Família do Norte

Рабочий день обещал быть сумбурным — уже в шесть утра Арсений обнаружил на своей почте документы на португальском языке, требующие срочного перевода. Пробежав глазами по тексту, он понял, что вновь придется ломать голову, так как медицинская терминология сулила немало головоломок, а затем, недовольно отложив телефон, заставил себя переключиться на утреннюю рутину. Свободный график мужчины не казался таковым уже после двухлетней работы переводческим делом, стирая иллюзии о спокойной жизни. На деле не имело значение, работал ли ты дома, сидя в кресле, погруженный в текст, или в офисе, за теми же часами и теми же объемами работы. Единственное отличие заключалось в атмосфере, а Арсений, признавая, что общественная жизнь для него стала чем-то почти забытым, был готов променять и ее ради хоть какого-нибудь выхода в мир. За это время он и вовсе утратил привычку к социальным встречам, и единственными его вылазками за пределы рутины стали короткие поездки в соседние страны для деловых переговоров или поездки по поручениям компании, чаще всего в ближайшие города. Попов не мог сказать, что это ему наскучило, ведь наоборот, он горел своим делом, а изучение языков являлось его стихией еще с подросткового возраста. За два года интерес совершенно не угас, несмотря на предупреждения о сложности трудоустройства несколькими годами ранее, когда тот только поступал в лингвистический институт. После выпуска, хороший знакомый Арсения, Сергей, помог устроиться в неплохую компанию, и дальше дела пошли, как по маслу. Ключевую роль, конечно, сыграло знание английского, португальского и совсем немного испанского языков, что предоставило возможность принимать проекты заграничных компаний без особых усилий. «Главное — не начать думать», — всегда смеялся мужчина, понимая, что на практике все зависит от того, как ты воспринимаешь свою работу. Так или иначе, Арсений привык к своему ритму, ведь, в сущности, работа, которая в первый момент кажется непрерывной тягомотиной, приносила свои плоды — не только финансовые, но и внутреннее удовлетворение. Заварив себе чашку кофе, Арсений задумчиво уставился в окно, наблюдая, как на улицах просыпается весна. Город медленно оживал, и, несмотря на привычную суету, в воздухе было что-то легкое и теплое. Весна по-настоящему вдыхала жизнь в петербуржцев, что было совершенно понятно после долгих месяцев сырости и слякоти. Яркие лучи солнца проникали даже сквозь плотно задернутые шторы, наполняя комнату мягким светом и вызывая на лице непроизвольную улыбку. Зиму он, конечно, любил, но исключительно ее первый месяц, когда снежный покров только успевал покрыть землю, а впереди маячила праздничная суета. Именно в эти моменты появлялось ощущение волшебства, которое, увы, нередко оставалось лишь бесконечным ожиданием. Время шло, и спустя два часа Арсений наконец взялся за работу. Перед тем как приступить к переводу, он тщательно проверил информацию по медицинской части, ведь ошибиться здесь было непозволительно. Переводчик, который разбирается в медицинских терминах, юриспруденции и других узкоспециализированных областях, — именно так он чувствовал себя в этих ситуациях. Каждый раз, погружаясь в тексты, он был вынужден быть одновременно лингвистом, экспертом и консультантом, чтобы не допустить ошибок. Этот опыт он приобрёл ещё в самом начале своей карьеры, когда пытался перевести всё дословно, не углубляясь в контекст, и в итоге получал выговоры за недочёты и неточности. С тех пор он не допускал таких ошибок — каждая новая работа становилась уроком, который делал его только более внимательным и профессиональным. Чувствовал себя Арсений вполне отлично — занимался любимым делом, в свободное время писал блог и любил фотографировать, однако был очень-преочень одиноким в свои 25. Близких друзей насчитывалось не так уж и много, а про отношения вообще можно было молчать. Несмотря на близкую связь с парой девушек после своего восемнадцатилетия, никто из них не задерживался в его жизни надолго. В какое-то время тоска по этому поводу чуть не вогнала мужчину в депрессию, однако, смирившись окончательно и приняв произвол судьбы, он решил сосредоточиться в большей степени на себе. Наверное, это было самым правильным решением за всю его жизнь, но желание чувствовать любовь и быть любимым иногда одолевало его с головой и полностью, что значительно сказывалось на здоровье: сильно выделенные синяки под глазами говорили о частой бессоннице. Сейчас, когда его работа ограничивалась в основном английским, Попов провел за ноутбуком больше времени, чем обычно. Черный пушистик расположился на коленях мужчины, пряча нос и лениво мурлыкая, помогая не сойти с ума от монотонной рутины. Казалось, если бы он принял облик человека и мог говорить, то послал бы Арсения далеко и надолго с его ежедневной пустой болтовней и жалобами на все вокруг, но так как выбора у кота особо не было, то приходилось слушать, одаривая мужчину проницательным взглядом зеленых глаз. К вечеру он все же решил оторваться от перевода и докончить начатое завтрашним утром, а пока неплохо было бы сварганить ужин. Особо не заморачиваясь, он разбил пару яиц в сковородку, включил очередной комедийный канал на телевизоре и принялся за еду, предварительно насыпав полную миску корма для Сириуса. За стеной вдруг раздался оглушительный шум дрели, предвещая начало очередного ремонта у соседей, за который Арсений, без сомнения, будет проклинать их еще долго. Телевизор, который только что громко вещал, теперь оказался совершенно неслышным на фоне этого назойливого звука. Мужчина глубоко вздохнул, нащупал наушники в кармане и включил музыку на полную громкость, стараясь заглушить раздражающий шум. Вскоре музыкальные аккорды мягко обволокли его мысли, которые замедлили оборот, а глаза утяжелились от усталости. К семи вечера он уже погрузился в сон, оставив посуду в раковине и уютно устроившись в прохладной от проветривания постели. После трех часов сна прошлой ночью и целого дня работы, усталость, конечно, взяла верх, и неудивительно было, что, несмотря на поступившие сообщения от коллеги в двенадцать, они так и остались непрочитанными до самого утра. *** «Нам поступило приглашение…» «Это такая возможность!» «Набери мне утром.» Арсений, еле разомкнув глаза, пытался понять, что от него хотел Серёжа. Списывались они крайне редко, поэтому трудно было разобрать, о чем конкретно идет речь, но, недолго думая, он все же набрал контакт. — Алло? Арс! Я вчера был в офисе, Павел Алексеевич уведомил, что с ним связалась какая-то крупная компания. Короче, подойти к нему сегодня, он все расскажет. Попов, не успев переварить сказанное Сергеем, хотел было переспросить, но тот его перебил, продолжая: — У них конференция по вопросам бизнеса, нужен синхронный переводчик. Кстати, ты не занят? Я заскочу к тебе, если не против. И Арсений, издав неразборчивый, но, вероятно, одобряющий звук, отложил телефон, справляясь с полученной информационной нагрузкой с самого утра. Мозг еще не полностью проснулся, и каждый новый факт казался немного далеким и не до конца осмысленным. Он снова посмотрел на часы, убеждаясь, что уже одиннадцать. Вроде бы поздно для начала рабочего дня, но слишком рано для прихода гостей. Он встал, растягиваясь, и направился в ванную, надеясь немного привести себя в порядок. Нужно было собраться с мыслями, обдумать, как поступить. В голове всё перемешивалось — от срочной работы до неожиданных новостей, но этот беспорядок продолжался ровно до тех пор, пока в дверь не позвонили. — Сеня, как давно тебя не видел! — Появившийся на пороге мужчина бросился в объятия, почти задыхаясь. Подниматься на седьмой этаж пришлось самому, так как лифт сломался еще две недели назад, а пустые обещания о его починке по-прежнему продолжали поступать в адрес жильцов многоэтажки. Особенно тяжело приходилось мамочкам, проживавшим на верхних этажах и вынужденных тащить коляски через все лестничные пролеты. Попов часто предлагал свою помощь, за что заслуженно приобрёл хорошее отношение от соседей. После переезда в северную столицу России из хмурого, но столь родного Омска, жизнь, в общем-то, стала ощущаться совсем по-другому. Было сложно справиться с чувством, что там остались все его друзья, родители, первая настоящая любовь, детство и незабываемые моменты, которые казались неотъемлемой частью его самого, однако профессия требовала жертв. Первое время работать удаленно было нельзя, поэтому Арсений, как самый настоящий офисный сотрудник, не покидал рабочего места с раннего утра до позднего вечера, погруженный в порученные ему задания. Отец, в свою очередь, до сих пор был в обиде на то, что Попов спокойно оставил их с матерью в тяжелый финансовый период, однако от предложения поехать в Петербург с ним те благополучно отказались. Теперь Арсений лишь иногда скидывал деньги на карточку и созванивался с родителями от силы раз в два месяца. Не сказать, что между ними были напряженные отношения, ведь Попов всегда с трепетом принимал звонки и до сих пор тонул в желании вернуться в родной дом, но обстоятельства сложились иначе. Теперь он, грубо говоря, уже не видел в этом особого смысла. Арс поморщился от режущего уши прозвища, но принял объятия, тут же отстраняясь и пропуская Сергея в дом. — Привет, звездочка, — Матвиенко погладил прибежавшего в коридор кота, который принялся тереться о ноги, — Вырос как! Закрыв дверь, Попов удалился вглубь квартиры, попутно проверяя свою почту. Сергей бесцеремонно развалился на диване у телевизора, осматривая помещение, в котором находился последний раз в конце декабря, поздравляя коллегу с наступающим годом. По его словам, квартира абсолютно была лишена жизни даже в преддверии праздника. — Так и никого не нашел себе? — Как видишь, — пожал плечами Арсений, ссылаясь на гробовую тишину и беспорядок. — У тебя как с личной жизнью? Матвиенко ухмыльнулся, вдаваясь в рассказ о девушке, с которой он познакомился в кофейне около месяца назад. Слушал Попов вполуха, размещая разбросанные вещи по полкам и отвечая слабым мычанием. — Слушай, Арсюха, я тебе завидую. Мир повидаешь! — внезапно отозвался тот. Мужчина в недоумении уставился на Сергея, а позже, вспомнив о его сообщениях, глубоко вздохнул. — Кто сказал, что я соглашусь? Меня Паша даже в курс дела не поставил. — Я думал, это очевидно. Ты собираешься отказаться? — Серёжа соскочил с дивана и принялся отдирать шерсть с белой футболки. Арсений невоодушевленно промямлил что-то в ответ, не собираясь принимать активное участие в их диалоге, по причине чего мужчина и не стал надолго задерживаться, кинув напоследок лишь еще пару фраз. Он бросил взгляд на раковину, полную грязной посуды, в каких-то местах порванные от лап кота обои и совершенно пустующую вешалку, а затем, огорченно вздохнув, попрощался и направился вниз по лестнице. *** Офис был всего в получасе езды от квартиры Арсения. Четырехэтажное здание сразу привлекало внимание — по всему периметру были высажены деревья, а на стенах висели всевозможные вывески с логотипом компании. Внутри царил стильный минимализм: светлые стены, простая мебель и несколько ненавязчивых деталей. Кабинеты разделяли стеклянные перегородки, так что рабочие зоны и места для встреч с клиентами были отделены друг от друга, но не создавали ощущения замкнутого пространства. Всё было сделано так, чтобы работать было приятно и удобно. Попов не был здесь также часто, как несколькими месяцами ранее, только начав карьерную деятельность. Теперь тут проходили только официально важные встречи и разговоры с самим Павлом Алексеевичем, ради чего мужчина и пришел в этот раз. Коллеги с радостью поприветствовали его, интересуясь целью визита, а тот, отмахнувшись, направился в сторону кабинета директора. Сегодняшний день стал причиной надеть деловой костюм спустя долгое время, что сразу придало ему уверенный вид. Поправив очки и уложив волосы, Арсений постучал и зашел внутрь. В нос ударил запах свежезаваренного кофе, ароматизаторов и старых, повидавших жизнь, книг. За столом сидел мужчина средних лет, с самым что ни на есть серьезным видом перебирая документы, из-за чего не сразу обратил внимание на только что вошедшего человека. Подняв голову, тот улыбнулся: — Арсений Сергеевич, ждал вас! — он подался вперед для рукопожатия, крепко сжимая ладонь. — Спасибо, что пришли. Арсений слабо улыбнулся в ответ и присел напротив, складывая руки в замок. —Есть одно предложение, — быстро начал тот, не теряя времени. — Только не спешите отказываться, подумайте. Бразилия отправила нам приглашение, будет проводиться бизнес-форум. Хотелось бы выдвинуть вашу кандидатуру. Вы ведь знаете, что большинство наших сотрудников не сильны в португальском. А вы, я уверен, справитесь с этим делом. Что думаете? Попов, внимательно выслушав мужчину, нахмурился. — Павел Алексеевич, я бы рад, но не думаю, что найдется столько средств. Один перелет чего стоит, а кроме него гостиница и… — Нет-нет, за это можете не волноваться! Компания все оплатит. Ваша задача — просто показать свой профессионализм, — мягко сказал он, перебив Арсения. — Да и деньги тоже хорошие, не переживайте. — Я полечу один? Этот вопрос заставил Павла на мгновение впасть в раздумья, но затем он продолжил: — Отправим с вами Дмитрия, он поможет с технической частью и будет вас сопровождать. Только мне нужно будет это с ним обговорить, если вы, конечно, согласитесь. И Арсений согласился. Просидев в кабинете еще полчаса и обсуждая подробности перелета, он наконец вышел с офиса и вдохнул полной грудью прохладный вечерний воздух. Легкий ветер ударил в лицо, и вдруг Арсений почувствовал, как что-то в нем пробудилось — так давно он не ощущал себя живым. *** Полет был назначен на 22 марта в 14:25. Благополучно сбагрив кота Серёже, Арсений собрал небольшой чемодан самых необходимых вещей и за пять часов до вылета уже был в аэропорту. Пунктуальность — это про него, даже если и она иногда переходила за рамки. Регистрация открылась только спустя два часа, когда Попов уже пожалел о столь раннем прибытии, а затем, пройдя через паспортный контроль и остальные формальности, направился в зону ожидания. Несмотря на опыт многочисленных перелетов, этот волновал его гораздо сильнее. Скорее всего, причиной этому служило далекое расстояние и большое количество пересадок, на что, Арсений уверен, придется потратить кучу своих нервных клеток. Но сейчас, пока все идет спокойно, не стоит накручивать себя лишний раз. В общей сложности перелет займет чуть более суток, с учетом остановок в Стамбуле, Париже, а затем, наконец, в Салвадоре. Дима Позов не отходил от него ни на шаг. Арсений подозревал, что Павел поручил ему тщательно следить за его безопасностью, и, судя по всему, он воспринял эту задачу, как личную миссию: шел за ним по пятам и даже в самолете сидел неподалеку, всегда в поле зрения. Когда Арсений попытался заговорить с ним, тот отвечал сдержанно, едва произнося пару слов, и снова погружался в молчание, как будто его мысли были где-то далеко, не в этом мире. Он понял, что это не тот человек, с которым можно поговорить откровенно, и больше не пытался развивать диалог. Ему не нужен был телохранитель, он просто хотел разбавить одиночное путешествие чьим-то присутствием, что помогло бы скоротать время и, возможно, узнать что-то новое. Насколько было известно, Позов устроился в их компанию меньше года назад, и, вероятно, именно это объясняло его замкнутость и холодную отстраненность. Он не посещал корпоративные встречи, хотя те проходили не так часто — максимум три раза в год. Да и в целом не горел желанием участвовать в чем-то, кроме работы. В отличие от Дмитрия, Арсений же не избегал корпоративов, хотя и не был фанатом таких мероприятий: приходил лишь чтобы не отрываться от коллектива и поддерживать хорошие отношения с коллегами. Однако, когда те напивались настолько, что разговоры становились бессмысленно-философскими, и их темы не выдерживали критики трезвым умом, Попов благополучно уходил. Именно поэтому можно было считать, что из трех встреч посещал он только полторы — ровно половину от каждой, до того момента, пока атмосфера не начинала расползаться в сторону абсурда. Это было своего рода обязательством, но не более. Особенно часто за это его по-приятельски высмеивал Серёжа, саркастически предполагая, что тот постоянно убегает домой, где прячет запасы чего-нибудь покрепче, не желая делиться. По правде же говоря, особую страсть к алкогольным напиткам он никогда не питал — ни в период подросткового максимализма, ни в кризисе четверти жизни. На вкус все казалось однотипной ерундой, бессмысленной тратой денег, которые можно было бы направить в более полезное русло. И вообще, если взглянуть со стороны, Арсений выглядел как образцовый молодой человек: непьющий, некурящий, имеющий постоянное и надежное место работы со стабильным доходом, занимающийся спортом и интересующийся искусством. Иногда все казалось дотошно правильным, но идти против собственных идеалов ради одобрения общества он не собирался, так уж его воспитали. Уже в самолете Попов обратил внимание на сидящую рядом с ним девушку, которая усиленно пыталась что-то найти в своей сумочке, попутно вытаскивая из нее атрибуты косметики и всякие вещи, названия которых он бы не сумел произнести. Спустя пару минут она изменилась в лице, принимая расстроенный вид, и, наконец оставив сумку в покое, прильнула к спинке сидения, закрывая глаза. Очевидно, что-то очень важное было оставлено дома. Сам не понимая, что его подтолкнуло завести диалог, он спросил: — Что-то забыли? Та в недоумении обратила свой взгляд на Арсения, но тут же смягчилась, отвечая почти бархатным голосом: — Да, наушники, — глубоко вздохнув, она поправила локон светлых волос. — Могу одолжить, все равно пока не пользуюсь, — мужчина улыбнулся, протягивая слегка спутанный моток проводов. — Спасибо огромное! — К кому-то летите? — К парню, мы в интернете познакомились. Думаю, как я приеду, он мне сделает предложение, — девушка засияла, заставив на несколько секунд опешить Арсения. — Очень… мило. А сколько вы знакомы, если не секрет? — Три с половиной месяца. — А почему же он сам не приехал к вам? — Попов старался быть как можно осторожнее с вопросами и не сказать случайно чего-нибудь лишнего. — Сказал, что пока что проблемы с финансами. Но мне не важны деньги. Вместе мы справимся, я уверена. Кивнув головой в знак уважения ее позиции, Арсений отвернулся, скрывая досаду. Хотелось верить, что молодой человек действительно заслуживает такого отношения к себе, но помыслив рационально, приходило понимание, что никакой порядочный парень не допустит того, чтобы девушка летела к нему за сотни тысяч километров только по причине проблем с финансами. Если бы ради Арсения кто-то согласился прилететь в совершенно другую страну, оставив вот так родной дом и семью, просто из-за крепкой любви и для совместного будущего, он бы, скорее всего, сделал все, чтобы оправдать эту веру в него. Позаботился бы, чтобы такой поступок не стал напрасным. Но история, которую рассказывала девушка, вызывала у него противоречивые чувства. С одной стороны, он понимал её желание быть рядом с любимым человеком, а с другой — в этой ситуации чудилось что-то неправильное, будто скрытое от ее взгляда. Он невольно задумался, что могло быть на самом деле. Может, парень просто воспользовался её добротой? Или же у него и вправду сложились непреодолимые обстоятельства, заставившие девушку взять инициативу в свои руки? Арсений скользнул взглядом по ее лицу: она смотрела в окно и в отражении ее глаз было что-то одновременно печальное и светлое, как будто она пыталась найти в небесах ответы на свои сомнения. Он хотел что-то сказать, но осёкся. Что он мог ей сказать? Что она совершает ошибку? Что настоящий мужчина не допустил бы, чтобы она оказалась в такой ситуации? Или, наоборот, поддержать её, похвалить за смелость? Вместо этого Арсений просто вернулся к своим мыслям, откинулся на спинку кресла и сделал вид, что заснул. Иногда люди совершают ошибки, думал он. И порой, чтобы понять это, нужно пройти весь путь до конца. В голове невольно всплыл момент из детства, когда тринадцатилетний Арсений летел с родителями в Египет. Его первый полет на самолете остался в памяти, как одно из самых искренних и беззаботных воспоминаний. Тогда он восторженно рассматривал облака за окном, чувствуя себя частью чего-то невероятного, а самолет, казалось, летел прямо к мечтам. Единственной его заботой тогда были забытые дома солнечные очки, из-за которых он проворчал половину пути, пока отец, улыбаясь, не пообещал купить новые в первой же лавке у моря. Сердце замерло от тоски по тем временам, и Арсений поймал себя на мысли, что до сих пор помнил ощущение безмятежного счастья. Теперь же самолет для него был лишь средством передвижения, частью суеты взрослой жизни, где каждая мелочь имела свое место в сложной цепочке обязанностей. Если бы у него сейчас была возможность вернуться, он наслаждался бы детством, не задумываясь о предстоящем взрослении. В этом не было ничего удивительного или волшебного, как ощущалось раньше. Взрослая жизнь оказалась совсем не похожа на ту, что рисовало воображение: вместо свободы и приключений были лишь ответственность, ложившаяся тяжелыми камнями на плечи, и самостоятельность, которую порой хотелось обменять на тепло родительской заботы. Из-за нахлынувшей волной ностальгии он решил, что обязательно позвонит родителям, как только прилетит. Расскажет им о своих чувствах, поделится эмоциями, которые давно копились, но так и оставались невысказанными. А главное — послушает их дельные советы, как когда-то в детстве. В такие моменты ему особенно хотелось снова почувствовать себя маленьким мальчиком, который мог спрятаться за спиной родителей, пока жизнь продолжала двигаться вперед, не пугая своими бескрайними просторами. Погружаясь в цепочку воспоминаний, он вернулся мыслями к своим первым отношениям. Девушка, с которой он тогда был, изменила его восприятие жизни, заставив смотреть на вещи иначе. На лице появилась невольная улыбка, хотя в сердце все еще таился оттенок грусти. Они встречались всего шесть месяцев, но для семнадцатилетнего парня это был целый мир, наполненный искренними эмоциями и новыми открытиями. Когда они разошлись, Арсений ощутил, как будто потерял часть себя. Расставание стало для него большим ударом, оставив в сердце рану, которая тогда казалась не заживающей. Однако именно этот опыт стал для него первым серьезным уроком о жизни, чувствах и о том, как важно иногда отпускать то, что любишь. Теперь он с уверенностью мог сказать, что первая любовь действительно самая сильная и самая болезненная. — А вы к кому летите? Резко раздавшийся голос заставил Арсения выйти из своих размышлений, вновь возвращая внимание к девушке. — Ни к кому, — грустно подметил тот. — На работу в Бразилию. Собеседница всем своим видом показала удивление, округлив глаза и подняв брови: — Серьезно? Это же здорово! — Наверняка, — Попов сам не знал, чего ожидать от этой поездки, поэтому неуверенность в голосе подчеркнула его нежелание делать преждевременные прогнозы. — Любите футбол? Он на секунду растерялся, не сразу уловив, к чему был задан вопрос. Но, догадавшись о намеке на национальное достояние Бразилии, он засмеялся. — Если честно? Терпеть не могу. В детстве сломал ногу, когда пытался забить гол. Девушка поморщилась, словно ощутив его боль, и тут же засияла улыбкой: — О, я раньше тоже обожала играть в футбол во дворе с мальчишками. Меня все там знали! Но потом мы переехали, я выросла, и стало как-то уже неинтересно, — она вздохнула, ненадолго задумавшись. — А вы, значит, летите совсем один? — Не один, с коллегой, — Арсений указал головой на Дмитрия, сидящего впереди. — Я переводчик. Вряд ли пробуду там долго. — У меня сестра тоже переводчица! Она чуть меня не отговорила от поездки в Стамбул, так переживала, — девушка снова скорчила гримасу. — Ее переживания вполне обоснованы, — резко начал Арсений. — Очень смело было с вашей стороны совершенно одной ехать в другую страну. Я надеюсь, ваш парень этого достоин. На мгновение он подумал, что собеседница сейчас начнет защищать своего молодого человека, но её тихое, едва слышное «не знаю» заставило его насторожиться. Он взглянул на ее лицо и заметил в нем грусть, словно она сама уже сомневалась в правильности своих действий. И Арс понимал ее, как никого другого. Порой люди придают чему-то огромное значение, делая это центром своей жизни, но не всегда то, что кажется важным сердцу, действительно заслуживает этого. — Знаете, иногда лучше остановиться и спросить себя, что важно для тебя, а не для других. Я и сам не сразу это понял. Девушка, ничего не ответив, взглянула на него. — Простите, если прозвучал резко, — добавил он после небольшой паузы. — Просто я знаю, каково это — оказаться в сложной ситуации вдали от дома. Порой кажется, что весь мир против тебя, и ты не уверен, справишься ли. Она грустно улыбнулась, опустив глаза. — Наверное, вы правы. Я слишком тороплюсь, надеясь, что всё как-то само сложится. Но иногда… иногда мне просто нужно кому-то довериться. — Это нормально, — уверенно заметил Арсений. — Но в конце концов, только вы сами знаете, что для вас правильно. У меня был момент, когда я понял, что ставлю чужие ожидания выше своих желаний. Это был ценный урок. Она слегка кивнула, обдумывая его слова. В салоне вновь повисла тишина, но теперь она была менее напряженной, как будто оба собеседника нашли в разговоре что-то важное для себя. — А ваш коллега тоже переводчик? — девушка бросила взгляд на Дмитрия. — Менеджер по культурным связям, — мужчина улыбнулся, ткнув коллегу в плечо. — Дим, не желаешь принять участие в нашей дискуссии? Позов оторвался от чтения Ремарка и повернулся, взглянув на девушку. В его взгляде мелькнуло легкое удивление. — Екатерина, — представилась она, протягивая мужчине руку, а Попов озадаченно склонил голову на бок, осознав, что даже не представился за время всего их диалога. — Дмитрий, приятно познакомиться, — сдержанно улыбнулся он. — Взаимно, — ответила девушка, тоже улыбнувшись и переводя взгляд на Арса. — А вы…? — Арсений. Катя поджала губы и слабо кивнула. — Арсений сказал, что вы вместе летите в Бразилию? — Так точно. Трудовые будни зовут, — шутливо заметил Позов. — А вы? Путешествуете? Девушка замялась на секунду, но решила рассказать правду: — К парню лечу. Дмитрий вскинул брови, показывая свое негодование, однако ничего расспрашивать не стал — то ли не хотел смущать, то ли не горел особым желанием вникать в подробности. В общей сложности, приземлились в Стамбуле они уже спустя три часа. В коридоре, ведущем к новому рейсу в Париж, царила полная суматоха: люди быстро передвигались, поддавшись течению толпы, переговаривались между собой, и вот тут уже можно было заметить различия в менталитете и культуре другой страны. Попрощавшись с Екатериной, парни пожелали удачи и скрылись за людьми в аэропорту, наблюдая над теряющейся вдали фигурой. Разместившись в зоне ожидания, Арсений устало потер глаза и взглянул вокруг: все это было ему знакомо, но в то же время немного чуждо. Люди торопливо двигались вокруг, их лица были полны разных эмоций: кто-то спешил, кто-то, наоборот, замедлялся, поглощенный чем-то важным. Он наблюдал за этим всем, не вмешиваясь в чужие миры, но при этом чувствуя, как эта толпа людей и их действия плавно сливаются в одну общую картину. Звуки объявления переливались в его сознание, а отголоски на разных языках создавали своего рода звуковой фон для размышлений. Запах кофе и свежих газет доносился из ближайшего кафе, а где-то в углу стоял автомат с напитками, вокруг которого ютилась очередь людей. Все это заставило расслабиться и на время погрузиться в сон, который, однако, продлился недолго. Позов разбудил его, когда пришло время посадки. Арсений поднялся с кресла, быстро проверил карманы, чтобы убедиться, что ничего не забыл, и направился к выходу из зала ожидания. Взглянув по сторонам, он отметил, как люди торопливо собирают вещи, проверяют документы и прикладывает билеты к сканеру с явным нетерпением. Толпа двигалась организованно, но было в этом и что-то тревожащее: несколько человек замешкались у стойки контроля, переговариваясь на повышенных тонах. Внимание Арсения на миг задержалось на мужчине средних лет с заметным напряжением в лице, который пронес тяжелую спортивную сумку, словно не хотел, чтобы ее кто-то замечал. «Может, нервы», — подумал он, стараясь не зацикливаться на мелочах. Вскоре Попов оказался в салоне самолета, где пассажиры уже занимали свои места, а мужчина с сумкой сел неподалеку, что сразу привлекло к нему взгляд. Внезапно рядом с ним вспыхнул короткий спор между двумя незнакомцами, но стюардесса быстро все уладила. Было непонятно, на каком языке те разговаривали, уловить удалось лишь пару несвязных между собой фраз, но на это Арсений решил не обращать лишнее внимание. Он задумался, неужели действительно начинает искать что-то странное там, где все обыденно. Но ощущение, что что-то не так, медленно росло, пока он старался расслабиться, убеждая себя, что это всего лишь паранойя. Когда все пассажиры заняли свои места, бортпроводники начали привычную подготовку к взлету. В салоне раздавался ровный гул, который лишь изредка прерывали тихие переговоры экипажа или звук закрывающихся верхних полок. Арсений, пристегнув ремень безопасности, мельком наблюдал, как одна из стюардесс, энергично улыбаясь, помогала пожилой женщине разместить ручную кладь. — Дамы и господа, пожалуйста, убедитесь, что ваши ремни безопасности застегнуты, — объявил спокойный голос из динамиков на английском, и стюардессы, словно подчиняясь этому сигналу, начали проверять пассажиров, скользя глазами по рядам. Одна из бортпроводниц подошла ближе к Арсению, проверяя, правильно ли застегнут ремень, и, заметив его взгляд, кивнула с профессиональной улыбкой. На экранах появилось стандартное видео с инструкциями по безопасности, но многие пассажиры либо отвлеклись на телефоны, либо просто безразлично смотрели в иллюминаторы. Мужчина, вызвавший беспокойство, сидел слегка наклонившись вперед, а его взгляд казался сосредоточенным на чем-то невидимом. Сначала Арсений старался на него не смотреть, однако уловил, как стюардесса задержала взгляд на этом пассажире чуть дольше обычного, прежде чем двинуться дальше. Убедив себя в том, что ему просто показалось, он переключил внимание на бортовую инструкцию. Вскоре самолет начал выруливать на взлетную полосу, а ощущение легкой напряженности внутри салона, которое он не мог толком объяснить, почему-то не исчезало.