Встретимся в воскресенье

Аманда сидела за столом, барабаня пальцами по гладкому металлу. Она смотрела в экран, перечитывая заявление для поступления в аспирантуру, и гадала, не сочтет ли комиссия, что в нем слишком много энтузиазма. Или наоборот, недостаточно? Она подумала, что люди, которые будут его читать, сами это решат, а поскольку она их не знала, лучше просто оставаться самой собой. Она сделала глубокий вдох, затем выдохнула; словно с ее плеч внезапно свалился тяжкий груз. Она почти год сомневалась, стоит ли это делать, всегда говорила себе, что слишком занята, или что все еще не определилась со своей жизнью. Ей уже почти 26 — пора перестать находить отговорки и начать принимать решения. Ей нравилось преподавать, и ей было бы интересно поработать с инопланетными учениками. Она надеялась, что однажды сможет разработать межкультурную учебную программу для разных планет Федерации. Независимо от того, представится ли ей столь редкая возможность преподавать на Андории, она чувствовала, что пришло время заняться развитием своей карьеры. Она знала, что для повышения шансов на поступление в аспирантуру разумнее подать документы в несколько университетов, но в итоге решила сосредоточиться только на Калифорнийском университете в Беркли, потому что это был единственный университет поблизости, предлагавший программу со специализацией на межвидовом образовании, а она не хотела тратить время и силы на обучение тому, что не слишком ей подходило. Она взглянула на часы в углу монитора и прикусила губу. Они с Сареком должны встретиться на пляже Аламеда примерно через два с половиной часа, и она чувствовала себя как на иголках. Рассказав Милли о своем интересе к нему, она будто сделала этот интерес более реальным. Она вспомнила некоторые подробности того полупьяного разговора пару дней назад, и щеки непроизвольно залило румянцем. Что тогда спросила Милли? Каково это — заниматься сексом с вулканцем? Казалось глупым и незрелым настолько смущаться от одной мысли о такой естественной теме, как секс, но некоторые табу отказывались умирать. В средней школе она, как и все остальные, проходила половое воспитание, где им рассказывали о здоровых сексуальных отношениях, но только между людьми. Разговоры о включении в учебную программу раздела о межвидовых сексуальных отношениях велись уже не один десяток лет, но эта тема оставалась весьма спорной. Из-за различий в социальных установках части школ единый стандарт преподавания межвидового полового воспитания отсутствовал. В некоторых школах его изучали углубленно, в некоторых лишь затрагивали вскользь, а в некоторых не упоминали вообще, будто прятать голову в песок и притворяться, что подобного не существует, будет эффективным способом дать учащимся знания, необходимые для их же здоровья и безопасности. Школа Аманды относилась к последней категории, но тогда она об этом особо не думала. В 12 лет она сходила по мальчикам с ума, но инопланетян видела лишь мельком и до недавнего времени никогда всерьез не задумывалась о том, чтобы завести с ними отношения. Решив не развивать мысль о том, что, когда ей стукнуло 12, Сареку было 47, она повернулась к компьютеру и начала искать информацию об анатомии и размножении вулканцев. Она немного боялась найти в базах данных вулканское подобие порнографии, но ничего такого не обнаружила. На самом деле, информации было поразительно мало. Почти никакой. Она нашла две статьи в терранских медицинских журналах, посвященные лечению рака репродуктивной системы вулканцев. Потом наткнулась на медицинское исследование семидесятилетней давности, в котором денобуланский доктор предполагал, что определенные микробы могут повышать либидо у вулканских женщин, но конкретных деталей не было. В статье говорилось: «Из уважения к вулканским культурным традициям относительно половых взаимоотношений многие сведения опущены». После часовых поисков в нескольких базах данных она наконец нашла статью уролога-человека, который разработал новаторскую хирургическую методику лечения эпидидимита, основанную на аналогичной вулканской процедуре. — Компьютер, дай определение значения слова «эпидидимит». — Эпидидимит — это воспаление эпидидимиса. Она в отчаянии потерла лоб. — Компьютер, что такое эпидидимис? — Эпидидимис — у многих гуманоидных видов это проток в задней части яичек, служащий для хранения и доставки сперматозоидов, — ответил тот. Аманда слабо улыбнулась. — Интересно было узнать. Она вернулась к прочтению статьи. Та была опубликована в 2169 году, но Аманда решила, что за шестьдесят лет физиология вулканцев вряд ли сильно изменилась. Из аннотации она узнала, что автор, доктор Джулиан Фэрроу, три года проработал в вулканской больнице, и этот факт заинтриговал ее. Еще интереснее было то, что он лечил на Вулкане пациента-человека, 31-летнего мужчину, по-видимому, иммигранта. Раньше она гадала, жил и работал ли когда-нибудь на Вулкане самый обычный человек, и вот, пожалуйста, сразу два примера. Ее внимание привлекла фраза: «Этот метод лечения считается вулканскими целителями стандартным при эпидидимите, и из-за заметного сходства между мужской мочеполовой системой людей и вулканцев тот же курс лечения был применен к данному пациенту». Она бегло просмотрела остальную часть статьи не потому, что ее особенно интересовало, что такого происходило 60 лет назад в мошонке 31-летнего земного мужчины, а из любопытства, какие еще подробности получится найти. В середине третьей страницы она обнаружила именно то, что искала, — сравнительную анатомию человеческих мужчин и вулканцев. На ее щеках выступил румянец. Внутреннее строение оказалось очень похожим, за исключением различий в предстательной железе и расположении мочевого пузыря. Внешне же они были почти идентичны, если не считать очень незначительных изменений в строении головки полового члена. Ее румянец стал ярче. Удовлетворив любопытство, она выключила компьютер и направилась в комнату, чтобы переодеться для похода на пляж, но продолжала при этом размышлять. Если мужчины-вулканцы и мужчины-люди так схожи физически, то, наверное, сексом они тоже занимаются сходным образом? Конечно, они не были бы созданы по одному и тому же принципу только для того, чтобы действовать при этом совершенно иначе? Она подумала о примечании, сделанном денобуланским врачом о существовании у вулканцев определенных культурных установкок в отношении сексуальных взаимоотношений, и задумалась, что это значит. Первой мыслью стало предположение, что у вулканцев очень пуританское отношение к сексу; отсутствие доступной информации по этому вопросу, безусловно, подкрепляло эту идею. Но, с другой стороны, возможно, их сексуальная жизнь была совершенно извращенной по человеческим меркам. Она решила не зацикливаться на этом, вспомнив, что ее интерес чисто теоретический; вообще-то, она вряд ли когда-нибудь ляжет в постель с Сареком. Но если бы она все же… Нет. Она не хотела устремляться мыслями в этом направлении. Поиски информации о сексе привели к любопытному результату: она вновь почувствовала себя неопытной, возбужденной девчонкой-подростком, а последнее, чего она хотела, — это прийти на пляж и чувствовать там себя еще более неловко, чем сейчас. Зачем Милли заставила ее думать об этом? Едва открыв шкаф, она столкнулась с еще одним дискомфортным вопросом: что надеть, чтобы провести день на пляже с вулканцем? В прошлый раз, когда они планировали поездку на пляж Аламеда, она тоже мучилась с выбором, но теперь чувствовала себя еще более неуверенно. Для прогулки в компании любого человека она без колебаний надела бы купальник. Вода была слишком холодной, чтобы зайти в нее глубже, чем по колено, но все равно так весело было бы прихватить пару пледов и поваляться с друзьями на солнышке. Может, надеть купальник под одежду, на всякий случай? Она не могла решить. Сарек, независимо от погоды, всегда носил одеяния с длинными рукавами и штанинами, и порой она не могла удержаться от мысли, не считает ли он такие вещи, как майки, шорты и юбки выше колен, неуместными и нескромными. Но Сарек, разумеется, знал, что она человек, и за время их многочисленных прогулок наверняка уже привык к тому, как одеваются окружающие их люди. Она вспомнила их уговор в кафе быть друг с другом честными, если кто-то из них совершит серьезную социальную ошибку, так что она могла быть уверена: если бы она смущала его своим стилем одежды, он уже сказал бы ей об этом. Тем не менее она надевала и снимала раздельный купальник четыре раза, прежде чем наконец поняла, что ей нужно решать поскорее, потому что через час ей уже нужно быть на пляже. Аманда изучающе посмотрела в зеркало, где отражалась высокая, несколько мальчишеская фигура, одетая лишь в небольшой треугольный топ и шортики. За последние месяцы она похудела и теперь приближалась к нижней границе здорового веса. Несмотря на то, что ей было комфортно в своем теле, она все равно задавалась вопросом, сочтет ли Сарек привлекательным то, что сейчас отражалось в зеркале. Она вздохнула, на выдохе почти уходя в горловое ворчание. Почему она так заморачивается, когда дело хоть как-то касается Сарека? Она не вела себя так с противоположным полом с раннеподросткового возраста. А может, даже и тогда. Многие годы ее совершенно не заботило, что думают о ней мужчины, — она считала, что они могут либо принять ее какой есть, либо не связываться, — но Сарек не был человеческим мужчиной. По крайней мере, в отношениях с людьми она в целом понимала, что им нравится. Конечно, различия были, но большинство представителей ее вида, как правило, отдавало предпочтение одним и тем же физическим характеристикам и чертам характера. Возможно, одни больше ценили грудь, другие — хорошенькое личико. Возможно, кто-то сильнее восхищался чувством юмора, а кто-то любил более заботливых. Сарек же был словно огромный вопросительный знак. Не считая того, что он, вероятно, ценил в потенциальном партнере логику, остальные его предпочтения в женщинах оставались полной загадкой. Она сняла купальник и надела обычные лифчик и трусики, оливково-зеленые шорты и белую блузку, решив в конце концов, что неважно, что там нравится Сареку, она может быть лишь самой собой. Все равно она всегда такой с ним и была. Она взяла большую сумку, запихнула в нее воду и пляжные полотенца и направилась на пляж Аламеда. Прибыв туда в 09:53, она побрела по набережной в поисках Сарека. Несмотря на ранний час, погода обещала быть прекрасной; на песке и в полосе прибоя уже толпились десятки людей, а еще сотни прогуливались по торговым центрам через дорогу, шедшую параллельно воде. Прямо впереди, через залив, высились небоскребы Сан-Франциско. Крики чаек то и дело заглушали смех отдыхающих или гул поездов БАР вдалеке. Полоса песка простиралась почти на два километра в каждую сторону, и она задумалась, с чего начать поиски Сарека. Она предположила, что он, возможно, ждет ее возле одного из оживленных туристических центров или пристаней в Крэб-Коув, но не была уверена, где логичнее искать. Она уже потянулась в сумку за ПАДДом, чтобы связаться с ним и спросить, где его ждать, когда заметила его примерно в тридцати метрах впереди. Он стоял на примыкающем к пляжу бетонном тротуаре и, похоже, вел негласное соревнование в гляделки с пеликаном. Большая птица сидела на деревянном столбе мостика, ведущего с тротуара на пляж. Сарек, как всегда, стоял в элегантной позе, облаченный в тяжелые темные одежды. Глянув на экран ПАДДа, она отметила, что сейчас 09:56, и решила взять с него пример и объявиться ровно в 10:00. Она украдкой медленно двинулась в его сторону, наблюдая за ним, наблюдающим за пеликаном. Он явно был глубоко очарован этим существом. Птица внезапно разинула широкий клюв и подалась вперед, заставив Сарека настороженно отступить на шаг. Аманда улыбнулась, наблюдая за их взаимодействием. Многочисленные семейные поездки на пляж научили, что пеликан выпрашивает еду, но было очевидно, что Сарек и понятия не имел, как истолковать птичьи намерения. Она предположила, что это первый виденный им пеликан. Каково это — не иметь даже понятия о пеликанах? Она подумала, что на Вулкане, вероятно, существует множество вещей, которые удивили бы ее, но были бы совершено обыденными для него. Она смотрела, как время неумолимо приближается к нужной точке, и когда 09:59 должно было вот-вот смениться на 10:00, произнесла: «Доброе утро, Сарек». *** Сарек был заинтригован. Представшее перед ним уникальное крылатое существо оказалось потрясающим представителем местной фауны, но не оно занимало его мысли в тот момент. Он чувствовал присутствие Аманды. Она была где-то рядом. Они не делили между собой официальных уз, но он чувствовал ее приближение. С каждой минутой он ощущал ее все отчетливее. Вот почему, когда он услышал прямо у себя за спиной ее голос, произносящий: «Доброе утро, Сарек», он ответил не сразу. Его разум был слишком занят анализом, что же означает эта нехарактерная восприимчивость к ее физическому к нему приближению. — Я пришла точно в срок, в соответствии со стандартами пунктуальности вулканцев, — провозгласила она. Он расцепил сложенные за спиной руки и повернулся к ней лицом. Она была одета в шорты, открывавшие большую часть ее ног, и простую белую блузку. Он понимал, что такой стиль одежды типичен для людей — многие из тех, кто сидел на песке у воды, были одеты гораздо нескромнее, чем Аманда, — но он никогда не уделял столько внимания ногам других людей, сколько ногам Аманды. Она была высокой для представительницы своего вида, а ее ноги были длинными и стройными. Он отвел взгляд. Неуместно думать подобным образом о женщине, не являющейся его парой. — Так и есть, — ответил он, подавляя навязчивые мысли о ее ногах, и посмотрел ей в глаза. — Я вижу, ты обзавелся новым другом, — рассмеялась она, кивнув в сторону водоплавающего создания за его спиной. — Нелогично поддерживать дружеские отношения с неодомашненными низшими формами жизни, — ответил он. — Я просто наблюдал за ним. — Оно называется «пеликан», — объяснила она, медленно двигаясь в его сторону. Она остановилась рядом, и они оба замерли, рассматривая птицу, которая снова продемонстрировала нехарактерное для птиц поведение, распахнув необычайно большой клюв. — Было бы разумнее уйти, — сказал Сарек, глянув на Аманду. — Похоже, наше присутствие ему не нравится. Она рассмеялась, напугав птицу. — Вообще-то, все совсем наоборот. — Объясни. — Он клянчит. Хочет еды. — Это существо ручное? — Нет, не совсем, — ответила она. — Наверное, он просто знает по опыту, что люди могут бросить ему кусочки хлеба или другие объедки. — Зачем людям кормить диких животных? Она ответила не сразу. Какое-то время она изучала глазами птицу, склонив голову набок, затем нахмурилась. — Может, из-за чувства необычности? Я думаю, большинство людей понимает, что это неполезно для птиц — они становятся зависимыми от человека, а наша еда редко совпадает с их естественным рационом, — но думаю, может, людям просто нравится чувствовать связь с природой? Сарек приподнял брови, но ничего не сказал. Аманда сделала еще один шаг вперед, и пеликан расправил широкие крылья и взлетел, направляясь в порт справа от них. — Не хочешь спуститься на пляж? — спросила она, глядя через его плечо в сторону воды и песка за его спиной. — Если тебе угодно. — Он последовал за ней по небольшому деревянному мостику на полосу крупного коричневого песка. Тот мягко проминался под ногой, что напомнило Сареку дюны рядом с его домом в Ши-Каре. В воздухе чувствовался привкус соли, источником которой, как он подозревал, служил океан поблизости. Он как раз размышлял о том, какие именно солевые соединения наличествуют в океанах Земли, когда Аманда спросила: «Чем бы ты хотел заняться?» — Что ты посоветуешь? — спросил он, наблюдая за поведением отдыхающих поблизости. Ему не хотелось лезть в воду, вливаясь в компанию едва одетых людей, уже находившихся там. — Мы могли бы просто посидеть, поговорить и понаблюдать за людьми, —пожала плечами она. — Если захочешь, то у меня есть полотенца. — Если ты этого хочешь. Он смотрел, как она расстилает два ярких прямоугольных покрывала прямо на песке примерно в десяти метрах от воды. Казалось странным, что она добровольно их пачкает, но, судя по поведению других людей, совершающих тот же ритуал, при посещении данного места раскладывание пляжных полотенец общепринято. Она опустилась на фиолетовое полотенце и жестом пригласила его сесть на оранжевое, расстеленное ею рядом. Он подчинился. — Так как у тебя дела с нашей последней встречи в четверг? — спросила она, вытягивая ноги перед собой и откидываясь на локти. — Есть новости от твоего врача? Полученные им новости обнадеживали. Доктор Велик определил, что повреждение сердца не настолько серьезно, чтобы потребовалась немедленная операция. Ему посоветовали снизить содержание жиров в рационе, избегать продолжительных интенсивных тренировок и ежегодно проходить медицинские обследования для контроля состояния здоровья. Тем не менее, пусть даже изменения в образе жизни будут весьма незначительными, по сообщению доктора Велика, эти нарушения сократят продолжительность его жизни, если их в конечном счете не устранить. Несмотря на многовековой прогресс в медицине, трехкамерное сердце вулканцев по-прежнему трудно поддавалось восстановлению, и многие целители с неохотой проводили операции на сердце, пока не возникало крайней на то необходимости. Несмотря на то, что за последние годы ряд хирургических методик существенно улучшился, Сарек согласился с мнением доктора Велика, что логично отложить операцию, если его жизни не угрожает непосредственная опасность. Возможно, в будущем операция по восстановлению не слишком значительных повреждений сердечных клапанов будет менее рискованной. Или, возможно, вулканцы наконец-то повторят успехи людей в разработке искусственных органов. Первая имплантация выращенной в лаборатории человеческой почки была сделана почти семьдесят лет назад, а первая имплантация биоинженерного человеческого сердца — еще через тридцать лет. Сарек задумался о разрыве между научными исследованиями людей и вулканцев, который он так усердно пытался преодолеть. Насколько дальше могли бы продвинуться оба их общества — не только в плане медицинских достижений, но и в целом, — если бы пропасть между их культурами не выросла до нынешних масштабов? Но нелогично зацикливаться на вопросе, на который невозможно ответить. — Я так понимаю, ты либо не получил от врача ответа, либо не хочешь мне говорить, — с мрачной улыбкой сказала Аманда. — Я в порядке, — ответил он, не понимая, почему она столь тревожится о его самочувствии. Ни один вулканец никогда не стал бы так глубоко вникать в личные дела другого, если бы только не имел на то профессиональных причин. — Рада это слышать. — Ты получила новости о статусе своего заявления в Управление образования Андории? — мысль о том, что она улетит на Андорию, все еще беспокоила его. — Ты меняешь тему? — спросила она. — Нет. Мне просто больше нечего сказать по вопросу моего здоровья. На ее губах появилась легкая улыбка. — Нет, никаких новостей. Но зато сегодня утром я наконец отправила заявление в аспирантуру. — Что ты намерена изучать? — Я хочу получить степень магистра в области межвидового образования и обучения, — ответила она. Ее глаза внезапно загорелись восторгом. — И раз уж мы заговорили об образовании, Ричард рассказал, что ты помог ему с математикой. — Я лишь предложил альтернативный взгляд на понимание чисел, с которым он, очевидно, не был знаком. —Ты не понимаешь — он прогрессирует просто семимильными шагами. — Семимильными шагами? — Его успеваемость стала намного лучше, — быстро объяснила она. — Чему именно ты его научил? Он упомянул, что видит числа как истории. — Побеседовав с ним, я понял, что его представления о самом понятии счета были необычно разрозненными. Я просто предложил взглянуть на числа по-другому. — И как учительницу второго класса меня очень интересует этот другой способ. Ты мог бы мне его объяснить? Сарек пристально посмотрел на нее. Трудно было растолковать Ричарду, как именно вулканцев учат воспринимать числа с младенчества, но, очевидно, мальчик нашел в его лекции что-то полезное. Он попытался объяснить способ, каким вулканцы бегло оперируют числами, а Аманда вскоре начала писать пальцем уравнения на песке, показывая, как учат элементарной математике человеческих детей. Человеческие подходы к арифметике оказались вполне эффективными, но также утомительными и громоздкими. Она как раз объясняла стратегию мысленных выполнений арифметических операций, когда он прервал ее. — Когда вы с кем-либо беседуете, вы, прежде чем начать говорить, составляете сначала предложение в уме, мысленно представляя каждую букву, чтобы правильно произнести каждое слово? Она бросила на него странный взгляд. — Нет? Зачем? — Если вы не делаете это с буквами, то зачем вы делаете это с цифрами? — Но числа — это не буквы. Буквы могут составлять лишь конечное число слов в любом языке. А числа бесконечны. — Технически это неверно. Даже при наличии конечного числа букв в алфавите теоретически возможно бесконечное количество слов, пусть даже большинство из них не имеют смысла и определенного значения. — То есть ты хочешь сказать, что делаешь вычисления так же, как люди говорят на каком-то языке? — Не совсем точно, нет. Ее странный взгляд сменился растерянным, и он начал объяснять, как производит вычисления в уме, что люди, очевидно, считали невероятно сложным. Они обсуждали это больше часа. Он был очарован тем, как менялось выражение ее лица при обдумывании, а затем понимании какой-то концепции, или озарялось, когда у нее возникала идея. Она принялась просить его решать все более сложные задачи, чтобы продемонстрировать использование его методов, и он как раз говорил, что половина квадратного корня из 98 647 равна 157,0405998, когда краем глаза заметил какое-то движение. Аманда напряглась, поворачиваясь в ту же сторону, но вегетативная нервная система Сарека уже посылала сигналы по всему телу, готовясь к схватке. Существо относилось к семейству псовых, с длинной золотисто-коричневой шерстью. Оно двигалось так целенаправленно, что Сарек логично предположил, что целью своей атаки оно избрало Аманду. Когда животное приблизилось, Сарек был уже на ногах, готовый свернуть ему шею — быстрая и милосердная смерть. Его остановило только хихиканье Аманды. Пес восторженно извивался всем телом, разбрасывая всюду лапами песок. Существо с развевающейся шерстью принялось облизывать лицо Аманды длинным розовым языком. Сарек заметил длинные собачьи клыки и шагнул вперед, чтобы постараться оттащить от нее животное на случай, если его поведение вдруг станет агрессивным. — Молли! — раздался мужской крик. — Молли, нет! Боже, мне так жаль. Просто оттолкните ее прочь! Сарек сердито воззрился на мужчину. Как и большинство других посетителей пляжа Аламеда, он был почти раздет. На нем были лишь штаны яркой расцветки, едва достигавшие колен, грудь обнажена. Сарек подумал, что для человека этот мужчина может считаться высоким, но его рост все равно был как минимум на 15 сантиметров меньше, чем у Сарека. Его тело было странно безволосым, с довольно развитой мускулатурой. — Мне так жаль, что она на вас набросилась, — рассмеялся мужчина, подходя ближе к месту, где они сидели. — Мы были на пробежке, а она погналась за чайками и вырвала поводок. Аманда с трудом поднялась на ноги и ухватила черную веревку, прикрепленную к шлейке животного. — Все нормально. Она просто чудесная собака. — Спасибо, — задыхаясь, ответил мужчина и с широкой улыбкой забрал поводок у Аманды. — Это помесь золотистого ретривера. Ей около года. Она мой лучший друг. Сареку не понравилось, как Аманда улыбнулась этому незнакомцу, но еще меньше ему понравилось ответное выражение лица мужчины. Почему люди столь охотно улыбаются незнакомцам? Несколько секунд спустя тот перевел взгляд на Сарека, и улыбка исчезла. — Мы просто, эм… ну, не будем вам мешать. Извините за беспокойство. — Все в полном порядке, — ответила Аманда, засунув руки в передние карманы шортов. Мужчина повел свое потенциально опасное псовое обратно к океану, оставив Сарека и Аманду одних. — Я никогда не видела, чтобы ты двигался с такой скоростью, — заметила она, с любопытством глядя на него. — Не думаю, чтобы даже от шершней ты бежал так быстро. Только тогда Сарек вспомнил совет доктора Велика воздерживаться от чрезмерных физических нагрузок. Он двигался довольно быстро, но вряд ли его действия можно назвать чрезмерными. — Это животное могло тебя ранить. —Не думаю, — возразила она. — Она еще практически щенок и очень восторженная. Кажется, ты говорил, что у тебя в детстве было что-то вроде собаки. — Сехлат, да. — И он никогда не приходил в восторг, завидев тебя? — Да, также он часто приходил в восторг, охотясь на пустынных полевок, и не был к ним при этом добр. Мой сехлат был мне компаньоном, но я помнил, что он — животное, способное нанести серьезную травму. — Ну очевидно, что она — просто милый, слишком энергичный щенок, — хмыкнула Аманда. — Который при этом обладает набором мощных зубов, находившихся в непосредственной близости от твоего лица, — парировал Сарек. Аманда глубоко втянула воздух. Сарек по опыту знал, что она намеревалась привести контраргумент, но затем, похоже, она передумала. — У тебя все штаны в песке. Сарек опустил взгляд на свои брюки. К толстым волокнам ткани прилипла кремниевая пыль. — Ты, похоже, этому удивлена, хотя мы со всех сторон окружены песком. Он заметил, что она прикусила нижнюю губу, чтобы не улыбаться слишком широко. — Не хочешь прогуляться, раз уж ты все равно уже весь в песке? Он помог ей сложить покрывала, миг спустя они исчезли в ее большой сумке. Они направились по песчаному пляжу в сторону группы зданий, находящихся на расстоянии более километра. Пока они шли, Аманда медленно увлекала его к воде, и вскоре ее ноги уже намокли. Казалось, она не только не возражала, но и получала от этого большое удовольствие. Сареку не хотелось мочить ноги. В его ботинках уже и так было полно песка. — Ты сказал, что на Вулкане есть пять морей, — задумчиво произнесла она. — На что похожи вулканские пляжи? Он огляделся вокруг. Вулканские пляжи совершенно не напоминали земные. Куда бы он ни посмотрел, повсюду безо всякого стеснения резвились крайне скудно одетые люди. Ему стоило огромных усилий игнорировать обилие визуальных раздражителей. Было проще, когда они сидели на ее пляжных полотенцах, занятые приватной беседой, но сейчас они оказались посреди толпы. Дети с хохотом и криками хаотично носились вокруг, вбегая в океан и выбегая обратно. Люди занимались спортом, играли в игры, выгуливали собак разных пород. По крайней мере, он предположил, что это собаки: некоторые из них были настолько малы, что едва ли превосходили размером вулканских сусликов. Прямо за Амандой в прибое плескалась пышная женщина, ее большую грудь скрывали лишь два крошечных треугольных лоскутка ткани, скрепленные веревочкой. Он не испытывал к этой женщине влечения, но зрелище все равно отвлекало. — Вулканцы посещают пляж, но обычно не с целью отдыха. — Вулканцы не любят поплавать или просто полежать на солнце? — Вулканцы не особо искусны в плавании. Кроме того, светило Вулкана… — Погоди, вулканцы не умеют плавать? — перебила она, уперев руки в бедра. — Вулканцы способны плавать, но не так эффективно, как многие другие гуманоиды. — Почему? — Низкое содержание жира в организме и высокая плотность костной ткани снижают плавучесть, из-за чего вулканцы хуже передвигаются в воде, — объяснил он. — Полагаю, эволюция на довольно сухой планете не оказала на вас достаточно большого давления, чтобы создать хороших пловцов, — сказала она, заходя все дальше в воду, пока волна прибоя не достигла середины ее икр. — Нет, — согласился он. — Хотя, полагаю, в морях Вулкана концентрация соли выше, чем в океанах Земли, что уменьшило эволюционное отставание вулканцев в плавании. — Как так? — Все известные природные соли имеют большую массу, чем чистая вода. При растворении в воде они добавляют к массе воды свою, из-за чего она оказывает большее выталкивающее воздействие на погруженный в нее объект. Она глянула на него через плечо. — Кажется, мне это известно. Похоже на принцип Архимеда. — Объясни. — Архимед был древнегреческим математиком, — сообщила она, выходя из воды и направляясь обратно в его сторону. — Есть одна история о короле, который принес Архимеду корону и захотел узнать, сделана она из чистого золота или в примеси с серебром. Никто не знал, как измерить объем объекта неправильной формы, чтобы определить плотность материала, поэтому Архимед опустил корону в воду и измерил ее объем путем определения объема вымещения воды. — Грубо, но эффективно, — согласился Сарек. — Древние вулканские математики использовали похожие методы. Они неторопливо прогуливались по пляжу больше двух часов, обсуждая древние научные достижения каждой из их культур. Ей не хватало научного образования, чтобы подробно рассказать о некоторых экспериментах, но она уверенно говорила об истории научных достижений землян, с жаром рассказывая о разработке человечеством вакцин, телескопов и космических полетов. Сарека особенно интересовали те периоды в истории Земли, когда научный прогресс тормозили человеческие суеверия или отсутствие очевидной экономической выгоды. Он слушал ее и думал, что у нее приятный голос. Их пара, казалось, вновь стала объектом внимания для окружающих, как и всегда, но, в отличие от предыдущих прогулок, Аманда, похоже, притягивала слишком много мужских взглядов. Он не мог понять, связано ли это с его присутствием или с ее привлекательной внешностью, но она, казалось, либо не замечала, либо была равнодушна к их восхищению. Когда они дошли до зданий, Сарек отметил три вещи. Во-первых, он понял, что они провели гораздо больше времени за беседой друг с другом, чем наблюдая за человеческими взаимоотношениями, вопреки первоначальному плану. Во-вторых, он не возражал против этого. В-третьих, лицо Аманды приобрело красный цвет, но, в отличие от предыдущих случаев, когда оно то бледнело, то краснело, сейчас оно оставалось красным и этот эффект распространился на другие открытые участки кожи. — Ты нездорова? — спросил он, предполагая, что подобный цвет может быть признаком лихорадки или перегрева. У людей красная кровь, поэтому при повышении температуры ее кожа должна стать розовой, а не зеленой. Она коснулась лица кончиками пальцев и поморщилась. — Как давно мы здесь? — Четыре часа 27 минут, — ответил он. Ее рот приоткрылся. — О-о, я ужасно обгорела на солнце. — Ультрафиолетовое излучение звезды, вокруг которой вращается ваша планета, может вызвать ожоги за столь короткий промежуток времени? — Четыре с половиной часа под полуденным солнцем — это не короткий промежуток, — ответила она, странно на него посмотрев. — Не могу поверить, что настолько потеряла счет времени. Я наслаждалась твоим обществом. А теперь в будущем меня ждут долгие часы в обществе дермального регенератора. Если бы он знал, что человеческая кожа настолько чувствительна, то посоветовал бы ей закончить их встречу раньше или укрыться от солнечного излучения. Она вызвала такси, и они вместе пошли обратно к дороге. Пока они ждали машину, она села на скамейку в тени автобусной остановки. Аманда опустила сумку на землю, обнажив бледную полосу, где лямки сумки защитили кожу ее левого плеча от солнечных лучей. Люди оказались гораздо более хрупкими, чем он полагал. — Ты занят в следующее воскресенье? — внезапно спросила она. — Полагаю, нет, — ответил он. — Тогда слушай. Моя подруга Милли — ты познакомился с ней на ярмарке в школе — позвала меня в следующее воскресенье на бейсбольный матч с ней и ее парнем и попросила пригласить тебя с нами. Я пойму, если ты не захочешь идти или будешь слишком занят. Можешь отказаться. — Что такое бейсбол? — Такой спорт — игра, в которую играют люди. Когда-то она была очень популярна, и некоторым она до сих пор нравится. — И ты хочешь поучаствовать в этой игре? — Нет, — рассмеялась она. — Не поучаствовать, посмотреть. Я сама не очень люблю бейсбол, но Милли — моя подруга, и она собирается… — Ее голос затих. — В общем, там будет кое-кто из моих друзей, так что я пойму, если это покажется тебе слишком личным. Я просто хотела передать тебе приглашение, потому что она попросила меня об этом. — Я готов принять приглашение мисс Роджерс, если это корректно с социальной точки зрения. На ее лице отразилось удивление. — Да, но только если ты хочешь. — Я ничего не знаю об этом виде спорта, но готов научиться. — Да? Он приподнял бровь. — Почему ты продолжаешь искать подтверждения уже данному мной согласию? — Я просто удивлена, вот и все. Ты не похож на любителя спорта. — Ты также не предполагала, что я питаю любовь к искусству. Выражение ее лица изменилось. — Ты прав. Чем больше я узнаю о тебе, тем больше ты меня удивляешь. Он увидел, как к обочине подъехал светло-голубой автомобиль. Аманда проверила номер на боку машины и подняла сумку с земли. — Полагаю, это мое такси. Тогда увидимся в следующее воскресенье? — Да. — Жду с нетерпением, — ответила она. Он не сказал ей и не сразу признался самому себе, но он тоже с нетерпением этого ждал. Когда машина уехала, он снова почувствовал, что скучает по Аманде Грейсон, и не знал, как эффективно подавить это неприятное чувство. Он понял, что может ощутить ее отъезд так же, как до того и ее приближение, и эта необычная эволюция их связи дала ему богатую пищу для размышлений до следующей встречи