Тень героя - hero’s shadow

В итоге на принятие решения Изуку дается неделя, что, честно говоря, гораздо больше времени, чем мальчик заслуживает. Но этого недостаточно. Разве может быть достаточно времени? Не для этого, думает Изуку. Никогда. Он бежит по городу, крепко сжимая в одной руке бо-стафф, скользя по крышам и уличным проводам. На улице становится немного теплее, и он невероятно благодарен этому факту. Его костюм не очень-то справляется с холодом. Ему нужно отвлечься, хотя бы ненадолго. Патрулирование обычно помогает успокоить нервы. Небольшие стычки с преступниками в какой-то мере помогают ему успокоиться. Ведь Изуку обожает драки. Он любит их больше, чем жизнь, потому что это приятно, потому что это знакомо, потому что это единственное, что он может контролировать. Потому что, как бы безумно или болезненно это ни звучало, доля секунды перед тем, как его кулак соединится с костью и плотью, — это единственная секунда, когда он может дышать. И, ей-богу, ему необходимо дышать именно в эту секунду. Он очень близок к тому, чтобы сломаться. Он чувствует это. Он чувствует зуд под кожей, стеснение возле глаз и рта; все кажется таким неправильным, и он не знает почему. Точнее, он знает. Просто не хочет в этом признаваться. Изуку уже знает историю про «Один за всех». И знал с самого начала, еще до того, как в его жизни появился Всемогущий. Как он мог не знать, кто его отец? И это уже совсем другой вопрос. Изуку сражается, потому что это все, что он знает. Он хочет драться, потому что это легко для него. Ему это нужно, поэтому он и пришел сюда сегодня. Ситуация у него своеобразная, и из-за нее Изуку чувствует себя хуже, чем когда-либо. Он ведет за собой Всемогущего. В глубине души Изуку всегда чувствовал, что он тренирует его только потому, что стареет и ему нужен преемник, но он никогда не позволял себе поверить в это больше, чем на мгновение. Он не лучший выбор для того, чтобы стать чьим-либо преемником, тем более преемником Всемогущего. Изуку ненадолго задумывается, не входит ли в этот список «Все для одного», но затем отгоняет эту мысль. Ему не нужна еще одна причина для того, чтобы погрузиться в яму отчаяния. Может быть, его мысли не совсем ошибочны? Может быть, он всего лишь пешка в игре Всемогущего, всего лишь следующий шаг на пути к победе над злом в этом мире, ведь именно в этом и состоит цель «Один за всех»? Победить всех ради одного? Стал бы он предлагать это мне, если бы знал, кто мой… нет, кто я? Изуку сомневается в этом. Если бы герой номер один знал, он бы уже сидел в темной тюремной камере. Тартар не кажется слишком невероятным, если честно, но это в лучшем случае. Более чем вероятно, что над Изуку будут ставить эксперименты, как над лабораторной крысой, ведь иметь несколько причуд — практически неслыханное дело. Комиссия уже делала это раньше. Изуку знает, что они без колебаний сделают это снова, даже с ребенком. Еще одна вещь, которая не дает покоя Изуку, — это то, что он не рассказал Каччану о предложении Всемогущего. Его друг, очевидно, согласится, если это будет означать, что Изуку расскажет кому-то о своих способностях, чего никогда не произойдет. По крайней мере, если он будет иметь на это право. И Изуку ненавидит это. Он ненавидит эту ситуацию. Ненавидит ложь, смятение и чувство, которое подсказывает ему, что нужно просто сдаться. Он ненавидит себя за то, что даже подумал о том, чтобы принять причуду. Конечно, он уже знал об этом, но от этого не легче. Он не должен был даже находиться рядом с Всемогущим, тем более разговаривать с ним, тренироваться с ним и есть с ним чертовы сэндвичи. Он должен был сказать «нет», прямо тогда и там. Прямо в тот момент, когда слова «Один за всех» покинули уста героя. Все должно было быть просто, а он вот так вот размышляет об этом. Объяснение заняло добрых десять минут, и это только на то, что Всемогущий объяснил основы того, что делает его причуда и как происходит перенос, что Изуку, по идее, и так не должен был знать. А мальчик все это время молчал, застыв в задумчивости, потому что, опять же, у него было предчувствие, что это произойдет, но до этого момента оно не проходило. — Тебе не нужно ничего говорить сейчас, юный Мидория, я просто информирую тебя о том, что тебя может ожидать, если ты скажешь «да». Изуку молчит. Не может говорить. Ведь если он заговорит, то может просто проболтаться, и тогда все так или иначе погибнут. — Как насчет недели? Я не хочу давить на тебя. Мальчик кивает головой. Он понимает. Сроки есть сроки. Герой номер один должен перейти к другому, если Изуку не согласится. Так уж устроен мир. Изуку обнаружил себя на вершине банка, расположенного неподалеку от его дома, через несколько часов после начала импровизированного патрулирования. Обычно он никогда не подходит так близко к своему дому, но это неважно. Не то чтобы у него была какая-то определенная территория, куда ему нельзя заходить. В большинстве районов у него свободный выбор, ведь он мститель и все такое. Незначительные правила, такие как запрет на вторжение, на него не распространяются. Он знает, что в этой части города орудует банда, но он в хороших отношениях с ними. Они не причиняют вреда невиновным и никогда не наносят большого ущерба имуществу. Если уж на то пошло, банда как бы защищает жителей этого района от других, более жестоких организованных преступных группировок. Изуку не доносит на них и не убирает их, а они в ответ не преследуют его. Это беспроигрышный вариант. Банк, в котором он находится, все еще открыт, даже в это время суток — ну, точнее, утра, ведь сейчас час дня. Свет горит, несмотря на то, что практически никто не заходит. В этих краях всегда так. Единственные, кто заходит в банк в такое время, — это грабители и дружинники. А еще, как выяснил Изуку, герои-подпольщики. — Слева к вам приближается фигура. Похоже, его ИИ все-таки работает. Изуку поворачивает голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как Ластик спускается с соседнего здания и идет к нему, засунув руки в карманы. — Кролик. Изуку кивает в ответ на приветствие и продолжает шагать, не предлагая никакого словесного ответа. Они по-прежнему встречаются на своем месте каждую пятницу, но теперь, кажется, видят друг друга чаще, даже когда оба патрулируют разные стороны города. Изуку начинает думать, что это не такая уж случайность, как говорит Ластик. Однако героя не смущает его молчание, и он останавливается в паре футов от него, чтобы понаблюдать за напряженной походкой Изуку. — Знаешь, я надеялся увидеть тебя на вступительном экзамене. Это скорее вопрос. Причём навязчивый. Изуку может это определить, потому что он постоянно задает подобные вопросы; так можно выудить из людей информацию. Он не возражает, что герой подполья так с ним обращается, поэтому просто подыгрывает ему, по-прежнему обращая внимание лишь наполовину. — Кто сказал, что меня там не было? Ластик надулся. Это выглядит забавно. — Так и думал, что ты так скажешь. Но, если честно, не думаю, что ты стал бы так рисковать своим положением. Черт. Изуку тоже так думал. Мальчик остановился и посмотрел на собеседника. — Не знаю, обижаться мне или нет. — Зависит от того, действительно ли ты проходил экзамен. — Ластик садится на выступ, бесцеремонно подманивая его к себе. Очевидно, что сейчас он просто дразнится; он не знает, что сделал Изуку. — Вот, я принес тебе кое-что. — Пожалуйста, скажи, что это не твой микстейп. Мужчина бросает на него непонимающий взгляд и кидает ему что-то. — Вообще-то, сэндвич с яйцом и сыром. — О. — Изуку слегка хмурится. — Спасибо. — Без проблем, парень. Теперь ты собираешься стоять здесь весь день или сядешь? Ноги Изуку двигаются сами собой. Ему уже доводилось завтракать с героем, но так — никогда. И никогда так близко к дому Изуку. Если приглядеться, то можно разглядеть верхушку его дома менее чем в полумиле от него. От осознания того, что Ластик находится так близко, становится не по себе. Это ощущение — как вишенка на вершине всего, что его сейчас тяготит. Страхи и сомнения снова захлестывают его, как приливная волна, и он смотрит на улицы внизу, сэндвич все еще зажат в руке. Вот он сидит рядом с Ластиком на крыше, как они делали это уже сотни раз, и завтракает так, словно у него сейчас не кризис среднего возраста. И да, он собирается назвать это кризисом среднего возраста, потому что не уверен, какую часть своей жизни можно считать средней. На самом деле, теперь, когда он задумался об этом, у него будет продолжающийся кризис. Ластик, как всегда, жует свой сэндвич — индейку с майонезом и горчицей, — а потом смотрит на него. — Наткнулся на нескольких злодеев, связанных в магазине в паре кварталов отсюда. Это был ты? Изуку на мгновение выныривает из своих размышлений. — Да, это был… это был я, кажется. — Он неловко смеется. — Сейчас не могу вспомнить. Он это сделал? Возможно. Костяшки пальцев немного горят. Его перчатки защищают только в том случае, если он бьет с усилением. Ластик вскинул бровь. — Ты в порядке? Изуку открывает рот, но из него ничего не выходит, тяжесть всего обрушивается на него и сжимает горло. Он не в порядке. Вдох Изуку внезапно становится неглубоким, слишком неглубоким. Он уже почти не может дышать. Но он сидит, лицо совершенно без выражения, тело настолько неподвижно, насколько это возможно, пока он задыхается, зная, что человек рядом с ним чувствует каждый сантиметр его движений, каждую его реакцию. Они знают друг друга уже довольно давно. Изуку не хочет лгать, но и не хочет показаться слабым. Ведь, черт возьми, он не должен так сильно переживать из-за вопроса Всемогущего; вопроса, на который Изуку должен был легко ответить. Почему он не может просто сказать «нет»? Это единственный выход для него. Единственный выбор. Разум говорит ему, что это плохая идея, что из-за этой нерешительности его убьют, что он причинит боль Всемогущему, что он причинит боль всем. Но инстинкты кричат ему, чтобы он просто принял это, потому что разве ты не хочешь этого? Разве тебе не нужна эта сила? Голос в затылке вернулся, и он громче, чем когда-либо. Ты не крадешь ее. Всемогущий практически умоляет тебя взять ее. Сделай ему одолжение и просто скажи «да». Ты хочешь этого. — Малыш? Изуку скрипит зубами. Он узнал этот тон, и он ему не совсем нравится. Таким тоном Ластик успокаивает гражданских после спасения из горящего здания или чего-то подобного. Он не мягок, но и не обладает привычной суровостью. Сейчас герой использует этот голос для Изуку, и мальчику это не нравится. — Я в порядке, — хрипит он. Потому что так и есть. Он в порядке. По крайней мере, настолько, насколько это возможно. — Кролик, ты… — Могу я задать тебе вопрос? Взгляд Ластика обжигает его кожу, но мальчик пока не может заставить себя встретить его. Молчание он воспринимает как сигнал к продолжению, что и делает. — Если кто-то предлагает тебе что-то, чего, как ты знаешь, у тебя не должно быть, например, ты действительно не должен этого иметь, но очень хочешь — что ты сделаешь? Есть ли вообще выбор в этот момент? Внезапно наступившая тишина затягивается на добрых десять секунд, и Изуку вздрагивает. Как раз в тот момент, когда он собирается открыть рот, чтобы сказать: «Забудьте об этом, я глупый, не слушай меня», Ластик начинает говорить. — Думаю, это зависит от того, что это за что-то. Например, — он наклоняет голову, — наркотики. Изуку задыхается от этого, сэндвич едва не выпадает у него из рук, когда он смотрит на мужчину. — Что, нет! Это не… это не наркотики. Почему ты всегда так думаешь? — Я не думаю. Просто хотел вернуть тебя к реальности. Изуку опускает взгляд на землю, слушая, как герой доедает последний кусочек своего сэндвича с индейкой, а затем сминает обертку и засовывает ее в карман. (На самом деле Ластик не является мусорщиком. Он уже дважды читал нотации Изуку за то, что тот бросил что-то на землю во время патрулирования. Можно с уверенностью сказать, что Изуку больше не мусорит, а иногда даже кричит на тех, кто это делает). — Доедай, пока не остыло, — приказывает мужчина, указывая Изуку на его сэндвич. Изуку борется с желанием закатить глаза. Он хочет сказать, что еда уже остыла, но останавливает себя. Он точно не неблагодарный. К тому же бутерброды с яйцом и сыром вкуснее холодными. Он умрет на этом возвышении, но не признает обратного. — И чтобы ответить на твой вопрос, — продолжает Ластик. — Выбор есть всегда. Неважно, что кто-то говорит, что ты не должен делать или иметь. Единственное, что ты должен учитывать, это то, знаешь ли ты, что не должен этого делать. — Он потягивается, его спина пару раз прогибается. — Но даже в этом случае большинство людей настроены против себя. Я предполагаю, что ты либо не можешь, либо не хочешь сказать мне, что это такое, верно? Изуку только кивает, чувствуя, как стеснение в груди ослабевает, пока он слушает голос Ластика. Этот человек умен, он логичен. Если Изуку и нужен чей-то совет, то только его. — Ладно. Итак, я не могу сказать тебе ничего полезного. Однако я могу сказать, что иногда не всегда плохо иметь то, чего, по твоему мнению, не должно быть. Некоторые из лучших вещей в моей жизни пришли ко мне, когда я думал, что мне будет лучше без них. Изуку показалось, или Ластик сейчас говорит почти с тоской? Он звучит как чертов старик. — Учитывая это, — герой подталкивает его плечом, — делай, что хочешь. Только убедись, что ты в безопасности, хорошо? В безопасности. Будет ли Изуку в безопасности, если он скажет «да»? Его первый ответ — нет, ни за что на свете. Не с тем, кто он есть и кем был создан. Но чем больше он думает об этом, тем больше Изуку понимает, что, возможно, это не такая уж плохая идея. Чем больше он понимает, что «Один за всех» сделает его сильнее. Он сможет защитить себя, верно? От кого именно, он точно не знает. И более того, он может защитить других. Конечно, он делает это прямо сейчас, даже будучи формально преступником. Он помогает другим, и на данный момент этого достаточно. Но в долгосрочной перспективе, что хорошего он может сделать против злодеев высшего уровня? Против людей вроде «Все за одного»? Ничего. Он недостаточно силен для этого. И не будет, никогда. Но с «Один за всех»… Разве это эгоизм? Желание получить силу, которой у него не должно быть, только из-за его крови? Хочет получить еще одну причуду в придачу к другим украденным? Изуку не тот, кто их украл, по крайней мере, не все, но это не имеет значения. Важно то, что Всемогущий выбрал его, а это должно что-то значить. А может, Изуку слишком далеко заглядывает, и Всемогущий действительно в отчаянии. Может быть, он не воспринимает Изуку таким, какой он есть, а видит в нем лишь потенциальный сосуд. Но разве это было бы несправедливо по отношению к нему? Учитывая, сколько времени он посвятил Изуку? — Что это у тебя на запястье? Мальчик сразу же просветлел, отбросив нарастающую панику. Что с того, что Ластик просто пытается его отвлечь? Он благодарен за это. — Это мой новый ИИ. Она тебе нравится? Я сам ее сделал! — Ни хрена себе, малыш. — Ластик наклоняется ближе, чтобы рассмотреть маленький экран на предплечье мальчика. — С нуля? — То есть, я украл кое-что из мусорных баков, но собрал все сам. Мужчина тихо смеется. — Конечно, собрал. Что оно может? — Это она! Ее зовут AINA. Сокращение от «Искусственный и интеллектуальный аналитик уведомлений». Не очень понятно, я знаю. — Изуку постукивает по экрану и хихикает, глядя на удивленное выражение лица Ластик, когда устройство оживает в виде мини-голограммы. — Я запрограммировал ее как телефон, но она может гораздо больше. У нее есть доступ к интернету, как и у большинства других вещей, но у нее есть и свой собственный разум. Вот, скажи что-нибудь! Изуку отключает наушники и протягивает руку, жестом предлагая герою говорить. Ластик недоверчиво смотрит на него. — Э-э, привет? — Добро пожаловать, Ластик. Какие поручения ты бы хотел, чтобы я выполнила сегодня? Герой напрягается, отчего Изуку сразу же вздрагивает. — Эх, надо было сначала предупредить тебя. Когда я сказал, что у нее есть доступ к интернету, я имел в виду, что у нее есть доступ ко всему в интернете. Она знает и твое настоящее имя, надеюсь, ты не против. — Похоже, у меня нет выбора, — говорит он, хотя не выглядит расстроенным. — Меня больше удивляет, как она узнала мой голос. — О, ее не зря называют аналитиком! Она может просмотреть любую запись с камер наблюдения и сопоставить лица с голосами и все такое. Мне не потребовалось много времени, чтобы закончить ее кодирование, но интегрировать ее в мой дом и устройство здесь — та еще заноза в заднице. Ластик хмыкает. — У тебя большой талант, парень. Из тебя вышел бы чертовски хороший герой поддержки. Герой поддержки. Эти слова обрушились на него, как грузовой поезд. Черт возьми, почему я сам до этого не додумался? Я мог бы создавать устройства для других героев, и мне даже не пришлось бы использовать свои причуды. Проклятье. Может, ему стоило поступить на курс поддержки? Так было бы легче совмещать с остальной хаотичной жизнью. Когда Изуку снова включился, Ластик уже встал. Похоже, пока Изуку отключался, он пролистывал опции и возможности AINA. — Уже больше двух, так что мне пора идти, хорошо? Мой патруль скоро заканчивается. — Он ждет, пока Изуку тоже поднимется на ноги, и только потом смотрит ему в глаза. — Помни, что я говорил раньше. Будь осторожен, но делай то, что считаешь нужным. У тебя хорошая голова, так что я знаю, что ты сможешь это сделать, проблемный ребенок. Это сказано так непринужденно, что Изуку почти не замечает прозвища. Он не хнычет и не жалуется, но на мгновение замирает и смотрит на мужчину. Почему это его радует? Ластик щелкнул по одному из ушек на капюшоне Изуку, заставив мальчика слабо улыбнуться под маской. Может быть, улыбка все еще слишком резкая, может быть, она все еще не доходит до глаз, но все же это лучше, чем то, что он обычно использует в последнее время. Изуку стало легче дышать. Он не чувствует надвигающейся гибели, как полчаса назад. Он чувствует себя легче, хотя бы немного. Ластик кладет тяжелую руку на голову Изуку, прежде чем уйти, и мальчик понимает, что у него есть шанс, если на этот раз он не отшатнется в сторону. Может быть, у него все-таки есть выбор.

***

— Нет. Я отказываюсь верить в то, что это дерьмо реально! — Каччан встает с дивана и несется на кухню, вероятно, чтобы агрессивно помочь Мицуки с ужином. — Не может быть, чтобы у тебя был такой высокий балл! Изуку, который ухмыляется до неприличия, только пожимает плечами. — Проектор с Всемогущим не врет, Каччан. Блондин снова появляется в дверях. — Чушь собачья! Сто девяносто восемь? Ты наверняка жульничал. Не пори чушь. — По-моему, ты просто завидуешь, что я обошел тебя на сто двадцать одно очко? — А это уже часть бреда! — Он подходит и забирает проектор из рук Изуку. — Гребаный кусок дерьма. Изуку хихикает. — Я сказал тебе, что я натворил. Это не жульничество. — Я хочу увидеть запись. Я не поверю во все это дерьмо, пока не увижу. — Такое просто так не раздается, Каччан. Ты будешь ждать очень долго. — Сукин сын… Изуку успевает схватить проектор, прежде чем Каччан успевает разбить его о землю. — Эй, осторожнее! Ты не знаешь, нужно ли нам отправлять их обратно или нет! Это выглядит дорого! Его друг только закатывает глаза. — На упаковке написано, что мы можем оставить их на память, тупица. А теперь позволь мне разбить его. — Нет? Он мой! У тебя есть свой, который ты можешь уничтожить! — Мне плевать! — Каччан снова хватается за него, но Изуку просто отступает назад и выставляет ногу. Блондин спотыкается и врезается лицом в диван, проклятия становятся все громче. — Ты гребаный дерьмовый ботаник! Отдай его мне! — Отвали! Изуку пытается убежать, но Каччан уже балансирует на подлокотнике, как рассерженный кот. Блондин прыгает ему на спину и отправляет их обоих на пол. Проклятье. Как хорошо, что я не взял с собой Мисси. У нее бы шерсть опала. Изуку перекатывается, чтобы оттолкнуть его, но Каччан все равно намного больше его. Применив немного силы, зеленоволосый мальчик бьет его коленом прямо по больному месту и отпихивает. Он влетает в гостиную с убийственным выражением лица. Вот черт. Их потасовка перерастает в драку. В какой-то момент к ним присоединяется Мицуки, чтобы выгнать их из кухни после того, как они чуть не выбили у нее из рук кипящую кастрюлю с водой. Как они вообще оказались на кухне, Изуку не понимает, но ладно. — Пойдем, — велит Каччан, вытаскивая его на улицу. — Сейчас мы все уладим. Я тебя побью, и тогда ты признаешь, что я лучше. Изуку скрещивает руки и упирается ногами в землю. — Нет. Просто посмотри на мои очки. Мне не нужно ничего доказывать. В следующую секунду Изуку издает «ой», когда кулак ударяет его по спине и отправляет в падение вперед. Он захлебывается грязью и стонет. Быстрое поражение не стало для него неожиданностью. Мальчик не спал уже два дня. У него начались галлюцинации. Он клянется, что несколько секунд назад прямо за спиной Каччана был клоун, но он не будет указывать на это, если это неправда. Он надеется, что сможет отдохнуть позже. Сегодня даже не четверг, а он все еще здесь. Он получил проектор по почте за несколько часов до этого. Адрес, который он указал в заявлении, — тот самый, по которому он привел Ластика несколько месяцев назад во время их первой встречи. Девушка на ресепшене позвонила ему, увидев его имя на посылке. Изуку был очень рад, но заставил себя подождать до приезда в дом Каччана, чтобы открыть посылку и сравнить. Единственное, что было плохо, — это то, что он не сдал письменный экзамен. Ему не хватило всего нескольких баллов, и все они были по истории. Цифры. Каччан пообещал, что будет втирать ему это в лицо до конца дней, ведь он, конечно же, сдал экзамен. Он всегда был более прилежным из них двоих, особенно когда дело касалось истории. Изуку заставило покраснеть то, что брюнетка (та самая, что дважды спасла его, о чем Каччан услужливо напоминал ему каждую секунду после просмотра проектора) захотела поделиться с ним некоторыми своими баллами. Изуку, конечно, в этом не нуждался, но все равно был рад. Он никогда не думал, что кто-то может сделать для него что-то подобное. Но тем не менее он был невероятно благодарен Мику за то, что он заставил ее сохранить с таким трудом заработанные баллы. Однако во время всех этих ссор и подшучиваний друг над другом Изуку ни словом не обмолвился Каччану о предложении, которое сделал ему Всемогущий. А он должен. Должен. Это одна из причин, по которой он вообще пришел в дом к Бакуго. Но теперь, когда он здесь, он молчит. Чувство вины сильно клокочет в груди, но Изуку прикусил язык. Сначала он посмотрит, как все пройдет, а потом расскажет другу. Таково обещание Изуку.

***

Он не может поверить, что делает это на самом деле. Он должен быть сумасшедшим. Наверняка спятил. Зачем он вообще согласился на этот праздничный обед с Всемогущим? Он отправил мужчине смс со своими оценками (хотя уверен, что герой уже все знает) и был удивлен, когда тот ответил ему с энтузиазмом. Он настаивал, что они должны отпраздновать этот его подвиг, поскольку он, очевидно, установил новый рекорд. Честно говоря, Изуку это ничуть не заботит. Единственное, что его волнует, — это очевидный вопрос, на который ему придется ответить сегодня. Вопрос, на который, как ни странно, у него есть готовый ответ. В сложившейся ситуации он винит Каччана. Это стопроцентная вина мальчика. Нет, он не выдержит критики. Он до сих пор помнит, как упрямился его друг буквально накануне. — Каччан. Да или нет. Снизу доносится ворчание. Изуку одной рукой балансирует на спине друга, а другой читает книгу. Его пот капает на страницы, что откровенно отвратительно. Позже Изуку точно будет сокрушаться по этому поводу. Блондин отжимается, но при этом держится уверенно, несмотря на дополнительный вес Изуку. Они тренируются уже почти час, но ни один из них не готов сдаться. — Что за хрень ты несешь, Деку? — Просто ответь на вопрос! Да или нет! — С какой стати? Я даже не знаю, для какой цели это нужно! Изуку слегка извивается в воздухе, пытаясь вывести друга из равновесия. — Просто сделай это! — Отлично! — Каччан одним резким движением опускается на пол, заставляя Изуку свалиться с него. — Да. И что? Изуку смущен и одновременно раздражен. Это не то, что он должен был сказать. Совсем не то. — Нет. Ты должен сказать «нет», Каччан. Скажи. — Ну, раз уж ты так расстроился из-за этого, мой ответ останется «да». — Да пошел ты! Скажи «нет»! — Да. Изуку швырнул в него землей, но в итоге сам же упал на нее, уже второй раз за день. Весь этот разговор был несправедливым. Каччан глуп, и Изуку тоже. Он все спланировал. У него в голове был опрос, черт возьми. Ластик, например, сказал «да» — ну, технически. Он сказал Изуку делать все, что угодно, и не бояться развиваться, и это самое близкое к «да», которое он когда-либо получал от героя. Изуку уже отдал свой голос: твердое «нет». Значит, Каччан был тайбрейком; ужасное решение, правда. Он ожидал, что тот скажет «нет». Черт возьми, вся личность Каччана — это слово «нет», напечатанное крупным шрифтом и залитое кровью невинных. И вот Каччан сказал «да» таким решительным тоном, что Изуку показалось, будто наступил конец света. Эти два идиота даже не знали, на что они соглашаются! Они и предположить не могли, что Изуку использует их, чтобы решить, принимать или нет причуду Символа Мира. Они отвечали вслепую. И от этого становилось еще хуже. — Здесь очень мило, — шепчет Изуку. Он не прячется за спиной Всемогущего, спасибо вам большое. Он просто немного замерз и нуждается в тепле. Сказать, что ресторан хороший, значит преуменьшить. Это очень дорогой ресторан. Изуку не осмеливается смотреть на него, когда иногда проходит мимо по дороге в магазин. Он не раз получал грязные взгляды от людей, заходящих внутрь, но совсем другое дело, когда ты получаешь эти взгляды, заходя внутрь. Правда, маленький Всемогущий велел ему одеваться небрежно. И вот Изуку в красных джинсах Каччана и грязных конверсах, поверх надета белая толстовка — наряд, не подходящий для такого места. Сам герой одет в хорошие брюки и удобную рубашку, но в остальном он выглядит обыденно. Изуку же выглядит так, будто его только что вытащили из мусорного контейнера в одежде из корзины с вещами из детского дома. Надо было одолжить у Каччана гель. Мои волосы похожи на куст. Всемогущий ждал его у ресторана, так как именно он заказал столик. Он не сказал ничего плохого о внешности мальчика, кроме того, что пробурчал что-то в ответ, заметив на его толстовке надпись «Plus Ultra!», но все же. И хотя Изуку знает, что мужчине все равно, он по-прежнему чувствует себя не в своей тарелке. Хозяйка проводит их на второй этаж и усаживает за столик с прекрасным видом на город через окно от пола до потолка. Ах. Это определенно место, где встречаются богатые бизнесмены. Видимо, Всемогущий постоянно ходит сюда со своими друзьями, что объясняет, почему он выглядит так по-домашнему. Мужчина начинает болтать с Изуку о всяких пустяках, а также о том, что он подумывает завести домашнее животное. Это побуждает Изуку показать ему фотографию Мисси. Он говорил о ней раньше, но никогда не показывал ее мужчине. Оказалось, что он очень любит собак, и Изуку начал рассказывать о различных приютах, в которых он побывал, подбирая бездомных животных на улице. Если быть честным, Изуку был близок к тому, чтобы приютить еще больше бездомных животных, обнаружив их во время патрулирования. Единственное, что его останавливает, — это то, что он едва может позволить себе прокормиться с Мисси, так что как он может позволить себе еще одно животное? Изуку потихоньку расслабляется. Здесь довольно много людей, поэтому он играет в игру, пытаясь определить их причуды, просто чувствуя энергию. Он делает это постоянно, и это очень весело. Возможно, злонамеренно, но весело. Когда официант возвращается с напитками и принимает заказ, Изуку просто берет то, что заказывает Всемогущий, поскольку он все еще чувствует себя не в своей тарелке. Сашими, похоже, здесь популярное блюдо. Изуку не очень любит сырое мясо, но он знает, что оно должно быть вкусным, раз стоит так дорого, так что он не возражает. — Мне всегда было интересно, как ты ешь без желудка, — говорит Изуку, надеясь завязать разговор. Ему уже надоели взгляды окружающих. Всемогущий усмехается и начинает рассказывать о том, как ему пришлось удалить этот орган, прежде чем ему нашли замену. Он рассказывает о том, что теперь ему нельзя есть определенные продукты — например, острые, — и приходится каждый месяц ходить к врачу, чтобы убедиться, что все идет хорошо. Изуку с благоговением слушает, откусывая от еды, и жалеет, что у него нет с собой блокнота, потому что это определенно то, что он должен записать на странице героя. А еще. Как, блядь, Всемогущий вообще жив? Обед получается неплохим, Изуку не станет врать. Ну, он мог бы делать что угодно с Всемогущим, и это, вероятно, было бы приятно, но все равно. Все хорошо. Правда, воздух немного напряженный. Только для Изуку. Мальчик должен что-то сказать. Всемогущий ничего не говорил об их предыдущем разговоре, но Изуку знает, что тот ждет ответа. Он не глуп. Изуку понимает, какие скрытые мотивы скрываются за идеей праздничного бранча, как он его назвал. И только когда Всемогущий заказывает десерт для Изуку, несмотря на его мольбы: «Ты не должен, правда, это много денег», мальчик наконец набирается смелости и говорит ему об этом. Поначалу герой не понимает, о чем идет речь, хотя Изуку, казалось бы, ни с того ни с сего выкрикнул «Да!», так что винить его не за что. Через несколько мгновений глаза Всемогущего расширяются в осознании, а затем он начинает говорить взволнованно, почти слишком быстро, чтобы Изуку мог за ним угнаться, а это уже о чем-то говорит. Изуку снова вспоминает, каким счастливым золотистым ретривером может быть этот человек. После того как беседа закончилась, а десерт оказался на столе, Всемогущий говорит ему, что они могут заняться передачей причуды сразу после этого, сказав, что лучше начать пораньше, так как школа начинается совсем скоро. Изуку терпеть не может, когда его энтузиазм совпадает с энтузиазмом героя, и соглашается. А где-то неподалеку от ресторана, в котором обедают Всемогущий и Мидория Изуку, ухмыляется безликий мужчина. Трубки в его груди лишь на время усмиряют его. Лечение почти закончено, и скоро он сможет продолжить начатое. И тогда он сможет вернуть себе то, что принадлежит ему. Он сможет вернуть их обоих.