Встретимся в воскресенье

Семь месяцев спустя… — Компьютер, найти все консульские дела относительно Вулканской академии наук и управления базами данных за последние десять лет, — произнес Сарек, слегка откинувшись на спинку кресла. Компьютер выдал 1719 результатов. — Уточняю параметры, вывести только результаты, имеющие отношение к совместным проектам. Осталось только 43 результата. Сарек был благодарен Селдену за тщательное ведение документации за то время, что тот служил послом на Земле. Сегодня исполнилось ровно два месяца с тех пор, как сам Сарек стал послом, но он обнаружил, что во многих ситуациях ему до сих пор приходится обращаться за помощью к личным и служебным файлам предшественника. Если знать, где и как искать, то в записях Селдена можно было найти довольно ценную информацию. Будучи ученым, он уделял большое внимание деталям, но даже Сарек считал, что значительная часть этих данных была лишней и избыточной. За последние 12 лет Селден записывал не только свои переговоры со многими высокопоставленными чиновниками и сановниками, но и делал заметки о своих впечатлениях относительно данных лиц и некоторых личных подробностях их жизни, которые Сарек в первые дни своего пребывания на посту посла Вулкана на Земле счел чрезвычайно полезными. Но в массе этих нужных документов и скрупулезных записей обнаружились и многочисленные заметки о ежедневном рационе и расписании медитаций Селдена, размышления о человеческой расе и даже записи об изменениях дорожного трафика в районе консульства. Сарек искал информацию в качестве услуги председателю Ленски. Совет Федерации заметил и оценил усилия Научного совета по созданию общей научной базы данных для всей Федерации и распорядился провести технико-экономическое обоснование создания центральной библиотеки на нейтральной территории в пределах Федерации, которая стала бы физическим центром хранения как материальной, так и цифровой информации. Это был первый указ Совета за текущий финансовый год, и по сложившейся номенклатурной традиции его назвали «Мандат Альфа-1: 2227». Во время дебатов в Совете телларитский представитель пошутил, что его раса использует одно и то же слово для обозначения понятий «библиотека» и «память», и новостные агентства начали именовать этот проект «Память Альфа-1», что в конечном итоге сократилось до «Память Альфа». Официального закона о библиотеке пока не было — еще даже не началась подготовка технико-экономического обоснования, — но идея уже получила широкую народную поддержку. Теллар Прайм вызвался пожертвовать планетоид на краю своего космического сектора, а итениты и андорианцы изъявили готовность предоставить инженеров и оборудование для создания физической инфраструктуры библиотеки. Найти подходящих инженеров-компьютерщиков для столь масштабного проекта, как создание самого большого сервера в истории разумных рас, оказалось чуть сложнее. В Федерации Вулкан имел репутацию места, где готовят первоклассных ученых и инженеров-компьютерщиков, и Абрахам Ленски лично попросил у Сарека информацию о Вулканской академии наук, а также спросил его мнение, готова ли академия взяться за столь масштабный проект. Расследования от имени официальных лиц Федерации не входили в служебные обязанности посла Вулкана на Земле, и он не обязан был ими заниматься, но он быстро понял, что большинство рас действует по неформальной и нелогичной системе взаимных услуг. Как однажды метафорично объяснила Аманда, нужно почесать кому-то спину в надежде, что тот ответит взаимностью. Сарек просмотрел документы посла Селдена о его взаимодействии с Вулканской академией наук и обнаружил несколько многообещающих записей, но одна из них, найденная почти в конце, привлекла его особое внимание. Не раздумывая, он нажал на ссылку с названием: «2219.72 — 09:24; встреча с Генри Дэйстромом». «Я встретился с земным инженером-компьютерщиком по имени Генри Дэйстром, младшим научным сотрудником Калифорнийского технологического института. Это типичный представитель человечества: он весьма увлеченно рассуждает о своей области исследований. Он пытается организовать встречу с учеными из Вулканской академии наук, чтобы представить свои недавние открытия в области субатомных структур, которые можно было бы применить в теоретической дуотронике — теме, которую моя бывшая коллега и друг Т’Врес изучает уже несколько лет. Я сообщил ему, что уведомлю нужные стороны». Сарека удивило, что Селден пошел навстречу просьбе доктора Дейстрома. Если ему не изменяла память, шесть лет назад Вулканская академия наук отвергла возможность создания дуотронных схем. Он заметил отсылку к сообщению, отправленному Т’Врес, старшему научному сотруднику отдела теоретической информатики Вулканской академии наук. Вулканцы восхищались такой чертой характера, как любознательность, но к отчаянной тяге к чему-либо, граничащей с помутнением рассудка, относились совсем не так положительно. Маловероятно, что Генри Дейстром имел отношение к иссследованию, проводимому Сареком для председателя Ленски, но он кликнул ссылку на сообщение Селдену от Т’Врес, и принялся читать их переписку длиной в пять месяцев. То, что он узнал, слегка обеспокоило его. Т’Врес независимо от доктора Дейстрома работала над той же проблемой, и Селден рассказал ей об исследованиях Дейстрома, которые Т’Врес попыталась объединить со своими собственными. Проведя непродолжительную серию испытаний, она не смогла добиться дальнейшего прогресса и в соавторстве с коллегами написала статью о том, что дуотронная технология не только неосуществима, но и в принципе невозможна. Т’Врес пользовалась большим уважением и имела более чем столетний опыт работы в области вычислительной техники, поэтому Федерация приняла ее заключение и прекратила финансирование дальнейших исследований дуотроники. Генри Дейстрома ни разу не привлекали к каким-либо работам в этой области и с ним не консультировались. Последняя связанная с доктором Дейстромом и дуотронной технологией запись была датирована 2220.01. Решив, что логично довести знакомство с этой историей до конца, Сарек открыл ее и прочитал: «15:30 — доктор Генри Дэйстром явился без предупреждения и потребовал разговора со мной. Его внешний вид сильно изменился. Он сильно похудел и, похоже, уже давно не соблюдает гигиену. Он обвинил меня в краже его дуотронной технологии и попытке дискредитировать его. Когда я объяснил, что сэкономил ему много времени, передав его исследования более опытным ученым, он сильно разволновался. Он говорил о позоре и утрате своего положения, затем начал плакать и бессвязно говорить о самоубийстве и своем маленьком сыне. Волара связалась с терранскими властями, которым пришлось силой выводить его из моего кабинета. Власти заверили меня, что доктор Дэйстром не в себе и что его отвезут в соответствующее учреждение для оценки его психического здоровья. Похоже, человеческий разум способен быть еще более хрупким, чем я предполагал изначально…» Он дочитал запись до конца, озадаченный позицией своего бывшего начальника. Сарек не соглашался со многими методами и политическими решениями Селдена, но всегда его уважал. Теперь же, узнав, что Селден недвусмысленно считал людей существами «прискорбно недолговечными и рабски подчиненными своему вспыльчивому нраву и слабому разуму», он изменил свое мнение о нем. Сарек вспомнил свой разговор с Генри Дейстромом, когда тот обвинил вулканцев в его дискредитации и краже его исследований. Это оказалось не вымышленным человеческим преувеличением, это была правда, явленная Сареку вулканцем, укравшим исследования Дейстрома и помогшим дискредитировать ученого. Он погрузился в размышления о последствиях череды событий, начавшихся семь лет назад. Сарек придерживался мнения меньшинства о том, что дуотронная технология отвергнута преждевременно, но действия Селдена и Т’Врес положили конец любым дальнейшим разработкам в этой области. На основании статьи Т’Врес исследования дуотронной технологии были исключены из 50-летнего стратегического плана Звездного Флота. Было нелогично размышлять о несбывшемся, но трудно было и игнорировать тот факт, что действия пары не слишком добросовестных вулканцев потенциально могли настолько сильно изменить технологические перспективы Федерации. — Прошу прощения, посол. Сарек поднял глаза и увидел в дверях Селака, своего помощника. На часах было уже 15:20, и, судя по его знанию хаотичного дорожного трафика в районе залива, если он не уедет в ближайшие пять минут, то, скорее всего, опоздает на мероприятие, назначенное на вторую половину дня. — Полагаю, машина готова? — спросил Сарек, поднимаясь на ноги. — Да, посол. Сарек разгладил на себе парадную мантию, коснувшись при этом нагрудного кармана. Это было нелогично, но он все равно это сделал, как и каждый день весь последний месяц. Он последовал за Селаком на крыльцо, где у консульского автомобиля его ждал Тавик, дрожа от зимнего холода. — В какое время ожидать вашего возвращения? — спросил Селак, стоя у задней пассажирской двери, пока Сарек усаживался на заднее сиденье. — Не могу сказать. Я не ожидаю в течение дня возникновения срочных консульских дел, поскольку сегодня шестой день земной недели, и работает мало учреждений. Вы свободны от службы. У меня с собой ПАДД, поэтому я увижу любое важное уведомление. Чтобы добраться из Саусалито в Сан-Франциско через залив и прибыть в место назначения ему потребовалась 31 минута. По дороге он размышлял о несправедливости, допущенной по отношению к Генри Дэйстрому, но, оказавшись в городе, переключился на другие мысли. Добравшись до центра Сан-Франциско, он увидел высящееся впереди строение, в котором через 27 дней откроется новое консульство. Оно находилось рядом с андорианским и денобуланским посольствами и менее чем в полукилометре от района, где сосредоточились главные учреждения Федерации. Пусть оно было далеко не таким величественным, как комплекс в Саусалито, его расположение оказалось довольно удобным. Нынешнее консульство построили за несколько десятилетий до образования Федерации, в те времена, когда люди и вулканцы были знакомы лишь поверхностно. Теперь они стали союзниками, объединились со многими другими планетами, и потому не было никакой логики продолжать скрываться за высокими стенами вдали от политического центра Земли и Федерации. Автомобиль остановился перед белым квадратным, гармонично спроектированным зданием, возвышающимся над скоплением машин и пешеходов. Сарек предпочел бы сам открыть себе дверь, но позволил сделать это Тавику. Теперь он был послом, а этот пост требовал определенного уровня респектабельности. Пока он шел по тротуару, несколько прохожих взглянули в его сторону, но никто не пялился открыто. Сарек привык к подобному любопытному отношению за пределами дипломатических и политических кругов. Он вошел в здание за группой из четырех человек: двумя мужчинами в темных костюмах и двумя женщинами, с трудом ковылявшими на высоких каблуках и одетыми в платья, слишком легкие, чтобы эффективно согревать их в столь морозную погоду. Несмотря на все попытки сохранять абсолютный контроль, его разум трепетал от предвкушения. За входным проемом располагались ряды стульев, разделенные посередине проходом, который вел к лестнице с толстыми деревянными перилами и проложенным по центру узким белым ковром. В дальнем левом углу помещения за последним рядом стульев разговаривала с гостями женщина в платье кремового цвета и с темными волосами, собранными в простой пучок. Ее тонкие плечи были обнажены, являя взгляду Сарека так хорошо ему известное небольшое пятнышко на коже в форме полумесяца. — Сарек! Рад тебя видеть! Сарек оглянулся через плечо и увидел сидящего в последнем ряду Рэймонда, друга Пита и Милли. Его мужа и дочерей нигде не было видно. Сарек вежливо кивнул, собираясь приветствовать его по имени, но краем левого глаза заметил, как обернулась в его сторону женщина в кремовом платье, и не смог удержаться и не бросить на нее взгляд. Она так улыбнулась, обнажив ряд белых зубов, что он сразу понял: эта улыбка предназначалась именно ему. Аманда. — Я боялась, что ты не успеешь, — сказала она, улыбаясь еще шире. Он склонил голову набок. — Ты хорошо выглядишь. Аманда с небольшой гримасой оглядела свою фигуру, затянутую в облегающее платье. По правде говоря, она выглядела лучше, чем просто хорошо. Он не видел ее 22 дня. Он согласился на свой нынешний пост отчасти для того, чтобы оставаться рядом с ней, но из-за своего плотного графика и ее жизни, сосредоточенной в районе Окленда, проводил с ней меньше времени, чем хотелось. — Церемония вот-вот начнется, так что мне нужно занять свое место в свадебной процессии. — Места здесь адресно закреплены? — спросил он, оглядывая быстро заполняющиеся народом ряды стульев. — Нет, — ответила она, похлопав его по плечу. — Хотя я бы рекомендовала сесть на половине жениха. У Милли очень много друзей, и я не хочу, чтобы сторона Пита выглядела пустой. Сарек оглядел обе стороны помещения и заметил, что левая заполнена менее, чем правая. Во время исследований свадебных обычаев он не встречал в литературе ничего о специальных местах для гостей жениха и невесты. Вулканские свадебные традиции оставались неизменными на протяжении более 4000 лет, но, согласно большинству источников, земные свадебные обычаи были очень изменчивыми и непостоянными. Он кивнул и уже собрался оставить ее, но она скользнула рукой по его предплечью до ладони. Прикосновение ее пальцев было приятным. Она улыбнулась: «Увидимся после». Она исчезла, выйдя через двери на холодный зимний воздух, прежде чем Сарек успел спросить, что значит «после». Он сел рядом с Рэймондом, которого не видел с прощальной вечеринки Аманды. — Я слышал, ты теперь посол, — ухмыляясь, сказал Рэймонд. — Да. — Поздравляю. — Спасибо. Где твой партнер и дети? — О, они участвуют в церемонии. Питу нужен был шафер, а Милли — девочки-цветочницы… Его объяснения прервали звуки фортепиано. Сарек узнал инструмент по посещению мультикультурного музея искусств, но издаваемая им мелодия была гораздо проще, чем он слышал тогда, в музее, не такой насыщенной и яркой. Благодаря наставлениям Аманды и собственным неофициальным исследованиям он полагал, что знает, чего ожидать от свадебной церемонии Милли и Пита. Сначала должна пройти процессия из значимых для жениха и невесты мужчин и женщин, затем невеста с отцом, после чего он должен подняться и стоять, пока священник не скажет сесть. Все повернулись на местах, глядя, как по центральному проходу идет зрелая женщина в светло-голубом костюме. Он предположил, что это мать Милли. Она села в первом ряду справа, затем по проходу двинулись мужчины в темных костюмах и женщины в кремовых платьях, таких же, как у Аманды. Они шли неторопливо и целеустремленно, женщины несли небольшие букетики фиолетовых и белых цветов. Аманда появилась последней и медленно пошла вперед в сопровождении мужа Рэймонда, Марка. Из разговоров с Амандой в последние месяцы он знал, что Милли назначила ее «главной подружкой невесты», что, по словам Аманды, означало «прыгать через горящий обруч» и «терпеть больше, чем нужно, ради священных уз дружбы». Марк и Аманда подошли к концу прохода и встали по обе стороны от главной лестницы. Затем к ним присоединился мужчина в белом костюме, священнослужитель, как предположил Сарек, за ним последовали дочери Марка, Мария и Кайла. Они несли плетеные корзинки и бросали на белый ковер фиолетовые и белые лепестки цветов. Едва они дошли до конца прохода, в зале воцарилось молчание, а пианист резко оборвал мелодию и начал другую. — А вот и невеста, — пробормотал Раймонд, поднимаясь на ноги. Сарек и остальные собравшиеся последовали его примеру. Мисс Роджерс появилась под руку с худощавым седовласым мужчиной — ее отцом, если он верно понял свадебные обычаи. Ее платье выглядело весьма странно и непрактично: с прозрачными рукавами и настолько плотно обтягивающее торс, что Сарек засомневался, может ли она дышать. На контрасте с верхней частью платья массивная кружевная юбка расширялась от бедер и спускалась до самого пола, сильно искажая и преувеличивая пропорции тела Милли. Как она сможет сидеть в подобном наряде? Следующая часть мероприятия оказалась довольно простой: священник произнес благословение, а Пит и Милли обратились с речью друг к другу. В отличие от вулканской традиции ритуальных благословений и обетов, их клятвы были полны личных и неофициальных историй, рассказанных будто бы экспромтом. Милли расплакалась, говоря Питу, что с нетерпением ожидает состариться вместе, а Пит неловко рассмеялся в ответ и сжал ее руки своими. Милли надела кольцо на палец Пита, а Пит увенчал вторым кольцом левую руку Милли. Затем ведущий церемонии предложил им поцеловать друг друга, что вызвало бурный восторг у зрителей. После церемонии Сарек последовал за Рэймондом в соседнее помещение, заставленное круглыми столиками в окружении стульев и украшенное элегантными декорациями, белыми и фиолетовыми лентами и цветами. На столе у дальней стены покоился огромный торт, неподалеку располагался еще один стол, длинный, накрытый светло-фиолетовой скатертью. Сарек и Рэймонд сели за один столик, вскоре к ним присоединились дочери Рэймонда. — У Милли платье порвалось, — объявила Кайла. — Да, папочка наступил на него сзади, и оно порвалось, — добавила Мария. — Неужели? — ответил Рэймонд, обеспокоенно глядя на них. — Но мисс Грейсон все поправит. Упоминание об Аманде заставило Сарека поднять взгляд. Их неформальная телепатическая связь пока была не слишком сильна, но Аманда находилась неподалеку, и он мог слабо ощущать ее панику и раздражение. Несколько минут спустя это ощущение померкло, и вскоре Пит с Милли под громкие аплодисменты вошли в помещение, Аманда и остальные гости следовали за ними. Пит, Милли и члены их семей сели за длинный стол, а Марк и Аманда присоединились к Рэймонду и Сареку. — Мы весь день балансировали на грани катастрофы, — простонала Аманда, плюхаясь на стул рядом с Сареком. — У организатора банкета сломался репликатор, поэтому ему пришлось вызвать целую бригаду поваров, чтобы вручную приготовить все киши с заварным кремом, и я сомневаюсь, что их хватит на всех. Еще Милли хотела, чтобы во время ее прохода к алтарю показывали голограммы, но местный персонал только сегодня утром сказал нам, что здание слишком старое и не выдержит такую мощность без специальных резервных генераторов. — Не забудь про жемчуг! — объявила Кайла. — Брр, вчера вечером, на репетиции свадебного ужина порвалось жемчужное ожерелье бабушки Милли. Это было ее «что-то одолженное». Мне пришлось с утра первым делом нести его в мастерскую, чтобы перенизать. Благодарю бога за этих девчушек и их зоркие глазки. Они помогли найти все жемчужины. Сарек понял лишь малую часть сказанного Амандой. Киши с заварным кремом? Голограммы? Жемчуг? Что-то одолженное? Несмотря на ее явное раздражение, он любовался ею, наслаждаясь движениями губ и блеском глаз. — Так вот, пока я не забыла, мне нужно выйти на улицу и убедиться, что к отъезду все готово и они смогут отправиться в свой медовый месяц ровно в 19:30. Не хочешь пойти со мной? Сарек предпочел бы остаться в теплом помещении, но готов был храбро отправиться на холод, если это даст ему возможность немного побыть с ней наедине. Она вывела его через боковой вход на морозный воздух. Перед зданием стояла длинная черная машина с надписью «Молодожены» на заднем стекле. Она вздохнула с облегчением. — В следующий раз, когда я соглашусь быть чьей-то подружкой невесты, вбей мне в голову немного здравого смысла, — вздохнула Аманда, крепко обхватив себя руками и дрожа от холода. — Я не понимаю, как побои смогут сделать тебя более разумной, — ответил Сарек, снимая с себя верхнюю мантию и отдавая ей. Ему не нравился холод, но с помощью некоторых наполовину медитативных техник он мог регулировать температуру своего тела. Аманде же не обладала такой ментальной дисциплиной и была плохо одета для такой погоды — в легкое платье с открытыми плечами. Она глянула на предложенную мантию, и ее рот приоткрылся. — Я для нее слишком низкая. Подол будет волочиться по земле. — Незначительное неудобство. Она усмехнулась и развернулась спиной, позволяя ему накинуть мантию ей на плечи, затем просунула руки в рукава. — Не успела сказать тебе раньше, но ты очень хорошо выглядишь. — Как и ты. — И прости за мои жалобы. День был очень напряженный. В любом случае, что ты думаешь о свадьбе? — Это было захватывающе. — Захватывающе? — Да. Могу я спросить, существует ли зимняя версия твоей церемониальной униформы? — Униформы? — рассмеялась она. — О, ты имеешь в виду это платье, которое я больше никогда не надену? Это не униформа: это платье подружки невесты. — Ты одета так же, как и другие женщины в свадебной процессии. Разве употребление слова «униформа» некорректно? — По какой-то древней традиции подружки невесты часто надевают одинаковые платья. Я не уверена точно, но, думаю, это как-то связано с тем, чтобы обмануть злых духов или послужить приманкой, если отвергнутые женихи попытаются сорвать свадьбу и украсть невесту. — Украсть невесту? — Как я уже говорила, это реально древняя традиция, которой уже много веков. Сарек подумал о вулканских обычаях заключения уз и о своем появлении на свадьбе Т’Риа. На Вулкане кража невесты не являлась совершенно устаревшей традицией, но он решил не раскрывать этот факт. — Мне правда нужно вернуться внутрь, но так приятно просто побыть с тобой наедине, даже если здесь ужасно холодно. Сарек разделял ее чувства, но вскоре они были вынуждены вернуться на праздник — Аманда сочла, что скоро начнется фуршет. Кто-то сказал, что на столах не хватает шампанского, и Аманда исчезла, направившись на поиски организатора банкета и вновь оставив Сарека одного. — Спасибо, что пришел на мой великий день, — раздался бодрый голос за спиной. — Присутствие посла на моей свадьбе — большая честь. Он обернулся и увидел стоящую сзади Милли, торжествующе уперев руки в бедра, и ослепительно ему улыбающуюся. — Вы оказали мне честь своим приглашением, миссис Адамс. Улыбка Милли смягчилась, стала теплее. — Ты первый, кто назвал меня по фамилии мужа. Это звучит чудесно. — Множество благословений тебе и твоей новой семье. — Спасибо. Так ты уже решил, что будешь делать? — спросила Милли, делая шаг вперед и понизив голос. — Нет. — Я пока ничего не сказала, но не знаю, как долго смогу держать язык за зубами, — нахмурившись, сказала Милли. — Она моя лучшая подруга. Сарек не ответил. Он не хотел вести на публике столь личный разговор. — Она заслуживает быть с тем, кто сделает ее счастливой, — веселье Милли сменилось тихим, заботливым теплом. — И ты тоже заслуживаешь счастья. Он слегка кивнул. — Я приму это к сведению. Милли вздохнула. — Просто помни, о чем мы говорили. — Я так и сделаю. Вечер продолжался, и Сарек познакомился с еще более странными человеческими традициями. После ужина Милли и Пит начали танцевать, и вскоре все присутствующие люди принялись кружиться по очереди на свободном от столов пространстве. Несмотря на все попытки заставить его к ним присоединиться, Сарек твердо решил избежать участия. Вулканцы не танцуют. Аманду он видел лишь мельком: она металась между столами, следя за тем, чтобы официанты хорошо выполняли свою работу, или разыскивая для Милли какого-то конкретного гостя. Час спустя Аманда и Марк произнесли речь подружки невесты и шафера, затем состоялась торжественная церемония разрезания торта, в кульминации которой Пит и Милли буквально запихивали друг другу в рот куски желтого торта под восторженные визги и смех зрителей. Человеческие свадьбы и впрямь были чрезвычайно странными. В 19:00 Сарек извинился и вышел в вестибюль, чтобы проверить сообщения на ПАДДе. Он как раз писал ответ на запрос Министерства транспорта Вулкана, когда услышал крики из банкетного зала. Когда гости разразились шквалом смеха и аплодисментов, он оторвал взгляд от ПАДДа. Отправив сообщение, он вернулся в зал и увидел протискивающуюся через толпу Аманду с алым лицом, буквально излучающую смущение. *** Вздохнув, Аманда пошевелила ступнями, гадая, начали ли уже кровоточить вскочившие волдыри. У нее болела голова, болели ноги, в кожу впивалась косточка бюстгальтера без бретелек. Она носилась, как угорелая, пытаясь все успеть, и не имела возможности поговорить с Сареком больше пяти минут за раз. Но сегодня свадьба Милли, поэтому это ее день, а вовсе не Аманды. С организатором банкета все наконец-то уладилось, и вечер уже близился к концу. Ровно через 17 минут жених и невеста сядут в машину и отправятся в аэропорт, чтобы провести две недели медового месяца в Таиланде, а Аманда сможет оставить позади утомительную и полную стресса свадебную суматоху. Решив, что у нее есть несколько свободных минут, она оглядела просторный банкетный зал, но Сарека нигде не было видно. Его трудно было не заметить: он был здесь самым высоким и единственным, кто облачился в величественные лазурные одежды с большим амулетом на груди. Она все время по нему скучала. Она отказалась от возможности преподавать на Андории, чтобы остаться на Земле с Сареком. Она говорила себе, что на ее решение повлияли и другие факторы: друзья, семья, ученики, дом, возможное поступление в аспирантуру… но если быть перед собой честной, истинной причиной был Сарек. Она поступила в аспирантуру месяц назад и была сейчас по уши в разных делах, и предполагала, что послы — тоже весьма занятые люди, но не ожидала, что Сарек будет настолько загружен. Она никогда не чувствовала себя настолько близко и настолько далеко к кому-то. Он был занят все будни с утра до вечера и работал почти все выходные, включая многие воскресенья. Она посетила с ним более десятка дипломатических мероприятий, но это было совсем не то же самое, что проводить время вместе. Те короткие часы, которое им все же удавалось урвать для себя, были просто невероятными. Она не могла подобрать подходящего слова, чтобы описать, что чувствует, находясь рядом с ним. Лучшим, что она смогла придумать, было «цельная», что казалось глупой сентиментальностью, потому что она никогда не верила в родственные души. Прошло много месяцев с тех пор, как они неожиданно оказались в постели. От одного воспоминания у нее мурашки побежали по коже, и она покраснела, но одним этим воспоминанием все и ограничилось. Они несколько раз целовались и держались за руки, улучив немного времени вдали от посторонних глаз, но дальше этого дело не заходило с той самой прощальной вечеринки. После того, что она испытала, когда они разделили на двоих тело и разум, все вокруг казалось тусклым и однообразным. Она хотела быть с ним, быть ближе к нему. Она жаждала его, но была слишком застенчива, чтобы это выразить. Она не хотела показаться навязчивой, но хотела большего. Она начала уже спрашивать себя, не заставила ли Сарека его новая должность посла целой планеты произвести переоценку их отношений, пусть они никогда и не давали официального определения их отношениям. Может, иметь в качестве своей девушки земную женщину — «несоответствующе» для персоны его уровня. Скривившись, она взяла с ближайшего столика бокал шампанского и сделала большой глоток. Она столько раз уже падала в эту кроличью нору неуверенности в себе. Сарек был неравнодушен к ней, а она к нему, и на этом все. Все развивалось гораздо медленнее, чем ей хотелось бы, но, возможно, именно так все и просходило у вулканцев. Она допила остатки шампанского и отправилась на поиски Сарека. Свадьба скоро закончится, но вечер еще был далек от завершения. Она уже собиралась выйти из банкетного зала, когда ее остановила Дженни: «Ты куда? Милли вот-вот бросит букет». Аманда застонала. Она умоляла Милли отказаться от этой нелепой традиции. — Ты иди. Я не хочу. — Ой да ладно тебе! Дженни схватила ее за запястье и, несмотря на протесты Аманды, потащила в угол танцпола, где Милли уже развернулась ко всем спиной, готовая бросить через голову букет гортензий и роз в толпу женщин. Аманда и Дженни встали позади, поэтому она решила, что, скорее всего, ей ничего не грозит. Так она сможет всем подыграть и принять участие в этой ерунде, практически не рискуя стать той бедняжкой, которая поймает букет и будет вынуждена терпеть насмешки на тему того, когда же состоится ее свадьба. К сожалению, она не учла, что в старших классах и в колледже Милли играла в теннис, и у нее были очень сильные руки. Она швырнула цветы под идеальным углом, и Аманда поняла, что букет приземлится неподалеку. Женщины и девушки начали суетиться и метаться, чтобы занять идеальную для ловли букета позицию, но Аманда, наоборот, отступила назад, чтобы не мешать им. Она оказалась недостаточно проворной. Хотя Аманда и попыталась отбить букет правой рукой, он ударил ее в грудь, а булавка, которой скреплялась обвивающая стебли фиолетовая лента, зацепилась за кружево лифа. Толпа взревела от смеха и восторга, пока Аманда пыталась освободиться от прицепившегося к платью букета. Бросание букета Милли превратилось скорее в игру «приколи хвост ослу». Было бы не так позорно просто поймать эту дрянь. Кое-как Аманде удалось высвободить букет, и она принялась протискиваться сквозь толпу на выход, пытаясь не обращать внимания на подколы и шутки. — Аманда? — позвала Милли. — Ты правда его поймала? — Нет, это он ее поймал! — крикнул кто-то. Аманда стиснула зубы, выдавливая из себя улыбку, но лицо Милли просияло, она с трудом двинулась к ней через толпу, хихикая и заламывая руки. — У меня очень хорошее предчувствие! — Что за нелепая традиция, — проворчала Аманда. — Никогда не знаешь, что произойдет, — сказала Милли, игриво закатывая глаза. Что-то в ее тоне насторожило Аманду. — Мне надо убедиться, что водитель готов к вашему отъезду. — О, не будь такой чувствительной, — проворковала Милли. — Я не… я просто… угу. Толпа начала рассасываться, возвращаясь за свои столики, и Аманда направилась к главному выходу. К ее удивлению, в дверях стоял Сарек, глядя на нее. Она опустила взгляд на цветы в своей руке и немедленно захотела избавиться от них. Выбросить, сжечь, если придется. Она знала, что, готовясь к свадьбе Милли и Пита, Сарек изучал человеческие брачные традиции, и задалась вопросом, известно ли ему о традиции бросать букет и о суеверии, что поймавшая букет женщина выйдет замуж следующей. — Ты в порядке? — спросил он. — Нормально, — она чувствовала, как горит от стыда лицо. — Я просто посмотрю, готов ли водитель. — Могу я сопровождать тебя? Она сделала глубокий вдох. — Я была бы за. Они пересекли парадную залу, где проходило венчание. Организаторы уже убрали ряды стульев, восстановив первоначальную обстановку особняка. — Похоже, свадьба подходит к концу. — Да, Милли и Пит уедут через несколько минут. — У тебя есть планы на остаток вечера? Сердце Аманды забилось быстрее. — Нет. А у тебя? Я знаю, ты очень занят и… — Я бы хотел провести время в твоем обществе, — перебил он. — Правда? — Твой тон выражает сомнение. — Я бы с удовольствием. Я очень по тебе скучаю. — Аманда, они собираются уезжать, а Пит не может найти одну из своих сумок! — крикнула из-за спины Дженни. Аманда раздраженно вздохнула. — Займись своими обязанностями, — проговорил Сарек, слегка коснувшись тыльной стороны ее ладони. — Я организую для нас транспорт. Следующие полчаса были посвящены лихорадочным попыткам найти багаж Пита и добрым пожеланиям на прощание. Пит и Милли уехали, остальные свадебные гости тоже начали покидать особняк. Аманда пыталась закончить все дела с организатором мероприятия, когда Дженни прервала ее: «Иди. Я сама со всем разберусь. О, и не забудь свои цветы!» Аманда оставила букет на одном из столиков, надеясь, что о нем забудут, но, увидев ждущего ее у входа Сарека, была потрясена, обнаружив букет у него в руках. — Где ты это взял? — Мисс Макинтош сочла, что ты забудешь их, и отдала мне, чтобы я вернул их тебе. Разве это не тот букет, что несла невеста во время свадебной церемонии? Аманда сглотнула и осторожно взяла цветы, не решаясь посмотреть ему в глаза. — Тот. Она забрала из гардеробной свое пальто, и они вдвоем вышли на улицу. Оказавшись в консульском автомобиле, она повернулась и спросила: «Куда едем?» — Я подумал, что мы могли бы посетить новое консульство и оценить ход его строительства. Аманда не совсем этого ждала, но решила, что любое проведенное с ним время лучше, чем ничего. Сарек получил срочное сообщение и начал диктовать что-то в свой ПАДД о запланированной на следующей неделе встрече. Аманда потянула указательным пальцем ремешки на задниках туфель, осторожно ощупывая вскочившие на пятках мозоли и попутно наблюдая за дорожным трафиком через окно. Они подъехали к темному пятиэтажному зданию, расположенному к северу от центра города, недалеко от правительственного квартала. Его архитектура не отличалась особой примечательностью, если не считать трех высоких арок над тротуаром, ведущим к главному входу. Строители уже давно ушли домой, но у Сарека была карта-пропуск. Они вошли в здание и остановились, разглядывая высокий крытый атриум с двумя балконами, опоясывающими верхние этажи. На балконах виднелись двери, должно быть, ведущие в отдельные кабинеты. Наверх вела широкая лестница, а справа от круглой стойки регистрации располагалась лифтовая группа. Пахло свежестью, пылью, краской и трудовым потом. — Какое большое, — пусть это утверждение и казалось очевидным, оно было правдивым. Здание было намного больше, чем она себе представляла. — Да. — Но совсем пустое. Когда вы официально переезжаете из консульства в Саусалито? — Строительство планируется завершить через 27 дней, и я запланировал потратить три дня на перевозку оборудования и мебели из нынешнего комплекса. Она разглядывала лестницу, удивляясь, что видит всего три этажа. Снаружи здание представлялось куда выше. — Есть два дополнительных личных этажа, где буду жить я сам, а также остальной персонал и высокопоставленные гости с Вулкана. — Значит, ты будешь жить здесь? — Да. — Это чудесно. Я уверена, что в Сан-Франциско вам будет куда удобнее. — Нет никакой логики в том, чтобы изолировать себя в закрытом комплексе в Саусалито. Во время нашей первой встрече ты сказала: «Я не понимаю, почему мы дистанцируемся друг от друга». Я согласен с этим. — Я это говорила? — Да. — Это в моем стиле. Ты помнишь все, что вылетает из моего рта? — Вулканские память и способность запоминать исключительны, но не идеальны. Но, как говорится, люди чаще склонны запоминать то, что важно для них. Его признание потрясло ее, но она попыталась скрыть это за лукавой улыбкой. — Ты хочешь сказать, что мои слова важны для тебя? Он сделал несколько шагов вперед и встал рядом с ней, заложив руки за спину и рассматривая лестницу. — Не думаю, что хотя бы что-то из этого было бы возможно, если бы не ты. Она прикусила губу, ненавидя румянец, тут же заливший лицо. — Я ничего не сделала. — Ты сделала больше, чем осознаешь. Я бы не стал послом, если бы не встретил тебя. — Ты очень умный, и люди тебя уважают. Ты мог бы стать кем захочешь, со мной или без меня. Краем глаза она заметила, что он приоткрыл рот. Осторожно коснулся своей груди, но затем его рука вновь опустилась с необычайной для него неловкостью. — Полагаю, нам стоит уйти. — Знаешь, ты можешь принять комплимент. Все в порядке. Я никому не скажу. — Я благодарю тебя за доверие, — его челюсти чуть сжались, и ей почти показалось, что он взволнован или нервничает. — Все в норме? — Норма — это… — Весьма неточное определение, — закончила она, скрестив руки на груди и гадая, в чем же дело. — Да. Она сделала глубокий вдох, уже и сама начиная волноваться. — Я пока не готова заканчивать вечер. Мы с тобой теперь почти не видимся. — Я сожалею, что был занят адаптацией к должности посла. Но сегодня вечером я свободен и рад провести его в твоем обществе. Она оглядела пустующее помещение и взяла его за руку. По пальцам разлилось знакомое теплое ощущение, но теперь как-то иначе. Энергия между ними проявлялась будто ярче и активнее. Их лица медленно сблизились, сливаясь в легком поцелуе, но Сарек быстро отстранился и разгладил свою мантию. Он казался каким-то нерешительным и задумчиво-отстраненным, и это ее беспокоило. Все, чего она хотела, — это немного близости, но он вел себя словно застенчивый школьник. — Не хочешь поехать ко мне домой? Казалось, он на мгновение задумался. — Это было бы приемлемо. — «Приемлемо» и «хочется» — это разные вещи. — Это так. — Так ты хочешь поехать? — Да. — Сарек, ты словно… не в себе. — Проясни. Она вздохнула. — Скажи мне, что случилось? Он склонил голову набок, но не смотрел на нее. — Ничего. Она ему не поверила. Они отправились к ней домой, в Окленд, по дороге обсуждая, чем занимались в те три недели, что не виделись друг с другом. Поговорить с ним было приятно, но почему-то их беседа казалась ей натянутой. Когда они подъехали к ее дому, она вышла из машины и направилась к крыльцу, но Сарек сказал: «Ты забыла взять цветы». Он подошел со спины и вручил букет Милли. Она пробормотала слова благодарности. Оказавшись в доме, Аманда сняла пальто и с почти порочным удовольствием сбросила туфли. Она потянулась, разминая икры, и пошевелила пальцами ног, глядя на красные волдыри, вскочившие на мизинцах и пятках. — Хочешь есть? Пить? Тебе что-нибудь принести? — спросила она, оглядываясь через плечо на Сарека. — Я вполне удовлетворен своим нынешним состоянием, — он взглянул на букет на столике у входной двери и добавил: — Полагаю, они дольше не увянут, если поместить стебли в слабый водный раствор питательных веществ. — Наверное, ты прав. Аманда взяла цветы, прошла на кухню и разрезала шелковую ленту, намотанную на стебли, чтобы букет удобнее было держать. Она поискала в нижних шкафах вазу и, найдя ее, повернулась, чтобы наполнить водой из раковины, но вдруг заметила, что Сарек следит за ней взглядом. — Весьма странный обычай — в декоративных целях срезать репродуктивные органы растений. Аманда на миг застыла, а затем расхохоталась. — Никогда не думала об этом в таком ключе, но если так ставить вопрос, то я согласна. — Не выгоднее ли экономически держать растение целиком? — Наверное, но я совершенно ничего не смыслю в выращивании прихотливых розовых кустов. Она добавила в вазу две ложки сахара и немного белого винного уксуса и начала подрезать стебли. — Пахнет органической кислотой, — сказал Сарек, делая несколько шагов в сторону Аманды. — Наверное, уксусом. — Какова функция уксуса в данном растворе? Рот Аманды приоткрылся. — Ты хочешь сказать, что не знаешь? — Если бы я знал, я бы не спрашивал. — Неужели у меня реально появился шанс объяснить тебе что-то научное? — Я мало знаю о биологии земных растений. Большинство вулканских растений оптимально выживают в течение четырех-шести дней после удаления корневой системы, будучи помещенными в солевой раствор. — Возможно, есть какие-то и земные растения, которым подходит соль, но большинство лучше себя чувствует при добавлении сахара. Проблема в том, что бактерии тоже любят сахарный раствор, поэтому уксус нужен, чтобы поддерживать кислотность воды и подавлять рост бактерий. — Логично. Она хихикнула про себя с чувством легкой гордости, пока помещала в вазу последние цветки. Они и вправду выглядели очень красиво. Она поставила вазу на стол и собрала шелковые ленты, чтобы выбросить их в утилизатор, и тут Сарек сказал: «Мисс Макинтош сообщила мне, что, согласно земному суеверию, персона, завладевшая цветочной композицией невесты, станет следующей, кто произнесет брачные обеты». Аманда чуть не задохнулась, но сумела взять себя в руки и сказать: «Однажды ты недвусмысленно заявил мне, что суеверия нелогичны». — Так и есть. — Ну, тогда ладно. — Она скомкала шелковые ленты, срезанные с букета, и бросила их в утилизатор. затем оперлась ладонями о столешницу, слегка наклоняясь вперед, чтобы размять икры. — Было бы нелогично полагать, что поимка букета станет причиной брачного предложения, но эти два события могут случайно произойти независимо друг от друга. — О чем ты говоришь? — спросила Аманда, обернувшись к нему. Увиденное потрясло ее до глубины души. Сарек стоял посреди ее кухни, копаясь в нагрудном кармане, затем вытащил оттуда маленький круглый предмет и внимательно оглядел его. Кольцо. — Я провел обширное независимое исследование и в результате пришел к выводу, что современные человеческие традиции, относящиеся к области брачных предложений и помолвки, крайне разнообразны. Месяц назад я обратился к мисс Роджерс, или миссис Адамс, как ее теперь называют, чтобы она помогла мне понять, как следует действовать. Она объяснила, что мне нужно купить кольцо, и, зная, что ты не питаешь пристрастия к бриллиантам и громоздким украшениям, порекомендовала выбрать что-нибудь с простым золотым ободком и небольшим единичным камнем. Аманда не смела дышать. Она схватилась за столешницу позади себя, чтобы не упасть. — Ты делаешь мне предложение? На моей кухне? На его лице промелькнуло какое-то едва заметное выражение и ту же скрылось за привычной маской невозмутимости. — Она также рекомендовала мне выбрать уединенное место, которое имело бы для нас обоих особое значение. Нелогично привязывать чувства к определенному месту, поэтому, возможно, я плохо могу судить, какое именно место может иметь особое значение. Я выбрал твою кухню, потому что она уединенная, защищена от зимней непогоды и является местом, где ты впервые открыто выразила свое отношение ко мне. Он перевел взгляд с кольца на Аманду. Она была слишком потрясена, чтобы двинуться с места, но каким-то образом оказалась рядом с ним, обхватила за шею и притянула к себе для глубокого поцелуя. В отличие от поцелуя, случившегося час назад в консульстве, он не отстранился. Когда они наконец оторвались друг от друга, он сказал: «Нелогично предполагать, что демонстрация твоей привязанности ко мне свидетельствует о согласии». Она пристально смотрела в его лицо, охваченная потоком воспоминаний. Она вспомнила, каким чопорным и формальным он казался в их первую встречу в коридоре Пьемонтской академии. Как неловко и отстраненно вел себя на светских мероприятиях. Она знала его всего год, но поразительно, как же сильно изменилось ее мнение о нем. Она любила его, а теперь он хотел на ней жениться. Это мысль ее просто ошеломила. Во многих отношениях они все еще оставались незнакомцами, но, казалось, между ними возникла поистине глубокая связь. — Если ты желаешь обдумать мое предложение… — он снова взглянул на кольцо. — Я не знаю, как быть женой посла, — выпалила она. — Я не знал, как быть послом. Потом я встретил тебя. Все ее тело охватила дрожь, слезы застилали зрение. — Я не хотел стать причиной твоего расстройства. Возможно, мне следует уйти. — Нет! — рявкнула она. — Ты не покинешь вот так мою кухню еще раз. Я не расстроена, я просто… поражена. Мне казалось, мы начали отдаляться друг от друга, а теперь… теперь ты просишь меня выйти за тебя замуж. — Мисс Роджерс дала понять, что элемент неожиданности будет воспринят благоприятно. Я начинаю думать, что она ошиблась. Аманда невольно рассмеялась. — Нет, это было действительно мило. Я просто подумала… ты точно уверен? — Я решил, что ты — единственная женщина, которую я хотел бы видеть своей парой, в ту ночь, когда ты позволила мне слиться с тобой разумом. По ее щекам наконец-то потекли соленые слезы, и она снова поцеловала его, быстро и крепко. — Почему ты плачешь? — Потому что я счастлива. Сарек прищурился. — Ты можешь рассматривать мое предложение столько времени, сколько пожелаешь. — Я хочу сказать да, но я даже не знакома с твоей семьей. Ты тоже не знаком с моей, ну, кроме Клариссы. И мы никогда не жили вместе. Вдруг тебе будет действовать на нервы мое пение в душе? — Зачем кому-то петь в душе? Аманда закрыла глаза и улыбнулась. — Я просто хочу сказать, что мы не очень хорошо знаем друг друга. Мы не знаем, как нам будет вместе. — Многие аспекты нашей жизни и особенности нашей физиологии делают нас плохо подходящими друг другу, и все же я касался твоего разума. Он резко контрастирует с моим, но я полагаю, что такой контраст делает нас идеально совместимыми. Мне не нужно знать о тебе абсолютно все; я знаю достаточно, чтобы быть уверенным в своем решении. Я сочту себя счастливцем, если ты согласишься стать моей парой. — Тогда да, — прошептала она. — Ты даешь согласие стать моей парой, связанной со мной узами? — Да, — ответила она более твердо, вытирая слезы. — Это безумие, но да. Он протянул ей правую руку, показывая лежащее на ладони кольцо. Ослепительный переливающийся оттенками красного, зеленого и синего опал, закрепленный на простом золотом ободке. Это было очень необычное обручальное кольцо; он и не подозревал, насколько оно идеально. — Тогда, я полагаю, это по праву принадлежит тебе. — Обычно тот, кто делает предложение, надевает кольцо на палец другого, — поддразнила она, гладя тыльную сторону его кистей. — На третий палец левой руки, да, — он зажал кольцо между большим и указательным пальцами, и Аманда подняла руку, позволяя кольцу скользнуть на предназначенное ему место. Неизбежное при этом соприкосновение их пальцев послало волну восторга и эйфории по спине Аманды. Все ее сомнения и неуверенность испарились, когда он притянул ее к себе для поцелуя. Он заявил, что сочтет себя счастливцем, если она согласится выйти за него замуж, но когда его руки скользнули по ее щекам, чтобы соединить их разумы, она могла думать только о том, что это ей повезло. Она и вправду была очень счастливой земной женщиной.