Встретимся в воскресенье

— От нашего гостя что-нибудь слышно? — спросила мисс Хикман, секретарь директора. — Ну, на самом деле я ему не звонила, но поверьте, он не из тех, кто опаздывает или забывает о таких вещах. — Я чувствовала бы себя спокойнее, если бы вы подтвердили, что он уже в пути. Аманда кивнула и, извинившись, удалилась, прежде чем на ее лице проступило волнение. Андреа Хикман была склонна к чрезмерному контролю буквально во всем. Шел второй день школьной ярмарки по культурному обмену, и Сарек должен был прибыть примерно через пятнадцать минут. Дела обстояли просто чудесно, но Аманда все равно чувствовала, как давит на нее желание, чтобы все прошло хорошо. Вчера вся школа знакомилась с Андорией, к ним приходили несколько пожилых андорианцев из сообщества пенсионеров Уайтхорса; они поучаствовали в традиционном андорианском обычае рассказывания народных сказок и познакомили учеников со своими замысловатыми обеденными традициями. Ученикам эта встреча очень понравилась, особенно второклассникам Аманды, которые уже общались по видеосвязи с учениками начальной школы в столице Андории Лайкане. Многие из них и раньше видели андорианцев на публике, поэтому для них не стало шоком, когда в актовом зале появились люди с антеннами, белыми волосами и синей кожей. Когда она спросила свой класс, встречал ли кто-нибудь вулканца, подняли руки только две девочки. Затем она провела быстрый неформальный опрос, каковы их впечатления о вулканцах, и три основных ответа гласили: логичные, умные и пугающие. И вот тогда она начала беспокоиться. Она подумала о маленькой девочке, с которой Сарек подружился в поезде, и которая приняла его за эльфа, и спросила саму себя: может, за время уроков по знакомству с человечностью ей стоило приложить больше усилий, чтобы улучшить впечатления Сарека в отношении человеческих детей. С самой первой их встречи, когда он подумал, что Пьемонтская академия— это коррекционное учреждение, ей стоило догадаться, что, возможно, вулканские дети развиваются куда быстрее. Ее эмоциональное состояние колебалось между нервозностью и любопытством, но факты оставались фактами. Сейчас человеческое общество, похоже, было самым толерантным и терпимым за всю историю своего существования, но оно по-прежнему вело себя совершенно по-разному. В обычных публичных местах они получали много странных реакций от людей только за то, что выглядели так, словно они вместе, но во время приема люди без каких-либо проблем делали предположения, что они с Сареком женаты. Хотя знаменитые интеллектуалы, политики и чиновники могли более регулярно взаимодействовать с вулканцами, в целом люди и вулканцы за последние несколько поколений практически полностью отдалились друг от друга. Она понятия не имела, почему — она учительница начальной школы, а не социальный антрополог, — но ответы дюжины второклашек говорили о многом. У Аманды был талант к смелым идеям и склонность откусывать больше, чем можно проглотить, и, хотя она знала, что ей не удастся в одиночку улучшить отношения между миллиардами людей обоих видов, ей нравилась мысль о достижении этой цели в меньшем масштабе, по одному юному уму за раз. Так и что с того, если кто-то из детей задаст неудобный вопрос или Сарек совершенно не сумеет на него ответить? Кого это будет волновать? Она стиснула зубы и вздохнула. Это будет волновать ее. Если бы ярмарка по культурному обмену состоялась несколько недель назад, все это не имело бы значения, но сейчас она вдруг поняла, что глубоко обеспокоена мнением Сарека. Он ей нравился, и она хотела нравиться ему, но предполагала, что Сареку трудно будет испытать теплые чувства к тому, кто усадит его перед несколькими сотнями детишек и позволит им целый час пытать его неудобными вопросами. Хотя, конечно, он, скорее всего, в любом случае не заинтересовался бы ею, и это тяготило ее. С самого вечера воскресенья она вновь переживала ту неловкую сцену на колесе обозрения, наверное, тысячу раз. Тогда ее трясло, она была на грани панической атаки, а он взял ее за руку. Ну, в смысле, коснулся ее пальцев, что, как она подумала, было вулканским эквивалентом держания за руки. Прикосновение двумя пальцами — такой странный жест, но это было просто невероятно. Ну, пока это касание длилось. Возникшее после этого напряжение было практически ощутимым, и как бы она ни старалась, никак не могла дистанцироваться от чувства неловкости и застенчивости, омрачившего остаток их прогулки. Может, сегодня она увидит его в последний раз. Она еще не поняла, хорошо это или нет. Она знала, что обрекает себя этим на разбитое сердце, но решила хотя бы поднять тему продолжения их еженедельных культурных исследований. Она направилась по коридору к главному входу в школу, чтобы дождаться там Сарека, но ее остановила Дженни Макинтош. — Эй, этот вулканец начнет с младших детей, как андорианцы вчера? — Да, пойдем по той же очередности, — подтвердила Аманда. — Он должен здесь быть примерно через пять минут. Дженни ухмыльнулась и нырнула обратно в актовый зал. На неделю культурной ярмарки они объединили классы в большие группы. В Пьемонтской Академии обучалось около 200 учеников — шесть ступеней обучения, по три класса на каждой. Второклассники Аманды сейчас находились в спортзале вместе с остальными двумя вторыми классами и тремя третьими классами. Утром вся школа изучала вулканскую культуру и обычаи согласно разделенным по возрастам планам уроков, которые с помощью Сарека составила Аманда. Они рассмотрели основные моменты — приветствия, манеры, праздники и традиции; дети с удовольствием учились показывать та’ал и произносить традиционное вулканское приветствие. Сарек пообщается с каждой из трех возрастных групп по двадцать минут, а вторая половина дня будет посвящена краткому обзору истории Вулкана, математической игре с использованием элементарной логики и художественному упражнению по вулканской концепции IDIC. Когда она подошла к стеклянной стене, отделяющей от коридора главный школьный вход, она увидела Сарека, входящего в двери. В левой руке он держал ка’атиру: в отличие от музейного экспоната, его инструмент был из тщательно отполированного темного дерева. Он взглянул на нее через стеклянную перегородку, и она почувствовала, как быстрее забилось сердце. Она помахала рукой Джули, сидящей за стойкой регистрации, та настороженно смотрела на Сарека. Когда Аманда приблизилась, раздвижная стеклянная дверь открылась, и она сообщила: — Все в порядке, Джули, он здесь для сегодняшней презентации. — Ну, конечно, — ответила та. — И мы уже однажды встречались. Аманда кивнула и посмотрела в сторону Сарека. Когда их глаза встретились, ее сердце заколотилось все быстрее и быстрее. — Как у тебя сегодня дела, Сарек? — Я в порядке, — ответил он, следуя за ней в коридор. Она снова занервничала. Воспоминания о колесе обозрения опять всплыли на поверхность, заставив ее чуть поежиться. Между тем, Сарек казался таким же, как и всегда: отстраненным и совершенно непринужденным. — Ну что, сначала я познакомлю тебя с нашими детсадовцами и первоклассниками, — сообщила она. — Как и указано в расписании, что ты прислала мне в воскресенье вечером. — О, верно, — засмеялась она. — Как я могла забыть, что ты ничего не забываешь? — Мои память и способность к запоминанию не идеальны. — Меня ты не одурачишь, — отозвалась она, останавливаясь перед входом в главный актовый зал. — Послушай, я хочу поблагодарить тебя за то, что ты это делаешь. — В этом заключается моя часть нашего соглашения, — напомнил он ей. — Ты многому меня научила, и я благодарен за это. — Аналогично, — сказала она с нервозной улыбкой. — Ну так вот, детям, с которыми ты сейчас познакомишься, всего пять-шесть лет. Я не знаю, каковы вулканские дети, но постарайся набраться терпения… — Нетерпение нелогично. — Ну конечно, — хихикнула она, качая головой. Возможно, она беспокоилась зря: Сарек, казалось, достаточно хорошо поладил с Ричардом у нее дома пару дней назад. Но опять же, Ричарду уже почти исполнилось восемь, и он был очень тихим и взрослым для своего возраста. — Итак, как ты уже знаешь из расписания, которое я тебе отправляла, план таков: мы входим, я тебя представлю— дети уже попрактиковались в та’але, так что посмотрим, как все пойдет — ну, расскажешь им немного о том, кто ты, откуда и чем занимаешься, а затем можешь сыграть на ка’атире любую мелодию по своему выбору. — Я понял. Ее рука дрожала, когда она провела ладонью перед датчиком движения. Двери актового зала распахнулись, воздух в помещении, казалось, гудел от энергии 68 малышей, только что вернувшихся с обеда. Их учителя велели им вести себя тихо и проявить уважение к гостю, и по большей части дети послушались. Аманда наблюдала за лицами сидящих у прохода детей, пока она и Сарек проходили мимо. Их головы, казалось, запрокинулись под прямым углом, чтобы рассмотреть огромный рост и острые уши Сарека. Во время утренней презентации они видели изображения вулканцев, но в личном присутствии одного из них, очевидно, было что-то чрезвычайно для них увлекательное. Выйдя на сцену, Аманда взглянула на шестерых учителей и горстку администраторов, выстроившихся вдоль стены, и кивнула. — Всем привет, — сказала она, повысив голос. — Здравствуйте, мисс Грейсон, — прогудели дети в ответ. — Сегодня у нас особенный гость с Вулкана, он прибыл, чтобы пообщаться с нами. Она повернула голову, чтобы посмотреть на Сарека — он поднял руку в вулканском приветствии и сказал: «Живите долго и процветайте». Ученики повторили его жест и слова. Сердце Аманды преисполнилось гордости. Они говорили даже почти в унисон. — Его зовут Сарек, и он родом из города на Вулкане под названием Ши’Кар, — продолжила она. — Кто-нибудь помнит, что такого особенного в Ши’Каре? Один мальчик поднял руку и ответил: «Это столица». — Очень хорошо, — ее голос почти дрогнул. Раньше она никогда не нервничала, выступая перед учениками. Но под спокойным взглядом Сарека ее охватывала неловкость. О чем он сейчас думает? Каково для него все происходящее? — Сейчас я дам минутку Сареку, он расскажет вам немного о себе, а затем вы сможете задать ему несколько вопросов, — она тяжело сглотнула и повернулась к своему вулканскому гостю. Сарек поднял бровь и ответил: — Поскольку на мое выступление отведена лишь минута, буду краток. Лицо Аманды опалило жаром, краем глаза она заметила, как некоторые коллеги чуть хихикнули от сарказма Сарека. Они, видимо, решили, что это было намеренно, чтобы подшутить над Амандой, но она знала его лучше: просто Сарек — это Сарек. — Как уже сообщила вам мисс Грейсон, я из Ши’Кара, столицы. После получения начального образования я поступил в Вулканскую академию наук и получил степень в области теоретической астрофизики. В настоящее время я работаю атташе по науке у посла Вулкана на Земле. Пустые взгляды детей заставили Аманду вмешаться. — Кто-нибудь знает, кто такой астрофизик? Девочка на переднем ряду подняла руку и сказала: «Тот, кто изучает звезды». — Верно, — ответила Аманда. Мальчик рядом с ней поднял руку, и Сарек кивком пригласил его говорить. — Так вы, типа, ученый? — Я был им, — ответил Сарек. Девочка рядом с ним снова подняла руку. — А почему не сейчас? Глаза Сарека чуть сузились, и Аманда поняла, что он пытается уяснить смысл ее вопроса. — Сейчас я работаю научным дипломатом. — Кто такой дипломат? — Персона, представляющая свою родину за пределами своего мира или за рубежом. — А на Вулкане есть люди? — Да. От быстрого потока вопросов девчушки Аманда занервничала и уже хотела было вмешаться, когда Сарек повернулся и спросил: «У кого-нибудь еще есть вопросы?» Почти половина учеников в зале взметнула вверх свои крошечные ручки. Аманда зачарованно наблюдала, как он отвечает на вопросы прямым и простым языком. Его манеры просто пленили детей, и Аманда быстро поняла, почему. Пусть даже их вопросы порой были глупыми или странными, он относился к ним как к равным, а не как к детям. Он не менял высоту или интонацию голоса, когда говорил с ними, а также не улыбался и не смеялся над их словами. Она поняла, что для многих впервые за их короткую жизнь взрослый воспринимал их всерьез, и они, казалось, были почти опьянены новизной этого ощущения. Их вопросы были в основном невинными и полными любопытства, и Аманде было стыдно признаться, что его ответы ей столь же интересны, как и пяти-шестилетним детям, задавшим вопросы. — Вы любите мороженое? — Я никогда не ел терранское мороженое. — У вас есть домашние животные? — Нет, хотя, когда я был примерно твоего возраста, я подружился с сехлатом, и мы стали компаньонами. — Что такое сехлат? — Сехлат — это вулканское животное, немного похожее на терранского медведя, хотя с более длинными клыками. — Что такое клыки? — Длинные зубы рядом с передними зубами. — Так они саблезубые? Как тигры? — Их клыки имеют лишь отдаленное сходство с саблями. Я не знаю, что такое саблезубый тигр. — Почему вы так стрижете волосы? — Я стригу волосы в таком стиле, чтобы почтить память Сурака, основоположника современной вулканской философии. — У вас есть дети? — Нет. — Сколько вам лет? — Многие вулканцы считают невежливым обсуждать возраст, но мне 61 год. Аманда была крайне поражена, но, похоже, сумела взять себя в руки, прежде чем кто-нибудь заметил. Она рассматривала Сарека, удивляясь, что по возрасту он годился ей в деды, но выглядел почти ровесником. Она читала, что продолжительность жизни вулканцев примерно в два раза превышает человеческую, но по какой-то причине этот факт никогда не приходил ей в голову. — У вас есть внуки? — спросил мальчик в центре первого ряда. — Что говорит тебе логика? Мальчик, поморгав, пожал плечами. — Чтобы иметь внуков, нужно сначала иметь детей, — объяснил Сарек. — Как вы развлекаетесь? — Я провожу большую часть своего немногочисленного свободного времени за чтением, медитацией или музыкой. — Кстати говоря, — перебила Аманда, взглянув на цифровые часы на задней стене зала и делая шаг вперед, — Сарек привез с Вулкана музыкальный инструмент под названием ка’атира и согласился сыграть нам что-нибудь. Она взглянула на Дженни, которой доверила держать ка’атиру Сарека, пока тот беседовал с учениками. Дженни вынесла инструмент и передала Аманде, словно драгоценную награду, и когда Аманда протянула его Сареку, их пальцы на мгновение соприкоснулись на грифе инструмента. Аманда почувствовала то же спокойствие, что и на колесе обозрения, и от удивления чуть не выронила ка’атиру. Она глянула на Сарека и заметила, что он тоже вздрогнул, но он быстро пришел в себя и поднял ка’атиру к плечу. Дженни вернулась со стулом, Сарек поблагодарил ее и сел, а Аманда спустилась со сцены и встала у стены рядом с другими учителями. Сарек начал играть легкую и красивую мелодию. Аманду загипнотизировали изящество и точность, с которыми его пальцы летали по струнам. Она просила лишь о небольшом и простом музыкальном отрывке, но эта мелодия больше походила на произведение прославленного композитора. — Где ты нашла этого парня? — прошептала Дженни. — Просто отправила сообщение в вулканское консульство, и именно он оттуда приехал, — пробормотала Аманда через плечо, чуть раздраженная тем, что ей помешали. — Не знаю почему, но он кажется довольно симпатичным. Ну, для шестидесятилетнего парня. И дети, похоже, его просто обожают. — Ага, — вздохнула Аманда. Когда Сарек закончил выступление, все учителя, стоящие у стены, разразились аплодисментами, и ученики мгновенно их подхватили. Сарек встал, кивнул залу и глянул на Аманду. Она торопливо выскочила на сцену. — Что ж, дети, Сареку пора идти, чтобы поговорить со старшими учениками, но давайте поблагодарим его за то, что он нашел время побеседовать с нами о Вулкане. Все помнят, что вулканцы обычно говорят вместо «до свидания»? — Живите долго и процветайте! — закричали в ответ десятки детских голосов. Сарек поднял руку в та’але и ответил: «Мира и долгой жизни». Они вместе сошли со сцены, и Аманда проводила его к заднему выходу. Едва они подошли к двери, Дженни нежно коснулась предплечья Сарека и сказала: «Большое спасибо, что пришли. И вы так чудесно играете на этом инструменте». Кивнув, Сарек произнес слова благодарности, но Аманда заметила, что рука Дженни задержалась на долю секунды дольше, чем необходимо, а в ее глазах проскочили игривые искорки. Она с ним флиртовала! — Нам пора идти, — сказала Аманда с не свойственной ей враждебностью. — Мы не хотим опоздать к второклассникам и третьеклассникам. — Ну конечно, — ответила Дженни, ослепительно улыбаясь Сареку. — Было просто замечательно с вами познакомиться, Сарек. — Действительно, — ответил он, поднимая руку в та’але. — Живите долго и процветайте. Аманда медленно выдохнула, когда они вышли в коридор. Она ревновала. Но почему? Дженни Макинтош была ее подругой. Ее сногсшибательной подругой. Ее сногсшибательной подругой с длинными светлыми волосами, сверкающими голубыми глазами и идеальной фигурой, которая, казалось, привлекала внимание практически каждого мужчины в радиусе 500 метров. Она украдкой глянула на Сарека и заметила, что он, казалось, совершенно не придал значения этому эпизоду. Очевидно, он не понял, с какой целью Дженни украдкой приблизилась к нему… или его это не заботило. Флиртуют ли вулканцы вообще, и если да, то как это выглядит? Разумеется, у них должны быть какие-то социальные обычаи, направленные на поиск супругов, но она не могла представить, чтобы Сарек заявился в бар и принялся отпускать пошлые пикап-фразочки в адрес подвыпившей вулканской девушки. Несмотря на значительный прогресс последних недель, она еще многого не знала об этом мужчине и его культуре. Она все еще не узнала, женат ли он, помолвлен или связан каким-то еще вулканским эквивалентом партнерских уз. Благодаря самым младшим ученикам Пьемонтской академии она теперь знала, что у него нет детей, но это не значило, что у него нет партнерши. Наверняка он упомянул бы уже об этом? Или, конечно, если бы у него кто-то был, он бы пригласил на прием этого кого-то, а не ее? Она еще раз взглянула на него и подумала: он бы сказал, что делать подобные предположения нелогично. Если она хочет знать, следует просто спросить. Но спрашивать такое ей казалось неделикатным, и после неловкого инцидента на колесе обозрения ей не хотелось делать их и так странные отношения еще более странными. — Ты очень хорошо справился, — наконец нарушила молчание Аманда, когда они остановились возле дверей в спортзал. — Твое заявление подразумевает, что ты в это не верила. — Ну, у меня были сомнения. — За последние три недели я много от тебя узнал о вашем виде. Человеческие дети, как и вулканские, проявляют открытое любопытство и, похоже, менее скованы социальными приличиями, чем их взрослые сородичи. — Ну, да, и еще ты прекрасно играешь на ка’атире. — Спасибо. Следующие сорок минут пролетели очень быстро. Он встретился с учениками старших классов и ответил на множество вопросов о Вулкане и его жизни. Она была поражена, узнав, что он знаток в ряде боевых искусств, побывал за свою жизнь на 19 разных планетах и, помимо ранее упомянутой саблезубой вулканской медведесобаки, имел еще и брата. За час детского допроса она узнала о нем больше, чем за все их воскресенья вместе взятые, что, к сожалению, лишь сильнее разожгло ее интерес к нему. После того, как директор Уотерс горячо поблагодарила его за визит, Аманда вызвалась проводить его. Она хотела спросить, свободен ли он опять в воскресенье, но почти все то время, что они шли по длинному главному коридору, она пыталась набраться смелости и сказать хоть что-нибудь. — Спасибо, что пришел. — Ты уже поблагодарила меня, — напомнил он. — Как и твое начальство. — Да, я знаю. Послушай, я хотела спросить, может, тебе будет интересно… — Мисс Грейсон! — крикнул пронзительный голос из другого конца коридора. Она резко обернулась и увидела мисс Хикман, машущую ей рукой. — Да? — У мистера Дэвида возникла пара вопросов по поводу урока рисования во второй смене. — Ну конечно, уже иду, — ответила она. — Просто провожу нашего гостя. — Я способен самостоятельно выйти из здания, — ответил Сарек, глядя на стеклянную перегородку, до которой оставалось метров пять. — Мы уже весьма близко к главному входу. Смелость покинула ее, а решимость дала трещины. — О, э-э, конечно. Ну, я… да. Эм, я… — Для меня было честью познакомиться с тобой, Аманда, — звучащая в его тоне неотвратимая категоричность была словно удар под дых. Она почти физически чувствовала нетерпение мисс Хикман и знала, что ей лучше вернуться к своим ученикам, прежде чем она опозорит себя просьбой, чтобы по завершению их тщательно продуманного соглашения он продолжил проводить с ней время. — И мне тоже, Сарек. Миг спустя он уже исчез, а Аманда провела остаток дня, ругая себя за то, что промолчала. *** Машина въехала в Саусалито в 21:07. Сарек устало закрыл глаза, давая себе краткую передышку, но его сегодняшняя работа еще была не закончена. Сарек покинул Пьемонтскую академию, чтобы присутствовать на выступлении вулканского ученого, изучающего в университете неподалеку межвидовую регуляцию клеток. Затем он побеседовал с доктором Ковалом и несколькими его коллегами и с удивлением узнал, что организованная данным учреждением годичная программа межпланетарного обмена для доктора Ковала подходит к концу. Большую часть пути обратно в консульство он изучал аналогичные программы в других университетах, и уже нашел девять таких программ в учреждениях только на североамериканском континенте. Статистические данные об участниках программы были довольно ограничены, но, судя по беглому знакомству с доступной информацией, предпочтение почти всегда отдавалось андорианцам, ригелианцам и итенитам. Сарек скептически отнесся к идее, что подобное решение было продиктовано фаворитизмом — скорее всего, причина заключалась в отсутствии интереса со стороны вулканцев или телларитов. От своих контактов в Вулканской академии наук и Министерстве науки Вулкана он знал, что в настоящее время исследования на Вулкане проводят только десять человек. Он часто считал это простым следствием напряженных отношений между людьми и вулканцами, особенно в научном сообществе. Вулканская академия наук порой позволяла известным иноземным исследователям читать гостевые лекции или участвовать в каких-то конкретных исследованиях, но постоянной программы поощрения и развития межпланетарного сотрудничества не существовало. Он уже получил одобрение на совместное использование протоколов баз данных Вулканской академии наук с Научным советом Федерации для расширения планируемой совместной базы данных Федерации. Через два дня у него назначена встреча с председателем Ленски для обсуждения этого вопроса, но теперь он обдумывал возможность предложить в дополнение к обмену научной информацией еще и обмен учеными в масштабах всей Федерации. Он не понимал, почему такого обмена еще не существует. Если бы отдельные учебные заведения добились подобного успеха в ограниченных частных проектах, это, безусловно, могло бы послужить основой для расширения данной концепции с целью включения в нее большего числа университетов по всей Федерации. К сожалению, у него оставалось всего два дня, чтобы провести необходимые исследования и составить официальное предложение. Если бы посол Селден находился сейчас на Земле, Сареку потребовалось бы его одобрение, чтобы предложить свой план кому-то из членов Научного совета Федерации, а поскольку посол ни разу не одобрил ни одну из идей Сарека, вряд ли он высоко оценил бы и эту. Тем не менее, Селден назначил и.о. посла Т’Леру, и временное начальство Сарека предоставило ему гораздо большую степень свободы в исполнении своих обязанностей без прямого надзора руководства. Отсутствие посла Селдена, Кувока и их помощников создало нагрузку на консульство. Варена, атташе по связям с общественностью, и Мелу, таможенного посредника, редко видели в посольстве в светлое время суток, потому что Т’Лера часто отправляла их по всей планете для участия в многочисленных мероприятиях от имени вулканского консульства. Каждый день консульство получало десятки приглашений на всевозможные мероприятия — конференции, лекции, спортивные соревнования, завтраки, обеды, ужины, коктейли и многое другое. По-видимому, в привычке Селдена было игнорировать почти все запросы, но Т’Лера по возможности предпочитала в знак доброй воли принимать эти приглашения. Благодаря ее методам работы за прошлую неделю Сарек был занят больше, чем за все время пребывания на Земле. Он уже прослушал семь лекций, а на следующей неделе должен был посетить еще четыре, а также демонстрацию новой антенны дальнего действия в университете в Южной Африке, экскурсию по новой высокоскоростной железнодорожной системе в Сингапуре и экскурсию по лаборатории доктора Таркингтон. Его все расширяющийся график сильно изменил его восприятие отношений между людьми и вулканцами. Тот факт, что терранское научное сообщество скептически относилось к участию вулканцев в своих исследовательских проектах, не означало, что все человеческое сообщество было склонно отвергать вулканцев. Чем больше он работал за пределами посольского комплекса, тем сильнее убеждался, что вулканцы сами предпочли исключить себя. Накануне вечером он засиделся допоздна, исследуя эту теорию, и, хотя доказательства были разрозненными, косвенными и, вероятно, довольно противоречивыми, он с легкостью мог утверждать, что они обоснованы. На Вулкане жило менее трехсот человек, и он всегда предполагал, что причина во враждебности климата его родной планеты. Тем не менее, его исследования показали, что на Андории, где гравитация в два раза выше, чем на Земле, а средняя температура на поверхности составляет -8 °C, живет более 15 000 человек. Поверхностный обзор требований к получению визы и проживанию быстро выявил, что Вулкан является самой строгой планетой в Федерации, не только для людей, но и для всех невулканских граждан Федерации. Машина медленно остановилась под навесом портика. Сарек открыл глаза, взял ка’атиру и вышел, не дожидаясь, пока Тавик откроет дверь. Поднявшись на ноги, он понял, насколько на самом деле устал. Он не спал уже с субботы. Не потому, что прикладывал недостаточно усилий: его разум просто был активнее, чем обычно. Всякий раз, закрывая глаза, он вспоминал о ней. Аманда была его другом, но он не мог понять, почему так часто думает о ней. Он пытался поразмыслить над этим вопросом во время глубокой медитации, но обнаружил, что не может удерживаться от мыслей о ней достаточно долго, чтобы войти в требуемое для медитации состояние. Он логически проанализировал ситуацию и пришел к выводу, что возникшие недавно трудности, вероятно, связаны с объятиями пальцев, которыми они обменялись на колесе обозрения. Он даже не был уверен, что данная техника сработает с человеком — просто хотел успокоить ее, прежде чем она полностью поддастся страху и панике. Это не только сработало, но и раскрыло то, чего он не ожидал обнаружить. У него возникло ощущение, что он ей небезразличен. Он не был уверен в степени или точной природе ее привязанности, но в тот момент, когда их пальцы соприкоснулись, сила ее эмоций почти ошеломила его. После того, как ему удалось усмирить ее ужас с помощью псионической связи, он почувствовал и другие неявные, еле уловимые чувства, которым не мог дать точного определения. Почему он прикоснулся к ней, да еще в такой интимной манере? Она не давала согласия на его прикосновения, и то, что она не понимала смысла данного жеста, не означало, что ему разрешена такая вольность — соединять их пальцы. Слияние разумов с другим индивидом без его согласия считалось преступлением, но поскольку часто происходили случаи непреднамеренного соприкасания рук, а объятия пальцев в действительности не давали доступа к мыслям другого индивида, считалось просто невежливым прикасаться к чужой руке без разрешения. Возможно, Аманда назвала бы это «faux pas». Направляясь в своей кабинет, он смотрел вниз, на ка’атиру в своих руках. Сегодня, когда она протянула ему инструмент, они вновь соприкоснулись пальцами, и он изо всех сил пытался выбросить этот миг из головы. Тем не менее, забыть об этом было трудно, и, если быть полностью честным с собой, следовало признать, что причина в том, что ему это нравилось. Он открыл дверь своего кабинета и поставил ка’атиру на стол. У него сегодня еще была работа, но ему также нужно было помедитировать и разобраться со своим нелогичным интересом к этой человеческой женщине. После сегодняшнего дня у него больше не осталось причин снова видеться с ней, и он просто должен это принять. — Сарек? Он обернулся и заметил, что дверь в кабинет Т’Леры открылась, оттуда в коридор протянулась полоса света. Он шагнул за порог ее кабинета и стал ждать, когда она попросит его подойти. Она оторвалась от экрана компьютера и кивнула, он приблизился к ее столу и стал ждать дальнейших указаний. — Час уже поздний, и я буду краткой, так что нет необходимости садиться. Консульству требуется ваше присутствие в резиденции андорианского посла в звездную дату 2226.34.497 в честь 100-летия окончания андорианско-вулканской холодной войны. — Я полагал, что это событие официально завершилось 71,81 года назад, — ответил он. — По стандартному календарю Федерации — да, но по традиционному андорианскому летоисчислению прошло 100 лет. Как на Вулкане, так и на Андории запланированы гораздо более масштабные торжества, чтобы отметить это событие, но посол Андории на Земле также решил организовать свои мероприятия. — Я готов служить, — ответил он. Любопытно, что она предпочла направить туда его, атташе по науке, хотя целесообразнее было бы присутствовать на мероприятии ей самой или послать Варена, который проработал 15 лет в дипслужбе Вулкана на Андории. И все же не его дело сомневаться в ее решении в столь тривиальном вопросе. — Я осведомлена, что опыт участия в дипломатических светских мероприятиях у вас довольно ограничен, но до сих пор вы достойно представляли нашу планету. В Министерстве науки Вулкана довольны результатами конференции Научного совета Федерации. Поскольку и Варен, и я уже заняты выполнением дипломатических обязанностей в указанную дату, вы — самая логичная кандидатура для участия в данном мероприятии. Сарек кивнул и спросил: — Мне следует подготовить речь? — Варен уже составил для вас некоторые заметки на основе указаний Высшего Совета Вулкана, но вы можете изменить их по своему усмотрению. Я перешлю вам приглашение. Советую вам изучить дипломатические протоколы обедов с участием андорианцев, так как их обычаи чрезвычайно сложны. Сарек кивнул, простился с Т’Лерой и вернулся к себе в кабинет, чтобы прочитать сообщение. «Посол Тарнас и его супруга просят оказать им честь принять у себя членов вулканского консульства, их супругов и друзей на торжественном обеде в звездную дату 2226.34.497 года в память о партнерстве, заключенном между нашими планетами 100 лет назад. Пожалуйста, направьте ответ на данное приглашение Шеву, посольство Андории, Сан-Франциско». Обед был назначен на субботу, так что ответ следовало дать немедленно. Он подумал об Аманде и о том, как она вместе с ним посетила прием в Научном совете Федерации. Он полагал, что это мероприятие окажется довольно неприятным, но ее присутствие сделало его вполне терпимым. Он хотел бы предложить ей присоединиться к нему, но срок их соглашения истек. По правде говоря, она сделала больше для того, чтобы помочь ему понять человечество, чем он для того, чтобы помочь ей рассказать своим ученикам о Вулкане. В воскресенье она упомянула, что еще многое может ему показать, но он не хотел продолжать ей навязываться. Кроме того, учитывая, что в последнее время он постоянно отвлекался на мысли о ней, вероятно, было бы логичнее от нее дистанцироваться. Он как раз собирался отправить ответ в посольство Андории, когда на экране всплыло уведомление о новом сообщении. Он целую минуту изучал имя отправителя, прежде чем открыть его. «Привет, Сарек, Я знаю, что уже благодарила тебя, но я правда хочу, чтобы ты знал, как сильно мне понравилось знакомство с тобой. Я знаю, что ты очень занят, но, если ты когда-нибудь захочешь по-дружески встретиться, просто сообщи. Если же нет, то я рада, что нашим путям выпал шанс пересечься. Аманда». Он несколько раз прочитал сообщение, анализируя выражения, которые она использовала. Ей нравилось их общение. Она хотела быть его другом. Он подумал об объятиях пальцев на колесе обозрения и почувствовал, как внутри него мелькнула крохотная искра не имеющего названия чувства. Он закрыл глаза, подавляя это чувство, а затем вернулся к приглашению посла Андории. Он закончил свой ответ, объяснив, что будет единственным участником от консульства Вулкана, но заколебался, не решаясь отправить его. Хотя он уже запомнил наизусть ее слова, он вернулся к сообщению Аманды, пристально изучая его взглядом. Десять минут спустя он начал диктовать ответ. «Аманда, Не хотела бы ты вместе со мной посетить торжественный обед в частной резиденции андорианского посла в субботу? Сарек».