Тень героя - hero’s shadow

Изуку понимает злодеев. Не то чтобы он их одобрял или поощрял, просто он их понимает. Он знает, что не все начинают жизнь с преимуществ, что не всех любят или благословляют, чтобы они имели хорошую семью или богатство за своим именем. Он знает, что мир несправедлив. Он знает это, но вместо того, чтобы облегчить работу с преступниками и злодеями, это знание усложняет ее. Потому что теперь ему неловко принимать их или останавливать. Конечно, ему не жаль убийц и насильников. У них все равно есть выбор. Таким людям нет оправдания. Он говорит о таких, как тот парень, которого он отпустил совсем недавно. О тех, кто чувствует, что вынужден воровать или нарушать закон, чтобы выжить или обеспечить свою семью. Изуку понимает, ведь технически он один из таких людей. Он преступник. Он выходит на улицы в качестве мстителя и причиняет людям боль, чтобы получить зарплату и выжить. Благие намерения не меняют того факта, что его действия незаконны. Поэтому, опять же, он чувствует себя плохо, когда речь заходит о подобных вещах, потому что знает, каково это. Стервец не должен был угрожать оружием гражданскому лицу ради своей личной выгоды или пользы, независимо от того, что за этим стоит. Это очевидно. Воровство плохо, когда оно совершается у того, кто нуждается в нем не меньше, а то и больше, чем вы. Если же вы воруете у богатых… Изуку делает это при каждом удобном случае. И хотя это все равно плохо и чертовски незаконно, он получает от этого огромное удовольствие. Ему нравится наблюдать издалека за лицом своей очередной жертвы — миллиардера, — когда они понимают, что из их кармана пропали деньги. Обычно их это не сильно волнует, ведь наличные, которые они носят с собой, для них не более чем мелочь. Опять же, это не делает его правым, но все же. Он не арестовывает людей за это. Это было бы лицемерием с его стороны, ведь он буквально делает то же самое. Изуку не может не быть немного разочарован. Преступники и злодеи все же люди, поэтому они заслуживают немного сострадания и сочувствия, если только не совершили ничего плохого. Но их навыки, их драйв, их причуды — все это не нужно. Они могли бы использовать все это во благо, чтобы помочь людям, которые не могут помочь себе сами. Спасать людей, делать их безопасными и счастливыми, быть героем. И все же преступники по какой-то причине отбрасывают все эти возможности. Различные причуды и наборы навыков могут оказаться жизненно важными в определенных условиях. Возьмем, к примеру, наркоторговца, которого они с Ластиком уничтожили. Его причуда могла бы пригодиться в правоохранительных органах. Или для переговорщика — в ситуации с заложниками или просто для того, чтобы отговорить гражданское лицо от неправильного выбора. Она пригодилась бы и в спасательных операциях, ведь Сугита мог убедить гражданских довериться ему и сделать все, что он скажет, чтобы спастись без колебаний. Способность сплести любую ложь с языка и заставить всех поверить в нее? Изуку мог бы использовать эту силу. Он хотел этого, даже когда находился на целый этаж выше парня. У него аж кожа чесалась от желания перенять эту причуду. Она была бы очень полезна Изуку. Он мог бы использовать ее в оборонительных целях, чтобы обманом выйти из противостояния или разрядить обстановку. А в наступательных целях он мог бы привлечь злодея или героя на свою сторону. Если доверие будет достигнуто насильно, информация выплывет наружу, что даст Изуку преимущество. Возможностей так много, и все же обладатель причуды решил потратить ее на то, чтобы убедить молодых людей покупать его дерьмовые наркотики. Это даже забавно. Его причуда сильна, почти подавляюще сильна. Простота уступает место сложности, когда в дело вмешиваются другие переменные, и именно так поступил бы Изуку, будь у него эта причуда. Но было бы несправедливо говорить, что Изуку сам этого хотел. Экстракт практически умолял его взять эту причуду, когда он приблизился к наркоторговцу. Он словно звал его. Экстракт так поступает практически со всеми причудами, с которыми сталкивается или взаимодействует, хотя он привык отталкивать их и игнорировать. Он уже пообещал себе, что никогда не украдет ничью силу, независимо от его злодейского положения или рейтинга. Это сделало бы его таким же злодеем, как и того, у кого он ее забирает. Причуды мутантов не так привлекательны для Изуку, ведь во многих случаях он не смог бы украсть их, даже если бы захотел. Он может чувствовать их силу, но не может взять ее. Это как дразнилка, в некотором смысле. Он в равной степени ненавидит их и наслаждается ими. Есть и другие причуды, которые его привлекают, не только у наркоторговца. Например, у Ластика довольно сильная для такого простого звучания сила. Как и предыдущая, Ластик обладает массой возможностей и преимуществ, особенно учитывая тот факт, что он может стирать причуды сразу нескольких людей. (Может ли он стереть несколько причуд одного человека — вопрос, который Изуку еще не успел выяснить. Он должен найти способ попробовать это сделать так, чтобы Ластик об этом не догадался.) Но ни одна из квирк-систем, с которыми он до сих пор сталкивался, не давала таких ощущений, как «Один за всех». Теперь, когда он об этом думает, это кажется странным. Как причуда может быть ему приятна, если на самом деле это просто поток энергии, растекающийся по венам, который во всех смыслах не должен оказывать на него такого влияния. И это пугает Изуку, как бы сильно ему это ни нравилось, потому что он знает, почему не может получить это — в прямом и переносном смысле. Этого просто не должно произойти, и Изуку никогда бы не подумал о том, чтобы сотворить такое с героем. Это неправильно, это злодейство, это опасно. И Изуку больше всего на свете хочет, чтобы Экстракт перестал заставлять его чувствовать себя так плохо из-за мыслей об этом, когда он даже не может их контролировать. Кстати, о героях. — Эй! Ластик отпихивает его с пути шальной пули и бросается вперед, чтобы ударить стрелка о стену и выбить его из боя. Это выводит Изуку из задумчивости и возвращает его в бой. — О, точно. Мы в центре бандитской войны. Изуку хватает ближайшего человека и швыряет его в своего напарника, а затем ударом ногой в грудь отправляет обоих в открытый мусорный контейнер. Изуку использует «Тягу», чтобы спустить крышку на их головы, фактически вырубив их. Он уверен, что никто не обращает на него слишком много внимания, чтобы понять странность его причуд. Позади него трещит воздух, и он пригибается, едва избежав разряда голубого электричества, пронзившего пространство, которое он только что занимал. Видите, что Изуку имеет в виду? Это мощная причуда, и все же этот бандит использует ее для своих бессмысленных сражений. Из ниоткуда вылетает серый шарф и обвивается вокруг преступника, разворачивая его назад, чтобы встретиться с кулаком Ластика. Проклятье. Ну и дела. Вскоре с обеими бандами покончено, их члены либо лежат на земле без сознания, либо сидят у стены и ворчат, что: «эти чертовы третьи лица вечно все портят.» Похоже, все полегли. Беглецов тоже нет, так что это плюс. — Что ж, это было захватывающе, — проворчал Изуку, отворачиваясь, чтобы уединиться. Он стягивает маску чуть выше рта и вытирает красную струйку, вытекающую из носа от удачного попадания. Спасибо, он не хочет захлебнуться в собственной крови. Маска, слава богу, пропускает кислород, но она ничего не делает с такими густыми веществами, как его кровь. Изуку стоит найти способ исправить это в один прекрасный день. — Что это было? — спрашивает Ластик сзади. В его голосе звучит злость, и когда Изуку поворачивается, чтобы посмотреть на него, натянув маску, он видит, что руки мужчины скрещены. — Эта пуля летела прямо тебе в голову, парень. Если бы я не перехватил ее, неизвестно, что бы с тобой случилось. Изуку не знает, что на это ответить. — Спасибо? — Тебе следует больше внимания уделять своему окружению. Ты не можешь позволить себе быть беспечным в разгар боя, Кролик. Изуку хмурится, немного обиженный и одновременно немного смущенный. — Да знаю я! Я совершил одну ошибку, но это не делает меня глупым. — А я и не говорил, что ты такой, — спокойно возражает мужчина. — Обычно ты быстрее. Ты и раньше уклонялся от пуль, так что этот раз не должен был быть другим. В следующий раз будь внимательнее. Мальчик бормочет извинения под нос и смотрит, как Ластик уходит все дальше в переулок, вероятно, чтобы убедиться, что преступники там все еще без сознания. Или чтобы скрыться от Изуку. Это тоже звучит правдоподобно. Отлично. У них была мирная ночь, а он просто обязан был испортить ее своим умом. Теперь Ластик на него обиделся. Наверное, он считает тебя глупым. Изуку любезно говорит этому голосу в своей голове, чтобы тот заткнулся. Он знает героя достаточно долго, чтобы быть уверенным, что тот так не думает. Пока, по крайней мере. Слева от него раздается хихиканье, и Изуку смотрит на члена банды, который сидит у стены с разбитой губой и синяком под глазом. Изуку предполагает, что он получил это в драке с одним из своих соперников, так как они с Ластиком следят за тем, чтобы не применять грубую силу к кому-то, чтобы усмирить его. Только в случае необходимости. — Над чем ты смеешься? — спрашивает Изуку. Преступник ухмыляется, и это приятное изменение темпа по сравнению с тем, как он рычал и орал раньше. — Он что, как твой отец, что ли? Не думал, что герой и мститель объединятся для чего-то вроде бандитской разборки. — Ха?! — громко восклицает мальчик, обращаясь к своему внутреннему Каччану. — Нет, он не мой отец. С чего ты вообще это взял? В ответ он пожимает плечами. — Ты начинаешь защищаться, сынок. Сынок? Почему, блядь, почему? Парень выглядит не старше двадцати пяти, так почему он называет Изуку сынком. — Насколько молодым вы меня считаете? — спрашивает Изуку, очень сильно раздражаясь. — Я не ребенок. — Ты говоришь как ребенок. — Я не ребенок. — Докажи это. Изуку бросает в него камешек, но еще больше злится, когда тот безвредно отскакивает от щеки парня. — Я не должен ничего делать. Вы преступник, прекрати болтать. У вас нет никаких прав. Чувак снова хихикает. — Хорошо, сынок. Сукин сын. — Из-за чего вы, ребята, вообще подрались? — Изуку пытается отвлечься от растущего разочарования. На самом деле он расстроен не столько из-за сравнивания с ребенком, сколько из-за Ластика. — А. Другая банда украла собаку моего друга. Изуку моргает, потому что это звучит подозрительно похоже на фильм про Джона Уика. — Это… это интересно. — Ага. — Парень возится со своими руками, не особо пытаясь освободиться от фиксаторов на запястьях. — И еще, можно мне вернуть мой пистолет? Изуку поворачивается к нему. — Так это ты пытался меня застрелить! — Йо, остынь, я же не в голову тебе целился. Я хотел попасть тебе в ногу. — Моя нога? — Изуку недоверчиво хмыкнул. — Не может быть, чтобы ты случайно выстрелил мне в голову, целясь в ногу. Это на двух концах моего тела. — Никогда не говорил, что я хороший стрелок. Изуку вздыхает и садится на грязную землю в центре переулка, наблюдая за остальными преступниками, пока не приедет полиция. — Неважно. Вы, ребята, вероятно, выйдете под залог, поскольку никто из вас не причинил вреда гражданским лицам. — Отлично. — Наступает мгновение тишины, прежде чем парень снова заговорит. — Эй, ты довольно крут для линчевателя. Я думал, ты такой же придурок, как и все остальные. Он улыбается и с удивлением обнаруживает, что улыбка искренняя. — Спасибо. Не так много людей говорили мне это. — Конечно. Теперь я могу забрать свой пистолет? Изуку смеется. — Этого не случится. И кроме того, копы все равно его заберут. Если вас поймают с нелегальным оружием, вам будет сложнее в суде. Так что просто сделай вид, что он не твой. Я не стану доносить. — Впрочем, не могу сказать того же о мистере «Будь внимателен в следующий раз». — Хорошо, круто. Как скоро они приедут? Прежде чем Изуку успевает сказать, что он не уверен, Ластик выходит из тени с поднятыми волосами и светящимися глазами. Изуку догадывается, что сейчас он стирает чьи-то причуды, чтобы не дать им сбежать. — Хватит дружить с преступниками, — произносит герой, хотя веселый тон в его голосе противоречит его словам. — Полиция будет здесь с минуты на минуту. Последнюю фразу он адресует Изуку, который закатывает глаза, но послушно встает и бросает взгляд на своего нового друга. — Мне нужно спрятаться на некоторое время. Если вы не настучите, что я здесь, мы не настучим на вас за хранение оружия. Устраивает? — Конечно, сынок. — Клянусь Богом.

***

Изуку никогда раньше не бывал в этой части города, по крайней мере в такое время суток. Его маршруты патрулирования обычно начинаются на окраинах города и медленно продвигаются вглубь, поэтому он часто пропускает некоторые районы. Ластик присел на краю крыши и молча наблюдает за тем, как полицейский накладывает на грабителя средства для подавления причуд. Вероятно, он следит за тем, чтобы все прошло гладко. — Могу я задать тебе вопрос? Слова вылетают изо рта прежде, чем он успевает их остановить. Изуку смотрит на улицы по ту сторону крыши, мысленно занося в папку все закоулки и щели. Кто знает, когда ему придется затаиться в этом районе города. Лучше быть знакомым с окружением, чем потом оказаться в неприятном положении. — В чем дело, парень? Изуку поворачивается и медленно направляется к мужчине, потирая руки от холодного ветра. Тонкая ткань его костюма не всегда подходит для ночной погоды в Японии. Прошло уже несколько дней после драки с бандитами, и с каждой ночью на крышах становится все холоднее. — Ты заметил, что я был ранен в тот вечер, когда ты впервые заговорил со мной? Он говорит тихо, но Ластик, должно быть, хорошо слышит, поскольку в следующую секунду он выпрямляется, волосы хлещут по лицу, когда он слишком быстро поворачивает шею, чтобы посмотреть на него. — Что? — Меня подстрелили во время инцидента на складе. — Малыш, — Ластик на несколько мгновений замирает, прежде чем полностью развернуться. — Тебя подстрелили? В смысле, в твое тело попала пуля? Изуку моргнул. — Да, именно это и значит быть подстреленным. И почему ты так удивлен? Если бы я не тратил силы на то, чтобы не потерять сознание при кровотечении из живота, меня было бы не так легко догнать. Ты бы меня не поймал. Мужчина хранит гробовое молчание. Изуку не нравится выражение, которое застыло на его лице. В нем есть что-то такое, чего он не может понять, и это ему ни капельки не нравится. Когда он заговорил, Изуку пришлось наклониться вперед, чтобы расслышать его сквозь шум ветра. — Почему ты мне не сказал? Слова звучат нехарактерно мягко. Изуку не может понять, шок ли это от ситуации или какие-то другие эмоции. В любом случае, мальчик чувствует, как его губы кривятся. — Мне казалось, что ты схватишь меня, если я сделаю неверный шаг? Если бы я сказал, что ранен, я бы подумал, что ты отвезешь меня в больницу и посадишь под замок. Интересно, ты бы так и поступил? Ластик вздыхает. — Как ты ее вытащил? Пулю. Изуку вздрагивает от этого напоминания. Он думает об алкоголе, крови и пуле. Думает о полумесяцах, которые выдавливаются на ладонь его свободной руки, оставляя за собой багровые капли. Он уже чувствует вкус железа во рту. — Мой врач в то время был недоступен, поэтому мне пришлось импровизировать. — Это не ложь. Было слишком поздно, чтобы тащиться к врачу в клуб. — Это было, мягко говоря, неприятно. Ластик преодолевает несколько шагов между ними и кладет тяжелую руку ему на плечо, глаза вдруг становятся очень напряженными. — Послушай, парень. Если ты получишь травму, ты должен сказать мне об этом. Мне все равно, сколько сейчас времени, ясно? У тебя есть мой номер, так что используй его. — Он слегка встряхивает Изуку. — У меня есть люди, которые могут тебе помочь. Они будут держать язык за зубами по поводу твоей личности. И это… не совсем то, чего ожидал Изуку. В горле мальчика образовался комок, и он сглотнул его, прежде чем заговорить. — Спасибо. Я буду иметь это в виду. Рука убирается с его плеча и возвращается в карман героя. — Что привело к этому? — Хм, думаю, мне просто напомнили об этом на днях. — Изуку продолжает, глядя на поднятую бровь Ластика: — Когда меня чуть не подстрелили. — Логично. Изуку кивает, шаркая ногами по гравию. Он не знает, что еще сказать, все еще застыв на ощущении руки мужчины на своем плече, поэтому молчит, надеясь, что тот скоро нарушит неловкую атмосферу. Ему не приходится долго ждать, прежде чем герой неожиданно качает головой. — Мне жаль, что тебе пришлось пройти через это в одиночку, Кролик. Я не должен был заставлять тебя чувствовать себя так, как будто у тебя не было выбора. Это провал с моей стороны. Изуку сжимается от извинения. Ему это не нравится. Герой не должен извиняться, ни в коем случае, тем более, что он уже извинился за свои предыдущие промахи, связанные с инцидентом на складе. — Это не твоя вина, Ластик, я скрыл это от тебя. И не похоже, что то, что ты это увидел, что-то изменило бы, так что мы можем просто забыть, будто этого не было. — Ты не можешь, — возражает Ластик. — Не тогда, когда без должного лечения у тебя, возможно, остался неприятный шрам. Я бы не смог забыть об этом, даже если бы от этого не осталось следа. Изуку старается казаться бодрым, но в итоге терпит неудачу. — Эх, я привык к шрамам. Герой бросает на него странный взгляд, но не просит уточнений, да и не получил бы их, если бы спросил.

***

В школе уже давно нет занятий. Перерыв стал для Изуку глотком свежего воздуха, несмотря на то, что физически он в школу не ходит. Его онлайн-курсы на данный момент закончены, а значит, он на год ближе к получению диплома колледжа. Он стал чаще проводить время с Каччаном, что всегда приятно. Взрывной подросток закончил среднюю школу лучшим в классе — ничего удивительного, думает Изуку. Его друг всегда был очень старательным, даже без поддержки Изуку. Однако Изуку снова проигрывает в борьбе. Чем больше свободного времени они проводят рядом друг с другом, тем чаще Каччан может драться с ним в случайное время и в еще более случайных местах. Изуку не думает, что когда-нибудь сможет забыть, как Каччан набросился на него в тот раз на заднем дворе парковки «Денни». Это было, мягко говоря, необычно, а еще и очень страшно. Сначала Изуку подумал, что это местный наркоман пытается ограбить его, а не его друг, так что вы можете представить его удивление и недоумение, когда нападавший быстро сделал ему дзюдо-переворот. Да уж. Не то, что умеет делать нормальный наркоман. Но неважно. В любом случае Изуку выиграл этот бой, ведь он знает местность на парковке «Денни» как свои пять пальцев. Впрочем, в конечном счете это не имеет большого значения, поскольку они постоянно меняются местами в своих соревнованиях. В один день Изуку лидирует, а в другой у них ничья. Это происходит снова и снова, но никогда не надоедает. К раздражению Каччана, у них равные шансы. Подросток всячески пытается заставить Изуку использовать другие свои причуды, и чаще всего Изуку ему потакает. Но в те дни, когда Изуку не может даже думать, боясь провалиться в эту бездонную яму, он с трудом заставляет себя использовать даже базовые улучшения. Воспоминания, связанные со всеми его причудами, остры и пронзительны, и каждый раз, когда он вообще задумывается над этим, тем больше шрамов они оставляют в его мозгу. Каччан знает это. Но он продолжает настаивать. Изуку считает, что это единственное, из-за чего его друг никогда не перестанет бороться. Изуку сегодня отправляется за покупками. На улице не слишком прохладно, не то что в последние несколько дней, и он только что вернулся из поездки в клуб, чтобы получить свою недавнюю зарплату. Это не так много, но Изуку откладывал достаточно, чтобы хотя бы купить еще немного еды и припасов. Купленный им мини-обогреватель работает просто замечательно. Он использует кастрюли, оставшиеся от предыдущего жильца (которым уже лет десять, не обессудьте), для приготовления основных блюд. Теперь ему не приходится есть сырой рамен и пить холодный кофе. Она работает на солнечной энергии и аккумуляторах, так что днем он оставляет ее на крыше, а ночью может готовить все, что у него есть, для себя и Мисси. А Мисси чувствует себя в квартире как дома. Он должен купить ей настоящие игрушки, чтобы она перестала крушить стены и мебель. Не то чтобы Изуку был против — все и так разгромлено, но он не хочет, чтобы все выглядело так, будто они живут в свинарнике. Хотя на самом деле он живет в одном из самых бедных районов. Он живет в чертовом заброшенном здании, ради всего святого. Но это неважно. У него наконец-то появилось достаточно денег, чтобы купить кое-что из того, что он присмотрел, так что теперь он ходит по зоомагазину, обшаривая проходы в поисках секции распродаж. Он ни черта не смыслит в кошачьих игрушках, поэтому обратился за помощью к одному из работников, чтобы тот рассказал ему о лучших брендах. Изуку старается не обращать внимания на подозрительные взгляды других работников (вот что он получает за то, что выглядит таким бездомным; одежда, доставшаяся от Каччана, всегда немного велика ему) и благодарит женщину за ее доброту. Он забирает свои вещи и уходит, думая о том, как обрадуется Мисси, когда увидит, что он ей купил. Он очень надеется, что игрушки не вызовут у нее отвращения. Хотя он и любит кошек, но не очень разбирается в них. Он знает только основы, например, сколько существует различных пород, а также об аллергии и о том, что можно и что нельзя. Но, опять же, не то, что им нравится. Нельзя объединить весь вид в одну категорию, поэтому Изуку догадывается, что знание этого не поможет, но все же. Он просто должен узнать. В худшем случае она отвергнет все игрушки и Изуку придется отдать их в кошачий приют. Несколько баксов пропадут, но что поделаешь? Дополнительные деньги дают ему возможность улучшить оружие и прочее. Он уже купил больше бомб и ножей, так как потерял несколько штук во время рейда. Теперь он хочет закончить тот ИИ, который сделал для себя. В нем нет ничего особенного, просто простенькая программка, которая поможет ему следить за делами во время миссий и иметь доступ к интернету, не имея при себе телефона. Он подумывает о том, чтобы сделать ИИ с женским голосом, может быть, с австралийским акцентом или что-то в этом роде. Это было бы забавно. Магазин технологий находится недалеко от места, где он находится, так что он сравнительно быстро добирается до него, чтобы купить кое-что. Он уже разработал программу для ИИ, нужно только во что-то ее встроить. Он думает сделать из него браслет на запястье или нечто подобное. Чтобы его можно было легко переносить и всегда иметь при себе. Он хочет распространить действие ИИ на свой дом, чтобы тот обеспечивал безопасность, пока его нет. Кроме того, было бы неплохо иметь кого-то, с кем можно поговорить, даже если это программа. Он достает недостающие детали и выходит с полными сумками. Сегодняшний день был продуктивным. Остается надеяться, что так будет и впредь. Он выходит на дорогу, собираясь перейти ее, чтобы вернуться домой к Мисси, но несколько криков на улице заставляют его остановиться и поднять взгляд от телефона. Машина несется по дороге со скоростью, которая, похоже, вдвое превышает максимальную, и, как видно, не собирается останавливаться, даже когда люди выскакивают на дорогу и кричат ей вслед. Изуку быстро отходит назад, сморщив нос. — Тупая сука. Может убить кого-нибудь на такой скорости. У меня тоже есть право безопасно ходить. — Мамочка, смотри! Бабочка! В этот момент Изуку уверен, что вселенная его ненавидит. Потому что это должен быть он. Это должно произойти, когда он здесь, да? Маленькая девочка, на вид не старше шести лет, переходит дорогу, гоняясь за симпатичным черным мотыльком. Девочка не знает, что на самом деле это не бабочка, поскольку все еще радостно пытается ее поймать и, кажется, не замечает машину, которая едет прямо на нее, не сбавляя скорости. А вот ее мама замечает. Она все еще стоит на тротуаре, и Изуку наблюдает, как ее беззаботное лицо превращается в ужасное. Она бросается вперед, раскинув руки и раскрыв рот в крике. Но она не успевает. Изуку видит это. Даже без расчетов. Черт, даже Пулл не успеет выдернуть девушку с дороги с такой скоростью, с какой несется машина. Рядом с ней больше никого нет. И никто другой не будет достаточно быстр. И именно это заставляет его двигаться. Это происходит в мгновение ока. В одно мгновение он бросает сумки на тротуар, мысли проносятся со скоростью миллион миль в секунду, пока он продумывает план, а в следующее — он уже стоит посреди улицы, поджав ноги, и подхватывает девочку на руки. Он прижимает ее к себе, стоя лицом к приближающемуся автомобилю, вытянув руку в качестве дополнительной защиты, и не успевает убраться с дороги, как машина врезается в них лоб в лоб. Они оба летят, и Изуку крепко держит малышку, пока они несколько раз кувыркаются, крепко прижимая ее лицо к своей груди, чтобы защитить от прикосновения к земле и царапин. Изуку закрывает глаза, а когда открывает их, то оказывается на спине и смотрит в небо. Девочка извивается в его руках и плачет, слезы текут по ее лицу. Его зрение вдруг стало заторможенным, а слух — словно погруженным под воду. Снова раздаются крики и вопли, в поле зрения появляются лица. Бессвязные слова доносятся до его ушей, и Изуку моргает от света в глазах. Девочку оттаскивают от него, и она попадает в объятия матери. На ребенке нет ни царапины, по крайней мере, насколько может разглядеть Изуку. Группа людей нависает над ним, изо рта доносятся фразы и вопросы, которые Изуку не может расслышать, потому что голова у него раскалывается. Его только что сбила чертова машина на скорости сорок пять миль в час. Это… это большая сила. Изуку еще не очнулся, чтобы понять, сколько именно. Кто-то прикасается к его телу, как бы привлекая его внимание, и в плече и руке Изуку вспыхивает боль, такая внезапная и мучительная, что внутренняя сторона щеки раздирается, когда он прикусывает ее, чтобы не закричать. Черт, он сломан? У него болит все тело. Плечо как будто вывихнуто, так что это легко исправить. Но его рука? Что случилось с его рукой? Он поворачивает шею, чтобы попытаться увидеть, но руки мягко толкают его обратно вниз. Мир предстает перед ним в резком свете, все его чувства слишком чувствительны, слишком шумны. Мать плачет и выкрикивает слова благодарности в стороне, одновременно ругая дочь за то, что она вообще выбежала на дорогу. Она извиняется перед Изуку, а девочку все еще держит на руках. Она в безопасности. Девочка не ранена. Она жива. Кто-то разговаривает по телефону, возможно, звонит в полицию или скорую. Куда делся водитель? Изуку видит машину с того места, где она врезалась в столб, сбив Изуку и девочку, но дверь машины открыта, и внутри никого нет. Скорая помощь. Смысл сильно поражает его. — Не-а, — простонал он, пытаясь сесть, не обращая внимания на руки, толкающие его вниз. — Я в порядке, мне не нужна скорая. — Малыш, не вставай. Ты ранен! Ты должен… Изуку слабо отталкивает постороннего, моргая от пятен, расплывающихся в уголках зрения. Он в порядке, так и должно быть. Конечно, он больше не чувствует своей руки, но он не может пойти в больницу. Просто не может. Он еще что-то бормочет, пока толпа растет. Вдалеке слышны полицейские сирены, и его борьба усиливается. — Отпустите меня, все в порядке. Я не могу.оплатить.го.спиталь, мне нужно… В поле зрения появляется кошачья морда. Изуку прищуривается. Кошачья голова? Это его приятель-офицер? Еще одно давление вниз, и мир качнулся. Он проваливается в пустоту темноты с пушистыми кошками на уме.

***

Когда Изуку просыпается, первое, что он делает, — паникует. Потому что это… это похоже на чертову больницу. Белые стены, компьютер рядом с ним, запах антисептика — как будто он попал в кошмарный сон. О, черт. Он говорил им, он умолял их не везти его в больницу, и все же он здесь. Он вскакивает на кровати, широко раскрыв глаза от безумия. На нем все еще треники, но свитер — старый свитер Каччана — исчез, обнажив рваную нижнюю рубашку. Тонкое одеяло прикрывает его верхнюю половину, а когда он шевелится, то видит, что его рука перевязана. Значит, она была сломана. Теперь она болит не так сильно, но облегчение не мешает панике разрастаться. Это плохо. Здесь есть врачи. Они могут его осмотреть. Он сбрасывает с себя одеяло и сползает с кровати, тут же падая на пол. Он инстинктивно тянется за чем-нибудь, чтобы остановить свое падение, но забывает, что его рука сейчас бесполезна. Он чуть ли не падает на кафель, рука пульсирует от боли, и он с трудом дотягивается до дверной ручки в нескольких футах от него. С ее помощью он пытается твердо стоять на ногах и распахивает дверь, чтобы бежать, потому что он не может здесь оставаться, ведь теперь он погибнет, надо уходить, пока… Открыв дверь, он ударяется лицом о черную ткань. Изуку сразу же переходит в оборону, свободная рука поднимается, чтобы оттолкнуть того, кто стоит перед ним, но сильные пальцы хватают его за запястье и удерживают в этом положении. Изуку пытается вырваться, но мужчина силен. Фигура отступает на шаг, и мальчик замирает, его сердце падает на землю. — Ластик? Поднятые брови, напряженный взгляд, но хватка на запястье Изуку ничуть не ослабевает. — Почему ты не спишь? Изуку просто смотрит на него, разинув рот. Он переводит взгляд в сторону, понимая, что это уже не похоже на больницу. Это… нет. Это похоже на полицейский участок. В голове проносится худший вариант, но прежде чем он успевает все осмыслить, Ластик ведет его обратно в комнату, и Изуку с удивлением позволяет ему это сделать. — Тебе нужно отдохнуть, — говорит герой. — Скоро должна прийти медсестра, чтобы еще раз осмотреть тебя, прежде чем ты сможешь уйти. Изуку толкают обратно на кровать, и он наблюдает, как Ластик с усталым выражением лица перемещается к двери. Наверное, чтобы убедиться, что он не попытается снова сбежать. — Почему я здесь, сэр? То есть как. Как, черт возьми, он сюда попал? — Санса был недалеко от места происшествия, когда вызвали полицию. Ему удалось убедить их позволить ему отвезти тебя в больницу. — Черноволосый мужчина прислонился головой к дверному косяку. — Вместо этого он привез тебя сюда. Изуку немного растерялся. — Санса? — Офицер с кошачьим лицом, — объясняет Ластик. Он окидывает мальчика взглядом. — Он также сказал мне, что ты не хочешь идти в больницу. — Ну да. — У мальчика возникает ощущение, что он сделал что-то не так. — Это правда. — Почему? Ты сломал руку. Тебе повезло, что ты вообще выжил после удара, так что неизвестно, что еще с тобой не так. Было бы нелогично отказываться от медицинской помощи. — Он говорил так же, как и тогда, когда просил меня позвонить ему, если я когда-нибудь получу травму. По мнению Изуку, это несправедливый вопрос. Он не знает, как ответить, поэтому довольствуется полуправдой. — Я не могу позволить себе больницу. Они бы заставили меня пойти туда, хотя я не смог бы за это заплатить. И это действительно говорит о положении Изуку, ведь граждане Японии должны оплачивать только тридцать процентов медицинских счетов, а остальные семьдесят процентов оплачивает государство. Мальчик уверен, что Ластик его сейчас хотя бы немного осуждает. — Хм, — незаинтересованно говорит герой. — Твой отец не может себе этого позволить? Ты же говорил, что он много работает? — Грубо, — думает Изуку. — И вообще, как он помнит, что я это говорил? Это было в самую первую нашу встречу. — Это не то, что нужно говорить кому-то, — осторожно отвечает он, стараясь, чтобы его слова прозвучали слегка обиженно. Он не хочет показаться неучтивым, но если ему удастся заставить мужчину отступить, то, возможно, будет легче избежать его вопросов. — Да и деньги у нас есть, просто я не хочу тратить их на что-то такое… тривиальное, наверное. Мужчина некоторое время изучает его, прежде чем издать нечленораздельный звук. Изуку ненадолго задумывается, почему герой находится здесь, как ни в каком другом месте, и разговаривает с ним. Разве у него нет более важного дела? — Хорошо, что команда здесь полностью оплачивается правительством. Ты не должен за это ни цента. Что? Изуку поднимает взгляд, не обращая внимания на небольшую боль, пронзившую руку при этом движении. — Правда? Ластик не отвечает, не желая тратить дыхание на глупый вопрос. Впрочем, мальчик к этому привык. — Вот почему Санса привел меня сюда, он знал, что я не могу позволить себе больницу. Надо будет поблагодарить его при следующей встрече. В воздухе поселилось неловкое чувство. Опять же, только для Изуку. Ластик выглядит более комфортно в тишине. — Итак, почему вы здесь? — Цукаучи позвонил и сказал, чтобы я присмотрел за тобой. Я жду, когда придет медсестра. Это настолько прямолинейное заявление, что Изуку чувствует, как краснеет. Конечно, детектив так сказал. Он знает о его неприязни к врачам как никто другой. — О, ничего себе. Простите, наверное? Как обычно, в ответ раздается ворчание. Если бы Изуку не знал ничего лучше, он бы решил, что герой засыпает. — Ластик? Могу я спросить… — Когда я не на службе, зови меня Айзавой. — О. — Изуку уже знал его имя, но ладно. — У вас есть кошки? — Да. Интересно. Изуку подсознательно борется с внезапной мыслью пнуть мужчину в голень, пока он продолжает. — Сколько? — Слишком много. Он слегка смеется, но все еще напряжен. — Вы рады новому учебному году? — Настолько, насколько это возможно, — пробормотал он, глядя на Изуку уже одним глазом. — Моя очередь. Почему ты бросился наперерез той машине? Изуку замирает и начинает говорить только тогда, когда понимает, что Ластик не собирается продолжать без ответа. — Что вы имеете в виду? Маленькая девочка была посреди дороги. При той скорости, с которой ехала машина, и при том, какая она маленькая, она бы погибла. — Ты тоже мог погибнуть. И это ставит Изуку в тупик, потому что он действительно не понимает, почему это имеет значение. Либо он, либо девочка, и для него ответ был очевиден. Она моложе, у нее больше потенциала, было бы несправедливо позволить ей уйти так рано. Он же не так молод, он уже прожил достаточно большую жизнь, поэтому, если говорить о ценности, девочка, по логике вещей, имеет большую ценность. Так к чему же клонит Ластик? — Но я этого не сделал, — возражает мальчик, начиная защищаться. — Вы хотите сказать, что я не должен был этого делать? — Нет. Я говорю, что иногда нужно подумать о других возможностях. Были и другие способы спасти ее, не будучи такими безрассудными. Отлично. Теперь ему читают нотации. Изуку знает, что были и другие способы. Он знает, насколько безрассудным был его план. Он знает, что шансы на то, что они оба выживут, были невелики. Но, опять же, это не имеет значения. В конце концов, они оба прекрасно спаслись. — У меня была всего пара секунд, чтобы подумать, — бормочет Изуку, которому не нравится неприятное ощущение, распространяющееся по его коже. — Я до сих пор не понимаю, как еще я мог спасти ее, не оттолкнув с дороги. Это причинило бы ей еще больше вреда, особенно если бы я был недостаточно быстр и ее все равно задело. Ластик кивает. — Хорошо. Значит, ты… Раздается несколько стуков, и дверь распахивается, открывая приятную на вид женщину в одежде медсестры. — Привет, Мидория, как вы себя чувствуете? Она коротко кивает Ластику, и тот немного выпрямляется. Он выглядит немного нерешительным, как будто не уверен, стоит ли ему оставаться. Изуку сжимает в руках одеяло. — Я в порядке. Медсестра улыбается. — Рада это слышать! Ваша рука уже зажила, плечо вправлено, так что вы можете идти, когда я проверю остальные части тела, вы не против? Изуку не по себе, но тем не менее он отвечает «да». Это просто протокол, даже если на доске на стене написано, что врач уже осматривал его, когда он был в нокауте. Он не знает, испытывает ли он облегчение или нет, когда Ластик выходит наружу, но он старается не жаловаться, когда ему говорят снять нижнюю рубашку. Женщина смотрит на его кожу и хмурится. — Когда это случилось? Она указывает на шрам размером с мяч для гольфа на его животе. Тот самый, когда его подстрелили. — Давно. Мне его обработали. — Швы были наложены немного небрежно — если бы все было сделано правильно, шрам не был бы таким зазубренным. Ого. Она его явно прожарила. — Но, думаю, он зажил, и других повреждений я не вижу, так что вы можете идти. Тело просто немного нездорово. — Она протягивает ему маленький пакетик с таблетками. — Принимайте это лекарство раз в день, пока не перестанет болеть, хорошо? Боль должна пройти. Вернув Изуку свитер и ботинки, он быстро выходит из слишком чистой комнаты и направляется по коридору. Это определенно участок, ведь он возвращался сюда не один раз. Он уже собирается выскочить за дверь — черт возьми, на улице темно! Как долго он был в отключке? — как вдруг из бокового коридора появляется Ластик (нет, Айзава). — Это привезли пару часов назад. Пара, которая принесла это, сказала, что это принадлежит тебе. Он протягивает ему несколько больших пакетов с прилавка, и Изуку сразу же узнает их. Слава богу. В панике он забыл о своих вещах. Будем надеяться, что все на месте. Он заплатил кучу денег за это дерьмо. — Большое спасибо! Спокойной ночи, Айзава-сэр! — Он быстро кланяется мужчине и направляется к двойным дверям, желая поскорее убраться оттуда, пока его не начали изучать еще больше. Всегда неловко находиться рядом с человеком, когда он не Кролик. — Постой, парень. — Мужчина протягивает пакет, и Изуку нерешительно берет его. В верхней части первой страницы напечатан герб UA? UA, школа героики, в которой преподает Ластик (а теперь и Всемогущий?) UA — место, куда он мечтал попасть, когда был маленьким? Место, которое, как он в глубине души знает, станет его погибелью, если он попробует туда поступить? А Айзава просто отдал ему одно из рекомендательных писем. Зачем? — Подумай об этом. — Айзава говорит, пронзительно глядя на него в поисках реакции. — До экзамена осталось меньше месяца. Они все еще будут принимать заявления до вечера, если ты отправишь его директору по электронной почте. Изуку все еще слишком шокирован, чтобы говорить, да и вообще что-либо делать, ведь он все еще зациклен на своем предыдущем вопросе: — Почему? Почему Ластик, от которого Изуку фанатеет так же сильно, как и от Всемогущего (хотя он надеется, что ни один из них об этом не знает), дал рекомендацию в одну из самых престижных школ Японии? В школу, которая известна своими потрясающими героическими курсами и учителями? И отдать его напрямую, как будто он действительно считает, что Изуку должен подать заявление — это бессмысленно. Но герой подполья уже вышел за дверь, оставив Изуку стоять в одиночестве в пустынном вестибюле полицейского участка и гадать, что же, черт возьми, привело его к этому моменту. Впрочем, это неважно. Изуку не воспользуется им, он не может себе этого позволить. Если он пойдет, все станет намного хуже. Он уже давно это знает. Верно?