Собирая себя заново

Сиджей чуть не свалился с дивана, услышав неожиданную фразу Алекса. Он быстро сел, пытаясь осмыслить услышанное, а потом уставился на Алекса. — Что ты только что сказал? — переспросил он, нахмурившись. Алекс, улыбаясь как кот, который только что стащил сметану, повторил: — С днём рождения меня. Сиджей хлопнул себя по лбу. — Алекс, ты издеваешься? Почему ты не сказал раньше?! Алекс засмеялся, глядя на ошеломлённого Сиджея. — Да говорил я! Пару месяцев назад. Но ты, видимо, забыл. Что, неудивительно, учитывая всё, что произошло. — Он сделал паузу, слегка усмехнувшись. — Да ладно, не напрягайся. Всё равно я не планировал ничего особенного. Сиджей помрачнел, чувствуя, как его охватывает чувство вины. Конечно, с тех пор прошло слишком много событий, и он действительно мог забыть. Но сам факт, что Алекс мог провести этот день, как обычный, без праздника, заставил его почувствовать себя ещё хуже. — Нет, Алекс, — решительно сказал он, поднимая руку. — Мы что-то сделаем. Сегодня мы отпразднуем. По полной.  Алекс приподнял бровь, глядя, как Сиджей сполз с дивана, аккуратно перетаскивая себя на пол.  — Что ты делаешь? — спросил Алекс, смеясь. — Ползёшь, чтобы найти подарок? — Нет, я ползу к телефону, чтобы написать всем, кого знаю, — ответил Сиджей, подтягиваясь к журнальному столику. — Мы устроим тебе вечеринку. Может, не ту, что заслуживает гонщик, но уж точно не хуже.  Алекс, опустив голову на подлокотник дивана, смотрел на это представление с явным удовольствием. — Ты невероятен, знаешь? — сказал он, продолжая смеяться. — Ладно, если у тебя получится хоть что-то организовать за ночь, я готов признать, что ты лучший "муж" в мире. — О, это я и так знаю, — фыркнул Сиджей, наконец добравшись до телефона. Он тут же начал строчить сообщения: Дэвиду, Крису, Азарию, Сиерре и даже нескольким коллегам Алекса из больницы. Планировать было сложно, но идея неожиданной вечеринки для Алекса разожгла в Сиджее азарт. Алекс, наблюдая за тем, как Сиджей быстро набирает сообщения, лениво потянулся и перекинул руку через подлокотник дивана. — Слушай, раз уж ты затеял всю эту спонтанную эпопею, могу я задать один маленький вопрос? — его голос был одновременно насмешливым и слегка провокационным. Сиджей, не отрываясь от телефона, ответил: — Конечно, задавай.  Алекс приподнялся на локте, его глаза блеснули в тусклом свете лампы. — А что насчёт подарка? Что ты приготовил для меня, мой заботливый "муж"? Или я должен быть готов к чему-то вроде набора для стрижки собак? — Он покосился на Печеньку, которая тихо сопела на другом конце дивана. Сиджей резко остановился, его пальцы зависли над экраном телефона. Он медленно повернул голову к Алексу, на его лице появилось выражение человека, которого поймали на месте преступления. — Эээ… Ну, — начал он, стараясь выкрутиться. — Подарок? Конечно! У меня всё продумано. Вот только… тебе придётся немного подождать.  Алекс прищурился, заметив неуверенность в голосе Сиджея. — Подождать, значит? Это случайно не потому, что ты вообще не думал о подарке, а? — Он ухмыльнулся, поддразнивая его. Сиджей, слегка покраснев, попытался сохранять серьёзность. — Эй, это неправда! Просто мой план требует… хм… особой подготовки.  Алекс рассмеялся, снова откинувшись на диван. — Ладно, ладно, не буду тебя мучить. Но учти: я буду ждать чего-то впечатляющего. Ты ведь знаешь, что у меня высокие ожидания. Сиджей только хмыкнул, возвращаясь к написанию сообщений. В голове у него уже крутился план: пусть у него не было заранее подготовленного подарка, он сделает так, чтобы этот день запомнился Алексу надолго.  Алекс, уставший после ночной смены и встречи с Трэвисом, не заметил, как задремал прямо на диване. Его дыхание стало ровным, а голова чуть свесилась на бок. Сиджей, сидя на полу с телефоном в руках, с улыбкой посмотрел на него. Даже во сне Алекс выглядел усталым, но каким-то умиротворённым. Сиджей снова вернулся к своему телефону, продолжая строчить сообщения друзьям Алекса. Он точно указал время, когда они должны прийти, и попросил держать всё в тайне, чтобы сюрприз удался. С каждым новым отправленным сообщением он всё больше убеждался, что это правильное решение — устроить для Алекса небольшой праздник, даже если всё будет немного сумбурно. Но мысль о подарке не давала ему покоя. Пока Печенька тихо сопела рядом с диваном, Сиджей прокручивал в голове варианты. Что-то личное? Что-то весёлое? Или, может, что-то, что им обоим будет дорого?  "Это должно быть особенное," — подумал он, украдкой бросив взгляд на Алекса. Когда стрелка часов перевалила за три ночи, Сиджей всё ещё не мог успокоиться. Он знал одно: с утра, как только Алекс уйдёт на работу, он обязательно займётся украшением дома. В голове уже сложился образ: яркие гирлянды, скромные шарики и немного праздничных лент, которые должны создать тёплую и радостную атмосферу. Для этого ему нужно было связаться с Сиеррой и Азарией — двумя давними подругами, которые всегда поддерживали и его, и Алекса. Сиджей решил написать им, несмотря на поздний час, уверенный, что они не откажут. Сиджей: «Эй, девочки, нужна помощь. Сегодня у Алекса день рождения, и я хочу украсить дом. У вас есть время утром?» Ответ пришёл почти мгновенно, как будто они только и ждали повода поучаствовать в чём-то необычном. Сиерра: «Конечно! Мы будем у тебя к восьми. Что нужно привезти?» Сиджей: «Шарики, гирлянды… и, может быть, что-то для стола. Вы лучшие!» С закрытием этой задачи Сиджей почувствовал небольшое облегчение. Осталась только одна проблема: выбрать подарок. Но он знал, что найдёт решение, даже если ему придётся не спать до самого утра. Он ещё раз посмотрел на Алекса, который мирно спал, и улыбнулся.  "Он заслуживает этого. Я сделаю всё, чтобы этот день стал особенным."  Идея пришла внезапно, словно кто-то включил свет в тёмной комнате. Сиджей, сидя на полу, уставший от бесконечного перечня задач, вдруг понял, что ему нужно сделать. Песня. Песня для Алекса. Сиджей замер на мгновение, обдумывая это. Он давно не писал лирику, а тем более не пел для кого-то. Когда-то музыка была его укрытием, способом выразить то, что не могло быть сказано словами. Но с годами жизнь сложилась так, что это укрытие он покинул, оставив воспоминания о песнях далеко в прошлом. Однако Алекс… Алекс всегда говорил, что хочет услышать, как Сиджей поёт. "Это будет не просто подарок," — подумал он. — "Это будет что-то личное, что-то, что я смогу подарить только ему." С этими мыслями он пополз к своей временной комнате, которую Алекс великодушно выделил ему. Добравшись до своей сумки, он немного покопался, пока не нащупал знакомую обложку. Это был старый блокнот, исцарапанный и слегка потертый, с обложкой, украшенной неуклюжими рисунками, которые он делал ещё в подростковом возрасте. Блокнот с текстами песен.  Сиджей аккуратно открыл его, словно боясь потревожить воспоминания, запечатанные в этих страницах. Запах старой бумаги смешался с лёгким ароматом чернил, и его сразу охватила волна эмоций. Строки лирики, которые он писал много лет назад, размытые воспоминания о том, где и почему они были написаны, всё это нахлынуло, вызывая сладко-горькое чувство. Он провёл пальцами по строкам, ощущая, как это прикосновение переносит его назад, в те дни, когда он мог писать часами, изливая свои мысли и чувства на страницы. Некоторые тексты казались глупыми, другие — грустными, но каждая строчка была частью его, частью того, кем он был.  "Как давно это было…" — подумал он, чувствуя лёгкий трепет и волнение. Это было похоже на встречу с самим собой, которого он давно потерял.  — Алекс, — прошептал он в пустоту комнаты, улыбаясь самому себе. — Ты всегда знал, как заставить меня снова почувствовать себя живым. Он закрыл блокнот, но только на мгновение. Затем, с чуть дрожащими руками, снова открыл его на пустой странице. Взяв ручку, которая лежала рядом, он начал писать. Строка за строкой, он создавал что-то новое, что-то, что отражало всё, что он хотел сказать Алексу, но не мог выразить словами. Это был не просто текст — это был подарок, наполненный их общей историей, потерями, смехом и надеждой. Сиджей закончил писать песню только под утро. Переписав несколько строк, перечитав их десятки раз и окончательно утвердив мелодию в голове, он откинулся на спинку своего кресла, чувствуя, как усталость наваливается на него всей своей тяжестью. Его глаза щипало от недосыпа, а рука, державшая ручку, слегка дрожала. Но он был доволен. Песня была завершена, и она была именно такой, какой он хотел её видеть — искренней, личной, полной чувств. Он даже не заметил, как задремал прямо за столом, положив голову на согнутую руку. Так его и нашёл Алекс. Слегка растрёпанный после сна, он зашёл в комнату и остановился на пороге, удивлённо поднимая бровь. — Ну что, трудоголик, опять всю ночь не спал? — с насмешливой улыбкой произнёс Алекс, подходя ближе. Он посмотрел на усталое лицо Сиджея и слегка покачал головой. — И ты ещё меня обвиняешь в том, что я изматываю себя. Посмотри на себя. Сиджей приоткрыл глаза, встретившись с весёлым взглядом Алекса. Он хотел было что-то ответить, но язык едва ворочался, и вместо слов издалось нечто похожее на невнятное бурчание. Алекс рассмеялся и присел на край стола, скрестив руки на груди. — Ладно, вставай. Тебе нужно поесть и хоть немного поспать. Ты же не хочешь быть в отключке на вечеринке, которую сам задумал? — Алекс мягко похлопал его по плечу, вставая и направляясь к двери. — Подожди тут. Сейчас что-нибудь придумаем. Через несколько минут Алекс вернулся с чашкой горячего чая и тарелкой тостов. — Ешь. А потом я тебя уложу, как настоящего заботливого друга, — сказал он, ставя еду перед Сиджеем.  Сиджей не мог не улыбнуться, наблюдая, как Алекс заботится о нём с такой естественной теплотой. Несмотря на усталость, он почувствовал, как внутри разливается тепло, и даже тосты показались вкуснее, чем обычно. Когда Сиджей допил чай, Алекс поднял его из кресла с мягкой настойчивостью, словно ребёнка, и помог устроиться на кровати. Он заботливо поправил одеяло, заметив: — Если не выспишься, я отменю всю эту затею. Считай это моей угрозой. Сиджей лишь хмыкнул, закрыл глаза и почувствовал, как усталость накрывает его с новой силой. Последним, что он услышал перед тем, как провалиться в сон, был тихий голос Алекса: — Отдыхай. Сегодня будет твой день тоже, даже если ты этого ещё не понял. Сиджея разбудил оглушительный стук в дверь через пару часов, перекрываемый непрекращающимся звонком телефона. Он открыл глаза, сообразив, что Алекс уже ушёл на работу. Голова слегка кружилась от усталости, но тут его осенило: Сиерра и Азария! Они должны были прийти к восьми! Он резко попытался сесть, но одеяло цепко застряло под его рукой, и Сиджей едва не упал с кровати. — Чёрт-чёрт-чёрт! — пробормотал он, сползая на пол. Его ноги, как всегда, были не в лучшем состоянии, и он почти моментально понял, что этот путь к двери будет не самым изящным. Ну, ничего. Прорвёмся. Волоча за собой ноги, он с трудом подтянулся к ближайшему косяку, чуть не врезавшись головой в прикроватную тумбочку. В дверях звонок разрывался всё громче, а Сиерра уже громко кричала снаружи: — Сиджей, если ты не откроешь, мы вызовем спасателей! — Я жив! — прохрипел он, но его голос утонул в новых стуках. Он подполз к двери, обливаясь потом от напряжения. Наконец, добравшись до ручки, он дотянулся и рванул её вниз. Дверь распахнулась, и он практически вывалился на порог, глядя снизу вверх на двух ошарашенных девушек. Сиерра держала пакет с гирляндами, а Азария — связку шаров. Они одновременно замерли, а затем раздался дружный смех. — Ты в порядке? — сквозь смех спросила Азария, пока Сиерра опустилась рядом с ним на корточки. — Конечно, в порядке, — буркнул Сиджей, пытаясь подняться хотя бы на локтях. — Просто… не самая удачная утренняя разминка. — Ой, молчи, герой! — Сиерра тут же взяла его под одну руку, а Азария подхватила под другую. — Давай, рыцарь на колёсах, сейчас мы тебя в твой трон обратно посадим. — Нет-нет, я сам! — протестовал Сиджей, но это было бесполезно. Девочки с лёгкостью подняли его, словно ребёнка, и аккуратно усадили в его инвалидное кресло, которое всё это время стояло у стены неподалёку. — Всё, сидишь! — строго сказала Сиерра, вытирая со лба воображаемый пот. — А теперь рассказывай, зачем мы тут, пока мы не упали от смеха. Сиджей вздохнул, но не удержался от улыбки. — Ладно, девочки, смеяться будете потом. У нас есть дело. Надо подготовить дом к празднику, чтобы Алекс ничего не заподозрил. Азария скрестила руки, кивнув. — Хорошо. Но только если ты обещаешь больше не устраивать таких акробатических номеров. А то кто кого будет спасать, ещё вопрос. Сиджей лишь покачал головой, краснея, и улыбнулся. Утро, хоть и началось с комедийного хаоса, явно обещало быть продуктивным. Сиджей, Сиерра и Азария развернули настоящий творческий хаос, украшая дом ко дню рождения Алекса. С самого начала девушки разложили привезённые пакеты на полу в гостиной и начали извлекать гирлянды, шары и ленты, обсуждая, как лучше всё разместить. Печенька, почуяв оживление, тут же включилась в процесс: она радостно бегала между ними с игрушкой в зубах, иногда забирая с пола ленты, словно решив, что это новая игрушка специально для неё. — Печенька, отдай! — смеялась Азария, гоняясь за собакой, которая упрямо носилась по кругу с яркой розовой лентой. — Ну, теперь понятно, кто тут главный дизайнер, — заметила Сиерра, пытаясь развернуть гирлянду, которую Печенька утащила в свой угол. Сиджей, сидя в своём кресле, старался быть полезным, несмотря на свои ограничения. Он аккуратно прикреплял гирлянды к нижним углам мебели, раскладывал мелкие украшения на столах и следил, чтобы ничего не мешало девчонкам работать. Его улыбка не сходила с лица, пока он наблюдал, как комната преображается. — Эй, Сиджей, что думаешь? — спросила Сиерра, показывая на гирлянду, которую они закрепили вдоль окна. — Выглядит отлично. Только… может, чуть выше? Алекс любит, когда окна остаются открытыми, — заметил он. — А, точно! Ты прав. — Сиерра быстро поправила гирлянду, пока Азария привязывала шарики к спинкам стульев. В это время Печенька снова решила привлечь к себе внимание и с громким "тяв-тяв" запрыгнула к Сиджею на колени, гордо демонстрируя свою игрушку. — Ну ты, заводила, — улыбнулся Сиджей, почесав её за ухом. — Помогаешь всем, как можешь, да? — Не то слово! — засмеялась Азария, подхватывая ещё одну связку шаров. — Если бы она не была такой милой, я бы давно её выгнала за саботаж! Печенька явно не обращала внимания на шутки, продолжая крутиться у ног Азарии, пока та пыталась работать. Это вызывало новый всплеск смеха, и атмосфера в доме становилась ещё теплее. Когда большая часть украшений была на месте, Сиерра оглядела комнату, поставив руки на бёдра. — Ну что, почти готово. Осталось расставить свечи на столе и проверить, как это выглядит со стороны. — Вы великолепны, — сказал Сиджей, смотря на них с благодарностью. — Алекс будет в восторге. — О да, мы знаем, — подмигнула Сиерра. — Но ты тоже молодец. Без тебя бы мы не справились.  Когда всё было готово — гирлянды развешаны, шары на своих местах, а ленты аккуратно обрамляли мебель, — Сиерра и Азария начали подготавливать стол. Они разложили скатерть, достали из пакетов всевозможные закуски и напитки, оживлённо обсуждая, как лучше всё оформить. Печенька, как настоящий член команды, вертелась под ногами, время от времени унося с собой салфетки или украденные кусочки угощений. Сиджей, наблюдая за этим, вдруг вспомнил, что торта ещё не было. Эта мысль заставила его встрепенуться, и он решительно повернул своё кресло к девчонкам. — Девочки, я поеду за тортом, — заявил он, перебивая их оживлённый разговор. Сиерра тут же подняла взгляд, нахмурившись. — Сиджей, ты серьёзно? Может, мы лучше сами? Тебе ведь неудобно. — Да, — подхватила Азария, откладывая нож для нарезки сыра. — Мы всё равно пока не заняты, быстро смотаемся и привезём. Но Сиджей покачал головой, улыбаясь. — Нет, я сам. Это… важно. Я хочу это сделать лично. Алекс заслуживает, чтобы хотя бы часть этого дня была сделана мной, без помощи.  Девочки переглянулись, но спорить не стали. Они видели, что для Сиджея это было чем-то большим, чем просто покупка торта. — Ладно, только будь осторожен, — наконец сказала Сиерра, отступая. — Если что-то понадобится, звони. — Договорились, — ответил Сиджей с лёгкой улыбкой. — Я скоро вернусь. Он направился к двери, ещё раз оглянувшись на результат их совместной работы. Дом был почти готов, и вся обстановка уже дышала радостью и ожиданием. Сиджей знал, что торт станет финальным штрихом, который сделает этот день действительно особенным.  С этими мыслями он выкатился за дверь, чувствуя внутри трепет и решимость. Ему казалось, что он действительно делает что-то важное, и это наполняло его гордостью. Осень в Нокфелле разливалась в каждом уголке города. Листья деревьев окрасились в золотисто-красные тона, а под ногами хрустел тонкий слой опавшей листвы. Холодный ветер пробегал по улицам, заставляя прохожих плотнее кутается в пальто и шарфы. Сиджей, ехавший по вымощенной тротуарной дорожке, поправил свой тёплый шарф, укрывая шею. Щёки немного замёрзли, но он не обращал на это внимания. Его цель была ясна — пекарня, о которой Алекс как-то упоминал. Алекс говорил, что там делают лучшие торты в городе, и именно там Сиджей решил найти что-то особенное. Добравшись до пекарни, он открыл дверь, и сразу же его окутал тёплый, сладкий аромат свежей выпечки. Тёплый свет ламп создавал уютную атмосферу, а витрина была заполнена пирожными, тортами и печеньем на любой вкус.  Сиджей долго рассматривал витрину, прокручивая в голове слова Алекса. Он выбрал торт с шоколадным бисквитом, обильно украшенный свежими ягодами и тонкими ломтиками карамели. Это было идеальное сочетание простоты и утончённости, как раз то, что могло понравиться Алексу.  — Этот, пожалуйста, — сказал он, указывая на торт. Продавщица кивнула, упаковала его в аккуратную коробку и назвала сумму. Сиджей потянулся за кошельком, но в этот момент позади него раздался знакомый голос: — Я оплачу. Сиджей замер, медленно поворачивая голову. Его взгляд остановился на человеке, стоявшем позади. Это был Роберт. Его лицо, как всегда, сохраняло невозмутимость, но лёгкая, едва заметная улыбка тронула его губы. Он выглядел так, будто только что сошёл с обложки журнала — спокойный, уверенный, слегка усталый, но абсолютно уместный в этой осенней обстановке. — Роберт? — растерянно спросил Сиджей. — Ты… Что ты здесь делаешь? Ты ведь должен быть… — он махнул рукой, намекая на другой конец света, где обычно находился Роберт. — Приятный сюрприз, правда? — ответил Роберт, не давая Сиджею договорить. — Я здесь ради Алекса. Его день рождения — отличный повод для визита, не так ли? Сиджей моргнул, всё ещё переваривая эту информацию. — Ты специально приехал сюда ради его дня рождения? — спросил он, голос звучал одновременно удивлённо и радостно. Роберт кивнул, его улыбка стала чуть шире. — А как иначе? Алекс — важный человек. Да и у меня для него кое-что есть. Думаю, он будет рад меня видеть. Сиджей, наконец оправившись от неожиданности, усмехнулся. — Ты всегда был мастером эффектных появлений, Роберт. — Ну, кто-то же должен поддерживать репутацию, — отозвался тот, забирая коробку с тортом из рук продавщицы и протягивая её Сиджею. — А теперь давай, рассказывай, что вы там уже успели подготовить. Или мне нужно будет разбираться самому?  Сиджей почувствовал, как тепло разливается внутри от этой неожиданной встречи. Роберт, со всей своей загадочностью и харизмой, стал ещё одним элементом, который делал этот день особенным. И теперь он точно знал, что сюрприз для Алекса станет ещё лучше. Сиджей и Роберт вышли из пекарни, наслаждаясь тишиной улицы, где осенние листья кружились в воздухе под лёгким порывом ветра. Коробка с тортом была аккуратно закреплена на коленях Сиджея, а Роберт шёл рядом, держа руки в карманах своего тёмного пальто. Их шаги сопровождались шорохом листвы, и некоторое время никто не нарушал эту атмосферу. Наконец, Сиджей, взглянув на Роберта, решил задать вопрос, который вертелся у него на языке. — Роберт, я всё понимаю, — начал он, немного приподнимая голову, чтобы встретиться с его взглядом. — Но как ты вообще нашёл время приехать сюда? У вас ведь сейчас гастроли, не так ли?  Роберт слегка приподнял бровь, как будто этот вопрос был ожидаемым, но всё равно заставил его задуматься.  — Нашёл, — коротко ответил он, но затем добавил: — Если быть честным, гастроли сейчас на паузе. Я… поругался с Беном.  — Поругался? — переспросил Сиджей, удивлённо глядя на него. — Из-за чего на этот раз? Роберт усмехнулся, но в его улыбке чувствовалась горечь. — Как всегда, из-за мелочей. Он думает, что всё вращается вокруг него, а я, видимо, забыл это признать. — Он вздохнул, потом махнул рукой. — Но даже если бы не это, я всё равно бы приехал.  Сиджей внимательно смотрел на него, чувствуя, что за этими словами скрывается что-то большее. — Почему? — мягко спросил он.  Роберт остановился на секунду, глядя на редкие машины, проезжающие по улице, а затем снова посмотрел на Сиджея. — Потому что я давно не был здесь. Давно не праздновал с Алексом его день рождения. И это… неправильно. Алекс заслуживает того, чтобы его день был особенным, а я… я слишком долго от этого уклонялся.  Сиджей увидел в глазах Роберта что-то, что тот редко показывал — лёгкое сожаление, смешанное с решимостью.  — Я понял, что это не только о нём, но и обо мне, — продолжил Роберт. — Мы были близки раньше, но время и моя работа многое изменили. Это мой шанс… исправить это, если можно так сказать.  Сиджей кивнул, тепло улыбнувшись. — Думаю, Алекс оценит. Ты для него важен, даже если он редко говорит об этом. Роберт ничего не ответил, но его взгляд стал мягче. Они продолжили идти, обсуждая детали вечеринки, но в воздухе витала атмосфера примирения и чего-то значительного. Сиджей и Роберт добрались до дома, продолжая болтать. Их разговор был лёгким, но с ноткой ностальгии, как будто каждая минута напоминала им о прошлом. Когда они вошли, дом уже был практически готов: гирлянды мягко мерцали, стол был уставлен закусками, а Сиерра и Азария завершали последние штрихи. Крис, который прибыл чуть раньше, стоял у окна, держа бокал сока, и, увидев Роберта, расплылся в широкой улыбке. — Ну всё, ребята, — сказал он, поднимая бокал. — Потоп слёз счастья Алекса теперь гарантирован. Этот день будет в его личной книге лучших моментов. — На это и рассчитываем, — ответил Сиджей, подкатив ближе к столу, чтобы ещё раз проверить торт. Все ждали только Алекса. Дэвид, который знал о сюрпризе, взял на себя задачу привести именинника домой без подозрений. Время тянулось медленно, но в воздухе витала радостная предвкушающая энергия.  Когда, наконец, послышались шаги за дверью, все замерли. Дверь открылась, и первым вошёл Дэвид, прикрывая глаза Алексу ладонью. — Эй, что ты делаешь? — смеялся Алекс, пытаясь вывернуться. — Дэвид, я сейчас точно врежусь во что-нибудь! — Терпи, дружище, это важно, — ответил Дэвид с ухмылкой, аккуратно ведя его к центру гостиной. Когда Алекс оказался в нужной точке, Дэвид убрал руки, и одновременно с этим раздался звук хлопушки. Воздух наполнился конфетти, а вокруг зазвучал хором голос: — С днём рождения!!! Алекс замер, растерянно глядя на всё это великолепие. Но когда его взгляд упал на Роберта, стоящего чуть в стороне с лёгкой, но тёплой улыбкой, что-то дрогнуло в его глазах. На секунду он просто стоял, словно не веря. — Роберт? — выдохнул он, его голос дрожал.  Роберт, казалось, ожидал этой реакции. Он шагнул вперёд, открыв объятия.  — Сюрприз, Алекс, — тихо сказал он. Алекс не удержался. Он бросился к нему, обняв так крепко, что Роберт даже слегка пошатнулся. Алекс уткнулся лицом ему в плечо, обхватив руками так, словно боялся, что тот исчезнет. — Чёрт, Роберт… — пролепетал Алекс, его голос дрожал от эмоций. — Ты здесь… Ты правда здесь. — Я здесь, — мягко ответил Роберт, похлопывая его по спине. — И никуда не ухожу. Сегодня твой день, Алекс. Алекс на секунду прижался к нему ещё крепче, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами. Его глаза блестели от слёз, но это были слёзы счастья, которые казались совершенно уместными в этот момент. Все вокруг наблюдали за этой сценой, молча улыбаясь. Даже Крис, обычно язвительный, тихо прокомментировал: — Ну, вот. Я же говорил про потоп. Алекс только рассмеялся, всё ещё не выпуская Роберта из объятий. Этот момент стал тем самым, что запомнился каждому — тёплый, нежный, полный любви и радости.  Вечеринка началась с громкой музыки, смеха и тостов. Гости собрались за столом, оживлённо обсуждая события последних дней, раздавались шутки, а Печенька, словно поняв, что происходит что-то важное, бегала между всеми, выискивая лакомства. Алкоголь лился рекой, и атмосфера становилась всё более расслабленной. Сиджей сидел немного в стороне, наблюдая за происходящим. Он пил медленно, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Но его взгляд часто останавливался на Алексe и Роберте, которые разговаривали в центре комнаты. Они смеялись, иногда обнимали друг друга по-дружески, и что-то в их химии заставляло сердце Сиджея неприятно сжиматься. Ревность накрывала его волнами. Он вспоминал, как Алекс однажды признался ему, что Роберт был первым мужчиной, в которого он влюбился. Эти слова тогда остались с ним, как заноза, но сейчас, наблюдая за их взаимодействием, они ожили с новой силой. Сиджей понимал, что у них есть общая история, моменты, которые он никогда не сможет разделить с Алексом.  И тогда в его голове стали крутиться мысли, которые он старался избегать. Может быть, Алекс заслуживает кого-то другого? Кого-то, кто может танцевать с ним посреди комнаты, без ограничений. Кого-то, кто сможет быть полноценным партнёром во всех смыслах — даже в самых интимных аспектах. Эти мысли оказались настолько болезненными, что он, не сказав никому ни слова, выкатился из гостиной во двор. Холодный осенний воздух ударил ему в лицо, и это помогло немного прийти в себя. Но тяжесть в груди никуда не делась. Он услышал, как за ним хлопнула дверь. Обернувшись, Сиджей увидел Криса, который неспешно подошёл, засунув руки в карманы. — Ты чего тут забыл? — спросил Крис, его голос был ровным, но в нём чувствовалась твёрдость. — Ничего. Просто решил подышать, — ответил Сиджей, пытаясь избежать разговора. Крис, как всегда, говорил прямо, и он сразу заметил, что что-то не так. — Ты ревнуешь, да? — выпалил он, садясь на ступеньку рядом с креслом Сиджея. Сиджей опешил, но промолчал. — Слушай, — продолжил Крис, не дожидаясь ответа. — Я скажу тебе то, что ты, видимо, боишься себе признать. Алекс не ищет идеального партнёра. Ему нужен ты.  — Но почему? — Сиджей наконец заговорил, его голос был дрожащим. — Почему ему нужен кто-то вроде меня? Я даже не могу… я не такой, как Роберт, или кто-то другой, кто может дать ему всё, что он хочет. Крис вздохнул, скрестив руки на груди. — Потому что он любит тебя, идиот. Ты думаешь, он смотрит на тебя и видит твоё кресло? Чёрта с два. Он видит тебя. И если ты не можешь это понять, то, может, ты сам себе мешаешь. Сиджей опустил голову, чувствуя, как слова Криса ударили в самое сердце. Он не знал, что ответить. Крис был резким, но правдивым, как всегда. — Так что вернись туда, — добавил Крис. — Алекс заслуживает, чтобы ты был рядом. Не прячься за своими страхами.  Крис поднялся со ступеньки, встряхнув плечами, как будто завершил важный разговор. Он посмотрел на Сиджея сверху вниз, его глаза сверкали смесью твёрдости и искреннего сочувствия. — Слушай, — сказал он, хлопнув Сиджея по плечу, чуть сильнее, чем следовало. — Я не знаю, почему ты такой неуверенный в себе прямо сейчас. Но, если тот человек, который когда-то обошёлся с тобой плохо, думал, что ты недостоин любви, то он полный придурок и отстой. Эти слова, произнесённые просто, как и всё у Криса, неожиданно ударили в самую больную точку. Перед глазами Сиджея всплыли обрывки воспоминаний. Сал. Их расставание. Слова, сказанные с жестоким равнодушием: "Ты мне больше не нужен, Сиджей. Это не работает. Никогда не работало." А затем те, что пришли позже, от Генри Фишера, отца Сала: "Ты был не Сиджеем для него. Ты был лишь призраком её. Моей покойной жены. Ты был его попыткой держаться за неё." Эти воспоминания были, как ножи, снова и снова ранившие его. Сиджей почувствовал, как внутри что-то затопило. Это была смесь боли, обиды и старой, затянувшейся раны, которая никогда до конца не заживала. — Эй, ты там? — голос Криса выдернул его из этих мыслей. Крис наклонился чуть ближе, щёлкнув пальцами перед его лицом. — Не уходи в себя. Я тебе тут что-то важное говорю.  Сиджей моргнул, вернувшись в реальность, и посмотрел на Криса. — Если бы Колтон был жив, — продолжил Крис с лёгкой усмешкой, — он бы давно дал тебе пару подзатыльников. А потом заставил бы тебя прямо сейчас, на глазах у всех, подойти к Алексу и поцеловать его так, чтобы никто даже не сомневался, кому он принадлежит.  Сиджей хмыкнул, качая головой, но в его глазах блеснула тень улыбки. — Колтон всегда был таким? — спросил он, и в его голосе звучала смесь грусти и благодарности за упоминание брата Алекса. — Таким? — переспросил Крис, усмехнувшись. — О да. Колтон был настоящим упрямцем, но он знал, как заставить людей поверить в себя. И поверь мне, он точно не стал бы терпеть твою самобичёвку. Крис выпрямился, махнув рукой в сторону дома. — Так что давай, двигайся обратно. Алекс ждёт, даже если сам об этом не знает. И если ты ещё раз попробуешь сбежать во двор, я тебе тоже дам подзатыльник.  Сиджей улыбнулся чуть шире, глядя на решимость Криса. Он чувствовал, как слова друга медленно, но верно пробивают его стену сомнений.  Крис, усмехнувшись напоследок, хлопнул Сиджея по плечу и уже направился к дому, когда на пороге появился Алекс. Его щеки были чуть розовыми от алкоголя, а в руках он держал недопитый бокал. Увидев Криса, Алекс вопросительно поднял бровь. — Эй, что вы тут делаете? — спросил он, слегка покачнувшись. — Я уж подумал, вы решили сбежать с вечеринки. Крис фыркнул, пропуская его мимо и махнув рукой. — Оставлю вас тут. У меня свой лимит разговоров за вечер. — С этими словами он исчез за дверью, оставив во дворе только Алекса и Сиджея. Алекс сделал пару шагов к Сиджею, который всё ещё сидел в кресле, глядя куда-то вдаль. Его взгляд стал мягче, когда он увидел, как Сиджей повернулся к нему. — Эй, ты чего тут? — Алекс слегка наклонился вперёд, его голос был чуть тише, но полный тёплой заботы. — Праздник вон там, внутри. Прежде чем Сиджей успел что-то ответить, Алекс поставил бокал на ближайший столик и, не задумываясь, обнял его сзади. Его руки мягко легли на плечи Сиджея, а подбородок оказался рядом с его виском. Это было неожиданное, но тёплое и искреннее прикосновение. — Знаешь, — тихо произнёс Алекс, его голос стал немного шёпотом, — это лучший день рождения в моей жизни. Сиджей замер. Он почувствовал, как тепло от прикосновения Алекса растекается по его телу, разгоняя весь тот холод, который он ощущал ещё пару минут назад. Алекс чуть плотнее прижался, и его дыхание легло на кожу Сиджея, заставив того сжать подлокотники кресла. — Алекс… — начал было Сиджей, но не знал, что сказать.  — Спасибо, — перебил его Алекс, не отпуская. — Спасибо, что ты здесь. Что всё это устроил. Что ты… такой, какой ты есть. Сиджей чувствовал, как сердце пропускает удары. Алекс был слегка пьяным, и это, возможно, давало ему свободу говорить то, что он в обычной ситуации оставил бы при себе. Но каждое слово всё равно звучало так искренне, что у Сиджея не было ни тени сомнения в их правдивости. — Ты заслуживаешь этого дня, Алекс, — наконец сказал он, тихо, почти шёпотом. — И я рад быть частью этого. Алекс улыбнулся, не убирая рук. Они стояли так несколько минут, молча, пока осенний ветер обдувал их лица, а в доме продолжалась вечеринка. Этот момент был их собственным, почти неуловимым, но важным для обоих.  Алекс, всё ещё обнимая Сиджея, вдруг приподнял голову и слегка наклонился, чтобы заглянуть ему в глаза. — Ладно, хватит интриг. — Его голос был одновременно мягким и насмешливым. — Так какой подарок ты мне приготовил? Что-то особенное, раз ты так долго что-то планировал, да? Сиджей почувствовал, как внутри что-то напряглось от волнения, но он заставил себя улыбнуться. — Это сюрприз, Алекс, — ответил он, стараясь, чтобы его голос звучал уверенно. — Тебе придётся подождать.  Алекс фыркнул, выпустив Сиджея из объятий, но не отходя далеко. — Ты из тех, кто любит мучить ожиданием, да? Ладно, посмотрим, что у тебя там.  В этот момент из дома донёсся громкий, чуть уже подвыпивший голос Дэвида: — Эй! Кто там ещё прячется во дворе? Настало время подарков, пока мы не напились до беспамятства!  Алекс рассмеялся и посмотрел на Сиджея с ухмылкой. — Ну, кажется, это наш сигнал. Пошли.  Сиджей выдохнул, ощущая, как его напряжение немного спадает. Они вместе направились обратно в дом. Алекс шёл чуть впереди, слегка пошатываясь, но всё равно сохраняя свою уверенность, а Сиджей следовал за ним, колёса его кресла едва слышно скрипели по полу. Когда они вошли, гости уже собрались в центре комнаты. В воздухе витали запахи еды, алкоголя и праздничного веселья. Шарики переливались светом гирлянд, а на столе, среди закусок, выделялся торт. Дэвид стоял у стола с бокалом в руке, его лицо было раскрасневшимся от выпитого. — Ну что, именинник, — сказал он, поднимая бокал в сторону Алекса. — Становись в центр! Сейчас твоя очередь принимать поздравления и подарки. Алекс рассмеялся, глядя на всех, затем бросил взгляд на Сиджея, словно говоря: "Ну, посмотрим, что ты приготовил." Сиджей слегка кивнул ему, внутренне готовясь к тому, чтобы сделать этот момент незабываемым.  Все начали по очереди дарить подарки. Атмосфера в доме становилась всё теплее, сопровождаемая шутками, смехом и радостными восклицаниями. Сиерра и Азария подарили Алексу набор редких книг, которые он давно искал, с ноткой: "Ну, чтобы ты перестал использовать больничные журналы как развлечение". Дэвид, как всегда, пошёл с практичным подарком — набор инструментов для ремонта мотоциклов, что вызвало у Алекса громкий смех и искреннюю благодарность. Крис преподнёс бутылку дорогого виски с пояснением, что "на случай, если когда-нибудь всё станет слишком серьёзным". Сиджей сидел в своём кресле, сжимая в руках блокнот с текстом песни. Он планировал сделать свой подарок последним, когда атмосфера станет тёплой и интимной. Но внезапно Роберт, который всё это время оставался немного в стороне, встал и, хлопнув в ладони, привлёк внимание всех. — Ладно, народ, я думаю, пора выходить на улицу. У меня для Алекса кое-что особенное, — объявил он с загадочной улыбкой. Все оживились, поднимаясь и направляясь к двери. Сиджей почувствовал, как внутри его энтузиазм стал угасать. Он знал, что Роберт способен на грандиозные жесты, и что бы это ни было, оно наверняка затмит его собственный подарок. Когда все вышли на освещённый двор, Роберт указал рукой на то, что стояло у самого крыльца, укрытое большим брезентом. Алекс удивлённо смотрел, пока Роберт с широкой улыбкой не скинул покрытие. Под ним оказался мотоцикл — гладкий, мощный, с идеальным блеском хрома. Алекс замер, его глаза округлились. — Это… это серьёзно? — выдохнул он, глядя на Роберта. — Абсолютно, — ответил Роберт, кивая. — Это твой. Я забрал его у Ларри в Нью-Йорке. Ты бы слышал, сколько мне пришлось слушать о том, какой я друг… но, в конце концов, он сдался. Алекс провёл рукой по сиденью, словно не веря, что это реально. — Этот мотоцикл… он был у Ларри столько лет… — он поднял взгляд на Роберта, и в его глазах светились эмоции. — Чёрт, Роберт, ты… Ты с ума сошёл. — Возможно, — усмехнулся Роберт. — Но ты этого заслуживаешь, Алекс. Этот мотоцикл всегда был твоим по праву, и я знал, что ты должен его получить. Все вокруг заговорили, выражая восхищение и удивление, а Алекс, наконец, обнял Роберта, громко рассмеявшись от счастья.  Сиджей, наблюдая за этим, почувствовал, как его подарок — что-то личное, трогательное, но простое — вдруг потерял весь свой блеск. Ему казалось, что рядом с таким жестом его песня будет выглядеть мелкой и незначительной. Он сидел в стороне, молча наблюдая, как Алекс сияет от счастья, но внутри него начало подниматься горькое чувство разочарования в себе.  Сиджей уже не помнил, как ему удалось увильнуть от вопроса Алекса про его подарок. Алекс, полный впечатлений от мотоцикла, был слишком занят, чтобы настойчиво расспрашивать, а Сиджей воспользовался этим моментом, спрятав блокнот у себя за пазухой. Его горечь и разочарование в себе заставили его молчать и делать вид, что всё в порядке.  До самой ночи он сидел среди гостей, словно находясь в тени происходящего, и заглушал свои чувства алкоголем. Бокал за бокалом, он пытался избавиться от тяжести, которая поселилась в груди, но алкоголь только делал его мысли туманнее, а эмоции — острее. Каждый смех, каждый взгляд Алекса в сторону Роберта только усиливали ощущение своей ненужности. К вечеру гости начали расходиться. Сиерра и Азария собрали свои вещи, напоследок обняли Алекса и подмигнули Сиджею, не заметив, как тот уже почти не реагировал на происходящее. Дэвид и Крис забрали оставшиеся бутылки, шутя, что это "для завтра", а Роберт, как всегда спокойный, обнял Алекса на прощание и ушёл, сказав, что утром будет свободен для прогулки. Дом снова погрузился в тишину. Остались только Алекс и Сиджей. Алекс, уставший, но всё ещё сияющий от счастья, пошёл убирать последние следы вечеринки. Сиджей, уже изрядно пьяный, выбрался на задний двор, прихватив с собой гитару. Он устроился в углу деревянного крыльца, прислонившись к спинке кресла, и начал бессмысленно перебирать струны. Ему не хотелось ложиться спать, не хотелось думать. Он просто хотел раствориться в звуках. Осенний воздух был свежим, и в свете уличной лампы можно было различить, как по веткам деревьев бегают тени. Сиджей медленно, неуверенно проводил пальцами по струнам, пробуя аккорды, но мелодия ускользала, как песок сквозь пальцы. Его мысли снова возвращались к тому, что он почувствовал, когда Роберт подарил мотоцикл.  Он вздохнул, положив руку на корпус гитары. В голове звучали слова Криса, но они казались такими далёкими, почти нереальными. Его сердце было тяжёлым, но звук гитары давал ему странное утешение.  В этот момент дверь открылась, и на крыльцо вышел Алекс. Он выглядел немного сонным, но всё равно улыбался. Заметив Сиджея, он подошёл ближе и присел рядом, облокотившись на перила. — Ты почему не спишь? — тихо спросил он, глядя на гитару в руках Сиджея. Сиджей посмотрел на него, но ничего не сказал. Алекс, как будто почувствовав его настроение, молча сел рядом, подставляя лицо холодному ветру. Они просто сидели вместе в тишине, и это было лучше любых слов.  Сиджей глубоко вдохнул, обнимая корпус гитары, как будто она могла дать ему нужную уверенность. Он поднял взгляд на Алекса, который всё ещё сидел рядом, и его лицо выражало смесь усталости и умиротворения. Этот момент казался подходящим. — Алекс, — начал Сиджей, его голос звучал немного напряжённо. — Я готов. Готов подарить тебе свой подарок. Алекс повернул голову, удивлённо приподняв брови. — Правда? Сейчас? — спросил он, в его голосе прозвучал интерес. — Да, — твёрдо ответил Сиджей. — Но для этого нужно пойти в гостиную. Мне нужно подключить кое-что к телевизору.  Алекс поднялся, всё ещё сбитый с толку, но пошёл за Сиджеем.  — И что это? — задал он очередной вопрос. — Какое-то видео? Почему ты такой загадочный? — Потерпи, Алекс, — ответил Сиджей, приподняв уголки губ. — Это стоит того. В гостиной Сиджей взял телефон, подключив его к телевизору. Руки слегка дрожали, но он быстро нашёл нужный файл. Этот видеофайл днём прислали родители Алекса и Криса, каким-то образом отыскав контакт Сиджея. Они написали, что хотели бы сделать подарок своему сыну, но не могут быть рядом, поэтому отправляют этот архив.  Когда всё было готово, Сиджей устроился с гитарой напротив телевизора, а Алекс сел на диван, облокотившись на подушки. — Ладно, давай. Удиви меня, — с лёгкой усмешкой сказал Алекс, но его взгляд был полон ожидания. Сиджей кивнул, и на экране появилась старая, слегка зернистая картинка. Началось видео — кадры из первых дней жизни Алекса. Маленький, краснощёкий младенец, спящий на руках у матери. Затем кадры сменились: Алекс, делающий первые шаги; его первый день в школе. Видеоряд сопровождался тёплыми улыбками родителей и смехом маленького Криса, который мелькал рядом. Сиджей начал петь, его голос был немного хриплым от волнения, но каждая нота звучала искренне: "Сквозь годы, шаг за шагом,   Ты был огоньком в темноте,   Смеялся, плакал, искал дорогу,   Светя другим своей мечте." Кадры сменялись: Алекс с Колтоном в подростковом возрасте. Они играли на заднем дворе, улыбаясь и дразня друг друга. Колтон, крепко обнимающий младшего брата, словно передавая ему силу.  "Ты вырос, стал сильнее,   Но оставался верен тем,   Кто был с тобой в самые трудные годы,   Твоё сердце — дом для всех." На экране появился Алекс, выступающий на школьной сцене, его голос раздавался по залу, а глаза сияли от волнения. Следом — его первое достижение: медаль за участие в соревновании по плаванию. Родители снимали, крича из-за кадра: "Молодец, Алекс!" Сиджей усилил голос, его пальцы уверенно перебирали струны: "Ты падаешь и снова встаёшь,   В руках своих держа мечту,   Словно звезда, что ярко горит,   Освещая путь в каждом дне." На экране замер кадр: Алекс с Колтоном в обнимку, смеющиеся до слёз, а на заднем плане маленький Крис, пытающийся удержать огромный воздушный змей.  Сиджей опустил голос на последних строчках: "Ты — больше, чем просто друг,   Ты — свет, который не гаснет.   Сегодня твой день, твоя песня,   И это всё — для тебя." Песня закончилась. Последний аккорд стих, оставляя в комнате только мягкое мерцание телевизора. На экране застыл кадр: Алекс, подросток, с широкой улыбкой на лице, стоящий между родителями, Колтоном и Крисом. Алекс сидел неподвижно. Его глаза были влажными, и он молча смотрел на экран. Затем он перевёл взгляд на Сиджея, который всё ещё сжимал гитару, словно это был его щит. — Чёрт… — выдохнул Алекс, вставая. Его голос дрожал. — Это… это лучшее, что кто-либо когда-либо делал для меня. Он подошёл к Сиджею, опустился на колени и обнял его. Сильно, крепко, как будто хотел передать всю ту благодарность и любовь, которую испытывал в этот момент. Руки Алекса аккуратно обвили талию друга, а взгляд был настолько глубоким и искренним, что Сиджей почувствовал, как его сердце замерло. Алекс чуть приподнял голову, встречая взгляд Сиджея, и, казалось, весь мир исчез вокруг них — только они вдвоём, в этом моменте, где не было места для слов. Алекс немного улыбнулся, его глаза были полны нежности и какой-то печальной глубины, как будто он хотел сказать что-то важное, но не знал, как это сделать. — Сиджей, — его голос был тихим, почти шепотом. — Мне можно попросить об одном? Но я не буду на тебя давить… Я просто хочу одного поцелуя. Только если ты захочешь, конечно. Сиджей замер, его дыхание слегка сбивалось, он не знал, что сказать. Он всегда знал, что чувствует что-то большее к Алексу, но сейчас, когда тот так прямо и открыто попросил, ему было трудно поверить в реальность происходящего. Он не мог сказать «нет», ведь всё его существо тянуло к этому моменту. Алекс, увидев, как Сиджей молчит, не стал настаивать. Он просто подождал, пока тот сам почувствует, что ему нужно. Тогда Сиджей, медленно, почти нерешительно, прикоснулся губами к Алексу. Это был первый поцелуй, лёгкий, едва ощутимый, как тёплый ветер в начале весны. Но Алекс не мог ждать. Его губы стали более настойчивыми, нежными, и Сиджей откликнулся на этот поцелуй, открываясь и позволяя своим губам двигаться в унисон с его. Поцелуй становился всё более глубоким, и его руки начали блуждать, то на плечах Алекса, то на шее, как будто искали подтверждения того, что это действительно происходит. Алекс, в свою очередь, не мог удержаться, и его рука скользнула по спине Сиджея, чувствуя, как тот прижимается ближе, как будто не в силах оторваться. Тогда Алекс, мягко подхватив Сиджея за бедра, аккуратно поднял его на руки, несмотря на тяжесть его тела. Сиджей, ошеломлённый, обнял его руками за шею, но доверял Алексу, чувствуя его силу и заботу в каждом движении. Алекс нес его в комнату, где Сиджей временно жил, и, преодолевая несколько шагов, бережно опустил его на кровать, словно это было самое ценное, что он когда-либо держал в руках. Сиджей мягко приземлился на матрас, его сердце колотилось, но этот момент был настолько безопасным, что не возникало ни малейшего страха. Алекс присел рядом, снова поцеловав его, и Сиджей почувствовал, как его тело расслабляется, словно с каждым поцелуем уходила вся усталость, вся тревога, все сомнения. Они устроились на кровати, и теперь оба лежали рядом, не спеша, как будто время потеряло значение. Сиджей, уставший от пережитого дня, от выпитого алкоголя, не заметил, как его глаза начали закрываться. Он просто смотрел в глаза Алексу, чувствуя, как тот тихо гладит его руку, пытаясь убедиться, что Сиджей чувствует себя в безопасности. Алекс, заметив, что Сиджей начал засыпать, улыбнулся и потянулся, чтобы поправить одеяло, укрывая их обоих. Он продолжал держать Сиджея за руку, не давая ему уйти в бессознательное состояние в одиночестве. Он так и не оторвался от него, не мог. Он поцеловал Сиджея в лоб и тихо прошептал: — Спи, всё будет хорошо. И с этими словами Сиджей, наконец, погрузился в сон, его дыхание стало ровным, а в сердце, несмотря на всю усталость, царил уют и спокойствие.