Ирония судьбы

Игорь абсолютно нетипично для себя натягивает синий новогодний свитер с оленями.  После того, как отца не стало, праздники все были подернуты траурной дымкой, шлейфом утраты и печали. Радоваться было невозможно. Особенно в новый год, потому что минул еще один год, который отодвигал дни, проведенные с отцом, все дальше. Наблюдать за течением времени невыносимо.  Гром прекрасно представляет себе хмурое лицо Кости.  «Вот что ты делаешь со своей жизнью, Игорь?», — спросит Гром-старший и попросит забыть о нем.  Игорю он снился недавно. Таким, каким запомнился: с превосходством, озорством и смелостью в глазах, с беспечностью в движениях, но с заботой в голосе.  Много поменялось. У Грома появились настоящие друзья, с которыми ему здорово общается и живется. Но ощущение неловкости и стыда за то, что начинает забывать отца, тревожит и донимает.  До нового года осталось три часа. Игорь, наведя символический «громовский» порядок в квартире, собирается к Федору Иванычу и теть Лене.  Снег не прекращает валить, идет и идет, не заканчиваясь и застилая глаза пушистыми снежинками.  Город уже загорелся новогодними огоньками.  «Красиво», — подумал Игорь, и большая снежинка тотчас упала аккурат ему на нос.  Тетя Лена быстро нашла для Игорька работу: было жизненно необходимо сварганить еще одну кастрюлю оливье. По пузатому телевизору показывают «Иронию судьбы». Игорь чуть ли не впервые смотрит этот фильм от начала до конца и, увлекаясь и пытаясь совместить приятное с полезным, чуть ли не лишает себя пальцев.  — Игорь, аккуратнее, — теть Лена обеспокоено смотрит на Грома, отмечая его задумчивость, и гладит по плечу, — Федя! Федор Иванович, тоже засмотревшись на давно засмотренный до дыр фильм, уже даже не смотрит на доску.  — Каждый раз, как первый.  — Давайте без травм, — командует теть Лена, — с любовью, с чувством режем колбасу. Кубиками! Федор Иваныч дорезает огурцы и отходит с теть Леной из кухни.  Игорь вспоминает, как отец впервые переоделся в деда мороза.  Ему было тогда лет пять. Константин оставил его с Прокомпенками и ушел из дома, казалось, надолго, почти навсегда. Игорь начал беспокоится где-то через полчаса. Ни дядя Федя, ни теть Лена не могли его ничем отвлечь.  Через полтора часа Константин вернулся в красной шубе с мешком с подарком. Маленький Гром застыл у входной двери. Костя пытался говорить как новогодний старик:  — Ну, здравствуй, мальчик. Как тебя зовут? — прозвучало слишком знакомо. Эти глаза, жесты, наклоны головы, шрам напоминают кое-кого.  Игорь горько расплакался и побежал к «деду морозу».  — Папа!  Гром подхватил сына на руки, успокаивая. Стиснул его крепко, стянул бороду и уже по-своему, по-родному, сказал: «Все хорошо, мужичок, я здесь».  Игорь улыбается воспоминанию.  Дальше Петя плохо помнит, что было. Как его пустили в таком состоянии в самолет? Он же не светил ксивой? Хоть бы не светил.  — Петр Юрич, — голос судя по всему стюардессы раздражает уши, заставляет продрать глаза и наконец проснуться.  Какой еще Петр Юрич?  — Мы уже прилетели, — молодая бортпроводница заметно нервничает, пытаясь разбудить непростого пассажира. Ее матерые коллеги мысленно салютуют ей и поздравляют с боевым крещением.  — А куда? — Петя пытается выглядеть просто заспавшимся человеком, но алкогольный флер выдает его с потрохами.  — Санкт-Петербург, — девушка произносит место прилета и забивает последний гвоздь в крышку Петиного гроба.  Все-таки улетел.  Хазин давится зевком, но пытается делать вид, что все идет по плану. Оглядываясь он понимает, что летит бизнес-классом, за который Игнат ни за какие коврижки и креветочные коктейли не стал бы переплачивать. «Брат, на кой ляд мне бабками разбрасываться. Плавали — знаем, как бумага улетает только так..». Скромняга башлял на свои бесконечные золотые цепочки, но хотел быть «ближе к народу».  Видимо, Петю посадили сюда сотрудники, чтобы не смущал пассажиров.  Это пиздец.  Выходит он соответственно одним из первых, поглядывая на персонал и ловя на себе взгляды.  Потом последствия хазинского вояжа начинают нарастать как ледяной ком. Айфон уведомляет о критичных 20 процентах заряда. Кошелька нет, а значит и банковских карт. Есть эпл пэй, но нет, бляха, зарядки.  В кармане пальто лишь скромно мнется тысяча.  Хазин видит около сорока пропущенных от Нины, двадцать от мамы и один единственный от отца, что хуже. Это полный пиздец.  Петя бежит к кассам в надежде на новогоднее чудо — рейс до столицы.  — Здрасьте, до Москвы есть билеты? Девушка в окошке одаривает Хазина взглядом.  — Последний рейс Москва — Санкт-Петербург прибыл 20 минут назад. Сегодня больше не летают. Новый год же скоро.  Петя отчаянно выплевывает:  — Блять.. — Молодой человек, — странный мужчина в осеннем пальто настораживает кассира. Конечно, от Хазина такой похмельный шлейф. — Извините, — Петя вдруг вспоминает, как он выглядит и какое впечатление производит, — с наступающим.  — С наступающим.. Хазин садится в зал ожидания в ожидании чуда и решает позвонить Нине и объяснится.  Трубку берут сразу же.  — Хазин, где ты, — злобно цедит Нина  Петя собирается с духом и произносит:  — Нин, я в Питере.  По ту сторону трубки наступает зловещее молчание.  — Ты где? — В Питере, — опять молчание, — это случайно вышло, я могу все объяснить.. — Петь, ты мудак.  Нина бросает трубку, а заодно и Хазина с его новогодним приключением.  Айфон окончательно отключается, оставляя Петю вообще одного. Вот так просто он разбазарил драгоценный заряд. На разговор, который походу оказался точкой и провалом его попытки создать что-то свое. Семью, будущее. Перед глазами лицо Хазина-старшего, ухмылка, закатывающиеся глаза. Да, да, он опять все проебал. Как обычно.  Хазин рычит отчаянное «да блять», бьет кулаком по подлокотнику сидения и тут же трет руку от удара. От злости хочется позорно разреветься.  Он совсем один в мало знакомом городе. Той «экскурсии» Бустера по питерским наркоманским подворотням было недостаточно. Сейчас 31 декабря, канун Нового года, и Петя, кажется, встречает его в полупустом аэропорте.  Хазин просидел в зале минут 15, пока не вспомнил о том, зачем он вообще сюда прилетел.  Сауна, Игнат, его питерский друг, листок с адресом.  Потом Петя вспоминает, как Бустер вверил ему билет на самолет, адрес и стиснул в крепких объятиях, благословляя на дорожку.  Смятую салфетку Хазин находит в кармане джинс.  Галерная, 55, квартира 48, Игорь.   Он вообще не ебет, где это.  Хазин решается ехать к неизвестному другу Игната.  Потому что Бустер просто так не стал бы отправлять Петю отмечать Новый год к… Игорю?