Встретимся в воскресенье

Аманда ничего больше не видела и не слышала, все остальное, казалось, померкло, отошло на второй план, и на несколько секунд она практически ощутила, что они с Сареком здесь одни. Она не могла заставить себя прямо взглянуть на него, боясь того, что увидит в его глазах. Нервно шагнула вперед, но тут ее рывком вернули в настоящее чьи-то руки, обхватившие поперек тела. Аманда посмотрела вниз и увидела Мари, дочь Джейсона и Фату. — Ты удивилась? — спросила девочка. — О да, еще как! — запинаясь, выдавила она, чувствуя, как к щекам приливает кровь, и, прикусив губу, оглядела лица друзей. Ее дом был просто забит — половина преподавательского состава и администрации школы, множество соседей, включая, к ее удивлению, Генри Дэйстрома, и, к ее раздражению, Джеффа и Кристину. Она несколько раз глубоко вдохнула, с ужасом обнаружив, что ей трудно дышать. Она была бы рада видеть почти всех присутствующих и испытала бы огромное удовольствие от того, что друзья так заботятся о ней, если бы не чувствовала себя выставленной напоказ перед Сареком. Ее сердце упало. Ей придется разговаривать с ним на глазах у трех десятков человек. Зачем он вообще здесь? Кто его пригласил? Разве не нелогично устраивать прощальные вечеринки-сюрпризы? — Не могу поверить, что ты не догадалась сама, — смеясь, сказала Кларисса из–за ее спины. — Разве я когда-нибудь отказывалась от ужина с сестренкой? — Э-э, нет… Наверное, нет, — пробормотала Аманда, не особо задумываясь над вопросом. — Вчера вечером ты сказала, что перед отъездом хочешь провести время со всеми, поэтому мы решили избавить тебя от хлопот и собрать всех в одном месте, — сказала Дженни, выглядывая из-за стойки, частично отделявшей кухню от коридора. — Да, это… это просто чудесно. Я даже не знаю, что сказать. Слух заполнился шумом голосов, и Аманда протиснулась в толпу. Друзья переставили мебель в гостиной и накрыли длинный стол от кухни до коридора, разместив на нем огромное количество закусок и напитков. Она смотрела на людей, накладывающих себе гуакамоле и соус из шпината и артишоков, и изо всех сил старалась поприветствовать лично каждого гостя, оказывающегося рядом. Где Сарек? Все еще стоит в углу гостиной? Наблюдает за ней? — Надеюсь, ты не слишком шокирована, — сказала Милли из-за спины. Аманда обернулась и пробормотала: «Нет, все просто чудесно. Спасибо». — И не беспокойся насчет уборки и прочей ерунды. Мы с Дженни этим займемся. Просто постарайся хорошо провести время. Она огляделась по сторонам, насколько позволяла не слишком хорошая точка обзора с кухни, понизила голос и спросила: «Кто пригласил Сарека?» — Я. Связалась по твоему примеру с посольством Вулкана. Его было не так уж трудно найти. До Аманды дошло, что его не только пригласили — он принял это приглашение. Он согласился прийти, согласился стоять в тесном, переполненном преимущественно незнакомыми людьми помещении, жертвуя своим комфортом и личным пространством. Он захотел прийти. Зачем? Попрощаться? Извиниться? Группка людей неподалеку расступилась, и она наконец увидела его. Он стоял в дальнем углу гостиной, разговаривая с Питом. Едва она глянула на него, Сарек повернул голову в ее сторону, словно знал, что за ним наблюдают. Она резко отвернулась к столу с закусками. — Что-то не так? — спросила Милли. — Я просто… просто не ожидала увидеть его здесь. Что он сказал… ну, когда ты его пригласила? — Я отправила ему сообщение, в котором написала, что, когда и где, и он сразу же ответил, что будет. Не думаю, что он по-настоящему понял смысл вечеринки-сюрприза, но… — Аманда, мне нравится твоя новая прическа, — раздался голос позади них. Над плечами Аманды и Милли возникло лицо Фату. — А? Ах, да, ее вчера сделала моя сестра, — она легко коснулась ниспадающих на ключицы длинных прядей, чувствуя на себе взгляд Сарека. Аманде всучили тарелку с крекерами и сыром, и следующие двадцать минут она переходила от одной группы к другой, вежливо беседуя, но не в силах сосредоточиться на чем-либо. Она хотела бы расслабиться и получать удовольствие — наверное, многих из присутствующих она видит в последний раз перед отъездом на Андорию, — но это было невозможно в присутствии Сарека, высящегося в углу гостиной, словно гигантский вулканский слон Она как раз в сотый раз рассказывала о переезде на новую планету нескольким учителям пятых классов Пьемонта, когда почувствовала, как поднимаются волоски на затылке. Не нужно было оборачиваться, чтобы понять: он стоит прямо за ней. Подруги отправились за напитками и их группка распалась. Аманда обернулась и оказалась лицом к лицу с тем, которого отчаянно хотела увидеть и столь же отчаянно хотела избежать. Прошло несколько секунд, а они так и стояли, не глядя друг на друга. — Привет, — наконец сказала Аманда, тщательно контролируя тон и отказываясь смотреть ему в глаза. — Здравствуй. — Я правда не ожидала увидеть тебя здесь. — Меня пригласила мисс Роджерс. — Да, я знаю. Просто удивилась, что ты принял приглашение. Да и вообще, я думала, что ты уже летишь обратно на Вулкан. — Я еще не принял предложение Вулканской академии наук. Это признание застало ее врасплох, и она машинально глянула ему в лицо, чтобы понять, серьезен ли он. Конечно, он был серьезен. Он же Сарек. Он вулканец. — А почему нет? Я думала, этот исследовательский проект для тебя важен. — Да, важен, просто я… — Аманда! Стиснув зубы, она посмотрела налево на приближающуюся в сопровождении Джеффа Кристину. — Привет, Кристина, как дела? — Отлично. Не могу поверить, что ты уезжаешь! Да еще и на Андорию. Не могу даже представить, что я бы жила среди инопланетян. Аманда даже не потрудилась скрыть свою неприязнь. Лишь указала на Сарека и сказала: «Эм, Кристина, Джефф, это Сарек. Сарек, это мои соседи». — Я знаком с ними, — ответил Сарек. Аманда могла поклясться, что ее лицо покраснело от смущения, но ни Джефф, ни Кристина, похоже, не заметили, что Сарек уже познакомился с ними ближе, чем ему, вероятно, хотелось бы. — Аманда, иди сфотографируйся с нами! — позвала Милли с другого конца комнаты. — Мы хотим собрать всех из Пьемонта. Аманда с кивком помахала ей рукой и, резко попрощавшись с соседями, проговорила сквозь зубы Сареку: «Что ж, спасибо, что пришел». Одна фотография «по-быстренькому» вскоре привела к тому, что все стали просить сняться с ними на память об этом вечере, и у Аманды больше не было возможности снова поговорить с Сареком. У нее чуть не случился сердечный приступ, когда она заметила флиртующую с ним Клариссу. Даже на расстоянии Аманда видела, что сестра с особенной силой разыгрывает перед ним свою излюбленную роль застенчивой обаяшки. Она попыталась оторваться от компании и помешать Клариссе приставать к Сареку, но не могла набраться наглости сказать гостям, чтобы они оставили ее в покое, пробиться сквозь толпу друзей и уволочь свою чрезмерно общительную сестру от неловкого в общении вулканца. Вскоре первые гости начали расходиться, Аманда обнималась с ними на прощание, выслушивая добрые пожелания. Неуверенность просто парализовала ее: Сарек тоже скоро уйдет. Стоит отпустить его или попытаться с ним поговорить? Толпа поредела, но Сарек пока еще оставался. Нужно поговорить с ним. Проводив до двери Дэйстромов, она заметила, что он стоит один на входе в гостиную, в своей обычной отстраненной вулканской позе, аккуратно сложив за спиной руки. Сейчас было самое подходящее время. Сделав глубокий вдох, она двинулась по коридору, но ее опередил Пит. Сарек покинул место, где стоял, и присоединился к Питу и Джейсону у задней двери, вскоре вся троица вышла во внутренний дворик. Аманда взяла со столика у входа два пустых винных бокала и вернулась на кухню, чувствуя, как колотится от неудачи сердце. В кухне она обнаружила Милли и Клариссу, сидящих на столе, смеясь и потягивая вино. — Я же говорила, что ты не должна прибираться! — шутливо упрекнула Милли, спрыгивая со стола и выхватывая из рук Аманды бокалы. — Да, я знаю. — Ты в порядке? — спросила Кларисса, тоже соскользнув со столешницы и медленно идя к ней. — Что случилось? — Ничего, — Аманда пожала плечами. — Ты весь вечер была сама не своя. — О чем вы с Сареком говорили? К ее раздражению, Кларисса и Милли с улыбкой обменялись понимающими взглядами. — Я просто спрашивала о его жизни. Откуда он, чем занимается. Наверное, ты рассказывала ему обо мне. Он, похоже, вспомнил, что я терпеть не могу черную фасоль. — Что? — смурно глянула на нее Аманда. — Наверное, ты водила его за продуктами и сказала, что я ненавижу черную фасоль. Она смутно припомнила что-то такое. — Зачем вы его пригласили? — Потому что мы пригласили всех твоих друзей, и хотя некоторые не смогли прийти, он, как видим, смог, — пожала плечами Кларисса. — Ты словно не хочешь, чтобы он был здесь, — добавила Милли, скрестив на груди руки. Аманда огляделась вокруг и, отметив, что Сарек все еще находится снаружи с небольшой группой людей, подошла ближе и проговорила: «Я все испортила. Напрочь». Прежнее выражение на лицах Клариссы и Милли сменилось беспокойством. Аманда с глубоким вдохом уткнулась глазами в плитки пола под ногами, думая о том, что Милли сейчас стоит на том самом месте, где она поцеловала его две недели назад. — Как так? — спросила сестра. — Я пригласила его на ужин пару недель назад и поцеловала. Это вышло случайно. Мы столкнулись головами, и я, наверное, неправильно поняла его реакцию, и мы поцеловались. Я рассказала, что чувствую к нему, а он… он повел себя странно. — Почему ты мне не сказала? — прошипела Милли, обнимая Аманду. — Я не знала, что сказать. Он улетает, я улетаю. Я думала, что больше никогда его не увижу. Я хотела оставить все в прошлом и попытаться забыть о нем, — Аманда высвободилась из крепких объятий Милли и уставилась в потолок. — Может, все не так плохо, как ты думаешь. В смысле, он же пришел. — И он к тебе явно неравнодушен, — добавила Кларисса. — Он весь вечер не сводил с тебя глаз. И ни один мужчина не запомнит такие мелочи про сестру женщины, в которой не заинтересован. — У вулканцев потрясающе хорошая память, — возразила Аманда. — И это была вечеринка в мою честь, а из гостей он мало кого знает. На кого еще ему было смотреть? — Тебе нужно поговорить с ним, — твердо проговорила сестра. — Если ты этого не сделаешь, будешь жалеть об этом до конца жизни. — Ты слишком драматична. Кларисса закатила глаза. — Ты совершишь ошибку, если не поговоришь с ним. Не оставляй нерешенных проблем. — Я правда хочу поговорить с ним. Ну, или думала, что хочу. Здесь было столько народу, и мы не могли перекинуться и словом наедине. — Он все еще здесь, почему бы тебе не… — Эй, детка! — перебил их Пит, засунув голову в заднюю дверь. — Пиво еще осталось? — Да, но мы с Амандой разговариваем, — простонала Милли, закатывая глаза. — Если хочешь пива, возьми сам. Кларисса повернулась к Аманде. — Серьезно, иди и поговори с ним. — И что мне ему сказать? Кларисса бросила взгляд через плечо Аманды, и на ее лице расплылась широкая улыбка. — Сарек, как дела? Хорошо проводишь время? Аманда замерла вполоборота, увидев его на пороге кухни. — Спасибо за приглашение, мисс Роджерс. Аманда, благодарю за гостеприимство. Для меня было честью познакомиться с вами, мисс Грейсон, но я должен вернуться в консульство. — Еще рано, — проворковала Кларисса. — Но я все понимаю. В конце концов, завтра понедельник. — Спасибо, что пришел, — сказала Аманда, выдавив из себя болезненную улыбку. — Почему бы тебе не проводить его? — спросила Кларисса. — Мы с Милли, наверное, уже примемся за уборку. Аманда не могла решить, как посмотреть на сестру: с благодарностью или с осуждением. Она ожидала от Сарека заявления, что нелогично провожать его три метра по коридору до входной двери, но он промолчал, поэтому она сделала несколько шагов вперед и, скрестив руки на груди, пробормотала: «Хм, без проблем». Сарек отступил, давая ей пройти, и последовал за ней к входной двери. Ее сердце бешено колотилось, ладони вспотели. Они подошли к двери и время замерло. Ей позарез нужно было что-то сказать, но что? Кларисса была права — она не хотела оставлять все вот так, но однажды она уже выставила себя полной дурой. Они стояли у двери, замерев в нерешительности. Ее губы задрожали, она уже собралась выпалить какую-нибудь банальность, что рада была увидеть его в последний раз и что она желает ему удачи на новой работе, но он просто спросил: «Выйдешь со мной на улицу?» У нее перехватило дыхание. — Э-э, конечно. Она открыла дверь медленным и сосредоточенным движением, и они остановились на крыльце в метре друг от друга, лицом к улице, Сарек справа, Аманда слева. Воздух был теплым и тяжелым, легкий ветерок ласкал ее лицо. Наверное, вечером будет дождь. — Надеюсь, моя сестра тебя не засмущала. — Смущение нелогично. Она ненадолго закрыла глаза и усмехнулась. — Я знаю. В смысле, я надеюсь, что она не слишком напирала. Я заметила, что она буквально загнала тебя в угол. — Она очень хорошо о тебе отзывалась. У вас с ней много общего. — Если я знаю свою сестру, то сейчас она, наверное, прижимает стакан к окну кухни, чтобы подслушать наш разговор, — ответила Аманда, оглянувшись через плечо и увидев всколыхнувшиеся занавески кухонного окна. — Грубый, но эффективный способ фокусировки звуковых волн. Аманда подавилась горьким смешком. — Послушай, я правда рада, что ты пришел, но не вижу, чтобы это что-то изменило. Ты все равно возвращаешься на Вулкан, я все равно… — Могу я поговорить с тобой в более приватной обстановке? — перебил он. Она почувствовала, как забилась жилка на шее, тяжело сглотнула и пробормотала: «Наверное. Не хочешь прогуляться? Парк всего в нескольких кварталах отсюда, и вряд ли в это время там много людей». Он моргнул, явно обдумывая ее предложение. — Если ты так предпочитаешь. Аманда подумала, что нужно взять зонт на случай дождя, но возвращаться в дом не хотелось. Она решительно двинулась вперед, перепрыгнула через ступеньку на крыльце и приземлилась на бетонную дорожку. Когда они дошли до угла ее улицы, он произнес: «Ты изменила внешность». — Ты имеешь в виду волосы? Да, Кларисса — парикмахер, и на днях я позволила ей сделать мне новую прическу. Он больше ничего не сказал, а она знала, что лучше не пытаться узнать его мнение. — Так ты хотел поговорить со мной наедине… О чем именно? — Я еще не принял предложение главного советника В’Нар возглавить совместную исследовательскую группу в Вулканской академии наук. — Да, ты говорил, — сказала Аманда и, закусив губу принялась разглядывать подол своей юбки. — Если этот проект так важен, почему ты не едешь? — Потому что представилась еще одна возможность, — она скрестила руки на груди и осмелилась взглянуть на него. Он сглотнул и продолжил: — Посол Селден желает, чтобы я сменил его в роли посла Вулкана на Земле, когда он покинет свой пост через четыре месяца. Она не могла скрыть своего потрясения. — Посла на Земле? Это, кажется, довольно большое повышение. — Так и есть. Своей рекомендацией он оказал мне честь. Я должен сообщить дипломатической службе Вулкана о своем решении до завтрашнего вечера. — Погоди, если ты возьмешься за эту работу, то это значит, что ты останешься на Земле? — Роль посла Вулкана на Земле состоит в том, чтобы представлять Вулкан жителям Земли. Аманда прикусила кончик языка, не зная, что сказать. Мысль о том, что он, возможно, все же не уедет, взволновала ее, но что это изменит, если она сама летит на Андорию через полтора месяца? Она вспомнила о Нарин. Она вовсе не обязана уезжать, но она только что покинула вечеринку, устроенную друзьями в честь ее предстоящего отъезда. Более того, Сарек даже еще не принял решения. В ее голове крутились разные варианты, пока она боролась с охватившими ее чувствами, со страхом разочаровать людей и с глупостью одной лишь мысли о том, чтобы упустить возможность, выпадающей раз в жизни, ради мужчины, которого она знала всего несколько месяцев, мужчины, который две недели назад отверг ее. Надежда сменялась чувством вины, чувство вины — гневом, а гнев снова сменился надеждой. Они прошли половину парка, прежде чем Аманда по-настоящему огляделась по сторонам и поняла, что Сарек просто следует за ее бесцельными блужданиями. В сгущающихся сумерках небо стало темно-фиолетовым, вокруг ярко светящихся над головой уличных фонарей роились сотни насекомых. В полусотне метров впереди она увидела два парковых пруда и направилась в ту сторону. Они остановились у чугунной скамейки, и Аманда проводила взглядом проходящую мимо пару с собакой. Она кивнула и улыбнулась им, а затем повернулась к Сареку. — Не хочешь присесть? Он сел, не сказав ни слова, и Аманда опустилась на противоположный край скамейки, оставив между ними около полуметра. Они сидели молча несколько минут, и она не слышала ничего, кроме шума проезжающих вдалеке машин и пульсации крови в ушах. — Так что же ты будешь делать? — наконец спросила она. — Я не знаю. — Похоже, тебе нужно решать как можно скорее. — Да. Снова воцарилась тишина. Аманда обводила носками туфель округлые камни под ногами, ожидая, пока он что-нибудь скажет. В конце концов, это же он хотел поговорить с ней наедине? Ей казалось, что это молчание сведет ее с ума, но она не хотела повторения того неловкого инцидента двухнедельной давности. Она наклонилась и, подняв один камень, провела по нему большим пальцем. Плоский и почти идеально круглый, он идеально подходил для выкладывания каменной мозаики или для пускания блинчиков по воде. Она украдкой взглянула на Сарека и увидела, что он смотрит вперед, на спокойную воду пруда. Все вокруг и в них будто замерло, и эта застывшая неподвижность нервировала ее. Она поняла, что больше не может этого выносить. Она встала, сделала несколько быстрых шагов вперед и размашистым движением, которому в детстве научил ее отец, запустила круглый камешек по глади пруда, наблюдая, как он подпрыгивает раз, два, три, прежде чем исчезнуть под поверхностью воды. Она смотрела, как от точек касания расходится рябь, сначала аккуратная и упорядоченная, а затем хаотичная, когда волны разбегаются шире и сталкиваются друг с другом. Опустившись на колени, она перебирала камни в пальцах, выискивая самые подходящие, и, собрав несколько, вновь и вновь запускала их по глади пруда. Когда она уже подумала, что Сарек решит, будто она спятила, он подошел сзади и встал за ее левым плечом. — Полагаю, для данной конкретной цели — это идеальный кандидат, — он раскрыл ладонь, показывая большой плоский камень. — Он немного великоват, тебе не кажется? — Условия отскока твердого объекта от поверхности жидкости зависят от скорости, наклона, угла приложения сил, плотности жидкости, а также массы и диаметра объекта. — Но если предположить, что все эти камни в основном схожи по составу, разве масса и диаметр не связаны? Чем больше диаметр, тем больше вес. Он приподнял бровь, затем повернулся и безо всяких усилий запустил камень через весь пруд. Аманда насчитала по меньшей мере 15 отскоков, а затем сбилась со счета. При виде его успеха она не могла удержаться от восторженного смеха. — Ты права, но при достаточной скорости помеха из-за увеличения массы ради увеличения площади поверхности может быть сведена к минимуму. Учительница внутри нее восхищалась его способностью превращать обыденные вещи в научные эксперименты, но другая сторона ее натуры горько скривилась. Сарек был ученым до мозга костей. Обсуждали ли они приготовление хлеба, плавание, попкорн или пускание по воде камней, его разум самым естественным образом погружался в изучение научных принципов, лежащих в основе каждого явления. На данном этапе жизни он не мог всерьез помышлять о столь радикальной смене своего профессионального пути. Она вздохнула и протянула ему на ладони последний подобранный камень. Он несколько раз перевернул его, изучая взглядом несколько ямочек с одной стороны, а затем совершил еще один впечатляющий бросок; камень подпрыгнул по меньшей мере 10 раз, прежде чем канул в глубину пруда. — Должно быть, у тебя в этом большой опыт, — сказала она, не отрывая взгляда от воды. — Никакого. — Что? Ты никогда раньше этого не делал? — Нет. — Наверное, бросать камни в воду не очень логично. — Это дает базовое представление о ряде аспектов элементарной физики, — ответил он, склонив голову в ее сторону. — Вряд ли у меня когда-нибудь получалось запустить камень больше шести раз. У тебя хоть в чем-то нет прирожденного превосходства? Краем глаза она заметила, что он открыл рот, но заговорил не сразу. Она повернула голову, чтобы посмотреть на него, и увидела, что он тоже поворачивается к ней. — Я не очень хорошо умею выражать свою привязанность к тебе. Она затаила дыхание и ждала, что он продолжит, но он отвернулся. Она прикусила губу, а затем подтолкнула: «Так значит, ты испытываешь ко мне теплые чувства?» — Так и есть. — У меня к тебе тоже чувства, но, думаю, ты это уже знаешь. — Да. Аманда поджала губы: «Тогда ладно». Снова воцарилась тишина. Они уже почти достигли мастерства в хранении молчания. — И что теперь? — вздохнула наконец Аманда. Издалека донесся грохот, возвещающий о приближении грозы. Она не вздрогнула. — Возможно, нам следует озаботиться поисками убежища. Аманда сделала глубокий вдох, пытаясь подавить раздражение из-за его уклонения от темы. — Я не хочу возвращаться домой. Там еще остались люди, да и моя сестра сейчас живет у меня. Она глубоко задумалась, пытаясь подыскать альтернативное место, которое могло бы обеспечить хоть какую-то приватность, и решила, что кофейня на другой стороне улицы, скорее всего, скоро закроется, если уже не закрылась. — Ты не против присоединиться ко мне у меня дома? Она опешила. — Ты приглашаешь меня к себе? Ты же живешь в том большом посольском комплексе в Саусалито? — Это так. — И мне можно там быть? — Правилами не запрещается принимать гостей. Она постаралась выровнять дыхание. Она не была уверена, но чувствовала, что в их отношениях что-то изменилось. Она изо всех сил старалась помнить, что он по-прежнему Сарек, и то, что мужчина-человек, приглашая женщину-человека к себе домой, подразумевает, что заинтересован в чем-то большем, не означает, что он, вулканец, тоже имеет в виду что-то подобное. Или все же имеет? Она покраснела, подумав, что не прочь это выяснить, а затем мысленно отругала себя за то, что всерьез рассматривает эту идею. Если он действительно искал чего-то более романтичного, что хорошего выйдет из согласия отправиться к нему домой? Если же он действительно просто хотел поговорить и ничего больше, то, вероятно, с ее стороны будет ужасно давать себе ложные надежды. И все же ее губы шевельнулись почти независимо от разума: «Думаю, да, если ты не против». Они двинулись по дорожке как раз в тот момент, когда начали падать первые капли. Сарек достал ПАДД из внутреннего кармана длинного жилета. Едва они вышли из парка под усиливающимся дождем, к обочине, словно по сигналу, подъехало такси. Он открыл дверь, ожидая, пока она сядет, но она замерла, глядя ему в глаза, словно пытаясь разгадать его намерения. Небо расколола молния, и она вспомнила, как когда-то увидела его на автобусной остановке, прячущимся от ливня под молодым дубом. — Возможно, тебе стоит поторопиться, — предложил он, моргая, чтобы смахнуть дождевую воду с глаз. Одолевавшие ее сомнения рассеялись. Она скользнула в машину и подвинулась, давая ему место рядом, и несколько секунд спустя они уже сидели вместе на заднем сиденье такси на пути в Саусалито, навстречу неизведанному. *** Он выбрал частное такси, а не консульский автомобиль, по двум причинам. Ожидание автомобиля из Саусалито заняло бы слишком много времени, особенно в такую ненастную погоду, к тому же, он не особо хотел, чтобы Тавик знал о визите Аманды в его квартиру. Правил, запрещающих ему приглашать гостей в свои личные покои, действительно не существовало, но было бы крайне неприлично позволить не связанной узами женщине-человеку посещать его в такой поздний час. Он начал думать, что приглашать ее к себе домой было неразумно. Конечно, он не собирался вести себя неподобающим образом, но какой в этом действии в принципе был смысл? Он хотел побеседовать с ней наедине и не смог придумать лучшего места. Но что именно он собирался сказать? Он не был уверен. Как нелогично. Он даже не был полностью уверен, почему согласился принять приглашение мисс Роджерс на вечеринку-сюрприз в честь Аманды. Когда он впервые услышал о данном мероприятии, идея показалась ему странной, а после того, как он увидел устроенное гостями представление, она стала еще страннее. И Пит, и мисс Роджерс пытались объяснить, почему ждать в темноте возвращения Аманды домой «веселее» и «прикольнее», но в итоге сдались и просто велели ему согласиться, и из уважения к человеческим обычаям он так и сделал. Выражение ужаса на ее лице при виде толпы, собравшейся в общих помещениях ее дома, определенно не напоминало веселье, по крайней мере, в его понимании этого нелогичного слова. По правде говоря, он считал, что важную роль в его решении пойти на вечеринку сыграл совет Солкара: «Только ты можешь выбрать свой путь, но не забывай, что во многом он зависит от того, с кем ты будешь общаться на этом пути». Он жаждал ее общества. Жаждал даже сейчас, когда сидел так близко к ней. Она чуть кашлянула, и он повернул голову, глядя, как она смотрит в окно на залив. За выбор в пользу частного такси до консульства пришлось заплатить отсутствием приватной перегородки. Их ничего не отделяло от водителя, незнакомой им человеческой женщины, и поэтому они не проронили ни слова с того момента, как сели в машину. Каждый раз, когда они проезжали под фонарем искусственного освещения моста, ее сторона машины окрашивалась в теплый желто-оранжевый цвет. С этого ракурса большую часть ее лица скрывала завеса влажных волос. Ему не нравилось, что они отчасти прячут черты ее лица, но в то же время их длина почему-то была приятна глазу. Периодически проносящиеся мимо уличные фонари позволяли лучше рассмотреть ее фигуру. Мокрая блузка прилипла к телу, ставшая прозрачной от воды светлая ткань давала возможность разглядеть очертания ее нижнего белья. Он отвернулся, отгоняя эти мысли, прежде чем они успели полностью сформироваться. Десять минут спустя такси подъехало к воротам посольского комплекса. Дождь лил стеной, но посторонние машины в стены консульства не допускались. Он расплатился с водителем и взглянул на Аманду. — Остаток пути нам придется пройти пешком. — Я не против, — сказала она, уголки ее губ чуть приподнялись. — Мы оба уже и так промокли. Они вышли из машины, он поспешно подошел к панели доступа у ворот и ввел свой код. Ворота поползли в сторону, и он повел Аманду по главной дороге к ряду домиков для персонала по левой стороне комплекса. К сожалению, его жилье находилось рядом с основным зданием, и даже при быстрой ходьбе путь до его дома занял почти пять минут. К тому времени, как они подошли к крыльцу, дождь стал еще сильнее. Когда они вошли в дом, автоматически включился свет, и Аманда увидела, что ее одежда промокла насквозь, а длинные волосы прилипли к щекам. Она обхватила себя скрещенными руками и смахнула пряди с лица. Заметив, что он смотрит на нее, она хмыкнула и нервно опустила взгляд. — У тебя не найдется полотенца? — Да. Пойдем. Не успел он сделать и трех шагов к шкафу с бельем, чтобы взять полотенце, как подошвы мокрых ботинок поскользнулись на гладком полу, и он начал крениться назад, но Аманде удалось удержать его до того, как он полностью потерял равновесие. От прикосновения ее рук к спине по позвоночнику пробежала дрожь. Он развернулся на месте и, убедившись, что обрел устойчивость, сказал: «Спасибо». Слово прозвучало мягче, чем он намеревался. Они стояли довольно близко, так близко, что он видел дрожь, сотрясающую ее тело, и то, что ее взгляд прикован к его губам. Ему хотелось поцеловать ее, прикоснуться к ней, сделать все то, что он хотел сделать в тот вечер на ее кухне два воскресенья назад. Его желание сохранить логику боролось с порывом прикоснуться к ней. — Сарек? — прошептала она. — Да? Они начали сближаться, и он вдруг с удивлением обнаружил, что тянется к ее левой кисти. Перед ощущением ее пальцев в своих было просто невозможно устоять, и дальше он мог осознавать лишь, что их тела впечатались друг в друга с неожиданной, порывистой силой. Он голодно провел по ее пальцам своими, а она прижалась к его рту губами. Они трогали друг друга; и все, чего жаждал Сарек, — быть ближе к ней. Он придвинулся еще ближе, насколько только возможно физически, пока не понял, что вжал ее в стену. Под весом его тела, пригвоздившего ее к стене, она издала писк, вернув его к реальности. Что он творит? Она такая маленькая: он легко может причинить ей боль, если будет так сильно на нее давить. Он отстранился, пытаясь подобрать слова, чтобы извиниться и объяснить, что он пригласил ее в свой дом не для того, чтобы домогаться, но она последовала за ним, двигаясь в унисон. Ее глаза были дикими, пронизывающими. Потом она взяла его за руку, изучая ее взглядом. Она явно не представляла, насколько возбуждающе ощущаются ее тонкие пальцы. — Я не хочу лететь на Андорию, — тихо, но твердо проговорила она. Он несколько раз моргнул. Два дня назад он был уверен, что преложенная ему должность в Вулканской академии наук — это именно то, чего он хочет по-настоящему, но теперь, стоя в прихожей своего дома, он на самом деле хотел только одну промокшую до нитки земную женщину, которая сейчас, дрожа всем телом, держала его за руку. Она подалась вперед, и, предвосхищая ее следующее движение, он наклонил голову и поцеловал ее нежнее, чем раньше. Их языки играли друг с другом; сладость ее рта опьяняла. Когда ее пальцы коснулись его щек, он вздрогнул, но постарался расслабиться. Отстранившись, она уткнулась лбом в его ключицу: «Я что-то сделала не так? Тебе не нравится, когда я дотрагиваюсь до твоего лица?» — Это… это необычайно интимный жест среди моего народа. — О. Прошу прощения. — Я не возражаю. Я просто был удивлен. — Я не буду трогать тебя там, если ты не хочешь. Он отстранился и взял ее за руки. Они были мягкими и прохладными на ощупь. — Ты позволишь мне слиться с тобой? На ее лицо сменилась череда странных выражений. — Слиться? Ты имеешь в виду… это типа такой эвфемизм для… ну, знаешь… — Я хочу инициировать слияние разумов. Беспокойство на ее лице сменилось озадаченностью: «Слияние разумов? Я не понимаю». — Я хочу объединить наши разумы. Вулканцы — телепаты. Ее рот приоткрылся, брови нахмурились. — Ты хочешь… что? Прочитать мои мысли? — Не совсем, — объяснил он. — С помощью ментального слияния возможно считать чужие мысли, но можно просто передавать ощущения и эмоции. — Я… я не знаю? Это звучит очень… очень… — Я не намерен принуждать тебя. И пойму, если ты пожелаешь отказаться. — Я просто не очень уверена, — ответила она. — У меня так много всего, много мыслей и чувств по отношению к тебе. Не уверена, что хочу, чтобы ты узнал все это. Я не отказываюсь… Я просто… не знаю. — Тогда я отнесусь к твоим желаниям с уважением. — Я не хочу, чтобы прозвучало так, будто я не… будто я не хочу быть с тобой. Она хотела «быть» с ним? Каким образом? — Уточни. — Я не хочу все испортить. Ты мне очень нравишься, просто я не уверена, что хочу, чтобы ты копался в моей голове. — Я уважаю это. И он действительно уважал ее решение. Охватившее его разочарование было трудно подавить — он жаждал познать ее всеми возможными способами, оценить ее чувства к себе, прежде чем двинуться с ней дальше, — но он мог признать и понять ту тревогу, которую может испытывать представитель нетелепатической расы при просьбе разрешить кому-то доступ к своему разуму. Она шмыгнула носом и кивнула. Ее лицо было бледным и мокрым, закусив губу, она туго обхватила себя руками. — Ты просила полотенце, — сказал он. — Ага. — Бельевой шкаф вот здесь, если ты проследуешь за мной. Он показал ей шкаф рядом со своей спальней и уборной и предложил одно из пушистых серых полотенец. Она утерла лицо и принялась выжимать воду из волос. — У тебя очень красивый дом, — заметила она, вытирая полотенцем шею и разглядывая таблички, висящие на стене. Сарек тоже посмотрел на таблички. Как и почти вся обстановка в доме, они принадлежали консульству. Он взял с собой с Вулкана очень мало личных вещей. — Это больно? Он взглянул на нее. — Поясни. — Ну это… это слияние разумов? — Физически ты ничего не почувствуешь, кроме легкого давления моей руки на лице. — А это безопасно? И работает ли это с людьми? — Да. Я никогда лично не сливался разумом с человеком, но нет никаких доказательств того, что это вредно для вашего вида. — А ты… Что в этом для тебя? — Ощущение, что я становлюсь ближе к тебе и разделяю некоторые аспекты твоего сознания. Ее лицо смягчилось, и она провела рукой по губам и подбородку. — Ладно. — Ты уверена? — Не особо, но готова попробовать. Я хочу, чтобы ты был так близко ко мне, как тебе хочется. Я тоже хочу быть ближе к тебе. — Если ты не уверена, я не буду этого делать. — Вряд ли я могу быть уверенной, не зная, во что именно ввязываюсь. Но я тебе доверяю. — Я не собираюсь принуждать тебя, я… — Как это работает? — перебила она. — Ты сказал о своей руке на моем лице? — Да, я коснусь нескольких точек на твоей щеке, челюсти и лбу и соединю наши разумы воедино. — Это… навсегда? Он подумал о существующей у них зыбкой эмпатической связи, но решил не говорить, что, скорее всего, между ними уже есть слабая полупостоянная связь. — Существует тип слияния разумов, создающий постоянную связь между двумя индивидами, но та, которую я намереваюсь осуществить, длится лишь пока сохраняется физический контакт. — Почему ты уверен, что она не останется навсегда? — спросила она, ее глаза широко распахнулись. Учитывая ее неосведомленность в подобных практиках, вопрос был вполне резонным. — Я довольно хорошо владею большинством техник слияния разумов, но если ты испытываешь сомнения, я бы предпочел воздержаться от этого. Она, нахмурившись, опустила взгляд в пол. Он опять заметил проступающие под белой блузкой очертания ее нижнего белья и вновь отвел глаза. Возможно, он поторопился, предлагая какой-либо ментальный контакт. Он желал ее, и хотя он не представлял, что почувствует человек во время слияния разумов, существовала большая вероятность, что она сможет раскрыть все непристойные мысли, которые он подавлял в отношении нее в последние месяцы. — Сделай это, — выдавила она. — Я начинаю думать, что мое предложение было неразумным. — Пожалуйста? Я тебе доверяю, — она взглянула ему в глаза своими темными и, как и всегда, спокойными и решительными глазами. Он еще колебался, но в итоге решил, что тоже ей доверяет. Две недели назад она осмелилась сказать ему о своих чувствах; возможно, он тоже мог бы показать ей свое к ней отношение. Закрыв глаза, он попытался очистить свой смятенный разум, но это оказалось трудной задачей, когда она вот так стояла перед ним, охваченная предвкушением и трепетом. Он шагнул ближе и поднял правую руку к ее лицу, но она вздрогнула, заставив его замешкаться. Она быстро моргала, на губах появилась нервозная улыбка. Даже не коснувшись ее лица, он чувствовал нарастающую в ней тревогу. — Мы не обязаны это делать, — напомнил он. — Я знаю, — ответила она, и ее бледные щеки покраснели. — Прости. Я просто нервничаю. Попробуем еще раз? Слабый голос в глубине его сознания призывал к осторожности — делать это было крайне неблагоразумно по целому ряду причин. Она человек. Она не его пара. Она улетает на Андорию. Она не вполне понимает происходящее, так как же она может дать на это согласие? Его рука нерешительно замерла в воздухе перед ее лицом. Он уловил в ней внезапную вспышку нетерпения, и в следующий миг она прижалась щекой к его ладони. Его пальцы медленно нашли нужные точки, и внезапно перед ним открылось все сознание Аманды целиком. Он почувствовал себя одновременно потерянным и внезапно переполненным ею. Она издала легкий вскрик. От движения ее челюсти их соединение ослабело, но она не отстранилась. Он не ожидал, что ее разум окажется таким податливым и невинным. Любой вулканец, даже тесно связанный узами со своей парой, мысленно подготовился бы к ментальному контакту, но Аманда явно не понимала, как это сделать или даже что это нужно делать. Она была в ужасе, но при этом чрезвычайно возбуждена сексуально. Как и он сам. Их слияние продлилось около шести секунд, прежде чем он решил ради них обоих отпустить ее. Отступив назад, он увидел, что ее глаза плотно зажмурены, а тело сотрясает сильная дрожь. Между ними будто протянулось что-то, какое-то чувство, сильное, не имеющее названия. — Приношу свои извинения. Я был излишне настойчив в своей просьбе. Ее глаза распахнулись, явив сильно расширенные зрачки. — Нет, это было… это было совсем не то, чего я ожидала, но было неплохо. — Нет? Черты ее лица смягчились, темные глаза вновь пронизывающе посмотрели на него. Сейчас она была прекраснее, чем когда-либо. Она вновь потянулась к его рукам, он инстинктивно склонился к ней, и в тот миг, когда их губы соприкоснулись, он полностью затерялся в ней. Она вжалась в него и, обняв поперек тела, обвела пальцами очертания лопаток. Он просто пылал, горел для нее. Внезапно она вновь оказалась вжатой в стену. Обвила руками его шею, а ногами обхватила бедра. Он практически держал ее на весу, но она была настолько легкой, что он едва замечал это из-за все нарастающего возбуждения. Все происходящее было импульсивным, нелогичным и безрассудным, и хотя он мог контролировать себя — до следующего пон-фарра оставалось еще несколько лет, — он вдруг понял, что совершенно не хочет этого делать. С низким стоном она потерлась о него бедрами, и вскоре они, шатаясь и спотыкаясь, направились в его спальню. Но едва ввалившись в дверь, они оба будто очнулись и осознали происходящее. — Возможно, нам стоит остановиться, — сказал он, пытаясь выровнять дыхание, но не выпуская ее из рук. Ее уже красные щеки потемнели еще сильнее, и она коснулась его рта легким, долгим поцелуем. — Я в норме, если ты тоже в норме. — «Норма» — это весьма неточное определение. Она тонко хихикнула. — Да уж. Он кивнул, внезапно растерявшись и не зная, что делать дальше. Он жаждал спариться с ней и по их очень краткому и хаотичному ментальному слиянию знал, что и она хочет спариться с ним. Но он ничего не знал о процессе спаривания у людей. Учитывая близкое сходство между их видами, биология и механика этого процесса не могли сильно отличаться, но различались их культуры, и логично было предположить, что они, вероятно, ожидали разного от акта физического спаривания. — Предлагаю не торопиться и посмотреть, что из этого выйдет. — Я не хочу причинить тебе боль или как-то оскорбить тебя. — Я тоже, поэтому и предложила не торопиться. Если мне будет больно или некомфортно от твоих прикосновений, я тебе скажу. Надеюсь, со мной ты поступишь так же. Он медленно выдохнул и кивнул. — Какие прикосновения ты предпочитаешь? С нервным смешком она опустила взгляд. — Ну, не знаю. А как тебе нравится трогать женщину? Они обменялись долгим взглядом, Сарек опустился на колени на пол и провел руками по лодыжкам Аманды. Она с любопытством наблюдала, как он поднимается пальцами вдоль ее стройных икр. Ее кожа оказалась такой же нежной и гладкой, как он и представлял. Когда его большие пальцы прошлись по внутренней стороне ее колен, а тыльные стороны кистей коснулись подола юбки, она, застонав, напряженно застыла. Он глянул ей в лицо, ожидая указаний, и заметил, что ее веки наполовину опустились, рот чуть приоткрылся. Она одобрительно кивнула: «Не останавливайся». Его руки скользнули под влажную ткань юбки, чуть надавливая на внутреннюю сторону бедер, и двинулись вверх, туда, где соединялись ее ноги. Он осознал, что она затаила дыхание и напряглась всем телом, и, хотя это потребовало немалого усилия воли, остановился, чтобы удостовериться, что она по-прежнему одобряет его действия. Он потянул руки назад, не отрывая от нее взгляда, но она схватила его за запястья и подняла их к своим бедрам, задирая юбку так, что перед ним предстало ее нижнее белье. Оно оказалось серого цвета и открывало взгляду нижнюю часть ягодичных мышц. Этот визуальный эффект оказался весьма притягательным. Она принялась стягивать через голову блузку, и его глаза тут же впились в выпуклости ее миниатюрной груди под белым бюстгальтером. Он кое-как поднялся на ноги и проследил пальцами изгибы ее грудной клетки, поражаясь тонкости и гибкости человеческих костей. Ее кожа казалась прохладной и липкой от мокрой ткани блузки, и касания его рук оставляли на ней необычные крошечные бугорки мурашек. Она обхватила его за шею и вновь поцеловала, а затем они, словно в медленном танце, двинулись в сторону кровати. Добравшись туда, она запустила пальцы за пояс юбки и, стянув ее извивающимся движением, сбросила на пол, сильнее обнажая свое гибкое тело. Нервозно глянув на него, она подалась назад и забралась на кровать. Он заполз на четвереньках сверху, попутно лаская ее живот и грудь. Обвив ногами его талию, она потянула с него рубашку через голову, и все его опасения по поводу необходимости контроля над своими эмоциями и порывами полностью испарились. Затем было множество неловких движений, была тревога и желание, недопонимания и пронзительные всплески удовольствия, но час спустя они свернулись под его одеялом, полностью обнаженные, дрожащие и вымотанные, пресыщенные и удовлетворенные. Они не разговаривали, но слов и не требовалось. Она прижалась к нему всем телом и быстро уснула. Он смотрел на нее, наслаждаясь ритмом ее дыхания и тем, как ее длинные непослушные пряди щекочут его грудь. Через десять минут неподвижности свет в спальне автоматически погас, но он не мог по ее примеру погрузиться в сон. Он думал о Сайбоке и Вулканской академии наук, об Андории и женщине, которая сейчас прижималась к его правому боку. Часть его хотела рассказать ей, что с большой вероятностью у него есть сын, но он решил, что это знание станет тем бременем, которое он унесет с собой в могилу. С этим ничего нельзя было поделать, поэтому нелогично было бы и говорить об этом. Его поражало, что он позволил себе поддаться порыву и спариться с ней, но сожалений он не испытывал. Они по-прежнему плохо подходили друг другу, но он давно уже понял, что хочет сделать ее своей парой. Взять в пару человека будет, конечно, весьма неортодоксальным поступком — если предположить, что она вообще согласится стать его парой, — но он уже принял для себя решение и размышлял, как заговорить с ней на эту тему. Оставался еще вопрос о ее отъезде на Андорию. Она сказала, что не хочет уезжать, но даже если все же захочет, два года — не такой уж большой срок. Если бы она согласилась остаться, он бы принял предложение Селдена и тоже остался на Земле, с ней. Как бы он ни сомневался в своих способностях на ниве дипломатии, в присутствии Аманды эти сомнения покидали его. Он то задремывал, то просыпался, не привыкнув делить с кем-то постель, но понял, что ему нравится наблюдать, как она проходит через разные фазы сна. Порой она хныкала или вздрагивала, и каждый раз при этом прижималась к нему еще крепче. Забрезжил рассвет, и комната медленно начала наполняться светом, первые мягкие лучи просочились сквозь шторы спальни. Нужно было вскоре вставать и начинать готовиться к новому рабочему дню, и он предполагал, что ей тоже потребуется то же самое. Он уже решил разбудить ее, когда она вздрогнула всем телом и села на постели, ее длинные спутанные волосы разметались по обнаженной груди. — Боже мой, который час? — 05:52. Она медленно выдохнула и вновь откинулась на кровать, натянув одеяло на обнаженную грудь. — Через несколько часов мне нужно быть на работе. — Как и мне. — Не хочу вставать. — Не думаю, что это вопрос желания или нежелания. Она вздохнула. — Ну и к чему нас это все приведет? Он повернул по подушке голову, чтобы посмотреть ей в глаза. Как часто бывало, когда их взгляды встречались, она принялась покусывать нижнюю губу. — Предоставляю решать это тебе. К чему ты желаешь прийти? — отозвался он.