Одержимый молнией

      Оркестр заиграл полонез. Мелодия торжественная и красивая, но все же чересчур громкая для тех, кому «посчастливилось» оказаться рядом с музыкантами.       Клоринда быстро осмотрелась; убедившись, что всем присутствующим кавалерам хватит приглашенных придворных дам в качестве пары для полонеза, она, как ей казалось, спряталась в тени массивной резной колонны, сев на диван-канапе. Полноценным укрытием это назвать нельзя, однако нахождение здесь умиротворяло: тут Клоринда сидела, когда не хотела танцевать, и при этом оставалась в поле зрения принцессы. Она уже даже научилась концентрироваться сразу на двух делах: осмотре зала и чтении книги.       Нельзя сказать, что балы совсем не нравились Клоринде; скорее, текущий был весьма специфичен. Это первый бал-маскарад на ее памяти, поэтому она еще не успела свыкнуться с присутствием пурпурной маскарадной маски на лице. «Но она очень подходит к цвету твоих волос, Clorindé», — вспомнился ей комплимент от принцессы; он немного утешал. Но все-таки это причудливое украшение слегка мешало Клоринде читать книгу о ботанике, название которой резало ей слух. «Впрочем, возможно, дело лишь в истинном фонтейнском акценте».       Она вдумчиво изучала содержимое книги до конца полонеза; когда заиграла лёгкая мелодия с неторопливым, казалось, совсем нетанцевальным ритмом, гости разбрелись по залу — самое время приглядеться ко всем присутствующим. На возвышении в кресле, отдаленно напоминающем трон, сидела Её Величество Фокалорс. Королева улыбалась, наблюдая за своей дочерью и всеми, кто с ней танцевал. Иногда Клоринде казалось, что Её Величество с удовольствием сама бы закружилась в танце, если бы не строгий регламент проведения мероприятий. К слову, регламент этот сегодня позволял королеве лишь надеть маску. Но в случае Фокалорс де Фонтейн маска никак не помогала скрыть ее личность: все гости в состоянии узнать правительницу, даже если помимо маски она наденет парик. Вероятно, дело в ауре монарха: от королевы исходила мощь энергии Гидро, под стать названию королевства.       Пожалуй, Клоринда увлеклась разглядыванием Её Величества: та едва заметно подняла ей руку в приветствии. Клоринда поклонилась учтиво настолько, насколько позволяло ее текущее положение. Затем она посмотрела на принцессу Фурину, положив между нужными страницами книги свою перчатку. Её Высочество только что закончила танцевать с каким-то аристократом из Мондштадта — Клоринда не знала его имени — и была весела. Принцессу в маске, впрочем, тоже вряд ли с кем-то можно спутать: ее от всех присутствующих отличало озорное поведение, граничащее с ребячеством.       Остальных участников сего благородного мероприятия распознать значительно тяжелее. Пришлось пристально разглядывать мужчину среднего роста — по его забавно уложенным каштановым волосам Клоринда узнала лорда Элдрича, правую руку королевы. Иногда она даже допускала мысль, что Элдрич может быть фаворитом Её Величества: их особые взаимоотношения мог не заметить лишь слепой.       Лорда Нёвиллета Клоринда увидела быстрее, чем Элдрича: он находился недалеко от королевы и был как всегда сдержан, не привлекал к себе излишнего внимания. Вскоре ее взгляд зацепился за высокого мужчину; как и все присутствующие, он был в маске, что препятствовало тому, чтобы отыскать его образ в памяти. В нем она не узнала никого из тех, с кем была знакома (а по долгу службы она была осведомлена о довольно многих людях при дворе и за его пределами). Волосы незнакомца ассоциировались у нее с углём: такие же черные, имеющие вкрапления серого, но явно не седого цвета. «Понаблюдаю за ним. Будет потом что обсудить с принцессой», — подумалось Клоринде. Наряд подчеркивал крепкое телосложение мужчины и совершенно точно был не из дешевых. Впрочем, как и костюм у каждого гостя на балу, но все же Клоринда отчего-то с уверенностью могла сказать: титул черноволосого незнакомца — не ниже графского.       «Неплохое предположение», — мысленно похвалила себя Клоринда, увидев, как легко и непринужденно таинственный господин общается с лордом Нёвиллетом и Её Величеством. «Если он настолько близок к ним, как я могу не знать его?».       Клоринда моргнула, чтобы освежить немигающий взгляд; перед ней проскользнула служанка, что торопливо несла бокалы с шампанским и закуски для фуршетного стола. Когда вид на зал и возвышение вновь открылся ей, Клоринда с досадой поняла: незнакомца нигде не видно. Она и не заметила, как легкое сожаление коснулось ее лица; мужчина, хоть она и видела его только издалека, по ее мнению, был хорош собой. «Но вообще-то это не мое дело», — напомнила она себе и снова принялась за чтение книги, надев перчатку, что последний десяток минут служила закладкой.       Под бодрый темп начавшейся мазурки буквы под пальцами Клоринды то и дело пускались в пляс. Она пару раз моргнула, но это не помогло: Клоринда забывала, что только что прочла, или вовсе чересчур долго размышляла над самыми обычными словами. Быть может, это и к лучшему: рука, почти бесцеремонно протянутая ей над книгой, отвлекла ее не от вдумчивого чтения, а от попыток погрузиться в таковое.       — Я вижу, вы скучаете, мисс Кюстин, — Клоринда подняла взгляд, чтобы рассмотреть говорящего. Но надобности в этом не было никакой: она все поняла еще по голосу.       — Мистер Флориан, — она учтиво склонила голову, как того требовал этикет, попутно подгибая уголок страницы.       — Как насчет танца? Сдается мне, скоро заиграет вальс, — Флориан резко взял ее руку в свою и притянул к губам. Клоринда поспешила отпрянуть от настойчивости ее давнего знакомого.       — Прошу прощения, но я вынуждена отказать. Мне следует находиться в поле зрения Её Высочества, я могу ей понадобиться, — она невольно нахмурила брови, не сводя взгляда с Флориана: у него дрогнула скула.       — Ни разу не слышал, что фрейлинам запрещено танцевать, — сквозь зубы проговорил он, понизив голос: Флориан явно не желал, чтобы подобный тон услышал кто-то помимо Клоринды.       — Извольте. Желаю приятного вечера, — с трудом удержав себя от того, чтобы съязвить, ответила она и демонстративно открыла книгу.       Флориан, поджав губы, растворился в толпе, присмотрев себе другую даму для танца. По его лицу и движениям Клоринда еще долго считывала недовольство, поскольку он одаривал ее обиженным взглядом, казалось, весь оставшийся вечер. Впрочем, ее это не задевало и даже не удивляло: это не первый случай. «И наверняка не последний», — шептала интуиция.       Она остановилась на разделе о растениях из других королевств. К ее сожалению, флора Фонтейна была не столь богата лекарственными растениями, как, например, растительность Мондштадта, но это обстоятельство определенно подогревало интерес фрейлины, и вернувшаяся к ней концентрация благоприятствовала внимательному чтению. Клоринда всеми мыслями погрузилась в слова и предложения, совсем не услышав приближающихся к ней шагов.       — Что читаете?       Она не успела прислушаться к голосу как следует, поэтому ошибочно решила, что ее вновь беспокоит Флориан. Она стремительно захлопнула книгу, словно демонстрируя название, и так же быстро подняла взгляд на подошедшего к ней человека. Однако почти сразу же осеклась, увидев перед собой макушку «угольных» волос.       — Théorie sur la botanique, — прочитал с обложки мужчина, пробуя слова на вкус. Клоринда едва слышно охнула: ей впервые понравилось, как звучит это словосочетание. «Наверное, дело в тембре голоса», — сделала вывод она, прежде чем встретиться с ледяными глазами, обрамленными темной маской. Они светло-голубые, но это слово не могло описать взгляд мужчины в полной мере; «светло-голубые» были и у герцогини Навии, и у принцессы — даже несмотря на четко выраженную гетерохромию — и у Её Величества Фокалорс. «Нет, это именно лёд», — быстро определилась Клоринда. На мгновение ей сделалось смешно от собственных сравнений: давно ли она стала мыслить метафорами из легких романов, горячо любимых принцессой Фуриной?       — Добрый вечер, — опомнилась Клоринда. — И с Вашей стороны несколько грубо начинать беседу не с приветствия.       — Добрый, — прочистив горло, ответил мужчина. — Примите мои искренние извинения, — он слегка согнулся в поклоне. Клоринда прищурилась: к ней нестерпимо настойчиво стучалась мысль о том, что над ней вот-вот пошутят. «Его титул точно выше моего. Быть может, он не знает регламента? Или он не из этих мест? Это многое объяснило бы».       — Вы ко мне по какому-то делу? — весьма прямолинейно спросила Клоринда. Это тоже грубо, но таким способом она решила «сравнять счет». «Как глупо», — без сомнений мысленно констатировала она.       — Едва ли, — признался он. — Меня заинтересовало Ваше увлечение книгой. Должен признать, весьма нестандартный для придворной дамы выбор литературы.       — Я в целом с трудом вписываюсь в стандарты, — парировала Клоринда, отложив «ботанику» в сторону и решительно взглянув на незнакомца.       — Тогда, быть может, мне повезет больше, чем моему предшественнику? — он вдруг протянул ей руку, укрытую черной перчаткой из плотной кожи.       — Вы приглашаете меня на танец? — приподняв одну бровь, уточнила Клоринда. С каждой секундой ей становилось все более забавно от количества внимания к ее персоне.       — Все зависит от Вас, — со смешком ответил мужчина. — Можете отвергнуть мое предложение и вложить мне в руку Вашу прелестную книгу о ботанике.       Клоринда была готова прыснуть от смеха, но предпочла подавить его в себе, бегло осмотревшись. Сказать по правде, едва ли ее взгляд был способен зацепиться за что-то, кроме лица таинственного незнакомца, предлагающего то же, что и Флориан десятком минут ранее. «Но способ предложения отличается», — про себя отметила Клоринда.       — Пожалуй, соглашусь только из-за интриги, созданной Вами, — наконец озвучила она, вложив свою руку в его.       К ее неиссякаемому удивлению, он не повел ее в центр зала, как это непременно сделал бы Флориан. Вместо этого незнакомец учтиво наклонился к ней и спросил, не против ли она выйти в сад к фонтану. Прежде чем дать ответ, Клоринда обернулась на принцессу: на лице Её Высочества Фурины по-прежнему красовалась счастливая улыбка, был слышен ее звонкий смех. «Нет ничего такого в том, что я отойду ненадолго», — выдохнув, рассудила Клоринда и согласилась на предложение таинственного господина. К тому же, негласный долг фрейлины — узнавать как можно больше информации о придворных. И хотя обыкновенно она пренебрегала сей «обязанностью», можно было считать, что именно этим она сейчас и занята.       Вечер выдался на редкость теплым: без накидки, заботливо сшитой королевской портной Тиори под конкретно взятое платье, было совсем не холодно. Клоринда улыбнулась легкому летнему ветерку и свободной рукой поправила выбившуюся прядь волос.       — Здесь уютнее, не так ли? — у самого фонтана спросил мужчина, остановившись.       — Возможно, — коротко отозвалась она, посмотрев себе под ноги. Клоринда на мгновение забыла, что ее лицо тоже скрыто маской, а потому по привычке спрятала весьма экспрессивное выражение взглядом вниз.       — Здесь музыка звучит не столь громко, — постарался прогнать ее неловкость незнакомец. — Но мы без труда услышим вальс.              Она прислушалась; в самом деле, сквозь нежное журчание воды в фонтане до них доносились последние аккорды мазурки. Незнакомец встал напротив Клоринды и положил левую руку ей на талию, а правую отвел в сторону, не выпуская из нее белой перчатки спутницы. Клоринда готова была поклясться: в местах, где мужчина касался ее, она чувствовала жар и холод одновременно. «Самовнушение», — строго высказалась она в мыслях и положила свободную руку ему на плечо.       — Вальс вот-вот начнется, — прервала недолгое молчание Клоринда. — А я до сих пор не знаю, как мне к Вам обращаться.       — Не утруждайте себя запоминанием, — он осторожно сжал ее ладонь. — Я едва ли стану частым гостем на подобных вечерах.       — Вот как, — она надавила ему на плечо. — И все же, по всем правилам… Я должна знать хотя бы Ваш титул.       — Герцог, — мужчина улыбнулся и ненадолго прикрыл глаза.       Времени тщательно обдумать то, что она только что услышала, у нее не было: герцог, едва заслышав нужные ноты, сделал первый шаг. Клоринда решила не отставать; вальсировать — умение, воспитываемое в любом дворянском ребенке чуть ли не с рождения, поэтому она посчитала жизненно необходимым показать себя в этом танце с лучшей стороны. Однако ей не пришлось ни переживать, ни прилагать особых усилий: он вел Клоринду легко и непринужденно; казалось, герцог и сам не задумывался ни о чем. Они смотрели друг другу в глаза почти без перерыва; она чувствовала небольшое головокружение, но даже это обстоятельство не могло испортить этот хрупкий, становящийся все стремительнее вальс.       Он общался с ней без слов — она слушала. Видела в его глазах треснувший лед, дымку радости и зреющую печаль; когда он на мгновение прикрывал их, правый уголок его губ едва заметно приподнимался в улыбке. Мысли Клоринды то и дело замирали; прошлое, будущее и настоящее будто пересеклись в одной единственной точке — в вальсе с герцогом, которого она знала — о нет, она его даже не знала! — не более получаса.       Это было странно и захватывающе настолько, что ее пальцы дрогнули. Незнакомец ощутил это, а потому уверенно перехватил ее руку — в этом жесте, как думалось Клоринде, промелькнуло что-то обнадеживающее и доверительное. И вот герцог закружил ее; ей показалось, что не пройдет и секунды, как она упадет: в легких будто закончился воздух, а вдохнуть новый не позволял туго затянутый корсет; вечерний сад и потемневшее небо поплыли перед глазами. Но когда Клоринда неверно поставила ногу — неустойчиво и слишком рано — от падения наземь ее спас герцог, который сделал вид, будто ничего не произошло.       Темп вальса пошел на спад. Вскоре чувственная мелодия и вовсе стихла. Герцог убедился, что Клоринда находится во вполне устойчивом положении, и только после этого отпустил ее и сделал небольшой шаг назад, но лишь для того, чтобы приложить руку к груди и поклониться. Её это смутило; стал бы он кланяться перед ней, зная, что ее титул далек от его?       — Ваша Светлость, — она едва-едва наклонила голову и присела в реверансе. — По статусу кланяться положено скорее мне, чем Вам.       — Я всегда считал и продолжаю считать, что это условность, — поспешил он заверить ее. — Почему бы не выразить почтение даме вроде Вас? Быть может, это последняя наша встреча.       Клоринда несколько мгновений обдумывала его слова; услышь она нечто подобное от Флориана (что было маловероятно, впрочем), она бы непременно решила, что это лесть. Но из уст таинственного господина это звучало отнюдь не заискивающе; скорее, все, что он сейчас сказал, было окрашено с трудом уловимой грустью, присущей художнику-романтику.       — Вы уезжаете? Вы не из этих мест? — преисполненная надеждой, она решила засыпать его вопросами. Клоринда еще раз посмотрела ему в глаза, стараясь запомнить каждую деталь так, будто от этого теперь зависела ее жизнь.       Герцог глубоко вздохнул и ненадолго отвернулся.       — Можно сказать и так, — произнес он, одаривая фонтан немигающим взглядом.       Издалека послышалось пение птиц. Самая звонкая щебетала слово «пить»; наставница Клоринды говорила, что это — самый явный признак скорого дождя. Быть может, он начнется не сегодня, но завтра холодные капли точно будут скатываться по листьям деревьев и лепесткам цветов, старательно высаженных в дворцовых клумбах.       — Я запомню этот вечер, мисс, — герцог вдруг разрезал тишину так, как это делает взмах меча в воздухе. Затем он пронзительно посмотрел на Клоринду, наклонился к ней поближе и шепотом добавил: «Вы великолепно танцуете».       Он торопливо поправил воротник и, вновь поклонившись — только теперь на прощание, — стремительно зашагал прочь из сада. Для Клоринды это было чрезмерно внезапно: она не только не успела сказать ничего напоследок, но и не смогла узнать ни имени, ни фамилии, ни какой-либо другой полезной информации. «Все, что остается — спросить у Её Величества или у лорда Нёвиллета при случае», — вздохнув, вполголоса рассудила она.       И только с уходом герцога она обнаружила, что ветер в саду стал обескураживающе холодным.

༺♛༻

      Кажется, ее запас приветливости и веселья на сегодня только что был истрачен. Беглым взглядом она осматривала зал, ощущавшийся с недавних пор душным. Принцесса, безусловно, искала свою фрейлину; отчего-то только присутствие Клоринды воодушевляло ее в конце каждого из посещаемых ею публичных мероприятий, коих было немало. Фурина держала ровную, правильную осанку, как подобает наследнице престола, но смотреть прямо перед собой она уже не могла, а потому, переминаясь с ноги на ногу, увлеченно разглядывала мраморный пол. Впрочем, едва ли хоть кто-то заметил изменения в настроении принцессы: все выглядело так, будто она задумалась над выбором закуски с фуршетного стола. Если же спросить Фурину, она скажет весьма прямо, не забывая при этом о деловом тоне: эти закуски ей не по нраву.       — Ваше Высочество, — присев в легком реверансе, тихо произнесла Клоринда, возникшая практически из ниоткуда — именно так это виделось принцессе.       — Ох, графиня Кюстин, где вы были! — тоже негромко запричитала Фурина. Однако совсем скоро на ее лице вновь нарисовалась улыбка, и Клоринда точно знала: это выражение лица принцессы можно прочесть как «какое счастье, что вы здесь!».       — Прошу прощения, Ваше Высочество.       — О нет, прекрати меня так называть, — почти что шепотом попросила принцесса. — Потом обсудим всё в моих покоях.       Её Высочество раскрыла веер, расшитый позолоченными нитями и лазуритом, и изящно прикрыла им часть лица. Клоринда была рада осознавать, что ее присутствие подбодрило принцессу, но все же таинственный герцог не выходил из головы, поэтому она решила рискнуть — спросить у Фурины про него, пока перерыв после вальса не закончился.       — Леди Фурина, у меня к Вам весьма странный вопрос, — Клоринда взяла со стола бокал с шампанским и покрутила его в руках, освобождая пузырьки. Фурина посмотрела куда-то в сторону.       — Похоже, la maman не оставила мне шанса ответить тебе, Clorindé, — принцесса вздохнула шумно, но слова ее слышала лишь Клоринда. Вскоре фрейлина увидела, что королева подзывает Фурину к себе.       Она вручила веер Клоринде и медленно зашагала к матери — размеренно, статно — так, чтобы ее грацией и манерами остались довольны все. «Я наследница престола, они смотрят на меня», — Фурина повторяла это себе каждое утро, после полудня и вечером. Даже ежечасно, если того требовала ситуация.       Аккуратно, почти боязливо ступив на возвышение, принцесса прерывисто выдохнула: нет ничего страшнее, чем споткнуться на публике. К счастью, обошлось без происшествий: через минуту Фурина стояла по правую руку от королевы. По левую же по-прежнему находился Нёвиллет, который, по ощущениям принцессы, не сдвинулся ни на миллиметр за весь вечер. Она украдкой взглянула на него и сделала вывод: сдержан, скрытен, отнюдь не эмоционален.       Фокалорс подняла ладонь в недвусмысленном жесте — и оркестр стих. Королева поднялась с кресла, весьма заметно улыбнувшись, и сделала пару шагов навстречу всем собравшимся гостям. Разговоры зазвучали все менее громко, и пока в зале не настала окончательная тишина, Фурина поспешила буркнуть себе под нос:       — Ух, даже дрожь берет.       Нёвиллет, сумевший это услышать, по-доброму усмехнулся, что заставило Фурину слегка нахмурить брови. Её Величество, совсем недолго подождав абсолютного молчания гостей, сложила руки перед собой и торжественно заговорила:       — Добрый вечер, благородные дамы и господа. Ваше присутствие на этом балу-маскараде — великая честь для меня и моей семьи.       Голос Фокалорс нельзя было назвать громким и строгим, но в ее речевой манере так или иначе было что-то величественное; обычно в таких случаях говорят: «Она рождена быть королевой». Клоринда была согласна: Её Величество своими решениями, приказами и распоряжениями никогда не вызывала недовольство лично у нее. Однако сегодня фрейлина позволила себе не сосредотачиваться на начале речи правительницы Фонтейна, вместо этого посмотрев на принцессу: Фурина так часто закусывала губы, что они порозовели. Её Высочество украдкой осматривалась по сторонам, словно она была диким зверьком, что при встрече с человеком инстинктивно ищет укромное место. Она то и дело снимала с левой руки нежно-голубую кружевную перчатку — и лишь для того, чтобы торопливо надеть ее вновь: согласно регламенту, снимать перчатки на публичных мероприятиях разрешено только во время полноценного приема пищи.       Взгляд Клоринды сделался сочувствующим; она слишком долго знала принцессу ближе, чем кто-либо из придворных дам, а потому могла догадаться, что испытывала Фурина прямо сейчас. «Когда маменька начинает официальную речь, это так жутко! Моргнуть не успеешь — и жизнь меняется. Слишком внезапно!» — сказала как-то принцесса в своих покоях. Клоринда тогда лишь посоветовала ей не озвучивать нечто похожее в присутствии других людей: статус принцессы и единственной наследницы престола накладывал обязательства. «От них плечи болят», — посетовала в тот день Фурина.       — Я благодарю вас за то, что вы откликнулись на мое приглашение и украсили этот вечер своим присутствием, — продолжала обращение Фокалорс, оглядывая всех гостей. — Я надеюсь, что вы прекрасно проводите время. Я смотрю на вас и вижу улыбки на ваших лицах, а потому хочу сделать вас участниками одного очень важного события.       Едва заметно, никак не привлекая к себе внимания, дворецкий приблизился к Её Величеству с небольшим подносом, на котором красовался изящный бокал с шампанским. Взяв напиток в руки, Фокалорс продолжила:       — Я рада объявить о помолвке моей дочери, принцессы Фурины, с лордом Нёвиллетом.       Все свидетели этого «события» зашептали между собой, а на лицах помолвленных застыло крайней степени удивление.       — Я призываю всех вас поднять бокалы за счастье принцессы и…       — Мам?! — Фурина внезапно перебила речь матери. Вышло достаточно громко для того, чтобы волнообразный шепот, гуляющий по залу, моментально стих. Дворяне теперь шокировано рассматривали принцессу с ног до головы, а Клоринда аккуратно прикрыла рот рукой, сопереживая своей госпоже: за этот необдуманный поступок ей явно достанется от «la maman». — К-хм, то есть… Ваше Величество, я…       — Принцесса вне себя от счастья, господа! — свела все к шутке Фокалорс, поднимая бокал. По помещению прокатился легкий смешок. — Выпей шампанского, милая, — негромко обратилась к дочери она, одарив ее не самым снисходительным взглядом. Уголки глаз Фурины заблестели.       — Я против, что б ты знала, — протараторила принцесса и, почти что вихрем развернувшись в другую сторону, едва ли не бегом покинула возвышение. Спустя мгновение ее уже не было в зале, но в обсуждениях каждого уважающего себя придворного леди Фурина, безусловно, осталась.       Фокалорс устало вздохнула и велела оркестру играть вновь. Мелодия теперь казалась заунывной даже несмотря на то, что для этого вечера она совсем свежа. Лорд Нёвиллет если и пребывал в растерянности, то успешно «держал лицо» и даже не подумал отойти от королевы. Впрочем, это было к лучшему: она, сменив гнев на милость, увлеченно переговаривалась с ним о чем-то, о чем вся знать могла лишь догадываться.       Книга о ботанике до сих пор лежала на диване-канапе, но сейчас Клоринда едва ли была в состоянии читать ее как ни в чем не бывало. Фрейлину отвлекали все вещи на свете: бегство принцессы Фурины с бала, мысли о загадочном герцоге, шуршание роскошных тканей платьев придворных дам и ритмичный стук каблуков. Но самыми неприятными для Клоринды в данный момент являлись собственные ощущения, которые она с трудом могла бы объяснить. Что-то глубоко внутри скребло душу и сковывало горло своими когтистыми лапами, вынуждая вдыхать неприятно потеплевший воздух через раз.       Шестое чувство? Предвидение?.. Страх?       Перебив музыку и всякий прочий звук, раздался оглушительный выстрел.