой площадке подкуплен маркизом, то спасти Ризли — ее задача. Не чья-нибудь еще. Она не сможет оказать ему первую помощь, если потеряет твердость рук или, не дай Архонт, упадет в обморок.       Клоринда внутренне тряслась, но внешне была суровой, как никогда прежде. Взвесив все риски, она убрала одну из своих рук от раны герцога и потянулась за приготовленной тканью. «Если не перевязать сейчас, то он истечет кровью, не дождавшись применения настойки из волчьих крюков».       — Всё… будет нормально, — улыбнувшись одним уголком губ и на мгновение скорчив гримасу боли, попытался заверить Кастель. — Не переживайте настолько сильно, Ваша Милость…       — Я бы на Вашем месте сидела молча, — только и смогла ответить она, начав накладывать давящую повязку. «Сейчас было бы очень кстати, если бы прибежала та служанка», — подумала Клоринда. — Не хочу пугать, но у Вас серьезное ранение. Вы ведь подставили маркизу левую сторону.       Ризли шумно выдохнул. В отличие от Флориана, он терпел эту боль стоически, не издавая почти ни звука — маркиз же продолжал нарочито громко болезненно стонать, собирая вокруг себя людей. Вскоре даже в полутьме краем глаза Кюстин заметила форму жандармов, только-только прибывших на поляну. «Если меня сейчас арестуют, то я не смогу помочь господину Кастелю», — сразу же подумала она и снова сосредоточилась на перевязывании раны герцога.       — Вы подвергли себя смертельной опасности. Ваша Светлость, Вы же наверняка знали, что маркиз Флориан — меткий стрелок, — продолжила Клоринда. Ее голос звучал так, будто она отчитывает Ризли. Она понимала: это неуместно. Однако фрейлина сделала бы это вновь, лишь бы не молчать. Кюстин передумала: она теперь не хотела, чтобы герцог сидел беззвучно. Она не выдержит, если вдруг между ними сейчас настанет тишина, потому что тишина будет означать, что Ризли ей никогда больше не ответит.       — Но маркиз все равно не смог попасть туда, куда смогли Вы, — он прикрыл глаза, а его улыбка сделалась до абсурдного широкой. Клоринда с силой затянула ткань, сквозь первые слои которой все равно проступала кровь. Кастель слегка прошипел.       — Я попала ему всего-навсего в ногу.       До нее запоздало стало доходить, что герцог вряд ли имел в виду ее попадание в маркиза. И едва ли вообще подразумевал под этой фразой выстрел. Но Клоринда выбросила эти мысли из головы и, отвернувшись от Ризли, начала осматриваться, чтобы проанализировать обстановку: сейчас это было не менее важно, чем остановить кровотечение Кастеля.       Не так давно появившиеся на поляне жандармы в большинстве своем находились около Флориана, точнее возле толпы, что окружила его. Они, по всей видимости, допрашивали свидетелей произошедшего; какой-то солдат наклонился и достал из сугроба, что был неподалеку от маркиза, его пистолет, но возвращать его владельцу явно не собирался. «Отлично. Маркиз обезоружен», — с облегчением вздохнула Клоринда, заметив еще и выброшенный куда-то в сторону меч Флориана. Затем она в нетерпении взглянула на герцога. Ризли жив. В сознании. Это не могло не радовать, но фрейлина все равно ощущала, как время утекает из-под ее окровавленных пальцев.       Посланная за настойкой служанка вернулась под оглушительный вопль Флориана.       — А-а-а, это невозможно! Ты совсем не умеешь работать! Мне все еще больно! Я умру из-за твоих кривых рук!       — Господин, потерпите… Я перевязал вам рану и остановил кровотечение, но нога будет болеть какое-то время… — пытался оправдаться лекарь.       До ушей Клоринды долетали только обрывки его фраз, но общий смысл был понятен. Вскоре Кюстин решила больше не обращать внимания на кричащего маркиза; она невозмутимо (на деле же — с приливом надежды на благоприятный исход и с тенью переживаний) взяла из рук служанки, которая чуть ли не падала от бессилия, небольшую бутыль, заполненную темно-фиолетовой жидкостью, затем, смахнув прядь со лба тыльной стороной запястья, принялась разматывать пропитавшуюся кровью ткань. Стоило ей обнажить рану герцога, кровотечение усилилось. Впрочем, сейчас это обстоятельство не пугало столь сильно, как прежде: Клоринда сразу же налила немного настойки на рану: Ризли болезненно прошипел, зато кровь стала идти медленнее. Еще минута — и кровотечение вовсе прекратилось. Это, конечно, не означало, что теперь герцогу совсем ничего не угрожает. «Но он, по крайней мере, не умрет от кровопотери», — подумав об этом, фрейлина почти безвольно опустила голову из-за внезапно возникшей усталости.       — Я сделала все, что в моих силах, но Вас так или иначе надо доставить в лазарет, — как можно более спокойно произнесла Клоринда, решившись посмотреть Кастелю в глаза.       Ответ герцога так и не прозвучал — его прервал подошедший к ним жандарм.       — Мисс Кюстин…       Ей пришлось отвернуться от Ризли, чтобы поговорить с этим офицером. И как только она это сделала, тот продолжил:       — Мы вынуждены арестовать вас за нападение на маркиза Флориана, повлекшее за собой пулевое ранение упомянутого господина… — жандарм замолчал и посмотрел в сторону. Фрейлина сразу предположила, что он взглянул на герцога. Несколько секунд бездействия — и офицер переменился в лице. — …но мы не будем этого делать. Нам нужны ваши показания о том, что здесь действительно произошло.       Вопросов было больше, чем ответов. Но Клоринда не в том положении, чтобы спрашивать хоть что-то. «Передумали арестовывать — и слава Архонтам», — при этой мысли она скрестила руки на груди и ненадолго прикрыла глаза. И уже потом с радостью дала показания, не упустив ни одной детали. Графиня рассказала обо всех нарушениях кодекса чести: об отсутствии второго секунданта, об очевидном подкупе лекаря; об использовании оружия, отличного от обозначенных перед началом поединка мечей; о не озвученных условиях конца дуэли и о самом главном — о семи шагах маркиза Флориана. Жандарм выслушал все внимательно, параллельно делая какие-то заметки в записной книжке, которую вскоре все-таки пришлось убрать из-за усилившегося снегопада.       — Спасибо, мисс Кюстин, — коротко поблагодарил офицер и, слегка наклонив голову в знак уважения, поспешил вернуться к своим коллегам, что до сих пор находились возле маркиза.       Клоринда переглянулась с Ризли несколько раз, прежде чем какие-то неравнодушные аристократы привели парочку лекарей для герцога. Вот теперь, пожалуй, Кюстин могла сказать, что от сердца значительно отлегло. Господин Кастель в надежных руках. Она принялась размышлять о самом очевидном: почему ей важно, чтобы Ризли был в порядке? Почему за Флориана она нисколько не переживает, да еще и выстрелила в него без колебаний, словно в зайца во время охоты? Эти вопросы, как и десятки других, вынуждены подождать до лучших времен: у Клоринды заболела голова, а относительно устоявшуюся тишину разрушил голос офицера жандармов.       — Согласно эдикту «О запрете дуэлей», маркиз Флориан арестован за инициирование дуэли, многочисленные нарушения кодекса чести и подкуп вовлеченных лиц. Он будет помещен в крепость Меропид до выяснения всех обстоятельств и назначения соответствующего наказания судом.       — С чего это?! Я не согласен! — сразу же завопил Флориан. — Вы хоть знаете, кто мой отец? И вообще-то тогда надо наказать всех! И я же не убил Кастеля, хотя мог! Все законно!!!       На все эти крики Клоринда лишь прикрыла глаза и вздохнула. Судьба (или незримое влияние Ризли) была сегодня благосклонна к ней и герцогу, но при этом совершенно немилосердна к маркизу. И даже так Кюстин не смогла отыскать в своей душе хотя бы намек на сострадание к Флориану. Если говорить начистоту, то у нее и жалости не было. Вместо нее — одно лишь недоумение от его непрекращающихся криков. Флориана уже даже заковали в наручники, а он все равно силился докричаться до смягчения наказания, угрожал отцом, взывал к совести и так по кругу. Но когда Кюстин готова была привыкнуть к его возгласам, маркиз, которого под руки стали уносить с поляны, закричал что-то новое.       — Клоринда!       Фрейлина молча посмотрела на разгневанное лицо Флориана.       — Ты уже принадлежишь мне! Ты никуда не денешься! Твой отец пообещал мне твою руку!       Флориана совсем скоро увели; его провожали недоуменные взгляды толпы. Клоринда же еще долго пребывала в смятении.

༺♛༻

      По залу для аудиенций разносился однотипный стук ногтей о подлокотник. Свет огромных люстр, отражавшийся от ярко-красных ковров и идеально чистого пола, слепил Кюстин, но она старалась даже не жмуриться — смотрела на королеву спокойно и сдержанно. Её Величество, казалось, ушла глубоко в себя прямо посреди разговора с фрейлиной.       — Ты хоть понимаешь, какие дипломатические усилия пришлось приложить, чтобы тебя не арестовали тоже? — вдруг заговорила Фокалорс. — Если уж секундант не справился, то ты, Клоринда, будучи основной причиной конфликта, должна была не только не стрелять в маркиза самой, но и остановить и его, и герцога, — она взглянула в какой-то длинный документ, а затем резко перевела взгляд на Кюстин. Королева отчитывала ее как девчонку, как собственную дочь. Тяжело было даже понять, ругается ли она всерьез или пытается вразумить.       — Поверьте мне, Ваше Величество, в той ситуации я могла разве что занять место герцога Кастеля и собственноручно пристрелить маркиза Флориана. Огнестрельное оружие ведь может дать осечку. Если Вы понимаете, о чем я.       Это звучало почти как признание неприязни к давнему знакомому. Или как желание избавиться от него, что даже хуже. Однако теперь терять нечего — сказанных слов назад не вернешь.       — Не забывайся. Это исключено, — возразила Фокалорс. — Тогда ты подставила бы себя под еще больший удар. К тому же, ты прекрасно знаешь, какое ждет наказание всех участников дуэли, и все равно позволила ей состояться.       Клоринда, конечно же, знала. В детстве она читала дуэльный кодекс чести вместо сказок; став постарше, изучала эдикт о запрете проведения дуэлей вместо чтения любовных романов. Госпожа Петронилла потом спрашивала по содержанию этих документов строго — Клоринда отвечала без права на ошибку. Оттого-то фрейлина и понимала прекрасно: и Флориана, и Ризли ждет суровое наказание, чтобы другим желающим устроить дуэль было неповадно. И хорошо, если наказанием будет не смертная казнь, а просто лишение титула, конфискация имущества или изгнание из Фонтейна на определенный срок. «Но вряд ли маркиз стал бы инициатором дуэли, если бы не был уверен, что сможет выйти сухим из воды», — предположила Клоринда и едва заметно вздохнула.       Наверное, ответ на этот вопрос кроется в личности отца Флориана. Он занимал не самую высокую должность в армии, но фрейлина давно подозревала, что эта должность — формальность, иначе Флориан не решился бы впустую пугать общественность именем отца. «Или, быть может, я плохо его знаю», — сдалась Кюстин.       Мысли об отце маркиза неизбежно приводили к размышлениям о той фразе. «Твой отец пообещал мне твою руку!». Что это могло значить? Клоринда была более, чем уверена, что Флориан осведомлен о том, что у нее нет родителей. Вообще. Сколько она помнит и себя, и маркиза, ее воспитывала Петронилла вплоть до своего исчезновения. «Тогда почему он сказал про моего отца? Если уж я о нем не знаю, откуда маркиз Флориан может знать?» — рассуждала фрейлина. Она непременно спросила бы об этом у Её Величества, если бы не один-единственный факт: королева поклялась не говорить об этом и точно не нарушит клятвы даже после слов маркиза на той поляне.       Фокалорс нарушила недолгое молчание:       — Клоринда, в этот раз дело еще удастся закрыть без катастрофических последствий для тебя. Но в следующий раз уже не выйдет.       Кюстин беззвучно кивнула.       — Ты не должна демонстрировать свои навыки стрельбы и фехтования на публике, — королева принялась ходить из стороны в сторону. — Твои умения — тайна почти государственной важности. Придет время, и ты должна будешь стать безупречной опорой для принцессы Фурины. И уже не в качестве фрейлины. Однако о деталях я тебе расскажу, когда моя дочь взойдет на престол.       Снаружи дворца послышалось завывание ветра. И пока за окном бушевали воздушные порывы, в голове Клоринды закрутились не самые хорошие мысли. Она начала догадываться, что именно Её Величество пыталась донести до нее. Стало очень неприятно и даже слегка тревожно.       — Безупречной опорой? Такой же, какой была для Вас госпожа Петронилла, Ваше Величество? — решила прямо уточнить фрейлина.       — Я могу предположить, где именно ты об этом узнала, — выражение лица королевы сразу же изменилось. — Но очень советую больше не искать информацию в этом направлении, потому что результаты поиска не приведут тебя в восторг.       Де Фонтейн ненадолго отвернулась от Кюстин, позволяя фрейлине осознать услышанное, а затем, прочистив горло, заговорила вновь:       — Дворяне, что были свидетелями дуэли, требуют наказания для всех вовлеченных. Маркиз Флориан пока что в Меропиде, с герцогом Ризли я разберусь после его выздоровления, а вот что делать с тобой…       В воцарившемся молчании, помимо шума метели, можно было услышать, как плавится воск в свечах; по крайней мере, Клоринде так показалось. Королева посмотрела в потолок, загнула пару пальцев, словно что-то прикидывая, а потом вздохнула.       — Завтра первое декабря, — констатировала она спустя долгие пару минут. — Удобный день, чтобы назначить тебе наказание. Очень щадящее, к слову. С завтрашнего дня в течение трех недель тебе запрещено покидать жилую часть дворца. Желательно не находиться больше нигде, кроме своей комнаты и покоев принцессы. Можешь идти.       — Как будет угодно Вашему Величеству, — Клоринда присела в реверансе и направилась к выходу из зала для аудиенций.       Она обернулась на закрывшуюся высокую дверь и негромко вздохнула. После разговора с королевой Кюстин планировала радоваться, что еще не скоро увидит Флориана во дворце, потому что он находится в крепости, а не потому, что она и сама теперь будет сидеть взаперти. Безусловно, Клоринда легко отделалась, и условия ее «заключения» будут в разы лучше, чем у маркиза, однако… Грядущие три недели «путешествий» только между двумя покоями так или иначе удручали.       Впрочем, совсем скоро фрейлина нашла оправдание этому решению. «Её Величество хочет спрятать меня от дворян, которые требуют предусмотренного эдиктом наказания для всех, кто замешан в дуэли. Чем меньше меня будут видеть, тем быстрее утихнет их гнев. А если меня не будут видеть совсем, то и вовсе забудут про мое существование». Хотя ей даже от этих мыслей легче не стало. «Королева старается вернуть себе авторитет и доверие среди знати, а эта дуэль нанесла очередной удар по ее репутации монарха. О безоговорочном прощении здесь не могло быть и речи. Хорошо еще, что я про отца не стала спрашивать», — сделала вывод Клоринда, покинув главный коридор дворца.              «Надо взять себе побольше книг в библиотеке», — спустя какое-то время возникла идея. Затем эта идея почему-то смешалась с другой, более навязчивой мыслью: «Я не видела герцога Кастеля со вчерашнего вечера, когда лекари забирали его в лазарет. И вряд ли увижу в следующие три недели, если не зайду к нему сегодня». Кюстин старалась не думать о Ризли весь день, но проиграла самой себе. Пришлось признать — она хотела его увидеть. Хотела этого больше, чем узнать, что именно имел в виду Флориан своей фразой про ее отца. О Архонты, да эти два желания даже рядом не стояли.       И ведь она переживала за него. За этого вечно ухмыляющегося герцога, который ведет себя слишком непринужденно в любой ситуации — будь то прием у Её Величества, тренировка по фехтованию или, о боги, дуэль. По поводу последней в голове у Клоринды до сих пор было чрезмерно много вопросов. Наверное, настала пора их задать непосредственному участнику поединка. А если быть точнее — человеку, которого вчера чуть не убили.       Единственное, о чем она могла подумать «в одиночку» — это о своем отношении к вчерашней дуэли. Мечи, стрельба, ранения… это отнюдь не что-то необычное. Клоринде уже доводилось видеть все это прежде, тогда почему она не осталась равнодушной? Почему едва справилась с дрожью и волнением? Точнее… Почему подобные чувства у нее вызвало только ранение Ризли? Ответ наверняка лежал где-то на поверхности. Клоринда догадывалась, но продолжала отрицать.       Лазарет находился в другом здании, так что добраться до него из корпуса покоев, не нарушив приказа Её Величества, будет невозможно. Сегодняшний вечер — последняя возможность встретиться с герцогом перед длительным нахождением взаперти. И пока она спорила сама с собой о целесообразности прогулки до лазарета, коридоры оставались позади один за другим. Совсем скоро Клоринда оказалась перед дверью, ведущей на улицу. За ней — аллея, вдоль которой высажены заснеженные кипарисы. После аллеи — большое новое здание лазарета с несколькими пристройками, о полезности которых ведают лишь лекари, медсестры и их помощники.       Даже уличный холод не смог успокоить ее мысли.       «Но маркиз все равно не смог попасть туда, куда смогли Вы».       Эта фраза, как и причина дуэли, не выходила из ее головы всю ночь. Пожалуй, фрейлина и вовсе не спала — очень насыщенный событиями был прошлый день. И даже несмотря на бессонную ночь, спать ей по-прежнему не хотелось. А еще интуиция подсказывала, что после этой встречи Клоринда вообще не сможет уснуть.       Вынырнув из размышлений, Кюстин обнаружила себя подпирающей стену недалеко от входа в палату для знатных особ. Она находилась на самом верхнем этаже здания — здесь было теплее и, по ощущениям, просторнее, пусть Клоринда и видела пока что лишь коридор.       Не заглядывая внутрь, фрейлина уже могла слышать голоса. В основном — мелодичный девичий. Обладательница этого голоса чересчур мягко и обходительно спрашивала кого-то о самочувствии, а потом, точно птичка по весне, пела о каких-то лекарствах, снадобьях и благовониях. А отвечал ей голос герцога Кастеля. Кюстин примерно с минуту пыталась понять по его интонации, льстит ли ему хоть сколько-нибудь чрезмерное внимание от медсестры. «Уместно ли будет, если я сейчас войду?».       В сознании снова всплыли до ужасного приставучие слова служанок-сплетниц. Правда, теперь к ним еще добавились «пламенные» речи маркиза Флориана на дуэли. «Но это все слухи», — отмахнулась Клоринда. В конце концов, госпожа Петронилла дала когда-то очень полезный совет: не доверять сплетням, пока не увидишь подтверждение своими глазами.       Кюстин приблизилась к двери в палату. К счастью, закрыта она не до конца: была небольшая щель, через которую можно с легкостью разглядеть постель герцога, самого Ризли и кружащую над ним медсестру, которая так и норовила прикоснуться к его руке.       — Ваша Светлость, мы обеспечим Вам лучшее лечение, обещаю, — приторно сообщила невысокая девушка, одетая в медицинскую форму.       — Я уже понял, спасибо, — Кастель дежурно улыбнулся.       Медсестра не отошла.       — Еще я могу предложить Вам особое лекарство, — она присела на край кровати и потянулась к левому плечу Ризли — оно не было скрыто одеждой.       — Не нужно, — он перехватил ее запястье своей правой рукой и отодвинул его. — Главный лекарь уже назначил мне лечение.       На этом моменте Клоринде показалось, что она не выдержит — сердце почему-то кольнуло. Закономерно предположить, что в палате не было больше никого, раз эта девушка решилась на подобные действия. С трудом сменив хмурое выражение лица на невозмутимое, фрейлина открыла дверь без стука. Медсестра моментально подпрыгнула от испуга, и только крепкая хватка Ризли на ее руке предотвратила ее падение. Заметив Кюстин, герцог отпустил девушку — та сию же минуту разгладила невидимые складки на своей форме и, опустив голову, поспешила к выходу.       Клоринда молча выставила руку, загораживая дверь и не позволяя медсестре покинуть палату.       — Ожидайте выговора за свое поведение, мисс, — негромко, но внушительно произнесла фрейлина, даже не повернув голову в сторону девушки.       — Г-госпожа, прошу Вас, не надо… — заикаясь, протараторила та. — Мне урежут жалованье и мо-могут выгнать из дворца, умоляю Вас…       Кюстин едва заметно поджала губы, прикрыла глаза и, выждав несколько секунд, отошла от двери. Медсестра, чуть не плача, исчезла из палаты, и скоро ее бег был слышен уже на лестнице. Когда стало совсем тихо, Клоринда сделала пару шагов и оказалась рядом с постелью Ризли. Он смотрел на нее с долей удивления.       — Не желаете объясниться, герцог?       Сердце забилось вдвое чаще. «Помимо того, что я забыла поприветствовать его… Это был весьма неуважительный тон», — сразу же мысленно осеклась фрейлина. «И ведь я имела в виду обсуждение дуэли, а не эту сцену с медсестрой». Однако прозвучало это так, как прозвучало: требовательно, не по статусу и… ревниво? Кастель округлил глаза.       — Мне льстит Ваш интерес, мисс Клоринда, — обезоруживающе улыбнулся он. — Положа руку на сердце, уверяю Вас: между мной и этой девушкой ничего не было и не будет.       Она приложила большие усилия, чтобы не показать своей радости из-за этих слов; чтобы ни один из уголков ее губ ни на мгновение не приподнялся.       — Я спрашивала Вас о причине вчерашней дуэли, Ваша Светлость.       Клоринда хотела еще добавить что-то вроде: «Меня не интересуют Ваши личные дела с дамами», но это было бы довольно неумелой ложью. Похоже, пора перестать лгать прежде всего себе: ей было неприятно не то что видеть других женщин рядом с ним — даже думать об этом. «И откуда взялось это чувство собственничества?». Это так глупо и не похоже на нее. Хотя у Клоринды все наперекосяк, когда речь заходит о Ризли.       Стоило, наверное, сначала не только поздороваться, но и спросить о его самочувствии; поинтересоваться, как обстоят дела с раной, каковы прогнозы лекарей и сколько ему сказано находиться в лазарете. Надо было, но вместо этого она почти напала на Кастеля, вооружившись требованием объясниться. Ей уже давно сделалось неловко, и не только за свое поведение: они здесь одни, и Клоринда стояла непростительно близко к постели герцога. Кастель молчал, видимо, собирался с мыслями.       Теплый свет разливался по помещению равномерно и уютно. Пахло лечебными травами, свежими бинтами, спиртом и крепким чаем, кружка с которым стояла на столике рядом с кроватью Ризли. Фрейлина старалась смотреть только на дымящийся напиток, но взгляд то и дело соскальзывал к руке герцога — она, как и левое плечо вместе с перебинтованной ключицей и ранением под ней, была обнажена. Светлая кожа была усеяна шрамами, а вчерашнее пулевое ранение неизбежно добавит новый. Но из-за рассредоточенности взгляда шрамы расплывались, и Клоринда не могла сконцентрироваться на каком-то конкретном. В глаза, ко всему прочему, бросалась рельефность тела герцога. Рельефность, которую не могли скрыть даже бинты. Чересчур смущает.       — Причина? Хм… — наконец озвучил он. Кюстин моментально отвернулась. — Ее придумал не я.       — Но Вы согласились участвовать в дуэли, — возразила ему фрейлина. — И мне кажется, Вы поддались маркизу. Я видела, на что Вы способны, Ваша Светлость. Вы бы с легкостью могли победить, но не стали этого делать. Почему?       Легкая улыбка исчезла с лица герцога.       — Вы очень наблюдательны, Ваша Милость. Только, боюсь, мои мотивы Вам не понравятся, так что я лучше промолчу.       Она устала от всех недомолвок, тайн, вопросов без ответов. Еще вот-вот — и не выдержит, выскажет всё накопившееся недовольство одному лишь герцогу. Но это было бы несправедливо, верно? «Нужно держать себя в руках». Клоринда со всей старательностью сделала глубокий вдох и продолжила разговор:       — Мне уже не понравилось Ваше неблагоразумие во время поединка.       — Я всё контролировал, — попытался заверить ее Ризли.       — Поэтому у Вас не было секунданта? Поэтому первую помощь Вам оказывала я, а не лекарь? — она сжала спрятанную за спиной руку в кулак. — Простите мне мою дерзость, Ваша Светлость, но теперь все, что я вижу, когда закрываю глаза, — свои руки в Вашей крови. Это теперь называется «контролировать»?       Клоринда чувствовала, что перестаралась. Разговаривать подобным образом с герцогом, будучи всего-навсего графиней, — непочтительно и грубо. Собственная несдержанность уже не вызывала у нее былого недоумения, но все равно очень мешала в этой странной беседе. Она поймет, если герцог разозлится. В конце концов, кто она такая, чтобы требовать объяснений и отчитывать его, вдобавок столь требовательным тоном?       — Мне жаль… — вдруг выдал Ризли. — Жаль, что Вы стали свидетелем той сцены.       Все, что ей оставалось, — лишь моргнуть пару раз, осознавая услышанное.       — Не стоит, — зачем-то ответила она.       В воздухе расплылось неловкое молчание, сопровождаемое треском дров в камине. Было так тихо, что Клоринда могла слышать дыхание герцога и даже то, как он моргает. Это безмолвие, казалось, вытерпеть было совершенно невозможно, поэтому фрейлина заговорила первой, собрав для этих слов всю свою решимость:       — Я не жалею, что была там, Ваша Светлость…       «…потому что смогла вовремя Вам помочь», — чуть не произнесла она.       — Потому что эта дуэль случилась из-за меня.       Переступив с ноги на ногу, Клоринда стала пристально наблюдать за выражением лица герцога. Ризли на мгновение задумался.       — Вы отчасти правы, — он ненадолго прикрыл глаза и глубоко вздохнул. — Полагаю, Вам неудобно стоять. Присаживайтесь.       И снова Кастель повел себя непринужденно. Предложил сесть на его постель чересчур невозмутимо, словно так и должно быть; словно графиня не нарушит этим нормы женского поведения. «Но это будет точно не хуже той ситуации в архиве», — рассудила Кюстин. У нее не было причин отказываться — пришлось сесть. Правда, это не чувствовалось как принуждение: вопреки здравому смыслу, что где-то внутри говорил с ней голосом наставницы, это ощущалось правильно и отнюдь не аморально. «А за попытку той медсестры приблизиться к герцогу я пригрозила ей выговором…». Это несправедливо, нечестно; Клоринда поступала противоречиво не впервые, и каждый раз она все больше не понимала, не узнавала себя и свои принципы, но вместе с тем неминуемо приближалась к осознанию. Чего именно — еще предстояло выяснить.       Спустя несколько секунд фрейлина набрала в легкие побольше воздуха.       — Только отчасти? — она посмотрела Кастелю в глаза и стала дожидаться его ответа, не моргая.       — Да, — посерьезнел герцог. Кюстин слегка прищурилась. — Вашей вины во вчерашней ситуации нет, потому что Вы не давали повода для дуэли.       Вздох.       Она могла пересчитать по пальцам одной руки моменты, когда Ризли отвечал ей уклончиво. Сейчас, как видно, был один из них, и это еще сильнее побуждало ее дойти до истины, выведать всю правду, о которой он почему-то умалчивает. «Возможно, стоит просто спросить немного иначе».       — Позвольте задать один вопрос, Ваша Светлость, — ровным тоном заговорила Клоринда. Ризли кивнул. — Вы участвовали в дуэли только потому, что не могли отказаться, или еще потому, что причина, названная маркизом, Вам близка?       «Эта дуэль — за сердце мисс Клоринды Кюстин».       Именно эту причину назвал Флориан перед дуэлью. Подумать только — Клоринда в самом деле спрашивает герцога об этом! Ее сердце забилось чаще, когда она поняла, насколько прямым вышел ее вопрос. На него можно ответить либо «как есть», либо не отвечать вовсе. Третьего не дано.       Кастель, как показалось фрейлине, не выдержал натиска взгляда своей собеседницы и повернул голову в сторону, словно скрываясь от проницательности графини. Кюстин же забывала дышать — былая смелость улетучилась. Ее отныне одолевали большие сомнения. Готова ли она услышать ответ на свой вопрос?       — К-хм… Я просто не мог отказаться, — наконец выдал Ризли, а затем снова замолчал.       Клоринда посмотрела в пол и ощутила, как в горле образовался ком. «Конечно, он не мог отказаться. Отказ был бы позором, тем более в случае с маркизом, который не постеснялся бы разболтать об этом. Больше ведь и не нужно причин, чтобы участвовать в дуэли. Я опять надумала лишнего. Пора прекращать».       — Разумеется, есть еще кое-что, — вдруг добавил он, чем вынудил Кюстин перемениться в лице. — Однако, учитывая все обстоятельства, думаю, мне поздно объясняться, Ваша Милость.              Она уже привыкла к этому обращению. Хоть оно и было все еще не по регламенту, за него больше не цеплялся слух. Зато зацепился за слово «поздно». С этим словом ассоциировался весь вчерашний день. Клоринда всерьез боялась, что настанет то самое поздно; что не поможет давящая повязка; что ее руки не смогут хоть на мгновение приостановить кровотечение герцога и что она так и останется сидеть на холодном снегу с окровавленными ладонями в окружении толпы, но одна, не сумев поговорить с Ризли. Вот, что для нее значило «поздно», оттого-то она и не могла сдержать мимолетное негодование:       — Поздно было бы, если бы Вы вчера погибли!       Кюстин не помнила, как взяла его за правую руку, но точно знала: сделала она это быстро, внезапно и совершенно не подумав. Это случилось по наитию, пусть и в кратковременном беспамятстве. «Что я делаю?». Когда фрейлина пришла в себя, то уже намеревалась одернуть руку, словно от огня, но Ризли остановил ее. Сжал ладонь Клоринды в своей, взглянул ей в глаза — и она совсем пропала, потерялась, окончательно разучилась дышать. Руки герцога слишком теплые для обладателя магии Крио; слишком теплые для этой холодной поры и слишком теплые для человека, который вчера потерял много крови, словил пулю почти в самое сердце.       — Но еще не поздно поблагодарить Вас за то, что Вы спасли мне жизнь, — значительно тише проговорил Кастель, и от звучания его голоса по телу прошлась приятная дрожь. — Спасибо, — одними губами произнес он, так и не отпустив руку Клоринды.       Герцог замер. Не торопился говорить что-то еще, будто боялся спугнуть ее, разрушить момент. Кюстин решила, что он проверяет ее: не отстранится ли она, не уберет ли руку, не напомнит ли о нормах, правилах, этикете или Архонт знает о чем еще. Ризли смотрел на нее, ни на что не отвлекаясь, но распознать, что скрывалось в его взгляде, Клоринда не могла. Если в его глазах застыл немой вопрос «Не напомните ли Вы про неподобающее поведение или про что-то еще?», то ответ был однозначным: не напомнит. Она и сама забыла обо всем.       Его губы были приоткрыты уже некоторое время. Как специально. Из-за этого интересного обстоятельства фрейлина не могла смотреть куда-то еще. Только на Ризли, на его освещенное приятным, мягким светом лицо и особенно — на его немного пересохшие губы. И он, кажется, поймал ее взгляд, сел поудобнее, все еще держа ее за руку. А внутри Кюстин что-то ломалось и оглушительно трещало.       «Не связывайся с мужчинами, Клоринда. Они все одинаковые», — зазвенел в голове голос наставницы.       Клоринда проигнорировала.       Надо наконец выдернуть свою руку из ладони Ризли и занять регламентированную дистанцию в разговоре. «Кому надо… тот пусть и отстраняется», — от этой мысли ее щеки порозовели. Она вновь удивилась самой себе; хотела порадоваться, что хотя бы непослушная прядь волос, которая опять выбралась на середину ее лица, может отвлечь внимание герцога на себя, пока румянец на ее щеках бледнеет, но… Кастель поднял другую руку, на краткий миг поморщившись, и медленно заправил эту прядь ей за ухо. Это, безусловно, был не первый раз, когда Ризли убирал локоны с ее лица, однако впервые он делал это так. Осторожно, нежно, с затуманенным взглядом и… левой рукой.       — Насколько я знаю, — кое-как начала говорить Клоринда дрогнувшим голосом, — из-за Вашего ранения левой руке лучше обеспечить покой. Вам наверняка еще больно, господин Кастель…       — Рядом с Вами — нет, — ни секунды не медля, ответил он.       Прерывистый выдох, округлившиеся глаза — Кюстин не могла не добавить эту фразу к тем, которые она уже ежеминутно прокручивала в мыслях. И едва ли слова герцога можно воспринимать как-то иначе, кроме как…       Вихрь беспорядочных размышлений моментально стих. Ризли сжал ладонь Клоринды крепче, скользнул указательным пальцем к запястью, задержал его на ее учащенном пульсе. Потом к указательному пальцу он добавил и средний; герцог аккуратно запустил их под рукав платья фрейлины, и это, пожалуй, было началом конца: Кастель вышиб мысли из ее головы подчистую, оставив там лишь что-то бессознательное. Графиня смогла только сглотнуть, когда пуговица на манжете расстегнулась. Это не что иное, как наваждение, которое Кюстин не в силах победить. Неприличное, неправильное. Помутнение рассудка, которое не хотелось прекращать. Если это — всего-навсего туман в ее голове, то она желала, чтобы он не рассеивался.       Ризли приподнялся, оставляя позади себя горку из двух больших белоснежных подушек. Теперь герцог оказался значительно ближе к Клоринде — и ей некуда деваться, некуда бежать. Здесь, вне сомнений, было значительно больше места, чем в секретном архивном отделе Сумеречного двора, однако сейчас все ощущалось совсем по-другому. В тот день она, впрочем, тоже испытывала ряд несвойственных ей эмоций, но это можно было списать на страх быть обнаруженной маркизом. В данный же момент риск попасться кому-то на глаза, и уж тем более Флориану, был минимален.       Зато был риск совершить что-то такое, после чего дороги назад уже не будет. Не будь ситуация настолько волнительной, Клоринда непременно подумала бы, что ее поразила лихорадка: воздух вокруг, казалось, горел. Сердце билось быстро-быстро, словно соревнуясь с самим собой по количеству ударов в минуту. А Ризли так и не отпустил ее, забирался пальцами все глубже под рукав — стало жарко. Вскоре Клоринда увидела, как он вновь поднял левую руку, потянулся ею к ее лицу — и сам подался вперед. Застыл сантиметрах в десяти от лица фрейлины, но пальцами успел коснуться ее щеки. И Кюстин отчего-то обдало холодом.       Герцог все еще был близко. Сделай он рывок, не замри он вновь, и она бы узнала, чем именно привлекают принцессу Фурину любовные романы. Клоринда прикрыла глаза, губы стало покалывать от предвкушения… Однако ничего не произошло.       — Почему же Вы сразу не сказали мне, — с шумом выдохнул Ризли; Кюстин поспешила в недоумении открыть глаза, и она увидела печаль в его взгляде, — что Вы уже обещаны маркизу Флориану?       Это было сродни удару под дых.       — Что?..       — Это та самая «долгая история», о которой Вы упомянули в архиве? И причина, по которой он так отчаянно искал Вас? — Ризли совсем помрачнел, пускай и не отдалился.       Она посмотрела на него в полной растерянности. Не было сил думать — язык работал быстрее, чем голова, но Клоринда все же потрудилась сделать хоть что-то, а именно - выдернуть свою руку из его относительно крепкой хватки с мыслью: «Надо было раньше». И даже отпрянула.       — Как это пришло Вам в голову, Ваша Светлость? Как Вы могли в это поверить? — ее взгляд забегал по его нахмурившемуся лицу. Сердце болезненно сжалось.       — Без оснований во всеуслышание о подобном не заявляют, — он отвел глаза в сторону. Теперь и вправду ледяные.              Клоринду захлестнула почти осязаемая обида. Она думала, что Ризли не вспоминал о той фразе Флориана, потому что понял, что это ложь. «А оказалось, он просто… подгадал момент, чтобы все испортить». Фрейлина резко встала с его постели — Кастель не двинулся с места.       — Значит, Вы предпочли поверить в слова маркиза и обвинить меня в сокрытии правды, нежели принять во внимание то, что я ни разу не упоминала своего отца в разговорах с Вами? — ее тон выровнялся и более не звучал озадаченным, появилась нота отстраненности. — Всю мою сознательную жизнь меня воспитывала госпожа Петронилла Кюстин, герцог. У меня нет отца, я его не видела и даже имени его не знаю.       Она отвернулась. Ризли моргнул пару раз.       — И на всякий случай, — продолжила графиня, — матери у меня тоже нет. А то вдруг маркиз Флориан скажет, что моя матушка начала собирать мне приданое.       Фрейлина услышала, как Ризли сжал простынь в руке, но так и не посмотрела в его сторону. Уже не хотелось на него смотреть.       — Я не…       — Лучше не продолжайте, — прервала его Клоринда. — Желаю Вам скорейшего выздоровления. Доброй ночи.       Быстро присев в реверансе, она зашагала прочь из палаты. Графиня так и не взглянула на Кастеля даже «на прощание». Запоздало вспомнила, что не увидит его минимум следующие три недели. Когда Кюстин оказалась у самой двери, позади нее раздался раздосадованный вздох.       Ризли пытался сказать что-то еще, но Клоринда уже не слышала. Дверь за ней закрылась быстро, но, казалось, не быстрее, чем произошел этот конфликт. Быть может, она повела себя слишком импульсивно, но одна только мысль о том, что герцог подумал о ее возможной помолвке с Флорианом, вынуждала кровь закипать. Для нее это было все равно что оскорбление.       — Добрый вечер, мисс, — раздался вдруг знакомый голос, который она совсем не ожидала услышать. Кюстин моментально отвлеклась от обдумывания возникшей неприятной ситуации, когда увидела поднимающегося по лестнице художника.       — Добрый, мистер Альбедо, — Клоринда слегка наклонила голову. — Надеюсь, Вы в добром здравии?       Альбедо не спешил отвечать; преодолев последние пару ступенек, он задержал на фрейлине свой взгляд, будто что-то подмечая. Затем все же заговорил как ни в чем не бывало:       — Благодарю за беспокойство. Я пришел за средством от бессонницы. То, что я взял с собой из Мондштадта, закончилось.       — Поняла, — кивнула она. — Думаю, все лекари и медсестры сейчас находятся этажом ниже.       — Спасибо, — коротко ответил художник, но с места не сдвинулся, не стал спускаться вниз. «Это странно», — подумалось Клоринде.       — Я тоже могу подсказать Вам хорошее средство на основе сумерских и инадзумских трав.       — Не нужно.       Он не выглядел разозленным или хоть сколько-то возмущенным — выражение его лица было ровным, нечитаемым. «Разговоры мне сегодня не удаются», — сделала вывод фрейлина и подошла к лестнице; Альбедо уже стоял в стороне, не мешая ей уйти.       — Если Вам что-то понадобится, не стесняйтесь обращаться прямо к Её Высочеству. Она все еще в восторге от портрета, который Вы написали.       Художник поблагодарил ее вновь. Клоринда попрощалась с ним и быстро спустилась вниз, почти сразу же выбросив из головы этот недолгий странный диалог.       На улице завывала метель, отнюдь не заботливо укрывая и без того побелевшие кипарисы снегом. Под ногами кружились частицы Крио — красиво, но назойливо, не давая и шанса забыть о том, что случилось в лазарете. Время поджимало — необходимо было вернуться в свои покои, так как стрелки часов, вероятно, скоро дойдут до полуночи. Но графиня позволила себе остановиться. В последние пару дней все происходит чересчур стремительно, ей просто необходимо замедлиться, отдышаться, подумать о жизни.       Рядом с Ризли всё не так. Она привыкла следовать правилам, а он их нарушает с легкостью, точно ребенок, которому все дозволено. Тогда, в архиве, Клоринда и сама нарушила не просто правило, а закон, проникнув в секретный отдел. А закон, между прочим, для нее святое. Как можно безупречно служить короне, если можешь позволить себе пренебрегать чем-то настолько важным? «Я бы этого не сделала, не окажись герцог там», — пришло на ум оправдание. «И не узнала бы ничего нового про наставницу. Господин Кастель помог мне», — добавил внутренний голос.       Все бесполезно. Сколько бы Кюстин ни ругала себя, она всегда возвращалась к исходной точке: герцог переступает всё новые черты, а она не сопротивляется; если и пытается, то слишком слабо. Оправдывает и себя, и его. Краснеет, словно безвольная девица. Каждый раз вспоминает, что Петронилла отругала бы ее, разочаровалась, была бы даже в ужасе — и выдыхает, потому что наставницы больше нет. Ее некому ругать, кроме себя самой и, быть может, королевы Фокалорс. «Но Её Величество не всевидящая».       Она злилась на него. И уже не столько из-за того, что он допустил мысль о правдивости слов маркиза, сколько из-за того, что Кастель рискнул своей жизнью, и даже не сказал, по какой именно причине. Это было опрометчиво, пусть он и утверждал, что «контролировал» ситуацию. Герцог точно не контролировал поведение своего соперника. Флориан сделал семь шагов, и это чуть не убило Ризли.       Герцог, похоже, тоже сделал семь шагов. И вовсе не на дуэли. Делал он их медленно, порой, наверное, неосознанно, и потратив намного больше времени, чем маркиз.       Первым шагом стал летний бал-маскарад. Кастель в тот вечер появился из ниоткуда, вывел Клоринду к фонтану, подальше от придворного шума и громких голосов, поймал ее, когда она оступилась… И все равно похвалил ее танцевальные навыки, чего никогда не сделала бы наставница. А потом исчез, предпочтя остаться загадкой.       Вторым шагом, пожалуй, вылечил ее щеку в крепости своим Крио элементом и долго-долго извинялся за поведение своих подчиненных. Фрейлина прямо сейчас дотронулась рукой до места, которое было ушиблено — это было давно, но воспоминания о том дне до сих пор свежие. Ей мерещится, что они даже свежее сегодняшнего мороза. Непонятно, конечно, от чего у нее сейчас мурашки по коже — от текущей погоды или от призрачного ощущения герцогской магии на ее лице.       Третий был тогда, когда Ризли поведал ей историю про свой шрам на прогулке в саду. Теперь она уверена: он не солгал и даже не приукрасил. Просто взял и стал выстраивать между ними хрупкий мост доверия, рассказал нечто личное первым. Наверное, в тот момент она окончательно перестала подозревать его в убийстве лорда Элдрича. А может и раньше — это уже не имело значения.       На конной прогулке, которую Клоринда до встречи с Кастелем даже представить себе не могла, Ризли спрятал ее от дождя, укрыв своим плащом. Это был четвертый шаг. Кюстин приобняла себя за плечи. Жаль, что от снега герцог ее сейчас укрыть не мог. Ризли ранен, она с ним поссорилась, он всё испортил. Фрейлина, правда, не торопилась объяснять себе самой, что она подразумевала под словом «всё».       Прежде чем вернуться во дворец, Клоринда оглянулась на аллею и глубоко вздохнула, стараясь запомнить все, что чувствовала и видела. В конце концов, она почти месяц будет «птицей в клетке». Отличный шанс «вжиться» в роль принцессы Фурины. Хотя Её Высочество, вероятно, уже не чувствовала себя «птичкой». Покалывающий щеки и руки холод, смятение в сердце, беспорядок в мыслях. Стоило ли это запоминать? Кажется, она и так не расстанется ни с чем из этого, не успеет забыть.       Фрейлина вздохнула и вошла в теплое помещение, стряхивая снег с волос и плеч, чтобы не успел совсем растаять. И продолжила цепочку размышлений, от которых ей уже ни за что не скрыться. Не получится больше убежать от себя самой.       Пятым шагом — и одним из самых важных — было спасение от танца с Флорианом. Отчего-то только сейчас ей вспомнилось, что танцевать с ним не хотелось еще и потому, что она знала, что маркиз непременно отдавит ей ноги, как когда-то на балу дебютанток. «И это уже хороший повод избегать общества маркиза Флориана. Можно уже даже не учитывать его грубость и самонадеянность — эти качества он проявляет каждый раз», — критично добавил внутренний голос.       Победа Ризли в тренировочном поединке была предпоследним шагом. Клоринда никому и никогда не проигрывала в фехтовании. Он один сумел одолеть ее, схватить ее за руки, поднять их над ее головой, держа за запястья, потом приставить нож к горлу — совсем не угрожающе, скорее играючи. Клоринда мотнула головой и посмотрела на манжету рукава; решила, что герцог, вероятно, находил особенное удовольствие в том, чтобы держать ее за запястья — да так, что даже пуговица расстегнулась под натиском его касаний.       Она была совсем недалеко от своих покоев, когда мысли добрались до седьмого шага.       Тяжело было выделить что-то конкретное. Наверное, к нему можно отнести весь тот день, что они провели за расследованием второго убийства. И то, как Кастель нарушил закон ради нее, и то, как в темноте секретного архивного отдела уверенно коснулся ее губ пальцем, и то, как хотел угостить чаем, а после отнес ее на кровать...              Все, что произошло потом, на дуэли и в лазарете, Клоринда уже не считала за новый шаг. Ризли сделал ровно семь — и чуть не убил ее этим. Хотя, похоже, все-таки убил. Убил все, ради чего старалась и ее наставница, и она сама. Убил ее безупречность в службе короне, в исполнении обязанностей фрейлины. Убил непоколебимость ее суждений, заставил ее сомневаться в том, кто она есть и чего хочет на самом деле.       Наверное, разрушение старых принципов — это тоже шаг, но на сей раз сделанный ею.       Ризли сделал семь шагов — и она влюбилась. Поразительно, что осознать этот факт ей оказалось даже легче, чем она подозревала в глубине души. Тяжелее было принять, что все предостережения наставницы сделались для нее пустыми. Едва ли Клоринда влюбилась бы в герцога, если бы не позволила себе это сделать.       Фрейлина вошла в свои покои, закрыла за собой дверь и сразу же направилась к окну, чтобы проветрить комнату. Она задержалась возле него, оперлась руками на подоконник, шумно вдыхая морозный воздух, который сильно контрастировал с застоявшимся в помещении теплом.       Может, предстоящее трехнедельное «заточение» Клоринды пойдет ей на пользу. Не будет видеть Ризли, не натворит ничего странного и неуместного в его присутствии, не нарушит никаких новых правил и законов. И остынет, успокоит мысли, переболеет своей глупой влюбленностью, чтобы все стало, как прежде. Чтобы все было так, как завещала госпожа Петронилла.