Família do Norte

— А ты случайно не записал контакты той девушки? — спросил Дмитрий, ожившись и проявив неожиданную заинтересованность. — Как-то не подумал, — ответил Попов, пожимая плечами. — А что такое? Коллега уставился на него взглядом, полным растерянности, но тут же ответил: — Интересно было бы узнать, чем закончится её ситуация с молодым человеком. Арсений хмыкнул, про себя подтверждая, как забавно было видеть Позова таким живым и вовлеченным, вспоминая тот факт, что в рабочей обстановке он не был фанатом таких бесед. Перелёт проходил спокойно. Пару раз стюардессы подходили к их местам, спрашивая, не нуждаются ли те в каких-нибудь услугах, а получая отрицательный ответ, обращались к остальным пассажирам. Весь сон, на удивление, улетучился, и только ноющая боль в ногах и спине напоминала об усталости, усиливая желание поскорее добраться до места назначения. В Париже пришлось забронировать номер в гостинице по причине пятичасового интервала между рейсами, но этому парни были только рады, ведь такой нагрузки за целый день даже организм уже не выдерживал. Обстановка на борту действовала умиротворяюще, помогая привести чувства в порядок. Самолёт, казалось, был совершенно новым: идеально чистый салон с кожаными креслами, которые еще не знали усталости многочисленных перелетов, напоминал скорее демонстрационный зал, чем транспортное средство. Светлая обивка, без единого пятна или следа времени, создавалась будто специально, чтобы успокаивать нервы пассажиров. Даже запах, свойственный самолётам, здесь отсутствовал. Вместо этого в воздухе витал лёгкий аромат свежести — то ли от кондиционеров, то ли от заботливо нанесенных парфюмированных чистящих средств. Взгляд Арсения остановился на мелочах: блестящих подлокотниках, идеально выглаженных ремнях безопасности и новых, еще не затёртых журнальных карманах на спинках кресел. Всё выглядело так, будто самолёт только что сошёл с конвейера, готовый открыть новый мир для тех, кто ступит на его борт. Снаружи виднелись белые облака, которые местами разрывались, открывая вид на миниатюрные ландшафты. И это действительно было единственным местом, где люди могли быть так близки к небу, оставаясь в безопасности. И хотя гул турбин был неизбежной частью полёта, здесь он звучал мягче, не отвлекая, а словно сопровождая пассажиров в их мыслях. Его тревога, которая грызла изнутри с момента посадки, постепенно утихала. Арсений даже поймал себя на том, что начинает дремать, наслаждаясь этим необычным ощущением спокойствия на высоте десяти тысяч метров. Постепенно он перестал замечать окружающих, но взгляд невольно скользнул в сторону того самого мужчины. С самого начала он был предметом недоверия — чужак, который на интуитивном уровне вызывал смутное беспокойство. Но теперь Арсений понял, что преувеличил свои страхи. Мужчина выглядел вполне обычным, ничем не выделяющимся среди остальных пассажиров, поэтому Попов внутри засмеялся над собственным воображением. Но всё же что-то оставалось настороженным, как будто организм сам знал о чём-то, что еще не дошло до его сознания. Арсений почувствовал, как неприятная боль в плечах и шее начала усиливаться, и решил немного размяться. Он провёл рукой по воротнику рубашки, чувствуя, как легкий гул турбин отдается в ушах. Поднявшись со своего места, он направился к хвосту самолета, туда, где располагались туалеты. Проход между рядами был узким, но не слишком загромождённым — большинство пассажиров уже устроились поудобнее, кто-то спал, а кто-то увлечённо рассматривал экраны с фильмами. Взгляд Арсения бегло скользнул по креслам, отмечая детали: пара подростков делали селфи, мужчина в деловом костюме беседовал по телефону, а пожилая женщина что-то писала в блокноте. Вскоре он подошёл к небольшой очереди, скопившейся у туалета, и остановился чуть в стороне, чтобы не мешать. Его внимание тут же привлек мужчина, стоявший первым в очереди. Это был тот самый незнакомец, на которого он обращал слишком много своего внимания сегодня. Арсений невольно нахмурился, вспоминая, когда тот успел пройти мимо него. Рядом стояла стюардесса, идеально одетая в строгий темно-синий костюм. Её взгляд был спокойным, но уверенным, а движения — чёткими, будто каждый её шаг был заранее выверен. — Туалет пока занят, сэр, — произнесла она вежливо на безупречном английском, заметив Арсения, остановившегося чуть позади. — Ничего, я подожду, — ответил он, стараясь звучать так же уверенно. Сделав шаг назад, он почувствовал лёгкое удовлетворение от того, как свободно звучит его английский. Ему давно уже не приходилось задумываться о том, что и как сказать — язык стал таким же привычным, как родной. Эта мысль вызывала едва уловимое чувство гордости и напоминала о всех усилиях, которые он когда-то вложил в обучение. Мужчина в очереди тем временем наклонился, чтобы поправить замок на обуви. Но его неловкое движение обернулось неожиданностью: из внутреннего кармана кофты на пол выскользнул прозрачный пакетик. Белый порошок внутри блеснул на свету. — Извините, что это было? — голос стюардессы прозвучал громче, чем обычно, и в нём явственно звучала тревога. Всё вокруг на мгновение застыло в напряжённой тишине. Мужчина, выпрямившись, мгновенно прикрыл пакетик ботинком, как будто это могло изменить всё происходящее. Его лицо выдавало беспокойство, а взгляд метался, пытаясь найти выход из ситуации. — Ничего, — процедил он с явным раздражением. Его английский звучал не так уверенно, с заметным акцентом, будто он не часто прибегал к этому языку. — Думаю, вам стоит объяснить, — еще громче заявила она, привлекая внимание ближайших пассажиров. Именно этот момент стал точкой невозврата. Двое мужчин, сидящих в нескольких рядах от туалета, резко поднялись со своих мест. Один из них уверенно двинулся к очереди, расстёгивая куртку, из которой показалась рукоятка оружия. — Fique onde você está! — прохрипел он, едва подойдя ближе. Глаза его были холодны и сосредоточены. Арсений, услышав знакомый язык, на секунду потерял связь с реальностью. Когда же взгляд скользнул вниз и он заметил пистолет в руках подошедшего, его тело инстинктивно прижалось к стене. Пассажиры начали беспокойно переглядываться, чей-то шёпот сорвался в тревожный вскрик. Арсений почувствовал, как сердце сжалось и замерло. Он сделал шаг в сторону, но перед ним тут же оказался второй мужчина, перекрыв путь. Из кабинки туалета вышел молодой парень, больше смахивающий на француза. Он осмотрел толпу, скопившуюся у кабинки, а затем приметил оружие. Мужчина, обронивший пакетик, оттолкнул того в сторону и мигом залетел внутрь, закрывая за собой дверь. В салоне поднялся шум, кто-то из людей соскакивал со своих мест, кто-то забирался под сиденья, остальные — забивались в угол, надеясь, что их не подключат к возгоревшемуся конфликту. Один из мужчин — тот, что был в черной маске и с оружием — направил пистолет на всех собравшихся у туалета и жестом указал рассесться по местам, а стюардессу ухватил за шею, не давая возможности уйти. Она вскрикнула, зажмурившись, и чуть было не потеряла равновесие. Попов, за секунду преодолев расстояние до своего ряда, оказался рядом с Димой и посмотрел на него, оценивая состояние — он в панике вжался в кресло и глубоко дышал, метая взглядом из стороны в сторону. — Ouça minhas instruções, — рявкнул вооруженный, тащась со стюардессой в начало салона. — Я не понимаю, что вы говорите! — ответила она тому на английском, пытаясь вырваться из сильной хватки. Арсений в ужасе убедился, что оккупанты говорят на португальском. Оставалось загадкой, как те оказались на рейсе между Турцией и Францией, но по коже прошёл холодок. А ещё страшнее становилось от понимания того, что, вероятно, не так много людей на борту понимают этот язык. В этот момент второй мужчина подошёл с ещё одной стюардессой, которая вела себя достаточно сдержанно, но её глаза выдали беспокойство. Она быстро осмотрела салон и, словно в поисках помощи, подняла голос: — Кто из вас знает португальский? — её взгляд метнулся по лицам пассажиров. Атмосфера в салоне стала ещё более напряжённой, все замерли, не зная, что делать. Несколько человек переглянулись, но молчали, боясь привлечь внимание. Арсений, почувствовав, как его сердце бьётся в ушах, заметил, что стюардесса ждала хоть какой-то реакции. Он понимал, что от этого вопроса зависело многое, но, как и все остальные, не мог сделать ни шага, чтобы помочь. Мужчина с пистолетом взглянул на неё, недовольно скривив губы. Стюардесса заметно напряглась, но быстро продолжила, несмотря на угрозу в его взгляде: — Пожалуйста, нам нужно понимание, никто не хочет причинить вреда. Кто знает португальский? — повторив одну и ту же фразу на нескольких языках, она издала звук, похожий на сдавленный вздох, который будто утонул в тишине. Каждое слово висело в воздухе, как тяжёлое облако. Арсений почувствовал, как атмосфера сгущалась, и напряжение достигло пика. Он видел, как пассажиры сжимаются в своих креслах, словно пытаясь стать невидимыми. Всё выглядело крайне нереальным, будто вот-вот он откроет глаза и поймёт, что это оказалось ужасным сном. По-крайней мере, очень хотелось на это надеяться. Поднявшись с места, Попов почувствовал, как колени предательски подгибаются, а воздух вокруг становится вязким, почти ощутимым. Он с усилием выдохнул, пробуя проглотить ком, который застрял в горле, и наконец выдавил из себя: «I speak Portuguese». Слова, казалось, не хотели звучать, но, несмотря на всё, он продолжал стоять, пристально следя за развитием событий. Позов мгновенно схватил его за руку и потянул вниз, пытаясь вернуть в кресло, но Попов не поддался. Он остался стоять, словно в оцепенении, затаив дыхание, ожидая того, что будет дальше. Мужчина в маске оттолкнул стюардессу и решительно шагнул вперёд. Позов сжался от страха из-за приблизившегося человека, но никто не посмел его тронуть. Маскированный схватил Арсения за локоть, выдернул его из толпы и, не давая времени на реакцию, повёл в центр салона, подставляя под взгляд остальных. Арсений почувствовал, как пальцы незнакомца сжали его до боли. Толпа за спиной будто исчезла — он видел перед собой только чернеющую пустоту, из которой веяло холодной угрозой. Мужчина подтолкнул его вперёд, заставив идти быстрее, пока тот не оказался перед самым проходом, куда уже стекались взгляды пассажиров. — Tradutor? — сухо уточнил голос за маской. Арсений молча кивнул, не доверяя своему голосу, но быстро опомнился, чтобы подтвердить, что является переводчиком: — Sim, eu sou tradutor. — Muito bem. Agora sente-se aqui e fique quieto até que eu lhe dê mais instruções, — бросил незнакомец, указывая на свободное место возле прохода. Переводить не требовалось — всё было предельно ясно и без слов. Арсений не помнил, как сел, но оказался на указанном месте, обхватив колени так крепко, что пальцы побелели. Его взгляд случайно пересёкся с другим мужчиной, который, казалось, внимательно следил за каждым его движением. В следующую секунду первый мужчина заговорил, и голос его звучал громко, уверенно, обдавая салон непоколебимой властью: — Não queremos ferir ninguém, mas faremos o necessário para alcançar nosso objetivo. Este avião é nosso agora. Арсений сглотнул и, собрав всю силу воли, перевёл на английский, стараясь звучать ровно, но слова застревали, едва слетая с языка: — Они говорят, что не хотят никому вреда. Но сделают всё необходимое, чтобы добиться своей цели. Этот самолёт теперь принадлежит им. Слова прозвучали в тишине, нарушенной только испуганными всхлипами из глубины салона. Арсений чувствовал себя проводником ужаса, его голос становился частью этой кошмарной реальности. Маскированный снова повернулся к нему, на этот раз подойдя ближе, так что Арсений почувствовал запах резины и чего-то едва уловимого, химического. — Você traduzirá cada palavra, entendeu? — спросил он, наклоняясь так близко, что голос стал почти шёпотом. — Sim, — выдохнул Арсений, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди. — Eu entendo. Две стюардессы, в свою очередь, доносили всю информацию, переводя параллельно на французский и турецкий, ведь было очевидно, что большая часть пассажиров разговаривала на языках двух стран, обозначенных главным маршрутом рейса. — Se algum de vocês ousar relatar esse incidente a algum serviço, a situação só vai piorar, — продолжил он, не сводя глаз с Попова. Через маску можно было разглядеть лишь холодный взгляд, пробирающий до самых костей. Арсений не мог сфокусироваться на образе и разглядеть какие-то мелкие детали, которые, возможно, позже бы помогли установить личность преступника, он только слышал отдавающийся эхом глухой голос. На миг показалось, что он совершенно не понимал происходящего, а переводил механически — это уже был выработанный навык, ведь работа синхронным переводчиком требовала незамедлительного действия, без предоставления шанса углубляться в детали, следуя за речью собеседника. Дышать становилось сложнее, а голова окунулась в туман поедающих мыслей, которые твердили, что всё закончится плохо. Хотелось закрыться от всех, убежать, спрятаться, но никак не сидеть напротив человека, который направляет на тебя оружие и велит подчиняться всему сказанному. Попов про себя удивился, как он мог не заметить странную фигуру ранее, и если мужчина, вызывавший подозрении на первых этапах, действительно оказался связанным со случившемся, то этих двух он явно не взял во внимание при посадке. Второй мужчина встал между двумя стюардессами, закрывая лицо руками, не желая, чтобы его личность раскрыли, но все равно можно было определить, что на вид тому было не более тридцати. Тёмные волосы выглядели неаккуратно, а помятая светлая футболка смотрелась на нём, грубо говоря, комично. — Если кто-то посмеет заявить об этом инциденте, ситуация усугубится, — продолжил Арсений, справляясь с дрожащим голосом. — Só precisamos levar algo para o lugar certo. — Им только нужно доставить что-то в определённое место. Толпа за спиной продолжала беспокойно двигаться, несмотря на приказ оставаться на местах. Шёпот и приглушённые всхлипы становились частью тревожного фона, который туманил сознание Арсения. Он переводил автоматически, почти не задумываясь над смыслом фраз, и каждый раз чувствовал, как слова обжигают язык. — Você está entendendo o que eu digo, certo? — маскированный снова резко приблизился, словно проверяя, не теряет ли переводчик контроля. Арсений быстро ответил, что всё понял, подняв взгляд на человека, чья угрожающая фигура нависала над ним. В этот момент из-за спины послышался раздражённый голос, произнесённый громко, но сдавленно, будто человек сдерживал собственное недовольство: — Anton, não fique aí parado. Temos que nos apressar! Арсений вздрогнул. Имя прозвучало неожиданно и резко, пробив его сознание, словно колокол в гулкой тишине. "Антон? Кто из них Антон?" — эта мысль настойчиво вертелась в голове, но времени на раздумья не было. Мужчина коротко кивнул, словно соглашаясь с чем-то, и потянул Арсения за собой. — Venha comigo. Пассажиры смотрели на них с ужасом, некоторые старались отвести взгляд, но никто не решался сделать ни шага. Оккупант продолжал крепко держать Арсения, подталкивая вперёд. Он, чувствуя, как холодные пальцы сжимают его локоть, остановился у двери в кабину пилотов. На мгновение страх отступил, уступив место гневу и упрямству. Он понимал, что без него переговоры не состоятся, и решил использовать это как шанс. Резко дёрнув руку, он остановился, заставив того обернуться. — Если ты продолжишь обращаться со мной так, — начал он на португальском, выпрямляясь и бросая прямой взгляд в чёрные прорези маски, — я не скажу ни слова. У тебя есть оружие, но у меня есть язык. И этот язык — единственное, что тебя спасёт. В салоне стало настолько тихо, что Арсений услышал, как кто-то из пассажиров тихо вскрикнул. Антон замер, его рука всё ещё крепко держала локоть Попова, но теперь в глазах мелькнуло что-то новое — возможно, удивление. — É mesmo? — тихо спросил он, его голос звучал ледяным шёпотом, который, казалось, мог прорезать воздух. — Sim, — ответил Арсений, стараясь держать голос твёрдым, несмотря на дрожь в ногах. Антон чуть наклонил голову, будто обдумывая его слова. Затем отпустил его локоть, но шагнул ближе, нависая над Арсением. — «Хорошо», — сказал он наконец, чуть смягчив тон, но взгляд остался холодным. — «Но учти, ты здесь не главный». Внезапная вспышка смелости придала ему сил. Он уже не чувствовал себя жалким инструментом в руках преступников. Впереди была неизвестность, но хотя бы в этот момент он знал, что может диктовать свои условия. Дверь в кабину открылась с тихим щелчком, обнажив маленькое пространство, наполненное мерцающими экранами и напряжённой атмосферой. Два пилота обернулись, явно встревоженные, но пытались сохранять спокойствие. — Faça uma aterrissagem de emergência agora mesmo, — приказал тот. Арсений, почувствовав взгляд мужчины, поспешно перевёл на английский: — Они требуют экстренной посадки. Прямо сейчас. Пилоты переглянулись, один из них с трудом произнёс: — Это невозможно без разрешения диспетчеров. Мужчина нахмурился, его голос стал ещё более холодным: — Não perguntei se é possível. Apenas faça. — Он говорит, что не спрашивал, возможно ли это. Просто сделайте, — перевёл Арсений, стараясь сохранить ровный тон. Пилоты начали обсуждать возможные маршруты. Человек в маске, тяжело дыша, вглядывался в приборы, но вдруг его внимание переключилось на радиосвязь. Он коротко бросил: — Nenhuma comunicação. Entendido? — Никакой связи. Всё должно быть тихо. Арсений повторил, и пилоты кивнули, начиная процедуру посадки. — Где мы сядем? — спросил один из них, стараясь казаться уверенным. — Alemanha. Qualquer lugar longe de rotas principais, — отрезал тот. — Германия. Как можно дальше от основных маршрутов, — перевёл Арсений, уже почти шёпотом. Оккупант обернулся к Попову, глядя на него так, будто пытался оценить, насколько тот контролирует страх. — Você fez bem, — сказал он, немного тише. — Ты хорошо справился, — перевёл Арсений, несмотря на то, что эти слова были предназначены только ему. *** Самолёт трясло, как испуганного животного, будто железная птица сама была в силах выявить опасность на её борту. Густые облака постепенно рассеивались, уступая дорогу приближающимся ландшафтам, а гробовая тишина, прерывающаяся лишь звуками аппаратуры в кабине пилотов, готова была резать уши. Незапланированная посадка намечалась на заброшенном военном аэропорту близ Мюнхена, что было настоящей задачей, ведь сквозь густые деревья сложно было рассмотреть даже заросшую взлётную полосу. Оккупанты запретили сообщать пассажирам координаты и место их посадки; это должно было остаться исключительно между ними, дабы уменьшить шанс быть пойманными в случае, если информация всё же дойдёт до властей. Однако, предусмотря и это, преступники заставили пилотов выключить транспондер и разбили бортовую связь, чтобы никто не смог вызвать помощь. Арсений с ужасом наблюдал за погромом, молясь в этот день лишь остаться в живых. Он успел пожалеть о том, что вмешался в эти криминальные события, но с другой стороны понимал, что, вероятно, было бы только хуже, не вызвался бы он переводить. Пару раз в салоне раздались оглушительные звуки выстрелов, но, как потом выяснилось, это было только запугивающим маневром и никто не пострадал. Второй мужчина позже также надел чёрную маску, и теперь их можно было различить лишь по одежде. Арсений долго думал, куда делся незнакомец, ставший инициатором ситуации, ведь после того, как тот зашёл в туалет, больше его никто не видел, но решил, что потом всё само станет ясно. Было сложно подавлять в себе страх, и больше геройствовать совсем не хотелось. Ноги уже не держали и единственной опорой стала стена, к которой Попов отчаянно прильнул, находя в ней спасение. Антон, очевидно, взял всё под контроль и уже успел связаться со своими людьми, объявляя им место их посадки, используя слова, значение которых не под силу было понять даже Арсению. Да он и не старался, уже давно потерял нить разговора и желание помочь в выявлении преступников свелось к нулю. Глаза невольно закрывались, но поднявшийся уровень адреналина позволял держать себя в состоянии бодрствования. Самолёт наконец начал снижаться, шум мотора изменился, и всё вокруг наполнилось атмосферой неминуемого события. Пилоты продолжали выполнять приказы, их руки быстрыми движениями орудовали с кнопками и рычагами, но что происходило на земле — было для них скрыто. Арсений отчаянно искал выход, но понял, что даже если он решит бежать, это будет бесполезно. Каждое движение, даже разговор с другими пассажирами становился всё более рискованным. Всё, что ему оставалось, это следить за тем, что происходило, надеясь, что всё закончится без жертв. Осознав скорую посадку, он спустился по стене и оказался в сидячем положении на полу, закрыв глаза и надеясь, что всё пройдёт мягко, иначе жизнь его может оборваться прямо здесь и сейчас. Вооружённый остался стоять между креслами двух пилотов, вопреки здравому смыслу, и пытался удержать равновесие. Казалось, тот оставался таким же беспристрастным, будто ничего не было способно выбить его из колеи. Шасси наконец коснулись земли, а лайнер подскочил так сильно, что от неожиданного рывка тело Арсения ударилось о жёсткую спинку кресла перед ним. Мужчина же попытался удержаться, но потерял опору и, не успев среагировать, со всего размаха врезался в панель управления, а затем рухнул на пол. Оружие скользнуло по полу и отлетело в сторону, а в салоне вновь воцарила паника: люди закричали, перепуганные дети начали плакать. Преступник поднялся, слегка шатаясь, но быстро вернул самообладание. Его лицо, скрытое за маской, оставалось таким же непроницаемым, но в движениях появилась резкость, выдающая раздражение. Он поднял пистолет, встряхнул его, проверяя, не повредился ли тот, и направил на Арсения. — Você virá comigo. Попов был уверен, что с посадкой навряд ли всё будет закончено, но явно не ожидал, что его будут использовать для дальнейшего осуществления своих планов. Куда его позвали? Для чего? Сердце заколотилось сильнее. — Por quê? — поинтересовался он, осторожно поднимаясь с пола. Ответа не послышалось. Вооружённый лишь попросил донести пилотам, что если те попробуют с кем-то связаться, будет хуже. Он уверил, что найдёт всю информацию о них и их семьях, да расправится со всеми так, что даже одни только угрозы пробирали до мурашек. Тяжелее всего было переводить такие вещи, ведь окутывало чувство, будто он теперь был соучастником их деяний. Пилоты переглянулись, но кивнули. Мужчина подошел ближе к ним, слегка наклонив голову, будто пытаясь проникнуть взглядом в самую их суть. — Esse homem é nosso seguro, — произнес он, указывая на Арсения, и голос его прозвучал так буднично, будто речь шла о чём-то незначительном. Попов невольно напрягся, чувствуя, как воздух в кабине будто сгустился. Маскированный коротко велел Арсению перевести, не убирая оружие. Он сглотнул, пытаясь взять себя в руки. Голос звучал ровно, но внутри всё трясло от накатывающего ужаса: — Он говорит, что я их страховка. Пилоты вновь переглянулись, на их лицах застыла смесь страха и немой ярости, но спорить никто не стал. — Если вы попытаетесь что-то предпринять, — продолжил Арсений разжёвывать португальскую лексику, — последствия будут для вас и ваших близких. Помните об этом. Мужчина с холодной решимостью приказал двигаться за ним, крепко схватив Арсения за локоть и, не давая ему выбора, потянув к выходу из кабины. Локоть пронзила острая боль, словно каждое его движение отзывалось пульсацией в этом месте. Дверь открылась, и на мгновение все взгляды пассажиров устремились на них. Паника, хоть и притихшая, всё ещё была ощутима: сбивчивое дыхание взрослых, шёпот о чем-то, что никто не решался произнести вслух. Вооружённый решительно повёл Арсения вперёд, стараясь не обращать внимания на всех, кто остался позади. Впереди, у выхода, уже ждал второй преступник, подгоняя действовать быстрее. — Tudo está pronto? — спросил Антон, бросив короткий взгляд на напарника. — Sim, — ответил тот, кивая. Прежде чем они покинули салон, Антон обернулся к Арсению и сказал еле разборчивое «Ты знаешь, что будет, если ты попробуешь что-то сделать». Попов промолчал, не сводя с него взгляда. Он чувствовал себя в ловушке, но осознавал, что времени думать о себе нет. Холодный воздух обжёг лицо, когда они спустились по трапу. Потрескавшаяся взлётно-посадочная полоса, проросшая травой, уходила вдаль, теряясь в густом лесу, где силуэты чернели на фоне серого неба. Мужчина продолжал двигаться уверенным шагом, держа Арсения за руку как гарантию своей власти. Второй преступник следовал позади, оглядываясь через плечо, будто ожидал, что их могут настигнуть. На краю полосы стоял старый грузовик с ржавым кузовом, который явно пережил не одно десятилетие. Его мотор работал на удивление тихо, а рядом с ним суетился третий мужчина, судя по всему, ожидавший их. Коротко приказав забираться в машину, он толкнул Арсения вперёд. Попов попытался сохранять спокойствие, но внутри всё сжималось. Ему не оставалось ничего, кроме как подчиниться, поэтому он залез в кузов, стараясь не делать резких движений. Преступники быстро загрузили какой-то тяжелый багаж, который явно имел для них первостепенное значение. Судя по напряжённым взглядам, задерживаться здесь они не планировали. — Sente-se, — сказал Антон, кивая на одно из сидений вдоль кузова. Попов выполнил указанное, хотя сердце продолжало колотиться, как бешеное. — Para onde estamos indo? — рискнул спросить он, хотя ожидал, что ответа не последует. Антон молчал, проверяя оружие. Вместо него заговорил второй мужчина, уведомив, что он всё узнает, когда они приедут. «Тебе только одно нужно помнить — веди себя спокойно», — добавил он. Арсений сжал кулаки, стараясь не выдать внутреннюю панику. В голове проносились вопросы: что они собираются делать дальше? Куда его везут? Грузовик тронулся, и заброшенный аэродром остался позади. *** Их транспорт остановился у большого ангара, который прятался среди деревьев. Место выглядело так, словно его забросили много лет назад: ржавые ворота, облупившаяся краска, следы времени на бетонных стенах. Запах сырости и железа смешивался с удушливой пылью, заставляя Арсения морщиться. — Выходи, — коротко приказал Антон, протягивая руку, чтобы подтолкнуть Попова вперёд. Внутри было темно, лишь тусклый свет пробивался сквозь дыры в крыше, освещая старую технику и разбросанные коробки. Несколько секунд стояла глухая тишина, нарушаемая только звуками шагов, к которой Арсений почти привык, когда раздался резкий звук открывающихся дверей. На пороге появился мужчина в чёрном костюме — высокий, широкоплечий, с жёсткими чертами лица. На нём не было маски, и взгляд его казался ледяным, от чего невольно побежали мурашки. За ним следовали двое других: один среднего роста с густой бородой, другой более худой, с дёргаными движениями, выдающими его нервозность. Всё выглядело как встреча старых знакомых, но одно было ясно: Арсений здесь лишний. — Ты с ума сошёл? — резко бросил главный на быстром португальском, даже не обратив внимания на приветствие Антона. Его голос звучал низко и властно, будто он не привык, чтобы ему перечили. Антон же сделал шаг вперёд, сдёргивая с себя маску. Глаза Попова округлились от неожиданности, ведь за такими преступными действиями скрывался совершенно молодой парень лет двадцати. Его внешность совсем не соответствовала роли преступника: тёмно-русые волосы были коротко подстрижены, лицо подчёркивали резкие черты — острый подбородок, прямой нос и слегка вдавленные скулы, которые придавали ему чуть суровый вид. Густые брови делали его взгляд серьёзным, а глаза смотрели с неожиданной смесью встревоженности и юношеского упрямства. На коже щёк виднелись едва заметные следы прыщей, выдающие его возраст и, возможно, недавние переживания. Казалось, что сама природа пыталась скрыть за этой внешностью юность и неготовность к подобным действиям, но его осанка и уверенные движения выдавали напряжение, граничащее с внутренним страхом. — Это была вынужденная мера, — начал он спокойно, хотя голос его чуть дрогнул, когда он встретился взглядом с неким главарём. — Без него мы бы точно оказались под прицелом служб ещё в воздухе. Попов продолжал наблюдать, не в силах поверить, что этот парень, который сейчас стоял перед ним с маской в руках, был тем же, кто всю дорогу угрожал его жизни. — У нас не было выбора, — спокойно подтвердил рядом стоящий оккупант, нежелающий раскрывать свою личность. Мужчина осмотрел Арсения так, будто тот был бесполезным предметом мебели. — Вы и так навели слишком много шума, — процедил он сквозь зубы. — У нас не должно было быть свидетелей. Зачем ты притащил его сюда? Антон закатил глаза, но голос его оставался ровным: — Если бы мы просто ушли, пилоты связались бы с кем-нибудь. Этот тип — наша страховка. — Да? — Мужчина сделал шаг ближе, смотря прямо в глаза Антону. — А ты головой думал, что теперь с ним делать? — Он не представляет угрозы. — Где гарантии? — главный резко развернулся к одному из своих людей. — Ты можешь гарантировать, что этот пассажир ничего не расскажет? Тот пожал плечами. — Мы могли бы просто... избавиться от него, — пробормотал бородатый, избегая взгляда Арсения. Слова ударили по нервам. Попов почувствовал, как внутри всё похолодело. — Нет, — резко перебил Антон, его голос стал твёрже. — Я сам разберусь. Главный с интересом посмотрел на него. — Сам? Хорошо. Но если твой план провалится, ты отвечаешь за последствия. Он махнул рукой остальным: — Перегружаем и уходим. Арсений наблюдал, как мужчины начали работать, перетаскивая ящики в стоящий неподалёку внедорожник. Всё происходящее напоминало сцены из фильма, но это было слишком реальным, чтобы отмахнуться. Он был точно уверен, что эта картина будет преследовать его в самых ужасных кошмарах как минимум ближайший месяц. Когда всё было готово, главный обернулся к Антону. — У нас нет времени на лишние разговоры. Он должен исчезнуть. Если что-то пойдёт не так, ты за это в ответе. Антон ничего не сказал, лишь коротко кивнул, вновь хватая Арсения и ведя его в сторону. Когда внедорожник завёлся и уехал, оставив за собой лишь облако пыли, Попов почувствовал, как земля уходит из-под ног. Парень посмотрел на него, и взгляд его стал неожиданно мягче. — Ты свободен, — бросил он, прежде чем сам растворился в темноте леса. Арсений остался один, посреди пустого ангара, окружённого тенями и давящей тишиной, с одной-единственной мыслью: «Как ему отсюда выбираться?»