Любовь - целая наука

ГЛАВА VIII

Ты тот секрет, что не утаишь.      

      — Что же делать? — эхом прозвучал вопрос в спальне. Девушка расхаживала туда-сюда, скрестив руки за спиной. Иногда она останавливалась у окна, наблюдая за оживленным городом.       — Я забыла предупредить старосту, что не приду… Мне крышка, — повторяла Флинн словно мантру. Фуфелшмерц молча обдумывал план действий, но наконец, ему надоело, что женская, весьма привлекательная фигура, мельтешит перед глазами.       — Кэндис! Сядь на кровать. Ты мне мешать думать… Флинн стояла в центре комнаты, её мысли метались, словно птицы, запертые в клетке. Состояние паники нарастало — её сердце колотилось в груди, словно стараясь вырваться на свободу. Она чувствовала, что земля уходит из-под ног, и в голове крутились вопросы, на которые не было ответов. Как можно было забыть предупредить старосту? Если бы этого не произошло, её мать не узнала бы о случившемся.       — Хайнц, я не могу! Я пропустила важную работу… И если бы предупредила во время, то мама бы не узнала, что я пропустила университет сегодня. К тому же, мама начинает что-то подозревать! Я уверена, что та догадывается в чём дело. Учёный, заметив, как девушка терзается в своих переживаниях, подошёл к ней ближе и заключил в тёплые объятия. Мужчина мягко провёл рукой по её спине, пытаясь передать ей заряд спокойствия. И хоть внешне он выглядел невозмутимым сейчас, в душе изобретатель переживал не меньше.       — Кэндис, посмотри на меня, — произнёс он уверенным и успокаивающим голосом. — Я придумаю, как мы поступим. Всё будет хорошо. Возлюбленная почувствовала, как его тепло медленно уходит в её тело, смягчая тревогу. Её дыхание стало более ровным, когда она уткнулась лицом в крепкую грудь, пропитанную свежим гелем для душа. В такие моменты, когда мир казался таким шумным и сложным, его объятия были островком безопасности.       — Как мне выкрутиться? Я не знаю, — тихо призналась она, глядя в его глаза.       — С университетом проще простого. Я подделать медицинский справка, якобы ты была на приёме у врача, а это уважительная причина. Флинн подняла голову и посмотрела на него с надеждой, её глаза блестели от смеси облегчения и благодарности. В объятиях Хайнца она чувствовала, как тревоги и страхи растворяются, оставляя место лишь спокойствию. Студентка взглянула в окно, где город, окутанный вечерним светом, казался таким живым и динамичным — вечерние огни зажигались один за другим, подсвечивая вальс снежинок, а не тихий гул автомобилей и смех прохожих напоминали о том, что жизнь продолжается, несмотря на собственные переживания. У города были свои заботы, а её проблемы приводили в мучительное замешательство. Девушка вновь повернулась лицом к Доку, который, казалось, ждал, когда она соберётся с мыслями. Её глаза встретились с его спокойным взглядом, и в этот момент ей стало ясно, он — настоящая опора.       — Но всё-таки, что делать с мамой? — Кэндис вновь вернулась к своему страху, и в голосе звучало беспокойство.       — Я понимаю, что это может быть проблемой, — ответил мужчина, — Но, знаешь, тебе необходимо поговорить с ней. Взгляд её метался по комнате, как будто искал хотя бы одно понятное решение. Она прекрасно понимала, если заявится домой вместе с Фуфелшмерцем и скажет: «Познакомься, мам. Это мой новый парень» — её удар хватит, наверное. Или это просто фантазии на почве страха. Ей хотелось бы верить во второй вариант, но он казался нелогичным. Док внимательно разглядывал женское лицо, наблюдая за реакцией. Его тёплый голос звучал с нотками мудрости, которую Кэндис редко видела в парнях своего возраста. Да что вообще могут понимать её в сверстники в самом начале третьего десятка?       — Ты шутишь? — жалобно простонала студентка, широко раскрывая глаза. — Как я с ней поговорю? Она же будет допытывать меня. Мысленно Флинн уже готовила лучшие способы, как увернуться от любых лишних вопросов своей матери, которая могла вмешаться со своим привычным беспокойством. Нельзя сказать, что она проявляет чрезмерную опеку, но когда речь заходит о таких важных вещах, как успеваемость в учёбе и безопасность, эта женщина готова рвать и метать и всё ради блага рыжеволосой дочурки. Беспокойство растягивалось, как резинка, притягивающее её мысли во множество направлениях.       — Всё будет хорошо. Не переживать. Сейчас я заняться твоей справка, а вечером отвезти тебя. Ты поговоришь с матерью, если будет на то необходимость. Идёт? — в ответ девушка кивнула, соглашаясь. Кэндис, глядя на него, почувствовала, как её плечи немного расслабляются. Его присутствие было для неё спасительным маяком, освещающим путь в темноте. Каждое слово и движение Фуфелшмерца были пропитаны уверенностью, словно он был древним воином, готовым к любым испытаниям. В его присутствии она ощущала себя под защитой могучих стен крепости, где каждый камень был тщательно вытесан и поставлен на своё место. Взгляд Хайнца, спокойный и решительный, сейчас подобен холодному свету луны, проникающему сквозь туман, и этот свет укреплял её веру в лучшее будущее.

***

Вечер подошёл к концу, и изобретатель, как и обещал, подвёз её домой. Когда белоснежный внедорожник остановился у дома Флинн-Флетчеров, Док неспешно выкрутил ключ зажигания, чтобы работающий двигатель и фары транспорта не привлекли лишнего внимания. Они молча сидели в машине, наслаждаясь тишиной и обществом друг друга. Флинн чувствовала, что её сердцебиение вновь ускорялось от того, каким разговор с матерью может быть.       — Спасибо, что подвёз, — тихо произнесла она, не желая прерывать волнующую тишину. Хайнц, сместив свою руку с коробки передач на плечо милого штурмана, посмотрел на неё с проникновенным выражением. Его тёмно-синие глаза сверкали в свете фонарей, проникающих в салон автомобиля через лобовое стекло.       — Я обещаю, мы справимся, Schatz. И, что бы ни случилось, я с тобой. Ты не одна, — прошептал он, наклоняясь к лицу. Эти слова словно снимали с неё тяжесть. Так она и хотела — чтобы кто-то поддерживал её, когда мир давит со всех сторон. Флинн знала, что его поддержка — это не просто слова. В любимых глазах она видела, что он искренне заботится о ней и готов прийти на помощь в любой ситуации. Их губы встретились. Поцелуй был полон страсти, нежности и чего-то запредельного, что вызывало дрожь в каждом клеточке её тела. Ощущение безопасности, которое учёный давал ей, переполняло её, и она на миг забывала о всем, что ждёт за дверью. Отстраняться от него совсем ей не хотелось, ведь его присутствие было как глоток свежей воды в изнуряющей жарой пустыне. Такой чувственный, любящий и заботливый… В голове словно закружился лёгкий вихрь эмоций, словно бабочки порхали в её сознании, оставляя за собой шлейф из ярких красок и нежных воспоминаний. Его тонкие пальцы приятно дотрагивались до ладони девушки, словно солнечные лучи, согревающие её кожу, и скрещивали их руки в замок. Возлюбленная сделала глубокий вдох и подбодрилась, наконец решив, что с Хайнцем рядом она сможет справиться с любой бурей. Вдохновленная его надеждой, она приняла решение — сражаться за своё спокойствие и за возможность быть счастливой с ним, несмотря на проблемы, которые свалятся на голову.       — Ладно. Мне пора, а то вдруг из окна начнут смотреть. Созвонимся, — напоследок студентка оставила поцелуй на его губах и вышла из машины.       — Кэндис, постой! Он следом за ней выскочил из автомобиля, держа одной рукой её рюкзак за лямку. Снег тихо зашуршал под ногами. Холодный воздух обнял мужчину, словно мягкая, обжигающая шаль. Вокруг медленно падал снег, который окутывал мир мягким белым покровом. Снежинки кружились над головами, словно танцующие сгустки воздуха, искрясь под светом уличных фонарей. Каждая из них была уникальна, как маленькое произведение искусства, но при этом они объединялись в единое, прекрасное зрелище.       — Держи, ты забыть в машине… Снежинки, как мелкие звёздочки, весело закружились вокруг пары, иногда попадая в лица. Кэндис подняла голову и вскоре почувствовала, как одна из них легла ей на ресницы, мгновенно растаяв, оставив за собой крохотную каплю холода. Остановившись на мгновение, она провела рукой по воздуху, улавливая снежинки, которые весело порхали вокруг. Хайнц, глядя на неё, не мог не улыбаться. В этот момент она выглядела так беззаботно и счастливо, словно зимние метели нарисовали на её лице новый мир.       — Спасибо, милый! Что бы я без тебя делала? — прежде чем скрыться в стенах дома, девушка потянулась к его лицу, ласково оставив поцелуй у краешка губ. Мужчина некоторое время стоял напротив двери, с трепетом прикасаясь пальцами к нижней части щеки. Его глаза засверкали детской радостью.       — Она назвать меня милым! Флинн вошла в дом и сразу ощутила уют, словно мягкое покрывало укутывало её с головы до ног. Однако радость от волнующего вечера быстро уступила место волнению. Внутри неё бушевали вихри вопросов, а её мама со всей внимательностью, присущими любящим родителям, сидела на диване с чашкой эспрессо в руках. Её взгляд был устремлён в окно, словно она пыталась найти ответ в нём на свои переживания. Свет фонарей за окном рисовал тени, а Кэндис почувствовала, как тепло матери сжимает её сердце. Она знала, что все тревоги мамы возникают не потому, что та желает ей зла, а, наоборот, от любви и заботы. Дочь замерла на мгновение в прихожей, у неё на губах ещё оставалось тепло от поцелуя Хайнца, а мысли о его поддержке заполнили её сознание.       — Ну здравствуй, — сказала мать, не отрывая взгляда от окна, продолжая следить за уезжающей машиной. В её голосе не было чёрных заметок обвинения или недовольства; скорее, он звучал настороженно.       — Привет, — ответила Кэндис, стараясь сохранить спокойствие. Она сделала шаг в сторону кухни, пытаясь отвлечься от напряженной атмосферы. Открывая холодильник, девушка потянулась за бутылкой воды. Трудно было не заметить, как мама, наконец, отвлеклась от окна и с вниманием стала изучать лицо дочери. Флинн старалась сосредоточиться на простом акте утоления жажды, наполняя стакан тише, чем хотелось бы, и наблюдая за игрой света на воде. Сердце забилось в ожидании, когда же звенящая тишина будет закончена.       — Кто это был?