Пристанище

      Комедия в трёх актах развернулась снова в том же месте, в столовой — котле, где варятся не только свежие сплетни, но и выдаются яркие происшествия.       Алби нужно было присвоить звание глазастого долбаёба, у которого нет личной жизни. Тот, по всей видимости, только спит и видит, как бы насолить тем, кого недолюбливает. Этот ублюдок всегда рядом, и никогда не спускает глаз со своей жертвы. В этом Томас убедился по настоящей злорадной ухмылке, со вкусом предвкушающей его наказания.       Следил, значит, терпеливо выжидал.       Старший смотритель милосердно вызвался сопроводить его до кабинета директора, а Томас, весьма немилосердно послал его, за что его поволокли за шкирку. От участи сбежать не получилось. И сейчас он, Тереза, Гарри, Соня и Эрис молча пялились на чёрное пятно в виде двери в тёмном коридоре на первом этаже.       — Добился чего хотел? — издевался Алби. — Если вышел сухим из воды, думаешь можно продолжать делать, что вздумается?       Томас тяжко вздохнул и закатил глаза. Опять начинается.       — А ты чего добиваешься? Чтобы меня выгнали? Так хочу тебя предупредить, идти мне некуда!       Алби сорвался и оказался совсем рядом.       — Да если бы ты действительно понимал это, то не страдал бы хернёй, пацан, а так, я смотрю, больно на улицу хочешь! — белки глаз опасливо сверкнули. — выкинут, как щенка, и глазом не успеешь моргнуть, сдохнешь где-нибудь и что дальше?       — Единственный, кто здесь страдает хернёй — это ты. Видимо спишь и видишь, чтобы наказать меня. Что, спать по ночам не даю? Остынь, приятель, это не взаимно.       В ушах всё звенело от гнева. Хотелось плюнуть ему в лицо, но отдалённые шаги остудили это желание. Они мигом повернули головы в сторону шума. Со стороны освещённого холла к ним приближалось два чёрных силуэта. Справа высокий, а слева тот, что пониже и ýже в плечах. Алби тут же отскочил в сторону.       — …И списки уже есть? — прошелестел голос Дженсона.       — Да, сэр.       — Весьма оперативно. Похвально. Что это тут у нас?       Дженсон остановился у их скромной группки, выгнул бровь и уставился на Алби, а Галли на Томаса.       — Сэр!       Тот не дал Алби договорить, возведя палец в воздух.       — По всей видимости, что-то важное. Пройдёмте внутрь.       Он пропустил их вперёд и пригласил присесть (точнее заставил взглядом) на шенилловые зелёные кресла напротив стола. Но сам садиться не спешил, а предпочёл рассмотреть кипы бумаг на столе.       — Те самые? — спросил он и мимолётно пробежался глазами по стопкам.       — Да, сэр. Правее от вас имена тех, кого должны забрать через пару дней.       Галли стоял в стороне, почти у двери. Тон у него был безэмоциональный, но на лице залегла задумчивая морщинка. Такая появлялась в моменты, когда тот был чем-то сильно озабочен.       — Сопровождением занимался Алан?       — Чаще всего.       — Этим занимаются и кураторы тоже. — добавил Алби.       На лице у Дженсона выскочила задумчивость. Он что-то прикинул в голове и, словно отмахнув какую-то мысль, улыбнулся.       — К сожалению, я занят все последующие дни. Галли, сопроводите их.       На лице Галли не дрогнул ни единый мускул.       — Насколько известно, сэр, — снова вставил Алби. — одного нужно сопроводить до города на транспорте, у будущих опекунов вышла накладка. Этим могу заняться я. В качестве Старшего куратора, разумеется.       — Хорошо, — не глядя на него, решил директор. — Вы, — он обратился к Алби. — будете провожать первого, здесь, в приюте, а Галли, второго.       Это означало одно: тому снова открывалась дверь в большой мир. Все головы повернулись в сторону Галли. А тот запоздало кивнул.       Вот так фортануло, — с крупицей зависти подумал Томас, глядя на него. Галли горделиво приподнял подбородок, вынуждая Алби сжать челюсти. — снова будет в городе! На свободе. Снова будет гулять и покупать, что вздумается. Вот бы так же! Надо бы к нему напроситься… А Дженсон даже не уточнил, что за город, как будет добираться, просто отмахнулся…       — Ну и… — медленно начал Дженсон, разглядывая текст на столе. — с чем вы ко мне пожаловали?       Выглядел он крайне незаинтересованным в их стараниях. Алби, медленно приходивший в себя после его внезапного решения, это тоже заметил, но предпочёл не акцентировать внимание и кратко пересказал произошедшее.       Новый директор наконец-то отлип от стопок бумаги.       — Как трогательно, — пропел он и плавно обошёл стол. — защита слабого пола как-никак наша обязанность. Защита, помощь, и в конце концов, любование, — он засмеялся, вызывая всеобщие переглядывания. Только Галли и Алби глядели в одну точку. — Мужчина, под стать сильному полу, обязан уметь защищать. Другое дело, женщина, которая использует рукоприкладство в целях… мести? — спросил он, глядя на каждого. — Немыслимо, а главное зачем? Верно, звучит глупо.       По-моему, вся речь звучит глупо. Как будто её произносит человек в бреду. Бьёт, значит надо! — Томас почувствовал, как лицо искажается в скептицизме. Он ещё не отошёл от идиотизма Алби, а тут уже новый экспонат подъехал.       — На это же есть причина? — спросил Дженсон, вдруг обратившись к Гарриет.       Вот что в ней нравилось Томасу, так это её умение держать лицо и не подвергаться соблазнам эмоций. Она так холодно глядела на директора, что юноша непроизвольно начал бояться за её судьбу.       — Есть, сэр. Один утырок оскорбил Терезу, я и заступилась.       — Да ну что вы, руку из-за этого поднимать не обязательно.       — Но он говорил отвратительные вещи! Почему бы ему не сдержать язык и вести себя подобающе?!       Дженсон глядел на девушку с таким выражением, что захотелось его на месте прикончить. Сама Гарриет под конец стушевалась, завидев, что на неё смотрят как на душевнобольную.       — Вы же знаете, что драки караются наказанием, мисс? — тихо спросил директор. Его глаза отливали сталью. — Справа от вас, у двери, стоит человек, который придумал хороший способ наказать таких, как вы — штрафы. Думаю, что без одного штрафа за содеянное точно не обойдётесь…       Томас вскочил, не сумев усидеть на месте.       — Погодите! — Сейчас как никогда ощущалось, что он встрял в разговор, как палка в колесо. — Вы хотите её наказать? Но это же нечестно!       Он отчётливо видел, как Галли воздержался, чтобы не закатить глаза. Но Томасу было плевать, что тот подумает. Ну не может он остаться в такой момент равнодушным.       Голова директора медленно обратилась в его сторону и удивлённо вскинула брови.       — Если это добровольческая акция, тогда стоит наказать всех?       — Я просто хотел подтвердить, что сказала Гарриет. Тот подонок правда начал разговор с намёками, и даже не он один: многие смотрели косо и говорили всякие гадости.       — А вы что, ребёнок? — спросил Дженсон. — Могли бы и проигнорировать.       — Сэр, — и Соня нашла в себе силы вступить в разговор. Хотя, если подумать, это был не разговор, а словесная оборона против яда Крысуна. — тот парень намекал на очень непристойные вещи! В этой ситуации, не прав именно он.       — Ну и что же он сказал такого, что вы все, как один твердите о его виновности? — поинтересовался Дженсон, поводив крысиным носом в стороны.       Никто не проронил ни слова, словно все обвинения застряли во рту. Томас был возмущён до глубины души: что с этим старпёром не так? Он видит проблему, но притворяется слепым.       — Он намекал на интимную связь между мной и Томасом, сэр. Сказал, чтобы он помог мне «расслабиться». — на одном дыхании проговорила Тереза.       Где-то выпрыгнула давно зажатая пружина в глубинах шениллового кресла. Окна были закрыты. В стёкла бил еле-еле слышимый осенний ветер.       Часов Барнса слышно не было.       — Что ж, мисс, — наконец сказал Дженсон. Всё это время он стоял рядом и слабо улыбался, рассматривая картину у кресел. — вы знали куда ехали. К тому же, я почти уверен, что такое пожелание адресовали вовсе не этому юноше, а себе. — Он улыбнулся шире. — Как видите, вы тут, дамы, единственные. Не успеете оглянуться, как вас могут цапнуть где-то за углом и уволочь. — указательный палец вознёсся к небу. — Вам стоит быть осторожнее.       — Зачем вы их пугаете? — воскликнул Томас, сжав кулаки. Лица девушек действительно были искажены от отвращения и ужаса. Соня вовсе часто заморгала, глядя в тёмно-зелёный ковролин, считая, что ослышалась. — Да, они единственные девушки здесь, в этом страшном месте, где каждый готов сделать с ними… всякое! И вместо того, чтобы говорить о том, что может случиться, лучше бы занялись их защитой! — Он не мог остановиться: слова рванули неудержимым водопадом. Чувство справедливости настигло врасплох.       — Эдисон, заткнись! — прошипел сквозь зубы Алби, чуть ли не хватаясь ему за грудки.       — Вас не волнует, что душевая комната у них с парнями — общая, — с этими-то спермотоксикозниками? — Томас грубо отпихнул его. — Почему они должны делить их? Вы вообще знали, что они выбирают специальное время, чтобы никому не попасться? И ходят вместе, чтобы караулить вход?..       Дженсон все это время держал на нем заинтересованный взгляд.       — Кажется, вы решили, что роль защитника вам очень идёт, молодой человек. — сказал Дженсон, ухмыляясь.       Томас замолк, не веря, что высказал директору всё-всё, к тому же на повышенных тонах. Алби встрял вовремя, и он впервые в жизни был ему благодарен, так как аргументы у него кончались. Но то, что ответил Дженсон, никак не вписывалось в ожидаемый ответ. Он-то думал, что тот сразу что-то предпримет: «Ну что вы, да-да, конечно, сразу построим новую душевую комнату только для милых дам, и сразу же приставим к ним охрану. Желательно, вас!»       Абсурд.       — Вы хоть слышали, что я говорил? Вас интересует безопасность ваших подопечных?       — Если вам дорого ваше время, советую закрыть рот. — беззлобно сказал Дженсон, и Томас настолько этому удивился, что рот, действительно, закрыл. Дженсон приблизился к нему, и шлейф мужского парфюма прилип к Томасу, словно дешёвый дождевик. Юноша еле сдержал порыв зажать нос. — Я ценю ваш «вклад», но подняли руку не вы, а мисс. Так что поумерь пыл. — с нажимом закончил он.       Алби зашевелился сбоку.       — Позвольте, — перебил он, но в следующую секунду слова директора слетели с пренебрежением:       — Не позволю, — директор недовольно сощурил брови и снова обратился к Томасу: — если вы так печётесь за судьбу дамы, то можете отбывать наказание вместе с ней.       — Погодите, так вы всё-таки наказываете Гарриет? — спросил Эрис сжимая кулаки и игнорируя ядовитые взгляды старшего смотрителя, которого мало того, не слушали, так и вовсе заткнули.       — Вы тоже хотите присоединиться? — вскинул бровь Крысун. Видя, что Эрис сомневается, тот ухмыльнулся. Ему определённо нравилось отшелушивать искренние ответы. Полуулыбка тянулась за кончики губ выше и выше.       Гарри выступила вперёд и перекрестила руки.       — Я готова понести наказание, раз вы того требуете. — без толики сомнения сказала она. Если бы её тон хоть на чуть-чуть сделался несдержаннее, Томас был уверен: Дженсон — подобие мужчины — точно стал бы кривиться.        Томас немедля последовал за Гарриет.       — А я забираю её наказание себе.       Как он и ожидал, его слова вызвали всполох «охов» шахматистов. Алби тоже не удержался, послал ему удивлённо-недовольный взгляд. Один только Галли задумчиво щурил глаза и не глядел на него.       Рыцарское желание помочь смягчилось под ударом приговора Дженсона: Томас будет драить полы на втором этаже, не упуская ни одну комнату.       — Только не отказывайтесь, — не портите репутацию защитника.       Томас кисло улыбнулся, и Дженсон настойчиво вытолкал всех из комнаты.       На мгновение Томас поймал взгляд Галли, который многообещающе предзнаменовал их дальнейший разговор.       — К чему это геройство? — воскликнула Гарри. Она выросла прямо перед ним, когда дверь после них закрылась. В темноте с горящими глазами она выглядела зловеще. Девушка оттащила его в сторону. — Зачем ты вмешался? Я хотела ударить того дурака — и я его ударила, Том. Или ты думаешь, что мы слабые и не можем за себя постоять? Да что б ты знал, у меня очень тяжёлая рука, и я уверена, что тот парень запомнит мой удар надолго!       И она смахнула слёзы.       Томас застыл, завидев блеск в глазах.       — Ты что... — шепнул он, не веря в то, что видит. — я вовсе не думаю, что вы слабые!       — Можно тебя? — Тереза силой отвела его в сторону. Соня тут же подбежала к Гарриет.       Один Алби притаился у двери.       Послушивает, зараза! — подумал Томас, стрельнув глазами в его сторону.       — Том, послушай меня, — синие глаза заполнили собой горизонт. — Во-первых, спасибо. Во-вторых, позволь объяснить...       Глаза её так горели, и Томас увлёкся их сиянием, и не услышал ни слова. Но не из-за любования, а потому что девушке не дали договорить.       Галли возник на пороге и неприязненно оглядел их.       — Чего вы тут застыли? По комнатам — живо!       Алби хмыкнул что-то себе под нос, но Томаса не отпускала странная мысль: он видел его выражение лица, и оно не было привычным. Неестественные краски сгустились на уровне глаз. Старший куратор ушёл во мрак коридора и быстро скрылся, то ли из-за плотной темноты, то ли из-за его родственной схожести с ней.       — Скоро пойдём, — Тереза снова развернулась к нему, и Томас в одно мгновение, уловив холодную ноту в голосе, понял — Галли это не понравится. И точно: тот стиснул зубы и встал рядом с ними, не думая о том, что разговор мог оказаться важным. Оставалось молиться, чтобы он не достал свой излюбленный блокнот, в котором числились жертвы штрафов. Тереза это понимала, но что-то двигало её вперёд, не давая отступить. Она гордо дёрнула подбородком и выжидательно уставилась вверх.       — Тереза.       Ветерок между ними уплотнился от напряжения. И откуда он взялся? Почему Тереза и Гарриет ведут себя так? Неужто никто из них не рад, что Томас взял на себя эту ношу? Ведь и он хотел проучить того идиота.       Юноша сжал её плечи и заставил поглядеть на себя.       — Пожалуйста, поговорим позже?       Её такой расклад не устраивал. Ей оставалось только топнуть ногой, чтобы показать недовольство, но вместо этого Тереза поджала губы.       — Мы обязаны поговорить, — её указательный палец чуть не прожёг в его груди дыру.       И она, не глядя ни на него, ни на помешавшего смотрителя, потянула за собой Эриса, всё это время наблюдавшего за Томасом. Тот прекратил сверлить его глазами, но перед тем как уйти кинул многообещающий взгляд.

---○---

      Его друзья удалялись очень быстро, и чем дальше они уходили, тем больше становилась между ними пропасть. Томас чувствовал, как сердце бьётся взволнованно, он и сам не мог найти себе места. И с чего бы между ними появляться какой-то недосказанности? Что вообще произошло?       — Значит, я был прав, и ты особым умом не отличаешься.       Галли отвлёк его от печального созерцания.       — А ты особой тактичностью. — недовольно буркнул Томас и поплёлся в неизвестном направлении. Точнее туда, куда ушёл Алби. — Зачем ты прогнал их? Думаешь им мало досталось? Они мои друзья.       — Так мне не стоило тогда заступаться за тебя?       — Когда это?       Галли фыркнул. Он не отставал и неспешно шагал позади.       — Когда ты чуть не оказался на улице с голой задницей. Наказание «ведром» — суровая штука.       Томас нахмурился. Ему всё ещё не давал покоя разговор с Гарри и Терезой, однако воспоминание о неизвестном методе наказания отвлекло его.       — Согласись, стоять на улице без единой тряпки на себе, под взглядами пацанов, и обливаться ледяной водой пятьдесят раз, — не то, что хотелось бы испытать.       Томас замедлил шаг, не веря в услышанное. Что за изверг придумал это наказание? Галли словно прочитал его мысли. Завидев изменение на его лице, он довольно продолжил:       — Оно тут с самого основания. Им наказывали самых бесячих. Так что, здесь я с Алби соглашусь, наказание было бы справедливым.       — Тогда почему ты так старался отговорить его?       — А почему ты взял на себя наказание? — вопросом на вопрос ответил Галли, заведя руки за спину.       — Ты не отвечаешь на мои вопросы. С чего я должен давать тебе ответ?       — Так и ты не отвечаешь. — невозмутимо сказал Галли. Тени перекатились по открытым участкам кожи.       — А есть предположения?       — Есть. Ты втюрился в эту шахматистку и теперь защищаешь её на каждом шагу. И я говорю не про ту черномазую. Хотя, и на неё здесь есть спрос…       — Что ты сказал?! — вскипел Томас, резко остановившись. — О каком к чёрту спросе ты говоришь? Сначала этот Крысун, теперь ты!       — Крысун? Недурно. — Галли, казалось, позабавило его раздражение. — Вместе придумали? Или ты перенимаешь всё, что тебе говорят эти приезжие?       Томас закипал, как чайник на огне.       — А ты? — проскрипел он зубами. — Больно я смотрю расистом заделался после приближения к Дженсону. Тот явно недолюбливает Алби.       — У них свои счёты.       — Ты в этом постарался.       Томас отвернулся и зашагал дальше. Его кидало из стороны в сторону. То он зол, то печален, то снова зол. А Галли, как на зло, масла в огонь подливает. Что он делал в последнее время нередко.       Хотя, стоило признать, что в принципе что-то было не так. С ним творилось непонятное последние дни. Томас видел его всё реже и реже, тот где-то пропадал, смеялся невпопад, кликая неизвестные сообщения в телефоне. Его смех был огромной редкостью, поэтому Томас порой каждый раз пребывал в несколькосекундной прострации, пытаясь сообразить — послышалось или нет. Августовские гуляния до полночи возобновились, и приходилось просыпаться от резкой вспышки света, когда тот возвращался. Томас ворочался во сне, чувствуя, как внутри гложет странное ощущение, будто он упускает это что-то из виду.       Неизвестно каким Галли стал человеком за эти недели. Всегда ли был таким язвительным или глумливые споры передались от нового директора?       Хоть предупреждения Минхо и Чака осели в сознании илистым осадком, они всё ещё были там, в ожидании, когда их потревожат.       Томас отвлёкся от размышлений: что-то прилетело в его плечо. Он повернулся и фыркнул: Галли пытался привлечь его внимание, запустив в него комок бумаги.       — Будешь отрабатывать завтра, сразу после занятий, понял?       Томас цыкнул и скрылся за углом.       

---○---

      Напрочь позабыв о дисциплинах, завтраках и обедах, он углубился в чтение книги. Шли последние главы, и от этого росла досада. Хоть Томас и увлёкся, мир будущего был всего лишь вспомогательной мерой: юноша ждал, когда вернутся девчонки, и он сможет с ними поговорить.       Вчера, когда он поднялся наверх, их не было, поэтому собрав волю в кулак, Томас решил отложить разговор на завтра. К тому же, если удастся уговорить Галли на то, чтобы тот взял его с собой, нужно иметь при себе список хотелок комнаты сто семь.       Шёл уже пятый час, но они всё не шли и не шли, а когда за дверью послышались шаги, он вскочил с кровати и понёсся в коридор. Однако там оказался лишь Эрис. Он испуганно воззрился на Томаса и, ломано улыбнувшись и кинув быстрое: «Привет, Том!», убежал за соседнюю дверь.       Неловко потоптавшись на месте, Томас спустился вниз и с осторожностью оглядел столовую: девушек не было и здесь. Конечно же можно было узнать о них у Эриса, но обращаться к нему сейчас, когда между ними всё было мутным и непонятным, он не желал, поэтому пустил все силы найти их самостоятельно.       В конце коридора на втором этаже тоже было пусто, оставалось надеяться, что те не уехали, не попрощавшись.       Успокаивало то, что Эрис был ещё здесь.       Неожиданностью стало то, что Галли умудрился подловить его на лестнице. Возник из ниоткуда и вовремя напомнил: время выполнять обещание, данное Дженсону.       — Я даже не знаю, где ведро брать, — забурчал Томас.       Галли потащил его вниз, к тёмной двери, которая в миг припомнилась: эта была коморка, которая в своё время скрыла их от глаз Алби.       — Ты так и будешь пялиться? — спросил Томас, когда они поднялись наверх, и он окунул трёхсотлетнюю тряпку с наростом в воду.       Юноша поморщился от разлетевшихся капель, попавших на края кед, но ничего не предпринял: работу по дому он выполнять не любил, однако честь друзей была дороже. И, с нежеланием на сердце и каплями на джинсах, он принялся размазывать болотную воду по полу (Болотной та казалась из-за запаха. Хотя и зеленоватый оттенок не внушал доверия фильтрации воды, которую, между прочим, они могли пить).       Где-то в стороне Галли хмыкнул особо громко и облокотился о стену. Под его взглядом спина начинала покалывать. Томас поёжился. Он вспомнил, что нужно бы поговорить с ним о горящей возможности и, потоптавшись на месте, кинул как бы невзначай:       — А когда ты собираешься в город?       — Ты предсказуем.       — Раз ты ожидал мой вопрос, значит уже подготовил ответ?       — Нет.       — Когда он будет готов?       — Это и есть ответ. Ты никуда не едешь. — послышался невозмутимый голос.       Швабра, его компаньонка, чуть не отпала, когда он резко крутанулся на месте.       — Ну пожалуйста! — не сумев сдержать порыва, он подступил ближе. Лицо Галли из насмешливого сделалось удивлённым. — Что тебе стоит взять одного человека с приюта с собой? Моего отсутствия никто не заметит!       — Во-первых, несмотря на то, что ты почти никуда не ходишь, не означает, что преподы не заметят твоего отсутствия. Во-вторых, — авторитетно заверил Галли, стоя со скрещенными руками, — я не знаю, сколько я пробуду в городе, это может занять целый день.       — Ещё лучше! — Томас чуть не запрыгал от счастья: что может быть лучше, чем выбраться отсюда?       — Домывай этаж, — замотал головой Галли, отворачиваясь.       — Да-да, — Галли уже собрался уходить, но Томас схватил его за руку. — Давай я заодно и на первом пройдусь, а ты возьмёшь меня с собой? Или в столовке отработаю? Или там… окна помою, чёрт возьми!       — Хватит меня шантажировать!       — Вообще-то я торгуюсь.       — Значит, хватит торговаться, как нарик, который никак не может продать второсортную траву. Я отвечаю за тех опарышей, а ты будешь только мешаться.       — Это ты так детей назвал? — не понял Томас, позволив тому освободиться из хватки. — Стой-стой!       Галли снова попытался уйти и уже начинал скалиться и сжимать кулаки.       — Галли, ты пробыл в этом доме дольше меня и не можешь понять, насколько сложно быть оторванным от мира! Я познал свободу, и меня оторвали от неё, как от родной матери. Как бы тупо это не звучало… Я хочу… Нет, я должен… Пожалуйста!       Галли пожевал губу. Он не смотрел на него. А Томас застыл в ожидающей позе.       — Раздражаешь. — плюнул Галли. Он был так хмур и задумчив, но Томас аж подпрыгнул от радости. Раздражение на событие прошлого дня испарилось. Захотелось смеяться и трясти соседа за руку, пока та не отвалится, но на это он не отважился и принялся с улыбкой до ушей домывать второй этаж.       — А когда едем? — спохватился он и обратился к удаляющейся спине соседа. Но тот проигнорировал вопрос и ушёл. Томас пожал плечами и с улыбкой начал размазывать опрокинутое ведро.       Ну раз Галли согласен, значит сама судьба благоволит к поездке. Осталось забежать к девчонкам, попытаться выпросить прощения за неизвестный проступок и узнать, что им нужно из города.       Мыть полы стало в разы проще, у него появилась куча энергии. Он запросто мог бы устроить потоп и на первом этаже, но подумал, что не станет тратить на это силы, и, благополучно отложив мытьё в комнатах и закинув швабру вместе со смердящей тряпкой обратно в коморку, отправился в комнату.