My dress on your hungry soul

После разговора в кабинете прошло три дня. Феликсу дали отлежаться перед временным переездом в Нью-Йорк. Хëнджин настоятельно попросил соблюдать диету, хорошо отдохнуть и собрать вещи. Но единственное, что его действительно заботило – это то, как рассказать обо всём Джисону. Фел вздохнул и набрал номер друга. Гудки томительно и взволнованно гундели, заставляя сердце быстрее качать кровь в жилах, казалось, что она(кровь) шумела в ушах. — Алло? Ликс? – слышится чужое шумное дыхание, будто Хан до этого бежал. — Приедь ко мне, надо поговорить. — У меня фотосессия сейчас..она будет до самого вечера. — У тебя нет замены? Ты мне очень нужен сейчас, Джисон-а. — Считай, что я уже еду, – Хан положил трубку.

***

Скорый звонок в дверь заставил омегу вздрогнуть. Феликс поднялся с пола и направился ко входной двери. Стоило только отворить замок, как на Ли налетел его друг. — Что такое? Что-то болит? Скажи уже хоть что-нибудь! – Джисон набросился на Ли, ощупывая его. — Всë в порядке. Снимай обувь и пальто, мой руки, а позже, иди на кухню. Поговорим нормально, а не как обычно. — Всё настолько серьёзно? – Хан со слезами на глазах разулся и повесил верхнюю одежду. — Ты что, уже плачешь? Феликс заржал. — Чего ты ржëшь?! Я беспокоюсь вообще-то! – кричит омега, вытирая слëзы с лица. — Я же попросил помыть тебя руки, помнишь? — Я уже иду, мам. — О, как мы заговорили, да? — Тихо, тихо, помою я руки, только успокойся. Ли довольно улыбнулся и удалился на кухню. Блондин поставил чайник для Джисона, и чай он держит только для друга. В принципе, Феликс готов и жизнь отдать тоже только Джисону, если тот, конечно, попросит. Оказывается, что друзей у Ли по пальцам можно сосчитать. Но сопли вытирать после расставания с очередным альфой-мудаком он будет только Хану и, вероятно, Чонину тоже. От раздумий вытянул скрип стула. Сон, кажется, удобно уселся. — Ты в курсе, что чайник уже вскипел? — Да. — Я жду свой чай и чизкейк, как обычно. — В холодильнике у меня повесилась стая мышей, есть только чай. Я могу добавить к нему сахар и предложить тебе виноград. — Виноград я предпочитаю в виде вина, а чай с сахаром было бы неплохо. — Я тебя понял. Они редко говорили за чашкой чая, обычно это было вино или что-нибудь, отчего через полчаса заплетались языки. Омега размешал ложкой сахар и поставил чашку на стол. — Что ты хочешь мне рассказать? Феликс ойкнул, сев за стол. — Я переезжаю в Нью-Йорк на неопределённый срок. — Что? Почему так далеко?! — Впервые за шесть лет со мной подписали контракт, я просто не могу не поехать и отказаться. — Когда ты его подписал? — Позавчера, кажется. — Почему ты мне не сказал сразу? — Я отсыпался. — Три дня? — Да. — Я поеду с тобой! — Хорошо. Тогда..не хочешь ко мне в контору? — Что? — Не «что», а мой фотограф уволился. — Ты предлагаешь меня? — Да, я позвоню Чану и скажу, что ты едешь со мной. — Он тебя не убьëт? — Нет. После того, как я подписал контракт с Хваном, он начал на меня молиться. — Серьёзно? — Ну почти. — Дай мне номер, я сам позвоню. — Хорошо.

***

Прошло ещë несколько часов перед тем, как Джисон ушëл. Они обговорили план действий, позже Хан позвонил Чану, и тот назначил встречу на сегодня. После звонка начальнику Феликса, омега сразу решил уйти. Через полчаса без друга стало откровенно скучно. Феликс лëг на стол. Сейчас ему казалось, что стол – самая удобная поверхность в его доме. Обычно, омега заставлял себя перебираться на кровать или на крайний случай на диван. Феликс нахмурился. Ощущение безмятежности обняло его мягким одеялом, заставило прикрыть глаза и расслабиться. Ли под натиском скуки и резкой усталости, провалился в дрёму.

***

Вероятно, прошло большое количество времени перед тем, как он проснулся. Омега с трудом оторвал себя от стеклянной поверхности стола. Шея и спина затекли, руки, находившиеся в одной позе длительное время, почти не разгибались, ноги сводило судорогой. М-да уж, поспал называется. Громкий и неожиданный звонок в дверь отвлёк его от рассуждений о больной шее и почти недвигающихся ногах. Спустя пару секунд он повторился еще раз, немного погодя, и в третий раз. Феликсу пришлось встать с нагретого места. В глазах потемнело, вынуждая крепко схватиться за спинку стула. Потемнело настолько, что оставалось только сильно зажмуриться и помотать головой, дабы отогнать ненужное помутнение. До омежьего слуха донеслось, что в замочной скважине повернулся ключ и кто-то вошёл в прихожую. — Господи, я думал, что ты умер! Почему ты не открываешь дверь? — Индюк тоже думал, да в суп попал, – Феликс приветливо улыбнулся, открыв глаза. Темнота сошла на «нет». — Ты даже при смерти будешь травить едкие шутки? — А ты во мне сомневаешься? — Что ты, совсем нет, я в этом уверен больше, чем на сто процентов. Чонин сел на место напротив. — Ты собрал вещи? Мне звонила Жасмин и попросила привезти тебя к ней. — Чемоданы в комнате, рюкзак в ручную кладь тоже. — Отлично! – Ян хлопнул в ладоши, – собирайся, поедем поедим, позже заедем к Жасмин. — Я уже ел, всë нормально, не переживай. Ян фыркнул, он встал, так и не успев просидеть на стуле и минуты. Нин открыл холодильник, в котором стояла бутылка воды, лежало одно яблоко и остатки винограда в прозрачном контейнере. — И что ты из этого ел? – спросил менеджер, закрывая холодильную дверь. — Я заказывал доставку! – Ли негромко хлопнул по столу в качестве протеста. Чонин недоверчиво протянул руку к дверце шкафа, находящегося под раковиной, в котором, обычно, стояло мусорное ведро. Как и ожидалось, в нëм было почти пусто, ни намёка на доставку еды или продуктов. — Я так понимаю, что ты меня за дурака держишь? Феликс, раздевайся, я принесу весы. — Это необязательно, я набрал, Чонин, честно набрал! Голос срывался на фальцет во время крика, которым Феликс доказывал, что вес прибавился. Омега отчаянно схватился за рукав чужой футболки, удерживая друга на месте. Глотая собственные слëзы, Ликс просил о том, чтобы ему не приходилось вставать на весы. Ли до жути и помутнения рассудка боялся цифр, особенно если те были на швейном сантиметре или весах. Несмотря на это, он хорошо их складывал и перемножал во время приёма пищи. Голос окончательно сорвался, охрипнув. От собственного крика и слёз болела голова, лицо сильно опухло, делая омегу похожим на пухлого, капризного ребёнка на грани второго этапа истерики. Феликс отпустил рукав чужой футболки и сел на стул. Голова начала болеть сильнее. — Прекрати, мы торопимся, Феликс, – Чонин присел на корточки рядом с подопечным, – Давай, малыш, раздевайся, я принесу весы. Жасмин всë равно попросит тебя встать на них. Милый, ты сам же это знаешь. Ли снова всхлипнул и надул губы. — Не хочу. Нин-и, я совсем не хочу видеть цифры. — Я буду рядом. Нам же не нужно повторение того, что было три года назад. Я не допущу того, чтобы ты снова был в больнице, – Ян сел около ног Ëнбока, опираясь плечом на стул. Омега замолчал. — Они лежат под раковиной, я переставил их. Чонин поднял голову на Феликса. Во взгляде читалось удивление. — Не смотри на меня так, пожалуйста. Давай просто покончим с этим.. – Ли замешкавшись, начал снимать худи. Менеджер быстро поднялся, поспешив в ванную, и вернулся обратно уже с весами в руках. — Что ты сидишь? Снимай штаны, – Ли поëжился. — Холодно. — У тебя пол с подогревом и кондиционер на тëплый воздух работает. — Но! — Без «но», я знаю все приëмчики, если надо и трусы заставлю снять. — Какие такие ещё приëмчики? Я чист и невинен перед тобой, Нин-а. На это омега ухмыльнулся и сказал: — Ты заговаривал мне зубы, когда мы сидели в кафетерии, резал еду на кусочки и ещё на несколько. Пока салат не стал месивом, ты даже не подносил вилку ко рту, а когда я смотрел на тебя более внимательно и ты это замечал, то ты делал вид, что ешь. За свои почти тридцать лет жизни, таких как ты, я видел много, Феликс. И все они, как и ты пытались сорвать звезду и остаться в живых. Твоя попытка ремиссии не удалась три года назад и ты сейчас мучаешься, пытаясь бороться с собой из прошлого. Правда – самое горькое, что пробовал в своей жизни Феликс. Сейчас приходилось давиться горечью, без шансов на то, что её можно выплюнуть, запить водой или чем-то сладким. Например, ложью. — Ты не можешь меня похвалить? Тебе сложно сказать слово «молодец»? Зачем ты так со мной, Ян Чонин?! — Ты сам знаешь то, о чëм я тебе только что сказал. Если я буду тебя хвалить, ты зайдëшь дальше, и потом я не смогу тебя вытащить. Ли снял штаны. — Вставай, – Ян поставил весы на пол и приглашающим жестом указал на них. Модель немного затормозила около вещи, боязливо покосилась на друга и поджала губы. — Не тормози. Вставай. Феликс выдохнул и встал. Цифры суетливо забегали по экранчику механизма, начиная измерять вес. Ликс опустил взгляд вниз и с ужасом смотрел на меняющиеся числа. Сорок. Чонин достал записную книжку и щëлкнул ручкой. Сорок три и пять. Менеджер внимательно наблюдал за Феликсом и делал пометки. Сорок пять и восемь. Цифры встали и больше не двигались. Это конечный результат. — Ты сбросил ещё больше. Вес три дня назад был сорок семь, хотя должен быть сорок девять. Сейчас почти сорок шесть килограмм. Что скажешь на этот раз? Ли молчал и кусал губы. Вес его совсем не устраивал. — Ты в курсе, что критический вес при твоëм росте сорок два килограмма? Я позвоню миссис Ли, если ты продолжишь сбрасывать. — Нет, стой, только не маме! Она же душу из меня высосет! — А что тогда ты мне прикажешь? Хочешь опять сидеть на специальном питании? Хочешь быть под капельницей? Чего ты, блядь, хочешь? Умереть?! Брюнет перешел на крик, пытаясь донести опасность происходящего. — Совсем не понимаешь, как я за тебя боюсь?! — Не кричи. Я держу всë под контролем, ты это знаешь, – Феликс слез с весов и начал одеваться. Ян выдохнул. — Ты так поедешь? — Да. — Почему ты дома в уличной одежде? — Потому, что ко мне приходил Джисон, и я переодевался. — Ясно, обувайся и выходи. Чего хочешь поесть? — Зачем ты меня заставляешь? — Затем, что сам ты не поешь, пока снова не будешь падать в обморок каждые тридцать минут. — Отстань. — А вот и нет. Поедим японскую кухню? — Ладно. — Вот и замечательно, я жду тебя в машине.

***

Сев машину, блондину захотелось отрубиться. — Не засыпай. Как на счëт рамэна? – Ян завëл машину и выехал с парковки. — Мне всë равно. Зачем мне к Жасмин? Она сказала тебе? — М-м, перед отъездом она хотела бы тебя осмотреть, расспросить про таблетки и питание, ещё хотела измерить вес. Феликс вздохнул. Только не взвешивание. — Не вздыхай так, она ведь твой врач. — Плохо то, что от таблеток на стену лезть хочется, гормональный фон у меня бушует хуже, чем в пятнадцать. — И что происходит? — Задница какого-то хуя течëт. У меня течки не было уже три цикла, а она, сука, решила вспомнить былые времена. — Может, тебе просто найти альфу? — От вида чужого члена меня стошнит. — Как тогда выкручиваться будешь? – спрашивает Чонин, выруливая с перекрëстка. — Не знаю, тампоны и, вероятно... — Альфу склеить легче, чем найти хорошее порно, – омега озвучил последнее слово, которое так не хотелось слышать Ли. Феликс тяжело вздохнул и закатил глаза. — Не вздыхай так. У Хвана в агентстве много альф-красавчиков. — Надеюсь, что ни с кем из них не пересекусь. — Ужас. Ли фыркнул. — Приехали, отстегивайся и закрой машину, – Нин выключил двигатель, позже бросив ключи Ëнбоку. — Почему я? — Потому что тут работает мой друг, поэтому я пойду займу стол и поздороваюсь с ним. — Ага. Менеджер вышел из машины и направился к ресторанчику. Блондин выдохнул. В голове назойливый голос визжал о побеге и о страхе поправиться. Но вместо побега омега вышел из машины, достал пачку сигарет, вынудив одну сигарету, закурил. Феликс почувствовал себя живым и закрыл глаза. Взвешивание всегда было стрессом для омеги. Невозможное чувство вины, которое он испытывает, смотря на цифры под ногами, заставляет его чувствовать себя отвратительно. В момент взвешивания всегда приходит в голову кабинет психиатра и его безнадёжные вздохи, которыми он одаривал Феликса каждый раз после того, как он становился на весы. Ликс опустил голову и затянулся. — Курите, мистер Ли? — Ëбаный рот! – перед ним стоял Хëнджин, – вы, блядь, откуда здесь?! — Ну-ну, Феликс, нарушаете? — Нихуя подобного! Я даже не поправился! — Я про сигаретку-то в руках. — Бля! – Ликс кинул бычок на асфальт и затоптал ногой, – Вы нихуя не видели, вам очень показалось. — На первый раз, я притворюсь, что этого не видел, но если узнаю, то уволю. — Ох, спасибо за благородность-то, мистер Хван. Прям огромное великодушие у вас! — Знаю, знаю, не благодари. Так, что ты здесь делаешь? — Приехал на обед, а вы? — Так же как и ты, Чанбин сейчас выйдет. Может пообедаем вместе? — Зачем? — Послежу затем, как ты соблюдаешь диету, – Хван улыбнулся. — Чонин следит за этим, можете не волноваться, – Ли улыбнулся в ответ. — Ну что же, не отказывай мне. — А что? Ваше эго страдает? — Немного, – альфа наклонил голову в сторону и сощурился. — Оно и видно. Уж извините, но настроения есть с вами или видеться вообще нет. — Напомню о том, что я твой начальник. — Ещё хуже, – сделав мрачное выражение лица, сказал Феликс, – мы увидимся завтра в аэропорту, поэтому не беспокойте меня. Я хочу отдохнуть от работы, от вас, кстати, тоже. — Ты вообще слышал о такой вещи, как «субординация»? – альфа ахнул от непонимания ситуации. — Конечно, слышал, но не применяю на практике, не хочу. — Я вижу, – Хван выглядел недовольным. Чтобы улизнуть от не особо приятного разговора с Хëнджином, то нужно было действовать. — Что же, я вас задерживаю? Вы и ваш друг наверное голодны, да? Ну вот идите и покушайте, он ждëт, – омега посмотрел за спину начальника. — Нам в одну сторону, пойдëм с нами. — Пожалуй я откажусь. Я позвоню сейчас Чонину. Завтра расскажете, как вы пообедали, – на этом блондин открыл машину, сел на место подле водителя и хлопнул дверью перед чужим носом, намекая на то, что разговор окончен. Хëн фыркнул и смирился с тем, что нормально поговорить не удастся. Мужчина позвал Чанбина, поманив его ладонью, указал на двери заведения, и тогда уже оба пошли ко входу небольшой японский ресторан. Фел выдохнул. Отмазаться было легче, чем это казалось. Осталось позвонить Яну. Ликс, набирая номер, предвкушал поток отборного мата и бесконечных угроз больницей. Гудки заставили немного напрячься. — Ты где? — В машине. — Хули ты там делаешь? — Не представляешь, акробатические номера выполняю. — Заканчивай клоунаду и иди внутрь. — Неа, я угоняю твою тачку и еду к Жасмин, ну если ты, конечно, не выйдешь. — Да ты, бля, издеваешься? — А кто сказал, что я издеваюсь? — Я понял. Жди. Трубку сбросили.

***

Сидя в больнице, захотелось заплакать, это как минимум, что Феликс может себе позволить. — Эй, ты чего так напрягся, – Чонин мягко подпихивает друга локтем. — Она не выпустит меня..Жасмин не даст разрешения на работу, она оправит меня в лечебницу, – Ли поднимает стеклянный из-за слез взгляд на менеджера. — Господи, – Ян бегает обеспокоенным взглядом по чужому лицу, – разве тебя это так беспокоит? — Со мной за шесть лет подписали контракт, не побоявшись моего характера и слухов вокруг меня, а я..я не могу, не могу лечь в стационар с этой ебучей анорексией, не могу, понимаешь? Чонин грузно вдыхает. Конечно, он понимает, воспоминания трехгодичной давности до сих пор шуршат в его черепной коробке и не дают забыть о чужом тяжелом состоянии. — Всё будет нормально, просто поверь, тем более всего шесть килограмм от нормы – не повод отстранять тебя от работы. — Думаешь? Чонин не успевает ответить, из кабинета вышла Жасмин. — Феликс проходи, пожалуйста. Нин, передай блокнот, если Ли взвешивался, – врач смотрит из-под очков и щурится. За спиной хлопнула дверь. Феликс зашел внутрь. — Ликс взвешивался, – омега роется в сумке, ища заветную записную книжку с пометками о чужом весе, – Вот держи, – говорит он, найдя черную книжку с резинкой на переплёте. — Спасибо. Я позову тебя, если что-то важное. — Хорошо. И, Жасмин, будь с ним мягче. Феликс в сильном стрессе, и на нервах может закатить истерику. — Поняла.

***

Феликсу было нервно и совсем не до врача. Если Жасмин посчитает нужным и даст рекомендацию-направление в виде наимилейшего билета в психушку(перед этим будет назначено пару приемов у психиатра), то его так и не начавшийся карьере, коротко говоря, пиздец. — На что жалуешься, происходило что-то необычное…М-м-м, – задумчиво протянула женщина, –например, симптомы предтечки? — Было и не одно. — Вот как? – Аль-Тавил поправила хиджаб у лица и надела другие очки, – Раздевайся пока до пояса, садись на кресло, я могу выйти. — Нет всё нормально, надевай пока перчатки или что ты там делаешь. — Рассказывай давай, что было-то, вдруг я тебя посмотрю и ничего не увижу, а по твоим рассказам что-то должно быть, тогда нужно будет назначить более глубокое обследование. — Ну.. – Феликс снял трусы вместе со штанами и кое-как умостился на кресле, которое уже было подготовлено к его приему, – я среагировал на альфу, причем на одно и того же, дважды. Жасмин хлопнула его по голому бедру и придвинула ближе к себе. — Почему ты не можешь нормально-то лечь, каждый раз тебя двигать нужно, – врач тяжело вздохнула, – Сейчас посмотрим, хотя я ничего могу и не увидеть, если проблема именно внутри. Тебя, может, сразу на УЗИ отправить? – женщина стояла в неоднозначном положении, подняв на омегу взгляд, натягивала синие перчатки. Фелу захотелось заржать, – Вы спали с ним? Половая жизнь появилась или грустный онанизм теперь у каждого третьего в моде? — Нет, не спали. Половая жизнь..ну, если лежать на кафеле считается половой жизнь, то живу, – Мин посмотрела на него сердито, – не думал, что одинокая дрочка сейчас в моде. — Так, сейчас полежи смирно, – Аль-Тавил смазала чужую слегка влажную задницу лубрикантом, позже положив левую руку на омежий живот, – сейчас может быть не приятно, – бета осторожно ввела два пальца в Ли, выждав пару секунд начала пальпировать низ чужого живота, – дыши носом, я ж не буду тебя иметь после этого. Расскажи мне, что у тебя с либидо, гормоны не скачут? — Скачут, как ебнутые в метро Нью-Йорка, после встречи с тем альфой всё пошло по пизде, — Ликс сердито нахмурился, продолжая рассматривать белый потолок. — Так, а те таблетки, которые я выписывала? С них ничего? — С них тоже было дурно, то в жар, то в холод бросало, но самое главное: не хотелось ничего и задница не текла, аки Ниагара. — Умница, – Жасмин вытащила из парня пальцы, сняла перчатки и выкинула их в мусорное ведро, стоящее рядом с креслом, – Вот салфетка, подтирайся, если нужно. Надевай штаны, трусы и снимай с себя верх. — То оденься, то разденься, я на стриптизершу похож? — Не причитай, как бабка в очереди. Что могу сказать: всё хорошо, органы примерно в нужном размере, увеличений не нащупала. Про таблетки сказать могу, что так и должно быть, гормональная перестройка обычно недели две, но может быть и больше. То в жар, то в холод, у всех по-разному, но тоже нормально. Про альфу… — Про альфу еще не все. — Так чего ты молчишь, а? — Хоть мы и виделись с этим мудилой от силы три раза, но меня будто магнитит к нему, заботиться о нем хочется, что ли.. Не знаю я, в общем, но знаю лишь одно: он козлина, таких поискать только можно. — Снимай давай, – женщина дергает за подол чужого худи, –Феликс послушно снимает с себя вещь и ежится от прохлады кондиционера. — Вот так не больно? – врач аккуратно пальпирует чужую грудь теплыми руками, смотря параллельно за чужой реакцией на лице. — Нет. Так вот, какой вердикт насчет альфы? — Истинность или гормональная неустойка. Я склоняюсь к первому. При гормональной неустойке, что у тебя и так есть, тебе же не хотелось заботиться о каждом встречном альфе, верно? Расскажи о первой встрече с ним. — Мы были в баре. — Мы? — Я и Джисон, потом он заговорил об альфах, о том, что Минхо гондон конченный, и предложил закадрить тех, которых он заприметил при входе в бар. — Что было дальше? — Ну мы пошли к ним. Мололи всякую чушь про незнание английского, тупо флиртовали и просили угостить, ну и угостились. Позже Джисон ушел и друг того мудилы тоже: у него оказался муж, так еще и беременный. Ну мы остались вдвоем. Хёнджин напился в доску и попросил поехать с ним в отель, к нему в номер. Так упрашивал, что мне стало его жалко, и мы поехали. За счет заплатил я, кстати, ну и джентельмен хуев! — С грудью тоже всё нормально. Она мягкая, слегка опухшая, как при предтечке. Ты точно нормально себя чувствуешь? — Да. Я совершенно здоров, ничего не болит, просто плановый осмотр перед командировкой. — Ясно. Про альфу ничего сказать не могу, да и я его не видела. Чтобы прознать истинность нужно делать глубокое обследование на конфликт резуса — это делается только при беременности, генетический тест или понаблюдать за реакцией на блокаторы течки. Перед течкой, желательно, заняться с этим альфой сексом, опять же, желательно, при его гоне или с вязкой, а позже, если от таблеток симптомы течки не приглушатся или не исчезнут, то истинность есть. — Нет, нет же… – Феликс потерянно замолчал, но пару секунд спустя продолжил, – не может быть, чтобы я с ним.. — Может, а теперь дальше к обследованию. Одевайся и садись, пожалуйста, – Жасмин указывает на стул напротив ее, – Так, что тут у нас, – женщина открыла записную книжку Чонина, – что у тебя с весом, почему он такой низкий, Феликс? Ну все, пизда котенку(ему). — У меня командировка по причине контракта и открытия показа у бренда, от которого у тебя туфли. — Что!? И ты не говорил? — Вот теперь и говорю. Концепт у показа сложен из нежности, невинности и всего остального, чего у меня нет, поэтому мне нужно соответствовать, в принципе всем нужно соответствовать, – сообщает Ли, надев худи обратно на себя, садится. — Ты знаешь, что это очень опасный вес? — Знаю, я нахожусь под наблюдением у Чонина, он почти поселился у меня в квартире, – врёт. — Ну.. – Аль-Тавил поменяла очки и продолжила, – что ж, если ничего не беспокоит, и все в норме, за исключением веса и психической составляющей, то я допущу тебя к работе. Пообещай мне, что не будешь голодать и следить за изменениями своего организма, – Ли скучающе кивнул, – Феликс, я серьёзно, то что ты с собой делаешь может привести к бесплодию и другим проблемам. Цикла у тебя не наблюдается уже год, до этого задержки и даже кровь. — Я помню, знаю и наблюдаю. Я буду следить за изменениями, буду наблюдать за реакцией на альф и не буду худеть, обещать, конечно, не могу, но постараюсь. — Хорошо. Таблетки принимай дальше, принимай витамины и ешь. — Постараюсь. Я очень постараюсь.

***

Следующее утро началось еще ночью. Вылет в Нью-Йорк был в девять утра, для этого пришлось встать в три часа ночи, потому что будильник Чонина, который остался с ним, орал, как ёбнутый. — Да выключи ты эту поеботу, блядь! – вскрикнул Феликс из соседней комнаты. — Завали ебало и вставай, иначе я выключать его не буду! – не менее возмущенно прозвучало от менеджера в ответ. Из комнаты прозвучало страдальческое мычание, кажется, Феликс смирился с ранним подъёмом. Чонин благородно выключил объект чужих мучений и поставил чайник. — Давай в темпе, Ликс. У нас немного времени на завтрак. — Ты вчера запихнул в меня две тарелки еды и овощи, ты думаешь, что я стану завтракать? — По крайней мере, я надеялся. — Надейся и дальше, – обиженно пробурчал Феликс, – если до вылета шесть часов, а в аэропорт нужно выехать в пять, я успею растянуться и сделать массаж? — Сколько обычно это у тебя занимает? — Час, наверное, я не знаю. — Тогда делать это уже будешь в Нью-Йорке. Я понимаю, тебе не хочется быть якобы некрасивым, но ты даже не опух для того, чтобы разгонять несуществующие отеки. — Где весы? — Под стулом. Феликс, лучше не надо, ладно? — Я сам разберусь, что мне делать, Чонин-а. — Напомню о том, какую истерику ты тут закатил вчера. — Отстань, а? Вчера – это вчера, а не сегодня. Сейчас всё будет нормально, главное, чтобы не привес. — Бывай, в душ еще сходи и умойся, раз есть не будешь. — Хорошо-хорошо, будто я и не знаю. Ли нагнулся за весами, взяв вещь в руки, разогнулся и направился в ванную. На в ходе в комнату к горлу подкатил ком тошноты. Волнение нежными руками обняло его за корпус, крепко сжав их на животе, продолжая давить на изученный желудок омеги. Феликс, резко поставив весы на пол, открыл крышку унитаза и согнулся над фарфоровым другом. М-да. Доброе утро, ёпта. — Блядь, какая гадость, – Ли собрал волосы в хвост, сняв резинку с руки, – Какая мерзость, Феликс. Ты такой мерзкий, – пробормотал сам себе. Оказывается, он успел дойти до стадии, когда желудок либо не воспринимает еду, либо дает сбои и питание почти невозможно как обычное действие. — Боже, блядь, что с тобой? – Чонин застыл в дверном проеме. — А ты не видишь? — Вижу, ты же это не специально, да? Скажи мне, что ты не засовывал к себе в рот свои, сука, пальцы. — Нет, мой желудок…он, он просто в шоке от такого количества еды, несварение, грубо говоря. — Хорошо, вставай, умывайся, – немного постояв, Ян протянул к чужой макушке руку и погладил, – мне помочь тебе? — Вытрешь мне рот? — Бе, лучше ты сам, знаешь.. — Вот и друг называется. — Я — друг, но рот ты в состоянии вытереть. — Иди уже отсюда. Я скоро приду, останется переодеться, заехать за Ханом и поехать в аэропорт. — Ага. Давай, только без отравлений? — Конечно. — Вот и славно.

***

Заехав за Джисоном, они поехали в аэропорт, где, вероятно, их ждала команда из пятидесяти человек, Хёнджин и та стерва, что ошивалась около Хвана, и чье имя он не знал. — Что ж, всем доброе утро! – бодро начал Хёнджин, – с этого дня и до декабря мы будем работать вместе. После будет показ в рамках моей компании, а позже, если получится, то мы и встретимся в Париже на неделе моды, – Хван замолчал, явно подбирая слова, для того, чтобы продолжить, – В общем, надеюсь, что мы все сработаемся. Сейчас прошу всех пройти к стойке регистрации.

Регистрация и сдача багажа прошли успешно, заняв примерно час. Было только одно «но». Это маленькое и скромное «но» заключалось в том, что рюкзак Феликса в ручную кладь кто-то перепутал и взял. Блядь. Даже несмотря на то, что на нем был кислотного цвета брелок. В рюкзаке был ноутбук, тетрадь, ручка, косметика, а самое главное — таблетки и витамины. Сука. — Что с тобой? – Джи оглядел чужое обеспокоенное лицо, – ты что-то забыл дома? — Нет, но мой рюкзак кто-то перепутал и забрал. — Я пойду поспрашиваю, если это тот рюкзак с красным брелоком. — Да, красным брелоком, спасибо. — Не благодари, я еще его не нашел. Ты лучше посиди, а то бледный какой-то, не нравится мне это. Ты не болеешь? — Нет, просто голова кружится. — Ладно, пойду посмотрю что там у Хвана, а то голосит много. Джисон развернулся на пятках и пошел в сторону Хёнджина. — Бля, видимо, я рюкзаки перепутал, тут еще и брелок. Я открываю, а там таблеток, как в аптеке, половина из них слабительные, мочегонные и противорвотные! Аптека для деда, у которого проблемы с ЖКТ, как минимум.. — Там еще было что-то? Хёнджин открывает черный рюкзак еще раз, чтобы убедиться на наличие вещей, которые могут быть подписаны. — Тетрадь какая-то. — Хёнджин, ты идиот? — Да почему сразу идиот? Копаться в чужих вещах – плохо. — Да насрать, дай сюда тетрадь, найдем владельца, если он не улетел и поменяем на твой. Соён, забрав рюкзак, достала из него тетрадь, но открыть не успела, к ним подошел Хан. — Здрасте. Вы, случаем, рюкзак с красным брелоком не видели? – Джисон опускает глаза и видит вещь-потеряшку, – Так вот он, отдайте, пожалуйста. — Это твоя аптека внутри него? — Э-эм, аптека? — Там таблеток много, очень. — Рюкзак не мой, он Феликса..а что за таблетки? — Противорвотные, мочегонные, слабительные, кроме них витамины и какие-то гормональные, – Хёнджин растерянно смотрит за чужую спину, видя тонкую фигуру, сидящую на стульях, прикрученных к полу. — Опять он.. — Что «опять»? — Извините, это не вам, я же могу забрать рюкзак, да? — Я отдам его сам, а тебя, кажется, звал кто-то из фотографов. — Хорошо, я могу попросить вас о кое-чем? — Да, конечно, что-то случилось? — Не спрашивайте Феликса о таблетках, вы не услышите ни правды, ни лестных слов в вашу сторону. — Почему же? Это моя модель и если у нее проблемы со здоровьем, то я найму врача. — Не надо, Феликс может разозлиться. — Чего же злиться из-за обычного вопроса? — Знаете, этот вопрос будет очень некорректным..ну..в его случае, скажем так. — Да что не так с ним? Сзади послышался тяжелый вздох его секретарши. — У него анорексия, Хёнджин, – тяжело констатировала девушка, положив руку ему на плечо. — Что? Теперь, кажется, стало понятно. Все эти таблетки в его сумке стали понятной аптекой чужой красоты.