Собирая себя заново

Сиджей проснулся с головной болью, пульсирующей в висках, как будто голова не выдерживала вчерашнего веселья. Едва открыв глаза, он почувствовал тяжесть, как после бури. Но было что-то еще, что затмевало все его физическое состояние — воспоминание о поцелуе с Алексом. Это был момент, который будто застрял в его голове, его губы, их прикосновение… Он хотел кричать от радости, но вместо этого в груди поднимался густой комок стыда. Он будто чувствовал себя идиотом, из-за того, что все случилось так неестественно, не вовремя. Вспоминать об этом было мучительно, но невозможно было не вспомнить.  Сиджей застонал, прижимая руки к голове. Он попробовал подниматься, но его тело не слушалось — все равно как всегда, несмотря на те моменты, когда ему удавалось почувствовать себя живым, сильным. Он с трудом приподнялся верхней частью тела, на руках, как он привык, пытаясь как-то оправиться от того, что происходило в его голове. «Как ты мог, Сиджей?» — думал он, снова и снова повторяя себе. Внутри крутился сплошной вихрь эмоций: счастье, стыд, благодарность, тревога. Как он вообще мог так поступить? Почему в такие моменты всегда забывается все то, что он собирался сделать? Ведь он ведь хотел признаться ему, хотел все начать с нового года, но…  Из-за этой мысли Сиджей опять почувствовал, как его тело расслабляется, как кисель, и в очередной раз его руки не поддерживали его так, как хотелось бы. Он соскользнул с кровати, ощутив, как его ноги не двигаются, словно они не принадлежат ему. Он повалился на пол, поджав колени, пытаясь хоть как-то стабилизировать дыхание. Каждый его жест был тяжелым и неуклюжим, но Сиджей был в этом уже давно привычен.  Когда он наконец поднял взгляд, его взгляд остановился на пустой комнате. Алекс снова куда-то ушел. Сиджей понял, что нужно как-то собраться, выровнять мысли, но здесь было что-то еще — чувство, что он что-то упустил. Он потянулся за телефоном, который лежал рядом на столике, и увидел сообщение от Алекса: «Завтрак на столе. Я поехал сегодня к родителям отпраздновать свой день рождения с ними. Не скучай <3 » Сиджей смотрел на экран, где был тот маленький смайлик в виде сердца. Сердце больно сжалось, и внутри все снова перевернулось. Этот смайлик, простое сообщение… Оно было настолько теплым и искренним, что Сиджей почувствовал, как в его груди снова возникает тот же комок. Он искренне пытался как-то успокоиться, но все еще не знал, что с этим делать. Сиджей, тяжело вздохнув, набрал сообщение для Сиерры, стараясь выразить всё в двух словах, чтобы не увязнуть в объяснениях: "Мы поцеловались." Едва отправив сообщение, он бросил телефон на кровать и, собрав все свои силы, дополз до своего кресла. Забравшись в него с усилием, он выровнялся, провел рукой по лицу и решил, что пора привести себя в порядок. Его мысли всё ещё бурлили, но он понимал, что если не соберётся сейчас, то весь день будет мучиться. Он покатил в сторону ванной. Умывшись холодной водой и немного приведя себя в чувство, Сиджей вышел из ванной и направился к кухне, чтобы наконец-то перекусить. Но едва он пересёк гостиную, как дверь в дом с громким стуком распахнулась. На пороге стояли Сиерра и Азария, обе в куртках, но с таким выражением лиц, будто только что выиграли лотерею. — Сиджей! — завопила Сиерра, захлопывая дверь за собой. — Ты что, думал, что сможешь скрыть это от нас?! — Он поцеловал его! — продолжала она, глядя на Азарию с выражением такого восторга, будто Сиджей только что сообщил ей, что изобрёл лекарство от всех болезней. — Подождите, подождите! — попытался вставить Сиджей, но Сиерра, как торнадо, уже неслась к нему. — Как это случилось? Что ты сказал? Что сказал он? Сколько это длилось? — выпалила она, захлёбываясь от эмоций. — Это было под звёздами? Вон на диване? Или… — она округлила глаза. — На заднем дворе?!  — Сиерра, дай ему хотя бы ответить, — сказала Азария, закатывая глаза, но даже она не могла скрыть своей радости. Её улыбка говорила сама за себя. — Я… я… — начал было Сиджей, но был прерван. — Ты?! Ты что?! Это невероятно! Мы же знали, что рано или поздно это случится, но чёрт, Сиджей! — Сиерра схватила его за плечи и потрясла, как будто пыталась встряхнуть все ответы из него. — Почему ты вообще нам написал только два слова?! — Потому что я ещё сам не разобрался! — наконец выпалил Сиджей, пытаясь восстановить контроль над ситуацией. — Вы вообще представляете, как это было? Как я теперь буду с ним разговаривать?! — О, да ладно тебе! — отмахнулась Сиерра, отступая, чтобы не дать Сиджею сбежать. — Это же Алекс! Он тебя обожает. Ну, так что? Это было романтично?  — Да… наверное, — пробормотал Сиджей, начиная краснеть.  — Наверное?! — Сиерра закатила глаза. — Ну ты и тормоз! — Сиерра, дай ему вдохнуть, — вмешалась Азария, облокотившись на спинку дивана. — Я думаю, это замечательно. Если хочешь, мы можем помочь тебе разобраться в том, как ты себя чувствуешь. — Спасибо, Азария, — выдохнул Сиджей, ощущая, что хоть кто-то в этой ситуации сохраняет спокойствие. — Но сначала все подробности! — выпалила Сиерра, хлопнув его по колену. — И не вздумай ничего пропустить! Сиджей закрыл лицо руками, осознавая, что этот день только начался, а он уже втянут в водоворот эмоций, вопросов и невероятного энтузиазма своих подруг. Он, понимая, что сопротивляться бесполезно, тяжело вздохнул и начал рассказывать всё, что произошло прошлой ночью. Он старался говорить спокойно, но каждый раз, когда он доходил до самой сути — момента, когда он решил подарить свой подарок, — Сиерра и Азария начинали умиляться. — Так значит, ты дождался, пока все ушли, подключил видео к телевизору, и оно началось с его детских моментов? — спросила Сиерра, её глаза уже блестели от эмоций. — А потом ты ещё пел ему? Ты серьёзно, Сиджей? Это пипец как мило!  Она уткнулась в подушку, притворяясь, что вытирает слёзы, но её широкая улыбка выдавала её настоящее настроение. — Это было не настолько грандиозно, как ты думаешь, — пробормотал Сиджей, покраснев. — Замолчи! — перебила Сиерра, вскинув руку. — Ты поёшь ему под аккомпанемент гитары, пока на экране показывают его детство? Это — идеальный романтический момент. Я не знаю, как ты сам не плачешь от милоты, которую устроил. Азарию, как всегда более сдержанную, тоже тронула эта история, но она задала более практичный вопрос: — И почему ты тогда так волнуешься? Ты сделал всё идеально. Если бы он не был тронут, то, поверь, он не стал бы тебя целовать. Сиджей замер, глядя на неё. — Вот в этом-то и дело, — пробормотал он. — Мы не признались друг другу в любви. Мы просто поцеловались. И я… не знаю, что теперь делать. Азария слегка улыбнулась, качая головой. — Поцеловались — это уже много, Сиджей. Это значит, что у вас есть что-то, что вы оба чувствуете. Всё остальное придёт со временем. Не надо так переживать. Сиерра вдруг хлопнула в ладоши. — Точно! Если он тебя поцеловал, это уже знак. Он ведь явно не сделал бы это просто так. Теперь главное — не уходить в свои сомнения.  Сиджей смотрел на них, его сердце было наполнено благодарностью за их поддержку, но и лёгким недоумением. Может, они и правы, но чувство неуверенности всё равно гложило его. — Я просто боюсь всё испортить, — тихо сказал он. — Алекс важен для меня, и я не хочу торопить что-то или сделать что-то не так. — Сиджей, — сказала Азария, слегка улыбнувшись, — ты уже показал ему, насколько он важен. Остальное приложится. Просто доверься этому процессу. Сиджей медленно кивнул, пытаясь убедить себя, что его друзья правы. Ведь они всегда видели ситуацию с другой стороны, иногда более ясно, чем он сам.  Он опустил взгляд на свои ноги, которые безжизненно покоились на подставке кресла. Они были неподвижны, как всегда, но сегодня это ощущалось особенно остро. Вчера он мог почувствовать себя чем-то большим, чем просто человеком в инвалидном кресле. Алекс заставил его забыть о своих ограничениях, хотя бы на мгновение. Но сегодня воспоминания вернули его обратно в реальность. Он снова чувствовал эту тяжесть, которая давила на его грудь. С трудом подняв голову, он посмотрел на Сиерру и Азарию. Они ждали, что он скажет что-то, но его голос звучал тихо, будто ломался на каждой ноте. — Вы знаете… иногда мне кажется, что Роберт — идеальный кандидат для Алекса. У них столько общего. Он свободный, уверенный, без всяких… ограничений. Он может дать Алексу всё, что я не могу.  Сиерра тут же вскинулась, резко вставая с дивана. — Ты вообще слышишь себя, Сиджей?! — выпалила она, её голос звенел от негодования. — Роберт?! Да он просто друг, как и должен быть! Это ты для Алекса важен, ты! Азария не подняла голоса, но покачала головой, пристально глядя на Сиджея. — Роберт хорош тем, что он… Роберт, — мягко сказала она. — Но он не Алекс. И ты — не Роберт. Алекс выбрал тебя, даже если вы оба ещё до конца это не осознали. Сиджей хотел что-то ответить, но вместо этого проглотил ком в горле. Его губы дрожали, но он всё же решился. Если он когда-либо хотел быть честным, то момент настал. — Девочки… — начал он тихо, почти шёпотом. — Я должен вам кое-что рассказать. Алекс уже знает, но я… я никогда вам этого не говорил. Они замерли, почувствовав, что это будет серьёзно.  — У меня был рак. Рак лёгких. — Его голос дрожал, но он продолжал. — Сейчас ремиссия. Но я не знаю… вдруг он вернётся? Вдруг я не смогу этого пережить? Как Алекс справится с этим? Как я смогу смотреть ему в глаза и знать, что могу снова разрушить его мир? Слова Сиджея повисли в воздухе, как гром среди ясного неба. Сиерра закрыла рот руками, её глаза были полны ужаса, а Азария застыла, как будто не могла поверить в услышанное. Они не сказали ни слова, но их молчание говорило больше, чем могли бы слова. Обе встали, почти одновременно, и подошли к нему, обняв так крепко, как только могли. Этот жест пробил остатки защиты Сиджея. Он почувствовал, как внутри всё ломается, как слова, которые он так долго держал в себе, начали вырываться наружу. — Я пытался… — начал он, его голос ломался. — Я пытался закончить это, несколько раз. После всего, что случилось с Салом… после того, как он бросил меня. Он… он сломал меня.  Сиерра и Азария ничего не говорили, они просто продолжали держать его, позволяя ему выговориться. — Я любил его, — прошептал Сиджей, слёзы катились по его щекам. — Я так сильно его любил. А он просто взял всё, что я мог дать, и уничтожил это. И знаете, самое ужасное? Я до сих пор… до сих пор иногда думаю о нём. Сиерра уткнулась лицом ему в плечо, её собственные слёзы текли бесшумно. Азария гладила его по спине, её голос всё ещё молчал, потому что она знала — сейчас любые слова будут лишними. Сиджей, наконец, выговорил всё, что годами давило на него. Его слёзы текли рекой, но в этом потоке было очищение. Он чувствовал, как тяжесть, которая так долго сжимала его грудь, начинает отпускать, пусть ненадолго, но достаточно, чтобы вдохнуть.  Сиджей продолжал говорить, словно прорвало плотину, которая годами сдерживала все его чувства, боль и страхи. Слова вырывались сами собой, беспорядочные, разорванные, но такие истинные. — Знаете… — его голос был хриплым от слёз. — Я ненавижу себя за это. За то, что я до сих пор помню каждое его слово. За то, что я до сих пор вижу его взгляд, когда он уходил. Он сказал, что я никогда не был для него чем-то большим.  Сиерра судорожно вдохнула, но не сказала ничего. Её руки крепче обняли Сиджея, словно пытаясь удержать его на месте, не дать ему развалиться окончательно. — Я пытался понять, — продолжал он, его голос дрожал. — Что я сделал не так? Почему он видел во мне кого-то другого? Почему я был недостаточен? Но ответов никогда не было. Только пустота.  Азария, всё ещё молчаливая, осторожно погладила его плечо, её глаза были полны сочувствия. Она не могла говорить, потому что слова не могли изменить того, что Сиджей уже пережил. — И каждый раз, когда я думаю, что всё это позади… — он остановился, с трудом сглотнув. — Оно возвращается. Эти чувства, эта боль. Это как призрак, который живёт во мне, отравляя всё, что я пытаюсь построить. Его голос сорвался, и он уткнулся лицом в руки. Слёзы текли без остановки, а его тело содрогалось от рыданий. Это был момент, которого он так боялся — момент, когда вся его боль выходит наружу, но это также было облегчением. Он больше не мог держать это в себе. Сиерра, больше не сдерживаясь, сама разрыдалась. Она обняла его крепче, позволяя своим слезам смешаться с его. — Ты не заслужил этого, Сиджей, — прошептала она сквозь рыдания. — Никто не имеет права так с тобой поступать. Никто. Азария, всегда спокойная, наконец заговорила, её голос был тихим, но твёрдым: — Ты сильный, Сиджей. Чёрт возьми, ты пережил всё это и всё ещё здесь. И ты не просто здесь, ты делаешь жизнь других людей лучше. Алекс… он видит тебя, настоящего. Он выбрал тебя.  Сиджей поднял голову, его глаза были красными, но в них мелькнула искра. — А если я снова разрушу всё? Если я снова окажусь недостаточен? — прошептал он. Азария покачала головой, её взгляд был серьёзен. — Тогда мы будем здесь, чтобы помочь тебе встать снова. Но я думаю, ты недооцениваешь Алекса. Он уже выбрал тебя, Сиджей. Дай ему шанс доказать это.  Эти слова заставили Сиджея замолчать. В его груди всё ещё был ком боли, но он почувствовал, как что-то начинает меняться. Может быть, это была надежда. Может быть, это было понимание, что он не один. Сиерра и Азария оставались рядом, не отпуская его, позволяя ему почувствовать, что, несмотря на всю боль, он всё ещё достоин любви и поддержки.  И тут резко Сиджей почувствовал, как в груди разливается лёгкая, но неприятная боль. Она начиналась глубоко внутри, медленно растягиваясь до того, что ему пришлось тяжело вздохнуть, словно в груди что-то застряло. Затем он закашлялся, тихо, но с каждым разом всё сильнее. Его тело слегка сотрясалось, пока он пытался подавить кашель, но это только усугубляло ситуацию. — Сиджей? — встревоженно спросила Азария, заметив, как он сжал руку на груди, а его лицо исказилось от неприятного ощущения. — Эй, что случилось? Сиерра подняла голову, её глаза всё ещё блестели от слёз, но теперь в них читался страх. — Всё нормально… — прохрипел Сиджей между приступами кашля. — Наверное, это просто эмоции. Переволновался. — Неважно, что это, — отрезала Азария, вскакивая на ноги. — Я сейчас. Она почти побежала на кухню, открывая шкафы в поисках стакана и воды. Через несколько мгновений она вернулась с полной стеклянной кружкой и присела перед Сиджеем. — Держи, пей, — сказала она мягко, протягивая ему воду. Сиджей медленно взял кружку, его руки слегка дрожали. Он сделал несколько небольших глотков, чувствуя, как холодная жидкость успокаивает горло. Его дыхание стало выравниваться, а кашель постепенно затих. — Видишь, всё нормально, — сказал он, пытаясь улыбнуться, но это получилось слабо. — Просто… слишком много эмоций за один день. Азария, внимательно наблюдая за ним, ничего не сказала. Её взгляд был наполнен тревогой, но она позволила Сиджею самому прийти в себя. Сиерра сидела рядом, держа его за руку, как будто боялась, что он снова начнёт задыхаться. — Может, ты и прав, — наконец произнесла Азария, всё ещё с ноткой сомнения в голосе. — Но я всё равно не оставлю это без внимания. Если это повторится, обещай, что скажешь Алексу. Или, хотя бы, нам. Сиджей медленно кивнул, всё ещё чувствуя, как внутри что-то сжимается. Но он решил, что не будет паниковать. Это, наверняка, просто нервы, подумал он. Ему просто нужно успокоиться, и всё пройдёт. Азария и Сиерра, оставив тревогу позади, решили отвлечь Сиджея от мрачных мыслей. Они сели рядом с ним, окружив его заботой и вниманием. Сиерра, как всегда, была заводилой, и уже через несколько минут она рассказывала смешную историю о том, как в школьные годы случайно перепутала банку с краской с банкой с йогуртом, что вызвало бурю смеха у её подруг. — Ты не представляешь, как я тогда бежала к учителю, с синим ртом, и пыталась объяснить, что "йогурт" какой-то странный! — хохотала Сиерра, театрально изображая свою растерянность.  Сиджей, несмотря на тяжесть в груди, невольно улыбался. Эти девчонки знали, как поднять настроение даже в самые мрачные дни. Азария, чуть более сдержанная, предложила сыграть в настольную игру, которую она принесла "на всякий случай", но Сиерра махнула рукой. — Ну уж нет, сегодня день просто болтовни и нелепых историй! — заявила она, подмигнув Сиджею. — Я ещё не рассказала, как в университете чуть не сорвала спектакль, решив, что у меня талант к актёрству. Атмосфера становилась всё легче, когда вдруг дверь распахнулась, и в дом зашёл Дэвид. Его пару волосков на голове были слегка растрёпаны, а на лице играла ухмылка. — Ну что, как дела у нашей знаменитой компании? — спросил он, сбрасывая куртку и направляясь в гостиную. — Отлично, — ответила Азария. — Сиджея развлекаем, как можем. А ты чего такой довольный? Дэвид усмехнулся, усаживаясь в кресло напротив них. — Да потому что Алекс, судя по всему, теперь официально не наш. Его родители забрали его в рабство. Вместе с Печенькой. — Что? — удивлённо спросил Сиджей, наклоняя голову. — Да, — продолжил Дэвид с преувеличенной серьёзностью. — Я звонил ему, чтобы спросить, как он там. А он ответил, что его мама не только заставила помочь с готовкой, но ещё и выгнала его из кухни, потому что "ты делаешь всё слишком медленно". Печеньку тоже завербовали: она теперь вроде как официальный дегустатор праздничных блюд. Сиерра захохотала, схватившись за живот. — О, я представляю лицо Алекса в этот момент. Он же терпеть не может, когда его гоняют, как ребёнка! — Вот-вот, — подтвердил Дэвид. — Но зато теперь у нас есть время спокойно посидеть здесь и не переживать, что он внезапно заявится домой. Сиджей усмехнулся, представляя себе Алекса, ворчащего на свою мать, но всё равно послушно выполняющего её просьбы. Эти шутки и лёгкие разговоры помогли ему немного отвлечься от внутренней тревоги, и он почувствовал, как тяжесть постепенно отпускает.  Компания продолжила сидеть вместе, обсуждая всё подряд и разговор вскоре перешёл к планам на Новый год. Азария первой подняла эту тему, облокотившись на подлокотник кресла и внимательно смотря на Сиджея. — А что вы все собираетесь делать на Новый год? — спросила она. — Я вот точно знаю, что буду у своих родителей в другом городе. Мы уже договорились всей семьёй собраться, как раньше. Сиерра кивнула, поднимая руку. — То же самое. Мама уже написала список дел, которые я "обязана" выполнить до праздника. А ты, Сиджей? Какие у тебя планы? Сиджей на секунду замялся, думая, что ответить. Он действительно надеялся отпраздновать с Дэвидом и Алексом, но не успел ничего сказать, как Дэвид внезапно поднял руку. — Хм, вообще-то, я тоже собираюсь к своей семье. — Он выглядел немного смущённым, словно только что вспомнил об этом. — Но у меня есть идея. Почему бы тебе не отпраздновать Новый год с Алексом? И с его родителями? — Он подмигнул. — Зато познакомишься с его роднёй. Сиерра тут же захлопала в ладоши, как будто услышала лучшее предложение на свете. — Это же гениально! — воскликнула она. — Сиджей, ты просто обязан пойти! Знаешь, что это значит? Ты сможешь официально спросить у родителей Алекса его руку и сердце! Сиджей поперхнулся воздухом, пытаясь что-то сказать, но слова застряли в горле. Его лицо покраснело, а глаза расширились от неожиданности. — Что? — прошептал он. — Сиерра, это не то, о чём я думаю… — О, конечно, это именно то, о чём ты думаешь! — вставила Азария, кивнув с абсолютно серьёзным выражением лица, которое не вязалось с её словами. — Новый год — идеальное время для таких вещей. Дэвид, который только что сделал глоток воды, неожиданно подавился, начиная кашлять. — Стоп! Что за "рука и сердце"? Что я пропустил? — наконец выдавил он, когда вернул себе способность говорить. — Вы, девчонки, о чём вообще? Сиерра и Азария переглянулись с заговорщическими улыбками, и Сиерра тут же выдала: — О поцелуе, конечно. Вчерашнем. Дэвид уставился на Сиджея, будто видел его впервые. — Что?! Поцелуй? — его голос подскочил на октаву выше. — Алекс и ты? Когда это вообще успело случиться? — Вчера, когда все ушли, — спокойно добавила Азария, как будто речь шла о совершенно рядовом событии. — И вы мне только сейчас об этом рассказываете?! — Дэвид выглядел так, словно его разум только что взорвался. — Чёрт, я пропустил самое интересное! Сиджей застонал, закрывая лицо руками. — Почему это превращается в спектакль? — пробормотал он, пытаясь спрятаться от смеха друзей. Сиерра наклонилась ближе, положив руку ему на плечо. — Потому что это важно, Сиджей. Алекс тебя выбрал. И Новый год — идеальный момент, чтобы сделать следующий шаг. И не думай отказываться.  Дэвид ещё долго мотал головой, пытаясь переварить услышанное, но всё же с улыбкой добавил: — Знаешь, если ты действительно пойдёшь к его родителям, я хочу отчёт. Особенно, если они примут тебя в семью прямо там за столом. Смех раздался по комнате, но Сиджей, несмотря на смущение, чувствовал тепло в груди. Возможно, идея провести Новый год с Алексом и его семьёй была не такой уж и плохой.  К вечеру атмосфера в доме Алекса стала ещё более расслабленной. Азария, Сиерра и Дэвид болтали без умолку, обсуждая всё подряд — от новогодних планов до того, кто из них лучше готовит праздничный ужин. Смех заполнял комнату, и даже Сиджей, несмотря на свою привычную сдержанность, не мог удержаться от улыбки.  Вдруг дверь открылась, и на пороге появился Алекс. Он выглядел слегка уставшим, но всё же сохранил свою неизменную энергию. Его волосы были немного растрёпаны, а лицо всё ещё сохраняло следы тепла от встречи с семьёй. — Ну, привет, звёздная компания, — произнёс он с лёгкой усмешкой, проходя в гостиную и снимая куртку. — Что тут у вас происходит? И разве вы не забыли, что мой день рождения был вчера? На его слова все рассмеялись, а Дэвид, хитро улыбаясь, тут же поднялся с дивана и направился к Алексу. Не дав тому шанса что-либо сказать, он обнял его за плечи, словно закадычного друга, и сдержанно кивнул. — Алекс, дружище, мы с тобой должны отойти. Поговорить, как мужчина с мужчиной, — заявил он, его голос звучал так серьёзно, что Сиерра моментально расхохоталась, уткнувшись лицом в подушку. — О чём? — успел спросить Алекс, слегка нахмурившись. Но Дэвид не собирался давать ему возможность задавать вопросы.  — Всё узнаешь, — многозначительно ответил он, направляясь к двери и буквально вытаскивая Алекса на улицу. — Эй, подожди! — успел выкрикнуть Алекс, прежде чем дверь за ними закрылась. Сиерра и Азария переглянулись, и их дружный смех раздался по комнате.  — Ну всё, Дэвид сейчас устроит ему мини-допрос, — сказала Сиерра, утирая слёзы от смеха. — Бедный Алекс, он даже не знает, что его ждёт. — Думаю, они оба справятся, — заметила Азария с лёгкой улыбкой. — А вот Дэвиду, наверное, придётся выдержать в ответ парочку вопросов от Алекса. Сиджей покачал головой, невольно усмехнувшись. Он знал, что Алекс справится с этим разговором, но внутри всё равно чувствовал лёгкое волнение. Дэвид был непревзойдённым мастером "поговорить по душам", и кто знает, к чему приведёт их обсуждение.  Пока Дэвид и Алекс находились на улице, Сиерра не упустила возможности переключить внимание на Сиджея. Она, как всегда, начала болтать без остановки, заливая его потоком слов и забавных историй, чтобы отвлечь от любых мыслей о том, что может происходить снаружи. — И, ты представляешь, — рассказывала она, жестикулируя так активно, что Сиджей невольно уворачивался от её рук, — в прошлом году на Новый год мой младший брат решил, что будет отличной идеей взорвать хлопушку прямо в гостиной. Он не просто напугал нашу бабушку, он ещё и умудрился разлить шампанское на ковёр! Мы до сих пор видим пятно, а он каждый раз отшучивается, что это "память о его великих делах". Азария, сидевшая рядом, только закатывала глаза, глядя на Сиерру. — Ты снова рассказываешь эту историю, — заметила она. — И каждый раз она становится всё драматичнее. — Это потому, что я мастер придания блеска любому событию, — отрезала Сиерра, снова повернувшись к Сиджею. — А ты, кстати, расскажи, как ты собираешься выжить после этого вечера. Алекс ведь наверняка тебя вымотает. Сиджей усмехнулся, покачав головой, но не успел ответить, как дверь гостиной снова открылась. Вошёл Дэвид с самодовольным выражением лица, будто только что завершил какую-то грандиозную миссию. Он остановился в центре комнаты, хлопнув себя по коленям. — Ну всё, дело сделано, — заявил он, его голос был громким и уверенным. Следом за ним в комнату вошёл Алекс. Он выглядел совершенно по-другому. Его лицо было ярко-красным, словно он только что пробежал марафон, а взгляд блуждал где-то внизу, избегая встречаться с кем-либо. Смущение так и светилось на нём, и даже его походка казалась чуть неловкой. Сиерра тут же всплеснула руками, глядя на него. — Ого, Алекс, что с тобой? — спросила она, сдерживая смех. — Ты выглядишь так, будто тебя только что раскрыли с поличным. — Что-то вроде того, — буркнул Алекс, не поднимая головы.  Дэвид громко засмеялся, усаживаясь на диван. — Ничего страшного, мы просто поговорили. Немного, как мужчина с мужчиной, — сказал он, подмигнув Сиджею. Сиерра не могла больше сдерживаться и захохотала, а Азария только покачала головой, наблюдая за сценой. Сиджей, чувствуя, как Алекс пытается избежать его взгляда, не удержался от лёгкой улыбки. Он не знал, что именно обсуждали Дэвид и Алекс, но результат этого разговора был совершенно очевиден.  Алекс, всё ещё покрасневший, медленно опустился на пол рядом с креслом Сиджея. Он скрестил ноги и на мгновение потерялся в разглядывании чего-то на полу, прежде чем наконец решился заговорить. Его голос был тихим, чуть смущённым: — Эм… Может, вам уже пора по домам? Ну, просто… я немного устал. Хотел отдохнуть, выспаться. Секунду в комнате было тихо, а затем раздался дружный смех. Первой, конечно, начала Сиерра, которая едва не свалилась с дивана от неожиданности. — Алекс, ты серьёзно? — выпалила она сквозь смех. — Ты только что так покраснел, что, кажется, превзошёл цвет своей любимой рубашки, а теперь пытаешься нас выгнать? Это так мило! — О, да, — поддержала Азария, подперев подбородок рукой. — Видимо, разговор с Дэвидом его настолько "вдохновил", что он теперь хочет остаться наедине с собой. Или с кем-то ещё? — она многозначительно посмотрела на Сиджея. Алекс вздохнул, закрыв лицо рукой, но не смог скрыть, как его щеки вновь начали алеть. — Да прекратите вы, — пробормотал он, поднимая голову. — Я просто… устал. Всё. Ничего больше. — Ничего больше, конечно, — подмигнул ему Дэвид, который уже расслабленно развалился на диване, полностью довольный своей работой. — Но мы понимаем. Все эти "мужские разговоры" выматывают. — Эй, эй! — Алекс вскинул руку, глядя на Дэвида. — Ты обещал молчать! — И молчу, — ответил тот с невинной улыбкой. — Просто констатирую факты. Сиджей, наблюдая за этим всем, не удержался от лёгкого смешка. Ему было немного жаль Алекса, но видеть, как его друзья так весело подшучивают над ним, тоже было приятно.  Сиерра наклонилась вперёд, опершись локтями на колени, и с ухмылкой произнесла: — Ладно, ладно, Алекс. Мы уйдём. Но только потому, что ты выглядишь так, будто сейчас либо упадёшь в обморок, либо начнёшь нас всех выталкивать за дверь. — Спасибо, — с облегчением выдохнул Алекс, пытаясь вернуть себе хоть немного достоинства. Но Сиерра не могла не добавить: — Хотя я уверена, что тебе просто хочется поболтать с Сиджеем наедине. Ну, мы вам не будем мешать.  Алекс закрыл лицо обеими руками, а смех снова заполнил гостиную. Он тяжело простонал, проведя рукой по лицу, когда дружный смех компании вновь раздался на его счёт. — Вы просто невыносимы, — пробормотал он, поднимаясь с пола и направляясь к двери. — Всё, идите по домам. Идите! Я больше вас не выдержу. Сиерра и Азария, не скрывая улыбок, встали и направились к выходу, переговариваясь между собой. Дэвид шёл следом, всё ещё ухмыляясь, как человек, который завершил какую-то важную миссию.  — Пока, Сиджей! — крикнула Сиерра, оборачиваясь уже из дверного проёма. — И ты, Алекс, береги его. Мы всё равно всё узнаем! — Спокойной ночи, ребята, — добавила Азария, улыбаясь мягче. — До встречи, Сиджей, — подмигнул Дэвид. — И тебе, Алекс. Помни, я всегда рядом, если понадобится снова "поговорить по-мужски".  Алекс лишь махнул рукой, прикрыв дверь за компанией, которая, весело переговариваясь, скрылась в ночи. Он вздохнул, прислонившись к двери, и наконец повернулся к Сиджею, который всё это время сидел в кресле, сдерживая улыбку. — Ну вот, — сказал Алекс, поднимая бровь. — Теперь хотя бы тишина. Сиджей улыбнулся, расслабившись в кресле. — Где Печенька? Я что-то не видел её весь день, — спросил он, глядя на Алекса. Алекс, казалось, немного оживился, услышав вопрос, и пожал плечами. — Оставил её у родителей. Они соскучились по ней. Ну и… — он улыбнулся, глядя в сторону. — Она слишком любит их, чтобы я мог её удерживать. Думаю, она сейчас как королева там: получает все лакомства и внимание, которые только можно представить. Сиджей усмехнулся, представляя, как Печенька, виляя хвостом, бегает вокруг родителей Алекса, требуя внимания. — Ей, конечно, хорошо, — тихо произнёс он, улыбаясь. — Но ты, наверное, скучаешь по ней. Алекс фыркнул, убирая руки в карманы и глядя на Сиджея. — Конечно, скучаю. Но у нас хотя бы есть время побыть в тишине. Ну, по крайней мере, без её вечного "тяв-тяв".  Они оба рассмеялись, чувствуя, как тёплая атмосфера медленно опускается на дом. Впервые за весь день они остались наедине и в комнате повисла тишина, которая начинала наполняться лёгкой неловкостью. Алекс, казалось, пытался найти что-то, что сказать, его взгляд время от времени метался между полом и Сиджеем. Он почесал затылок, что-то тихо пробормотал, потом глубоко вдохнул, словно собираясь начать серьёзный разговор. Но прежде чем Алекс успел заговорить, Сиджей поднял руку, останавливая его. Он вздохнул, пытаясь улыбнуться, хотя в его глазах читалась лёгкая усталость. — Алекс, — тихо начал он, глядя прямо на него. — Не надо. Этот разговор может подождать.  Алекс нахмурился, словно не до конца понял, о чём идёт речь. — О чём ты? — спросил он, но его голос был чуть тише, будто он уже знал ответ. Сиджей слегка усмехнулся, наклонив голову. — О том, что случилось вчера, — сказал он, немного смущённо. — Мы оба были пьяными. Это… это ничего страшного. Правда.  Алекс хотел что-то сказать, но замолчал. Он прикусил губу, задумавшись, его взгляд стал мягче.  — Ты так думаешь? — наконец спросил он, его голос был тихим, почти шёпотом. Сиджей кивнул, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно и уверенно. — Да. У нас будет время разобраться, что это значит. Сейчас не нужно спешить или пытаться найти ответы.  Алекс посмотрел на него ещё несколько секунд, затем кивнул, словно соглашаясь. Он выглядел слегка разочарованным, но всё же благодарным за то, что Сиджей не пытался углубляться в разговор, к которому они, возможно, оба ещё не были готовы. — Ладно, — сказал Алекс, потерев лицо руками, как будто пытаясь стряхнуть остатки напряжения. — Спасибо.  Сиджей улыбнулся, чувствуя, как неловкость в комнате постепенно начинает рассеиваться. Они оба знали, что разговор неизбежен, но сейчас было важно сохранить то тепло и комфорт, которые всё ещё были между ними.  Алекс медленно подошёл к Сиджею, словно боролся с внутренними сомнениями. Он остановился прямо перед креслом, а затем, не сказав ни слова, опустился на колени. Его движения были неспешными, будто он боялся спугнуть что-то хрупкое и важное. Алекс положил голову на колени Сиджея, глубоко выдохнув, словно сбрасывая с себя невидимую тяжесть. — Это всё, что мне сейчас нужно, — тихо сказал он, его голос был наполнен усталостью и теплотой.  Сиджей на секунду замер, смотря на Алекса. Его сердце замерло, а затем начало биться быстрее. Алекс выглядел таким уязвимым, таким настоящим, что это тронуло его до глубины души. Он аккуратно поднял руку, запуская пальцы в густые волосы Алекса, и начал медленно, мягко массировать его голову.  — Вот так, — тихо сказал Сиджей, почти шёпотом. — Расслабься. Ты сегодня столько всего сделал.  Алекс не ответил, но его дыхание стало ровнее, а плечи, которые всё это время были напряжены, постепенно расслабились. Его глаза закрылись, и он тихо вздохнул, словно впервые за весь день позволил себе почувствовать покой. — Ты всегда знаешь, что нужно делать, — едва слышно прошептал он, не открывая глаз. — Даже когда я сам не знаю, что мне нужно. Сиджей улыбнулся, продолжая аккуратно перебирать его волосы, ощущая их мягкость и тепло. Этот момент был таким простым, но в то же время наполненным глубокой привязанностью. Он чувствовал, что все слова, которые они могли бы сказать, сейчас не были нужны. Всё, что нужно, уже происходило.  Алекс лежал, уткнувшись головой в колени Сиджея, когда вдруг тихо заговорил, будто вспомнив что-то важное: — Завтра у меня первая тренировка по мотокроссу. — Его голос был спокойным, но в нём слышалась лёгкая искра возбуждения. Сиджей продолжал перебирать его волосы, но его пальцы на мгновение замерли. — Правда? Ну, тогда удачи тебе, — мягко ответил он, а затем добавил, пытаясь скрыть свою тревогу: — Только будь осторожен. Алекс слегка приподнял голову, его губы изогнулись в озорной улыбке. — Да, да, обещаю. Хотя, кто знает? Может, снова подерусь с Трэвисом. Он всегда найдёт способ меня достать. Сиджей фыркнул, его рука рефлекторно стукнула Алекса по голове, хотя это был скорее лёгкий и дружеский жест. — Только посмей, — с укоризной сказал он, прищурившись. — Я серьёзно, Алекс. Не делай глупостей.  Алекс тихо рассмеялся, убирая голову с его колен и садясь на полу рядом с креслом. Его смех был низким и тёплым, словно он пытался успокоить не только Сиджея, но и самого себя. — Хорошо, хорошо, обещаю, что не буду драться. Серьёзно. — Он поднял руки, словно сдаваясь, но в его глазах всё ещё плясали озорные огоньки. — Но только если Трэвис не начнёт первым. Сиджей закатил глаза, но не смог скрыть лёгкой улыбки, наблюдая за этим человеком, который мог в один момент быть таким беспечным, а в другой — таким искренним и настоящим.  — Просто постарайся вернуться домой целым, ладно? — тихо добавил он. Алекс, всё ещё улыбаясь, посмотрел на него и кивнул. — Ладно. Ради тебя постараюсь.  Сиджей смотрел на Алекса, который всё ещё сидел на полу рядом с его креслом, с той своей дразнящей улыбкой, которая одновременно раздражала и грела душу. Даже если они решили отпустить тему с поцелуем, Сиджей никак не мог удержаться. Его сердце будто подтолкнуло его к действию, словно внутри что-то говорило, что в этот момент слова не нужны. Он медленно наклонился вперёд, опустив свои ладони на щеки Алекса. Тот замер, слегка удивлённый, но не сделал ни одного движения, чтобы отстраниться. Его глаза, яркие и внимательные, встретились с глазами Сиджея, и в этой тишине был обмен чем-то глубоким, почти неуловимым. — Ты порой такой невыносимый, — тихо произнёс Сиджей, его голос был мягким, но в нём читалась бесконечная нежность. Прежде чем Алекс успел ответить, Сиджей наклонился ближе и поцеловал его в лоб. Это было быстрое, но наполненное теплотой прикосновение, словно Сиджей хотел сказать этим жестом больше, чем мог бы выразить словами. Его пальцы слегка согревались от прикосновения к коже Алекса, и он почувствовал, как тот чуть расслабился. Алекс тихо рассмеялся, но в его смехе слышалась лёгкая растерянность. — Невыносимый, да? — шутливо протянул он, глядя на Сиджея с лукавым прищуром. — Ну, спасибо. Я буду считать это комплиментом.  Сиджей улыбнулся, убирая руки с его лица, но внутри него что-то дрогнуло. Этот момент, такой простой и искренний, наполнил комнату каким-то неуловимым светом.  — Как хочешь, — ответил он, откидываясь обратно в кресло. — Но только не забывай: я всегда могу напомнить тебе, какой ты на самом деле. Алекс лишь усмехнулся, но его взгляд задержался на Сиджее чуть дольше обычного. Этот взгляд говорил о многом, что ни один из них пока не осмеливался произнести вслух.  Алекс поднялся с пола, слегка потянувшись, и, встряхнув головой, повернулся к Сиджею. — Ладно, думаю, пора нам поужинать, — заявил он, направляясь к кухне. — Надеюсь, у тебя есть аппетит, потому что я планирую приготовить что-то съедобное.  — "Съедобное"? Это звучит многообещающе, — поддразнил его Сиджей, следя за тем, как Алекс скрывается за углом.  — Эй, я хотя бы стараюсь, — донёсся голос Алекса из кухни.  Сиджей усмехнулся, развернув кресло и направившись следом. Когда он подъехал к кухонному столу, Алекс уже доставал из холодильника ингредиенты. — Если ты не против, я помогу с мелочами, — предложил Сиджей, наблюдая, как Алекс распаковывает упаковку мяса. Алекс поднял взгляд и кивнул. — Конечно. Тогда займись нарезкой овощей. Думаю, у тебя это лучше получится, чем у меня. Сиджей усмехнулся, принимая доску и нож, которые Алекс поставил перед ним. Он начал аккуратно нарезать помидоры и огурцы, следя за тем, чтобы кусочки были ровными. Алекс, тем временем, сосредоточился на разделке мяса, периодически кидая быстрые взгляды на Сиджея, словно проверяя, всё ли у того получается. — Ты уверен, что хочешь доверить мне нарезку? — шутливо спросил Сиджей, замечая его взгляд. — Ты справляешься лучше, чем я, — ответил Алекс, ухмыльнувшись. — Если я начну резать овощи, они больше будут напоминать абстрактное искусство. Они оба рассмеялись, и напряжение, которое ещё недавно витало в воздухе, окончательно рассеялось. Сиджей нарезал овощи, а затем перешёл к зелени, пока Алекс жарил мясо на сковороде, наполняя кухню аппетитным ароматом. — Знаешь, мы неплохая команда, — заметил Алекс, переворачивая куски мяса. — Я готовлю, ты режешь. Если бы мы ещё мыли посуду так же эффективно, это было бы идеально. — Не рассчитывай на это, — отозвался Сиджей, поднимая нож с лёгкой ухмылкой. — Мытьё посуды — это точно не моя обязанность.  Алекс фыркнул, но его улыбка была тёплой. Они продолжили готовить вместе, перебрасываясь шутками и воспоминаниями о неудачных попытках кулинарии в прошлом. Этот момент был простым, но он наполнил дом уютом и ощущением чего-то правильного, чего-то, что нужно было именно сейчас.  После того вечера, когда всё закончилось теплом и уютом кухни, тема их поцелуя так и не всплывала. Казалось, и Сиджей, и Алекс решили молча согласиться, что всему своё время. Они жили своей привычной жизнью, будто ничего особенного не произошло, хотя где-то глубоко внутри каждый из них знал, что это не так. Алекс полностью погрузился в тренировки по мотокроссу. Он делал заметные успехи, с каждым днём становясь увереннее на своём новом мотоцикле. Этот подарок Роберта стал для него не просто транспортом, а символом чего-то большего — связью с прошлым и с людьми, которые в него верили.  Сиджей, хотя и чувствовал лёгкую тревогу за Алекса каждый раз, когда тот говорил о своих тренировках, пару раз приезжал на трассу, чтобы посмотреть, как Алекс гоняет. Он помнил, как впервые увидел его на мотокроссе: уверенного, сосредоточенного, с блеском в глазах, который говорил о том, что Алекс чувствует себя живым. На трассе всегда было шумно: рёв моторов, крики тренеров, звук шин, вздымающих пыль. Сиджей сидел в своём кресле на небольшом возвышении, откуда открывался хороший вид на трек. Он наблюдал, как Алекс мчится, ловко преодолевая повороты и прыгая на трамплинах. Его фигура на мотоцикле была собранной и грациозной, движения — плавными, но решительными. Каждый раз, когда Алекс завершал круг, он поднимал руку в знак приветствия, зная, что Сиджей смотрит. А когда тренировочный заезд заканчивался, Алекс всегда первым делом подходил к нему, снимая шлем и вытирая лицо рукой. — Ну как? — спрашивал он, его лицо было раскрасневшимся, но сияющим от азарта. — Держишься отлично, — отвечал Сиджей, стараясь скрыть своё волнение. — Только не забудь, что мотоцикл — не крылья, а ты — не птица. Алекс усмехался, хлопал его по плечу и обещал быть осторожным, хотя Сиджей знал, что осторожность — это не совсем про него. Несмотря на все тревоги, Сиджей не мог не чувствовать гордости за Алекса. Видеть его таким — в своей стихии, уверенным и счастливым — наполняло его каким-то странным чувством, смесью радости и лёгкой тоски. Он всё ещё чувствовал себя сторонним наблюдателем, но постепенно учился радоваться за Алекса, даже если это означало держать свои чувства в тени.  Их дни шли один за другим, как часы в спокойном ритме. Алекс занимался мотокроссом, работал в больнице и всегда находил время для Сиджея, а тот, в свою очередь, старался помочь с любыми мелочами, что мог. Их рутина была простой, но в ней было что-то тёплое, как будто в тишине повседневности они находили то, что давно искали. В один из таких дней они возвращались домой после поездки за продуктами. Алекс, как обычно, нёс большую сумку, настояв, что Сиджей не должен утруждать себя. Небо над Нокфеллом было пасмурным весь день, но ни один из них не подумал взять с собой зонтик. Когда они уже были на пол пути к дому, неожиданно пошёл дождь. Капли сначала были редкими, почти незаметными, но спустя минуту дождь усилился, превращаясь в плотный поток. — Вот чёрт, — пробормотал Алекс, оглядываясь по сторонам. — Нам бы найти укрытие. Он быстро заметил небольшой козырёк у входа в бизнес-центр через дорогу. Подтолкнув кресло Сиджея, он помог ему быстрее пересечь улицу, и через мгновение они уже стояли под защитой крыши.  Дождь лился стеной, забивая шумом всё вокруг. Капли стекали по стеклянным стенам здания, образуя причудливые узоры, а воздух наполнился свежестью, смешанной с запахом мокрого асфальта. Люди, проходящие мимо, торопливо бежали, укрываясь под зонтами или подручными вещами. Мимо проезжали машины, оставляя за собой брызги воды. Алекс вытер лицо ладонью, убирая капли дождя с кожи, и посмотрел на Сиджея.  — Ну что, готов немного подождать? — спросил он с улыбкой. — Кажется, мы здесь застряли. Сиджей улыбнулся в ответ, глядя на него. — Не думаю, что у нас есть выбор, — ответил он, слегка пожимая плечами. — Но, знаешь, это даже приятно.  Алекс присел рядом на скамейку, поставив сумку с продуктами у своих ног. Он запрокинул голову назад, глядя на стеклянный потолок, по которому дождевые капли стучали как барабанная дробь. — Всегда любил дождь, — тихо сказал он. — Особенно такой. Вроде бы он делает всё мокрым, но в этом есть что-то… очищающее.  Сиджей кивнул, смотря, как капли дождя текут по стеклу, собираясь в тонкие ручейки. Этот момент был простым, почти обычным, но в нём было что-то неуловимо красивое. Шум дождя, лёгкий ветерок, пробегающие мимо люди — всё это создавало ощущение, будто время замедлилось. — Ты иногда говоришь странные вещи, — сказал Сиджей, чуть усмехнувшись. Алекс повернул голову к нему, в его глазах мелькнула озорная искра. — Это часть моего шарма, — ответил он, ухмыльнувшись.  Сиджей рассмеялся, качая головой. Он чувствовал, как тепло от этой обычной сцены растекается по груди. Это был один из тех моментов, которые, хотя и не казались особенными, оставались в памяти надолго.  Алекс сидел рядом с Сиджеем, наблюдая за дождём, пока лёгкая улыбка играла на его губах. Вдруг, словно озарённый какой-то неожиданной идеей, он встал со скамейки и, слегка покачивая головой, начал тихо напевать. Его бархатистый голос прорезал шум дождя, и Сиджей сразу узнал мелодию. — When the sun shines, we’ll shine together… — Алекс поднял руки вверх, как будто дирижируя невидимым оркестром. — Told you I'll be here forever… Он шагнул из-под козырька, позволяя дождю облить его с ног до головы. Мокрые капли стекали по его волосам и лицу, но его это не волновало. Алекс начал пританцовывать, легко двигаясь под ритм, который был только в его голове. Сиджей смотрел на него, не в силах удержать улыбку. Алекс был словно маленький мальчик, которому было всё равно на условности. Он вращался, делая забавные движения руками, и всё громче пел: — Now that it’s raining more than ever… — Know that we still have each other… — You can stand under my umbrella… — Ella, ella, eh, eh, eh! Его голос был наполнен энергией, и, казалось, сам дождь стал ещё сильнее, как будто природа подыгрывала ему. Алекс повернулся к Сиджею, глаза его горели радостью. — Давай, Сиджей! Подпевай! — выкрикнул он, махнув рукой.  Сиджей усмехнулся, покачав головой, но Алекс был настойчив.  — Under my umbrella… — снова запел Алекс, а Сиджей, наконец, сдался. Его голос был чуть хриплым, но он с удовольствием подпевал: — Ella, ella, eh, eh, eh! Прохожие, прячась под зонтами, останавливались, чтобы посмотреть на них. Алекс, замечая это, только больше вдохновлялся, увеличивая свои движения, а затем внезапно вернулся под козырёк. Он склонился над Сиджеем, поднял его с кресла, легко подхватив на руки, и выбежал обратно под дождь. — Алекс! Что ты делаешь?! — воскликнул Сиджей, но не мог удержаться от смеха. — Делаю этот день незабываемым! — ответил Алекс, кружась с ним в руках, их голоса снова слились в унисон:  — You can stand under my umbrella… — Ella, ella, eh, eh, eh! Они смеялись, их голоса то звучали громче, то затихали, перекрываясь с шумом дождя. Алекс продолжал кружить Сиджея, а люди вокруг смотрели на них с удивлением и улыбками, явно впечатлённые их непринуждённостью и радостью. Когда песня подошла к концу, Алекс остановился, его мокрая одежда прилипала к телу, волосы были растрёпаны, а взгляд смотрел вверх, в серое небо. Он глубоко вдохнул, словно приветствуя дождь. Сиджей, всё ещё находясь в его руках, смотрел на него. Это было мгновение — всего одна секунда, но она показалась вечностью. Алекс выглядел таким счастливым, настоящим. Сиджей не мог удержаться. Он поднял руку, положив её на затылок Алекса, и, не говоря ни слова, наклонился ближе, увлекая его в поцелуй. Это было тепло под холодным дождём, их губы встретились, и вокруг всё исчезло. Только их дыхание, вкус дождя и чувство чего-то глубокого и искреннего. Алекс не отстранился, наоборот, он ответил на поцелуй, крепче прижимая Сиджея к себе, как будто хотел защитить его от всего мира. Когда они, наконец, разорвали поцелуй, Алекс посмотрел на него, его глаза были мягкими и счастливыми. — Ты правда невыносим, — шепнул Сиджей, но в его голосе было столько нежности, что Алекс только улыбнулся. — Знаю, — ответил Алекс, не отпуская его.  Их лбы соприкоснулись, создавая тот самый момент, который казался идеально завершённым. Алекс держал Сиджея на руках, как будто это было самым естественным в мире, а вокруг них шумел дождь, создавая мягкий, убаюкивающий фон. Тёплая улыбка появилась на лице Алекса, и его глаза, полные искренности, встретились с глазами Сиджея. — Ты иногда заставляешь меня думать, что всё это сон, — тихо прошептал Алекс, его дыхание смешалось с дыханием Сиджея. — Но если это сон, то я не хочу просыпаться. Сиджей тихо рассмеялся, его уголки губ приподнялись в ответной улыбке. Он чувствовал, как внутри него разливается тепло, как будто все тревоги и сомнения растворились в этом моменте. — Если это сон, — ответил он, слегка наклонив голову, — то это самый приятный из всех, которые мне снились.  Они улыбались, просто наслаждаясь этим моментом, где не было места для сомнений или страхов. Лишь тёплое ощущение близости, под мягким шумом дождя, который словно защищал их от всего остального мира. Алекс медленно опустил Сиджея обратно в его кресло, действуя аккуратно, словно не хотел нарушить ту тишину и теплоту, которые всё ещё витали между ними. Сиджей устроился удобно, а Алекс поднял сумки с продуктами, стоявшие на скамейке. Они оба были насквозь мокрыми, их одежда прилипала к телу, но это не имело значения. Дождь немного стих, позволяя им дойти до дома без спешки. Когда они наконец добрались, их у порога встретила радостная Печенька. Она прыгала вокруг, виляя хвостом и издавая счастливое повизгивание, словно говорила: «Наконец-то вы дома!» — Привет, малышка, — сказал Алекс, наклоняясь, чтобы погладить её мокрыми руками. — Ты тут хорошо себя вела? Но когда они вошли в гостиную, весёлое настроение сменилось тревогой. На диване сидел Крис, его лицо было потёртым, под глазом красовался свежий фингал, а на губе виднелся засохший порез. Он выглядел уставшим и потерянным, его руки были сцеплены, словно он пытался удержать себя на месте. Алекс замер на пороге, держа сумки. Его взгляд стал серьёзным, почти мгновенно переходя в режим беспокойства. — Крис? — спросил он, морща лоб. — Я думал, ты у родителей.  Крис поднял взгляд, но ничего не сказал. Алекс сделал шаг вперёд, но тут же остановился, заметив ещё несколько царапин на его руках. — Чёрт, что с тобой произошло? — Алекс резко поставил сумки на пол, его голос стал громче, требовательнее. — Кто это сделал?  Сиджей, который въехал в гостиную вслед за Алексом, тоже сразу заметил состояние Криса. Он пристально посмотрел на него, ожидая ответа. Крис отвёл взгляд, тяжело вздохнув. Он выглядел так, словно не хотел ничего объяснять, но понимал, что от Алекса так просто не отделаться. — Это неважно, — тихо сказал он, едва слышно. — Неважно?! — Алекс повысил голос, наклоняясь ближе к брату. — Ты выглядишь так, будто тебя кто-то переехал! Кто это сделал, Крис? Я серьёзно.  Крис поднял руку, пытаясь успокоить Алекса. — Всё под контролем, — сказал он, но его голос звучал слабо. — Я просто… кое с кем поговорил, и это… вышло из-под контроля. — «Кое с кем»? — Алекс смотрел на него, его глаза горели смесью злости и беспокойства. — Крис, ты мне сейчас всё расскажешь. Без этих уклончивых фраз. Я хочу знать, кто это был. Крис снова вздохнул, но в его взгляде читалась усталость, смешанная с нежеланием раскрывать правду. Сиджей смотрел на братьев, ощущая, как напряжение в комнате нарастает. Сиджей, наблюдая за напряжением, нарастающим между Алексом и Крисом, решил отвлечь их обоих. Он тихо развернул своё кресло и направился на кухню.  — Я сделаю всем чаю, — бросил он через плечо, чтобы показать, что всё под контролем.  Пока чайник закипал, Сиджей достал полотенце из шкафа, вспомнив, как Алекс выглядел, когда они только вошли в дом: мокрый до нитки, с каплями дождя, стекающими по его волосам. Забрав кружки с чаем и полотенце, он вернулся в гостиную, где Алекс сидел напротив Криса, их взгляды всё ещё были напряжёнными. — Вот, — сказал Сиджей, подкатывая к ним. — Для начала промокни волосы, а то простудишься. Он положил полотенце на голову Алекса, а затем, не дожидаясь, пока тот начнёт, сам осторожно начал промокать его волосы. Алекс чуть дёрнулся, не ожидая этого жеста, но потом расслабился, откинувшись на спинку кресла.  Сиджей, сосредоточенный на своём деле, слегка наклонился вперёд. — Алекс, — тихо сказал он, продолжая вытирать волосы, — не дави на Криса. Он расскажет, когда будет готов. Ты ведь знаешь, как это важно. Алекс повернул голову, собираясь возразить, но наткнулся на взгляд Сиджея. Он уже открыл рот, но тут же закрыл его, сдавшись. Тяжело вздохнув, он вновь откинулся назад, его плечи немного расслабились. — Ты точно был бы отличным муженьком, — пробормотал Алекс, улыбнувшись уголками губ. Сиджей усмехнулся, не отрываясь от своих действий. — Кто сказал, что я им не являюсь? — поддел он, отводя полотенце в сторону и слегка взъерошив волосы Алекса. Крис, наблюдавший за этой сценой, издал тихий смешок, явно оценивая, как быстро атмосфера в комнате сменилась с напряжённой на чуть более тёплую. Алекс покачал головой, потянувшись за кружкой чая, которую Сиджей поставил перед ним. — Ладно, ладно, уговорил, — пробормотал Алекс, взглянув на брата. — Но только потому, что мой "муженёк" сказал так. Сиджей фыркнул, но не удержался от улыбки и в комнате воцарилась тишина, наполненная ожиданием. Алекс сидел, скрестив ноги, и чуть напрягшись, наблюдал за братом, который уставился в чашку с чаем, будто искал в ней ответы на все вопросы мира. Сиджей сидел рядом в своём кресле, молча подбадривая Алекса своим присутствием.  В какой-то момент Алекс, словно не выдержав напряжения, вытянул руку и осторожно взял ладонь Сиджея в свою. Его пальцы начали медленно скользить по ладони Сиджея, рисуя невидимые узоры. Это было его способом отвлечься, избавиться от излишнего волнения. Сиджей позволил ему это, не двигаясь, но едва заметно улыбаясь, ощущая в этом жесте тихую, ненавязчивую поддержку. Крис, наконец, тяжело вздохнул и поднял взгляд. Его голос был тихим, почти хриплым, когда он начал говорить: — В колледже… недавно перевёлся один парень. Новый однокурсник. Он сразу же начал доставать меня, — сказал он, сжимая свои руки так сильно, что костяшки побелели. — Сначала это были просто слова. Обзывал меня бабой. Говорил, что я не "настоящий парень".  Слова Криса повисли в воздухе, и Алекс чуть крепче сжал руку Сиджея, его челюсть заметно напряглась, но он промолчал, позволив брату продолжить. — А потом он начал спрашивать, не "покажу ли я ему грудь", — продолжил Крис, его голос чуть дрогнул, но он быстро взял себя в руки. — Я игнорировал его. Я пытался держаться подальше. Но сегодня… всё зашло слишком далеко. Он поднял глаза, полные смеси гнева и боли. — Этот ублюдок… он меня ударил, — произнёс Крис, его голос наполнился горечью. — Сказал, что "таким, как я, место в психушке". А потом ещё и толкнул меня на пол перед всей группой. Сиджей почувствовал, как Алекс напрягся, его пальцы перестали двигаться по ладони, сжались в кулак. Но прежде чем Алекс успел что-то сказать, Сиджей сжал его руку, напоминая, что сейчас не время для вспышек гнева. — Почему ты не сказал нам раньше? — тихо спросил Сиджей, его голос был мягким, но в нём звучала искренняя обеспокоенность. Крис снова опустил взгляд, его плечи поникли. — Я думал, что смогу справиться сам. Не хотел, чтобы вы волновались или вмешивались. Но… я не знаю, как это остановить. Он просто… ненавидит меня за то, кто я есть. В комнате снова повисла тишина, наполненная эмоциями. Алекс выглядел так, будто его разрывает изнутри, его рука сжалась в кулак, а глаза вспыхнули гневом. Он резко поднялся с кресла, его голос стал громким, почти резким: — Я убью этого идиота, как только увижу! — заявил он, шагая по комнате. — Как он вообще смеет так обращаться с тобой? Крис, ты же знаешь, что я не оставлю это просто так! Крис поднял голову, глядя на брата с лёгким беспокойством, но ничего не сказал. Он выглядел так, будто ждал этой реакции, но всё равно не хотел становиться причиной ещё большей проблемы. Сиджей тихо вздохнул, следя за тем, как Алекс ходит туда-сюда, кипя от гнева. Затем он протянул руку, слегка прикоснувшись к руке Алекса, чтобы остановить его. — Алекс, — мягко сказал Сиджей, его голос был спокойным, но твёрдым. — Успокойся. Ты не поможешь Крису, если потеряешь голову. Алекс остановился, его плечи всё ещё были напряжены, но он повернулся к Сиджею. Его лицо выражало смесь гнева и беспомощности. — Как я могу успокоиться? — спросил он, глядя на Сиджея. — Этот парень издевается над моим братом, доводит его до такого состояния. Ты хочешь, чтобы я просто сидел и ничего не делал? Сиджей кивнул, удерживая взгляд Алекса. — Я не говорю, что ты должен сидеть сложа руки, — спокойно ответил он. — Но если ты пойдёшь и начнёшь размахивать кулаками, это только усугубит ситуацию. Нам нужно разобраться с этим с трезвой головой. Понял?  Алекс глубоко вздохнул, проведя рукой по волосам. Его гнев всё ещё был ощутим, но слова Сиджея, казалось, начали доходить до него. Он сел обратно в кресло, хотя его движения всё ещё были резкими. — Хорошо, — пробормотал Алекс. — Но я не позволю этому парню продолжать. Он ответит за то, что сделал. Сиджей слегка улыбнулся, зная, что это было лучшее, чего он мог ожидать от Алекса в данный момент. — Мы разберёмся с этим, — заверил он. — Вместе.  Разговор постепенно сместился с эмоций к обсуждению плана действий. Алекс, несмотря на свою вспыльчивость, начал успокаиваться, глядя на Сиджея, который, казалось, излучал уверенность и стабильность. Крис по-прежнему выглядел немного напряжённым, но постепенно расслаблялся, чувствуя поддержку. — Хорошо, — сказал Алекс, сделав глубокий вдох. — Расскажи мне подробнее, кто этот парень. Имя, как он выглядит, всё, что ты знаешь. Мы разберёмся с этим, но по-умному, — добавил он, бросив взгляд на Сиджея, словно напоминая себе о его словах. Крис покачал головой, но всё же ответил: — Его зовут Джастин. Он из соседнего города. Я не знаю о нём много, только то, что он, похоже, любит быть в центре внимания и ищет, на ком выместить свою злость. Я… я стараюсь избегать его, но он всегда находит способ достать меня.  Алекс скрестил руки на груди, его взгляд стал сосредоточенным. — Хорошо, — проговорил он. — Завтра утром я пойду с тобой в колледж. Посмотрим, как он будет вести себя, когда поймёт, что ты не один. Крис вскинул взгляд, его глаза расширились от удивления. — Ты не обязан это делать, — сказал он, хотя в его голосе слышалась нотка облегчения. — Обязан, — отрезал Алекс. — Ты мой брат. И никто не смеет так с тобой обращаться. Завтра мы пойдём вместе. Если понадобится, поговорим с преподавателями или даже с директором. Это должно закончиться.  Сиджей наблюдал за их разговором, слегка улыбаясь. Он был рад видеть, как Алекс справляется со своей защитной агрессией и переводит её в более конструктивное русло. Но всё же он не мог удержаться от лёгкой подначки. — Только не забывай, — сказал он, обращаясь к Алексу, — что "с трезвой головой" не включает в себя разбитые носы и сломанные стулья. Алекс усмехнулся, откинувшись на спинку кресла. — Ладно, ладно. Обещаю, я постараюсь держать себя в руках, — сказал он, бросив лукавый взгляд на Сиджея. — Но только ради тебя, муженёк.  Крис невольно рассмеялся, а напряжение в комнате окончательно растворилось. Они продолжили обсуждать ситуацию, придумывая возможные варианты решения проблемы. Алекс задавал Криса всё больше вопросов, чтобы понять, как лучше поступить, а Сиджей подбрасывал свои идеи, поддерживая атмосферу спокойствия и уверенности. К тому моменту, как разговор подошёл к концу, Крис выглядел заметно легче. Он, после долгих уговоров Алекса и Сиджея, решил остаться на ночь. Он тихо объяснил, что не хочет появляться в доме родителей в таком виде, чтобы не вызывать вопросов и не заставлять их волноваться. Алекс, конечно, согласился без лишних слов, а Сиджей только подтвердил, что здесь ему будет намного лучше. Они вместе поужинали, обсуждая лёгкие темы, чтобы отвлечься от произошедшего. Алекс быстро приготовил пасту, и даже Крис, несмотря на свою обычную избирательность в еде, ел с удовольствием. После ужина Алекс предложил посмотреть фильм, чтобы окончательно расслабиться. — Ладно, — сказал Алекс, потягиваясь. — Я знаю, что ты, Крис, захочешь выбрать что-то унылое и артхаусное, но сегодня моя очередь. И нет, никаких возражений. Крис только закатил глаза, но улыбнулся, взяв миску с чипсами и расположившись на полу перед диваном. Рядом с ним тут же устроилась Печенька, положив морду ему на колени и с надеждой глядя на чипсы. — Ты только не пытайся это есть, — предостерёг он собаку, которая лизнула его руку, будто поняла. Тем временем Алекс подошёл к Сиджею, который сидел в своём кресле, и с привычной лёгкостью подхватил его на руки. Сиджей слегка протестовал: — Алекс, я сам мог бы… — Тсс, муженёк, — перебил его Алекс с улыбкой, усаживая его на диван. — Ты сегодня заслужил отдых. Сиджей хотел что-то сказать, но только вздохнул, принимая своё поражение. Алекс устроился рядом с ним, обняв его так, чтобы тот удобно устроился под его рукой. Их головы были близко друг к другу, и Алекс накрыл Сиджея пледом, словно добавляя уюта. — Так, а теперь тихо, фильм начинается, — заявил Алекс, включив телевизор. На экране начал идти динамичный экшен, который Алекс выбрал без лишних раздумий. Крис, устроившийся на полу, казалось, забыл о своём тяжёлом дне, увлечённо грыз чипсы, а Печенька время от времени смотрела на экран, будто тоже следила за сюжетом. Сиджей чувствовал тепло, исходящее от Алекса, и расслаблялся всё больше. Их обстановка была настолько простой и домашней, что напоминала ту идеальную картинку, где всё в жизни складывается так, как должно. Он сидел, устроившись под рукой Алекса, наслаждаясь атмосферой уюта, которая окутала их всех. Но вдруг он почувствовал лёгкую боль в груди. Она была не резкой, скорее ноющей, словно внутри что-то давило. Сиджей нахмурился, стараясь не подать виду, и положил руку на грудь, медленно потирая это место, будто пытаясь унять неприятное ощущение.  "Наверное, просто микро сокращение мышц," — подумал он, пытаясь успокоить себя. — "Эмоции, усталость… ничего серьёзного." Но Алекс, чутко реагировавший на малейшие движения Сиджея, заметил это. Он слегка наклонил голову, чтобы взглянуть на него, и его голос, едва слышимый для других, раздался совсем близко: — Всё в порядке? — прошептал он, его тон был мягким, но в нём чувствовалась нотка беспокойства. Сиджей обернулся, встретив взгляд Алекса. В этих глазах читалась настоящая забота, и на секунду он ощутил, как тепло от этой поддержки смягчает его тревогу. — Да, — ответил он так же тихо, чтобы Крис не услышал. — Ничего страшного. Просто чуть сжалось в груди. Устал, наверное. Алекс не выглядел до конца убеждённым, но не стал настаивать. Он слегка сжал плечо Сиджея, словно говоря: "Я здесь, если что." Затем вернул взгляд на экран, но его внимание уже было не на фильме. Он время от времени бросал быстрые взгляды на Сиджея, словно проверяя, действительно ли всё в порядке. Сиджей старался вернуться к фильму, но ощущение внутри не покидало его. Он знал, что Алекс беспокоится, и чувствовал благодарность за это. Но больше всего он хотел, чтобы всё это оказалось просто одним из тех моментов, которые проходят сами по себе.  Вечер закончился спокойно, без лишних слов. После фильма Крис поднялся с пола, потянувшись и взяв Печеньку на руки. Собака радостно затявкала, будто одобряя завершение вечера. — Ладно, я пойду спать, — сказал Крис, оборачиваясь к Алексу и Сиджею. — Спасибо за всё, ребята. Я действительно рад, что остался здесь. — Не за что, — ответил Алекс, тепло улыбаясь. — Спокойной ночи. — И тебе, — добавил Сиджей, кивнув.  Крис махнул рукой и ушёл в свою комнату вместе с Печенькой, которая устроилась на его руках, словно королева. Как только за ним закрылась дверь, Алекс повернулся к Сиджею, его взгляд стал мягким, но решительным. — Ты ведь знаешь, что я сегодня останусь с тобой? — сказал он, скрестив руки на груди. Сиджей нахмурился, чувствуя, как его щеки начинают слегка розоветь. — Алекс, это совершенно необязательно. У меня всё в порядке. Правда, — начал он, но Алекс уже наклонился к нему, подхватывая на руки, прежде чем тот успел закончить. — Не обязательно, но я всё равно останусь, — отрезал Алекс, слегка улыбаясь. — Устал спорить с тобой. Сиджей попытался было что-то сказать, но, оказавшись в надёжных руках Алекса, понял, что сопротивляться бесполезно. Алекс уверенно понёс его в комнату, осторожно шагая, чтобы не задеть ничего по пути. Когда они дошли до кровати, Алекс уложил Сиджея на мягкие простыни, поправляя его подушку так, чтобы тому было максимально удобно. Затем сам устроился рядом, лёг на бок, протянув руку, чтобы обнять Сиджея, прижимая его ближе. — Вот так, — сказал Алекс, устраиваясь. — Спокойной ночи, Сиджей. Сиджей чувствовал, как тепло Алекса окутывает его. Его дыхание стало ровнее, а глаза начинали закрываться. Он попытался было возразить, сказать, что это слишком близко, что это не обязательно. Но слова застряли в горле, потому что этот момент был слишком правильным, слишком комфортным. Сон медленно накрывал его, забирая все тревоги и сомнения. Последнее, что он почувствовал перед тем, как полностью погрузиться в сон, — это надёжность объятий Алекса и его тихое дыхание рядом. Так, в тишине ночи, они оба нашли покой.