— Ты не бета, придурок!

Отстой. Просто отстой. У Сатору даже нет объяснений. Он — он?! — самый сильный альфа Японии на месте шикарной, идеальной омеги представлял... Какого-то мелкого бету?! Причём абсолютно избалованного, глупого, невыносимого, маленького, милого... — Нет, — обречённо простонал Сатору. Мало того, что омегу спугнул, так ещё и вместо неё представлял... Мицую. — Почему?.. Почему так?! — взвыл Сатору, кидая подушку в стену, — Ему вообще ещё четырнадцать! Броваду Сатору прервал телефонный звонок. Годжо встрепенулся и быстро раскрыл телефон. Мицуя. Действительно? Он будет звонить ему так поздно?.. — Да? — осторожно спросил Сатору, поднимая трубку. На том конце послышался жалобный всхлип. — С-сатору, — прошептал мальчик дрожащим голосом, — И-извини, что позвонил... — Ой-ой-ой! — воскликнул Годжо, подрываясь на постели, — Малявка, ты... плачешь? — Я м-могу... М-можешь... Прийти за мной?.. Пожалуйста? Сатору замер. — Я сейчас! — панически воскликнул парень, наспех застёгивая пижамную рубашку и поправляя штаны, — Дождись, ладно?

***

18:25 Тишина. Гробовая тишина в саду, дома... Мицуя оглядывается. Никого. Даже младшие не резвятся во дворе, как обычно. От этого кровь стынет от страха, животного ужаса. — Что происходит? — прошептал мальчик под нос, вцепившись в лямки своего рюкзака. Проходит мимо родительской спальни. Мицуя собирается как обычно пробежать не оборачиваясь, быстро, насколько это возможно, но грубый и хриплый голос окликает его. — Мицуя. Мальчик замирает, стоя боком к открытой двери родительских покоев. Медленно поворачивает голову, чтобы увидеть отца, спокойно сидящего за котацу. Внутри Юи младшего всё тянет от страха, беспокойства. И тишина пугает даже больше, чем привычные всхлипы и вскрики. Мицуя на дрожащих ногах заходит в спальню, до боли сжимая лямки школьного рюкзака на спине. — Д-да, отец, — и снова голос дрогнул, предательская дрожь пробежалась по его телу, ноги, казалось, ослабли, подогнулись. — Сядь, — приказал Икари, указывая рукой на место за котацу напротив него. На трясущихся ногах Мицуя подходит ближе, садится и откладывает рюкзак с учебниками. Руки кладёт на стол в знак покорности, открытости к разговору, как и учили с самого детства. А вот Икари, наоборот, встаёт, медленными движениями поправляет юкату и останавливается сзади мальчика. Значит что-то серьёзное. — Я думал, что ты уже давно в своей комнате, — голос спокойный, на удивление не хриплый, значит отец трезвый. — Я гулял, — тихо оправдался Мицуя, но слова прозвучали фальшивыми. Нет, он правда гулял, но если спросят с кем... — И с кем же? Рико мертва, — и слова так режут, протыкают насквозь, что хочется разреветься прямо сейчас. — Почему во дворе... — Молчать! — оглушительный крик и удар по котацу из-за спины, от которого Мицуя съеживается, дыхание на мгновение обрывается, — Сколько мне нужно отучивать тебя от этой скверной привычки?! И хватает за шиворот белой школьной рубашки, грубо встряхивая. — У тебя нет права задавать мне вопросы! — Прости! — почти жалобно проскулил Мицуя, за что его грубо встряхнули ещё раз. — Когда я пришёл в твою комнату, то там было пусто, — продолжил Икари стальным голосом, — И я решил... убраться. У тебя ведь там жуткий беспорядок, так? Внутри Мицуи всё замерло. Конечно. Убраться? Ни за что. Отец снова обыскивал его комнату на запрещённые вещи — алкоголь, сигареты, наркотики, духи с феромонами или... подавители. — Отец, я могу всё объяснить, клянусь! — панически прошептал Мицуя, за что его мгновенно схватили за волосы. Хватка была болезненной, но не настолько сильной, как раньше. Видимо, Икари всё ещё не привык к коротким волосам сына. За длинные пряди хватать удобнее. И мужчина даже слушать не стал, ударил мальчика головой об стол, да с такой силой, что в глазах Мицуи на пару секунд всё почернело, а в носу кольнуло, что не сделать и вздоха. Панически вдыхая через нос, мальчик старался сдержать слёзы. Из ноздри, по губам прямо в рот скатилась струйка крови, создавая неприятный металлический запах. Мицуя глотал воздух ртом, будто рыба, выброшенная на сушу. — Шлюха, — сказал Икари, словно приговор, ударяя мальчка об стол ещё раз. Мицуя панически схватил его руку, стараясь остановить, но в итоге только потерял равновесие, как тряпичная кукла повиснув в руках отца. — П-пожалуйста, — хриплым голосом прошептал мальчик, слёзы вот-вот грозились покатиться, но он терпел, старался сдержать эмоции, которые вместе с болью нахлынули в один момент. — Заткнись, шавка, — жестоко ответил Икари, отпуская голову сына только чтобы пнуть его в живот, сильно и с размаха. Мицую откинуло к стене, он рвано заскулил, медленно свернувшись в клубок. — Пожалуйс-ста... П-пожалуйста... Пр-рошу, хватит, — бормотал мальчик почти неслышно, держась за живот. — Жалкое отродье. Ты только и годен, чтобы задницу свою подставлять. Весь в свою поганую мамашу пошёл, — Икари медленно подошёл к нему, лениво покачиваясь. При каждом вдохе Мицуя хлюпал, дрожа от боли в животе. Но самым страшным было то, что он подставил спину. И удра не заставил себя долго ждать. Икари пнул прямо в рёбра, что-то тихо хрустнуло, Мицуя также тихо заскулил, умоляя. — Пожалуйста, папа, — почти задыхался Юи младший, — Пожалуйста, я всё... В-всё объясню, к-клянусь... Икари молча смотрел на плачущего ребёнка, свернувшегося калачиком. На его лице не было сожаления. Его обманули, самым наглым образом. Всё-таки мужчина никогда не любил омег — слишком жалкие. Даже сейчас не может дать отпор. Он замахнулся для нового пинка. — Довольно, — низкий голос со стороны двери. Икари обернулся. Отец. — Отец, не вмешивайся. Мало того, что он соврал, так ещё и уродился таким уродством. С матерью будет отдельный разговор, — заверил Икари, снова замахиваясь, пока его руку не остановили. — Перестань. Внутри Мицуи мелькнула надежда, слабо пробивающаяся сквозь боль и страх. Неужели его примут даже таким? Даже слабым омегой? — Мой внук не может быть омегой, — твёрдо ответил пожилой альфа. Что? Не может быть омегой?... Но... — Когда я встретил Юки, то у него был ярковыраженный запах. Запах омеги. У Мицуи не такой запах, — дед сжал запястье Икари, насильно опуская руку мужчины. — Отец, ты защищаешь его. Подавители? Это шутка? — Мой внук не может быть омегой. — Пусть убирается отсюда! Пусть уходит из этого дома! Мне плевать, что с ним будет! — Закрой свою пасть! Комната наполнилась сильными, пугающими феромонами. Но Мицуя не обращал внимания. Мальчик с тихими всхлипами отполз к выходу из спальни и постарался как можно быстрее доковылять до своей комнаты, опираясь на стену. Собрал только самое необходимое — походную сумку с вещами, таблетками, подавителями и самыми нужными тетрадями на первое время. Быстро схватил телефон, дрожащими руками набрал номер — "Глупый альфа" — и стал ждать. Гудки.

***

19:21 Мицуя сидит у ворот на сумке с вещами, обняв себя руками и опустив голову. Тело болит, особенно рёбра — так сильно, что больно дышать. Живот крутит, тянет, колит, иногда Мицуя кашляет и всё тело будто пронзают иглы. А потом испуганно смотрит на ладонь. Кровь. И вот топот быстрых шагов отрезвляет Юи младшего. Он быстро вытирает слёзы и поднимает голову. Судя по лицу Сатору вид у него совсем плачевный. — Блядь, — альфа вспыхивает, садясь на корточки и быстро вытирая случайную слезу на щеке Мицуи, — Нам нужно к Сёко. Срочно. — Кто это? — бормочет Юи младший, пока Годжо на одно плечо накидывает спортивную сумку и в руки берёт мальчика, аккуратно, бережно. — Это моя... Одноклассница. Идём, там машина, — шаги быстрые, еле успевает перебирать ногами. Мальчик в руках кажется лёгким, словно пёрышко, будто совсем ничего не ест. А внутри Сатору ярость, чистая и неумолимая. Кто это сделал? Отец? Он готов убить. Но не сейчас. Видит же, как Юи младший тычется носом в его обонятельную железу, стараяется успокоиться запахом, поэтому Сатору специально успокаивает себя, выравнивает феромоны. Мицуя тихо всхлипывает, влажный нос приятно холодит кожу над ключицей Сатору. Альфа сжимает младшего сильнее, когда подходит к машине. Водитель спешно открывает перед ним дверь, Годжо усаживает Мицую, а сам пулей оббегает автомобиль, чтобы сесть с другой стороны. — К Сёко, живо, — командует Сатору, даже не успев пристегуться. Садится к Юи младшему поближе, кладёт его голову на своё плечо и уже более спокойно бормочет, — Поспишь? Мальчик молча кивает, беззвучно всхлипнув. Раны рядом с Сатору болят не так сильно — вот что значит сильнейший альфа. И как бы Мицуе не хотелось этого признавать, но роли — альфа, бета или омега — играют большое значение. Огромное. А Годжо тем временем нервно набирает номер Сёко, настолько сильно его руки не тряслись не разу, хоть старается и не показать слабость. — Алло, — лениво тянет девушка, щёлкая зажигалкой. — Ты у себя в общежитии? Живо, — быстро требует Сатору, на что Иэйри даже закашлялась. — Ну да, а как иначе-то? Тут ещё и Сугу подтянулся. Это ты единственный не захотел с нами идти, — вертит сигарету в руках, кинув подозрительный взгляд в сорону Гето. Тот напрягся. — Я привезу Мицую, его нужно вылечить. Сможешь ведь? — бормочет Сатору быстро, почти тараторит и голос запинается. От этого Сёко обомлела. Никогда не слышала, чтобы кто-то настолько самодовольный и несерьёзный, как Годжо Сатору, правда волновался. — Сколько? — Я не смотрел, но он тяжело дышит и за живот держится. — Пиздец. — Ты же сможешь? Сёко, не говори, что сольёшься, — обречённо теперь уже шепчет Годжо. Потому что Мицуя, видимо, заснул. Младший тихо сопит, слабо обнимая руку альфы, пригревшись у его бока, — Пожалуйста? И так жалобно вышло, что Сатору самому блевать охото. Но не может он по-другому. У него под боком маленький избитый котёнок, который впервые не царапался и шипел, а подпустил ближе, обратился в трудный момент. Ни к кому иному, как к Сатору. — Конечно... Когда я отказывала? — бормочет Сёко, неосознанно тоже переходя на шепот. И после этих слов Сатору бросает трубку. Иэйри затягивается, смахивая пепел в какую-то банку. Сугуру сгорбился на одноместной кровати у стены и смотрит на девушку испепеляюще. — Он сказал "пожалуйста", — вдруг подала голос Сёко, переводя на Гето удивлённый взгляд, — Ты... Помнишь, чтобы он говорил так? — Нет, — задумчиво отвечает Сугуру, — А... Что у него стряслось? — Везет избитого мальчишку. По голосу будто это... Реально его беспокоит. — Я... И не знаю, что сказать, — тихо отозвался альфа, — Он никогда не был заинтересован в помощи... Слабым магам, знаешь. Наоборот, презирает таких. Но... — Он назвал его Мицуя. — Мицуя? — Мгм, — Сёко снова затянулась. — У меня нет связей в магических кланах, но... Если я не ошибаюсь, то он из клана Юи. — Пф, — прыснула Сёко, плюхаясь на кровать рядом, — Отстойный клан. — И почему? — У них там глава садист, — отстранённо пробурчала Сёко, — Теперь понятно, почему он избит. Это все знают, но почему-то никто не хочет с этим ничего делать. Наверное, потому что их родовая проклятая техника очень ценится. — А почему? — заинтересованно спросил Гето. — Создают проклятых шинигами, которые способны собирать, передавать, хранить информацию... Будто человек в теле волка. Причём они живут отдельно. Ну, всмысле со своим разумом. — Ого... — Поэтому и глаза закрывают. Их шинигами столько людей спасали, что не сосчитать. И замолчали. Сёко снова затянулась. Стало неуютно.

***

19:43 Сатору, словно невесту, несёт спящего Мицую. Шагает на второй этаж общежития и стучит в дверь ногой. Сёко открывает, сигарету любезно спрятала за пазухой. — Заходи, — пропускает беловолосого внутрь, а тот сам не свой. Годжо мечется туда-сюда: положил мальчика на постель, поправил голову, закрыл окно, видимо, чтобы не продуло, и развернулся, жалобно смотря на друзей. Даже Сугуру удивлённо завис, смотря на Сатору, как на незнакомца, пока Иэйри копошилась с младшим. — Сатору, — протянул черноволосый альфа, подходя к другу и обнимая его за плечи, — Ты сам не свой. Годжо и сам, сам знает, что это глупо! Что слишком заметны его бегающие зрачки, подрагивающие руки, нервно стучащая нога и тяжёлое дыхание. Будь это кто-нибудь другой — даже омега, с которым у него интрига — альфа никогда не бросил бы свои дела, чтобы приехать и помочь. А с Мицуей сделал это моментально, без промедлений, стоило только услышать сдавленный всхлип и дрожащий голос на том конце вызова. И он такой глупый, такой глупый, но не может скрывать этой заботы, которая появилась внезапно, беспочвенно. Да кому сдался этот бета! Вредный, мелкий, так ещё и пара есть. Точно. Пара. Вспомнив это внутри Годжо всё скрутило. Какого чёрта Мицуя позвонил Сатору, а не своему партнёру? Или ему отказали? Мысль ужасно злила. — Сатору? Как же Годжо жалко его. Такой маленький, а уже проходит через это. И альфа уверен, ведь скрывает что-то, никому не говорит. Какие извращения ещё потерпел Мицуя? А ведь по милому лицу и радостным глазам так не скажешь. Только вот при их знакомстве бета был уж слишком угрюмым и подавленным. Да и весит очень мало, даже критически. Наверное, недовес. Как бы хотелось Сатору потискать эти мягкие щёчки, пощипать в шутку, на руках потаскать. Да всё, что угодно, только бы Мицуя оставался таким же весёлым, беззаботным. И пусть есть кто-то другой, пусть бета уже занят, Сатору согласится быть просто друзями, лишь бы иметь возможность оберегать, опекать, защищать. Раз этим не занимаются родные альфы мальчика. Позор клану Юи. — Сатору? — уже более твёрдо произносит Сугуру, встряхнув Годжо за плечи. Беловолосый альфа мигом приходит в себя и встречается взглядом с Сугуру, нос к носу. — Ты что-то говорил? — неловко бормочет, коряво улыбаясь. — Ты влюбился? — от этих слов Сатору снова поперхнулся. Влюбился? Он? Сатору Годжо? Сильнейший маг и привлекательнейший альфа? Нет. Конечно нет, и дураку понятно. Просто хочет защищать, быть рядом, стать опорой, поддержкой, всем миром; хочет обнимать, целовать, даже игриво покусывать, если ему разрешат, но простые прикосновения, держания за руки и откровенные разговоры тоже кажутся заманчивыми; хочет научиться готовить, только для того, чтобы контролировать рацион младшего, да и его физическое состояние в целом. Разве он влюбился? — По уши, — неожиданно для себя прошептал Сатору, опустив голову, — Настолько сильно, что сегодня во время секса его представлял, а не омегу. От этого откровения даже Сугуру опешил, а Сёко, мельком услышавшая стыдливое бормотание друга, тихо фыркнула. Мицуя, конечно, достатно миловидный, но всё же... Для отношений ему пока рано. — И... — Сугуру попытался собраться с мыслями, — Пока ему четырнадцать можете быть друзьями, повзрослеет — станете парой. Многие так делают. — Есть пара, — Гето вопросительно изогнул бровь, — У него уже есть пара. Он занят. Обречённо прошептал Сатору. Сугуру на мгновение опешил. — И?.. — Он не знает. Даже не догадывается, — Годжо почти агрессивно потёр своё лицо. Альфа выглядел так отчаянно, что слёзы на глаза наворачивались. Бедный щенок, которого выкинули на улицу. — Я имею в виду... Похоже, он меня даже за друга не принимает. — Ты... Откуда узнал? — скептически спрашивает Сугуру, нахмурившись. — Сам спросил. Мы гуляли полтора часа и... — Вы что? — Гуляли. — И ты сказал ему?.. — Что мы гуляем. — Не свидание? — Нет. Полуулыбка Гето медленно сползла с лица. — Ты... Серьёзно? — Да, — искренне ответил Сатору, — Он спросил, я ответил что это не свидание. — Он спрашивал? — Сатору, ты идиот, — подытожила Сёко, подходя к парням и сочувственно похлопывая Годжо по плечу. Беловолосый вспыхнул, был готов крикнуть, возразить, но вспомнил, что Мицуя до сих пор в комнате. Обернулся на кровать, сердце больно кольнуло. Мальчик был завёрнут в одеяло и тихо сопел, Сёко заботливо укрыла его и сняла очки, уложила волосы, чтобы не щекотали кожу. — Как новенький, — оповестила Иэйри, хмыкнув. Сатору как в трансе подошёл ближе, сел на колени у кровати и уставился в лицо младшего. Дышит. Спокойно и ровно, кровь больше не идёт, ресницы подрагивают во сне, а губы приоткрыты. Свернулся клубочком, греется, нос и глаза всё ещё покрасневшие от слёз. Сатору аккуратно потянулся, чтобы пальцем ткнуть в щёку младшего, но вздрогнул от голоса Сёко. — Не трогай. Разбудишь ведь, — и пошагала к окну, чтобы покурить. Годжо недовольно скривился и укрыл мальчика лучше, натягивая одеяло по плечи, — Изврат, — добавила Иэйри, фыркнув. — Я не извращенец, — недовольно прошипел Сатору. — Сам же сказал, что во время секса его представлял, — ехидно протянула девушка, щёлкнув зажигалкой и поджигая сигарету. — Да, представлял, и что с того?.. В итоге ничего не было... — В каком смысле "не было"? — вмешался Сугуру. — Тебе не дали? — прыснула Сёко. — Я... В общем, я не её имя говорил, а Мицую звал... Сам не понимаю, как так вышло, — стыдливо ответил Сатору. Сёко удивлённо ойкнула, а Сугуру устало потёр переносицу. — Точно извращенец, — пробормотала Иэйри, за что получила злобный пинок от Годжо.