Собирая себя заново

Утро было тихим и спокойным. Легкий свет пронизывал окно, его мягкие лучи касались стен, и комната наполнялась теплым золотистым оттенком. Сиджей медленно открыл глаза, ощущая на себе знакомое, теплое присутствие. Алекс был рядом — его рука обвивала Сиджея, а лицо было почти прижато к плечу. Спокойное дыхание Алекса и его присутствие рядом создавали ощущение, будто весь мир остался за пределами этой комнаты. Сиджей немного улыбнулся, чувствуя, как его сердце успокаивается от прикосновения Алекса. Он лежал на боку, в его голове не было ни волнений, ни мыслей о боли — только теплота этого момента. Алекс продолжал спать рядом, его руки нежно сжимали Сиджея, словно боясь, что он исчезнет. Это было простое, но невероятно ценное утро — без слов, без лишнего шума, только они вдвоем. Через несколько минут Алекс начал просыпаться. Его глаза открылись, он посмотрел на Сиджея и улыбнулся, не говоря ни слова. Он мягко убрал волосы с его лба, его руки легли на плечи, помогая Сиджею немного приподняться. Сиджей позволил себе довериться, ощущая, как каждое движение Алекса было наполнено заботой и вниманием. – Доброе утро, – прошептал Алекс, словно боясь нарушить хрупкую тишину. Он аккуратно помог Сиджею сесть в его инвалидное кресло, заботливо поддерживая, когда тот поправлялся. Руки Алекса были уверенными, но мягкими, и Сиджей благодарно взглянул на него и они оба вышли из комнаты. Алекс первый зашел на кухню начиная греметь посудой и открывая холодильник.  Пока Алекс готовил завтрак, Сиджей устроился на кухне, а Крис, в свою очередь, пришел к ним на завтрак. Утренняя тишина была приятной, и за чашкой чая они болтали о чем-то далеком и незначительном, обсуждая книги, музыку и даже самые мелкие детали из их повседневной жизни. Казалось, этот день был создан для того, чтобы просто быть рядом, наслаждаться временем, не думая о будущем. Завтрак прошел легко и непринужденно, и вот уже после всего, Сиджей покатился к двери, наблюдая, как Крис и Алекс надевают куртки, собираясь выходить. Он улыбнулся, поймав взгляд Алекса. – Удачи тебе сегодня, – сказал Сиджей, все еще улыбаясь. – И, пожалуйста, не дерись в колледже. Помни, что ты взрослый человек. Мы не хотим, чтобы ты кого-то побил, – добавил он с хитрым взглядом. Алекс не смог сдержать смех, его глаза загорелись, и он подошел к Сиджею, наклонившись, чтобы поцеловать его в щеку. – Обещаю, что постараюсь, – ответил Алекс, его голос был теплым и мягким. – Но ты знаешь, как это бывает. Если кто-то начнет, я не смогу просто стоять в стороне. Сиджей тихо засмеялся в ответ, и в этот момент все тревоги и заботы показались далёкими. Он был рядом с тем, кого любил, и на мгновение мир казался идеальным. Крис тем временем уже вышел за дверь, распрощавшись с ним, и Сиджей наблюдал, как они уходят. – Возвращайтесь поскорее, – сказал он им вдогонку, но его слова были тихими, едва слышными. В доме вновь воцарилась тишина, и Сиджей задумчиво остался у двери, смотря на их спины, ощущая, как тёплые лучи утра касаются его кожи. Он был на пороге, вдыхая свежий осенний воздух, который принес с собой запах мокрой земли и опавших листьев. Ветер носил по улице разноцветные листья, которые в свете утреннего солнца казались яркими пятнами, разбросанными по тротуарам. Всё вокруг было полным движения — машины мчались по улицам, люди спешили по своим делам, а Сиджей, стоя там, ощущал некое спокойствие, которое дарила эта осень. Однако его размышления были прерваны звонком телефона. Сиджей замер, глядя на экран телефона. На нём мигало слово "Отец". Сердце ёкнуло, воспоминания о последнем разговоре всплыли в голове — тогда он решился рассказать родителям о своём диагнозе, о переезде и жизни, которую начал заново. После этого общения они практически перестали связываться, и теперь звонок от отца был неожиданным. Он на мгновение задумался, стоит ли отвечать, но что-то внутри подтолкнуло его. Он нажал на кнопку и поднёс телефон к уху. — Привет, пап, — начал он немного неуверенно. Его голос был ровным, но внутри звучал тихий вопрос: «Почему ты звонишь сейчас?» — Привет, сын, — голос отца был хрипловатым, как будто тот долго собирался с мыслями, прежде чем набрать номер. — Ты… как ты? Мы давно не общались. Сиджей почувствовал, как его грудь сжалась. Слова отца были простыми, но в них читалась искренность и какая-то грусть. — Всё нормально, — ответил он после короткой паузы. — У меня всё хорошо. Работаю над собой, так сказать. А у вас как? — У нас всё по-старому, — вздохнул отец. — Мама скучает по тебе. И я тоже. Эти слова застали Сиджея врасплох. Он почувствовал, как внутри что-то переворачивается. — Правда? — тихо спросил он, его голос стал чуть тише. — Конечно, правда, Сид. Мы просто… не знали, как говорить с тобой после всего. Я не оправдываюсь, но… я дурак, что не звонил раньше. Я просто боялся, что ты не захочешь говорить со мной. — Пап, — Сиджей прикрыл глаза, пытаясь найти правильные слова. — Я никогда не думал, что вы не хотите общаться. Я думал, что это я… я всё испортил, когда рассказал вам о болезни. Я не хотел, чтобы вы чувствовали себя обязанными или… чтобы вы жалели меня. На другом конце провода воцарилась тишина, но вскоре отец заговорил, его голос стал мягче. — Сынок, мы никогда тебя не жалели. Мы гордимся тобой. Всегда гордились, даже если не говорили это вслух. Ты сильный, Сид. Сильнее, чем я когда-либо был. Эти слова разом сняли груз с плеч Сиджея. Он почувствовал, как его глаза начали наполняться слезами, но он быстро моргнул, не позволяя им пролиться. — Спасибо, пап, — тихо сказал он. — Это многое для меня значит. — Я знаю, что я звонил в неподходящий момент, — продолжил отец. — Но, может, мы попробуем начать сначала? Я хочу… мы с мамой хотим приехать в Нокфелл. Навестить тебя. Если ты, конечно, не против. Сиджей задумался на мгновение, но внутри него уже сформировался ответ. — Я не против, — сказал он, позволяя лёгкой улыбке появиться на его лице. — Я думаю, это было бы здорово. — Отлично, — отец выдохнул, и в его голосе прозвучала явная радость. — Тогда я напишу тебе, когда мы сможем приехать. И… спасибо, что ответил, Сид. — Спасибо, что позвонил, пап, — ответил Сиджей, и на этом их разговор закончился. После звонка отца Сиджей сидел в тишине, обдумывая всё, что только что произошло. Его сердце было переполнено разными эмоциями: облегчением, радостью, лёгким удивлением. Слова отца всё ещё звучали в его голове, словно успокаивающее эхо, которое он давно хотел услышать. Он опустил телефон, глядя на экран с уже завершённым вызовом. Осенняя суета за порогом дома казалась теперь немного тише, а на душе стало легче.  Он почувствовал, как улыбка медленно появляется на его лице. Внутри него зажглось что-то тёплое, почти эйфоричное. Мысли, которые раньше были наполнены тревогой и сожалением, теперь сменились надеждой. Он не мог поверить, что спустя столько времени его родители захотели снова стать частью его жизни. Это было как маленькое чудо. С этими мыслями он развернул своё кресло и заехал обратно в дом. Печенька, почуяв его настроение, тут же встала с места и, виляя хвостом, последовала за ним. Её энергия была заразительной, и Сиджей слегка усмехнулся. — Ладно, ладно, малышка, — сказал он, покатываясь к кухне. — Давай наведём порядок, раз уж у меня такой подъём настроения. На кухне осталась посуда после завтрака. Сиджей подъехал к раковине и, ловко маневрируя на своём кресле, начал мыть тарелки и чашки. Вода весело бежала, а Сиджей напевал себе под нос, погружённый в свои мысли. Печенька сидела рядом, наблюдая за ним, будто считая это самым важным моментом дня. — Ну что, нравится, как я справляюсь? — пошутил он, бросив на неё взгляд. Собака быстро вильнула хвостом, как будто соглашаясь. После того как посуда была убрана, Сиджей подумал, что пора привести себя в порядок. Он направился в ванную, и Печенька, конечно, последовала за ним. Она стояла у двери, глядя на него с интересом, словно проверяя, всё ли в порядке. Сиджей, стараясь не торопиться, подготовился к душу. Для него это было немного сложнее, чем для других, но он привык к этим трудностям. Он поставил в душе табуретку и медленно стянул с себя одежду. Сиджей пересел с кресла на табурет чуть не на вернувшись, но он вовремя успел избежать столкновение с кафельным полом, уперевшись рукой об стену. Он включил душ и вода начала стекать по коже, смывая усталость и напряжение, которые он носил в себе последнее время.  Когда он закончил, он почувствовал себя обновлённым и начал вылезать из душа, переодеваясь в чистую одежду. Печенька встретила его у двери ванной, радостно виляя хвостом, словно знала, что он сделал что-то важное для себя. — Ну что, малышка, — сказал он, глядя на неё с улыбкой. — Думаю, теперь я готов к чему угодно. Сиджей, выехав из ванной после душа, на секунду задержался перед большим зеркалом в коридоре. Его взгляд упал на лицо, и он заметил, как светлая щетина покрывает подбородок и щеки. Он провёл рукой по этой шершавой поверхности, невольно усмехнувшись. — Ну что ж, пора с этим что-то делать, — пробормотал он себе под нос. Он снова направился в ванную, ловко маневрируя креслом. На раковине он поставил маленькое зеркало и выложил бритвенные принадлежности. Вода тихо зажурчала из крана, наполняя пространство мягким звуком, который всегда успокаивал его. Сиджей аккуратно намылил лицо, внимательно глядя в зеркало. Бритва скользила по коже, оставляя за собой чистую линию. Это занятие всегда было для него чем-то вроде ритуала — моментом, когда он мог собраться с мыслями. И тут, будто из ниоткуда, в его голове возникла мысль: «Я уже больше двух месяцев живу в доме Алекса». Он замер на секунду, глядя на своё отражение в маленьком зеркале. Это осознание пришло неожиданно, но не вызывало тревоги. Скорее, это был момент принятия. Он продолжил бриться, обдумывая это. Когда он переехал к Алексу, он думал, что это временно, что скоро вернётся обратно к Дэвиду. Но время шло, и он даже не заметил, как дом Алекса стал для него чем-то большим, чем просто место, где он жил. «Я ведь даже не задумывался об этом», — подумал он, ополаскивая лицо и вытирая его полотенцем. — «Мне здесь… хорошо. Я чувствую себя частью чего-то настоящего». Он вздохнул, убрав бритву и посмотрев на своё свежее лицо в зеркало. Эта мысль оставила тёплое ощущение внутри, будто он действительно нашёл своё место. И хотя он понимал, что этот разговор с Дэвидом рано или поздно предстоит, он чувствовал, что Алекс стал для него чем-то большим, чем другом или соседом.  «Пора признаться себе», — подумал он, выключая свет в ванной. — «Я не просто живу здесь. Я хочу быть здесь». Сиджей подъехал к столу в гостиной, всё ещё обдумывая свои мысли. Последняя из них — о том, что он хочет быть в этом доме с Алексом, — заставила его смутиться. Он покачал головой, будто пытаясь прогнать её, и включил компьютер.  Старый системный блок загудел, издавая свои привычные звуки — тихое жужжание вентилятора, скрип жёсткого диска, мерцающий свет индикатора. Сиджей терпеливо ждал, пока система загрузится, а затем открыл свой браузер, заходя на страничку в социальных сетях. Едва он взглянул на экран, его внимание привлекла маленькая иконка диалога в правом углу. Она показывала два новых сообщения. Сиджей кликнул на неё, и на секунду его сердце замерло.  Первым был диалог от Роберта. Это не вызвало у него сильных эмоций — Роберт писал ему регулярно. Но второе имя заставило его широко раскрыть глаза.  Сал Фишер.  Сиджей не мог поверить своим глазам. Его дыхание участилось, пальцы зависли над клавиатурой. Он медленно откинулся в кресле, тихо повторяя себе: — Нет. Нет. И ещё раз нет. Иди к чёрту, Сал. Эти слова были почти шёпотом, но в них слышались и растерянность, и злость. Он закрыл глаза, пытаясь успокоиться, а затем решил не открывать сообщение от Сала. Вместо этого он щёлкнул на диалог с Робертом, надеясь отвлечься. Однако то, что он увидел, только усугубило его замешательство. Роберт прислал фотографию. На изображении был он сам, лежащий в постели, с лёгкой ухмылкой на лице. Его тело и часть лица Бенджамина были прикрыты одеялом. Макушка Бена, знакомая до мельчайших деталей, была видна над краем ткани. На первый взгляд фото могло показаться безобидным, но выражение на лице Роберта и контекст были однозначными.  Под фотографией был текст: "Мы помирились 😉" Сиджей застыл. Он знал, что после дня рождения Алекса Роберт рассказывал ему о том, как отношения между ним и Беном находились на грани развала. Роберт жаловался на постоянные ссоры, напряжение и даже моменты, когда они едва не доходили до драки. Сиджей помнил, как Роберт говорил, что пытается понять Бена и свои чувства к нему. Но сейчас, судя по всему, Роберт наконец пришёл к какому-то выводу. И ночь явно сыграла в этом важную роль. Сиджей закрыл глаза, а затем покачал головой, пробормотав: — Вот так новости… Роберт, ты неисправим. Он не знал, что ему думать. Смешанные чувства к Роберту, к его внезапным признаниям и даже к собственным воспоминаниям о Сале нахлынули на него. Этот день обещал быть долгим и Сиджей несколько секунд смотрел на фото, пытаясь осознать, что только что увидел. Затем, тяжело выдохнув, начал печатать сообщение: Сиджей: Если Бен узнает, что ты сфоткал его в таком виде, ты получишь по башке. А если серьёзно, Роберт, тебя могут посадить за это. Это же почти преступление! Ответ от Роберта пришёл почти мгновенно: Роберт: Уже получил, спасибо за заботу! 😏 И да, на всякий случай — Бен совершеннолетний, так что никакого преступления тут нет. Расслабься, моралист. Сиджей скривился, прочитав ответ, и уже собирался что-то язвительное написать, но тут пришло ещё одно сообщение. Это была очередная фотография. На ней Роберт и Бен были уже в звукозаписывающей студии. Роберт, как всегда, выглядел уверенным и невозмутимым, в наушниках, с ухмылкой на лице. А вот Бен, стоящий рядом, смотрел прямо в камеру. Его лицо было слегка красным, он явно смущался, но при этом с вызовом показывал средний палец прямо в объектив. Сиджей:   Роберт! Я был прав. Бен выглядит так, будто хочет убить тебя прямо сейчас. И, если честно, я его понимаю. Роберт: Ты просто завидуешь, что я могу выводить его из себя и при этом оставаться в живых 😌   Сиджей: Нет, я завидую только твоей способности наглеть без последствий. Хотя подожди, последствия, кажется, уже рядом с тобой в виде Бена и его кулака. Роберт прислал ещё одно сообщение: Роберт: Эй, ну что ты! Бен просто учится принимать моё очарование. Это процесс длительный, но я оптимист 😜 Сиджей:   Оптимист? Ты скорее мазохист, судя по этим фоткам. Роберт, ты сам на что рассчитываешь? Бен явно не в восторге от твоей “документации”. Роберт: Зато он по-своему выразил эмоции. Это прогресс. Видел палец? Это уже что-то. Мы движемся к взаимопониманию! Сиджей, не выдержав, засмеялся, покачав головой. Роберт, как всегда, умудрялся балансировать на грани между шуткой и абсурдом, и при этом оставаться серьёзным в своих намерениях. Сиджей: Ну, что ж, удачи вам обоим. Хотя я бы держался от тебя подальше, будь я на месте Бена. Роберт: Не переживай, он уже привык ко мне. Мы тут в студии работаем над новым треком. Может, как-нибудь пришлю тебе послушать первым 🎸🎤   Сиджей: Обязательно пришли. Хотя, честно, я больше хочу увидеть Бена, который до сих пор смущён и готов тебя ударить. Роберт: Я постараюсь поймать момент! 😉 Диалог закончился, и Сиджей закрыл окно сообщений, всё ещё улыбаясь. Роберт, со всеми своими недостатками, всегда умел поднимать настроение, даже если его методы были… необычными и Сиджей, всё ещё улыбаясь от разговора с Робертом, решил заглянуть на его страницу в социальных сетях. Обычно Роберт редко выкладывал что-то личное, его посты чаще всего были посвящены музыке, гастролям и редким моментам из жизни группы. Однако то, что он увидел, заставило его замереть. На странице Роберта висел новый пост с фотографией, которая уже собрала тысячи лайков и комментариев. На фото Роберт и Бен сидели на диване в домашней обстановке. Роберт обнял Бена за плечи, прижимая его к себе, и мягко целовал его в щёку. Бен, слегка покрасневший, но с искренней улыбкой на лице, смотрел в камеру. Это было редкое сочетание тепла и непринуждённости, что не часто можно было увидеть у Роберта, которого фанаты привыкли называть "кирпичом" за его сдержанность и холодность в публичных проявлениях. Обстановка на фото была простой, но уютной. На заднем плане виднелся слегка неубранный стол с кружками и книгами, что только добавляло фотографии реалистичности. Роберт выглядел довольным и расслабленным, а в его глазах читалась неподдельная нежность, что было неожиданным контрастом к его обычному образу.  Под фото была подпись:   Иногда счастье ближе, чем ты думаешь. ❤️ Сиджей выдохнул, чувствуя, как его сердце наполняется радостью за друга. Роберт, который всегда держал дистанцию с людьми, вдруг открылся миру, показав ту сторону себя, которую редко кто видел. Он не удержался и пролистал комментарии. Там царил полный хаос:   "ЭТО ЧТО СЕЙЧАС БЫЛО?!" "РОБЕРТ И БЕН?! Я В ШОКЕ!" "Ну наконец-то этот 'кирпич' показал свои чувства!" "Они такие милые 😭❤️" "Я думала, Роберт вообще не способен на эмоции, а тут такое…" Среди восторженных комментариев мелькали и шутливые:   "Кто уговорил Роберта на это? Он под гипнозом?!" "Бен, береги нашего 'каменного' мальчика!" Сиджей не мог не улыбнуться, видя, как фанаты отреагировали. Он вернулся к своему экрану, задумчиво глядя на фотографию. Это был момент, когда он осознал, что даже те, кто кажется самыми закрытыми, могут найти свою искру счастья. И эта мысль согревала его сердце.  Сиджей долго прокручивал в голове поступок Роберта. Его фотография — не просто кадр, это было целое послание. Вдохновлённый таким жестом, он решил, что пора и ему сделать шаг навстречу открытому выражению своих чувств. Он открыл галерею на компьютере и почти сразу наткнулся на то самое фото, которое сделал несколько дней назад на авторалли. На фотографии Алекс стоял рядом со своим мотоциклом, опираясь на руль одной рукой. Его тёмная кожаная куртка чуть расстёгнута, на лице играла лёгкая улыбка, но взгляд, направленный на Трэвиса, был сосредоточенным. За спиной Алекса виднелись трибуны и яркие флаги участников, а солнечный свет создавал мягкие блики, словно подчёркивая уверенность и свободу, которые излучал Алекс в этот момент. Сиджей долго смотрел на фотографию, а потом, слегка смущённый, начал придумывать подпись. Ему хотелось передать, как много для него значит Алекс, но без лишнего пафоса. В конце концов, он написал: "Этот человек научил меня верить в новые начала. Ещё один герой моего мира, который не боится скорости, риска и своих чувств. Горд за тебя, Алекс. 🖤" Пальцы Сиджея зависли над кнопкой публикации. Ему вдруг стало тревожно — а не слишком ли это лично? Но, вспомнив, как Роберт смело поделился частью своей жизни, Сиджей вдохнул поглубже и нажал «Опубликовать». Почти сразу пришли первые реакции: лайки, комментарии, несколько сообщений в личку в основном от Эшли и от Роберта. Эшли писала о том, какой Алекс крутой,  Роберт шутил о том, что Сиджей "впервые публикует что-то такое вдохновляющее". Сиджей почувствовал тёплую волну удовольствия — он не только сделал шаг вперёд, но и разделил момент, который был дорог ему. Сиджей сидел в своём удобном кресле перед компьютером, глядя на только что опубликованную фотографию Алекса. Он обновил еще раз страницу, видя, как быстро набираются лайки и комментарии. Его губы тронула лёгкая улыбка, но она мгновенно исчезла, когда в углу экрана всплыло уведомление. Сообщение. От Сала Фишера.  Сначала он хотел проигнорировать его, как сделал это сегодня, но взгляд всё равно невольно упал на текст. Простой, но раздражающий: "Игноришь меня." Сиджей стиснул челюсти. Внутри всё закипало. Он ненавидел, когда Сал использовал такие слова, словно нарочно вызывал в нём чувство вины. Это был Сал в его худшем проявлении — навязчивый, требовательный, как будто ничего вокруг него не имело значения. Но теперь Сиджей уже не был тем, кто готов раз за разом мириться с таким поведением. Он всё же щёлкнул на диалог, чтобы разобраться с этим раз и навсегда. Прокрутив вверх, он заметил ещё одно сообщение, которое пропустил:  "Джейсон, ты сможешь свести трек для нашей группы? Надо очень срочно, для Коврославия." И снова: "Игноришь меня." Сиджей почувствовал, как раздражение усилилось. Его пальцы замерли над клавиатурой. Потребовалось несколько секунд, чтобы сдержать желание ответить резкостью. Он набрал короткий, лаконичный ответ:  "Я больше не занимаюсь музыкой, Сал." Он выдохнул и отправил сообщение, сразу закрыв вкладку их диалога. Больше он ничего не хотел обсуждать, особенно с ним. Эта глава его жизни была завершена, и Сиджей не собирался позволять прошлому возвращаться, чтобы снова запутать его. Он продолжал сидеть в своём инвалидном кресле, опираясь локтями на подлокотники, и задумчиво вертел в пальцах флешку, лежавшую на столе. Его взгляд снова упал на экран компьютера, где вскоре всплыло новое уведомление. Снова от Сала.  Он почувствовал, как внутри всё сжалось от раздражения.  Сал Фишер: «Мой психотерапевт сказал, что мне нужно помириться с тобой. Он считает, что это поможет мне восстановить некоторые фрагменты памяти и разобраться с тревогой. Я серьёзно.» Сиджей чуть не рассмеялся, но смех получился бы слишком горьким. Он откинулся в кресле, ударив ладонью по подлокотнику, и тяжело выдохнул, чувствуя, как нарастает возмущение. Он быстро набрал ответ, пальцы едва успевали за мыслями.   Сиджей: «Серьёзно? И ты решил, что это моя ответственность? Если твой психотерапевт так умён, может, он расскажет тебе, как я должен реагировать, когда ты мне пишешь, будто ничего не было?» Ответ пришёл почти мгновенно. Сал явно был готов продолжить.   Сал Фишер: «Я просто пытаюсь исправить ошибки. Ты сам говорил, что я многое забыл. Может, мы можем попробовать... восстановить это?» Сиджей скрипнул зубами и резко выпрямился в кресле, его лицо стало напряжённым. Он почувствовал, как нарастает желание всё бросить, выключить компьютер и уйти от этой беседы. Но вместо этого он продолжил:   Сиджей: «Слушай, я не собираюсь ничего делать. Абсолютно ничего. Это твоё решение, твой психотерапевт, твои рекомендации. Я закончил с этим много лет назад, Сал.» Секунды тишины растянулись, как вечность. Сиджей посмотрел на свои руки, заметив, как они слегка дрожат. Он стиснул кулаки, пытаясь успокоиться. Ответ Сала пришёл, когда он уже собирался закрыть диалог.   Сал Фишер:  «Я просто думал, что это важно. Для нас обоих.» Эти слова вывели Сиджея из равновесия окончательно. Он с силой оттолкнулся от стола, его инвалидное кресло отъехало на несколько сантиметров назад, а потом Сиджей быстро пододвинулся обратно к столу. Он набрал последнее сообщение, стараясь, чтобы оно выглядело спокойно, несмотря на кипящие внутри эмоции.   Сиджей: «Важно? Сал, для кого? Для тебя? Твоё "важно" никогда не учитывало того, что я чувствую. Так что прости, но меня в этом уравнении больше нет.» После отправки он закрыл диалоговое окно и, обессиленный, откинулся назад. Глаза его устало смотрели на потолок, а в груди осталось неприятное ощущение тяжести. Сиджей знал, что этот разговор ничего не изменит, но почему-то каждый раз, когда он говорил с Салом, его прошлое поднималось на поверхность, напоминая о том, что всё ещё не отпустило.  Он сидел неподвижно, его руки бессильно лежали на подлокотниках кресла. Экран компьютера потускнел, но слова Сала всё ещё звучали в его голове. Каждое сообщение, каждая буква будто прокалывали его сердце, вытягивая наружу всё, что он пытался скрыть и забыть. Его дыхание было прерывистым. Он чувствовал, как в груди всё сжалось от злости и одновременно от чего-то похожего на боль. Сиджей ненавидел это чувство. Он думал, что справился, что оставил прошлое позади, но Сал умудрялся снова и снова врываться в его жизнь, будто напоминая, что покоя ему не будет. Он поднял руки и сжал лицо ладонями. Глубокий вдох, потом выдох. Ещё один. И снова. Но это не помогало. Внутри бушевал настоящий шторм. Раздражение, обида, разочарование — всё смешалось в один клубок, который невозможно было развязать. "Почему он считает, что это так просто?" — мелькнула мысль.  Эти слова Сала про "важность" и "помириться" звучали в голове так, будто это был чей-то чужой голос, который требовал невозможного. Сиджей хотел закричать, но вместо этого лишь прикусил губу, чтобы не выпустить эмоции наружу. "Сколько раз я уже пытался что-то исправить? Сколько раз я пытался быть тем, кто поможет ему вспомнить, разобраться? А теперь он говорит об этом, как о каком-то упражнении для своей терапии?" Его взгляд опустился на руки. Они слегка дрожали. "Это несправедливо", — подумал он. Все эти годы он старался двигаться дальше, строить новую жизнь. Алекс был его шансом на исцеление, на то, чтобы начать заново. Но каждый раз, когда Сал возвращался, он чувствовал, как его тянет назад, в тот момент, когда всё рухнуло. Ещё один глубокий вдох. Его пальцы медленно сомкнулись на подлокотниках. Он знал, что этот разговор останется с ним на весь день, возможно, на несколько дней. Сал умел влезать в его сознание и оставаться там, даже когда его самого рядом не было. "Я не должен был отвечать", — пронеслось в голове. Но он знал, что это ложь. Игнорировать Сала было невозможно. Этот человек обладал странной способностью находить трещины в его броне и нажимать именно на те точки, которые всё ещё болели. Сиджей закрыл глаза и откинул голову назад. Он вспомнил лицо Алекса, его тёплую улыбку, взгляд, полный поддержки и понимания. Эта мысль немного успокоила его, словно якорь, удерживающий от падения. Он выдохнул и тихо прошептал самому себе:  "С этим покончено. Я сделал всё, что мог. Теперь это его путь. Не мой."  И хотя эти слова звучали решительно, Сиджей знал, что в глубине души всё ещё чувствует пустоту, которую Сал оставил после себя. Он медленно выключил компьютер, будто поставив точку в том разговоре, который отнимал у него силы. Он откинулся в кресле и провёл руками по лицу, пытаясь стряхнуть напряжение. В голове пульсировала только одна мысль: как сильно он сейчас хотел, чтобы Алекс и Крис поскорее вернулись из колледжа. Особенно хотелось услышать, что Алекс наконец разобрался с Джастином, и что всё прошло спокойно, без лишней драмы. Ему нужно было отвлечься. Сиджей перевёл взгляд на Печеньку, которая лежала на коврике у двери, лениво помахивая пушистым хвостом, словно чувствовала, что её хозяину нужно что-то мягкое, тёплое и пушистое, чтобы успокоиться.  — Идём сюда, малышка, — позвал он её, его голос прозвучал мягче, чем он сам ожидал. Шпиц тут же вскочил на лапы, смахнув ушами, и подбежала к Сиджею, с любопытством глядя на него своими тёмными блестящими глазами. Сиджей улыбнулся и наклонился вперёд, чтобы взять её на руки. Она привычно устроилась у него на коленях, склонив голову набок. — Так, давай-ка я приведу в порядок твою шерсть, — пробормотал он, аккуратно подкатив кресло ближе к шкафу, где лежала щётка. Он взял её и начал осторожно расчёсывать густую шоколадную шерсть Печеньки, время от времени слыша её довольное поскуливание. Это было их маленьким ритуалом, который Сиджею нравился: он чувствовал, как от этого простого действия его мысли постепенно очищаются. Печенька была терпеливой и послушной, лишь иногда оборачивалась, чтобы лизнуть его руку, словно напоминая, что она всегда рядом. — Ну вот, теперь ты будешь самой красивой, когда парни вернутся, — сказал он, усмехнувшись и поглаживая её по голове. Шпиц замахал хвостом, будто поняв похвалу. В комнате стало тихо, только шум улицы за окном пробивался внутрь. Сиджей взглянул на часы и почувствовал, как внутри разгорается лёгкое волнение. Он был уверен, что Алекс сможет уладить всё с Джастином. Алекс был одним из тех людей, кто умел сглаживать углы и решать даже самые сложные ситуации. Но всё равно было тревожно — не из-за Алекса, а из-за Джастина, который мог повести себя слишком нагло. Поставив щётку на место, Сиджей подкатил кресло ближе к окну и слегка приоткрыл его. Холодный воздух приятно ударил в лицо, освежая мысли. Он снова посмотрел на Печеньку, которая устроилась на диване, и улыбнулся.  — Надеюсь, они вернутся с хорошими новостями, — пробормотал он.  И пока часы отмеряли минуты, Сиджей чувствовал, как внутри всё больше растёт ожидание чего-то хорошего, чего-то, что сможет заменить тот горький осадок, который оставил разговор с Салом.  Ближе к обеду Сиджей услышал, как входная дверь хлопнула, и в коридоре раздались знакомые голоса. Он подкатил кресло ближе к двери, ожидая увидеть Алекса и Криса, но никак не ожидал увидеть такую картину: Крис стоял, весь красный, словно только что пробежал марафон, с букетом ярких полевых цветов в руках. Позади него Алекс держался за живот и буквально сгибался от хохота. — Алекс, ты придурок! Да вообще все вы придурки! — выпалил Крис, глядя куда угодно, только не на Сиджея, а затем быстро юркнул в свою комнату, захлопнув дверь так, что Печенька испуганно взвизгнула. Сиджей только поднял бровь, переводя взгляд с закрытой двери Криса на Алекса, который всё ещё не мог успокоиться. Тот вытер слёзы смеха с уголков глаз и, наконец, обуздав себя, подошёл к Сиджею. Он легко присел на подлокотник инвалидного кресла, опираясь локтём на спинку, и с лукавой улыбкой посмотрел на Сиджея. — Хочешь услышать, что там произошло? — спросил он, всё ещё с трудом сдерживая смешок. — Думаю, ты всё равно мне расскажешь, — сухо ответил Сиджей, хотя уголки его губ начали подниматься. Алекс всегда умел поднять ему настроение. — Ох, ну слушай, это просто шедевр. — Алекс подался немного вперёд, как будто делился каким-то большим секретом. — Короче, я пошёл разбираться с Джастином, как мы и договорились. Сказал ему, что не потерплю больше ни мордобоев, ни издёвок. Ну, в общем, всё как надо. А он смотрит на меня, молчит какое-то время, а потом… — Алекс театрально замолчал, чтобы добавить эффектности. — И говорит: «Знаешь, Алекс, я вчера натворил глупостей, но это только потому, что…» — Алекс вдруг захихикал, пытаясь сдержаться. — «...потому что я влюблён в Криса». Сиджей сначала подумал, что ослышался. Он моргнул, глядя на Алекса, который просто лучился от удовольствия. — Что? — переспросил он, недоверчиво приподнимая бровь. — Да! И не просто сказал. Он это прямо мне заявил, без всякого стеснения. А потом подошел к Крису и, стоя передо мной, извинился за всю эту историю. Мол, он просто не знает, как выражать свои чувства, и поэтому всё выходит так… эээ… грубо. Сиджей потер виски, всё ещё не веря, что услышал.  — И Крис? — спросил он, не скрывая любопытства. — Ну, Крис сначала чуть не сбежал оттуда, но я, как порядочный старший брат, заставил его остаться и выслушать Джастина. — Алекс усмехнулся. — А потом Джастин вручил ему этот дурацкий букет и сказал, что хочет попробовать начать всё сначала. И вот тебе результат, — Алекс кивнул в сторону комнаты Криса, за дверью которой явно кто-то тихо бурчал, возможно, выговаривая букету все свои претензии к жизни. Сиджей покачал головой, недоумевая, но одновременно чувствуя лёгкую улыбку, которая пробивалась сквозь его серьёзность. — То есть, выходит, всё обошлось? — спросил он. — О, ещё как обошлось. Джастин даже обещал больше не приближаться к Крису без его согласия. Вот такие дела. — Алекс выпрямился, похлопал Сиджея по плечу и добавил: — Видишь, не все мужчины такие уж придурки. Сиджей улыбнулся уголками губ, глядя на сияющее лицо Алекса, и, немного наклонив голову, поднял руку, проводя пальцем в воздухе, словно призывая Алекса ближе.  — Иди сюда, порядочный ты мой, — тихо сказал он, чуть наклонив голову набок. Алекс, всё ещё улыбаясь, с подозрением прищурился, но всё же послушно наклонился к Сиджею, опираясь ладонью на подлокотник кресла.  — Что-то задумал? — шутливо спросил он, его лицо теперь было всего в нескольких сантиметрах от Сиджея. Не давая времени на догадки, Сиджей поднял руку, осторожно положив её на щёку Алекса, и мягко притянул его ближе. В следующую секунду он сладко поцеловал его в губы — нежно, но с едва заметной искоркой игривости. Поцелуй начался нежно, едва заметно, словно Сиджей исследовал, чтобы понять настроение Алекса. Но когда Алекс расслабился, их губы стали двигаться в унисон, словно находя идеальный ритм. Это было сладко и неспешно, будто время остановилось только для них. Алекс чуть подался вперёд, позволяя Сиджею глубже углубиться в момент, и тихий выдох вырвался у него, когда поцелуй стал чуть более смелым, но всё ещё таким тёплым и искренним. Когда они наконец отстранились, оба дышали немного чаще, чем обычно. Алекс выглядел слегка удивлённым, но по его улыбке было видно, что он абсолютно не против. Сиджей смотрел на него с выражением спокойного удовлетворения, его взгляд словно говорил, что это было именно то, что нужно. — Вот это я понимаю — порядочный мужчина, — пошутил он, его голос был чуть тише, чем обычно, но с явно читаемой игривостью. Алекс захохотал, откинув голову назад. Его смех был заразительным, наполняя комнату теплом и жизнью. Он выпрямился, глядя на Сиджея с нежностью и притворной обидой. — Ты меня сейчас подловил, знаешь? — сказал он, склонив голову набок. — Но, честно говоря, мне это нравится.  — Ну, это мой вклад в твою порядочность, — усмехнулся Сиджей, качнувшись в кресле. Печенька, казалось, тоже почувствовала, что всё вокруг вдруг стало спокойнее и светлее, весело замахала хвостом, прыгая у их ног. Сиджей взглянул на неё, затем снова на Алекса. Он был рад, что Алекс рядом — с ним всё казалось проще, светлее, а даже самые тяжёлые моменты исчезали, как утренний туман. Сиджей покатил своё кресло на кухню, а Алекс, уже привычно устроившийся у стойки, открыл шкафчик и достал чайник. Сиджей наблюдал, как он ловко управлялся с заваркой и чашками, одновременно комментируя что-то про «идеальное количество сахара» для чая. Было видно, что Алекс расслаблен, довольный после встречи с Джастином и их небольшого поцелуя. Сиджей решил, что это подходящий момент. Он скрестил руки на груди и тихо сказал, почти не глядя на Алекса: — Кстати, я хотел тебе кое-что рассказать. Про Роберта. Алекс, уже включив чайник, повернулся к Сиджею, слегка приподняв бровь. — Что с Робертом? — спросил он, заинтересованно. — Ну… как тебе сказать. — Сиджей выдержал паузу, словно обдумывал, как лучше подать новость. — Он начал встречаться с Беном. Алекс сначала просто замер. Его рука, которая только что взялась за чашку, остановилась в воздухе. Он медленно повернулся к Сиджею, а его глаза распахнулись. — Что? — выдохнул он, растягивая это слово. Сиджей невозмутимо пожал плечами, пытаясь сохранить спокойный вид, хотя внутри было интересно, как Алекс отреагирует. — Ты всё правильно услышал. Роберт. Бен. Встречаются. Уже какое-то время, судя по всему. На лице Алекса возникла смесь шока, удивления и какого-то странного восторга. Он сделал шаг назад, чуть не задев чайник, и вдруг рассмеялся, покачав головой. — Ты серьёзно? Роберт и Бен? Чёрт, я думал, что это… ну, никогда не случится. — Алекс снова рассмеялся, на этот раз громче. — Этот Роберт — вечно скрытный, а тут такое! И Бен… Честно, я рад за них. Очень рад.  Он повернулся к чайнику, который уже начал закипать, но Сиджей видел, что улыбка не сходит с его лица. Алекс налил чай в обе чашки и, поставив одну перед Сиджеем, уселся напротив него. — Знаешь, это странно, — сказал он, склонив голову. — Я ведь когда-то был влюблён в Роберта, но... сейчас мне даже в голову не пришло что-то вроде ревности. Наоборот, я рад, что он с кем-то счастлив. Особенно с таким, как Бен.  Сиджей внимательно смотрел на него, чуть склоняя голову набок. — Ты уверен? Ни капли странных чувств? — с лёгкой усмешкой спросил он. Алекс рассмеялся, поднеся чашку к губам. — Абсолютно. Может, это потому, что у меня есть ты? — Алекс сделал паузу, глядя на Сиджея с мягкой улыбкой. — Нет, определённо это из-за тебя. Сиджей почувствовал, как его сердце стало биться чуть быстрее, но он только фыркнул и сделал вид, что это его не тронуло. — Ну, теперь тебе придётся выдержать ещё и их влюблённые взгляды, когда мы все вместе снова соберёмся, — добавил он. Алекс снова рассмеялся, а в комнате стало ещё теплее. Сиджей знал, что сделал правильный шаг, поделившись этой новостью. Ему было важно видеть, что Алекс свободен от прошлого, а его радость за Роберта только усилила это чувство. До самого вечера Крис так и не вышел из своей комнаты, а Сиджей и Алекс проводили время вместе, устроившись на диване в гостиной. Печенька уютно устроилась на коленях Сиджея, а Алекс обнял его одной рукой, поглаживая плечо. На экране телевизора шёл старый фильм, но их разговор постепенно отвлёк их внимание от сюжета. — Ты когда-нибудь задумывался о детях? — вдруг спросил Алекс, его голос прозвучал неожиданно мягко. Сиджей замер, на мгновение отводя взгляд. Такой вопрос он слышал впервые за долгое время. — Если честно, не особенно, — ответил он. — Думаю, из-за моего состояния. В какой-то момент я решил, что семья — это что-то, что мне просто не дано. Даже в мечтах. Алекс слегка нахмурился, его пальцы на плече Сиджея остановились.  — Знаешь, ты иногда слишком строг к себе, — сказал он, улыбнувшись краешком губ. — Да, может быть, всё не так просто. Но… я думал об этом. О детях.  Сиджей повернулся к нему, удивлённо подняв бровь. — Правда? — спросил он. — Правда, — кивнул Алекс. — Я всегда представлял, как это — дать дом ребёнку, у которого его нет. Взять кого-то из детского дома. Я понимаю, что это огромная ответственность, но… мне кажется, это того стоит. Сиджей долго молчал, обдумывая слова Алекса. В его глазах было видно, что он не ожидал услышать подобное, но эта идея казалась… правильной, тёплой. Он слегка кивнул. — Это… звучит хорошо. Я бы подумал об этом. С тобой, — добавил он, чуть тише. Алекс широко улыбнулся, его лицо засияло от этих слов. Он чмокнул Сиджея в щёку и шутливо сказал: — Вот видишь? Мы уже почти семья. А теперь мне нужно тебя накормить, иначе вся эта романтика не имеет смысла.  Он поднялся с дивана, потянулся и, весело ухмыляясь, скрылся на кухне. Сиджей остался один с Печенькой, которая, почувствовав, что внимание переключилось, тут же улеглась обратно на его коленях.  Сиджей задумчиво посмотрел в сторону коридора, где вела дверь в комнату Криса. Внезапно он услышал, как дверь тихо скрипнула, и краем глаза заметил, как Крис, осторожно выглянув, быстрым шагом прошёл через гостиную и выскользнул на задний двор. Сиджей, нахмурившись, аккуратно убрал Печеньку с колен, сел обратно в кресло, и покатил к двери. Он закатил кресло к задней двери и выкатился во двор. Там он нашёл Криса, сидящего на ступеньках, поджавшего колени к груди. Лёгкий ветер шевелил его волосы, а взгляд был устремлён куда-то вдаль. — Эй, — мягко позвал Сиджей, остановив кресло рядом. Крис сначала напрягся, но потом расслабился, видимо, поняв, что это Сиджей. — Если ты пришёл говорить о Джастине, то можешь не утруждаться, — пробормотал он, всё ещё не глядя на Сиджея. — Нет, — сказал Сиджей спокойно. — Я пришёл поговорить о тебе. Крис наконец посмотрел на него, его лицо было усталым, но взгляд всё ещё цеплялся за остатки оборонительного настроя. — Ты ведь считал себя парнем, Крис. Но биологически ты… — Сиджей сделал паузу, подбирая слова. — Ты девушка. И, как я понимаю, ты думаешь, что из-за этого Джастин признался тебе в любви, верно? Крис опустил взгляд, покачав головой. — Да, — пробормотал он. — Это всё так запутано. Я чувствую себя парнем. Всегда чувствовал. Но когда люди видят меня… они видят девушку. И это бесит. Джастин тоже. Он сказал, что ему всё равно, кто я на самом деле. Что я нравлюсь ему таким, какой есть. Но это не так просто.  Сиджей молчал несколько секунд, обдумывая его слова. — Знаешь, Крис, — начал он, глядя на тёмнеющее небо, — люди иногда путаются. В себе, в других. Но я думаю, что главное — это не то, как тебя видят другие. Главное, как ты видишь себя. И как ты хочешь жить.  Крис посмотрел на него, и в его взгляде мелькнула искра надежды. — Ты думаешь, это возможно? Просто… быть собой? — спросил он. Сиджей улыбнулся. — Да, думаю, это возможно. И знаешь, у тебя есть те, кто поддержит тебя в этом. Я. Алекс. Даже Джастин, несмотря на его странные способы показать свои чувства.  Крис слегка улыбнулся, и это было первое проявление тепла с его стороны за весь день. — Спасибо, — тихо сказал он. Сиджей кивнул, глядя, как вечерние тени ложатся на двор. Крис помолчал, рассматривая свои руки, и, казалось, собирался с мыслями. Вечерний воздух был прохладным, но спокойным, и эта тишина между ними была скорее комфортной, чем неловкой. Наконец, Крис поднял взгляд на Сиджея и спросил: — А что у тебя с Алексом?  Сиджей слегка приподнял бровь, не ожидая такого прямого вопроса.  — Что именно ты хочешь узнать? — ответил он, немного играя с интонацией, но внутренне напрягшись.  Крис пожал плечами, но в его глазах читалось неподдельное любопытство.  — Ну, вы же не просто друзья, да? — Он слегка покраснел, но всё же продолжил. — Вы целуетесь. Алекс смотрит на тебя… как будто ты для него что-то большее. Но вы ведь ещё не вместе официально, верно?  Сиджей задумался, перевёл взгляд на дом, где за кухонным окном мелькал силуэт Алекса, занятый приготовлением ужина. Он медленно выдохнул и повернулся обратно к Крису. — Ты прав, мы пока официально не вместе, — спокойно ответил он. — Но... я думаю, это вопрос времени. Мы целуемся, когда хотим, проводим много времени вместе. Но я хочу быть уверен, что, когда сделаю этот шаг, Алекс тоже будет готов.  Крис прищурился, словно пытаясь что-то понять. — А чего ты ждёшь? — спросил он с легкой ноткой нетерпения в голосе.  Сиджей чуть улыбнулся, понимая, что этот разговор становится для Криса настоящей интригой.  — Нового года, — признался он, слегка наклонив голову. — Я хочу сделать это особенным моментом. Для нас обоих.  Крис задумчиво кивнул, затем нахмурился. — Но разве это не риск? Ждать так долго? — Его голос был серьёзным. — Что, если он подумает, что ты не уверен?  Сиджей усмехнулся. — Алекс знает, что я уверен. Мы много раз говорили о том, что не нужно торопиться. Я хочу, чтобы это было не просто решением, а чем-то, что запомнится. И поверь, Алекс — не тот человек, который будет сомневаться в моей искренности.  Крис слегка улыбнулся, но в его глазах всё ещё оставалась доля сомнения. — Хорошо. Но если он решит, что ждать слишком долго, я не виноват, — сказал он с лёгкой улыбкой. Сиджей рассмеялся, покачав головой. — Спасибо за заботу, Крис, но я думаю, мы справимся.  Они замолчали, но тишина была наполнена каким-то новым пониманием. Крис выглядел чуть спокойнее, а Сиджей почувствовал, что этот разговор помог не только ему самому, но и Криса отвлёк от его собственных переживаний и в этот момент Алекс вышел во двор, вытирая руки о кухонное полотенце, и тут же заметил Криса и Сиджея, сидящих на ступеньках. Его взгляд задержался на младшем брате чуть дольше, чем обычно, словно пытаясь понять, всё ли с ним в порядке. — Эй, вы тут устроили секретный клуб? — пошутил он, подходя ближе. — Крис, ты как? Всё нормально? Крис, явно чувствуя себя лучше после разговора, слегка улыбнулся, но решил ответить в своём стиле. — Ну, твой муженёк, — он кивнул в сторону Сиджея, — дал мне пару советов. Может, не все из них мне пригодятся, но некоторые ниче так. Алекс, услышав это, сначала удивлённо посмотрел на Криса, затем на Сиджея. Его лицо озарила тёплая улыбка, и он с лёгкой насмешкой сказал: — Муженёк, да? Окей, значит, мне теперь придётся готовить тебе ещё больше ужинов, чтобы ты не ушёл к другому.  Сиджей, глядя на эту сцену, просто усмехнулся, но не стал комментировать, оставив шутки Алекса без ответа. Он знал, что этот момент — один из тех, которые хотелось запомнить. — Ладно, шутники, ужин готов, так что идём, пока я не передумал делиться, — добавил Алекс и повернулся обратно к дому. Все трое зашли внутрь, где на кухне уже стояли тарелки с ароматным ужином. Алекс устроился на одном конце стола, напротив Криса, а Сиджей расположился рядом с Алексом, наблюдая за тем, как тот мастерски разливает всем горячий суп. В комнате царила тёплая, домашняя атмосфера. Разговоры за столом были лёгкими, наполненными шутками и редкими искренними моментами. Когда ужин подошёл к концу, Алекс потянулся за миской с фруктами, но Сиджей успел раньше, поставив её поближе к Алексу с чуть заметной улыбкой. Это было так естественно, что никто не заметил, как между ними проскочила едва уловимая искра. Крис, поужинав, встал и направился к себе, пробормотав что-то о том, что ему нужно ещё подумать над некоторыми вещами. Алекс проводил его взглядом, затем повернулся к Сиджею, который всё ещё сидел за столом. — Думаю, день сегодня выдался не самым простым, — сказал Алекс, наклоняясь к Сиджею. — Но мы справились, да? Сиджей посмотрел на него, чуть наклонив голову. Он чувствовал, как в его сердце теплеет. Этот день действительно был сложным, но сейчас, в этой тихой кухне, с Алексом рядом, казалось, всё было на своём месте. — Да, справились, — тихо ответил он, задержав взгляд на Алексее чуть дольше, чем обычно. За окном сгущалась ночь, и дом наполнялся спокойствием, но в воздухе витало что-то ещё. Намёк на новые разговоры, решения и, возможно, важные изменения, которые вскоре могли затронуть каждого из них.