Собирая себя заново

Алекс и Сиджей ещё долго сидели на заднем дворе, ведя разговоры, которые уводили их всё дальше в откровенности. Слова текли свободно, и, несмотря на всё, что Алекс уже открыл, он продолжал рассказывать детали своей жизни, которые, казалось, ещё больше удивляли Сиджея. Алекс упомянул, что никогда не участвовал в нелегальных заездах — слишком много риска и слишком мало интереса для него. Но из-за этого, как оказалось, его отношения с Робертом пошли на спад. Они расстались на не самой хорошей ноте, и это долго оставалось между ними как своего рода разочарование. Однако в последнее время они снова начали общаться. Алекс рассказал, что они вновь связались и теперь периодически делились новостями и поддерживали друг друга. Сиджей, слушая его, был слегка озадачен, когда Алекс вскользь упомянул, что он был знаком с половиной бывших участников группы "Крутые калеки." Это были люди, которые давно ушли в другие сферы, каждый со своей тёмной историей и уникальными трудностями, но Алекс, казалось, знал их всех. Для Сиджея было почти странным осознавать, что их жизни никогда не пересекались, несмотря на то, что они, по сути, находились среди одних и тех же людей, сталкиваясь с похожими ситуациями и пытаясь найти свой путь в этом хаосе. Сиджей не мог выбросить из головы одну деталь из рассказа Алекса — их первое знакомство с Робертом. Что-то в этом моменте зацепило его, оставив больше вопросов, чем ответов. Наконец, после некоторой паузы, он решился поднять тему, стараясь подобрать слова. — Слушай, Алекс, — Сиджей осторожно посмотрел на него. — Ты рассказывал про встречу с Робертом, когда он фотографировал ту бабочку. А ты… ну, в тот момент, кажется, что-то понял о себе? Алекс усмехнулся, но взгляд его был немного отстранённым, словно он не до конца знал, как говорить об этом. — Ну да, — произнёс он, тихо затянувшись сигаретой. — Тогда я впервые… осознал, что меня привлекают мужчины. Это было… странное чувство. И страшное тоже. Поначалу я не хотел этого принимать, знаешь? Сиджей кивнул, наблюдая за выражением его лица. Ему было сложно представить, каково это — справляться с таким открытием в юном возрасте, когда вокруг было столько боли и путаницы. — Тяжело, наверное, было с этим смириться, да? — спросил Сиджей мягко. — Я знаю, что у каждого свой путь в этом, но мне кажется, это… добавляет лишний груз. Алекс посмотрел на него, его взгляд стал более сосредоточенным и вдумчивым. — Да, это было тяжело, — признался Алекс. — В той жизни, что у меня тогда была, это казалось неправильным. Я много злился на себя. А потом появился Роберт, и всё стало ещё более… запутанным. Думаю, он многое для меня изменил, даже если сам не понимал этого. Сиджей внимательно слушал, ощущая, как откровенность Алекса заставляет его самого глубже размышлять о том, что значит принимать себя. В какой-то момент он тихо сказал: — Знаешь, Алекс, я рад, что ты нашёл людей, которые смогли тебе помочь. Дэвид, Роберт… без них, возможно, тебе было бы сложнее прийти к самому себе. Алекс улыбнулся, и в его глазах мелькнул тёплый свет благодарности. — Да. Они помогли мне, хотя и по-разному. Теперь, когда я оглядываюсь назад, понимаю, что это тоже часть пути — принимать не только боль, но и себя. Алекс замолчал на мгновение, явно обдумывая что-то, потом, чуть смущаясь, взглянул на Сиджея. — А ты… — Алекс отвёл взгляд, но всё же продолжил, собираясь с духом. — Ты когда-нибудь… задумывался о таких вещах? Ну, о своей ориентации? Сиджей чуть вздрогнул, не ожидая такого вопроса, но поймал себя на том, что это действительно не первый раз, когда он об этом думал. Вздохнув, он посмотрел на Алекса, решившись ответить честно. — Да, думал, — сказал он, голос был ровным, но в нём звучала нотка грусти. — У меня был кто-то… давно. Это было ещё до всего этого хаоса в жизни. Его звали Сал. Он произнёс имя, почти шёпотом, и в памяти всплыли образы давно прошедших лет. Он редко рассказывал об этом, но сейчас, рядом с Алексом, ему показалось, что он может позволить себе поделиться этим воспоминанием. — Мы были близки, — продолжил Сиджей, немного потерянно глядя вдаль. — Но… это не продлилось долго. Жизнь тогда слишком быстро всё изменила, и наши пути разошлись. Мы… не нашли способа остаться вместе, но это было по-настоящему. Алекс кивнул, слушая Сиджея с пониманием и уважением. В его глазах была искренняя заинтересованность, смешанная с состраданием. — Жаль, что так вышло, — тихо ответил он, подбирая слова. — Но, наверное, это тоже часть нас. Те люди, которые появляются в нашей жизни, оставляют след. Даже если они уже не рядом. Сиджей улыбнулся ему, понимая, что Алекс был прав. Каждый человек, каждая встреча, особенно такая, как с Салом, оставили в нём свои тени и свои огоньки. — Да, ты прав, — сказал он, улыбнувшись слабой, но тёплой улыбкой. — И знаешь, сейчас я рад, что есть такие люди, как ты, Алекс. После слов Сиджея между ними повисло мягкое, почти осязаемое молчание, в котором пролетела едва уловимая искра. Оба словно задержались в этом моменте, не решаясь его разрушить. Алекс сидел на старом садовом стуле, едва подвигаясь к Сиджею, а Сиджей — в своём инвалидном кресле, почувствовал, как его сердце забилось чуть быстрее, когда он заметил взгляд Алекса, скользящий по его лицу. Выпитое пиво, ночная тишина и доверие, которое они только что разделили, придали всему происходящему оттенок лёгкой дрожи. Сиджей уловил, как Алекс чуть подался вперёд, его взгляд сосредоточен на нём, как будто они оба боялись спугнуть этот момент, но не могли удержаться. Их взгляды встретились — долго и безмолвно. Не отрываясь друг от друга, они медленно потянулись навстречу, расстояние между ними сокращалось, дыхания становились тише, как будто мир вокруг них замер. Но прежде чем их губы соприкоснулись, позади них раздался громкий, нарочито подчёркнутый кашель. Оба резко отпрянули, словно опомнившись, и повернулись к двери, где стоял Крис, с поднятой бровью и лёгкой усмешкой. — Извините, что прерываю, но телефон Алекса буквально разрывается от звонков Дэвида, — сказал он, не скрывая намёка в голосе, и, бросив взгляд на Сиджея, добавил: — И, Сиджей, тебе уже пора домой. Всё настроение, словно по щелчку, рассыпалось. Алекс смущённо убрал руку, отвернувшись, а Сиджей тихо выдохнул, разрывая их связь. Сиджей почувствовал, как неловкость моментально окутала их после вмешательства Криса. Он попытался быстро вернуть себе спокойствие и, слегка покачав головой, тихо сказал: — Не беспокойся, Алекс, я сам доберусь до дома Дэвида. Это всего пару кварталов. Алекс, всё ещё отводя взгляд, сразу хотел возразить, его голос прозвучал с беспокойством: — Сиджей, это глупо, уже поздно, и… Но прежде чем Алекс успел договорить, Крис поднял руку, вмешиваясь твёрдо, но с лёгкой ноткой сарказма: — Алекс, я думаю, Сиджей лучше знает свои возможности. Не волнуйся, я помогу ему, если нужно. Ты лучше перезвони Дэвиду, а то он совсем с ума сойдёт. Алекс закатил глаза, но, видя решимость в лице Криса и короткий кивок от Сиджея, нехотя сдался. Он выглядел растерянным, но попытался скрыть это под маской равнодушия. Сиджей почувствовал лёгкую улыбку на губах, наблюдая за этим коротким обменом. Он бросил благодарный взгляд на Криса, который незаметно подмигнул ему, поддразнивая, и затем, возвращая серьёзность, мягко подтолкнул Сиджея в сторону выхода. Крис, на удивление Сиджея, не просто помог ему выбраться из дома, но и пошёл рядом, тихо катя его инвалидное кресло вдоль тротуара. Улицы были пустыми, и только мягкий свет фонарей освещал их путь, создавая спокойную, почти умиротворяющую атмосферу. Сиджей, привыкший к молчаливому присутствию Криса, уже думал, что они дойдут до конца дороги, не обмолвившись ни словом, но вдруг Крис решительно прервал тишину: — Знаешь, Сиджей, я не против того, чтобы Алекс открывался кому-то ещё, — сказал он, его голос был чуть напряжённым, словно он обдумывал каждое слово. — Он сегодня рассказал тебе то, что знают только семья и Дэвид. И это… важно для него. Для всех нас. Сиджей повернул голову, чтобы посмотреть на Криса. В его глазах читалась неподдельная забота и настороженность, как у младшего брата, который чувствует ответственность за старшего, даже если это выражалось в таких непривычных разговорах. Крис, поймав его взгляд, остановился и, выпрямившись, добавил твёрдо, но без лишней резкости: — Я говорю это как его брат, и… ну, как друг, наверное. Если ты хоть раз обидишь его или просто оставишь, Сиджей, тебе придётся иметь дело со мной. Он уже достаточно пережил, — Крис хмыкнул, но в его голосе не было угрозы, только серьёзность. — Он заслуживает того, кто будет рядом и не причинит ему больше боли. Сиджей кивнул, тронутый искренностью Криса. Он видел в этом проявление той самой семейной связи, которой ему порой так не хватало в жизни, и осознал, насколько важен Алекс для Криса и для всей их семьи. — Я понимаю, Крис, — ответил Сиджей, его голос был мягким и серьёзным. — И обещаю, что сделаю всё, чтобы оправдать его доверие. Крис, услышав ответ Сиджея, будто бы ощутил, как с его души спадает неподъёмный груз. Его напряжение слегка ослабло, и выражение лица стало чуть мягче. Он на мгновение замешкался, а потом протянул Сиджею руку, показывая, что хочет оставить позади любые недоразумения и неловкости, что возникли между ними за сегодняшний вечер. — Извини за моё поведение раньше, — негромко сказал Крис, глядя Сиджею прямо в глаза. — Я просто… иногда слишком волнуюсь за него. Надеюсь, что между нами нет никаких претензий или обид. Сиджей с пониманием улыбнулся и, пожав руку Криса, кивнул. — Я всё понимаю, Крис. Ты беспокоишься за него — это нормально. И, честно говоря, я уважаю тебя за это, — ответил Сиджей. — Так что никаких обид. Крис расслабленно вздохнул и опустил руку, с лёгкой улыбкой поглядев на Сиджея. Тяжесть, которая тяготила его весь вечер, казалось, исчезла, и теперь он мог, наконец, довериться новому человеку рядом с Алексом. — Тогда увидимся, Сиджей, — сказал он, кивая ему на прощание. — И береги себя. Сиджей ответил кивком, чувствуя, как в этом коротком, но важном обмене словами и жестами они достигли взаимопонимания. Он смотрел вслед Крису, уходящему обратно к дому, и думал, что теперь, возможно, получил не только друга в лице Алекса, но и своего рода союзника в лице его брата. После того вечера, когда их общение стало чуть более откровенным, между Сиджеем и Алексом, по сути, ничего не изменилось. Они не поднимали тему их взаимного притяжения, будто этот момент, случившийся под вечерними звёздами и прерванный Крисом, растворился вместе с ночной прохладой. Каждый из них, возможно, боялся разрушить то хрупкое равновесие, что установилось между ними. Так и пролетела вся весна — дни проходили в тишине и спокойствии, словно сами собой, под молчаливое согласие оставить всё как есть. Они встречались, когда Алекс был свободен от работы и, найдя время, приходил к Сиджею. Они часами сидели вместе, то на заднем дворе Алекса, то в тихих уличных кафе, где потоки людей и звуков будто приглушали их мысли. Их разговоры касались повседневных тем: музыки, работы, мелких бытовых дел и забавных происшествий, словно каждый из них пытался отвлечься от того, что лежало между ними. Эти встречи стали для Сиджея светлым и постоянным элементом его недели, приносящим ощущение близости и тепла, которое, казалось, давно ушло из его жизни. Дэвид, заметив изменения в настроении Сиджея, не мог не радоваться. Он поддерживал друга, подшучивал над ним и часто говорил, что теперь Сиджей всё чаще выбирается из дома, снова возвращается к жизни. Даже когда Дэвид не понимал всех тонкостей их отношений, он был рад видеть, как Сиджей нашёл того, кто наполнил его дни смыслом. Весна пролетела незаметно, и с каждым новым днём Сиджей понимал, что эти встречи с Алексом стали неотъемлемой частью его жизни, тихой радостью, которую он не хотел нарушать и скоро лето вступило в законную силу.  Сиджей сидел у окна, лениво наблюдая за летним зноем, когда к нему заглянул Алекс, с широкой улыбкой и искоркой энтузиазма в глазах. Он подошёл к Сиджею, едва сдерживая радостное волнение. — У меня для вас новость, — сдержанно начал Алекс, но по его лицу было видно, что он еле-еле удерживается от того, чтобы выпалить всё сразу. — Я взял отпуск и, что ещё лучше, Дэвид тоже согласился. Завтра утром собираемся в путь — едем к озеру, отдыхать, купаться. Я всё подготовил. Сиджей удивлённо поднял брови, а затем у него на лице появилась теплая улыбка. Мысль об отдыхе на природе казалась слишком далёкой, почти нереальной, и он не ожидал, что Алекс так серьёзно к этому отнесётся. — Ты серьёзно? Всё уже готово? — спросил Сиджей, стараясь скрыть восторг, но в голосе всё равно чувствовалось воодушевление. Алекс кивнул, сияя довольной улыбкой. — Абсолютно всё, — сказал он. — Купил палатки, запас еды, воду, а ещё арендовал снаряжение для рыбалки и даже надувные круги, если вдруг захотим поваляться в воде. Всё проверил, так что завтра с утра садимся в машину Дэвида и отправляемся к озеру. Сиджей представил, как они все вместе выберутся из города, оставят за спиной суету и тяжёлую жару последних недель, которые обрушились на них с самого начала июня. Знойная погода, стоявшая уже несколько недель, словно подталкивала их к тому, чтобы окунуться в прохладные воды и отдохнуть на природе. Дэвид, услышав их разговор, вышел из кухни с кофе в руках, прислушиваясь к радостным планам. Он усмехнулся, услышав новость: — Ну что ж, раз уж всё продумано, не вижу причин отказываться. У нас что, настоящая "банда" собирается, да? Отдых, палатки… Могу даже взять с собой гитару. Сиджей почувствовал, как лёгкое предвкушение разливается теплом внутри. Он посмотрел на Алекса, ощущая, что эта поездка, возможно, станет чем-то по-настоящему важным. Алекс уловил взгляд Сиджея и тут же повернулся к нему, их глаза встретились на короткий миг. Алекс улыбнулся, в его взгляде светилась теплая искренность и что-то более глубокое, как будто они вдвоём были в этом моменте. Он подмигнул Сиджею, и тот, неожиданно для себя, почувствовал, как лёгкий румянец заливает его щеки, отводя взгляд. — Ты точно готов к этой поездке, Сиджей? — Алекс слегка наклонил голову, чуть улыбнувшись, но в его голосе была нотка заботы. — Там будут комары, да и спать придётся не в самых удобных условиях. Сиджей усмехнулся, стараясь скрыть своё смущение, и ответил с лёгкой иронией: — Думаешь, я настолько городской? — он перевёл взгляд на Алекса, и его голос смягчился. — С палатками и костром я справлюсь. А вот если вдруг напомнишь мне, как разводить костёр, буду признателен. Алекс рассмеялся, его смех был заразительным, искренним, и Сиджей невольно улыбнулся в ответ. — Договорились, Сиджей. Учить тебя мастерству разжигания костра — это моя работа, — подмигнул Алекс. — Но предупреждаю: если ты потом не будешь хранить это как священное знание, придётся заставить тебя повторить. Сиджей кивнул, а Дэвид, наблюдая за ними с усмешкой, слегка кашлянул, привлекая их внимание. — Эй, вы двое, — сказал он с хитрым прищуром, кивая на их лёгкий флирт. — Если ещё будет чем-то заниматься помимо отдыха и рыбалки, мне стоит знать об этом заранее? Алекс только закатил глаза, но было заметно, что ему стало немного неловко от слов Дэвида. Сиджей же улыбнулся, не в силах сдержать добродушное веселье. — Думаю, ты обо всём узнаешь сам, Дэвид, — ответил он спокойно, глядя на друга. — Но пока можешь расслабиться. Эта поездка для нас — просто возможность отвлечься, поваляться у озера и просто провести время вместе. Алекс, поймав взгляд Сиджея, снова тепло улыбнулся, и этот короткий момент показался Сиджею предчувствием чего-то нового, чего-то, что могло случиться только там, у озера, вдали от всего остального мира. На следующий день, как и было запланировано, они втроём — Алекс, Дэвид и Сиджей — погрузили все вещи в машину Дэвида, готовясь отправиться на озеро. Алекс решил взять с собой Печеньку, и собака, заметив Сиджея, радостно вильнула хвостом, подбежав, чтобы его поприветствовать. Сиджей с улыбкой потрепал её за уши.  Когда всё было готово, Алекс занял переднее пассажирское сиденье, Печенька устроилась рядом с Сиджеем на заднем сидении, а Дэвид уверенно сел за руль. Алекс, несмотря на своё место спереди, часто оборачивался, чтобы поболтать с Сиджеем, перекидываясь с ним шутками и обсуждая предстоящую поездку, пока машина мягко покачивалась на дороге. Дэвид с улыбкой слушал их разговоры, иногда вставляя свои комментарии, а Печенька уютно устроилась на коленях у Сиджея, лениво зевая и поглядывая в окно. После очередного поворота Сиджей, заинтересованный отсутствием Криса, решил спросить: — А почему Крис не поехал с нами? Разве он не хотел отдохнуть на природе? Алекс, услышав вопрос, замешкался, опустил глаза, а затем неловко ответил, его голос был мягким и осторожным: — Он… ненавидит раздеваться, — Алекс замялся, а потом, будто стараясь подобрать более тактичные слова, добавил тихо: — Ну, ты знаешь, по каким причинам. Сиджей кивнул, с пониманием глядя на Алекса. Он знал, через что проходил Крис, знал, что принятие себя порой давалось ему нелегко. Он не стал развивать тему, чувствуя, что сейчас, возможно, лучше просто оставить это. Алекс обернулся, глядя на него с лёгкой улыбкой, выражающей благодарность за его понимание, и это был ещё один момент молчаливого согласия между ними. Когда машина неспешно двигалась по дороге, Дэвид, заметив, что в салоне повисла тишина, решил её разбавить. Он многозначительно посмотрел на Сиджея через зеркало заднего вида, усмехнулся и, не отвлекаясь от дороги, предложил: — Ну что, раз уж путь долгий, предлагаю сыграть в одну игру. Чтобы не уснуть по дороге и немного узнать друг друга. Назовём её… «Три факта». Алекс с интересом повернулся к нему, а Сиджей слегка приподнял бровь, любопытствуя, что именно задумал Дэвид. — Правила просты, — продолжил Дэвид, довольный их вниманием. — Каждый по очереди называет три факта о себе. Два правдивых и один — ложь. Остальные должны угадать, какой из них ложный. Просто и весело. Алекс ухмыльнулся, сразу заинтересовавшись, и с лукавым взглядом бросил вызов Сиджею: — Ладно, кто начнёт? — Он повернулся к Сиджею, поддразнивая его взглядом. — Давай, Сиджей, покажи нам, что ты умеешь запутывать. Сиджей улыбнулся, чувствуя, что эта идея действительно может оживить поездку. Он задумался на мгновение, затем, решив начать первым, сказал: — Хорошо, вот мои три факта. — Он сделал короткую паузу, чтобы добавить загадочности. — Первое: я когда-то делал татуировку, но она так и не прижилась. Второе: у меня аллергия на мед. И третье… однажды я был влюблён в преподавателя из колледжа. Алекс и Дэвид обменялись задумчивыми взглядами, пытаясь разгадать, какой из этих фактов ложный. Алекс, нахмурившись, наклонился чуть ближе, будто желая поймать какую-то уловку в словах Сиджея. — Ты точно когда-то делал татуировку, — заявил Алекс, вспоминая какие-то рассказы Сиджея. — А вот насчёт аллергии на мед… это звучит подозрительно. Может, это и есть ложь? Дэвид покачал головой, добавив со своей стороны: — Нет, подождите, я скорее поверю, что про татуировку — это выдумка. Она же, вроде, должна была бы прижиться, правда? Сиджей усмехнулся, глядя на их разгадывающие лица, и, сдерживая смех, признался: — Ложь про татуировку. Я никогда не делал её. Хорошо сыграно, Алекс. Алекс весело рассмеялся, хлопнув ладонью по колену: — Ладно, ты поймал нас! Теперь моя очередь! Алекс вдруг резко осознал, что третий факт, который Сиджей привёл в игре, оказался правдой — тот действительно был когда-то влюблён в преподавателя из колледжа. Это явно вызвало у него интерес, и он тут же наклонился ближе, глядя на Сиджея с притворно серьёзным видом. — Подожди-ка, Сиджей! Ты правда был влюблён в преподавателя? Кто это был? И как это у тебя получилось так скрытно? Сиджей, смущённый неожиданным вниманием, потёр шею, отводя взгляд, но прежде чем он успел что-либо ответить, к расспросам присоединился и Дэвид. — Ну-ну, выкладывай, Сид. Нам всем интересно! — поддразнил он, усмехаясь. — Что за тайны из твоего прошлого? Сиджей вздохнул, понимая, что ему не сбежать от этого «допроса», и с лёгкой улыбкой признался: — Честно говоря, я даже не помню, кто это был… Это было давно, и… — он покачал головой, вспоминая смутные образы и те юношеские чувства. — И, скажем так, с моей ситуацией я даже не представлял, как бы мог подойти к кому-то с такими признаниями. Тогда мне казалось, что всё это слишком далёкое, недоступное… Алекс смотрел на него, слегка нахмурившись, и вдруг серьёзно сказал: — Эй, Сиджей, ну брось. Ты бы точно не был для кого-то обузой, если бы решился признаться. Ты куда более смелый, чем сам думаешь. Слова Алекса были искренними и теплыми, и Сиджей почувствовал, как его смущение уступило место тихой благодарности. Однако Дэвид, не удержавшись, решил поддразнить их обоих, вставив с игривой ухмылкой: — Вот так и начинается, господа! Следующий шаг — это уж точно женитьба, и я, как лучший друг, должен это отметить. Алекс и Сиджей — замечательная пара, не правда ли? Оба переглянулись, слегка растерянные, и затем дружно рассмеялись, смутившись под шутками Дэвида, но чувствуя, что это тепло и близость между ними были настоящими. После их общего смеха Сиджей немного успокоился, чувствуя, что неловкость постепенно исчезает. Дэвид, всё ещё весело подмигивая, подталкивал их к продолжению игры: — Ну что, теперь твоя очередь, Алекс! Давай, удиви нас. Алекс улыбнулся, притворно задумавшись, и, выдержав паузу, начал, загадочно поглядывая на своих друзей: — Хорошо, слушайте внимательно. Первое: я однажды угнал машину в старшей школе — ну, если это можно назвать «угоном». Второе: я встречался с девушкой, которая была на десять лет старше меня. И третье… я как-то участвовал в танцевальном конкурсе и занял первое место. Сиджей и Дэвид переглянулись, пытаясь понять, где здесь правда, а где — явная выдумка. — Так, начнём по порядку, — серьёзно сказал Сиджей, прищурившись. — Во-первых, с твоей авантюрной натурой я бы поверил, что ты мог «угнать» машину. Тем более в старшей школе… это звучит как нечто в твоём духе. Дэвид кивнул, соглашаясь, и добавил: — А вот насчёт девушки, которая на десять лет старше… Это уже, как по мне, подозрительно. Слишком странное совпадение для тебя, Алекс. Алекс усмехнулся, подбадривая их, но не раскрывая ни одной эмоции, которая могла бы помочь в разгадке. Сиджей снова оглядел Алекса и попытался проанализировать его, и наконец заговорил: — Ладно, раз уж ты всегда держишь нас в тонусе, то, возможно, третье — ложь. Не представляю, чтобы ты мог выигрывать конкурсы по танцам. Алекс широко улыбнулся, явно довольный, что его уловка сработала. — Итак… — Алекс вытянул паузу, глядя на них, — Сиджей, ты прав! Танцы — это точно не моё. Но я действительно угнал машину, а вот с девушкой, которая была старше, ну, это было… интересное время. Дэвид засмеялся, хлопнув себя по колену: — Ну, Алекс, ты, как всегда, не перестаёшь удивлять. Сиджей и Алекс, всё ещё смеясь над неожиданными фактами, которые раскрыл Алекс, посмотрели на Дэвида, ожидая его ход. Дэвид, улыбаясь, понимающе кивнул, принимая вызов. — Хорошо, — сказал он, делая вид, что обдумывает свои варианты. — Теперь моя очередь. Посмотрим, сможете ли вы меня раскусить. Итак, слушайте. Он выдержал театральную паузу и начал: — Первый факт: когда-то я хотел стать ветеринаром, но провалил вступительные. Второй: я как-то участвовал в кулинарном конкурсе и выиграл. И третий: я однажды разбил семейную вазу 18-го века, и моя мать до сих пор думает, что это сделал наш соседский кот. Сиджей и Алекс задумались, переглянувшись, пытаясь вычислить, что из этого звучит наиболее правдоподобно. Алекс первым нарушил тишину, покачивая головой: — Я готов поверить, что ты мог разбить вазу и, как настоящий коварный интриган, свалить всё на несчастного кота. Это очень в твоём духе, Дэвид. Сиджей усмехнулся и кивнул, соглашаясь. — Согласен с Алексом. Ваза — это в твоём стиле. А вот насчёт ветеринарии… это звучит слишком просто. Думаю, ложь — про ветеринара. Алекс кивнул, соглашаясь: — Да, не могу представить тебя в роли ветеринара. А вот на кулинарном конкурсе — вполне, ты же всегда хвалишься своими блюдами. Дэвид усмехнулся, покачивая головой, как будто они оба попались в его ловушку. — Ах, ребята… вы слишком предсказуемы! — Он засмеялся и продолжил: — Ложь — про кулинарный конкурс. Хотя мне бы хотелось выиграть что-то такое, но на самом деле я не настолько талантлив в готовке. А вот насчёт ветеринарии — это правда. Я правда хотел стать ветеринаром, но провалил экзамены. И, да, — он подмигнул, — ваза, конечно, была делом моих рук. Бедный кот до сих пор в подозрении! Сиджей и Алекс рассмеялись, поражаясь ловкости Дэвида. Они продолжали ехать по извилистым дорогам, наслаждаясь тёплым солнечным светом, который пробивался сквозь листву деревьев, нависших над дорогой. Пейзаж за окном постепенно менялся: высокие деревья уступали место более открытым участкам, и Сиджей, глядя на них, почувствовал, как внутри него разливается предвкушение. Алекс и Дэвид периодически шутили, то обсуждая местных жителей, которых они могли встретить на озере, то строя планы на вечерние посиделки у костра. К полудню, когда солнце уже поднялось высоко, они добрались до места назначения. Озеро раскинулось перед ними, сверкая под яркими лучами, словно огромный, живой зеркальный круг. Вокруг озера собрались люди, многие из Нокфелла: кто-то устроился под тенью деревьев с пикником, дети бегали по пляжу, кто-то уже окунулся в прохладные воды, чтобы спастись от летней жары. В воздухе витал аромат свежего леса, перемешанный с запахом костров, а звуки смеха и плеска воды доносились отовсюду. Как только они припарковались, Алекс первым делом вытащил инвалидное кресло из багажника, стараясь сделать всё как можно быстрее и аккуратнее. Подойдя к двери, он помог Сиджею пересесть, поддерживая его за плечи, чтобы тот удобно устроился в кресле. — Всё нормально? — тихо спросил Алекс, внимательно глядя на него и проверяя, чтобы кресло стояло ровно. Сиджей кивнул, улыбнувшись благодарно, и слегка подтолкнул обод колёс, пробуя движение. Алекс, как всегда, сделал всё безукоризненно, и теперь Сиджей чувствовал себя комфортно. — Спасибо, Алекс, — сказал он, оглядывая оживлённое озеро перед ними. — Отличное место ты выбрал. Дэвид, вытащив остальную поклажу из багажника, присоединился к ним, широко улыбаясь. — Ну что, банда, устраиваемся? Нам нужно найти место, чтобы поставить палатки, а потом можно и освежиться в озере. Они переглянулись и, не теряя времени, направились к берегу. Они нашли идеальное место для лагеря под раскидистыми деревьями, где густая листва создавала прохладную тень. Земля здесь была ровной, а мягкий слой травы делал всё вокруг уютным. Алекс и Дэвид тут же принялись разгружать вещи и устанавливать палатки. Сиджей с лёгкой завистью смотрел на их суетливые движения, снова ощущая знакомое чувство беспомощности, которое он так часто старался игнорировать. Он знал, что ребята никогда не упрекнут его за то, что он сидит в стороне, но всё равно чувствовал себя ненужным. Печенька, почувствовав его настроение, запрыгнула ему на колени, уютно свернувшись клубочком. Она не убегала, не отвлекалась, будто специально решила поддержать Сиджея в этот момент. Он улыбнулся, мягко поглаживая её мягкие ушки, и, взглянув на Алекса, который аккуратно поднимал палатку, тихо обратился к Печеньке, словно она могла понять его мысли. — Вот скажи, Печенька, какой же он, а? — с улыбкой прошептал Сиджей, глядя на Алекса. — Милый и красивый… всегда заботится о каждом, даже не спрашивая, нужно ли это. Как тут не… ну, ты понимаешь. Печенька посмотрела на него, лизнув его руку, как будто в знак согласия. Сиджей тихо засмеялся, поглаживая её по голове. — Знаешь, девочка, — продолжил он, глядя на неё с мягким, почти мечтательным взглядом, — иногда мне так хочется быть ещё ближе к нему. Он вроде и рядом, но… не совсем так, как мне бы хотелось. Только тебе могу такое сказать, правда? Печенька снова лизнула его, как будто действительно понимая и разделяя его мысли, и Сиджей улыбнулся, чувствуя, как её теплота слегка сглаживает его тревоги и сомнения. Сиджей продолжал тихо разговаривать с Печенькой, словно с самым близким другом. — Вот бы и ему сказать, да? — прошептал он, легонько вздыхая. — Но как? Иногда кажется, что лучше просто молчать. Как думаешь, Печенька? Собака чуть приподняла морду, внимательно слушая, как будто действительно понимала каждое слово. Сиджей, чувствуя нахлынувшие эмоции, крепче обнял Печеньку, прижав её к себе, как будто надеясь, что это поможет успокоить разбушевавшиеся мысли. Он так был погружён в свои мысли, что не сразу заметил, как Алекс уже сидел перед ним на корточках, положив свои руки на его колени. Сиджей ничего не чувствовал от прикосновения, но взгляд Алекса был настолько тёплым и пристальным, что это не имело значения. Он вздрогнул от неожиданности и встретился с глазами Алекса, в которых светилась лёгкая улыбка. — Ну, знаешь, Сиджей, — с игривым прищуром сказал Алекс, — я, наверное, начинаю ревновать тебя к Печеньке. Сиджей улыбнулся, стараясь скрыть смущение, но тёплая волна прошла по его телу, вызывая лёгкий румянец на щеках. Он усмехнулся, попытавшись ответить в том же шутливом тоне: — Что ж, тогда тебе придётся постараться, чтобы она мне тебя не заменила. Алекс засмеялся, чуть наклонив голову, его взгляд был мягким и немного задумчивым. В этот момент со стороны палаток послышался очередной вскрик — Дэвид громко матерился, явно борясь со сложной конструкцией второй палатки. Алекс и Сиджей переглянулись и снова рассмеялись, разрядив возникшее напряжение. — Похоже, нам стоит его спасать, — сказал Алекс, подмигнув Сиджею, и встал, чтобы помочь Дэвиду с непослушной палаткой, оставив Сиджея с тёплым ощущением на душе. Сиджей сидел, наблюдая за тем, как Алекс с лёгкостью и уверенностью присоединился к Дэвиду, помогая ему справиться с палаткой. Они оба смеялись, шутя друг над другом и забывая обо всём, поглощённые моментом. Сиджей с лёгкой грустью следил за ними, и, сам того не ожидая, вдруг вспомнил о той далёкой поездке на море с Салом — момент, который когда-то казался началом чего-то светлого и настоящего. Воспоминания вспыхнули перед глазами, словно тёплая плёнка, накрывающая прошлое. Он вспомнил, как они с Салом сидели на песчаном берегу, слушая шум волн, и Сал, слегка наклонившись к нему, тихо шептал слова поддержки и нежности, как будто они были вдвоём во всём мире. Тот момент был одним из самых светлых воспоминаний в жизни Сиджея. Сал, обнимая его, говорил, что всё у них получится, что впереди ещё много приключений. А потом — накануне их первого концерта с группой «Крутые калеки» — Сал, улыбаясь, обещал, что они снова поедут на море, как только всё уляжется, как только они найдут время. Эти слова обещания и надежды вдруг ожили в душе Сиджея, но вместо утешения оставили после себя горечь. Обиды, старые, не до конца зажившие чувства всколыхнулись, будто волна захлестнула его неожиданно и резко. Он не мог удержать это чувство, которое, казалось, вытягивало свет из его настоящего и возвращало его к тем дням, когда он верил, что их дружба и любовь с Салом смогут выдержать любые испытания. Сейчас, наблюдая за Алексом, Сиджей вдруг ощутил пронзительную боль от утраты тех надежд, которые так и не сбылись. В глубине души он понял, что боялся повторить то же самое — боялся открыться кому-то снова, привязаться, снова поверить, что впереди может быть счастье. Сиджей, погружённый в свои воспоминания и чувства, едва заметил, как Алекс взглянул на него, будто почувствовав что-то неладное. Секунду они смотрели друг на друга — Алекс с лёгким беспокойством, а Сиджей с каким-то странным, почти отстранённым выражением на лице. Алекс прищурился, словно хотел спросить, что происходит, и его глаза скользнули по лицу Сиджея, явно замечая мельчайшие оттенки его эмоций. Но прежде чем он успел что-либо сказать, Дэвид, с трудом справляясь с углом палатки, отвлёк Алекса, что-то весело выкрикивая в его сторону. Алекс коротко кивнул, помогая другу, но его взгляд на секунду вернулся к Сиджею, словно говоря: Ты в порядке? Сиджей, увидев этот короткий, но понимающий взгляд, мягко улыбнулся, стараясь показать, что всё в порядке, хотя внутри бушевала невыразимая смесь чувств. Он кивнул, чтобы успокоить Алекса, надеясь, что того не сильно насторожит его отрешённость. Когда наконец со второй палаткой было покончено, и Дэвид принялся раскладывать спальные мешки и вещи, Алекс начал собирать всё необходимое для костра. Он принес дрова, аккуратно сложил их в виде небольшого шалаша, подготовил спички и разложил рядом плед. Закончив приготовления, он обернулся к Сиджею с тёплой улыбкой. — Эй, хочешь поближе к костру? — предложил Алекс, мягко хлопая по пледу рядом с собой. — Я могу помочь тебе пересесть сюда. Да и покажу заодно, как правильно разводить костёр. Помнишь, ты сам просил. Сиджей чуть смутился, но его улыбка стала теплее. Он кивнул, и Алекс тут же подошёл, подставляя руку, чтобы помочь ему пересесть. Алекс действовал уверенно и заботливо, и вскоре Сиджей уже сидел на пледе рядом с ним, чувствуя мягкое прикосновение земли под собой и тепло, которое исходило от Алекса. Алекс принялся объяснять, показывая, как нужно раскладывать щепки и как лучше расположить дрова, чтобы огонь разгорался быстрее и устойчивее. Он говорил с энтузиазмом, но не спеша, давая Сиджею время всё разглядеть и запомнить. — Вот, смотри, — объяснял он, чуть касаясь Сиджея плечом. — Главное — найти сухие ветки для основания, тогда огонь разгорится быстрее. Видишь? Если разложить их под правильным углом, пламя будет устойчивым. Сиджей слушал его, погружаясь в его голос, и, глядя на Алекса, чувствовал, как внутри него растекается ощущение тёплой, спокойной радости. Сиджей сидел чуть позади Алекса, внимательно слушая его объяснения, но мысли его невольно ускользали от костра и сосредотачивались на другом. Алекс, весь увлечённый процессом, не замечал, что Сиджей изучает его профиль — уверенные, мягкие черты лица, придающие ему ту спокойную доброжелательность, которая, казалось, притягивала всех вокруг. От Алекса исходил едва уловимый запах вишнёвых духов. Этот аромат был не слишком сладким, но свежим, с лёгкой терпкой ноткой, которая придавала ему особую мягкость. Казалось, этот запах идеально дополнял Алекса, делая его ещё более уютным и тёплым. Погружённый в эти ощущения, Сиджей, едва осознавая, что делает, в порыве чувств наклонился вперёд и, почти не задумываясь, осторожно положил подбородок на плечо Алекса, закрывая глаза. Это движение было естественным, как будто его тянуло к нему каким-то невидимым магнитом. Алекс замер, его голос оборвался на полуслове, и он застыл, чувствуя мягкое прикосновение. Прошло несколько мгновений, прежде чем Алекс, словно обретя уверенность, чуть повернул голову к Сиджею и прижался к нему, позволяя своим плечом коснуться его лица ещё плотнее. Он не сказал ни слова, просто остался рядом, будто это было именно то, чего они оба давно хотели. Их окружала тишина и тёплый свет костра, который только разгорался, а чувство спокойствия и близости наполнило каждого из них, словно этот момент был за пределами слов. Тишина и теплота момента окутывали их, словно мягкое одеяло, и Сиджей позволил себе наслаждаться этим спокойствием рядом с Алексом, не задавая лишних вопросов. Алекс, кажется, тоже расслабился, слегка склонив голову в сторону Сиджея, позволяя этому близкому, почти интимному моменту длиться так долго, как только возможно. Но внезапно, словно гром среди ясного неба, в их тихий уголок ворвался голос Дэвида: — Эй, ну что, банда, кто со мной купаться, пока солнце не село?! — крикнул он, подойдя к ним с озорной улыбкой, хлопнув в ладони и совершенно не замечая, что только что испортил атмосферу. Алекс быстро отстранился от Сиджея, слегка смутившись, и обернулся к другу, пытаясь казаться невозмутимым. — Дэвид, ну ты как всегда вовремя, — с едва заметной улыбкой произнёс Алекс, пытаясь скрыть неловкость. Дэвид, видя их несколько растерянные лица, только хмыкнул, не догадываясь о том, что именно он прервал. Его энтузиазм был заразительным, и, пожав плечами, он добавил: — Ну что, давайте, шевелитесь! Вода просто великолепная, говорю вам! Идём, пока не стемнело! Сиджей вздохнул, выпрямившись и ощущая, как момент их тихой близости растворился в воздухе. Он огляделся, заставляя себя улыбнуться, и кивнул, подыгрывая Дэвиду. — Похоже, выбора нет, — сказал он с лёгкой иронией в голосе, и Алекс рассмеялся, будто его немного выручило это вмешательство. Сиджей уже собрался самостоятельно пересесть в своё инвалидное кресло, чтобы добраться до озера, но Алекс, словно не давая ему возможности возразить, неожиданно подхватил его на руки. Сиджей замер, удивлённый, но Алекс, немного смущаясь, тут же улыбнулся и, словно оправдываясь, произнёс: — Прости, просто... Сегодня я буду носить тебя на руках. Никаких отговорок, Сиджей. Мне и правда несложно, а тебе так будет удобнее. Смущение и решимость в глазах Алекса заставили сердце Сиджея биться быстрее. На мгновение он даже растерялся, улавливая его тепло и ощущая уверенную, но осторожную крепость рук Алекса. В это мгновение в голове мелькнула мысль, простая и искренняя: «Я хочу его поцеловать». Он почувствовал порыв наклониться и слегка коснуться его щеки, хотя бы так, мимолётным жестом благодарности и того нежного притяжения, которое он ощущал с самого начала. Но вместо этого он просто крепче обнял Алекса за плечи, позволив себе насладиться моментом. Печенька, обрадованная началом нового веселья, весело тявкнула и, завидев Дэвида, уже направившегося к воде, тут же побежала следом, мелко перебирая лапами и громко лая, будто подгоняя всех к озеру. Алекс, заметив искру эмоций в глазах Сиджея, слегка улыбнулся и направился к берегу, не сводя с него взгляда, словно и сам хотел, чтобы этот момент продлился как можно дольше. Алекс медленно вошёл в воду, держа Сиджея на руках, словно драгоценный груз. Вода оказалась прохладной и свежей, напоминая о недавнем знойном дне, но приятно охлаждая кожу. Сиджей, хоть и не чувствовал всего, что находилось ниже его поясницы, всё равно ощутил, как вода обнимает их, тихо колышась вокруг, и этот момент показался ему каким-то особенным. Алекс, продолжая держать его крепко, бросил взгляд на лицо Сиджея и с лёгкой улыбкой спросил: — А ты умеешь плавать? Я тут подумал, даже если… ну, ты понимаешь. Ведь руками ты вполне можешь. Сиджей усмехнулся, оценив его заботу, и кивнул, слегка сжимая руки на плечах Алекса. — Да, вполне могу, — ответил он, чувствуя себя расслабленно. — Даже если ты меня отпустишь, я не утону, обещаю. Но Алекс, вместо того чтобы сразу выпустить его, ещё мгновение держал его, словно собираясь с мыслями. На берегу Дэвид уже во всю плескался с Печенькой, шумно поднимая брызги, и от их весёлого смеха и лая Сиджею стало ещё теплее на душе. Алекс, словно решившись, аккуратно опустил ноги Сиджея в воду, но продолжал поддерживать его, теперь обняв за талию. Их лица оказались совсем рядом, и Сиджей чувствовал дыхание Алекса, слышал его спокойное, чуть учащённое сердцебиение. Алекс, видя, что Сиджей держится уверенно, мягко улыбнулся, не убирая рук. — Ну, теперь ты точно в безопасности, — тихо сказал он, всё ещё крепко обнимая его за талию, как будто не был готов отпустить. Вода мягко колыхалась вокруг них, отражая золотисто-розовый свет заката, который скользил по поверхности озера и придавал всему тёплое, почти сказочное сияние. Алекс и Сиджей стояли по шею в воде, не отводя взглядов друг от друга, и, кажется, мир вокруг замер, оставив их наедине с тихими, но глубокими эмоциями, которые словно висели в воздухе. Вблизи Алекс выглядел удивительно мягким и одновременно сосредоточенным; его взгляд был проникновенным, будто он старался увидеть что-то за границей их слов, не произнесённых, но отчётливо ощутимых. Алекс слегка наклонил голову к Сиджею, и на его губах появилась тихая, почти задумчивая улыбка. Он прошептал, словно самому себе: — Что же ты за человек такой, Сиджей… Эти слова, произнесённые в почти трепетной тишине, несли в себе больше, чем просто вопрос. В них была вся правда момента: Сиджей знал о каждом повороте жизни Алекса, о его сложных и красивых частях, об уязвимостях и переживаниях, которые он раскрыл ему за это время. Но сам Сиджей… он редко говорил о себе. Особенно о тех событиях, которые случились пять лет назад, когда он неожиданно уехал из Нокфелла и, казалось, исчез для всех, кто его знал. Сиджей слегка вздрогнул, поймав этот немой вопрос в глазах Алекса, этот непрямой, но честный интерес, и почувствовал, как его собственное сердце начало биться быстрее. Алекс словно хотел сказать, что он готов услышать всё, готов понять, что бы там ни было. Но он не настаивал — просто смотрел на него с глубокой, уважительной нежностью. На мгновение Сиджей ощутил неотразимое желание рассказать всё, позволить этой тишине раскрыть его собственные тайны, стать ещё ближе к Алексу, который уже знал так много, но при этом так мало. Сиджей, не отводя взгляда от Алекса, тихо поднял руку и мягко положил её на его щеку, ощущая под пальцами тёплую кожу, слегка влажную от воды. Алекс замер, будто чувствуя, что этот момент был особенным, драгоценным. Сиджей свободной рукой нежно обвил затылок Алекса, его пальцы скользнули сквозь влажные пряди волос. Они оба невольно наклонились друг к другу, и расстояние между ними сократилось до едва уловимого вздоха. Их губы были всего в нескольких сантиметрах друг от друга, готовые пересечь границу, которая медленно исчезала. Но тут раздался голос Дэвида, который, как всегда, выбрал самый неподходящий момент: — Сиджей! Отрывайся уже от своего суженого и давай поплаваем! Сиджей вздохнул, чуть размыкая пространство между ними, а Алекс, почувствовав резкое возвращение в реальность, закатил глаза с таким видом, будто в мыслях уже отправлял Дэвида под воду. Сиджей с трудом сдержал улыбку, заметив, как Алекс едва заметно нахмурился, но в его глазах мелькала тёплая ирония. — Серьёзно, Дэвид? — пробормотал Алекс, явно разочарованный. — Ты просто не умеешь вовремя исчезнуть. Дэвид, не обращая внимания на недовольный взгляд Алекса, подошёл ближе и, как бы в шутку, резко потянул его за плечо, начав с энтузиазмом «топить» его в воде. Алекс, поддавшись на его шутливую атаку, был вынужден отпустить руки от талии Сиджея и, смеясь, вступить в водную «битву» с Дэвидом. Сиджей, наблюдая за их шутливой борьбой, почувствовал, как тепло и радость переполняют его. Алексу, похоже, ничего не оставалось, как принять вызов. Они провели весь день в воде, весело играя, словно дети, плескаясь и смеясь. Алекс и Дэвид устроили целую водную битву, чередуя попытки «топить» друг друга с неожиданными всплесками воды, и даже Печенька, заразившись общим настроением, весело кружилась вокруг них, лая и подпрыгивая в мелкой воде. Сиджей, хоть и не мог активно участвовать, наслаждался моментом, чувствуя себя частью этой дружеской атмосферы, свободной и искренней. Солнце медленно клонилось к горизонту, окрашивая озеро и небо в мягкие оттенки розового и оранжевого. Большинство людей уже уехали, но несколько лагерей с палатками остались вокруг, их костры потрескивали в сгущающихся сумерках, добавляя месту тепла и уюта. Когда вечер окончательно вступил в свои права, Дэвид, Алекс и Сиджей наконец выбрались из воды. Алекс, как и обещал, снова поднял Сиджея на руки, не обращая внимания на его тихие возражения. Он держал его уверенно, бережно, и каждый шаг был осторожным и выверенным, чтобы Сиджею было комфортно. Дэвид, весело подмигнув им обоим, ушёл вперёд, чтобы добавить дров в огонь и подготовить мясо для жарки на костре. Оказавшись у их лагеря, Алекс аккуратно усадил Сиджея на тёплый плед и взял полотенце, начав заботливо вытирать его плечи и грудь, не оставляя ни капли воды. Он осторожно промокнул каждый участок кожи, а затем приступил к волосам, с мягкой усмешкой убирая мокрые пряди с лица Сиджея. Движения его были спокойными и внимательными, будто это была важная часть их вечернего ритуала, и в каждом прикосновении Сиджей чувствовал непередаваемую заботу. Алекс, не убирая полотенца, прошептал с теплотой в голосе: — Вот так, теперь ты точно не простудишься. Сиджей, ощущая, как благодарность и нежность переполняют его, тихо поманил Алекса пальцем, приглашая его наклониться ближе. Алекс, слегка удивившись, послушно наклонился, и Сиджей, не теряя момента, мягко поцеловал его в щеку. На его губах мелькнула теплая улыбка, и он тихо произнёс: — Ты лучший. Слова, казалось, проникли глубоко в сердце Алекса, словно оживляя его, как лёгкий, но мощный заряд энергии. Алекс на секунду замер, но затем его лицо озарилось светлой, почти мальчишеской улыбкой. Он распрямился с лёгкой неуверенностью, но в его глазах светилась искра, которую Сиджей до этого видел лишь мельком. Алекс будто преобразился. Вскочив на ноги, он, словно не в силах сидеть спокойно, принялся с невероятным энтузиазмом помогать Дэвиду у костра, занимаясь готовкой. Он то весело подбрасывал кусочки мяса на решётке, то, играючи, подбрасывал специи, словно превращая каждое движение в небольшое представление. Дэвид, заметив его воодушевление, сначала слегка поддразнил его, но вскоре сам увлёкся, и они вдвоём начали развлекать Сиджея, превращая приготовление ужина в комичный спектакль. Алекс шутил, танцевал под музыку, которая играла у него в голове, и размахивал лопаткой для мяса, словно был шеф-поваром в самом модном ресторане. Он перекидывался фразами с Дэвидом, они делали вид, что устраивают кулинарное шоу, и даже пародировали телевизионные передачи о еде, громко объявляя каждый следующий шаг. Сиджей не мог сдержать смеха, глядя на этих двоих, особенно на Алекса, который явно был окрылён, полон энергии и счастья. И этот лёгкий, тёплый вечер у костра, окружённый тишиной озера и весёлым смехом друзей, стал для Сиджея ещё одним драгоценным моментом. Когда мясо наконец было готово, они устроились на тёплом пледе у костра, разложив тарелки с ароматными кусками жареного мяса, открыв бутылки с холодным пивом и наслаждаясь тёплым вечером. Огни костра мягко освещали их лица, играя на тенях и создавая уютную атмосферу. Каждый, казалось, был полностью расслаблен и счастлив, окружённый друзьями и природой, которая добавляла этому моменту особое чувство покоя и единения. Сиджей, сидя между Алексом и Дэвидом, чувствовал себя уютно и комфортно, даже позволив себе слегка прислониться к плечу Алекса, который, казалось, был только рад этому прикосновению. Их разговор лился плавно и непринуждённо: они обсуждали всё — от детских воспоминаний до смешных историй из недавнего прошлого. Печенька, свернувшись клубочком, спала рядом, уютно устроившись возле Сиджея. В какой-то момент Дэвид, прищурившись и посмотрев на своих друзей с озорным блеском в глазах, предложил: — А как насчёт того, чтобы сыграть в «Я никогда не»? — Его голос прозвучал с вызовом, и он взял бутылку пива в руки, явно готовясь к весёлой игре. — Давайте, это поможет узнать друг друга ещё лучше, а заодно и рассмешит нас. Алекс фыркнул, рассмеявшись, но кивнул в знак согласия, явно настроенный на игру. — Почему бы и нет? — сказал он, глядя на Сиджея, как будто проверяя его реакцию. — Давай, Дэвид, только обещай не выдумывать чего-то слишком уж компрометирующего. Сиджей усмехнулся и, поймав общий настрой, согласился, подняв бутылку пива в знак готовности участвовать. Дэвид, довольный тем, что завлёк их в игру, заговорщицки улыбнулся и, наклонившись ближе к костру, огласил своё первое «Я никогда не»: — Я никогда не... лазил через окно в чужой дом, чтобы попасть на вечеринку. Алекс и Сиджей переглянулись, и после короткой паузы Алекс, ухмыльнувшись, слегка поднял бутылку и сделал глоток, признаваясь в своих проделках, под одобрительный смех друзей. Дэвид поддразнил его, весело поднимая брови: — О, так ты у нас ещё и ловкач, оказывается. Не знал, что такие вещи входят в твоё резюме, Алекс. Алекс усмехнулся, покачав головой, но в его глазах мелькнуло что-то неуловимое — возможно, тень воспоминаний о том безрассудном прошлом, которое связывало его с Дэвидом, о тех годах, когда жизнь была окрашена в совсем другие тона. Он взглянул на свою бутылку, будто собираясь подобрать подходящее «Я никогда не» для своей очереди. — Хорошо, моя очередь, — Алекс вздохнул, но на его лице всё ещё играла легкая улыбка. — Я никогда не… — он на секунду замялся, а затем продолжил, — сбегал из дома на несколько дней и не возвращался. Сиджей помедлил, зная, что из-за ограничений, связанных с его инвалидностью, подобное было для него почти невозможно. Он взглянул на Дэвида, и, как и ожидалось, тот сделал глоток, его взгляд немного потемнел, как будто возвращаясь к непростому прошлому. Алекс, видимо, тоже не раз убегал, когда его накрывали самые тяжёлые моменты, и он, слегка нахмурившись, тоже поднёс бутылку ко рту. Настроение стало заметно меняться. Весёлая игра вдруг приобрела какую-то тяжесть, словно каждый новый вопрос приоткрывал дверцу к их прошлым ранам. Сиджей чувствовал, как тёплые, дружеские нотки беседы начали растворяться в тени того, что они все пережили. Он видел, как Дэвид и Алекс переглянулись, понимая, что игра начала касаться слишком чувствительных тем. И тут Дэвид, словно прочитав это напряжение в воздухе, махнул рукой и решительно произнёс: — Ай, к чёрту игру! Давайте просто пить и наслаждаться вечерним спокойствием, — он улыбнулся, переводя всё в шутку, — а то, как бы не всплыло что-то такое, что мне самому не захочется вспоминать! Все рассмеялись, хотя смех был чуть натянутым, но эта шутка вернула ощущение лёгкости. Вечер продолжался в уютном спокойствии: они обсуждали свои истории, вспоминали смешные случаи и наслаждались тёплой ночной тишиной. Огонь костра мерцал, излучая мягкое тепло, а бутылки с пивом постепенно пустели. Вскоре стало ясно, что Дэвид оказался первым, кто явно перепил. Он уже не мог связно говорить, периодически вставляя странные фразы и смеясь сам над собой, что вызывало у Сиджея и Алекса только ещё больше улыбок. Наконец, Дэвид, пошатываясь, как-то сумел встать и, медленно двигаясь в сторону палатки, бросил друзьям затуманенный взгляд и, взмахнув рукой на прощание, пробормотал: — Я... пожалуй, пойду. Пора спать, — он сделал драматическую паузу, как будто собирался сказать что-то важное, и, подняв палец вверх, добавил: — Утром жду кофе. Крепкого, как моя… хм, выдержка. Алекс, смеясь, кивнул ему, махнув рукой. — Конечно, Дэвид, будет тебе крепкий кофе, только доберись до палатки, не устроив тут шоу, — поддразнил его Алекс. — И предупреждаю, что спать с тобой я точно не буду. Я прекрасно знаю, как ты храпишь, а под алкоголем это сразу двойное комбо. Мне ещё жить хочется. Дэвид лишь рассмеялся и, слегка пошатываясь, скрылся в палатке, едва успев застегнуть молнию перед тем, как рухнуть на спальный мешок. Сиджей услышал его громкий, совершенно непринуждённый храп буквально через минуту, и они с Алексом, переглянувшись, снова начали смеяться, представляя, как тот спит, разметавшись, в абсолютном забвении. Печенька давно свернулась клубочком под боком Сиджея, тихо посапывая и не реагируя на происходящее вокруг. Костёр продолжал мерцать, едва освещая пространство вокруг, и Сиджей и Алекс, слегка раскрепощённые выпитым пивом, вели непринуждённую беседу, их руки словно сами находили повод касаться друг друга. Иногда Алекс непроизвольно проводил рукой по плечу Сиджея или осторожно касался его ладони, а Сиджей в ответ ловил его пальцы, будто так, между делом, испытывая тепло его прикосновений. Алекс, осознав, что огонь почти угас, подбросил пару дров в костёр, и тёплое, мягкое сияние снова охватило их лица, создавая уютное ощущение уединения и безопасности. Вернувшись, он сел поближе к Сиджею и, не колеблясь, положил руки на его ноги, которые Сиджей не чувствовал, и начал аккуратно разминать их, словно заботливо облегчая возможное напряжение. Движения Алекса были мягкими и уверенными, почти профессиональными. Сиджей, внимательно наблюдая за ним, вдруг понял, что Алекс делает такие же движения, что и медицинские специалисты, когда он бывал на своих ежемесячных визитах в больницу. — Подожди, Алекс, — тихо спросил он, вглядываясь в его лицо. — А откуда ты знаешь, как это делать? — Голос его звучал с искренним интересом и, возможно, с небольшой долей удивления. Алекс замер на мгновение, а затем, словно ощутив, что алкоголь несколько развязал ему язык, откровенно и с лёгкой улыбкой ответил: — Если честно… я попросил одного из коллег научить меня, — его взгляд стал мягким и чуть смущённым, но он продолжил, не отводя глаз. — Чтобы… ну, чтобы я мог делать это для тебя. Когда понадобится, и чтобы тебе было легче. Эти слова проникли в самое сердце Сиджея. Он почувствовал, как по телу разливается тёплая волна благодарности и чего-то более глубокого, того, что они оба чувствовали, но не озвучивали. Он тихо улыбнулся, чуть наклонившись к Алексу, и провёл рукой по его щеке, мягко, не отводя глаз. — Ты правда… лучший, — прошептал Сиджей, как будто снова повторяя то, что уже однажды сказал ему. Алекс, глядя на Сиджея, нежно взял его руку и медленно подвёл её к своим губам. Он наклонился, покрывая её лёгкими, почти робкими поцелуями, словно испытывая каждое прикосновение и стараясь выразить всю свою теплоту. Его взгляд был проникновенным, мягким, и с каждым прикосновением его губ к руке Сиджея в воздухе ощущалось всё больше невысказанных чувств. — Знаешь, ты невероятно милый, — тихо прошептал Алекс, не отводя взгляда. — Если бы ты был моим парнем, я бы точно носил тебя на руках всегда и везде. Эти слова прозвучали так искренне, что Сиджей почувствовал, как его щеки начинают розоветь. Он отвёл взгляд, слегка смущённый, но от этого чувства становилось только теплее. Не зная, как ответить, он медленно опустился на спину, устраиваясь на мягком пледе, под ясным ночным небом. Алекс последовал его примеру, расположившись рядом, и их руки всё ещё оставались сплетёнными, словно не желая разрывать этот момент. Они лежали бок о бок, глядя в звёздное небо. Алекс, нарушив тишину, поднял руку, указывая на одну из ярких звёзд. — Видишь вот то созвездие? — тихо сказал он, показывая на яркие точки, складывающиеся в характерный рисунок. — Это Большая Медведица. Когда я был ребёнком, мне казалось, что она всегда смотрит за мной, как старый добрый друг. Сиджей слушал, ощущая, как спокойный, чуть приглушённый голос Алекса окутывает его тёплым уютом. Алекс продолжал рассказывать, переходя от одного созвездия к другому, поясняя, что означает каждое из них и какие истории связаны с их названиями. Его голос был настолько мягким и умиротворяющим, что Сиджей чувствовал себя словно в сказке, где всё вокруг — тишина, звёзды и они вдвоём, под бескрайним небом. Сиджей, слушая увлечённый голос Алекса, не сдержался и тихо спросил: — Откуда ты знаешь столько о созвездиях? Алекс на секунду замолчал, глядя в небо, затем повернулся к Сиджею с едва заметной улыбкой. — Этому меня научил Колтон, — тихо ответил он. — Он всегда увлекался звёздами, знал столько всего про них. Когда я был маленьким, он брал меня с собой на крышу, и мы лежали там, глядя на звёзды, пока не начинали зевать и засыпать прямо там. Алекс улыбнулся воспоминанию, его глаза отразили мягкий свет костра и звёзд, и в этом взгляде было что-то тёплое и немного грустное. — Он говорил, что звёзды всегда будут рядом, даже когда мы далеко друг от друга, — продолжил Алекс, его голос стал чуть тише. — И я всегда вспоминаю об этом, когда вижу небо. Как будто он по-прежнему где-то там, и мы по-прежнему связаны. Сиджей почувствовал, как его сердце сжалось от этого откровения. Он слегка сжал руку Алекса, показывая, что понимает, насколько для него это важно, и просто молча оставался рядом, глядя в небо, будто они сейчас делили это воспоминание на двоих. Алекс, глядя на звёзды, вдруг тихо произнёс, словно размышляя вслух: — Ты бы понравился Колтону, знаешь? Он всегда тянулся к людям, у которых внутри есть свет. Думаю, он бы увидел это и в тебе. Сиджей посмотрел на Алекса, удивлённый этим неожиданным признанием. В этих словах было что-то глубоко личное, что заставило его почувствовать себя связанным с памятью о Колтоне, как будто он на самом деле когда-то знал его. — Правда? — тихо спросил Сиджей, смущённый, но тронутый словами Алекса. — Почему ты так думаешь? Алекс посмотрел на него, его глаза светились мягким светом. Он слегка пожал плечами, улыбнувшись с какой-то задумчивой теплотой. — Потому что ты настоящий, Сиджей. И… — он немного замялся, но продолжил, — ты тот, кто всегда пытается понять и поддержать, даже когда это трудно. Колтон это ценил. Ты бы стал для него близким другом, уверен в этом. Сиджей почувствовал, как эти слова затронули что-то глубокое внутри него, словно Алекс подарил ему не только своё признание, но и частичку памяти о Колтоне. Сиджей, чувствуя, что этот момент располагает к искреннему разговору, тихо спросил, глядя на Алекса: — Расскажи мне о нём, если тебе не сложно. Каким был Колтон? Алекс задумался, его взгляд снова устремился в звёздное небо, как будто там он искал ответы. — Колтон… — начал он, его голос был чуть приглушённым, наполненным теплом и лёгкой грустью. — Он был старшим братом, и в моих глазах — самым надёжным человеком на свете. Знаешь, он всегда был смелым, будто для него не существовало ничего невозможного. У него было это… не знаю, как назвать… наверное, особое обаяние. Он мог повести за собой, вдохновить, заставить поверить, что всё возможно. Сиджей кивнул, прислушиваясь к каждому слову, и почувствовал, как картина, которую рисовал Алекс, становится всё более живой. Казалось, он почти видел Колтона: светлого, уверенного в себе молодого человека, того, кто, как Алекс сказал, имел в себе внутренний свет. — А ещё, — продолжил Алекс, улыбнувшись воспоминанию, — у него было удивительное чувство юмора. Он мог рассмешить всех в любую минуту, даже когда ситуация была совсем не смешная. И он всегда находил слова поддержки, особенно для нас с Крисом… Мы часто дурачились вместе, но он был тем, кто помогал мне чувствовать себя сильнее, даже когда я был совсем ребёнком. Сиджей видел, как тепло и грусть переплетаются в глазах Алекса, и осознал, насколько важным был Колтон в его жизни, как он оставил глубокий след в сердце своего младшего брата. В этот тихий, откровенный момент Печенька, словно почувствовав, что её присутствие будет уместно, приползла поближе к Алексу и уютно устроилась у него на груди, обвивая его лапками и прижимаясь мордочкой к его шее. Алекс тихо рассмеялся, погладив её по голове, а Сиджей, глядя на них, с тёплой улыбкой спросил: — А как она вообще появилась в твоей жизни? Алекс, поглаживая Печеньку, немного помедлил, как будто обдумывая, как лучше начать, а затем тихо сказал: — Знаешь, это было странное стечение обстоятельств, или, может, какой-то знак. Я нашёл её на мусорке — она была совсем маленькая, грязная, голодная. И… я тогда сам был не в лучшем состоянии. Скажем так, был в сильном наркотическом опьянении. Сиджей смотрел на него с понимающим вниманием, и Алекс продолжил: — Когда я увидел её, то почувствовал, будто нас привело туда что-то большее. — Он улыбнулся, вспоминая тот момент. — Она была такой беспомощной, и я… я увидел в ней себя. Взял её на руки и решил, что не могу оставить её там. Мы оба были на дне, так сказать, но она стала для меня как маленький лучик. Я не знаю, сколько всего прошло с тех пор, но её присутствие заставило меня впервые за долгое время почувствовать ответственность, понять, что я кому-то нужен. Алекс замолчал, а Печенька, чувствуя его руку на своей голове, свернулась калачиком и тихо вздохнула, как будто зная, что её роль в жизни Алекса — быть рядом, поддерживать, как и в тот момент, когда он нашёл её впервые. Алекс, глядя на мерцающие огоньки костра, который уже постепенно угасал, и слушая окружающую тишину, вдруг понял, что ночь начинает вступать в свои полные права, а прохладный ветерок принёс с собой рой назойливых комаров. — Нам, наверное, стоит уже в палатку отправляться, — сказал он с лёгкой улыбкой, глядя на Сиджея. — Иначе за ночь нас тут точно съедят. Сиджей, улыбнувшись в ответ, кивнул, признавая, что ночные прогулки комаров действительно стали заметнее. — Ладно, убедил, — ответил он, чуть насмешливо. — Идём. Алекс, не дожидаясь больше слов, уверенно поднял Сиджея на руки. Он двигался осторожно, словно держа что-то драгоценное, а Сиджей расслабился, доверяясь этому прикосновению и ощущая тепло от рук Алекса. Печенька тут же вскочила, встряхнувшись, и весело потрусила за ними, как будто понимала, что её место рядом с ними. Алекс аккуратно отодвинул вход в палатку и бережно уложил Сиджея на мягкий спальный мешок, поправив под ним плед, чтобы ему было удобнее. Он ещё раз посмотрел на него, улыбнувшись теплее, чем обычно. — Устраивайся, — мягко сказал Алекс, а Печенька устроилась рядом, свернувшись клубочком у его ног, словно завершая их маленький, тёплый мир внутри палатки. Алекс, уложив Сиджея, устроился на своём спальном мешке рядом и, бросив на него последний тёплый взгляд, тихо пожелал: — Спокойной ночи, Сиджей. Он повернулся спиной, укрываясь, и, казалось, сразу расслабился, погружаясь в дремоту. Но Сиджея сон обходил стороной. В тишине палатки, когда только тихое дыхание Печеньки нарушало ночное безмолвие, мысли о близости Алекса кружили у него в голове, наполняя сердце непонятной тревогой и, в то же время, радостью. Сиджей размышлял о том, как много значит для него Алекс. О том, как он изо дня в день чувствует к нему всё большую привязанность, восхищение и то трепетное чувство, которое на самом деле страшило его — любовь. Алекс был рядом, поддерживал, показывал ему свет даже там, где, казалось, не осталось ничего, кроме теней. Но Сиджей боялся этих чувств, опасаясь, что однажды Алекс, как и все до него, может уйти, оставив его с теми же, знакомыми воспоминаниями и болью. Прошло около получаса. Сиджей, думая, что Алекс уже давно заснул, наконец тихо пробормотал: — Алекс… — прошептал он, чтобы слова не потерялись в пустоте. — Я так сильно тебя люблю. Даже больше, чем могу признаться. Сказав это, он улёгся поудобнее, надеясь, что эти слова останутся лишь его секретом. Он закрыл глаза, чувствуя, как сердце немного успокаивается, и позволил себе погрузиться в сон.  Но только тёмная, спокойная ночь знала, что в этот момент Алекс не спал.