Просто такая сильная любовь

Ветроуказатели развевались на вышках, автобусы подъезжали к самолётам и отъезжали от них, сотрудники в ярких жилетах ориентировали пилотов, а техники проверяли состояние «железных птиц». В башне диспетчеров царила праздничная атмосфера; маленькие рождественские ёлочки и украшения были то там, то тут. — Кореан Эйр 123, ветер у земли 90 градусов, 5 м/с, ВПП 05, посадку разрешаю. — молодой человек широко улыбнулся и снял наушники. Он проследил за тем как самолёт садится и выруливает на полосу посадки. — Осталась неделя до Рождества, уже придумал с кем будешь праздновать? — рядом с локтем парня опустился стаканчик с кофе, а на соседнее кресло сел молодой человек с крашеными в чёрный цвет волосами. — Дома с родителями, — пожал плечами диспетчер. — Эй, Пак! Там «Сеул» посадить надо. — позвал парня коллега, едва снял наушники. — Понял, — кивнул Чимин и надел наушники, пододвигаясь к микрофону ближе. — Добрый день, Эйр Сеул 987, ветер у земли 90 градусов, 5 м/с, ВПП 03, посадку разрешаю. — проговорил нежно парень, чуть улыбаясь. Пак Чимин славился своим нежным и красивым голосом среди диспетчеров пилотов, буквально «ангел Инчхона», так его звали. — Третья полоса, счастливое число. — послышался чуть хриплый голос пилота, кажется он усмехнулся. — Спасибо, ангелочек. Щёки парня стали пунцовыми, а сердце бешено забилось. Он сильно зажмурился, пытаясь отогнать прочь трепет и волнительные мысли. — Эйр Сеул 987, посадку подтверждаю. — Да… да… — зачем-то отозвался молодой человек. — Эйр Сеул 987, рулите по РД А4, В3, ваша стоянка 10, по указанию встречающего. — Чимин приложил огромные усилия, чтобы его голос не дрожал. — Подтверждаю. Выдохнув, Пак снял наушники и на секунду прикрыл глаза. В жизни молодого человека было всё прекрасно: хорошая работа, приятные коллеги, хорошая зарплата, квартира, прелестный голос, который нравился всем. Однако не всё так гладко, как кажется — в жизни парень был ужасно застенчив и неуклюж, в вопросах коммуникации вживую он был полный ноль. И ещё был один пункт… — Как поболтали с Мин Юнги? — похлопав по плечу Чимина, коллега подмигнул ему. Чимину очень нравился Мин Юнги, пилот авиакомпании «Эйр Сеул». Едва наступил перерыв, Чимин отправился с коллегой в кафетерий для сотрудников. Перед праздниками аэропорт как всегда был набит людьми, как сотрудниками, так и пассажирами. — Эй, глянь-ка, там не Мин Юнги? — коллега пихнул Чимина в плечо, из-за чего тот едва не разлил кофе. — Где? — ужаснулся Чимин и обернулся, тут же цепляясь взглядом за стройного пилота в форме. Юнги стоял в окружении своих коллег и о чём-то болтал с ними, попивая кофе. Пак тяжело вздохнул и прислонился к стене, продолжая наблюдать за ним. — Вы работаете в одном аэропорту. И за год ты ещё ни разу не заговорил с ним нормально, — коллега смотрел туда же куда и Чимин. — В чём проблема? Ты же… «ангел Инчхона»! — Потише, — зашипел Пак, тут же скрывая своё лицо за большим стаканом кофе. — Что плохого, если люди узнают, что твой голос это ты сам? Пак замотал головой, сжимая пальцами несчастный стакан. Хоть его голос и был на слуху почти у всех сотрудников, в лицо его мало кто знал, это очередное доказательство застенчивости парня. — Я пойду, — Чимин быстрым шагом направился к выходу из кафетерия, но тут же налетел на кого-то. На голову посыпалась ругань, словно мелкие камни, а по полу покатился пустой стакан с кофе. Подождите, почему пустой? Вскинув голову, первое что увидел Чимин было огромное кофейное пятно на белой рубашке, а потом — суровое и прекрасное лицо. — Эй! Глазами пользоваться не умеешь? — А? — всё, что смог выдать Пак, глядя на прекрасного Мин Юнги. Молодой человек буквально готов был возвести алтарь в своём сердце для этого мужчины, если уже не сделал этого. — Чёрт, мне через двадцать минут вылетать, а у меня тут охренительное пятно от кофе! — продолжал рычать пилот, сжимая в руке фирменный пиджак. — Мне так жаль… — пролепетал парень, опуская взгляд. Он зажмурился, начиная мысленно себя ругать, словно ему не хватало брани от Мин Юнги. — Что ты там мямлишь? Ничего не слышно. — закатил глаза пилот и цокнул. — Бесит. Глаза б мои тебя не видели… Чимин поджал губы, которые так предательски затряслись, затем он вновь взглянул на пилота, вновь опустил голову, кивнул, тихо извинился и ушёл. — Ты зачем на него накричал? — к Мину подоспел второй пилот, шокировано оглядывая его. — Ты видел мою рубашку? — У парня аж глаза на мокром месте были. — Думаешь, я переборщил? — огрызнулся Юнги, а потом выдохнул. Самолёт гудел, готовый к взлёту. Мин взглянул на чистую рубашку, которая нашлась на смену испорченной так вовремя. — Эйр Сеул 987, к вылету готовы. — произнёс Юнги, ожидая ответа от диспетчера. — ВПП 14 правая. — Эйр Сеул 987, ветер 140 градусов, 2 м/с, ВПП 14 правая, исполнительный разрешаю, взлёт по команде. — отозвался приятный, но сухой голос в наушниках, из-за чего Юнги немного вздрогнул. Что это? Точно ли это голос «ангела Инчхона»? Когда взлёт был произведён, пилотов перевели на другого диспетчера, чтобы он проинструктировал их. — Это точно был «ангел Инчхона»? Какой-то сухой голос… — задумчиво произнёс Мин, взглянув на второго пилота. — Может не в духе? — Даже не пожелал хорошего дня, как обычно. — буркнул Юнги, хмурясь. Остаток дня молодой человек ходил как в воду опущенный, избегая всех и вся, сухо выполняя свою работу. Он едва не плакал от разочарования. Всё обернулось так плохо, что парень готов был броситься с диспетчерской вышки. Закончив работу, молодой человек отметился об уходе и покинул офис. Направляясь через холл, он с грустью слушал рождественские песни по радио.

❆ ❅ ❆ ❅ ❆ ❅ ❆ ❅ ❆

Закончив отбивку, Хосок стянул наушники и потёр глаза. Его тут же передёрнуло от очередной «хитовой» рождественской песни. — Нам бы найти кого-нибудь для рождественского эфира, желательно кого-то, кто недавно выпустил тематический альбом или сингл. — произнёс мужчина, сидящий напротив Чона, а потом спохватился проверять включён ли микрофон — к его счастью он был выключен. — Да таких сейчас лопатой греби. Любого за руку на улице схвати, так он уже музыкант. — Ведущий Чон, ты какой-то подавленный, Рождество на носу всё-таки! — улыбнулся мужчина, начиная дёргать провод наушников. — И что? Неужели от того, что скоро Рождество, все должны ходить и радоваться? Как будто праздник решает все проблемы, — нервно отозвался Хосок, дёргая шеей. — Смену закончили, я иду домой. С этими словами мужчина покинул помещение записи, выходя к диджею и прощаясь с ним. Обстановка всеобщей радости ему претила, он словно выпал из жизни. Ещё какое-то время назад он радовался этой атмосфере, спешил домой, а сейчас? Сейчас он видимо постарел и стал жалеть о некоторых поступках. Чон зашёл в ближайший ресторанчик, где были места, несмотря на загруженность улиц людьми, и сел за маленький столик в конце зала. Как и всегда, он пришёл сюда чтобы съесть горячий острый суп и выпить рюмку соджу, чтобы после этого отправиться домой. Пока за окном валил снег, мужчина размышлял над тем, что завтра ему точно придётся предоставить список кандидатов для рождественского эфира. Глаза невольно зацепились за рекламный баннер на здании напротив. Новоиспечённая звезда рекламировала какой-то продукт от популярного бренда косметики. Хосок внимательно смотрел на улыбающегося исполнителя, пока его своеобразную игру в гляделки не прервал официант, принеся его заказ. И вот поев и осушив рюмку соджу, он направился домой, прекрасно зная, что его там ждёт. Ступеньки, лифт, дверь, код, обувь на полку, едва заходит в гостиную — его жена сидит за столом и работает. Её стройная шея изогнута из-за того, что она склонилась над ноутбуком, плечи слегка покаты из-за неровной осанки от долгого сидения. — Уже вернулся? — жена обратила на него внимание, лишь когда он прошёл мимо. — Я уже ела, поешь сам. — Не голоден. — по дороге в спальню Хосок стал стягивать галстук и пиджак. Иногда ему казалось что он женился слишком рано и слишком быстро, ведь сейчас его семейная жизнь его утомляла и разочаровывала. Они с женой отдалились друг от друга, будто бы перестали замечать и просто жили под одной крышей. Чона это бесило, ведь он будто пытался спасти песочный замок, но не получалось. И как итог, он стал задумываться о разводе. Выйдя из душа, он заметил, что его жена стоит с какими-то бумагами посреди гостиной, внимательно их изучая. — Что ты там застыла? — мужчина попытался улыбнуться и добавить в голос нежности, но его жена стояла слишком скованной и холодной, а тепла и ласки между ними уже давно не было. — До Ён? — Это что? — она наконец подняла голову и вытянула руку, демонстрируя документ. — Нет, не отвечай. Я поняла, что это. Как давно ты это планировал? Всмотревшись, Хосок понял, что это был когда-то подготовленный им документ на развод. Это было несколько месяцев назад, он тогда напился и насмотревшись шоу про разведённые пары, пока его жена была в командировке, состряпал соглашение о разводе. — То есть я поддерживаю тебя, а ты вон что делаешь… — усмехнувшись, До Ён ещё раз взглянула на бумагу. — Как давно, я спрашиваю. — Откуда у тебя этот документ? Ты рылась в моих вещах? — Чон шагнул к жене, пытаясь забрать у неё лист, но она резко отскочила от него. Как кошка, она вцепилась в соглашение и была готова шипеть. — Поздно отнекиваться, Чон! — Как ты посмела рыться в мои вещах? — он закипал, сжимая кулаки. Нет, никогда он не позволит себе ударить женщину и повысить голос, но так хотелось прикрикнуть и ударить хотя бы кресло, так удачно стоящее рядом. — А что? Есть ещё что скрывать? — Нет! Нет же! — не выдержал Чон, слегка повышая децибелы голоса. — Это было пару месяцев назад. Ты была в командировке. До Ён вдруг выпрямилась, её лицо стало будто бы бледнее, а на губах застыла едкая усмешка. — Другие жёны переживают как бы им мужья не изменяли, а ты отличился, подготовил бумаги на развод. — Думаешь, я бы смог тебе изменить? — Хосок оторопел от такого заявления. Не знал, смеяться ему или обижаться. — И когда ты собирался мне его отдать? На Рождество? — До Ён обернулась через плечо, по пути в спальню. Гостевую спальню. — Может я и вовсе не хотел его отдавать… — Чон потёр шею, опуская голову. Кажется жена его не услышала, уже свернув в коридор. — До Ён, иди спать в спальню, в гостевой лягу я. — Не притворяйся будто бы тебе не всё равно. — фыркнула она, застыла у порога, едва мужчина нагнал её. — В твоих глазах я настолько низко пал? Не ворчи и иди спать. Они молча разошлись, не желая больше спорить и ругаться. Всю ночь Хосок ворочался; в попытках уснуть он только больше проваливался в свои мрачные мысли, где ругал себя за неосторожность. Если он так хотел развестись, то почему сразу не отдал соглашение? Значит не так уж и хотел развестись? Или струсил? А почему оставил тогда? Струсил опять же? Он запутался, беседуя сам с собой. Как будто помимо него в комнате сидели ещё как минимум два Хосока, воплощая его безумие. Отчаявшись, он выпил успокоительное и заснул до будильника, который так мерзко пищал по утрам. Да, в их семье были разногласия, наступил холод, но развод — наверное это слишком? С такой мыслью мужчина покинул спальню, желая поговорить с женой. Но едва он оказался на кухне, как увидел жену с большой дорожной сумкой. — Я съезжаю. Пока взяла вещи первой необходимости, остальное вывезу позже. Мой адвокат подготовит официальные бумаги и передаст их тебе. — спокойно произнесла она, взглянув на мужа лишь раз. Видимо уже почти бывшего мужа. — И кто из нас был готов к разводу? У тебя уже есть адвокат… — Не устраивай драму. Это мой хороший знакомый. — Уже и хороший знакомый, — сквозь зубы проговорил Чон, засовывая руки в карманы треников. До Ён смерила его взглядом и молча покинула квартиру, намекая на то, чтобы он не переходил черту оскорблениями. Чон буквально рухнул на стул, нервно проводя рукой по волосам туда-сюда, будто бы пытаясь стряхнуть мрачные мысли. Он станет свободен, так почему на душе так паршиво?

❆ ❅ ❆ ❅ ❆ ❅ ❆ ❅ ❆

День был настолько паршивым, что хотелось лечь посреди улицы и примёрзнуть к асфальту. Чонгук кутался в пальто, пока шёл до помойки, чтобы выбросить отсортированные пакеты мусора. Хотя сортировать особо было нечего, в одном бумаги, а во втором пустые бутылки из-под макколи. Когда с мусором было покончено, молодой человек обогнул баки и вышел в сквер, выдыхая клубы пара. Ну и что ему делать теперь? Домой жутко не хотелось, но и леденеть на скамейке тоже не было желания. Солнца не было, небо было серым, а вокруг был лишь снег. Природа умерла. Вот и у Чона желания жить больше не было. И кто бы мог подумать, что едва задумавшись о смерти, он, обернувшись, увидит похоронное бюро прямо на другой стороне улицы. Это было наваждение, словно волшебная лавка появилась перед ним как перед героем дорамы. Над головой зазвенел колокольчик, что показалось молодому человеку весьма странным. Внутри было тепло и тихо, а вокруг стояли разного рода гробы. Чон стал бродить по помещению, без каких-либо эмоций рассматривая гробы. — Бархат, надо же… — тихо и хрипло отозвался он, хмыкая. — Здравствуйте, могу я вам помочь? — из другого зала вышел высокий молодой человек с красивым низким голосом. Чонгук лишь дрогнул и мотнул головой, иступлено глядя на хозяина магазина. Тот слегка склонил голову и перевёл взгляд на гроб, возле которого стоял Чон. — Это дуб. Достаточно дорогой гроб. Если ищите что-то более экономное, то там у нас стоят гробы из сосны, ели и ливственницы. — парень указал на другую сторону зала. — Смотрите для мужчины или женщины? Чонгук сонно моргнул, будто только-только стал приходить в себя. Ситуация показалась ему абсурдной, но достаточно забавной. Он готовится к собственным похоронам. Если уж желание жить к нему не возвращается, то лучше уйти подготовленным. — Для мужчины. Он как я ростом. Хозяин магазина кивнул, о чём-то мимолётно задумываясь. — Могу я попросить у вас консультацию? — тихо поинтересовался Чонгук, глядя на изменившиеся черты лица молодого человека. В профиль он чем-то напоминал Давида, принадлежащего Микеланджело. — Конечно, я вас внимательно слушаю и сделаю всё что в моих силах, — продавец едва не улыбнулся, но видимо работа не позволяла. — Что лучше для умершего? Как его похоронить? — Если покойный вам не рассказывал, то думаю… Точно ли не было каких-то пожеланий? — Он совершенно не знал, как его похоронить. Он и о смерти-то не думал… просто взял и… — Я понял, — закивал молодой человек. — Вы можете похоронить его в гробу. Это будут благородные похороны, но земля стоит дорого… — А вы… Как я могу к вам обращаться? — Ким Тэхён. — Тэхён-щи, а вы бы как хотели, чтобы вас похоронили? — взгляд Чонгука был усталым, а под глазами залегли тени, из-за чего Киму стало жаль его. Что же перенёс этот человек? Утрата близкого так на него повлияла? — Я? Знаете, я не думал об этом серьёзно… Но я бы предпочёл находится в колумбарии. — неловко усмехнулся Тэхён, но тут же прикрыл рот рукой. — То есть прах, вместо гроба? — Что-то вроде того. — Ким пожал плечами, внимательно глядя на нахмурившегося молодого человека перед ним. Чонгук одними губами пробубнил что-то, глядя на глянцевую поверхность крышки гроба, и отвернулся. Затем, кивнув и выдавив из себя что-то вроде «до свидания», он выскочил на улицу. Он хотел схватить рукой за шарф, который его душил, но никого шарфа не было. Тогда откуда же такое душащее его чувство? Почему так жарко? Молодой человек провёл рукой по шее, направляясь в сторону своего дома. В голове был целый ворох неприятных мыслей, а за порогом — ворох мусора. Даже не желая включать свет, Чон прошёл вглубь помещения, перешагивая бутылки, пакеты, бумажки, коробки из-под еды и посуду. Обычно он не был таким грязнулей, старался следить за чистотой, но последние месяцы были такими угнетающими, что он едва мог заставить себя помыть посуду. Рухнув на диван, он сгрёб руками подушку. Его карьера пошла на дно, а спасти себя не получается из-за творческого застоя, так что же, есть ли у него ещё причины задерживаться на этой земле? Нет. Скинув пальто на пол и отправив следом подушку, Чонгук перевернулся на спину, чтобы вновь, сдвинув брови, переосмыслить свою жизнь, как он считал, ничтожную. Полгода назад он представил свою новую книгу, которую тут же признали второсортной туфтой, которой можно подтереться. К слову, это почти прямая цитата одного из начальников издательства. Идею сказали или переделать, или вовсе оставить. Чон, настояв на своём, получил маленький тираж и… критику, жестокую и болезненную. Из-за этого начались проблемы, ведь из издательства его выгнали с позором. Он пытался спасти свою репутацию и написать что-то новое и более «массовое», однако всё это превратилось в выгорание и состояние апатии, депрессию и злоупотребление алкоголем. Поэтому единственное твёрдое решение, которое он мог принять — наложить на себя руки. Но ему хотелось подготовиться. — Надо заглянуть в тот магазин ещё раз…

❆ ❅ ❆ ❅ ❆ ❅ ❆ ❅ ❆

Намджун поправил маску и приподнял ворот куртки, пытаясь оставаться незамеченным пока идёт через коридоры к выходу. Хоть больница и была дорогой, никто не отменял того факта, что его могут узнать, а в худшем случае — пристать. Хоть и было ещё утро, а в больнице было мало людей, молодой человек не хотел застрять тут на полдня даже после обычного осмотра. По холлу украшенном к Рождеству, где в центре стояла ёлка, а на информационной стойке тихо играли рождественские песни, разносился один яркий и бурлящий голос. Намджун повернул голову к стойке, от которой исходил шум и замедлил шаг. Оперевшись на стойку, высокий мужчина стоял и что-то яростно говорил медсестре, которая лишь снисходительно поджимала губы, то и дело прикрывая глаза. — И что с того, что я просто упал?! — Поймите, вам уже оказали медицинскую помощь. — Да к чёрту её! Меня сюда привезли против моей воли, почему я должен платить за принудительно оказанную помощь! — мужчина тряхнул волосами, из-за чего чёлка слегка приоткрыла брови, съехав на бок. Он наклонился и сорвал с ноги фиксирующую повязку, вероятно наложенную врачом из-за растяжения. — Просто заплатите и идите, господин. — Да я же не по своей воле упал! Вы видели погоду на улице?! — продолжал возмущаться мужчина, размахивая руками. Он говорил так быстро и энергично, что его слова сливались в один бесконечный поток. На вид ему было лет тридцать, но возмущался он как самый настоящий дедушка. Это позабавило Намджуна, из-за чего он окончательно остановился, желая узнать чем разрешиться ситуация. — Вот что, я ухожу. И платить не буду! Кто выписывает такие счета за лечение обычного растяжения?! — Вы были без сознания! — Именно поэтому я и не знал в какую больницу попаду! — с этими словами мужчина развернулся на пятках и пошёл к выходу, игнорируя хромоту. — Господин! Мужчина! Я вызову охрану, если вы не заплатите! — медсестра перевесилась через стойку, вытягивая руку вслед уходящему пациенту, разбушевавшемуся с самого утра. — Не нужно охраны, — тихо усмехнулся Ким, приспуская маску и подмигивая. Он расписался в бумагах медсестры и двинулся к выходу, где тут же наткнулся на нервно теребящего пальто мужчину. От снежного покрова отражались лучи холодного зимнего солнца, которые тут же попадали на бледное лицо мужчины, делая его еще бледнее. Ким с интересом прошёлся взглядом по острым скулам и невероятно нежным и пухлым губам. Чёлка немного нелепо смотрелась, поскольку очень редко встречаешь людей с таким красивым лицом, но с такой неуложенной чёлкой, которая просто свисала вниз, скрывая лоб и брови. — Вам стоит вернуться и получить лечение, — сохраняя вежливый тон, но поскупившись на приветствие, начал Намджун. Немного нагло привалившись к колонне, возле которой стоял мужчина, молодой человек с большим удовольствием разглядывал его, отмечая, что тот очень даже в его вкусе. — Что? — мужчина немного хмуро взглянул на «мальца» стоящего перед ним. — Как ты со старшими разговариваешь? — Простите, аджощи, — хихикнул Ким, но тут же стал более серьёзным. — И всё-таки… как так получилось, что вы с самого утра оказались в больнице? — Упал по пути на работу, гололёд видел? А ты небось школу прогуливаешь? — сощурился тот, глядя на Кима. Намджун неопределённо пожал плечами, начиная улыбаться. Почему-то этот невероятно симпатичный мужчина забавлял его манерой общения, и похоже он совершенно не знал Намджуна в лицо, не знал кто он. — Полечите ногу, а то хромаете. А о счетах не переживайте, вам всё сделают бесплатно. — Бесплатно? Ты меня не разыгрывай, малец. — За мой счёт, — Ким стрельнул глазками, из-за чего мужчина вздрогнул, а потом цокнул языком. — Вот же… Как я смогу за чей-то счёт получить лечение? — А вы угостите меня ужином. Отблагодарите, — Ким протянул визитку, зажав её между тонких и музыкальных пальцев. — Но сначала получите лечение. Едва мужчина забрал у него визитку, Намджун увидел ожидающего его менеджера у машины, быстрым шагом направился туда, лишь один раз обернувшись и подмигнув. — Вот же паршивец… Он что, издевается? Или флиртует? — после этого уши мужчины покраснели. Он сунул визитку в карман, так и не прочитав её, а потом взглянул на здание больницы. Затылок еще ощутимо ныл, а на ногу едва можно было наступить и сделать всего несколько шагов. Безнадёжно выдохнув, он вернулся в здание. Мальчишка не обманул, с него действительно не взяли и воны. С другой стороны, ему теперь было неловко, что он остался должен какому-то школьнику. — Ну хорошо… угощу его ужином, мне не сложно. — рассуждал тот, идя в офис. Добравшись до работы с особой осторожностью и небольшим опозданием, мужчина повесил пальто на вешалку, заходя в свой отдел. — Джин-щи, куда пропали? Обычно не опаздываете, — обратился к нему коллега, отрываясь от монитора. — На улице ад. Скользко до невозможности, поскользнулся, упал, оказался в больнице, — неловко потирая шею, усмехнулся Джин. Сев за своё рабочее место, мужчина включил компьютер и вздохнул, ожидая загрузки. За окном валил снег, было скользко, но все радовались наступающему Рождеству. Оно буквально наступало на пятки, заставляя Сокджина дрожать от одной мысли, что скоро он опять будет думать как протянуть до следующей зарплаты. Он зарабатывал не так много, чтобы позволить себе лучшую жизнь, и совершенно не понимал своих коллег, которые готовы были потратиться на новый дорогой костюм или новую модель телефона. Ему хватало на еду, оплату счетов и аренды, но нужно было ещё отослать немного матери и сестре. Да и в целом жизнь в столице обходилась ему дорого. В старшей школе и в университете он был транжирой, жил со вкусом, но это было в его родном маленьком городе, а тут… он понял что к чему. Пока программы компьютера прогружались, Ким вытащил помятую визитку из кармана. Надо же, такой юный, а уже с визиткой. В свои юные годы мужчина тоже был наглым и дерзким, но дети сейчас его пугали. Похоже его сестра права, он действительно постарел. Джин набрал номер с визитки, разглядывая замысловатую надпись на визитке «RM», инициалы? Рю Мин… Как же интересно зовут? Ниже была приписка «Ким Намджун». Забавно какая распространённая фамилия в Корее. Если это имя, то что за буквы сверху? Пока он размышлял гудки шли, но ответа не было, а позже лимит ожидания был превышен, да и Киму самому не хотелось настаивать своим звонком. Отложив телефон и визитку, он выдохнул и открыл папку с документами. Откинувшись на спинку кресла, мужчина взглянул в окно и вздрогнул, увидев цепкий взгляд напротив, который будто его пожирал. Где же он видел эти глаза? Это лицо? Тут он резко вскочил со стула, открыл рот и стал нервно трясти рукой, указывая на биллборд расположившийся напротив офисных панорамных окон. — Это кто? — Что такое? Неужели призрак? — коллега обернулся, так как окно находилось за его спиной. Другие коллеги отдела тоже привстали со своих мест глядя в окно весь растерянно. — Постер… — выдавил Ким, глядя на рекламу продукта. С биллборда ему улыбался тот самый мальчишка из больницы. — А… Это же RM, популярный исполнитель, — коллега сказал это таким будничным тоном, будто говорил про погоду, а потом засмеялся. — Разве вы не слышали его недавний рождественский сингл? — Чего? — просипел Сокджин, растерянно глядя на коллег. — Такой красавчик, — вздохнула коллега, глядя на биллборд, а потом перевела мечтательный взгляд на Кима. — Но вы, оппа, тоже красавчик. Обычно Джин реагировал на такие комплименты весьма снисходительно, прекрасно зная, что он достаточно красив, особенно на фоне других тридцатилетних мужчин, но сейчас он был слишком ошарашен. То есть ему лечение оплатил популярный певец, а он ему ещё и нагрубил, ссылаясь на возраст. — Два таких красавчика радуют мои глаза сейчас. Один там, а другой тут, — девушка мечтательно щебетала, переводя взгляд то на Сокджина, то на биллборд. Постепенно все угомонились и вернулись к работе, а Ким ошарашено рухнул в кресло, опустошённо глядя на монитор. По офису заиграла отбивка популярной радиостанции, заговорил диктор звонким и радостным голосом, а потом заиграла уже заезженная Мэрайя Кэри со своей «All I Want For Christmas Is You», от которой уже подташнивало некоторых диджеев и радиоведущих. Сокджин работал целый день, забыв про утренние потрясения. Беготня по офису началась во второй половине дня, когда после короткого обеденного перерыва все пытались успеть выполнить поручения от начальства в короткие сроки. Хоть люди в Корее и привыкли к переработкам, но всем хотелось уйти домой вовремя, к тому же рождественская пора — пора шоппинга. Джин бежал по лестнице вниз, когда нога стала болеть и ныть ощутимее, нежели раньше. Из-за этого ему пришлось на минуту остановиться, чтобы боль хоть немного притупилась. Телефон в кармане завибрировал, едва не выпав на плитку ступеней, но мужчина вовремя его подхватил и ответил, не глядя. — Господин Ким Сокджин? — Это я… с кем я разговариваю? — Джин медленно зашагал по лестнице, пытаясь узнать собеседника по голосу. — Я менеджер господина RM, ранее вы звонили ему. Он просил меня перезвонить вам в связи с тем, что у него загруженный график и сам он говорить не может. — А… Правда? — непонятно зачем, но Джин ответил именно так, тут же зажмурившись из-за своей глупости. — Вы свободны сегодня в девять?