Встретимся в воскресенье

Сарек шел рядом с Амандой, замечая, как при каждом шаге подол ее юбки задевает его штанину. Тротуар был узким, и чтобы не идти по траве, им приходилось держаться друг к другу ближе, чем обычно. Аманда жила всего в полукилометре от Милли, поэтому они решили дойти до ее дома пешком. Бело-желтое платье открывало ее плечи, столь же нежные и гладкие на вид, как и ее ноги. На левой лопатке красовалась примечательная темная отметина в форме полумесяца примерно два сантиметра в диаметре. Он и раньше видел ее обнаженные плечи, но впервые заметил это небольшое несовершенство кожи. Повернув к нему голову, Аманда заметила, что он смотрит в ее сторону. Сарек даже не осознавал, что глядит на нее, пока она не поймала его взгляд. Он отвернулся, удивленный своей рассеянностью. Пытаясь взять себя в руки, он принялся рассматривать бетонный тротуар. Аманда была непривычно молчалива. Сарек хотел рассказать ей о своих планах вернуться в ближайшие месяцы на Вулкан, но пока был поглощен размышлениями о том, что сказала на барбекю Милли. Он никогда не задавал Аманде личных вопросов, по крайней мере, преднамеренно. Несмотря на ее привычку регулярно спрашивать у него подобное, Сареку трудно было преодолеть глубоко въевшиеся за всю его жизнь социальные нормы и влезть в ее приватные дела. Он только собрался задать вопрос, как она спросила: «Хочешь попробовать спагетти с овощами?» Из похода в продуктовый магазин он вспомнил, что спагетти — это разновидность макаронных изделий в форме длинных тонких нитей. — Я с удовольствием съем все, что ты решишь приготовить. — Тебе легко угодить. — Она бросила в его сторону быстрый взгляд и слегка улыбнулась, но затем вновь отвернулась, глядя прямо перед собой. Несколько шагов спустя они свернули налево, на главную улицу ее жилого квартала. Вдалеке он увидел дом Аманды. — У нас с тобой не было возможности пообщаться на барбекю, — тихо произнесла она. — Как поживаешь? Это был подходящий момент, чтобы сообщить ей о предложении Вулканской академии наук, но внезапно он обнаружил, что вместо этого начал рассказывать о своем общении с Министерством науки Вулкана и о запланированном на завтра возвращении посла Селдена. — Что будет, когда посол вернется? Это значит, что ты будешь загружен сильнее, чем сейчас? — Я не знаю, — признался он, думая, что должен сообщить ей, что первым же вопросом, который он обсудит с послом, будет его отставка. — Ты выглядишь уставшим, — заметила Аманда, повернув голову, чтобы посмотреть на него. Сарек ничего не ответил. Говорить было нечего — в последние недели он плохо спал. Хотя ее замечание не шокировало его — казалось, она с большой готовностью обсуждала любые аспекты чужой личной жизни, включая беременность, но обеспокоило, что она так легко заметила его усталость. В последние недели он так много медитировал, что медитации отнимали значительную часть времени, обычно отведенного на отдых. Ему вдруг пришло в голову, что явное любопытство относительно ситуации с Амандой легко замаскировать с помощью техники человеческого общения, которой она его научила. Он может вести «светскую беседу», выражая интерес к отдельной, но связанной с ней теме. По меркам вулканцев это было крайне нелогично, но у людей подобное являлось распространенной привычкой, а поскольку он разговаривал с человеком, имелась некая логика в соблюдении человеческих обычаев. Вместо того, чтобы спросить Аманду напрямую, куда она направляется, чтобы ей потребовалось возвращаться на Землю для посвященной Милли церемонии, он мог косвенно поинтересоваться делами Милли. — Относительно какой-то церемонии мисс Роджерс использовала термины «великий день» и «особенный день», — поинтересовался он. — О какой церемонии она говорила? Лицо Аманды приняло странное выражение. — О своей свадебной церемонии. О чем еще она могла говорить? — Разве она уже не замужем? — спросил Сарек, теперь уже по-настоящему растерявшись. Она нахмурилась, слегка приоткрыла рот. — Нет. Пит только сделал ей сегодня предложение. Ты же был там. Сарек ничего не знал о человеческих брачных обрядах. Обмен репликами между Питом и Милли, свидетелем которого он стал, носил очень неформальный характер, но по вулканским стандартам большинство человеческих действий были весьма неформальными, включая тот официальный прием, который он посетил с Амандой. Не было ни гонга, ни шествия, ни свадебных барабанов, ни стражи на случай брошенного вызова, ни взаимных клятв, ни жреца, который официально соединит их разумы. Но люди не могли создавать телепатические связи, поэтому он не ждал, что их брачные церемонии будут похожи на вулканские ритуалы заключения уз. Пит произнес речь о том, почему он выбрал Милли в качестве своей спутницы, сказал слова: «Миллисент Роджерс, ты выйдешь за меня замуж?» — и опустился на одно колено, чтобы подарить ей ювелирное украшение. Нужно ли Питу или Милли соблюсти какую-то дополнительную процедуру, прежде чем они официально будут считаться женатыми? — Я не знаком с вашими обычаями в подобных вопросах, — сообщил он. — О! — громко ответила Аманда, и ее голос дрогнул на единственном звуке. — Ты подумал, что это и была их свадьба? Нет! Хотя, наверное, могу понять, почему ты так решил, раз никогда раньше не видел человеческой свадьбы. Наверное, некоторые человеческие свадьбы действительно проходят так быстро и обыденно, но могу гарантировать: Милли захочет сделать все как положено. — Как положено? — Она хочет настоящую свадьбу. Белое платье, подружки невесты, цветы… — голос Аманды затих. — У меня такое чувство, что ты, наверное, и понятия не имеешь, о чем я говорю. — Нет, — признал он. — Но если они не поженились сегодня днем, то что именно между ними произошло? — Пит сделал предложение Милли. — Ты хочешь сказать, что он просто предложил вступить в брак? Что-то вроде брачного сговора? — Не знаю, подходит ли слово «сговор». Оно предполагает, что за тебя принимает решение кто-то другой. — Понимаю. — А теперь мне стало интересно… как вулканцы решают вступить в брак? — спросила она, краснея. — Большинство из них не решает. Как ты уже сказала, все решают за них. — Вы не можете выбирать себе партнеров? — Некоторые реформаторы отказались от этой практики, но многие родители по-прежнему подбирают партнеров для своих детей, и те в возрасте семи лет проходят церемонию соединения узами. — Типа… договорной брак между детьми? — пробормотала она, и ее голос прозвучал необычно высоко. — Соединение узами происходит, когда партнеры еще в детском возрасте, но они не вступают в официальный брак, пока не достигнут физической зрелости и совершеннолетия. — О, — задумчиво протянула она. — Так ты… женат? Или связан? Или… Сарек не решался ответить на ее вопрос. Как это часто бывало, Аманда не замечала бестактности своего вопроса. Он подумал о Т’Кале, женщине, которую выбрали для него родители, и о Т’Риа, женщине, которую он выбрал сам. Он взглянул на Аманду и вдруг понял, что не может сосредоточиться ни на одной из этих женщин — лишь на той, что шла рядом с ним. — Я, как и большинство вулканцев, был связан узами в возрасте семи лет, но наша пара оказалась плохо совместимой, и мы расторгли союз. Это было не совсем правдой, но она, кажется, приняла его ответ. Краска на ее щеках проступила ярче, и Аманда начала запинаться: «Я не хотела совать нос не в свои дела… наверное, это ужасно неуместный вопрос. Э-э-э… я… я очень сожалею. Прости, что спросила и что…» — В извинениях нет необходимости. — Мисс Грейсон! — раздался голос впереди. На тротуаре возле дома Аманды Сарек заметил мужчину. Тот замер рядом с машиной на соседней подъездной дорожке, а позади него стоял мальчик, именуемый Ричардом. — Здравствуйте, доктор Дэйстром, — ответила Аманда, слегка повысив голос, чтобы перекрыть расстояние между ними. Прежде чем Сарек успел подумать, является ли фамилия Дэйстром распространенной среди людей, Аманда тихо пояснила: «Это отец Ричарда, Генри Дэйстром». Они остановились на тротуаре в метре от Ричарда и его отца. Аманда сделала жест в сторону Сарека и представила его громче и официальнее: «Сарек, это доктор Дэйстром. С Ричардом вы уже знакомы. Доктор Дэйстром, это мой друг Сарек». Сарек произнес традиционное вулканское приветствие, а Ричард слегка помахал рукой и сказал: «Привет, мистер Сарек». Генри Дэйстром был настроен менее дружелюбно, чем его сын. Он оглядел Сарека с ног до головы и кивнул. — Я много о вас слышал. — Неужели? — отозвался Сарек. — Да, мисс Грейсон сообщила мне, что вместе с вами присутствовала на официальном приеме Научного совета Федерации, а Ричард сказал мне, что это вы ответственны за его недавние успехи в математике. — Понимаю. — Пап, — проныл Ричард. — Давно не видела вас обоих, — вмешалась Аманда, перебив доктора Дейстрома, прежде чем тот успел открыть рот, а затем, повернувшись к Ричарду, сказала: «Я не видела тебя с самого начала каникул. Как у тебя дела?» — Ах да, Ричард ходит со мной в лабораторию, или мы остаемся дома и что-нибудь мастерим, — ответил доктор Дейстром. — Он заинтересовался компьютерами. — Ага, — пробормотал Ричард. — Вы доктор Генри Дейстром, ведущий исследователь в области дуотроники? — спросил Сарек. На лице доктора Дейстрома появилось недоверчивое выражение. — Да, это я. — В прошлом году вы опубликовали две весьма выдающиеся статьи о квантово-механическом явлении суперпозиции, — ответил Сарек. — Я связывался с вами два месяца назад и попросил об экскурсии по вашей лаборатории, но вы отказались. — Кажется, я что-то такое припоминаю, — согласился доктор Дейстром. — Вы, наверное, из консульства Вулкана. — Да. Доктор Дейстром прищурился и сказал: «Пошли в дом, Ричард. Приятно было познакомиться. И приятно увидеть вас вновь, мисс Грейсон». Затем доктор Дейстром повел сына по узкой дорожке к дому. Аманда удивленно взглянула на Сарека и пробормотала: «Что это такое было»? — Уточни. — Мы просто болтали, но едва зашла речь о консульстве, он удрал. Почему мой сосед будто ненавидит тебя? Ричард и его отец скрылись за дверью их дома, а Аманда сделала несколько осторожных шагов в сторону своего. — До сегодняшнего дня я никогда не встречался с доктором Дейстромом, — ответил Сарек, следуя за ней. — К тому же, ненависть не… — Нелогична, да, я уверена. Но ты разве не заметил, как изменилось его настроение, когда ты заговорил о его лаборатории? Он казался почти враждебным. — Он сказал, что было приятно со мной познакомиться и что он рад снова увидеть тебя. — Верно, он произнес эти слова, но было что-то странное в его тоне и в том, как резко он оборвал разговор. — Я не заметил. Аманда, закатив глаза, направилась по дорожке к крыльцу. Едва они вошли в дом, она сказала: «Доктор Дейстром всегда был немного вспыльчивым. Он реально соответствует образу безумного ученого — теряет счет времени, иногда по несколько дней не моется, легко раздражается, слегка эксцентричен, — но я все равно сказала бы, что сегодня он побил все рекорды. Ты уверен, что не сделал ничего, что могло бы его разозлить?» — До сегодняшнего дня я вступал с ним в переписку лишь однажды. Судя по его ответу, он считал, что вулканцы заинтересованы только в том, чтобы дискредитировать его или украсть его технологии. Я же не был заинтересован ни в том, ни в другом. Его исследования еще находятся на ранней стадии, но, если он прав в своей теории о возможности функционирования схем за пределами возможностей электронного оборудования, это произведет революцию в вычислительной технике. — Погоди, чем именно он занимается? — спросила Аманда, вешая сумку на спинку одного из кухонных стульев. — Он пытается разработать дуотронную технологию. — Что это такое? — В настоящее время компьютеры являются электронными и имеют квантовые ограничения из-за свойств металлов, используемых в схемах. Чтобы ускорить вычисления, компьютеры должны иметь бо́льшие размеры, что является существенным недостатком для многих областей применения, особенно для наноробототехники и освоения космоса. Аманда поморгала, затем медленно улыбнулась. — Вообще-то, я не очень хорошо разбираюсь в компьютерах. — До исследований доктора Дейстрома дуотронная технология была полностью теоретической, но он добился некоторого прогресса в разработке компьютеров, выходящих за рамки схемотехники. Чтобы разработать чисто дуотронную систему, необходимо значительно усовершенствовать транстаторы — еще одну развивающуюся технологию, — а также провести дополнительные исследования взаимосвязи между субатомными структурами и обработкой данных, но я считаю, что через тридцать лет дуотронные вычисления могут стать реальностью. — Значит, он действительно может изобрести что-то важное? — Полагаю, это так, — согласился Сарек. — И он думает, что ты пытаешься украсть его работу? — Я не могу сказать, что он думает. Аманда рассмеялась, упершись руками в бока, затем быстро глянула на холодильник. — Справедливо. Итак, мы решили, что спагетти с овощами — хороший вариант для ужина? — Я мало знаю о земной кухне, поэтому у меня нет предпочтений. Аманда принялась доставать овощи из холодильника, затем повернулась к раковине, чтобы помыть руки. — У меня есть помидоры, цуккини, морковь, грибы, болгарский перец, желтый лук и спаржа. Возможно, ты не захочешь добавлять что-то из этого в блюдо или готов попробовать все сразу? Сарек изучил взглядом груду разноцветных продуктов на стойке. — Разве не требуется соблюдать какой-то рецепт? — Не особо, — пожала плечами она. — Зависит от того, чего тебе захочется. — Я готов съесть все, что ты приготовишь, — ответил он. — Ну ладно, — сказала она, наливая в кастрюлю воду. Когда та наполнилась на две трети, Аманда поставила ее на плиту и достала из нижнего шкафчика две тонкие пластиковые доски. — Хочешь нарезать овощи, пока я буду готовить соус маринара? Ее предложение слегка удивило его. Он не возражал помочь ей приготовить ужин, но казалось странным, что она вообще обратилась к нему за помощью. — В смысле, ты не обязан это делать, если не хочешь, — добавила Аманда, доставая длинный нож из держателя на стойке. — Я просто подумала, что так будет быстрее и нам будет удобнее разговаривать. — Я готов помочь, — ответил он, по ее примеру вымыв руки в раковине с помощью мыла и воды. — А я-то думала, что гости-вулканцы все равно помогают готовить, — задумчиво сказала она, начиная счищать кожицу с помидора. — Это верно только для утреннего приема пищи, — напомнил он. — О, точно, — ответила она, глянув в потолок. — Женщины готовят ужин, а мужчины … асалем? — Асал-йем, — поправил он, делая ударение на конце слова. — Да, первый прием пищи. — Асал-йем, — повторила Аманда, перекатывая слово на языке столь же легко, как любой вулканец. — Все равно, спасибо, что помогаешь мне с готовкой, даже если приготовление ужина не входит в обязанности мужчин или вообще гостей. Я все равно не считаю тебя гостем. — Я здесь не живу, — напомнил он, нарезая зеленый овощ, именуемый цуккини. — Следовательно, я твой гость. — Ты не гость, — рассмеялась она. — Ты скорее друг. Он вновь вернулся к нарезанию зеленого овоща ломтиками сантиметровой толщины, размышляя о том, что тоже считает Аманду своим другом, и, несмотря на все попытки медитировать, иногда думает о ней как о ком-то большем. *** — Я точно не знаю, что такое чеснок, — предположила Аманда, добавляя еще щепотку измельченного чеснока в булькающий соус маринара. — Кажется, он относится к семейству луковых? Взяв дольку чеснока, Сарек принялся изучать ее, зажав между большим и указательным пальцами. Аманде нравилось наблюдать его увлеченность самыми обыденными вещами, потому что это заставляло ее по-новому взглянуть на то, что стало уже привычным и скучным. Она взяла с подставки ложку для спагетти и помешала варящуюся пасту, чтобы та не слипалась. — Очень ароматный, — отметил Сарек, поднося дольку к носу и вдыхая запах. — Да, — рассмеялась она. — В этом и смысл чеснока. Она смочила пальцы в раковине и стряхнула несколько капель воды в сковороду. Убедившись, что масло достаточно разогрелось, она высыпала нарезанные Сареком овощи и размешала, чтобы они готовились равномерно. Она смыла помидорный сок с разделочной доски и достала из холодильника несколько веточек базилика. Подергала сковороду за рукоять, чтобы перевернуть овощи, и принялась отрывать листья базилика от стеблей. В кухне царила тишина, пока она нарезала зелень, мешала овощи на сковороде, чтобы они не подгорели, и помешивала спагетти. Приятно было заняться готовкой и отвлечься от других мыслей. На барбекю у нее не получилось поговорить с Сареком нормально. Она только собралась с духом, чтобы рассказать ему о своей новой работе на Андории, когда Пит отважился сделать предложение Милли. Она была рада за подругу, особенно после той неудачи на бейсбольном матче на прошлой неделе, но это сбило ее с настроя. Было очень неловко начинать с ним разговор о свадьбах, а потом еще и узнать, что вулканцы заключают браки по договоренности. Сарек с кем-то помолвлен? Или связан? Она не могла подобрать точного термина после столь шокирующего известия, что вулканцы до сих пор соблюдают культурную традицию, от которой люди отказались более века назад. Она испытывала смешанные чувства из-за того, что Сарек был с кем-то помолвлен. Ревновать его было нелепо — они знали друг друга чуть больше двух месяцев, и, конечно, до нее у него была целая жизнь. Она тоже встречалась с другими людьми; фотографии Эдди до сих пор висели на ее стенах. Но, возможно, она все же немного ревновала и, к тому же, была шокирована. Его откровение стало ярким напоминанием, как мало она знает о нем и его культуре. Шипение овощей на сковороде стало громче, поэтому она схватила сковороду за ручку и несколько раз тряхнула, перемешивая овощи и попутно отметив, что они достаточно подрумянились со всех сторон. Крошечные красные брызги соуса маринара полетели на столешницу. — Можешь достать мне лопатку из вон того ящика? — спросила она, указывая на верхний ящик рядом с бедром Сарека. Он молча выполнил ее просьбу, но в тот момент, когда протянул руку, чтобы отдать ей лопатку, установленный для пасты таймер сработал, и Аманда наклонилась, чтобы выключить плиту. Затем не глядя, потянулась за лопаткой и случайно коснулась не ее рукояти, а пальцев Сарека. Она подпрыгнула и резко обернулась, почувствовав неожиданное ощущение, пробежавшее по ее пальцам до самого локтя. Это было что-то среднее между восторгом, щекоткой и разрядом статического электричества. Она почти сразу же отдернула руку, пытаясь вспомнить, где уже испытывала такое чувство. На колесе обозрения. Шагнула назад, рукоятка сковороды уперлась ей в бок, чуть не уронив сковороду на пол, но Аманда успела поймать ее правой рукой. — Это было, э-э-э… странно. Наверное, статический разряд, — запнувшись, проговорила она, поправляя сковороду на конфорке и осторожно беря лопатку за кончик ручки. Сарек ничего не ответил; просто отдал ей лопатку и отступил на шаг. Украдкой глянув на него, Аманда заметила, что он поджал губы и слегка нахмурил брови, что для Сарека было практически эмоциональным взрывом. Отчаянно пытаясь преодолеть неловкость, она указала подбородком на шкафчик у него за спиной и спросила: «Не достанешь тарелки?» Он выполнил просьбу, пока она процеживала макароны и добавляла соус маринара к обжаренным овощам. Повернувшись к нему спиной, она зажмурилась, мысленно ругая себя. Как она может быть настолько неловкой и неуклюжей? Она положила на тарелку горку пасты, полила ее густым овощным соусом маринара и посыпала сверху измельченным базиликом. Взяв два набора столовых приборов из ящика рядом с посудомоечной машиной, Аманда направилась к маленькому обеденному столику, краем глаза наблюдая, как Сарек последовал за ней. Она уже собиралась сесть, чтобы приступить к еде, но внезапно вспомнила, что вулканцы более церемонны, чем люди, поэтому вернулась на кухню и достала из ящика с полотенцами набор тканевых салфеток, пытаясь при этом вспомнить, когда в последний раз ими пользовалась. — Хочешь чего-нибудь выпить? Воды, сока, вина? — Вода подойдет, спасибо, — ответил Сарек, садясь лицом к заднему окну дома, с противоположной стороны стола от того места, где она поставила свою тарелку. Она достала из шкафа два стакана, наполнила свой льдом и налила в оба воду из фильтра. Вернувшись, она заметила, что Сарек положил салфетку на колени и держит вилку и ложку в правой руке. Сев напротив него, она смотрела, как он изучает свои спагетти, и постепенно начинала понимать, что он не знает, как их есть. Решив не привлекать к этому внимание, она быстро взяла приборы, подцепила зубцами вилки небольшую порцию спагетти, скрутила ее в ложке и наколола на вилку кусочек морковки, чтобы закрепить спагетти. Сарек тут же последовал ее примеру. Какое-то время воцарившуюся тишину нарушали лишь звяканье столовых приборов о тарелки и доносившиеся из-за стены между квартирами приглушенные голоса ее соседей, Джеффа и Кристины. Тишина все затягивалась, и она начала беспокоиться. — Так вот, э-э, через несколько недель в город приедет моя сестра, — пробормотала Аманда. — Она очень хочет с тобой познакомиться. — Тогда я с нетерпением жду знакомства с ней, — ответил Сарек. Что-то в его вежливом и непринужденном ответе поразило ее. Он по-прежнему часто бывал холодным, жестким, прямолинейным и почти грубым, но за то короткое время, что она его знала, его манеры сильно изменились. Она поняла, что пялится на него, лишь когда он оторвал взгляд от тарелки, чтобы сделать глоток воды. Она отвела глаза, чувствуя, как наливаются жаром щеки. Ощутив на себе его взгляд, Аманда украдкой посмотрела в его сторону. Когда их глаза встретились, ее сердце забилось быстрее. Ей действительно очень нравился этот мужчина. — Что-то не так? — спросил Сарек. Нервно улыбнувшись, она покачала головой. — Нет, э-э, я хотела спросить, как ужин? — Очень вкусно, — сказал он, собираясь положить в рот следующую порцию пасты. — Спасибо за твое гостеприимство. Она чуть кивнула и вновь принялась накручивать спагетти на вилку. Миг назад она солгала: что-то было не так. Она не хотела лететь на Андорию. Она была в этом уверена. Она убеждала себя, что будет безумием упускать возможность, которая выпадает раз в жизни, лишь для того, чтобы остаться на Земле и продолжать общаться с парнем-вулканцем, который и понятия не имеет, что она к нему чувствует, и тут он сказал: «Как понимаю, твои обязанности в Пьемонтской академии подошли к концу». Она моргнула. Он что, читает ее мысли? Конечно, нет, кто-то, должно быть, сказал ему. — Где ты такое услышал? — Фату спросила Милли, как она планирует провести свой летний отпуск, поскольку в вашей школе сейчас нет занятий, и та ответила, что примет участие в мероприятии под названием «Лагерь приключений». — О, — пробормотала она, поняв, что он пытается поддержать разговор, и немного гордясь им за это. — Да, во время этой программы мы возим школьников, чьи родители весь день на работе, на однодневные экскурсии по разным мемориалам и природным паркам Северной Америки. Я тоже ездила с ними в прошлом году, и это было очень весело. Йосемити просто прекрасен. Большой Каньон тоже хорош, но в тот день, когда мы туда приехали, было очень жарко. Нам пришлось вернуться раньше, потому что дети очень устали от жары. А на Вулкане есть заповедники? — Ты имеешь в виду географические объекты, предназначенные для образовательных или же рекреационных целей? — И то, и другое. Или что-то одно. Не знаю. Думаю, природные парки Земли служат обеим целям, а также нужны для того, чтобы сохранить определенные районы свободными от человеческого вмешательства, насколько это возможно. — Правительство Вулкана установило особый статус для множества мест, имеющих экологическую или историческую ценность, в них запрещено строительство или проведение раскопок. — Например, где? — спросила Аманда. — Как тебе известно, я родом из Ши’Кара, расположенного недалеко от Кузницы Вулкана. Там очень жарко, засушливо и часто случаются электрические бури, но этот район ежегодно посещает больше вулканцев, чем какой-либо другой на моей планете. — Почему? — спросила Аманда, нанизывая на вилку кусочек спаржи и отправляя его в рот. — Ты объяснила, что экологические и геологические особенности природных парков Земли делают их привлекательными для научных исследований и туризма. Кузница Вулкана тоже обладает такими особенностями, но, кроме того, она известна как место, где почти два тысячелетия назад Сурак начал свой путь к логике. Многие вулканцы хотя бы раз в жизни решают совершить паломничество, пройдя по пути Сурака от Врат до святилища Т’Карат в память о временах до появления логики. Считается, что это путешествие — отличная проверка силы духа — путь долог и изнурителен, а местность очень сурова. Помимо штормов и сейсмической активности, в Кузнице имеется множество самых опасных видов растений и животных, какие только бывают на Вулкане. — Ты совершал это паломничество? — Да, на двадцатом году жизни, в честь завершения моего ритуала кахс-ван в Кузнице Вулкана, выполненного десятью годами ранее. — Кахс-ван… ты как-то упоминал об этом, сказав, что это что-то вроде обряда посвящения для юных вулканцев, — задумчиво произнесла Аманда. — Что в него входит? — Подростки-вулканцы отправляются в дикую местность, не имея при себе ничего, кроме одежды, они должны выжить там десять дней, питаясь тем, что могут найти, — ответил он. — В одиночку? — поперхнулась она. — Да, — подняв голову, Сарек посмотрел на нее. — Это проверка на зрелость, силу, находчивость и выносливость. — И ты сделал это, когда тебе было десять? В месте, которое ты только что назвал одним из самых враждебных на Вулкане? И твои родители не возражали? — Нет. Рот Аманды распахнулся, но, как обычно, Сарек остался совершенно невозмутим к ее шоку. — А у людей разве нет аналогичных испытаний для молодежи? — спросил он. Нахмурившись, она попыталась вспомнить, но ничего хотя бы приблизительно похожего не приходило на ум. — В разных культурах все по-разному, но я не могу припомнить ничего настолько экстремального в современном обществе, что сохранилось бы до сих пор. Кажется, я слышала, что коренные племена Северной Америки и Австралии часто отправляли молодых мужчин в дикую природу в рамках обряда посвящения во взрослую жизнь, но понятия не имею, делают ли они это до сих пор, и недостаточно знаю об этих ритуалах, чтобы уверенно о них рассуждать. Сарек приподнял бровь и кивнул. — Похвально признаваться, что чего-либо не знаешь. — Я не знаю очень многого, — легко улыбнулась Аманда. — Так что расскажи мне побольше о дикой природе Вулкана. Что там интереснее всего было бы увидеть? Она слушала его рассказ о лавовых полях Огненных равнин Вулкана и о пещерных гадюках в пещерах Осана. Аманда была вне себя от радости, что он начал выходить из своей скорлупы и наконец-то у них снова завязался непринужденный разговор. Он как раз рассказывал об агрессивном поведении диких сехлатов в Кузнице Вулкана, и Аманда уже начала гадать, кто в здравом уме отправится в отпуск на Вулкан, когда услышала из-за стены приглушенное хихиканье. В ее животе начал скручиваться небольшой комок тревоги. У Джеффа и Кристины, живших во второй половине дуплекса, были весьма бурные отношения. Они то пили, то ссорились, то мирились, и их примирения обычно были довольно страстными. Планировка их квартиры зеркально отражала квартиру Аманды, а это означало, что за общей стеной находилась их объединенная кухня-столовая, а их спальня — в противоположном конце дома. Либо стена оказалась тоньше, чем она думала, либо они решили добавить пикантности в свои интимные забавы. Она услышала хихиканье, а затем отчетливые слова: «Джефф, ну хватит, пойдем в спальню!» Аманда сглотнула, чувствуя, как кровь отливает от ее лица. Раздался громкий стук о стену, и она услышала Джеффа так же отчетливо, словно он сидел за ее столом: «Да ладно, детка, это крепкий стол. Давай немного развлечемся». На тарелке Аманды осталось спагетти на три укуса, но она затолкала все остатки еды в рот разом, отчаянно пытаясь успеть закончить трапезу и встать из-за стола до того, как ее соседи займутся сексом. Когда по стене гулко раскатился очередной громкий стук, Сарек оторвал взгляд от своей тарелки. Он как раз закончил есть и складывал салфетку, чтобы положить ее рядом с пустой тарелкой, но, к сожалению, Аманда все еще жевала набитым ртом и никак не могла проглотить. Несколько секунд спустя из уст ее соседей полились самые шокирующие сексуальные эпитеты, которые Аманде доводилось слышать за очень долгое время. Сарек медленно повернул голову к стене, словно не веря в происходящее по соседству. Кристина принялась кричать и стонать имя своего мужа, висевшая над кухонным столом картина в рамке затряслась. Аманде пришлось сделать большой глоток воды, чтобы проглотить остатки еды. — Ты закончил? — спросила она пронзительным, срывающимся голосом. Сарек медленно повернул голову в ее сторону. — Д-да. Она была слишком шокирована, чтобы заметить, как он запнулся на этом слове. Они оба встали со своих мест: Аманда — как можно торопливее, а Сарек — почти в замедленном темпе. Хотя она уже запускала утром посудомойку, сейчас по пути к раковине она включила машину еще раз, с внезапной благодарностью услышав гул двигателя. Обычно он издавал раздражающий ее тихий лязг, но сейчас она желала, чтобы он был громче. Она открыла кран и начала с невероятным энтузиазмом мыть тарелку. Если бы рядом с ней был кто-то другой, она сочла бы эту ситуацию даже забавной, но последнее, что она хотела обсуждать с Сареком — это человеческие сексуальные практики. — Аманда? — Да? — пискнула она, резко обернувшись. Сарек стоял прямо за ней, держа в руках свою грязную тарелку и столовые приборы, видимо, сжимал он их не очень крепко, и Аманда, поворачиваясь, случайно задела тарелку локтем, та упала на пол и разбилась. Она закрыла глаза, вновь проклиная свою неуклюжесть, на этот раз прямо перед Сареком. К сожалению, она, наклоняясь, чтобы поднять самые крупные осколки фарфора, не открыла глаза. Очевидно, Сарек находился в сходном состоянии, и они, наклонившись одновременно, ударились головами. — Ой! — вскрикнула она, наполовину от боли, наполовину от удивления. Выпрямившись, она схватилась за лоб, подумав, что у нее точно будет шишка. Несколько секунд спустя открыв глаза, она увидела, что веки Сарека моргают, и он держится за нос. Может, в ней заговорила учительница, а может, сработал какой-то еще инстинкт лечения травм, но она потянулась к его запястью, чтобы убрать его руку и оценить повреждения на его лице: «О боже мой, ты…» Едва ее руки коснулись его кожи, она ощутила внезапно пронзившее ее приятное, волнующее чувство, и глаза Сарека широко распахнулись. Аманда совершенно забыла, что собиралась сказать. Отпустив его предплечье, она отклонилась назад, насколько могла, но обнаружила, что зажата между его телом и раковиной. Было что-то необычное в том, как он смотрел на нее, и, хотя ей хотелось смутиться, она была слишком заворожена его взглядом, тем, как он, казалось, впитывал глазами все ее лицо. — Ты… ты в порядке? — выдохнула она, осматривая его лицо и радуясь, что у него не идет кровь из носа, но слишком боясь посмотреть ему прямо в глаза. — Я… я, — ответил он, заметно сглотнув. — Я… я желал бы… Ее взгляд скользнул влево и наконец встретился с его взглядом. И тут, казалось, началась вечность: они стояли лицом к лицу, не двигаясь, не говоря ни слова, так близко, что их тела почти соприкасались. Боль от удара по лбу стала далеким воспоминанием, смутным и неясным. Аманда медленно откинулась назад, перенося вес на пятки, и вздрогнула, обнаружив, что, едва она начала отклоняться, его тело самым естественным образом последовало за ней, наклоняясь вперед. Она приподнялась на цыпочки, приблизив свое лицо к его, но он оставался недвижим. Ее охватила легкая дрожь, когда их губы наконец соприкоснулись, но никто из них не отстранился.