Встретимся в воскресенье

Его губы оказались мягкими, а кожа излучала невероятный жар. Несколько секунд касание ее губ оставалось целомудренным, а затем Аманда прильнула ближе и углубила поцелуй. Сарек стоял неподвижно, не застыв в шоке, словно изваяние, но и не принимая активного участия. Когда Аманда уже начала думать, что он просто терпит, не получая удовольствия, он вдруг провел языком по ее губам. Его пальцы коснулись ее запястий и спустились к ладоням, неся с собой волну наслаждения. Охватившие ее головокружительные ощущения были яркими и возбуждающими. Она так долго этого хотела, и теперь, когда это случилось, ей было трудно убедить себя, что это не сон, но ощущение его теплого дыхания и нежные касания языка были вполне реальными. Их тела вжались друг в друга, Аманда подняла руки, чтобы погладить его лицо, но едва пальцы коснулись его щек, он резко отстранился. Она уставилась на него, моргая и пытаясь понять, что же сделала не так. Неестественно широко раскрытые глаза Сарека пронзали ее пристальным, испытующим взглядом. Аманда открыла рот, чтобы извиниться за то, что сделала, но, казалось, не могла произнести ни звука. — Прости меня, — едва слышно прошептал Сарек. — Я-я… э-э, мне очень жаль, если я… — Аманда запнулась, не в силах посмотреть ему в лицо. — Я не ожидал такой реакции на наше столкновение, — отозвался Сарек, отступая на несколько шагов назад. — В мои намерения совершенно не входило вести себя по отношению к тебе неподобающим образом. — Ты — нет, — ляпнула она. — В смысле, не вел себя неподобающе. Это я? Я сделала что-то не так? Я… я… я действительно не знаю, что сказать. — Возможно, по этому поводу не стоит ничего говорить, — ответил Сарек, отступая еще дальше. — Я не… я не была против, — пробормотала Аманда, изо всех сил стараясь подавить охватившее ее чувство унижения. Она собрала все свои иссякающие остатки храбрости и добавила: — Я думаю, это было здорово. Хотя она и не смотрела ему прямо в лицо, краем глаза она могла видеть, как напряглось его тело, а левая бровь дернулась вверх. — Это было… приятно, — ответил Сарек. — Если нам обоим понравилось, почему все так странно? — спросила она. — Нелогично развивать романтическую привязанность, если установление связи между нами невозможно, — ответил Сарек. Аманда затаила дыхание, чувствуя, что с языка Сарека вот-вот сорвется один из самых жестоких отказов в ее жизни. Он не стал пояснять сделанное им заявление, а просто стоял, почти безучастно разглядывая угол стойки за ее спиной. — О чем ты говоришь? — пискнула она. — Ты имеешь в виду, что я тебя не интересую, пусть даже со мной приятно целоваться? — Я этого не говорил, — ответил он. — Тогда в чем дело? В том, что я человек? Его молчание поразило ее, словно удар под дых. Аманда вдруг почувствовала себя очень наивной и смутилась. Ей хотелось забиться в угол или сбежать, но ноги словно приросли к полу. — Я скоро покину Землю и вернусь на свою родную планету, — наконец сказал он. — Мне предложили должность руководителя межпланетного исследовательского проекта в Вулканской академии наук. — О, — ответила она, в ее тоне прорезалось нечто среднее между деловитостью и крайним удивлением. — О, э-э, поздравляю, наверное. Она хотела бы получить ответы на все свои вопросы вместо отговорок, но эта новость все изменила. Нравится она ему или нет, уже неважно — он уезжал, и она вдруг вспомнила, что тоже уезжает. — Меньше чем через два месяца я отправляюсь на Андорию, — выпалила она. — Несколько дней назад я узнала, что меня приняли в программу Федерации по обмену преподавателями. — Ты очень эффективный преподаватель, — ответил Сарек. — И многому меня научила. Я уверен, что эта честь полностью тобой заслужена. Стиснув зубы, Аманда еле заметно кивнула. Она вдруг подумала, что крошечной частью подсознания надеялась, что Сарек попросит ее остаться или признается ей в своих чувствах, а не скажет, что уезжает на родную планету. Ее подбородок задрожал, и она отвела взгляд. Шок последних минут проходил, и боль возвращалась вновь. — Я ценю твои усилия в деле обучения меня человечности, — продолжил Сарек. Аманда кивнула, она слишком оцепенела, чтобы отреагировать как-то иначе. Ей хотелось закричать, что она недостаточно научила его человечности, потому что сейчас он стоял на ее кухне, держа ее сердце в ладонях, и вел себя так, будто расторгает деловое соглашение. Еще один громкий стук сотряс стену, и экстатические крики Кристины вдруг вывели Аманду из себя. Стиснув зубы, она промаршировала к стене и врезала кулаком по панели: «Вы там совсем уже? Мы все слышим!» С другой стороны стены донесся взрыв хихиканья, затем после еще нескольких ударов и недолгого шума соседи переместились со своими амурными делами в другое место. Лицо Аманды пылало огнем, но она не могла сказать, от стыда, раздражения или разочарования. Возможно, от всего разом. — Так сколько еще ты пробудешь на Земле? — спросила она, старательно пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Точно неизвестно. — Ты все еще хочешь видеться со мной по воскресеньям, пока не вернешься на Вулкан? Он сделал паузу. — Не думаю, что это было бы разумно. — Разумно? — пробормотала Аманда, пристально разглядывая носки своих туфель. — Да, это означает «руководствуясь здравым смыслом, опытом и знаниями…» — Я знаю, что значит «разумно», Сарек, — перебила Аманда, скрестив руки на груди, словно пытаясь защититься от того, что он собирался сказать. Но он ничего не сказал. Он смотрел в ее сторону, но не прямо на нее. У Аманды закружилась голова, и она вдруг поняла, что задержала дыхание. Когда она наконец осмелилась вдохнуть, слова сами сорвались с ее губ. — Кажется, я влюбляюсь в тебя. Его лицо осталось практически неподвижным, не считая редких медленных морганий. — Понимаю. — Понимаешь? — Да. Она воззрилась на него. Стыд обернул ее боль в гнев. Пошатываясь, она подошла к шкафу у входа на кухню, взяла метелку и совок, и на дрожащих ногах поковыляла в сторону разбитой тарелки. — Могу я тебе помочь? — спросил Сарек, отступая на шаг, чтобы Аманда могла пройти к валявшимся на полу осколкам фарфора. — А? — выдавила она, прислонив метлу к столешнице и опускаясь на корточки. — Я несу ответственность за разбитое блюдо, — ответил он. — Я бы желал сам убрать осколки и предложить компенсацию для приобретения нового. — Мне не нужны твои деньги, — огрызнулась Аманда, вручную собирая крупные осколки в совок. — Это была случайность. — Я нанес тебя какую-то обиду? — спросил Сарек, наклоняясь, чтобы помочь. Она с усмешкой взглянула на него. — Я не обижена, Сарек. — Твой тон свидетельствует о враждебности. Аманда стиснула зубы. — Я… я только что сказала тебе, что испытываю к тебе чувства, а ты ответил: «Понимаю». Любые слова были бы лучше, чем это. — Что бы ты хотела услышать? — Ты что-нибудь чувствуешь ко мне? — спросила она, пристально глядя ему в глаза. — Знаю, ты говорил, что чувствовать что-то нелогично, но… Сарек выбросил последний крупный осколок в мусорное ведро, несколько секунд помолчал, затем ответил: «Я очень тебя уважаю. Все остальное не имеет значения, поскольку в ближайшем будущем мы оба должны отбыть на другие планеты». — А если бы нам не нужно было? Ну, знаешь, улетать? — Нелогично размышлять о неслучившемся. — Ты словно говоришь, что единственное логичное решение — больше никогда со мной не разговаривать, — вздохнула Аманда. — Я с этим не согласна. — Я не говорил, что было бы логично больше никогда с тобой не разговаривать, — ответил он. — Нет, ты только сказал, что это было бы неразумно, — напомнила она, потянувшись за метелкой. — Я не это имел в виду, — твердо проговорил он. — Я лишь сказал, что было бы неразумно продолжать… Вскрик Аманды прервал его. Метелка стояла дальше, чем она ожидала, и на корточках сидеть было не особо удобно. Она слишком поздно поняла, что теряет равновесие, и уперлась левой рукой в пол, чтобы не упасть, но, к сожалению, ладонь опустилась на мелкие фарфоровые осколки, и Аманде показалось, что ее одновременно пронзили десятки иголок. — Черт возьми! — закричала она, отшатнувшись и приземлившись на пятки. Она крепко сдавила пальцами левое запястье и встала, глядя, как вокруг вонзившихся в кожу осколков набухают крошечные красные капли. Учитывая, как больно ей было, она ожидала, что будет гораздо больше крови. — Ты поранилась, — заметил Сарек, поднимаясь на ноги. — Разве не нелогично заявлять очевидное? — сухо возразила Аманда, поворачиваясь к ящику у раковины, чтобы достать чистое кухонное полотенце. Кровотечение оказалось несильным; острые как бритва фарфоровые осколки прокололи внешний слой кожи, оставив лишь неглубокие порезы. Ей, наверное, даже не понадобятся жидкие швы или дермальный регенератор, нужны только пинцет, антибактериальное средство и десять минут упорства и терпения. Взгляд Сарека метался то по комнате, то вновь к ее руке — Чем я могу тебе помочь? Аманда закрыла глаза и сделала вдох, но дрожь в ее руке не унималась. — Сарек, я не хочу говорить о своей руке или разбитой тарелке. Я хочу поговорить о нас. О тебе и обо мне. — Уточни. — Уф, — простонала она, потирая лоб пальцами правой руки. — Не могу поверить, что мне приходится это объяснять! Мне потребовалась вся моя смелость, чтобы сказать тебе о своих чувствах, а ты даже не можешь ответить просто «да» или «нет» на вопрос, чувствуешь ли ты ко мне хоть что-то. Разве уклоняться от простого вопроса логично? Ее зрение затуманилось слезами. Она отвернулась, чтобы он этого не увидел, и так сильно стиснула зубы, что испугалась, как бы они не раскрошились. Она никогда на самом деле не планировала изливать ему душу, но теперь, когда это произошло, стало куда большей катастрофой, чем она могла себе представить. — Вулканцы не чувствуют так, как люди, — начал Сарек. — Я знаю, — перебила Аманда. — Но ведь ты можешь проявлять к кому-то неравнодушие? Ведь ты можешь кого-то любить? В смысле, я не говорю, что ты должен любить меня, я… я… — Да, — ответил он, перебив ее. — Вулканцы способны на романтические чувства. Когда она наконец осмелилась искоса взглянуть на него, их глаза встретились. Она начала прокручивать в голове их разговор, и ее щеки вспыхнули. Она позволила эмоциям взять над собой верх. О чем он, должно быть, думает? Что она ожидает от него услышать? Они одновременно нарушили молчание. Аманда забормотала: «Послушай, мне очень жаль, если я…» — как раз в тот момент, когда Сарек произнес: «Я не намеревался…» Они оба замолчали, давая второму договорить. От взгляда темных глаз Сарека у нее по спине побежали мурашки. — Пожалуйста, продолжай, — тихо проговорила она. — Я не намеревался рассердить тебя. — Я не сержусь. — Понятно. Кажется, мое присутствие стало причиной какого-то эмоционального потрясения, что не входило в мои намерения. Губы Аманды дрогнули, она перевела взгляд на свою левую руку. Чем пристальнее она смотрела, тем больше, казалось, утихала боль. — Чтобы не подвергать тебя дополнительному эмоциональному стрессу, я считаю, будет разумнее до нашего отбытия отказаться от будущих воскресных встреч, но дружба с тобой была для меня бесценна, и, если со временем ты найдешь в себе желание переписываться, я охотно окажу тебе содействие. Аманда моргнула. В этом состояло его предложение? Притвориться обоим, будто поцелуя и унизительного признания Аманды никогда не было, перестать проводить время вместе и просто стать друзьями по переписке? Она поскребла ногтем застрявший в мякоти ладони осколок фарфора покрупнее, чувствуя, что должна что-то сказать. Но что? Как она могла допустить такое? Ей хотелось кричать. Ей хотелось плакать. Ей хотелось отмотать время назад и отменить тот идиотский момент, когда она решила его поцеловать. А, может, и дальше. Почему бы не отменить свое предложение тихо поужинать у нее дома и не пойти в ресторан, где люди вряд ли будут шумно заниматься сексом? — Если же ты предпочитаешь прекратить наше знакомство… — Нет, — перебила Аманда, вытаскивая один из крупных осколков из подушечки у основания указательного и среднего пальцев. — Эм, если ты хочешь писать мне сообщения, то да… конечно, без проблем. В комнате воцарилась тяжелая тишина, Аманда заняла себя выскребанием из ладони крошечных осколков. Ей казалось, что она слышит слабый звон в ушах, но он исчез, как только Сарек снова заговорил. — Корректно ли мне будет позаботиться о грязной посуде, пока ты занята лечением раненой руки? — спросил он. — Я не знаком с вашими правилами, установленными для подобных случаев. Аманда сглотнула комок в горле и высоким голосом проговорила: «Обычно, когда один человек отвергает другого, он не предлагает остаться и помочь с уборкой». Это высказывание прозвучало слишком раздраженно и по-детски, и едва оно слетело с языка, она о нем пожалела. Она не хотела, чтобы он уходил, но и не хотела, чтобы он оставался. Не вот так. Сарек переступил с ноги на ногу и перевел взгляд с нее на посуду. — Наверное, тебе лучше уйти, — добавила она дрожащим голосом. По ее щеке скатилась слеза, Аманда быстро смахнула ее правой рукой, но Сарек заметил. Он кивнул и сделал несколько шагов к входной двери. Остановился, поднял руку в та’але и сказал: «Живи долго и процветай, Аманда Грейсон». Она подавила всхлип, натянуто улыбнулась сжатыми губами и кивнула. Из всего, что он мог сказать, эти слова стали худшими. Прозвучали окончательным приговором. Меньше пяти минут назад она наслаждалась ужином с мужчиной, в которого начала влюбляться, а теперь этот мужчина пытался вычеркнуть ее из своей жизни после неловкого поцелуя. Зачем она вообще поцеловала его? Но он не ушел. Его взгляд пытливо скользил по ней, вызывая в ней чувство раздражения и неуверенности в себе, и она сочла, что он ждет, когда она должным образом попрощается. Она вспомнила их первую воскресную встречу, когда они стояли в дверях ее дома, обмениваясь вулканскими вежливостями. Он объяснил тогда, что вулканцы прощаются по-разному: есть «до скорого свидания» и «прощай навсегда». Что она должна сказать? — Мира и долгой жизни, Сарек, — прошептала она, отвернувшись, чтобы он не увидел слез, покатившихся по ее щекам. Ее слух уловил стук его ботинок по кафельному полу кухни, затем шаги зазвучали глуше, когда он ступил на ковер в коридоре, становясь все тише по мере того, как он шел к входной двери. Послышался щелчок замка, скрип петель и едва различимый стук закрывающейся двери. Он ушел. Она оперлась локтями о столешницу и закрыла глаза, слишком оглушенная, чтобы полностью осознать произошедшее, но вскоре по ее щекам наконец-то хлынул водопад слез. Она не стала им противиться. Ее ПАДД запищал. Она резко выпрямилась и бросилась к кухонному столу, чтобы вытащить его из сумки, уверенная, что Сарек прислал какое-то объяснение. Сумка была перекинута через спинку стула, на котором она сидела во время ужина, и действовать одной рукой было неудобно. Край ПАДДа зацепился за клапан сумки и, вылетев из пальцев, устройство с громким треском упало на пол. Чертыхнувшись, Аманда подняла его и, увидев, что верхняя треть стеклянного экрана покрылась паутиной трещин, выругалась снова. ПАДД опять пискнул; на главном экране появилось уведомление, и ее сердце вновь упало. Сообщение было от Милли. «Позвони мне, когда сможешь, чтобы мы могли обсудить детали свадьбы!» Аманда бросила устройство на стол и плюхнулась на стул, неподвижным взглядом уставившись на мусорное ведро и метелку на полу. Затем наклонилась вперед, опершись локтями о стол, и уткнулась лбом в полированный металл. Она чувствовала себя совершенно уничтоженной. Разбитая тарелка, разбитый ПАДД и разбитое сердце. *** Сарек стоял между Вареном и Мелой, сразу за Т’Лерой. Миновав ворота посольства, по короткой подъездной дорожке к ним приближался длинный автомобиль. Посол Селден вернулся. Сарек моргнул, но это не избавило его от сухости и зуда в глазах. Он был вымотан. Прошлым вечером он не спал совсем, а на протяжении нескольких недель, предшествующих вчерашнему катастрофическому столкновению на кухне с Амандой, спал всего несколько часов. Даже во время самой глубокой медитации он не мог выбросить из головы Аманду и воспоминания об их близости. Каждый раз, когда ему удавалось сосредоточиться, мысль о ее губах на своих или о слезах в ее глазах вновь всплывала в его разуме, заслоняя все остальное. Автомобиль въехал под навес портика и остановился у бордюра. Тавик обогнул машину сзади и открыл дверь. Первым из нее вышел посол, но не Селден: это был его собственный праотец, Солкар. Из-за спины Солкара появился Селден и встал слева от вышестоящего дипломата. Солкар встретился взглядом с Сареком, но ничем не показал, что относится к нему как-то иначе, нежели к остальным сотрудникам консульства. — Посол Солкар, ваше присутствие оказывает нам честь, — сказала Т’Лера, изображая та’ал. — И мы ждали вашего возвращения, посол Селден. Живите долго и процветайте. Сарек не знал, что его предок прилетит на Землю, но догадался, что и Т’Лера тоже этого не знала. Если бы в посольстве ожидалось прибытие столь важного лица, она бы наверняка сообщила остальному персоналу. Отец Сарека, Скон, несколько десятилетий прослужил в вулканской дипслужбе, прежде чем занять пост в Министерстве безопасности Вулкана, но Солкар посвятил дипломатическим отношениям всю жизнь. Солкар был первым послом Вулкана на Земле, а теперь в ограниченном статусе посла Федерации вел переговоры от имени Совета Федерации с враждебными правительствами. Он служил Федерации все 65 лет ее существования, а до этого 98 лет служил правительству Вулкана. Он участвовал в разработке Устава Федерации. Он присутствовал при строительстве посольского комплекса, в котором они сейчас находились. Мало кто во всей Федерации не знал его имени. Селден повел Солкара в главное здание, остальные сотрудники последовали за ним. Т’Лера бросила на Сарека взгляд, но ему нечего было сказать. — Т’Лера, я бы хотел поговорить с вами, — сказал Селден, сделав скупой жест правой рукой. — Конечно, — ответила она, бросив на Сарека еще один необычный взгляд. Он не понимал, что она пытается до него донести, пока не увидел ее пристального взгляда на посла Солкара. — Возможно, вы могли бы заняться размещением нашего гостя, — сказал Селден, глядя на Сарека. — Конечно, посол, — ответил Сарек, посмотрев на праотца. Т’Лера и Селден скрылись в кабинете Селдена, а Варен и Мела вернулись на свои рабочие места, оставив Сарека наедине с предком. — Посол, — произнес Сарек, заложив руки за спину. — Сарек. — Прошу последовать за мной. — Я хорошо знаком с комплексом, — ответил Солкар. — И сам найду дорогу в гостевые покои. — Хорошо, — Сарек повернулся, чтобы удалиться, но Солкар остановил его. — Но твое общество окажет мне честь. Мужчины вышли из главного здания и направились к ряду небольших домиков по левой стороне комплекса. Несколько уборщиков выгружали чемоданы из одной из консульских машин, им помогали несколько вулканцев, незнакомых Сареку. Он предположил, что это персонал Солкара. Они понесли чемоданы в большое здание в конце ряда гостевых домиков, поэтому логично было предположить, что Солкар намеревался остановиться именно там. — Я не был осведомлен, что вы прибудете с послом Селденом. — Я прежде никогда не сообщал тебе о своем местонахождении. Почему сейчас должно быть иначе? Сарек приподнял бровь и кивнул. Солкар сказал правду. Он никогда не проводил много времени в обществе своего прародителя, и Солкар, учитывая его высокое положение и престиж, конечно, не обязан был предупреждать о своем прибытии младшего дипломата вулканского консульства. С тех пор, как он в последний раз видел своего предка, прошло много лет. Большая часть когда-то серых от седины волос стала белой, а кожа покрылась морщинами и пигментными пятнами. В свои 198 лет он уже достиг возраста, когда многие вулканцы оставляют активную общественную жизнь. Солкар пошел медленнее, и Сарек укоротил шаг, подстраиваясь под праотца. — Твой отец передает свои наилучшие пожелания. С тех пор как Сарек покинул Вулкан, он разговаривал с отцом всего два раза. — Если вам доведется говорить с ним раньше меня, прошу передать ему мои. — Я пробуду на Земле недолго, — ответил Солкар. — У меня дела с Советом Федерации, а послезавтра я намерен вернуться на Вулкан. Если ты чувствуешь к тому склонность, сегодня вечером я приглашаю тебя разделить со мной ужин в месте моего временного размещения. Приглашение прародителя стало для него неожиданностью — они находились в родстве, но Сарек не ожидал проявления к себе особого отношения. Солкар прибыл на Землю, чтобы встретиться с Советом Федерации, а не нанести социальный визит внуку. Тем не менее было бы нелогично отказываться от предложения того, кто одновременно был его предком и вышестоящим начальством. — Я принимаю приглашение. Они остановились в нескольких метрах от центрального входа в гостевой дом, и Солкар велел одному из подчиненных отнести небольшой сундук в его личную спальню, после чего повернулся к Сареку и сказал: «Тогда увидимся в 19:00. Нам многое нужно обсудить. Живи долго и процветай, Сарек». Сарек ответил на его та’ал своим и медленно направился обратно к главному зданию. Его праотец никогда прежде не проявлял интереса к обсуждению с ним чего-либо. У него было мало воспоминаний о предке. В годы взросления Сарека Солкар присутствовал на нескольких семейных встречах и празднествах, но они никогда не вели долгих личных бесед. Нелогично было бы строить предположения, о чем сегодня вечером пойдет речь, но он подозревал, что это связано со скандалом из-за его злосчастного присутствия на церемонии бракосочетания Торика и Т’Риа. Это произошло почти девять стандартных месяцев назад, и, хотя он больше не думал о Т’Риа, он чувствовал, что последствия того дня будут преследовать его еще много лет. Он вздохнул. Он был неравнодушен к Т’Риа, даже любил ее, но все чувства, которые он когда-либо испытывал к ней, меркли по сравнению с теми, что он сейчас чувствовал к Аманде. Т’Риа стоила ему многих часов медитаций и плохого сна, но только уже после достойного сожаления инцидента на ее церемонии заключения брачных уз. Когда они впервые встретились, он счел Т’Риа привлекательной. Ему нравилось спариваться с ней и находиться в ее обществе. Они провели в неформальном партнерстве 39 стандартных лет и многое пережили вместе, но он никогда не терял сон из-за мыслей о ней, не гадал, что она о нем думает, даже в первые дни их знакомства, до того как они признались друг другу в обоюдном влечении. Ему потребовалось несколько недель, чтобы оправиться от причиненных ею горьких эмоциональных страданий и пустоты, оставленной ею в его жизни, но гораздо труднее было справиться с позором, навлеченным им на себя и свою семью, и с гневом из-за ее отказа позволить ему бросить вызов Торику. Его логичная вулканская сторона взяла верх, и он больше ничего не чувствовал к Т’Риа, хотя и питал к ней теплые чувства почти четыре десятилетия. Он знал Аманду меньше двух стандартных месяцев, но она его просто поглотила. Он не мог даже ненадолго подавить свои чувства к ней. Он не мог должным образом контролировать свое сексуальное влечение к ней. Когда она поцеловала его, он возжелал ее так, как никогда и никого прежде за всю жизнь. Поцелуй наполнил его ужасом. Он хотел быть рядом с ней — не только с ее телом, но и с ее разумом. Он хотел прикасаться к ней всеми возможными способами, спариться с ней, слиться с ней разумом, но она почти наверняка не понимала многих деталей вулканских брачных ритуалов, а если она не понимала до конца, то не могла и дать полного и осознанного согласия. Это ужаснуло его, потому что поначалу ему не хватило самообладания отстраниться от ее поцелуя. Он интимно коснулся ее рук. Он провел языком по ее губам. Он жаждал большего. Если бы она не вернула его резко к реальности, коснувшись его лица, он мог бы позволить себе то, чего никогда бы не позволил, если бы мог себя контролировать. Прикосновение к чужому лицу в любых обстоятельствах было глубоко интимным делом. На Вулкане это не только считалось табу, но и было вне закона, если совершалось без явного согласия. Если это осуществлялось в романтическом контексте с целью инициировать слияние разумов, то это было, пожалуй, самым интимным действием, какое только могло произойти между двумя личностями. Оно выходило далеко за рамки физического акта спаривания. Люди не были телепатами, и Аманда не смогла бы слиться с ним разумом, как бы сильно ни сжимала ладонями его щеки, но почти казалось, что именно это она и собиралась сделать. Когда он отстранился, стало ясно, что она не осознавала своих действий и последствий касания к его лицу. Действовала ли она инстинктивно? Прикасаются ли люди к лицам друг друга во время романтических контактов? Он не знал. Зайдя в свой маленький кабинет, он сел в кресло. Ранее утром он закончил составлять запрос для посла Селдена, в котором просил разрешения обратиться к заместителю секретаря Научного совета Вулкана с просьбой о встрече для обсуждения проекта совместной базы данных Федерации. Несмотря на то, что он намеревался уйти со своего поста при первой же возможности, на данный момент он все еще был научным атташе консульства Вулкана на Земле и чувствовал себя обязанным помогать Научному совету Федерации всеми возможными способами. Он вновь просмотрел запрос, размышляя о своем недолгом пребывании на дипломатической службе. Политика и дипломатия не давались ему легко, но Аманда сделала их терпимыми, и даже почти удовлетворительными. Теперь, когда у него появилась возможность возобновить научную деятельность в Вулканской академии наук, он вдруг подумал, что будет сожалеть о том, что не сможет довести до конца начатое им во время службы в качестве научного атташе. Он никогда всерьез не рассматривал карьеру дипломата — не рассматривал до этого момента. Когда он сказал Аманде, что покидает Землю, чтобы возобновить исследовательскую работу в Вулканской академии наук, выражение ее лица заставило его заколебаться, пусть и на мгновение. Ему пришло в голову, что эту должность, пусть и важную, пусть и ту, к которой он стремился большую часть взрослой жизни, он вовсе не обязан занимать. У него оставалось еще почти три недели, чтобы уведомить Академию о своем решении, и он раздумывал о возможном отказе от предложения Верховного советника В’Нар, но тут Аманда сообщила ему, что улетает на Андорию. Если бы она собиралась остаться, он бы всерьез задумался о том, чтобы и самому остаться на Земле вместе с ней, но теперь, когда она должна была улететь, у него не было на то резона. Она сказала ему, что покидает Землю, а следом — что начинает любить его. Зачем? Зачем признаваться в чем-то настолько личном, если дальнейшее развитие событий невозможно, потому что они оба улетают на разные планеты? В любом случае, из этого ничего бы не вышло. Она человек, он — вулканец. Он много раз обдумывал практические аспекты того, чтобы сделать Аманду своей, — культурные и биологические различия, а также разницу в предполагаемой продолжительности жизни. Они плохо подходили друг другу, но логика не могла подавить его бессознательное желание стать ее супругом. Дело было не только в эмоциональной привязанности; ему нужно было найти себе пару до наступления следующего пон-фарра через два года. Он желал именно ее. Но поскольку он не мог обладать ею, а также не мог избавиться от желания быть с ней, не было смысла продолжать с ней общение. Объясняя это Аманде, он заставил ее плакать. Почему? Нелогично плакать из-за фактов. Нелогично плакать вообще. Но… он заставил ее плакать, и это выбило его из душевного равновесия. Как странно, что его влечет настолько эмоциональное создание. — Сарек? Он рывком очнулся от раздумий и увидел стоящую в дверях Т’Леру. Из уважения к ней он поднялся на ноги. — Вас ожидает посол Селден. Сарек приподнял бровь, но кивнул и направился в кабинет посла. Он увидел, что Селден сидит за столом, аккуратно сложив руки, и ждет его. — Присаживайтесь, — предложил посол, указывая на кресло напротив себя. В их последнюю встречу руки Селдена дрожали, но сейчас они были тверды. Сарек подозревал, что у его начальника были личные мотивы для столь поспешного отбытия на Вулкан, но это Сарека не касалось. Прежде Селден никогда не предлагал ему сесть. Сарек опустился в кресло и положил руки на колени, гадая, что за происшествие так изменило их с послом рабочие отношения. — Консульство вело довольно активную деятельность в мое отсутствие, — начал посол Селден. — Да. — Во время моего визита на Вулкан я посетил множество собраний и встреч, и ваше имя постоянно там упоминалось. Сарек не знал, как лучше ответить. — Понятно. — Многие в правительстве Вулкана и в Научном совете Федерации впечатлены приложенными вами усилиями на благо консульства и Федерации в целом. — Какие усилия вы имеете в виду? — Мне сообщили, что доктор Хелен Таркингтон начала совместную работу с Исследовательским институтом Гола по уменьшению размеров существующих реакторов антиматерии для кораблей Звездного Флота, что, по прогнозам, сократит сроки реализации 50-летнего стратегического плана Звездного Флота примерно до 30 лет. Она прямо заявляет, что вы несете ответственность за это сотрудничество. — Да. — И председатель Научного совета Федерации связался со мной лично, чтобы поблагодарить вас за помощь в создании универсальной научной базы данных Федерации. — Я не ожидал, что председатель Ленски свяжется с вами. — Насколько я помню, вы однажды выразили заинтересованность в создании совместной базы данных, но я отклонил ваше предложение в пользу уже существующих баз данных Звездного Флота. Сарек чуть опустил голову. — Верно. — Несмотря на мои опасения, похоже, многие поддерживают подобное смелое начинание, в том числе Сувак, глава Министерства науки Вулкана. — Министр Сувак одобрил создание общей базы данных? — спросил Сарек, думая о запросе, на составление которого он потратил несколько часов — запросе, который Селден должен был бы направить на рассмотрение заместителя министра науки Вулкана, просто чтобы попросить о встрече с министром Суваком. — Так и есть. И, судя по всему, его невестка очень высокого мнения о вас. — Понятно. — Кажется, у вас есть способности к дипломатической службе, которых я не распознал при нашей первой встрече. Вы должны понимать, что должность научного атташе часто остается незанятой, а когда кто-то назначается на эту позицию, то, как правило, лишь номинально. Вы превзошли все мои ожидания. — Для меня большая честь служить. — Ваш потенциал заметили и другие. Судья Т’Пау связалась со мной и спросила, готовы ли вы занять руководящую должность в ее штате, когда в следующем году она вернется на свою прежнюю должность главы Министерства безопасности Вулкана. Сарек моргнул, но ничего не сказал. После торжественного обеда в доме посла Тарнаса Т’Пау беседовала с ним о его карьерных амбициях. Казалось странным, что она вообще проявила к этому интерес. — Это значительное повышение, — продолжил Селден. — Логично было бы принять ее предложение. — Да, было бы, — согласился Сарек. — Но это не единственное предложение, которое я могу сделать. — И это не единственное предложение, которое я получил. Теперь настала очередь Селден приподнять бровь. — Позвольте мне сначала изложить свое. Сарек кивнул. — Конечно. — Мне представилась уникальная возможность для карьерного продвижения в дипломатической службе, в связи с чем протокол требует, чтобы я представил преемника на свое место. Кувок по званию и опыту был бы самым подходящим кандидатом, но он согласился на должность посла на Ригеле V. Сарек задавался вопросом, почему Кувок не вернулся с послом, но предполагал, что в конце концов узнает причину, и вот сейчас этот момент наступил. — Быть послом на Земле — непростая задача. Среди нас мало тех, кто хорошо умеет справляться с человеческими эмоциональными колебаниями, и при этом достойно представлять собой Вулкан. Именно поэтому послы на Земле часто служат десятилетиями, в то время как большинство послов на других планетах занимают свои должности всего пять лет. Через пять месяцев я покину пост посла на Земле, и за это время я намерен подготовить вас в качестве своего преемника, если вы согласитесь. Ему потребовались значительные усилия, чтобы скрыть свое удивление. До этого разговора он считал себя лишь вполне компетентным научным атташе, но никогда не думал стать послом на Земле. — Ваше предложение делает мне честь, но я не думаю, что обладаю достаточным опытом для такой должности, — ответил он. — Нет, не обладаете, — согласился Селден. — Но многие в дипломатической службе согласны с тем, что правильный кандидат важнее правильного опыта. — Вы дадите мне время подумать? — Конечно. Это вполне логично. Кажется, у вас имеется и третье предложение, которое вы хотите рассмотреть. — Да, — ответил Сарек. — Главный советник В’Нар из Вулканской академии наук предложила мне руководящую должность в совместном исследовательском проекте по изучению межзвездной турбулентности. Брови Селден взметнулись вверх. — Три неординарных предложения для трех совершенно разных карьер. — Да, — ответил Сарек. — Дипломатическая служба Вулкана требует, чтобы я представил кандидата через 14 стандартных дней. У вас есть это время, чтобы принять решение. — Благодарю, что проявили ко мне такое уважение. Вам что-нибудь еще от меня нужно, посол? — Нет. Вы свободны. Пожалуйста, позовите Варена. Сарек кивнул и поднялся с места, но едва он подошел к двери, посол Селден сказал: «И, Сарек?» Он оглянулся на начальника. — На нашей планете немало выдающихся ученых, но достойных дипломатов куда меньше. Есть много способов послужить Вулкану. Сарек кивнул и вышел в коридор, направляясь к кабинету Варена. Он должен был заниматься изучением достоинств каждого предложения, но он был совершенно вымотан и мог думать только об Аманде. О ее поцелуе, ее слезах и ее предстоящем переезде на Андорию. Остаток дня Сарек провел, пытаясь не думать о ней, занимая себя работой и размышлениями над предложениями В’Нар, Т’Пау и Селдена. Его логический ум был порван в клочья из-за недосыпания и безуспешных медитаций, и он чувствовал себя не готовым к встрече с прародителем, но не мог отказаться от приглашения. Позже вечером он вышел из главного здания и направился на вечернюю трапезу в гостевые покои Солкара. Солкар, его предок, многое хотел с ним обсудить.