Wyrm and Cub

Глава 3: Превосходные Наблюдения Джон понял, что, как бы ни были скучны его обязанности, пребывание в Королевской Гавани приносило ему больше удовольствия, чем он мог себе представить. Однако это было нелегко. Иногда они сопровождали короля или членов его семьи. Серсею Джону охранять практически не приходилось — она воспринимала его присутствие как оскорбление, даже несмотря на новую одежду, которую купил ему Барристан. Одежда была строгой, выдержанной в черных и серых тонах, в отличие от ярких цветов королевской гвардии. — Возможно, тебе лучше быть моей тенью, — сказал Барристан, протягивая Джону черную куртку, пока они выбирали одежду у портного. Следовать за Джоффри Джону не нравилось. У принца уже был личный защитник в лице Сандора Клигана, но дело было не в этом. Наследник престола казался Джону неприятным человеком: он разговаривал с окружающими так, будто они были ничтожны. — Не дерзи наследному принцу, — предупредил его Барристан перед первым днем охраны. — Что бы он ни сказал, оставайся вежливым. — Твоя мать была шлюхой, ублюдок? — спросил Джоффри, когда Джон и Барристан вели его на урок к мейстеру Пирцелю. Барристан взглянул на оруженосца, а тот лишь пожал плечами. — Не могу сказать, ваше высочество. Мой отец никогда о ней не говорил. — Возможно, она была слишком большим позором, — усмехнулся Джоффри. — Какая-нибудь уродливая крестьянка из лесной хижины. Челюсть Джона дернулась, но он сдержался. Он представил себе свою мать как добрую и благородную женщину, какой всегда мечтал ее видеть. — Возможно, ваша светлость, — ответил он ровным голосом. Разочарованный таким пассивным ответом, Джоффри вскоре потерял интерес к Джону. Это облегчило выполнение его обязанностей. С Томменом дела обстояли куда проще. Он был добрым и веселым мальчиком, а охрана его часто превращалась в игру. Барристан нередко оставлял Джону задачи вроде присмотра за младшим принцем, если поблизости не было Серсеи. Джон качал Томмена на руках, играл с ним, а иногда помогал читать или рассказывал ему истории о Севере. Мирцеллу тоже было несложно охранять. Она часто гуляла в саду или ухаживала за своими цветами. Девушка замечала, что Джон, несмотря на свою угрюмость, вел себя совсем не так, как ей описывали бастардов. Его редкая улыбка казалась удивительно теплой, а его готовность помочь поражала. Он не раз поднимал для нее тяжелые мешки с землей или горшки, копал грядки, чтобы Мирцелла не пачкала руки. Охранять короля было… непросто. Однажды Джон покраснел, простояв вечер рядом с Барристаном и Джейме, пока Роберт, хрюкая и стоня, предавался развлечениям с одной из служанок. Джон знал, что для лордов любовницы — обычное дело, но король, казалось, имел их дюжину. Это заставило Джона задуматься, могла ли у Эддарда быть любовница. Насколько он знал, его мать была родом с юга, так как Эддард привез Джона в Винтерфелл после войны. Она наверняка не осталась на Севере. Джон не мог представить, чтобы Кейтилин издавала такие же звуки, как женщины короля. Возможно, причина заключалась в том, что Эддард не любил её, а она ненавидела его. Но, возможно, Кейтилин была преданной женой. Она явно заботилась о своих детях — иногда строгая с Арьей, иногда излишне балующая их, но это выглядело как привычки любящей матери. Серсея, напротив, баловала Джоффри, но почти не замечала Мирцеллу и Томмена. Джону было трудно представить, чтобы Кейтилин Талли находила радость в постели с Эддардом, но, возможно, это лишь его предвзятость. Параллельно с этими мыслями Джон находил в охране короля неожиданные возможности. Во время молчаливого стояния на петициях он внимательно наблюдал за каждым движением в зале, учился подмечать малейшие изменения в обстановке. Он слушал, что говорили просители, и размышлял, как бы он поступил на месте короля. Иногда задачи казались слишком сложными, а иногда он понимал, что сделал бы иначе. Джону не доводилось охранять заседания Малого совета. Роберт почти никогда туда не ходил, а Барристана не приглашали, хотя он был лордом-командующим Королевской гвардии. Барристан не жаловался — он явно предпочитал держаться подальше от политики. Но это означало, что Джон мало видел и знал членов совета, кроме тех случаев, когда те появлялись при дворе или во время петиций. Джон Аррен часто навещал Джона, следил за его успехами и здоровьем, интересовался его обучением у Барристана. Старый Десница был самым добрым из членов совета, напоминая Джону деда, которого у него никогда не было. Даже несмотря на то, что у Аррена был собственный сын, лишь ненамного моложе самого Джона. Жена Аррена, напротив, вызывала у Джона отторжение. Она редко показывалась, но всякий раз держала своего сына так, будто боялась, что Джон его украдёт. Барристан предупреждал Джона быть осторожным со всеми, кто находился в Королевской Гавани, но особенно с членами Малого совета. Джон понимал, что он прав. Пицель казался просто старым глупцом, но за этой видимой беспомощностью скрывались хитрость и наблюдательность. Его дремлющий вид был обманчивым, как и его молчание. Варис, напротив, выглядел мягким и женственным, утопал в духах, но это была лишь маска, скрывающая его истинное лицо. Петир Бейлиш вызывал у Джона наибольшее отвращение. Его скользкие улыбки, казалось, источали фальшь. Джон никогда не видел, чтобы тот улыбался искренне, если только не отпускал какой-нибудь едкий комментарий. Бейлиш находил радость в хаосе двора, который мог бы нравиться только безумцу. Или человеку, считающему себя умнее всех. Джон обнаружил, что оба брата короля вызывали у него симпатию, но по совершенно разным причинам. Станнис был суровым, как камень, не склонным к любезностям, но при этом честным и справедливым, хотя временами и слишком непреклонным. Ренли же, напротив, обладал тем обаянием, которого не хватало Станнису. Веселый и дружелюбный, он напоминал Роберта, но был добрее и вдумчивее. Однажды днем, проходя по двору, Барристан заметил Ренли с его оруженосцем. — Лорд Ренли, — позвал он. — Сир Барристан, — приветливо улыбнулся младший брат короля. — Хотел бы устроить поединок между нашими оруженосцами, — сказал Барристан, взглянув на Лораса Тирелла. Ренли и Лорас обменялись удивленными взглядами. На мгновение Джон подумал, что они могут отказаться, но Лорас посмотрел на него оценивающе и кивнул, вынуждая Ренли согласиться: — Почему бы и нет. Джон быстро понял, что никогда не чувствовал себя таким жалким, как на тренировочной площадке напротив Лораса. В Винтерфелле он чаще всего брал верх над Роббом и Теоном, но Лорас был совершенно другим соперником. Робб полагался на силу, Теон — на хитрость, а Лорас превосходил их обоих по мастерству и скорости. Хотя Лорас был лишь на год старше, его навыки фехтования поражали. Он владел любым оружием, в то время как Джон привык к мечу. Но, несмотря на это, Джон ценил их спарринги. Лорас относился к ним всерьез с первого же удара, нападая с полной силой. Джону удавалось редко одержать верх, но он усердно изучал каждое поражение, стараясь использовать эти уроки в следующих поединках. Однако Лорас однажды с легкостью заметил: — Мой брат Гарлан еще лучше меня. Джона это не вдохновило. Со временем их дуэли начали привлекать зрителей. Женщины собирались посмотреть, как красивый Рыцарь Цветов без труда одолевает бастарда Севера. Лорас наслаждался вниманием, ведя себя как герой из сказки, в то время как Джон пытался сосредоточиться на обучении. Однажды ночью Джон вышел во двор, чтобы потренироваться в одиночестве. Он наносил удары по соломенному чучелу, когда услышал за спиной голос: — Ты никогда не победишь его таким образом. Обернувшись, Джон увидел Джейме Ланнистера, который шел к нему, звеня доспехами. — Думаю, я могу одолеть хотя бы этого соломенного рыцаря, — буркнул Джон. — Я имел в виду Лораса, — усмехнулся Джейме. — Его с детства обучали лучшие рыцари. Ты не сможешь его победить обычными методами. — И что же мне делать? Смириться с поражением? — Никогда, — рассмеялся Джейме. — Просто не играй по его правилам. Заставь его подстроиться под твои. Джон нахмурился: — Какие у меня правила? Я едва ли что-то знаю. Джейме задумчиво посмотрел на него, затем вытащил затупленный меч из стойки. — Ты сражался с одним из лучших оруженосцев и одним из лучших мечников Семи Королевств. Джейми повернулся и вытащил затопленный меч из бочки у деревянного забора. — Это не значит, что ты плох. Единственный способ стать лучше — продолжать тренироваться. Джон на мгновение уставился на Джейме, его широко раскрытые глаза быстро приняли спокойное выражение. Сделав глубокий вдох, он отступил назад и поднял меч, готовясь к поединку. Мало кому выпадал шанс сразиться с Джейме Ланнистером, и Джон не был настолько глуп, чтобы отказаться от этой возможности. Конечно, он проиграл, но каждое мгновение этого урока казалось ему бесценным. — Держи большой палец на уровне рукояти, — сказал Джейме, наблюдая за его движениями. — Вот, попробуй сделать порез здесь, — добавил он, показывая быстрый маневр. Джон вскоре обнаружил, что его дни стали наполняться бесконечными тренировками. Утром он занимался с Барристаном Селми, днем спарринговал с Лорасом Тиреллом, а по ночам учился у Джейме Ланнистера. Хотя утренние и ночные тренировки проходили в приватной обстановке, его поединки с Лорасом быстро превратились в почти ежедневное развлечение для двора. Не раз Джон замечал, как король Роберт приходил посмотреть на их спарринг, громко смеясь и давая комментарии. Томмен, младший сын короля, часто пробирался в толпу, иногда даже сидя на плечах кого-то из гвардейцев, чтобы лучше видеть. Иногда Мирцелла тоже присоединялась к зрителям, наблюдая за их дуэлями с живым интересом. — Лорас восхитителен, — произнесла одна из служанок, глядя, как рыцарь Цветов ловко парирует удары Джона. — Он столь же красив, сколь и силен, — добавила другая, сдерживая улыбку. Мирцелла наклонила голову, наблюдая за поединком. Она заметила, что хотя Лорас был явно более искусен, Джон всегда находил возможность для контрудара. Когда он побеждал, это почти всегда происходило из-за точного маневра в ответ на ошибку Лораса. Она начала видеть закономерности: Джон не просто сражался, он учился. Его движения становились все более расчетливыми, а стратегия — более хитроумной. Лорас иногда позволял эмоциям брать верх, и Джон использовал это против него. Мирцелла видела, как Лорас раздраженно морщится после поражения, тогда как Джон лишь замыкался в себе, анализируя каждую деталь. В один из таких моментов она не смогла удержаться от улыбки, когда Джон отступил, давая Лорасу возможность нанести удар, затем уклонился и пробил его защиту, чтобы коснуться затупленным мечом его груди. — Да, он потрясающий, — шепнула Мирцелла почти себе под нос. Но не только в поединках Джон учился. Каждую неделю Барристан Селми давал ему кинжал и отправлял бродить по улицам Королевской Гавани. — Иди, — говорил он кратко, не поясняя. Джон закрепил кинжал на поясе и проводил день, бродя по городу, впитывая все, что мог. К счастью, ему так и не пришлось воспользоваться кинжалом. Казалось, большинство людей знали, кто он, и держались на расстоянии, словно он был самим Барристаном Селми, а не его оруженосцем, чьи потери росли с каждым днем. Несмотря на это, Джон не чувствовал себя особенно опасным — скорее, незаметным наблюдателем в мире, полном скрытых интриг и невидимых связей. Барристан наконец перестал отправлять его бродить по городу после того, как Джон стал рекомендовать ему места, где можно было бы поесть в свободное время. Примерно в это же время Джон впервые встретил Беса, Тириона Ланнистера, когда он вместе с Барристаном сопровождал Мирцеллу и Томмена. — Дядя! — радостно закричал Томмен, бросившись к человеку, который был ненамного выше него самого. Тирион рассмеялся, обнял мальчика, а затем отпустил его, чтобы обнять племянницу и поцеловать ее в щеку. — Ты становишься все красивее каждый раз, как я тебя вижу, дорогая племянница. — Спасибо, дядя, — ответила она, делая реверанс. Тирион перевел взгляд на рыцаря, стоявшего позади. — Сир Барристан, — сказал он, кивнув. Затем разноцветные глаза Ланнистера нашли Джона, и его губы растянулись в усмешке. — Ты, должно быть, бастард-оруженосец Селми? — Да, мой Лорд, — спокойно ответил Джон. Тирион, похоже, был удивлен отсутствием реакции на упоминание о незаконнорожденности. Месяцы службы, когда Джоффри называл его исключительно «бастардом», научили Джона не придавать этому слову былой значимости. Вместо комментария Тирион посмотрел на Барристана и ухмыльнулся: — Мальчишка хорош или наш король подбросил вам безнадежный случай ради своего друга? Мирцелла возмущенно нахмурилась от оскорбления. Барристан, однако, покачал головой: — Нет, Джон — прекрасный оруженосец, милорд. Уверен, вы скоро сами в этом убедитесь. Тирион кивнул, переводя взгляд с Мирцеллы на угрюмого юношу, который едва заметно улыбнулся Барристану в знак благодарности за его слова. Улыбка, казалось, немного смягчила недовольство Мирцеллы, и она схватила Томмена за руку: — Я уверена, что так и будет… И действительно, Ланнистер убедился в этом позже, когда заметил толпу, собравшуюся у тренировочного двора. Протиснувшись вперед, он встал рядом с племянниками и их королевской стражей, чтобы наблюдать за поединком угрюмого оруженосца с оруженосцем Ренли. Тирион не обладал таким мастерством фехтования, как Джейме, но он достаточно хорошо разбирался в боевых искусствах, чтобы отличить исключительного бойца от посредственного. И именно это он увидел, наблюдая за Джоном. Лорас был быстрым и сильным, но Джон оказался терпеливым и стратегически грамотным, атакуя лишь тогда, когда видел подходящую возможность. Лорас полагался на силу, а Джон — на расчетливость. Многие его удары выглядели как точное предугадывание движений соперника. Однако это было не просто предчувствие: Джон умело расставлял ловушки, создавая видимость открытости, чтобы Лорас атаковал. Но его удары блокировались, и Джон тут же контратаковал, предугадывая даже реакцию Тирелла на свои действия. Пока оруженосцы сражались, Тирион подошел к Барристану. — Твой оруженосец, он же бастард, верно? — Да, — подтвердил Барристан, скрестив руки на груди и наблюдая за боем. — Как давно он держит меч? — Говорит, с тех пор, как научился ходить, — рассмеялся Барристан, мельком взглянув на темноволосого юношу. — Хотя я сомневаюсь, что у него были серьезные испытания до того, как он оказался здесь. — Неудивительно, — заметил Тирион, продолжая следить за поединком. — Когда он впервые пришел сюда, я бы сказал, что он был не более чем новичком, — добавил Барристан с гордой улыбкой, наблюдая за Джоном. — В своем первом поединке с Лорасом он едва ли сумел нанести хоть один удар. Тирион перевел взгляд на рыцаря как раз в тот момент, когда Джон одержал очередную победу. Лорас выдохнул со смехом: — Хороший спарринг, Сноу. Несмотря на то что Лорас быстро вспыхивал во время боя, он все же оставался достаточно великодушным в поражении, чтобы посмеяться и подготовиться к следующему раунду. — Я полагаю, этот мальчишка уже лучше большинства солдат и лордов, — усмехнулся Тирион. — Дайте ему три года, — ответил Барристан, с ухмылкой наблюдая за тем, как Джон парирует удары и отвечает собственной серией. — И он сможет одолеть Джейме… и меня. Тирион тоже улыбнулся, следя за происходящим. Лорас нанес три быстрых удара, которые Джон принял на блок. Юноша усмехнулся, обошел ринг, делая глубокий вдох. Видно было, как он прокручивает в голове прошедший раунд. Затем Джон вернулся в атаку, сменяя тактику — делая финты и смещаясь влево, ловко отразил внезапный выпад Лораса и приставил затупленный меч к его шее. Тирион, улыбаясь, взглянул на лорда-командующего: — Ты уверен, что ему понадобится столько времени?