Пристанище

      Шум остался позади в столовой, на смену пришла звенящая тишина. Томас ушёл сразу, как только заприметил удаляющегося Минхо, оставляя шахматистов без объяснений второй раз за день. Он даже сумел догнать Минхо и Дженсона, но второй сухо приказал подождать снаружи, а сам пригласил смотрителя в кабинет директора.       Томас прождал его около четверти часа, любопытствуя темой разговора. Конечно же, Минхо интересовался судьбой Ньюта, но что именно хотел с ним обсудить Дженсон — не понятно. Когда тот вышел с маской задумчивости на лице, Томас поравнялся с ним, остановил, но был отвергнут резким словом. Припечатанный к стене, он простоял уже у входа в его комнату несколько минут, пока не понял, что стало тихо, видимо, Минхо решил отгородиться сном от реальности.       Из глубины груди, как из пробоины, откуда убрали затычку, хлынул поток сожаления, перебивающий собственное сердцебиение. Он открыл рот, чтобы произнести слова поддержки, но они растворились на языке, так и не превратившись в звуки. Томас постоял с минуту, пялясь в дверь, понимая, что и от него пользы не больше, чем от этой самой двери.       — Минхо, всё будет хорошо.       Он знал, что был плох в поддержке, иногда даже казалось, что совсем не понимает эмоции, не способен на примитивную коммуникацию. И на месте Минхо, он бы не поверил этим малообещающим словам, зачем обещать чуда, если ты не всемогущий волшебник, но и с другой стороны, оставлять друга без внимания тоже не хотелось.       Он вернулся в комнату; шкала настроения без преград упала вниз. Зашуршав простынями, Томас угрюмо плюхнулся на кровать, не ведая о том, как заставить себя заснуть, снотворного давно уже не было, так что помощи ждать не откуда.       — Пошли покурим. — тихо предложил Галли. Он сидел на кровати, облокотившись на стену.       — Не курю. — такой же краткий ответ.       Галли потеребил металлическую зажигалку, молча глядя на него: прикидывается или нет? Но не повторяя попытки, молча прихватил ветровку, вышел и закрыл за собой дверь.       Томас тяжело вздохнул, оставаясь наедине. Несколько секунд он слышал его тихие шаги, которые ускорились, когда тот сбежал по лестнице.       Что же теперь будет с этими несчастными людьми, — подумал он, лежа на спине и глядя в потолок, — вот так, за день мечта Барнса висит на волоске, как и собственная жизнь. Как и жизни мадам Пейдж и Ньюта.       Словесные перепалки того дня, когда Томас решил наведаться в его кабинет, начистую стёрлись, оставляя после себя сочувствие. И что вообще этот парень делал в этом забытом богом месте? Тишь да пустота вокруг, даже нет телефонной связи. Сто с лишним человек маячат каждый день, одни и те же лица, и от них не сбежать. И всё-таки, когда Томас встретился с ним во второй раз, когда Ньют пришёл с Минхо к сотой комнате и поведал ему о помощи сиротам с их ментальным здоровьем, внутри зародилось ощущение, что медик здесь по собственной воле. Лишь бы он выжил: миру нужны хорошие люди, особенно такие, как Ньют. Будет несправедливо, если вместо его улыбки, будут цвести умершие клетки в теле.       Сморщившись от подобных мыслей, он встал и выглянул на улицу. От распахнутого окна кожа покрылась мурашками. Пусть будет открытым, хотя бы до того момента, пока картинка, нарисованная сознанием, не забудется. Он перевёл взгляд на горизонт и вдруг отметил, что к дальнему дереву бредёт одинокая фигурка Галли. Он туда курить что-ли отправился?       Накинув одеяло на плечи, он выскользнул из комнаты и поплёлся туда, где видел своего соседа.

---○---

      Стояла смоляная тихая ночь. Обычно стрекочущие сверчки нервно поджали свои лапки и молчали, будто знали о происшествии и не смели нарушать тишину.       Галли выбрал место на отшибе, сидя под деревом на самом краю владений Пирса. То был ещё один старый дуб с мощным стволом и громадной, как небосвод, кроной. Даже звёзд не видно. Томас приблизился, Галли, устроившийся на одном из вылезших из земли корней, оглядел его снизу вверх, а потом, кивнув, пригласил присесть. Не беспокоясь об одеяле и его сохранности, он опустился и принял удобную позу.       В сравнении с деревом возле озера тут было пустовато: трава выжжена, место перед ним было похоже на голый пустырь. В доме же свет горел только в левом крыле.       — Никто сюда не придёт, — басисто заверил его Галли, выпустив воздух с дымом. Он сидел напротив, широко расставив ноги. — ты же не куришь? — спросил он, когда к нему вернулся нормальный голос, показывая на сигареты, которые вытащил из кармана ветровки. Вопрос, видимо, был задан для себя, Галли тут же отвлёкся и указал свободным пальцем вниз. — бедолага.       Прямо под ногами Томаса лежал небольшой комок перьев и только приглядевшись, обнаружилось, что у комка имелись тонкие лапки и клюв. Он быстро поднял ноги в воздух, оказавшись поблизости от смерти. Сердце, на миг заходившее ходуном, успокоилось, и он запоздало мотнул головой.       — Не курю, — сказал он в пустоту.       Бедное существо напомнило о причине, почему он тут оказался, всё-таки его воображение умело рисовать красочные образы, как бы пóшло это не звучало, и образ бледного Ньюта всё ещё был ярок. А бедная птица скорее всего умерла по воле случая, например, от мелкого зверья, которого в лесах Мичигана было немало, и не сумела спастись. Интересно, как всё случилось? Напоролись на машину? Выехали в кювет? На встречку? То-то же Минхо вчера колбасило, но, выходит, что он волновался не просто так, значит, знал что-то, чего не знают другие.       — Чего тебя перекосило?       Томас встрепенулся, не ожидая, что за ним наблюдают.       — Задумался, — хрипло начал он, но прочистил горло и задал волнующий его вопрос: — Знаешь, почему Ньют поехал в Детройт?       Галли медленно выпустил дым.       — Типа того. — медленно протянул он. Это, конечно, удачно, но странно, что тот владеет этой информацией. — Ньют и старик близки, они типа семья, все дела.       — В каком смысле? Кто они друг другу? — переспросил Томас, вскинув брови.       — Барнс взял его с собой, чтобы подписать документ об усыновлении, но неизвестно еще, доехали ли. — мрачно закончил Галли. — Хотя этот вроде сказал, что они ехали сюда, когда попали в аварию, значит, всё-таки возвращались с готовыми доками.       Становилось всё холоднее и холоднее. Грязь и песок налипли на наскоро одетых кедах, — так себе картина, — а ноги продрогли, но его спасало одеяло. Сейчас как никогда чувствовался сентябрь. Томас закутался ещё глубже, стараясь не глядеть в сторону сигарет. Хоть что-то же волевое в нём осталось? Или нет?       — Почему ты не удивлён тому, что произошло? — нарушив тишину спустя минут десять, подал голос Томас. Галли уже начал вторую.       — Если я не рыдаю, не значит, что мне похуй. — тихо ответил тот, гипнотизируя его кроссовки и про себя отмечая, что те стоило бы почистить. — Но я не в силах помочь.       — Почему-то мне казалось, ты его друг. — выразил давнюю догадку Томас, подобрав под себя ноги, подальше от холода и чужого взгляда.       Галли выдохнул дым, перемешавшийся с паром от прохладного воздуха, повёл головой и отстранённо поглядел в сторону.       — Мы не друзья.       Томас нахмурился.       — Мы с Ньютом как-то разговаривали, — начал вспоминать он, роясь в голове. — он что-то втирал про обязательную психологию, говорил, что и ты туда ходишь.       — Как это относится к дружбе? — как-то не по-доброму спросил Галли.       — Не знаю, — начиная краснеть и злиться, выпалил Томас.       — Психология. — протянул Галли, сменив позу и размещая длинные ноги по обеим сторонам от Томаса, и как-то отрешённо произнёс: — Я туда уже год как не хожу.       А Ньют заявлял обратное, вдруг вспомнил слова психолога Томас. Но сейчас Галли отрицал его слова, и не было похоже, что он придумывает, тогда зачем Ньют соврал?       Томас поделился, что и его самого на этих курсах тоже не было. На его памяти он не посетил Ньюта ни на следующий день после того, как получил постельное бельё, ни в последующие. Конечно, кроме того дня, когда ему приспичило оглядеть территорию его кабинета. Вспомнив уговор с Минхо, он смутился, а вот последние мысли озвучить не решился.       — Очень на него не похоже. В любой дыре найдет и закопает. — бросил Галли, в голосе послышалось едва заметное удивление. Он затушил сигарку о корень и достал косяк. Завидев исказившееся лицо Томаса, он пояснил: — после таких новостей грех не дунуть.       — Грех? Ты резко уверовал?       Галли похлопал себя по бокам, в надежде отыскать зажигалку, но в джинсах её не было, ни в передних, ни в задних карманах. Он матюгнулся и залез в карман куртки и, обнаружив искомое, победно ухмыльнулся.       — А ты действительно всерьёз говорил о тех вещах в комнате? — зажимая губами косяк, безучастно спросил он.       С первого раза зажигалка не поддалась. Галли чиркал ею несколько раз, но та вредно отказывалась давать огонь.       — Вот зараза. — зашипел сквозь зубы. Самокрутка чуть не выпала. — Почтить умерших не даёт.       — Да не умерли они. — яростно заверил Томас. — Зачем говорить о том, чего нет.       Он схватил металлическую зажигалку, отложенную с раздражения в сторону, и начал греть в ладонях.       — Ну так что? — напомнил о своём вопросе Галли, откинувшись назад и наблюдая за его махинациями.       — Серьёзно говорил. — всё ещё распаленный его словами, он сжал в замёрзших руках ледяной металл и, сложив ладони ковшиком, начал согревать и руки, и зажигалку.       — И что, по-твоему даже это дерево делает что-то хорошее? — тот насмешливым взглядом осмотрел дерево снизу вверх, задрав напоследок голову.       — Ну да, — между вдохами просто заключил Томас. — оно же ничего плохого не делает. Растёт и растёт.       — В том-то и дело. Оно бесполезное. — фыркнул Галли. — Его бы лучше срубить и отдать на завод, чтобы была мебель. Чтобы получилось что-то существенное и практичное.       — А зачем сразу что-то практичное?       Галли перевёл на него взгляд светлых глаз и нахмурился. Кажется, ему не нравилось, когда шли против его точки зрения.       — Этот дуб стоит тут явно не первую сотню лет, — продолжил Томас, растирая ладони с зажигалкой. — он дает кислород и много чего ещё. На нём живёт много насекомых, прячутся птицы и небольшое зверьё. Он по-своему полезен, когда жив.       — Это дуб-то жив? — снова эта ухмылка. Ну, зато не безразличие. Томас непреклонно кивнул.       — Возможно. — и пояснил: — около месяца я жил с буддистами. Их вера была для меня очень странной, я вообще ничего не понимал, по всему дому стояли позолоченные фигурки Будды, он у них типа Христа, но он не бог.       — Как это не бог? Буддизм же религия?       Томас почувствовал прилив удовлетворения, радуясь, что слова получили отклик.       — Это типа не религия, а учение. Будда — учитель.       Галли покачал головой, сделав вид, что ему вовсе не интересно. Он изредка поглядывал в сторону приюта, расслабляясь от ощущения вседозволенности. Никому не нужно было это старое бесполезное дерево, стоит себе в одиночестве и не привлекает внимания, будто пыльная ваза в лавке антиквара. Галли бы на неё никогда не взглянул, если бы удалось выбраться в город и когда-то оказаться в антикварном магазине. Хотя это последнее место, куда бы он отправился. Не зря же так много в городах стриптиз-клубов, как рассыпанного гороха на полу.       — Ну и? — спросил он, устав делать вид, что ему так интересна тыльная сторона приюта. К ним уже точно никто не наведается, а искать подавно не будут: сейчас внимание привлекала всеобщая трагедия, а не двое из двести четвёртой.       Томас поднял взгляд на соседа, у которого глаза уже начинали замыливаться под действием паров.       — Ну и у них рассказывается, что природа — это нечто живое. Что в каждом дереве может жить душа. — пояснил он.       — Душа? — голос Галли стал откровенно скептическим. Он повел головой и ругнулся. — Чего только эти азиаты не придумают. То-то узкоглазый такой шизанутый — тоже верит в эту чепуху.       — Не думаю, что к нему это хоть как-то относится. Не похож он на того, кто будет в это верить.       Реакция Галли его задела и не слабо. Томас сжал челюсти и угрюмо уставился на свои руки.       — Да и говоря про душу, она — живая, то есть приносит жизнь в любой сосуд. — наперекор его словам, буркнул Томас. Его пальцы покалывало, а ладони уже ничего не обжигало. Он протянул Галли зажигалку и нажал на рычажок.       Он не верит, это видно по его лицу и тому, с каким видом он слушает его. Но произнося все эти верования, Томас невольно поверил в них сам.       Хотелось бы верить, что и я что-то полезное, как это дерево. — в душе признал Томас. Стало тоскливо. Он никому не нужен. Теперь уж точно, когда находится в забытом богом месте.       Огонь вспыхнул с новой силой. Всё ещё сжимая губами самокрутку, Галли удивился перерождению зажигалки, которая, по его мнению, шла на выброс. С несколько секунд он смотрел на протянутые руки и огонёк, не зная, что предпринять, и вдруг дёрнулся вперёд, остановился, будто предчувствуя подвох, но всё же наклонил голову и потянулся навстречу его сжатым рукам. Не дотянулся, перехватил сжатые ладони Томаса и притянул к губам. Движение было обычным. Обычным для того, кто принимает помощь от того, кто даёт прикурить. Но от тёплых рук Галли щёки Томаса вспыхнули. Его будто облили и кипятком, и холодной водой одновременно. Это ощущение утекло вниз, а руки всё ещё были сжаты чужой ладонью. Он дёрнул руки к груди скорее от неожиданного тепла, чем от негодования, а потом подумал, как, наверное, это глупо выглядело со стороны.       — Обжёгся просто, — пробурчал он и вернул зажигалку владельцу. — Чё ты не сказал, что замёрз? — как бы между прочим спросил он Галли, когда огонь всё-таки взял своё, и косяк задымил.       — Не холодно, — кинул Галли и пожал плечами. Конечно, было адски холодно, будто назревал не сентябрь, а ноябрь, но признавать слабость не хотелось, а тепло от затяжек позволило произнести слова без дрожи.       В ответ Томас оглядел его с максимальным подозрением.       — Как знаешь.       Тот затянулся особо глубоко и закашлялся. Справившись с кашлем, он уткнулся рукой в дерево, клюнув головой вниз.       — Сильно дало?       Тот промычал что-то нечленораздельное и продолжил смотреть вниз. Упавшие светлые пряди качались на ветру, между ними стоял плотный дым, который хочешь-не хочешь проникал в лёгкие.       Не останавливая себя, Томас медленно втянул аромат и прикрыл глаза.       Слабак.       — Дай-ка дунуть. — Всё. Это последний раз. Дальше его ждёт чистейший путь трезвенника. Галли приподнял голову, встретившись с ним глазами.       — Долго же ты держался, — но косяк всё же протянул.       Томас оценил на вес и вид небольшую самокрутку и втянул на первый раз больше положенного, сразу закашлялся, из-за чего Галли пришлось постучать ему по спине.       — Первый раз? — он вскинул брови. — Отчего-то я думал, ты знаток в этих вещах.       — Я не знаток… — снова кашлянув, буркнул Томас. По крайне мере не знаток по траве, подумал он, снова содрогаясь не то от холода, не то от горячей ладони на плече. Галли дышал ему прямо в лицо, его дыхание касалось даже шеи.       Томас открыл непонятно когда слипшиеся глаза и уставился на своего соседа по комнате. Тот проницательным взглядом следил за изменениями в его поведении.       — Что? — очень-очень медленно протянул Томас.       — Чёрт возьми, знал бы я, что это твой первый раз, никогда бы не дал попробовать, — зашипел Галли сквозь зубы. Совсем, как злая змея, пришло Томасу в голову. Почему-то эта мысль его так сильно рассмешила, что он улыбнулся и покачнулся. Его снова придержали на месте. — ебал я в рот, блять…       — Кого?       — Захлопнись и сиди спокойно. — одной рукой он удержал его на корне дерева, чтобы Томас не свалился.       — Не могу, — спустя несколько минут выдавил он, как-то слишком медленно и громко одновременно. А это точно была трава, а не привычный для него роксикодон? На мгновение показалось, что воздуха ему не хватило, и он снова начал кашлять. Потом облокотиться на дерево и обнаружил, что всё поплыло. Действуя против привычки уходить с головой в иной мир, Томас попытался вернуть себе ощущение реальности, начав считать листья, вдруг ставшие небом. Потом и само дерево показалось ему мягким, и он начал анализировать поверхность текучего ствола могучего дуба.       Непонятно сколько времени прошло, но голова постепенно переставала крутиться вокруг своей оси, но только когда начало понемногу светлеть.       — Так хочется говорить, — выдохнул он, — но язык устал. Почему я не знал, что язык может устать? Галли, — Галли вздрогнул от прямого обращения к нему.       — Чего?       — Бля... так хорошо, но хочется спать... Я устал считать листья.       Тот провёл рукой по лицу, на котором явно прослеживалось негодование, и выглянул из-за ствола, оглядывая здание. Дом впадал в дремоту, и вероятность того, что они наткнутся на смотрителей, относительно мала. Если только они не наткнутся на Алби.       Но действие травы должно закончиться, осталось подождать совсем чуть-чуть. Возможно, для него самого она не была такой сильнодействующей, но для Томаса…       — Ладно, слушай меня, — грозно зашептал Галли ему в лицо, — держи рот на замке, пока будем добираться до комнаты, ты понял?       Все слова чётко дошли до его сознания, Томас кивнул, даже несколько раз. Галли снова нервно вздохнул.       — Давай, вставай.       Это не оказалось проблемой, Галли удивился его хорошей координации, но быстро принял это за данное и, быстро оглядев окна приюта на наличие неспящих, он подогнал Томаса вперёд, изредка толкая того в спину. Чёрт возьми, лишь бы не попасться, да ещё это одеяло!       Медленно, но верно они приближались к тыльной части кирпичного построения. Почему-то Галли решил идти именно отсюда. Наперекор расплывающейся траве под ногами Томас упорно тащился за соседом, который насилу сжимал его плечо, оглядывался по сторонам и всматривался в окно в углу здания. Он остановился возле одного из оконных рам и повернулся к Томасу.       — Снимай одеяло, сложи. Сейчас я подставлю тебе руки, открывай окно, лезь внутрь, ты меня понял?       Галли присел, кивая на ладони, и Томас, скинув сложенную квадратиком ткань на траву, трясущимися руками схватился за деревянный скат. К его удивлению, и, к их счастью, задвижка была не задвинута, и они мигом проникли внутрь. Из-за слабости в руках Томас еле выдержал крепкую хватку, когда его сосед взбирался вслед за ним. Тот спрыгнул на пол, разливая за собой розоватость утреннего неба, и случайно наступил Томасу на ногу. От боли хотелось выть, но он всего лишь сложился в три погибели, закусывая край толстовки и сжимая в себя пузатую ткань.       Вслед послышался грохот. Что-то большое и металлическое прогремело настолько громко, что оба вжали головы в плечи.       Прошло несколько долгих секунд, когда Томас, не зная куда деть себя от страха, сначала быстро и воровато огляделся, потом присел, завидев рядом с собой стол, перекрывающий обзор, и утянул за собой Галли. Его лица он не видел, но почему-то был уверен — тот очень зол.       Спустя секунду послышались доказательства.       — Какого чёрта ты творишь?! — яростно зашипел он.       — Я не знаю! — так же яростно ответил Томас, судорожно соображая. Сейчас все спят, но от такого шума точно проснулся весь приют. Хотя, какова вероятность, что после сегодняшнего известия кто-то пошёл мирно спать?       Его поток мыслей прервался, когда Галли, потащил его через комнату к двери. Он высунулся наружу и огляделся.       — Бежим, — коротко предупредил он и рванул в сторону лестниц по коридору. Томас сорвался за ним, но вдруг врезался в его спину. Тот стоял, как вкопанный, словно наткнулся на невидимую преграду. Потом тенью дёрнулся в сторону, и они оказались в каморке, чуть не налетев на полки.       Галли уткнулся спиной в холодную стену, унимая частое дыхание.       — Кого...       Он почувствовал резковатое касание до подбородка: ему закрыли рот. Томас прижимался спиной к его боку и тяжело дышал. Еле слышимое «тихо» прозвучало прямо над ухом, и юноша очнулся от мгновенного оцепенения, приходя в полувраждебный настрой, чувствуя, как его касаются и затыкают.       Он тихо освободился и отстранился настолько, насколько это было возможно в тесной комнате. Уши не улавливали посторонних звуков в коридоре, оставалось надеяться, что они останутся незамеченными Неизвестными для того, на кого чуть не натолкнулся Галли. А тот дышал судорожно, но словно в себя, стараясь очень тщательно скрыть громкие вдохи.       И чего он так разнервничался, их, конечно, накажут, если обнаружат, но не будут же применять смертельные пытки, — всё-таки век уже не позволял, — но не факт, что окажутся безнаказанными. Сейчас ситуация не казалась серьёзной из-за размягчённого мозга.       Галли шагнул в сторону двери. С минуту темнота была тихой, возможно, тот прислушивался к звукам или смотрел в скважину, чтобы убедиться в их безопасности. Но вдруг Томас почувствовал, как его рот снова перехватили и снова прижали к стене. От такой наглости он чуть не открыл рот, но вовремя вспомнил своё положение. Грудь Галли бесшумно вздымалась, плечом он чувствовал его частое сердцебиение. И почему он ничего ему не объясняет?       Стараясь не производить даже малейших звуков, полез в карманы брюк. Только спустя минуту, когда свет подсветил его лицо, Томас обнаружил, что тот сжимал телефон-раскладушку с маленьким экраном. Он медленно убрал чужую руку со рта, случайно коснувшись языком губ и ощущая привкус соли, сузил глаза, вглядываясь в мелкий шрифт.

Срочно нужна твоя помощь

не просил, если бы не было срочно

первый этаж

каморка

тут стоит этот придурок

Отправлено в 04:33

      Томас поднял голову и взглянул на его сосредоточенное лицо. Значит, всё это время у него был телефон. Хоть и старая модель, но безупречное средство связи. Сейчас, когда жизнь скатилась в яму, перспектива выйти в свет и узнать новости мира, отгороженного заржавевшим уставом, казалась как никогда желанной. Томас понятия не имел, что происходит за железным забором приюта, местные сплетни уже стали повторятся, а вариться в этом котле становилось невыносимо. Когда-то и у него был телефон, не лучше этой раскладушки, но он хотя бы мог понакачать взломанные программы и сидеть в интернете, бездумно проводя там время, а сейчас, когда его последний мобильник был разломан на части и выброшен на свалку, у него не было ничего.       Дышалось неимоверно тяжело, воздух был прелым, словно пахло не только тряпками, но и проросшими на них грибами. В темноте это проверить было невозможно, да и света больше не было: Галли давно сжимал телефон в руке. Он уже отпустил Томаса и дышал где-то по соседству. Интересно, он винил его, что они попали в эту ситуацию? Хотя тот же сам предложил покурить на ночь глядя, признавая риски.       — Эй, Алби, ты чего тут? — неожиданно донёсся низкий голос, эхо от него разнеслось по стенам коридора. Неужели спасены.       Ответили не сразу.       — Ты что, устроил ночной караул? Или кухня теперь работает с пяти утра?       Сотни острых иголочек волной прошлись по его спине, с самого затылка до копчика, заставляя волосы встать дыбом. В оглушающем отупении рассудка Томас непроизвольно попятился назад, с одного крохотного полушага натыкаясь на холодную стену и паутину. Низкий и в данный момент ужасающий голос Алби прозвучал в шаге от двери, за которой они прятались. Он всё это время дышал им чуть ли не в лицо, стоя напротив и прислушиваясь к шуму, с готовностью раскрыть хулиганов в любой момент.       — Да знаешь, — ответил незнакомый голос как-то тоскливо. Он выдержал небольшую паузу, видимо подходя ближе, а, может, играя на чувствах собеседника. — как-то не спится. Я пытался, но мыслей дофига. Я… не знаю, что с ними делать. Пытаюсь закрыть глаза, а представляется эта катастрофа. — послышался тяжелый вздох.       — Да, многим сегодня не по себе. — уже по-доброму отозвался Алби, внимая искренности собеседника. Брови поползли на лоб: то есть, маска мудака всё-таки была непостоянной? — Будем надеяться, что все обойдётся.       — Слушай, ты можешь составить мне компанию?       Алби терпимо вздохнул.       — Я тут по делу вообще. Я пойду, нельзя же тебя бросать в таком состоянии, однако… — вдруг в их сторону направились шаги. — Я всё-таки кое-что проверю.       Галли и Томас в одну секунду перестали дышать, надежда на безнаказанность горячим потоком утекла в пятки, вот сейчас откроется дверь, и на них воззрится высокий старший смотритель и превратит в камень прямо на месте, а учитывая, что Томаса тот помнит по вчерашней перепалке, да и Галли у него не на ровном счету, то им попадёт вдвойне.       Томас непроизвольно зажмурился, не желая видеть осуждающий взгляд, но вдруг вздрогнул, услышав за дверью глухой грохот. Шаги остановились, и Алби повысил голос:       — Фрай, ты в порядке?       Дальнейших слов он не расслышал, послышалось копошение.       — ...Давай, вставай.       — В комнату.       — Ну а куда ж ещё. Медкабинет сейчас не в приёмном состоянии. Чёрт возьми...       Алби просверлил взглядом дверь, которую сторожил добрых пятнадцать минут, в надежде хитростью вызволить ночных сорванцов, точно зная, что там кто-то есть, но с тяжёлым сердцем отступил, ведя коллегу по коридору, закинув его руку на плечо.       Галли отлип от стены, оставляя Томаса мёрзнуть от холода, и приник к замочной скважине. Вроде никого нет, стена напротив да и только. Потом приник ухом, натыкаясь на тишину. Постояв так с минуту, Томас не выдержал и подошёл ближе.       — Ну что там?       — Молчи.       — Хорош меня затыкать, — раздражённо кинул Томас и толкнул дверь. Послышался скрип, оповещая коридор, что она открылась, а Галли тут же приостановил её неизбежное столкновение со стеной. Ручка зависла в паре сантиметров от стены, если бы снова был грохот, тогда бы никакой Фрай их уже не спас.       — Пошли.

---○---

      Добирались до комнаты молча, часто оглядываясь по сторонам. Органы чувств оставались обострёнными, всё-таки они еле избежали взбучки от Алби. Удивительно, что вообще представился шанс уйти сухими из воды. Широкая спина Галли маячила впереди, всем своим видом проецируя, что ему сейчас не до разговоров.       Не думал, что так быстро найду воришку медикаментов, влезает в окно, будто делает это каждый день, — хмыкнул про себя Томас, глядя на затылок соседа. — выходит, не только по траве значится.       Вот как получилось, думал, что один такой в округе, больной на голову, но оказалось двое на квадратный метр. Хотя Минхо будет только рад доносу на недруга, скорее всего из-за личной неприязни давно мечтает как-то насолить ему. Но нет, донос отменяется, Галли всё-таки дружелюбен с Томасом, да и спас от глупой ситуации, несмотря на то, что по большей части спасал свою шкуру. Но раз они теперь в одной команде, значит мог быть шанс действовать вместе. Осталось только аккуратно подтвердить эту догадку, чтобы не остаться в дураках и без крыши над головой — несложно довести до ума, что за кражу, а тем более за употребление запрещенных веществ запросто могли записать к мозгоправу или ещё хуже, отослать в центр лечения, это было недопустимо.       Перевалившись через порог двести четвёртой и захлопнув оставленные нараспашку окна, Галли тут же вырубился, уморенный стрессом и травой, не давая Томасу возможности расспросить откуда у него телефон. Но вот его самого сон не удостоил вниманием, как его соседа по койке, поэтому юноша всячески пытался заснуть и, наконец, начать новый день.       В воздухе витал прелый запах влажной древесины. Не уж-то снова дождь идёт? Или это дух смерти нависает в воздухе, напоминая о возможной утрате? Галли считает, что они погибли, и откуда возникла эта мрачная вера? Или он не надеется на спасение, чтобы потом не разочаровываться?       Он ворочался час, пока с головой не накрыл себя одеялом, с которым таскался всё их странное путешествие.       Когда кожа взмокла от дыхания, Томас отложил край одеяла. Ну и ночь выдалась. Бешеная и необъяснимая. Такого не было со дня, когда его мать положили в лечебницу. Что-то с головой, а что именно, не запомнил. Он еле как набрал номер, закрепленный магнитом на холодильнике, и вызвал экстренную помощь, когда её действия стали его пугать: ни с того, ни с сего, она начала вести себя особо странно, хотела включить печь на полную мощность и что-то беспрестанно бормотала, что её время вышло. Сейчас он мог оправдать свой поступок и считать, что поступил правильно. Помнится, потом к вечеру приехал отец, экстренно вызванный с командировки, он закрыл его в квартире на пару дней, а сам отправился к жене... Но остальное уже не хотелось вспоминать.

---○---

      Резко сев на постели, от чего весь мир покачнулся и поплыл, Томас часто заморгал. Глаза слипались ото сна. Пытаясь понять, где он и что происходит, Томас огляделся, и его взгляд упал на широкую загорелую спину на соседней койке. Значит, он проспал не так долго, раз Галли всё ещё не встал, вероятно, сейчас день. Вдруг он снова вздрогнул от резкого звука, который, как оказалось, его и разбудил. Опустив ноги на пол и радуясь, что поверхность прохладная, он прошлёпал босыми ногами до двери и потянул на себя, с сонным удивлением глядя на парня плотного телосложения. На мгновение он застыл, в страхе желая быстро захлопнуть дверь, думая, что это Смерть пришла к ним в виде Алби, но лицо было вовсе не старшего смотрителя.       — Хэй, — вместо приветствия кивнул парень. — Галли тут?       Голос показался знакомым. Томас отошёл в сторону, пропуская его в комнату. Парень прошаркал до кроватей и принялся будить Галли, который так и не проснулся от тактичного, но громкого стука. Лёжа на животе, Галли дёргал рукой, отгоняя нарушителя сна.       — Галли, — негромко позвал его Фрай. — Галли, подъём.       Позвав ещё пару раз так и не получив ответа, тот шлёпнул его по спине.       — Что за херня?! — рыкнул тот, приподнимаясь на локтях и зло косясь из-за плеча.       Черты лица немного размягчились, когда глаза зацепились за парня. Усевшись на краю кровати и глядя на пришедшего из-под ресниц, он дал понять, что без настроения, но бесстрашного Фрая его резкая фраза не коснулась.       — Вот именно, что за херня, чувак, — он развёл руками и непонимающе на него уставился. — Как ты там оказался?       Всё ещё мрачный Галли принялся приводить постель в порядок. В отличии от соседа по комнате его существование сводилось к чистоте и порядку, и порой «убранство» напротив приводило рассудок в шаткое состояние.       — Тебе повезло, что я не заснул. Хотя собирался ложиться и спать весь сегодняшний день. Дали отсрочку. — продолжал Фрай и оглядел их комнату. Он взглянул на чётко заправленную кровать Галли, будто желал присесть, но остался стоять возле трюмо с перекрещенными руками. На жест присесть рядом с Томасом Фрай добродушно согласился и плюхнулся рядом подле одеяла в виде кучи.       — Покурить пошёл. — ответил наконец Галли. Он проверил поверхность пледа на отсутствие бугров, на что Томас усмехнулся, сам он таким бредом не занимался, ведь почти никогда не заправлял постель, и она лежала ужасающим комом ткани на кровати, как горы на земле. Было бы неудивительно, если простыни на самом деле превратились в камень. Томас ещё их не менял, и они впитывали каждый день всю пыль.       — И чё? Посчитал, что каморка для мётел хорошее место для курилки?       — Там Алби. Караулил. Не понятно кого выискивал.       — Говорят, в медкабинете скелет разбил дверцы шкафов с препаратами. — только усмехнулся Фрай. — Ну и делов наворотил.       — Ну, он был не один. — вмешался Томас. Раз напортачили оба, значит не стоило сваливать только на одного. — По большей части из-за меня такой шум.       Фрай посмотрел на него, будто только сейчас заметил. Его брови поползли вверх.       — Слышь, — Фрай кинул быстрый взгляд на Галли. — я же видел тебя, в столовке-то. Ну ты вообще больной, — без единой доли обвинения хохотнул он и пожал ему руку. — устроил представление. Ещё не скоро забудется.       — Ты о чём? — не поворачиваясь, спросил Галли.       — Я пришёл как только началось представление. Этот смельчак у всех на глазах нашего Алби принизил, никто ещё так не убегал от наказания. Ха-ха-ха! — кажется, эта комната впервые слышала, как кто-то смеялся.       Теперь уже Галли повернулся и смерил Томаса оценивающим взглядом.       — Убегал?       — Ты бы видел, извернулся, чуть одежду не порвав, и свалил, а потом его Минхо поймал. Кстати, что он тебе сказал?       — Ну, отчитал, — на ходу придумал Томас, не желая, чтобы репутация друга падала из-за него.       — При мне бы такого не было. — отрезал Галли, резко выдвигая ящик комода и вытаскивая свои вещи. Фрай встал и ободряюще хлопнул его по плечу.       — Да ладно тебе. Хоть какое-то веселье. Ты, кстати, — Фрай ткнул пальцем в сторону Томаса. — пока лучше не попадайся на глаза Алби, а то решит на тебе отыграться. Не любит он проигрывать.       Галли бросил быструю благодарность, и парень попрощался, отдельно отсалютовав Томасу.       — Значит, правила нарушаешь? — спустя пару минут сухо спросил Галли, когда они остались вдвоём. Томас перевёл на него взгляд и откинулся спиной на вздёрнутую подушку. Кто бы говорил, хотелось сказать ему, но он поджал губы.       — Я не нарушал. — ответил вместо этого юноша. — Алби всё не так понял. До вчерашнего разговора с Фраем, я вообще думал, что он бездушный, только и умеет орать. Не ожидал, что поможет ему. — Утренняя «общительность» Галли куда-то пропала. В загорелых руках ком одноцветной одежды становился всё больше. Избирательно повозившись, он так же молча залез в другой ящик. — Да и Фрай выручил. Кстати, откуда у тебя телефон? — вдруг вспомнив о сообщении в каморке, поинтересовался Томас.       Ответ был односложным.       — В городе купил.       — Ты был в городе? — не ожидав такого ответа, всколыхнулся Томас. — А можно? Отпускают?       — Нет, нельзя, — сквозь зубы, коротко ответил Галли.       — А как ты там оказался?       Галли поднял голову, посверлив в зеркале отражение, сжал челюсти, и на скулах заходили желваки.       — Позже.       Он устроил охапку ткани поудобнее и так же покинул комнату, как несколькими минутами Фрай. Было, конечно, неприятно, что его оставили без ответа, но последнее слово прозвучало многообещающе.