Ирония судьбы

За окнами домов степенно порхают снежинки. В воздухе витает новогоднее настроение, детское ожидание чуда.  Каким бы взрослым ты ни был, все равно весь декабрь проходит в этой особенной предновогодней суете, все равно елка наряжается, салаты нарезаются, шампанское льется рекой, и будто только ради этого единственного дня в году стоило жить все остальные серые и однообразные.  Тем временем канун нового года мимоходом залетел в некоторую московскую новостройку.  Большая просторная квартира сияет разноцветными гирляндами и мишурой. Настоящая, живая красавица-елка ломится от стеклянных шаров и прочих игрушек, завершает композицию, будто ставя все на свои места, красная чуть ли не кремлевская звезда на верхушке. Все пункты соблюдены, значит ставка на абсолютно новый новый год и жизнь с чистого листа сыграет. Обязана сыграть.  Нина недовольно дует пухлые губы и отводит печальные глаза в сторону, на сверкающую елку, показывая всем своим видом, что ни в какую сауну ни с какими пацанами Хазин не пойдет.  Через двенадцать часов новый год. Да он не имеет права оставлять ее одну!  — Ниночка, девочка моя, — слова он чередует с короткими невесомыми поцелуями, — мы каждый год собираемся всей компанией и очищаемся телом и духом.  — Вы просто моетесь и пьете, Петь, — Нина от Петиных домогательств отворачивается, настаивая на бесполезности и вредоносности этой глупой традиции.  Хазин незаметно для Нины закатывает глаза и двигается к девушке еще ближе.  — Мы все равно вместе встречаем, Нин. Надо же с друзьями старый год проводить, — Петя все же чмокает девушку в щечку, продолжая бомбардировать ее своими поцелуями, — А как новый год встретишь, так его и проведешь.  Нина уже не так рьяно сопротивляется ласке, но светлые брови все равно насуплены, а губы обиженно поджаты.  — Я совсем одна там буду. Ты же знаешь, как они ко мне относятся, — это должен был быть совместный вечер. Вечер, который был обязан примирить Нину с родителями Хазина. Особенно со скептически настроенным отцом. А Петя так откровенно козлит и отпрашивается как ребенок на тусовку с друзьями. Потому что Хазин сомневается, что на трезвую это переживет.  — Тем более! Они узнают тебя лучше, если ты будешь без меня, — Хазин зацепился за эту мысль как за спасательный круг, единственную его надежду на этот вечер, — Поможешь маме с салатами, а там и до беседы за жизнь недалеко. Новый год он вообще-то сближает. А потом, когда я приду чистый и веселый, тебя будет ждать твой новогодний подарок.  На этом моменте Нина поняла, что Хазин уж очень хочет сбежать от нее к своим пацанам и использует тяжелую артиллерию. Она знает — сегодня Петя совершенно точно сделает ей предложение. А Петя в свою очередь уверен, что его Нина будет без ума от бриллиантового колье, которое он ей купил и сам завернул в подарочную бумагу с новогодними оленями.  Девушка смягчает взгляд и поворачивает лицо к Пете. В голубых глазах плещется надежда и предвкушение. Она смотрит в озорные карие омуты напротив.  — Правда?  Петя ухмыляется уверенно:  — Ну конечно!  Разговоры сходят на нет, и комната наполняется звонкими поцелуями и смехом.  В северной столице заметает пушистый снег. Люди суетливо снуют по улицам с пакетами, переполненными зеленым горошком, бадьями майонеза и детским-взрослым шампанским.  Игорь Гром, втиснутый усилиями друзей и Федора Иваныча в зимнюю куртку, шарф и шапку с дурацким помпоном, бредет к дому с таким же новогодним пакетиком. Несмотря на аскетизм и равнодушие к всяким праздникам, традиции нового года майор уважал. Это ж детство все-таки. Отец всегда с трепетом относился к детской мечте и вере Игоря в деда Мороза, каждый год переодевался в красношубого старичка. Маленький Гром тогда быстро догадался, но старания Константина ценил очень и всегда подыгрывал.  Дома его ждала маленькая, украшенная елочка. Ну, как елочка. Ветки настоящей ели, впихнутые в вазу.  Этот Новый год он празднует с четой Прокопенко. Дима уехал к родителям, как и Юля. Бустер, который чалился сейчас в Москве на делюгах, обещал подвалить вечером.  Не успел Игорь стянуть свое зимнее обмундирование, как его нокиа разразилась трелью и вибрацией, уведомляя о звонке. — Здорова, волч. Да, и вас тоже с наступающим, — Гром, балансируя на одной ноге, расшнуровывает второй ботинок.  «Спасибо. Ну че, когда подскакивать?»  — Я с Прокопенками в этом году, так что давайте после полуночи где-то.  «Договор. Притащить что-нибудь?» — Не, не надо. Теть Лена мне с собой новогодний стол организует, когда узнает, что вы придете.  «Ну ладно. Давай тогда».  Гром прощается с Волковым и окидывает взглядом свое жилище.  Опять усилиями близких громовская лачуга превратилась в уютную новогоднюю медвежью берлогу. Мишура мило-нелепо свисала с дверных проемов, гирлянда эпилептически мигала, а немного жалкая, но очаровательная елочка наполняла квартиру запахом леса.  Игорь был дома. Впервые за долгое время он рад вернуться домой. Особенно после самоубийственной часовой ввиду очередей вылазки в магазин.  Собраться решили в семь, чтоб после залететь прям сразу за праздничный новогодний стол.  Хазин бегал по квартире, собирая вещи в сауну, и радостно напевал себе что-то про оленей.  Сначала Нине удалось обмануться его очарованием и сладкими обещаниями, но потом тоска какая-то снова на нее напала, сея зерна тупого беспокойства и переживаний.  Она грустными, скучающими глазами следила за прыгающим Петей. Нина не представляла себе вечер с родителями Хазина. Он мало ей рассказывал, что они думают по поводу их отношений, но девушка все знала и понимала. Не просто же так они толком не знакомы. Петя знает, что она знает, просто не хочет ее еще больше расстраивать. Они редко говорили о семье, о детях, о будущем. Нина, осведомленная о петиной непредсказуемости, таила в душе страх и опасения, что серьезных планов на их семейную жизнь Хазин не строит. Его предрасположенность к зависимостям, тот факт, что его и так все устраивает, не давали ей покоя.  Поэтому ей оставалось томно вздыхать и переживать у себя внутри бурю волнений и тревог.  Петя с сумкой пробегает мимо Нины, стоявшей в дверном проеме, и целует ее невинно в щечку. Она улыбается ему нежно, но что-то внутри все равно ноет и болит.  Петя вылетает из дома в приподнятом настроении, предвкушая встречу с друзьями. Он новый год не то, чтобы любил. Как-то все равно. Вся его жизнь — одна сплошная традиция. А все традиции, привитые родителями в детстве, — самый невыносимый триггер для него.  Сегодня должно быть по-другому, потому что вроде он рулит ситуацией. Пытается.  Хазин не тупой, знает, что Нине нужна определенность. Эти мысли тяготят его. Петя — человек одного дня, считает, что задумываться о будущем глупо, да и какая разница, что там будет, когда сейчас хорошо?  На самом деле задумываться о будущем совсем не глупо. Страшно.  Ни черта он не повзрослел, летает себе аки Питер Пэн.  Может, Пете самому нужен тот человек, который сам скажет, что ему делать. Отец всю жизнь им помыкал, он сам за себя-то ответственность с трудом несет, а тут семья. Он чертовски не уверен.  Петя жмурится и трясет головой, пытаясь избавиться от этих вечных мыслей.  Хазин прискакивает к семи в сауну, видит знакомые лица, со всеми здоровается. Теперь все, кажется, отлично. Почти в норме.  Компания вытягивает Петю из зыбучих песков своих переживаний и заставляет влиться в беседу. Общаются обо всем и ни о чем, делятся планами на новогодний вечер. Хазин все еще достаточно отсутствующий и рефлексирующий, поэтому известным способом это нужно поправлять.  Он обещал Нине, что будет трезвым и бодрым. А еще Петя не может не выпить за встречу, за прекрасных женщин, за здоровье, за наступающий новый год. Вон у Сани ребенок родился. Пять месяцев назад. Все равно надо пяточки обмыть. Петя не может не выпить, потому что заткнуть тревогу чем-то всё-таки надо.  Пьяный мозг улавливает вибрации громкого смешливого голоса Игната, питерского товарища. Петя вдруг вспоминает историю их знакомства. Он тогда, будучи еще капитаном, ловил в Питере московского барыгу и очень нуждался в местных информаторах. Бустер город знал отлично и очень удачно подвернулся Пете. Хазин улыбается воспоминанию, как они на первой встрече чуть не подрались, и с большим вниманием слушает, что он там трещит.  — Братцы, у меня самолет в Питер через два часа, а я в зюзю, — заливается своим бустеровским хохотом и откидывается на подушки.  На вопрос, какого черта ему нужно быть в Питере именно 31 декабря ночью, ответил, что с другом надобно отметить, мол, обещал.  Петя молча послушал Игната, и понял, что тоже куда-нибудь сейчас бы улетел. К такому же другу, так же отмечать Новый год. По-настоящему.  Хазин заказывает еще один шот текилы.  Петя уверен, что чашечка крепкого кофе спасет его и вернет потерянную трезвость. На самом деле Хазина не спасет уже ничто.  Петя, привалившись лбом ко лбу Игната, рассказывает о невыносимости московского ментовского бытия:  — Бустер, я прихожу туда каждый день, вижу эти рожи и понимаю, что я, сука, ненавижу это место и этих людей, — пьяный язык лепечет признание. Никогда он этого не хотел и ментовку поганую ненавидел всей душой.  — Брат, та шо ты терзаешься, — Игнат успокаивающе похлопывает Хазина по спине своей лапищей.  — Да я заебался.  Игнат вдруг отстраняется и берет в свои большие руки лицо Хазина. Заметив его пьяное, абсолютно постное, не новогоднее выражение лица, Бустер как опытнейший гештальт-психолог предлагает самый логичный и верный выход из ситуации:  — Петь, надо картинку перед глазами сменить просто. Еще может заскучаешь по ментуре своей.  В следующее мгновение Игнат придумывает идею покруче смены обстановки, резкими дерганными движениями начинает крутится в поисках ручки и, неизвестно как найдя, чирикает что-то на бумажной салфетке.  — Адрес кента моего в Питере, лети вместо меня.  Большие Петины глаза в изумлении распахиваются, а рот вытягивается в букву «а».  — Ты чего.. — Не спорь, братко, тебе нужнее, — Игнат по отцовски стискивает хазинское плечо, — тресни его там за меня, не звонит нифига, падла..  Петя вспоминает свою мысль о шальном побеге, пытается взвесить все «за» и «против», но на самом деле он давно уже все решил. Нахер все.