Собирая себя заново

Сиджей медленно открыл глаза, чувствуя мягкое утреннее тепло, пробивающееся сквозь стенки палатки. Он помедлил, на мгновение забыв, где находится, но затем понял, что рядом тихо посапывала Печенька, свернувшаяся рядом. Но кого-то не хватало — Алекс, похоже, уже проснулся и выбрался наружу. Сиджей слегка приподнялся, пытаясь разглядеть, что происходит снаружи, но прежде чем он успел толком прийти в себя, Печенька, радостно заметив его пробуждение, тут же подошла ближе и начала его лизать, облепляя лицо тёплыми, мокрыми поцелуями. Он улыбнулся, укрываясь рукой, но не прогоняя её, ведь от её радости на душе становилось теплее. — Эй, Печенька, хорош, — тихо засмеялся Сиджей, чуть отстраняя её. — Я и так уже встал, спасибо тебе. Он ещё раз оглядел пустую палатку, окончательно убедившись, что Алекс действительно ушёл первым, скорее всего, готовить им завтрак. Эта мысль заставила Сиджея улыбнуться. Как только мысль о завтраке проскользнула в голове Сиджея, вход в палатку приоткрылся, и в проёме показалась голова Алекса. Он выглядел свежим и бодрым, и тёплая, искренняя улыбка озарила его лицо, как только он увидел, что Сиджей проснулся. На щеках Алекса играл лёгкий румянец, то ли от утреннего холода, то ли от чего-то, что он сам ещё не мог объяснить.  — Доброе утро, — тихо произнёс он, протягивая руку, в которой держал кружку дымящегося кофе. — Вот, подумал, что тебе пригодится немного бодрости, пока завтрак готовится. Яйца уже почти готовы, и ещё немного — и можно будет звать Дэвида, если он вообще способен проснуться после вчерашнего. Сиджей, улыбаясь, взял кружку, чувствуя аромат свежего кофе, и кивнул, пробормотав: — Спасибо, Алекс. Ты настоящий спаситель. Алекс ещё мгновение задержался, смотря на него с мягким теплом в глазах, и, по-видимому, собирался что-то сказать, но в последний момент только снова улыбнулся и вышел наружу, оставив Сиджея наслаждаться утренним напитком и своими мыслями. Сиджей, с улыбкой делая первый глоток горячего кофе, вдруг услышал, как из соседней палатки, где спал Дэвид, раздалось недовольное и громкое ворчание, переходящее в нецензурную брань: — Чёрт побери… больше никогда, мать его, так пить не буду! — донёсся голос Дэвида, полон искреннего раскаяния и боли. Сиджей тихо засмеялся, понимая, что каждое утро после весёлых посиделок начинается для Дэвида одинаково. Алекс, стоявший у костра и переворачивающий яйца на сковороде, не удержался от подколки и крикнул в сторону палатки с усмешкой: — Эй, Дэвид, ты это каждый раз говоришь, а потом снова напиваешься в стельку, как в последний раз! Дэвид в ответ что-то пробормотал, явно не намереваясь вступать в словесные перепалки, но потом выкрикнул через ткань палатки: — Да пошёл ты, Алекс! На этот раз я серьёзно! Сиджей едва сдерживал смех, слыша этот обмен колкостями между друзьями. Алекс, не обращая внимания на ворчание Дэвида, продолжал спокойно переворачивать яйца, его улыбка оставалась широкой и самодовольной. — Ну-ну, конечно, серьёзно, — поддразнил Алекс, сдерживая смех. — Это твои фирменные последние слова. Ты так сказал в прошлый раз и в позапрошлый. Посмотрим, как надолго тебя хватит на этот раз, герой. Из палатки раздалось приглушённое ворчание, перемешанное с очередной порцией бранных слов. Дэвид явно не собирался сдаваться так просто: — Заткнись, Алекс! В следующий раз, мать его, буду пить только сок! Чтоб никаких последствий. Алекс, бросив на Сиджея весёлый взгляд, фыркнул, едва сдерживая смех. — Ну что ж, сок, так сок, — пробормотал он с усмешкой, поворачиваясь обратно к завтраку. — Только не забудь напомнить себе об этом вечером. Сиджей, наконец, не выдержал и засмеялся, представляя, как эта сценка повторится в следующий вечер, когда Дэвид снова забудет о своих «обещаниях». Наконец, Дэвид выбрался из палатки, шатаясь и морщась от утреннего солнца, словно оно было самым жестоким испытанием в его жизни. Он огляделся, зевнул и тут же заявил: — Мне срочно нужно окунуться, чтобы прийти в себя. Алекс, улыбаясь, поднял бровь и предупредил: — Вода ледяная, Дэвид. Лучше подумай дважды, прежде чем туда прыгать. Но Дэвида, как обычно, ничто не могло остановить. Он махнул рукой, явно не собираясь принимать во внимание советы друзей: — Да мне плевать, мне сейчас хоть в прорубь — лишь бы проснуться! — рявкнул он, на ходу скидывая футболку и, не дожидаясь никаких возражений, побежал прямо к воде. Сиджей и Алекс с интересом наблюдали, как Дэвид, разогнавшись, с громким всплеском нырнул в озеро. Но прошло лишь мгновение, как он вынырнул, с воплями размахивая руками: — Чёрт подери! Да она, мать его, как из морозилки! — закричал он, не стесняясь в выражениях, тут же пытаясь выбраться обратно на берег. — Чтоб мне больше никогда не лезть сюда с утра! Сиджей и Алекс не могли удержаться от смеха, наблюдая за этим представлением. Алекс, хохоча, подмигнул Сиджею: — А я ведь предупреждал. Но разве он когда-нибудь слушает? Сиджей и Алекс продолжали смеяться, когда к их лагерю начал приближаться какой-то парень с неожиданно вызывающим видом. Он был среднего роста, со светлыми волосами, небрежно зачесанными назад, и ухмылкой, которая не скрывала его желтоватых зубов. В его взгляде чувствовалась надменность, словно он считал себя куда важнее всех, кто был вокруг. Его движения были ленивыми, но уверенными, как будто ему всё принадлежало, и он привык, что на него всегда обращают внимание. Когда он подошёл ближе, Сиджей заметил, как Алекс сдержанно закатил глаза, едва заметно вздохнув, прежде чем выдавить из себя неохотное приветствие: — Трэвис… рад тебя видеть, — сказал Алекс с таким тоном, будто предпочёл бы, чтобы этот визит не состоялся. Сиджею показалось, что это имя звучит знакомо, возможно, Сал когда-то упоминал этого человека в своих рассказах. Трэвис же явно не обратил внимания на холодный приём. Он ухмыльнулся ещё шире и, без церемоний, сразу перешёл к делу, глядя на Алекса с явным самодовольством. — Ну что, Алекс, не хочешь к нам присоединиться? У нас, знаешь ли, планы на новый сезон авторалли, и ты бы отлично вписался. Тебя-то руки оттуда растут, откуда надо, в отличие от некоторых. Алекс, явно раздражённый этим предложением, сдержал недовольный взгляд и, чуть приподняв бровь, ответил с холодной усмешкой: — И с какого, спрашивается, чёрта я тебе что-то должен, Трэвис? Не припомню, чтобы мы были на таких близких дружеских началах. Трэвис хмыкнул, будто не принял слова Алекса всерьёз, но его взгляд стал чуть жёстче. — Не в том дело, Алекс. Просто подумай. Мы могли бы заработать хорошие деньги, а ты можешь наконец вырваться из своего болотца. Или тебе нравится тратить жизнь с этими… хм, «друзьями»? От слов Трэвиса что-то неприятно кольнуло в душе Сиджея, и он машинально натянул плед, прикрывая свою нижнюю часть тела, словно стараясь защититься. Алекс, заметив его жест, тут же сделал шаг вперёд, инстинктивно заслонив собой Сиджея, будто ставя барьер между ним и Трэвисом. Алекс метнул на Трэвиса недовольный взгляд и холодно произнёс: — Лучше держи язык за зубами, Трэвис. В последнее время я как-то не ломал никому челюсти, но ты слишком уж навязываешься на эту роль. Трэвис лишь усмехнулся, не отступая ни на шаг, и его взгляд стал ещё более надменным, как будто его развлекала вся эта ситуация. — Ох, ну зачем ты так, Алекс? — ответил он, насмешливо качая головой. — Всего лишь предлагаю тебе возможность выбраться на уровень повыше. А ты предпочитаешь тратить своё время на… на них. Это не твоего уровня компания, и ты это прекрасно понимаешь. В этот момент Дэвид, выйдя из воды и, видимо, сразу поняв, что что-то происходит, подошёл ближе, бросая на Трэвиса равнодушный взгляд, но пока решив не вмешиваться. Он остановился чуть поодаль, словно оценивая обстановку. Трэвис тем временем, не дождавшись реакции Алекса, демонстративно достал из кармана визитку и с презрительной ухмылкой бросил её к ногам Алекса. — Вот мой номер, Алекс, если вдруг одумаешься и захочешь перейти к настоящим делам. И знай: моё предложение не вечно. Время идёт, а ты, как ни крути, не становишься моложе. Алекс, не отводя от него напряжённого взгляда, тихо ответил, сдерживая раздражение: — Я тебе уже сказал, Трэвис, что не нуждаюсь в твоих «настоящих делах». А теперь разворачивайся и проваливай, пока я не потерял терпение. Трэвис, ухмыльнувшись, посмотрел на него, как будто размышляя, стоит ли продолжать спор, но в конце концов лишь хмыкнул и развернулся, небрежно уходя, как будто ему не стоило тратить на них больше ни секунды. Сиджей с удивлением наблюдал за Алексом, впервые видя его в таком гневном состоянии. После того, как Трэвис скрылся из виду, Алекс молча поднял брошенную визитку, сжал её в кулаке, а затем с видимым презрением начал рвать её на мелкие кусочки. Каждый клочок он бросал в огонь, наблюдая, как бумага превращается в пепел, и в этом действии чувствовалась вся глубина его раздражения. На лице Алекса было видно, как он сдерживает свой гнев, но дыхание оставалось прерывистым, словно он боролся с желанием высказать всё, что накопилось. Наконец, он отвёл взгляд от костра и, бросив короткий взгляд на Дэвида, резко сказал: — Дэвид, дай мне ключи. Мне срочно нужно покурить. Дэвид, молча кивая, достал ключи из своей палатки и передал их Алексу, понимая, что лучше не задавать лишних вопросов. Алекс быстро взял их и, даже не оборачиваясь, направился к машине, явно стараясь отстраниться и успокоиться наедине. Сиджей проводил его взглядом, чувствуя смутное беспокойство и, возможно, немного вины — он никогда прежде не видел Алекса в таком состоянии и прекрасно понимал, что его гнев связан с попыткой защитить их обоих. Сиджей смотрел на место, где исчез Алекс, в полной растерянности. Кто такой Трэвис? Почему его появление так разозлило Алекса? Словно прочитав мысли Сиджея, Дэвид тихо юркнул в его палатку и, устроившись рядом, начал объяснять, что происходит. — Полное имя этого типа — Трэвис Фелпс, — начал Дэвид, глядя на Сиджея с серьёзным выражением. — Тот ещё персонаж, если честно. Он был первым, кто вообще захотел организовать легальные гонки здесь, в Нокфелле. Конечно, было немало желающих на это место, но только Трэвис сумел дожать своё дело до конца. Он с трудом открыл своё авторалли, чтобы такие, как Алекс, могли участвовать в легальных заездах, а не в подпольных гонках, где каждый раз рискуешь жизнью. Дэвид хмыкнул, покачав головой, и продолжил, голос его стал чуть тише, как будто обсуждение этой темы было не самым приятным занятием. — Трэвис — из семьи, где с рождения золотая ложка во рту, знаешь ли. У него всегда было всё, что он хотел. Но вот когда его отец угодил за решётку, вскрылась не самая приятная правда. Оказалось, что тот прикрывал одну… скажем, весьма специфическую группировку. Людоеды-сатанисты, не меньше. Они убивали людей в ритуальных целях, и их жертвами стали десятки тысяч человек, многие из которых до сих пор числятся как пропавшие без вести.  Сиджей почувствовал, как холодный ужас прошёл по его телу при этих словах, и кровь застыла в жилах. Он смотрел на Дэвида, понимая, что всё это — не просто городская легенда, а что-то, что действительно произошло здесь, в Нокфелле. — Когда дело раскрылось, отца Трэвиса посадили, — добавил Дэвид. — Трэвис, конечно, тут же отрёкся от отца и сделал всё, чтобы дистанцироваться от него. Он даже поставил памятник в честь тех, кто погиб или исчез из-за этих чудовищ. Но… — Дэвид прищурился, словно обдумывая свои слова, — кто знает, что на самом деле у него на уме? Алекс его терпеть не может, потому что Трэвис всегда играет в своего рода мецената и пытается замести под ковёр все ужасные вещи, которые происходили тут из-за его семьи. Сиджей, услышав всё это, только сильнее ощутил благодарность и уважение к Алексу, понимая, что его друг держался с Трэвисом не из-за каприза, а по действительно важным причинам. Сиджей молча слушал Дэвида, постепенно переваривая всё, что только что узнал. После паузы он наконец спросил: — Подожди… — голос его был тихим и напряжённым. — Ты хочешь сказать, что в смерти Колтона были замешаны те… сатанисты? Те самые, которых прикрывал отец Трэвиса? Дэвид кивнул, его лицо стало серьёзным и мрачным. — Да. Алекс тогда, сам того не зная, оказался свидетелем их «сделки». Он видел одного из тех, кто участвовал в этом… и тех, кто был замешан в смерти Колтона. Не все из них были пойманы — кое-кому удалось скрыться. Но главные фигуранты дела получили сроки. Сиджей почувствовал, как внутри всё похолодело, представляя, через что пришлось пройти Алексу и его семье. Ему казалось невероятным, что такая тьма скрывалась за этим городом и людьми, которых он едва знал. — И Трэвис был с ними? — спросил он осторожно, хотя знал, что вряд ли это так. Дэвид слегка качнул головой. — Нет, Трэвис был не в курсе всего этого. Он, конечно, из той семьи, но… не стоит думать, что он виноват в том, что его отец творил за его спиной. Он тоже узнал обо всём, когда правда всплыла на поверхность, и с тех пор пытается восстановить свою репутацию и «очистить» имя своей семьи, как бы это ни было сложно. Этот памятник — его способ отдать дань памяти тем, кто погиб. Но знаешь, его никогда не забудут как сына человека, который поддерживал этих… монстров. Даже если он лично не имел отношения к их преступлениям. Сиджей, слегка наклонив голову, обдумывал слова Дэвида. Теперь он понимал, почему Алекс так раздражённо отреагировал на Трэвиса. Это был не просто давний знакомый, а часть мрачной истории, которая ранила его самого. — Значит, Алекс не хочет иметь ничего общего с этим… — пробормотал Сиджей, понимая теперь, почему Трэвис так легко выводил его из себя. Дэвид посмотрел на него и кивнул. — Именно. Сиджей, сидя рядом с Дэвидом, осознал ещё одну важную деталь: Роберт, их общий друг и бывший участник группы, уехал в Германию вовсе не потому, что разлюбил музыку, как он тогда сказал. На самом деле, он скрывался, боясь за свою жизнь, ведь многие нелегальные мотоциклисты, как он, оказались под прицелом. Роберт тогда прощался с ними, объясняя, что едет в Германию ради участия в авторалли, но теперь Сиджей понял, что это была всего лишь прикрытие. Сейчас, как он знал, Роберт снова выступал с их другом Бенджамином, снова играл на сцене. Ощущение обиды и печали заполнило душу Сиджея, как будто всё это время от него утаивали важную часть истории, в которой он сам был вовлечён. Он взглянул на Дэвида, и тот, заметив его задумчивое выражение, тихо спросил: — Что случилось, Сиджей? Сиджей медленно покачал головой, переваривая свои мысли. — Роберт… — начал он, но его голос слегка дрогнул. — Значит, он уехал не ради авторалли, а чтобы спастись? Чтобы избежать того, что здесь происходило? Дэвид кивнул, его взгляд стал мягче, словно он понимал, как это должно быть больно осознавать. — Да, Сиджей, — тихо ответил он. — В то время многие мотоциклисты и байкеры, кто был замешан в нелегальных заездах, оказались под угрозой. Роберт был одним из них. Когда началась эта вся заваруха, многие либо затаились, либо уехали. Твоя поездка и его отъезд были вызваны разными причинами, но для него это было вопросом выживания. Я знаю, что он не хотел, чтобы ты узнал об этом таким образом, хотел просто уйти по-доброму. Сиджей, нахмурившись, сжал кулаки, чувствуя, как обида поднимается внутри него. — Всё это скрывалось от меня… годами, — произнёс он с горечью. — И знаешь, что самое обидное? Когда я уезжал, я думал только о своих проблемах с Салом, как будто остальное не имело значения. Я не знал о том, что происходило, думал, что весь мир крутится вокруг меня. Дэвид положил руку ему на плечо, успокаивая. — Сиджей, ты не виноват. Тогда у нас у всех были свои причины. А то, что ты был сосредоточен на Сале, — это естественно. Но поверь, никто не хотел, чтобы ты узнал правду таким образом. Роберт заботился о тебе и не хотел, чтобы ты чувствовал себя обязанным или вовлечённым в это. Сиджей вздохнул, ощущая всю тяжесть открывшихся тайн. — Спасибо, Дэвид. Думаю, мне просто нужно время, чтобы всё это понять. Сиджея охватило гнетущее чувство, словно тёмная туча нависла над ним, сдавливая грудь. Ему казалось, что каждый новый кусочек правды о прошлом ложится на него тяжёлым грузом, от которого невозможно освободиться. Он не мог оставаться на месте; ощущение беспомощности и обиды переполняло его. Игнорируя слова Дэвида, который предлагал помочь, Сиджей начал медленно ползти к своему инвалидному креслу, волоча за собой ноги. Он сосредоточился на каждом движении, сдерживая раздражение и упрямо отмахиваясь от попыток Дэвида помочь. Добравшись до кресла, он попробовал приподнять себя, опираясь на его подлокотники, но у него не хватало сил. В отчаянии, он снова оказался на земле, когда неожиданно рядом появился Алекс. Сиджей почувствовал его тёплые, сильные руки, которые уверенно обхватили его, поднимая с земли. В его движениях было не только спокойствие, но и тихая забота. От Алекса пахло сигаретами, дым смешивался с лёгким ароматом утреннего леса. Алекс посмотрел на него с беспокойством, и, слегка нахмурившись, спросил: — Что ты делаешь, Сиджей? Почему не позвал меня? Вместо ответа Сиджей, охваченный неожиданной волной эмоций, крепко обнял его за шею, словно пытаясь таким образом удержаться на плаву среди этого океана чувств, которые захлестнули его. Алекс удивился, но тут же обнял его крепче, ничего не говоря, лишь поддерживая, словно знал, что именно сейчас ему нужно больше, чем слова. Оставшаяся часть дня прошла в лёгком напряжении, словно тень прошлого не позволяла им вернуться к тому радостному настроению, которое было утром. Дэвид, стараясь хоть как-то облегчить атмосферу, пытался шутить и подбадривать всех, но его попытки раз за разом тонули в неловкой тишине, словно никто не мог забыть недавний визит Трэвиса и все разговоры, которые он вызвал. После обеда, когда солнце уже начало клониться к закату, Алекс и Дэвид приступили к разбору палаток и укладке вещей обратно в машину. Сиджей, не вмешиваясь, уже сидел внутри автомобиля, опустив взгляд. Рядом уютно устроилась Печенька, словно чувствуя общее настроение. Она улеглась на сиденье, положив мордочку ему на колени, и, казалось, грустила вместе с ним. Сиджей, не сдержав лёгкой улыбки, погладил её по голове и тихо, будто разговаривая с другом, прошептал: — Что скажешь, Печенька? Тяжёлый день, правда? Ты ведь тоже всё чувствуешь. Печенька тихо вздохнула, как будто соглашаясь, и Сиджей снова провёл рукой по её мягкой шерсти. — Ты знаешь, Печенька, — продолжил он, задумчиво глядя в окно, — иногда кажется, что мы пытаемся убежать от того, что уже не изменить. Но ведь прошлое всегда догоняет, верно? Даже когда не хочешь к нему возвращаться. Печенька, словно в ответ, прижалась ещё ближе к нему, её тёплый бок согревал его ногу. Её молчаливая преданность была единственным, что давало ему ощущение стабильности в этот момент. — Хорошо бы, — тихо добавил Сиджей, погладив её уши, — если бы всё было так просто. Ты и Алекс — вы вроде рядом, но… как же порой не хватает просто отпустить прошлое. Сиджей тяжело вздохнул, опустив взгляд и снова ощущая знакомую горечь — ту, что приходила всякий раз, когда он задумывался о том, насколько его инвалидность ограничивает его в повседневных вещах. Например, сегодня он весь день не ходил в туалет, и это был не просто неудобный момент, а по-настоящему сложный вопрос, который инвалиды, такие как он, сталкиваются ежедневно. Справлять нужду, когда твоё тело тебе не подчиняется, — это всегда трудность. Специальные процедуры, необходимость планировать каждый свой день так, чтобы не оказаться в неудобной ситуации… Он вспомнил, сколько раз ему приходилось контролировать всё до мелочей: следить за приёмом жидкости, предусматривать возможность быстрого доступа к нужным условиям. Всё это было тяжёлым грузом, который он привык нести молча, не привлекая к себе лишнего внимания. Его мысли невольно вернулись к Алексу. Он был молодым, полным сил парнем, всего 25 лет. Вся его жизнь была впереди, и она не должна была обременяться такими вещами. Для Алекса мир был полон возможностей, а рядом с ним находился человек, для которого обычные действия становились испытанием. Несмотря на уверения Алекса, что он будет рядом, что инвалидность Сиджея не станет для него препятствием, Сиджей знал, что Алекс даже не представлял половины того, с чем приходилось сталкиваться ежедневно. Ведь Алекс не знал, как тщательно Сиджей должен ухаживать за своим телом, чтобы оно оставалось в порядке. Эти ежедневные процедуры, забота о кожных покровах, мышцы, которые без движения атрофируются — всё это было частью жизни, о которой он предпочитал не рассказывать. Он считал, что не имеет права навязывать это тому, кто только начал жить. Печенька, уловив его тяжёлое настроение, мягко потёрлась носом о его руку, словно пытаясь его утешить. Когда Алекс и Дэвид наконец закончили укладывать всё снаряжение в машину, они вернулись к автомобилю и заняли свои места. Дэвид привычно устроился за рулём, а Алекс сел на переднее сиденье, глянув на Сиджея через зеркало заднего вида, как бы проверяя, всё ли с ним в порядке. Сиджей, всё ещё погружённый в свои мысли, лишь кивнул в ответ, а затем отвернулся к окну, пытаясь успокоить бурю мыслей, которые роились у него в голове. Дэвид завёл машину, и они медленно тронулись, покидая уютный берег озера и возвращаясь к извилистой дороге, ведущей обратно в город. Дэвид, как обычно, решил не давать тишине надолго задержаться в машине и начал разговор, бросая комментарии о том, как хорошо они отдохнули, даже несмотря на некоторые неприятные моменты. — Знаете, как бы там ни было, это был отличный выходной, — сказал Дэвид, взглянув на Алекса. — Честно, с вами, ребята, любой отдых — уже что-то особенное. Алекс усмехнулся, глядя на дорогу перед собой, и кивнул. — Ну да, если не считать нашего незваного гостя, — ответил он с лёгкой усмешкой, явно намекая на визит Трэвиса. — Но ты прав, такие вылазки всегда того стоят. Дэвид рассмеялся, пожав плечами. — Зато теперь у нас есть что вспомнить. К тому же, Сиджей, ты — настоящий герой. Выдержать такую поездку с нами — это не каждому по силам, — он подмигнул Сиджею через зеркало, но тот лишь слегка улыбнулся в ответ, всё ещё погружённый в свои мысли и глядя куда-то вдаль. Алекс и Дэвид продолжали болтать, но Сиджей едва слушал их. Его мысли возвращались к тому, как Алекс заботился о нём в эти дни, как он переносил его на руках, словно это было для него совершенно естественно. В какой-то момент он поймал себя на мысли, что ему было бы слишком сложно отпустить Алекса, даже если бы это было правильно. Спустя двадцать минут дороги, во время которых Сиджей молчал, погружённый в свои мысли, он неожиданно решил заговорить о том, что до сих пор оставалось непроизнесённым. — Алекс… — тихо начал он, почти сомневаясь в собственных словах, но затем набрался решимости. — Может, тебе стоит рассмотреть предложение Трэвиса?  Алекс удивлённо повернулся к нему, явно озадаченный этим внезапным предложением. Его брови приподнялись, и он сразу же вспыхнул, чувствуя раздражение даже при одной мысли о Трэвисе. — С чего бы мне это делать? — возмутился он, не скрывая своего возмущения. — Этот придурок только и думает, как зацепить кого-нибудь в свои авантюры, и я не собираюсь попадаться на его удочку. Не знаю, о чём он там говорит, но, уж поверь, я точно не любитель таких гонок. Сиджей посмотрел в окно, не желая выдавать причины, по которым ему пришла эта мысль. Конечно, он не мог сказать Алексу напрямую, что думал о своём состоянии, о том, что Алекс заслуживает больше — свободы, новых возможностей, увлекательных дел, которые не будут его сдерживать. Предложение Трэвиса, как ни странно, напомнило ему о том, что, возможно, Алекс мог бы найти что-то новое, не зависящее от ограничений, которые накладывала его дружба с Сиджеем.  — Я понимаю, Алекс, просто… — начал Сиджей, стараясь подобрать слова. — Просто я подумал, что это могло бы быть для тебя чем-то новым. Что-то, что ты мог бы попробовать, чтобы… ну, знаешь, испытать себя. Но если не хочешь, я не буду настаивать. Алекс посмотрел на него с удивлением и мягко покачал головой. — Сиджей, ты не понимаешь, — ответил он спокойно, но уверенно. — Я здесь не для того, чтобы бросаться в пустые авантюры только потому, что кто-то думает, что я «недостаточно использую свой потенциал». У меня уже есть то, что мне нужно. В их разговор неожиданно вмешался Дэвид, бросив взгляд в зеркало заднего вида и слегка усмехнувшись. — Да о чём тут говорить? — сказал он, глядя на Сиджея с понимающей улыбкой. — Алекс и так загружен по полной. Он работает в больнице, занимается всем этим безумным графиком, и зачем ему ещё соглашаться на сомнительные авантюры Трэвиса? Алекс кивнул, подтверждая слова Дэвида. — Вот именно, — подтвердил он, взглянув на Сиджея. — Я ведь не просто отмахиваюсь от Трэвиса ради того, чтобы остаться в своей «зоне комфорта». Я правда не вижу смысла вписываться в это, когда у меня есть работа и жизнь, которые мне дороги. Сиджей слабо улыбнулся, ощущая некоторое облегчение от того, что его предложение встретило такую уверенную реакцию. Возможно, Алекс действительно не нуждался в поисках новых вызовов и не чувствовал себя связанным его присутствием. Поездка до Нокфелла прошла в спокойной тишине, прерываемой лишь тихим рокотом двигателя. Каждый был погружён в свои мысли, и на какое-то время Сиджей даже расслабился, наблюдая за мелькающими за окном пейзажами, пока они не достигли знакомых улиц города. Дэвид свернул к дому Алекса и аккуратно остановил машину у обочины, подъехав прямо к подъездной дорожке. Печенька, почувствовав, что они уже дома, оживлённо завиляла хвостом, тычась носом в окно, явно ожидая, когда её выпустят. Алекс вышел из машины и обернулся к Сиджею, опираясь рукой на раму опущенного окна. В его глазах было лёгкое тепло, а улыбка была настолько естественной, что у Сиджея на сердце стало немного легче. — Ну что, Сиджей, увидимся в следующий раз, — сказал он, чуть наклонившись ближе, чтобы лучше видеть его. — Постарайся не скучать. Обещаю, как только освобожусь, забегу к тебе или хотя бы напишу. Сиджей улыбнулся, кивая, чувствуя тёплую волну благодарности. Алекс всегда находил слова, которые звучали просто, но имели для него глубокий смысл. — Не забудь, — ответил он, пытаясь скрыть лёгкую грусть в голосе. Алекс, слегка прищурившись, будто догадался о его мыслях, подмигнул и произнёс: — Обещаю, не забуду. Затем он кивнул в сторону Дэвида: — Спасибо за поездку, приятель. Как всегда, лучший водитель. Не застревай там надолго. Дэвид фыркнул, ухмыляясь в ответ. — Без проблем, Алекс. И ты там тоже, постарайся не увязнуть в работе. Иногда всё же отдыхай. Алекс засмеялся, открыл дверь, выпустил из машины Печеньку и махнул им на прощание скрываясь в дверях своего дома. Прошло несколько дней после поездки, и Сиджей, решив отвлечься от тяжёлых мыслей, впервые за долгое время сел за компьютер Дэвида. Открыв свою страничку в соцсети, он задумчиво пролистал ленту, наткнулся на фотографии знакомых и, наконец, решил написать Роберту. Ему хотелось узнать, как у того дела, как идут выступления по всей стране с Беном и чем вообще сейчас живёт его старый друг. Сообщение было простым: «Привет, Роберт! Как у вас дела с Беном?» На удивление, ответ пришёл быстро, и Сиджей сразу заметил, что стиль общения Роберта изменился. Вместо сухих ответов Роберт начал писать живо и тепло, с добавлением смайликов почти в каждом сообщении. Это была приятная перемена, и диалог шёл легко, словно они не теряли контакт все эти годы. «Привет, Сиджей! У нас всё отлично! 🎸 Вчера отыграли концерт, народ был в восторге! Ты бы видел, как Бен зажигает, как в старые добрые времена! 😆 Как ты сам? Как жизнь?» Сиджей улыбнулся, глядя на экран, и ответил, что у него всё нормально, поделился парой новостей. В ответ Роберт написал что-то про планы группы на следующий тур и добавил, что было бы здорово когда-нибудь снова увидеть Сиджея, даже если просто приехать на концерт. «Может, как-нибудь выберешься сюда? Было бы здорово! 😉🎶» — написал Роберт, и от этих слов у Сиджея вдруг появилось ощущение, что их дружба, несмотря на расстояние и время, всё ещё крепка. Сиджей продолжил переписку с Робертом, чувствуя себя всё более расслабленно. В какой-то момент он, не задумываясь, упомянул Алекса, стараясь описать, как тот стал для него настоящим другом и поддержкой.  «Знаешь, Алекс и я теперь друзья не разлей вода», — написал Сиджей. — «Не ожидал, что всё так сложится, но он мне очень помогает. Ты ведь тоже с ним был знаком раньше, да?» Роберт немного помедлил с ответом, и Сиджей подумал, что, возможно, его вопрос затронул какую-то непростую тему. Однако вскоре на экране появилось новое сообщение, полное привычных смайликов: «Да, мы с Алексом были в хороших отношениях. Он всегда был надёжным парнем, хоть и молчаливым поначалу. 🤔 Но, по правде говоря, я рад, что вы нашли общий язык. Алекс хороший друг, и, если уж кого-то поддерживает, то всегда до конца. 😊» Сиджей прочитал это сообщение, чувствуя лёгкое облегчение. Похоже, Роберт действительно не держал на Алекса зла, и к тому же оценил его за те же качества, которые так ценил и он сам. «Рад слышать это», — написал Сиджей в ответ. — «Ты знаешь, он действительно всегда рядом. Это тот человек, на которого можно положиться в любой ситуации.» Роберт ответил практически сразу: «Это точно! Алекс — один из тех редких людей, кто не бросит в трудный момент. Рад, что у тебя теперь такие друзья, Сиджей. 😉 Ну а как там с нашими планами встретиться? Может, всё же выберешься сюда? 🎸🍻» Сиджей, улыбнувшись, задумался, а затем написал, что подумает о поездке, хотя ещё не уверен, что готов. Роберт ответил с энтузиазмом и добавил, что в любом случае будет ждать встречи, будь то в Германии или где-нибудь ещё. Сиджей смотрел на последнее сообщение Роберта, словно пытаясь собрать мысли в кучу. Роберт предлагал встретиться, писал тепло и непринуждённо, но Сиджею было сложно отпустить тяжесть последних дней. После долгого вздоха он набрал следующий вопрос: «Слушай, а ты знаешь Трэвиса Фэлпса?» Роберт ответил почти сразу, и его сообщение оказалось на удивление длинным, хотя не утратило привычной лёгкости. «О, Трэвис! Этот тип ещё тот выскочка. 😏 Видел его на нелегальных заездах раньше, он всегда пытался показать, что лучше всех. Правда, это его эго один раз чуть не стоило ему жизни. Когда он чуть не разбился на мотоцикле, он притих, но ненадолго. 🤷‍♂️ После этого он стал спокойнее, но всё равно остался колким на язык. Этот его постоянный сарказм, кажется, уже вшит в ДНК. 😅 А что, он опять что-то натворил?» Сиджей нахмурился, перечитывая сообщение. Он не знал, как объяснить Роберту, что Трэвис сам нашёл их на отдыхе и посеял своим появлением больше вопросов, чем ответов. Вместо подробностей он написал: «Нет, ничего такого. Просто столкнулись недавно, и у меня возникли вопросы. Он выглядит... сложным человеком.» Роберт ответил почти мгновенно, снова добавляя к своим словам смайлики: «Ну, сложный — это мягко сказано. 😏 Но держись от него подальше, если можешь. У Трэвиса всегда есть какой-то скрытый мотив. Не могу сказать, что он плохой человек, но он точно непростой. 🤔»  Сиджей вздохнул, ощущая, как снова накатывает усталость. «Непростой» — это точно подходило и к Трэвису, и ко всей ситуации вокруг него. Сиджей ещё немного переписывался с Робертом, пытаясь удержать разговор лёгким. Он поблагодарил за ответы, улыбнулся привычным смайликам и вскоре попрощался, закрыв диалог. Но когда он вернулся к ленте, взгляд его случайно упал на фотографию. На ней был Сал Фишер — всё тот же узнаваемый силуэт с голубыми волосами, окружённый незнакомыми ребятами, смеющимися и явно хорошо проводящими время.  Сиджею показалось, что время остановилось. Его сердце болезненно сжалось, словно всё, что он старался вытеснить из своей памяти, внезапно всплыло наружу. В груди закипали чувства, противоречивые и болезненные, как будто кто-то безжалостно вытащил давно зажившую рану на свет. Его пальцы замерли на клавиатуре. Он с трудом подавил порыв закричать или выбросить всё, что накопилось, наружу. Вместо этого Сиджей медленно закрыл глаза, опустил руки и потер лицо, пытаясь унять накатившие эмоции.  — Почему… — тихо прошептал он себе, больше риторически, чем в ожидании ответа. — Почему я до сих пор не могу просто отпустить это? Он посмотрел на экран снова, и в голове начала вертеться мысль, которую он уже давно откладывал: отписаться от Сала. Стереть его из своей виртуальной жизни, чтобы больше не сталкиваться с такими моментами. Но как только его палец приблизился к кнопке, он замер. Его разум был в хаосе. С одной стороны, он злился на Сала. За их разрыв, за те слова, что остались несказанными, за то, что Сал, казалось, двинулся дальше, оставив его позади. С другой стороны, Сиджей не мог избавиться от тёплых воспоминаний, которые возвращались каждый раз, как он думал о нём. О том, как они делили свои страхи и мечты, как Сал всегда был рядом в те моменты, когда казалось, что всё рушится. — Может, я просто хочу ненавидеть тебя, чтобы было легче, — пробормотал он себе, глядя на фотографию. — Но ненависть не приходит. И это сводит меня с ума. Сиджей опустил голову, закрывая глаза, чувствуя, как воспоминания о Сале переплетаются с чувством утраты. Он знал, что не может просто стереть эти годы, даже если хотел бы. Сиджей, глубоко вздохнув, махнул рукой, будто пытаясь стряхнуть с себя всё это наваждение, и открыл свой профиль в соцсети. Экран мгновенно показал ему ту самую страницу, которая вызывала у него не то стыд, не то смущение. Его аватаром всё ещё была случайная картинка из интернета, которую он поставил, кажется, ещё в те времена, когда только начинал пользоваться соцсетями. Там была изображена какая-то абстрактная гора на фоне заката, и, честно говоря, он уже и сам не помнил, почему выбрал именно её. — Господи, ну и старьё, — пробормотал он себе под нос, скривив лицо. — Это же похоже на профиль какого-то пожилого человека, а не моего. Алекс увидит это и решит, что я просто застрял в прошлом веке. Он щёлкнул по своему имени, начав рассматривать остальные детали. Биография профиля была пустой, а последняя запись на стене датировалась несколькими годами назад — что-то вроде случайного репоста о музыкальной группе. Фотографии? Их было всего три, и все неудачные: одна с какого-то мероприятия в инвалидной коляске, где он выглядел так, будто хочет провалиться под землю, и две старые, сделанные ещё в подростковом возрасте. — Отлично, просто идеально, — съязвил Сиджей, закатив глаза. — Это не профиль, а мемориал. Он задумался на мгновение, потом твёрдо кивнул сам себе. — Ладно, пора это исправить. Если я хочу отправить Алексу заявку в друзья, нужно хотя бы сделать так, чтобы он не подумал, что я веду профиль из пещеры. Сиджей начал с аватара. Он быстро нашёл недавнее фото, которое сделал Дэвид на отдыхе, где он сидел у костра с Печенькой на коленях. Снимок был удачным: тёплый свет костра освещал его лицо, а Печенька выглядела совершенно очаровательной.  — Это уже лучше, — пробормотал он, устанавливая фото. Затем он добавил короткую, но ёмкую биографию: «Живу. Чувствую. Смотрю на звёзды». Он улыбнулся этой фразе, зная, что Алекс наверняка оценит её смысл. Теперь осталось только обновить записи на стене. Сиджей добавил несколько строк о том, как хорошо они провели время на озере, упомянул Дэвида и Печеньку, а затем удовлетворённо откинулся на спинку кресла. — Вот теперь можно отправлять заявку, — сказал он сам себе и, открыв профиль Алекса, наконец нажал на кнопку «Добавить в друзья». Не успел Сиджей закрыть вкладку после отправки заявки в друзья, как уведомление тут же высветилось на экране: Алекс не просто подтвердил запрос, но и начал заваливать его сообщениями. Сообщения полились хаотично, как будто Алекс писал их, не задумываясь, и каждое новое приходило раньше, чем Сиджей успевал прочитать предыдущее. Алекс:   «Ну наконец-то!»   «Серьёзно, я думал, ты вообще не пользуешься соцсетями!»   «Или ты скрывался от меня? 😏»   «Откуда это фото с Печенькой? Ты на нём такой… ну, классный!»   «Почему ты не рассказывал, что у тебя есть профиль?»   «Боже, я сейчас, наверное, выгляжу как идиот, потому что я на работе и это всё пишу из кабинета. 😂» Сиджей ошеломлённо смотрел на экран, слегка улыбаясь от наплыва сообщений. Он начал печатать ответ, но тут пришло ещё одно: Алекс: «Да-да, я сейчас должен сидеть с документами и заполнять кучу справок, но вместо этого переписываюсь с тобой. Мой коллега сейчас войдёт, и я официально буду выглядеть как человек, который не умеет работать. 😅» Сиджей не мог сдержать лёгкого смеха. Он представил Алекса, сидящего в своём строгом кабинете в больнице, окружённого папками и бумагами, с телефоном в руке и широкой улыбкой на лице. Сиджей:  «Алекс, ты вообще-то должен работать, а не болтать со мной. 😉»   «Но спасибо за комплимент про фото, это Дэвид сделал. Теперь, видимо, весь интернет знает, что я и Печенька — идеальная пара. 😂» Ответ от Алекса пришёл почти мгновенно: Алекс:   «Ты и Печенька — просто супердуэт! 🐾 Но знаешь что? Я рад, что ты добавил меня. Теперь буду тебя троллить и лайкать всё подряд. 😎» Сиджей покачал головой, чувствуя, как от этих сообщений его настроение улучшилось. Алекс, даже находясь на работе, умудрялся приносить в его жизнь свет и лёгкость. Сиджей задумчиво смотрел на экран, где мелькали новые сообщения от Алекса. Одно из них заставило его приподнять бровь, одновременно вызвав у него лёгкую неловкость: Алекс: «Кстати, у меня тут есть пара фотографий с тобой. 😉» Сиджей уже собирался ответить с привычной лёгкой иронией, набрав: «Ну так скидывай, посмотрим, что у тебя там», но едва он закончил сообщение, как от Алекса пришло целое множество файлов. Не просто «пара фотографий», а настоящая коллекция, которая буквально заполонила чат.  На экране начали появляться снимки, сделанные в разные моменты их встреч. Здесь была та поездка на озеро, где Алекс успел поймать тёплый свет заката на лице Сиджея, когда он задумчиво смотрел вдаль. Ещё одна фотография запечатлела его у костра с Печенькой на руках, где его мягкая улыбка казалась настолько искренней, что Сиджей с трудом узнал в этом человеке себя.  Дальше шли снимки с других моментов: Сиджей в инвалидном кресле, улыбающийся чему-то, сказанному Алексом; его профиль на фоне старого деревянного дома; даже кадр, где он смеялся, держа кружку с кофе. Все фотографии выглядели так, будто их делал профессионал, словно Алекс обладал сверхспособностью замечать лучшие ракурсы и моменты. Алекс:  «Ну как? Я неплохо снимаю, да? 😊» Сиджей чувствовал, как внутри него поднимается лёгкое смущение, перемешанное с теплотой. Он не ожидал увидеть себя таким… красивым. На этих фотографиях он выглядел живым, настоящим, словно Алекс видел его таким, каким он сам никогда себя не считал.  Сиджей: «Ты что, специально выбираешь моменты, когда я не выгляжу, как уставший старик? 😂»   «Эти фото… они классные, Алекс. Спасибо. Ты… ты правда умеешь это делать.» Алекс: «Старик? Сиджей, ты издеваешься? Ты шикарный на этих фотках. Впрочем, как и всегда. Просто ты этого не видишь. 😉» Сиджей не знал, что ответить. Улыбаясь, он снова посмотрел на фотографии, чувствуя, как в груди становится чуть легче, словно Алекс наполнил его не только неловкостью, но и искренним теплом. Сиджей, всё ещё слегка смущённый, но уже привыкший к бесцеремонной открытости Алекса, быстро напечатал в ответ: Сиджей:   «Алекс, ты вообще-то на работе! Живо иди заниматься документами. 😑» Ответ не заставил себя ждать, и он был таким же шутливым, как всё, что писал Алекс. Алекс: «Хорошо, папочка. 😘 Пойду заполнять эти скучные бумаги. Но я ещё вернусь!» Сразу после этого Алекс вышел из сети, оставив Сиджея в смешанных чувствах. Он покачал головой, не сдержав лёгкую улыбку, и вернулся к фотографиям, которые Алекс отправил. Снова просматривая снимки, он невольно отметил, с какой заботой и вниманием Алекс запечатлел эти моменты. На каждой фотографии он выглядел иначе, чем видел себя обычно: уверенным, улыбчивым, живым. Сиджей долго думал, прежде чем решил, что несколько из этих снимков достойны того, чтобы появиться на его странице. Он выбрал два: первый — где он сидел у костра с Печенькой на руках, освещённый тёплым светом огня, а второй — тот, где он смотрел вдаль на фоне заката.  Он загрузил их на стену, добавив подпись:   «Немного хороших моментов. Спасибо за то, что напоминаешь, каким я могу быть, Алекс.» Сиджей нажал «опубликовать» и откинулся в кресле, наблюдая за тем, как эти фотографии стали частью его виртуального мира. Ему стало немного легче на душе, как будто эти снимки показали ему часть его самого, которую он давно забыл. Сиджей едва успел насладиться минутой спокойствия, как его внимание привлекло новое уведомление. Ему написала девушка с фамилией Кэмпбелл. Он нахмурился, пытаясь вспомнить, откуда это имя кажется ему знакомым, и тут его осенило — Эшли Кэмпбелл, сестра Бена.  Он открыл сообщение и тут же увидел, что стиль её переписки был таким же хаотичным, как у Алекса. Сообщения сыпались одно за другим: Эшли:  «Ого, Сиджей! Это правда ты?! 😲»   «Я наткнулась на твою публикацию, эти фотки просто огонь! 🔥 Ты отлично выглядишь!»   «Честно, не ожидала снова тебя увидеть тут, это так классно! 😄» Сиджею стало неловко. Он думал, что Эшли давно забыла о нём. Они не общались годами, и он предполагал, что она не следила за ним так же, как и он за ней. Однако её дружба с Дэвидом, похоже, не позволила ей полностью вычеркнуть Сиджея из своей жизни. Сиджей:  «Эшли, привет. Рад, что ты наткнулась на мою страницу. Давно не слышал о тебе. Как ты?»   Ответ пришёл моментально: Эшли:  «Я сейчас живу не в Нокфелле. Уехала во Францию с моим парнем. Тут всё так красиво! 🥖🍷 Но ты расскажи, как ты? У тебя жизнь точно бурлит, судя по этим фоткам. 😉» Сиджей решил зайти на её профиль, чтобы посмотреть, как у неё идут дела. Там он увидел фотографии Эшли в живописных уголках Франции, её парня, а также снимок с ребёнком, который сидел на её руках, улыбаясь в камеру. Эта деталь сразу бросилась ему в глаза. Сиджей: «Выглядишь отлично, Эшли. Слушай, я не знал, что ты уже вышла замуж и у тебя ребёнок. Поздравляю! 🎉»   Однако её следующий ответ его слегка удивил: Эшли: «Ой, неловко получилось… Это не мой ребёнок. 😅 Это малыш моей подруги. Долгая история. Но спасибо за поздравления! Когда-нибудь и я, может быть, до этого дойду. Пока просто наслаждаюсь жизнью.»   Сиджей улыбнулся, чувствуя, как его неловкость постепенно уходит. Ему стало приятно, что Эшли так непринуждённо включилась в разговор, как будто они не теряли связи.  Сиджей: «Ясно, понял. Ну, Франция явно тебе идёт. Рад, что у тебя всё хорошо. Надеюсь, мы ещё пообщаемся.»   Эшли:   «Обязательно! И если ты когда-нибудь выберешься в Европу, знай, что у тебя тут есть друзья. 💌»   Сиджей сидел, пялясь на монитор компьютера, и чувствовал что-то непривычно лёгкое в груди. День, который начался с тягостных мыслей и старых обид, неожиданно развернулся в другую сторону. Он улыбнулся сам себе, понимая, что этот визит в интернет оказался на удивление полезным. Все эти неожиданные диалоги — с Робертом, с Алексом, с Эшли — словно вытеснили из него старые эмоции, оставив только приятное чувство тепла и воспоминаний. Погрузившись в свои мысли, Сиджей машинально начал листать папки на рабочем столе у Дэвида, пока не наткнулся на старую папку с фотографиями прошлых праздников. Её название было простым — «Новый год». Он открыл её, пролистывая снимки, пока не нашёл одну фотографию, от которой защемило сердце. Это была общая фотография. На ней собрались они все: он сам, Ларри с его большими хмурыми бровями, Дэвид, который в тот момент делал вид, что пьёт из бутылки, Роберт, смеющийся над шуткой, которую только что сказал Бен, Эшли с праздничным ободком на голове. И… Сал, стоящий чуть в стороне, с привычной улыбкой и голубыми глазами, которые светились мягкой радостью. Сиджей долго смотрел на это фото, пока не решился. Он быстро открыл свою страницу и выбрал эту фотографию для публикации. Подписал её с простой, но ностальгической теплотой: «Когда все были вместе. Спасибо за те времена, которые мы не забудем. ❤️» Он отметил на фотографии всех, кого смог: Ларри, Дэвида, Роберта, Бена, Эшли. Но Сала не стал. Не потому, что хотел вычеркнуть его из памяти, а скорее потому, что знал — Сал давно не следит за такими вещами. И, возможно, так будет лучше. Нажав «опубликовать», Сиджей откинулся в кресле, чувствуя лёгкую грусть, смешанную с теплотой. Прошлое больше не казалось ему таким тяжёлым. Сегодня, пусть ненадолго, но он смог почувствовать, что всё ещё связан с теми, кто был важен для него когда-то. Сиджей сидел в тишине, наблюдая, как на экране компьютера его публикация начинает набирать первые отклики. Маленькие сердечки и комментарии от друзей всплывали одно за другим, но он не спешил их читать. В этом моменте было что-то большее — нечто, что сложно выразить словами. Прошлое, настоящее и будущее как будто соединились в один миг, позволяя ему увидеть свою жизнь с высоты. Он задумался о том, как странно устроен мир. Люди приходят и уходят, отношения меняются, воспоминания со временем теряют резкость, но остаются те, кто, несмотря на расстояние, время или разногласия, всё равно остаётся частью твоей истории.  Сиджей знал, что в жизни было много боли — тех моментов, когда казалось, что проще всё бросить, чем продолжать бороться. Но сегодня он осознал, что боль и радость всегда идут рука об руку. Без боли невозможно ценить те светлые моменты, которые случаются, как неожиданные лучи солнца сквозь плотные облака.  «Мы всегда несём с собой своё прошлое», — подумал он, глядя на старую фотографию. — «Но именно оно делает нас теми, кто мы есть. Это как слои краски на холсте, из которых постепенно вырисовывается картина. Не идеальная, может, с неровностями и пятнами, но всё же красивая по-своему.» Сиджей ещё раз взглянул на лица на фото. Ларри, Сал, Дэвид, Роберт, Бен, Эшли… Даже те, кого уже нет рядом, всё равно остались с ним — в памяти, в сердце. Они сформировали его, как и все те годы, которые он провёл, борясь за себя и за возможность быть собой. Он выключил монитор, ощущая лёгкое тепло внутри. В этом заключалась простая истина: жизнь никогда не бывает ровной или идеально понятной. Но она всегда движется вперёд, и пока у тебя есть связь с теми, кто важен, она наполняется смыслом. Сиджей улыбнулся себе в отражении тёмного экрана. «Это не конец, — подумал он. — Это просто ещё одна глава.»