Мой милый девиант

Вот на часах уже пробило полночь. Коммунист, поужинав, ложился спать. А его андроид… Он должен был отправиться в выделенную ему комнату, которую сам выбрал, но перед этим стал осматривать дом на предмет дел, которые ещё можно сделать к завтрашнему утру, чтобы порадовать хозяина. В итоге он стал тихонько подметать и мыть полы по всему дому после того, как заметил немного скопившейся в каких-то углах пыли. Рей постепенно обходил всю квартиру, начиная с прихожей, далее продвигаясь на кухню, прибравшись в гостиной и в коридоре тоже. Он заходил в ванную несколько раз, выливая грязную воду, но лишь один раз обратил внимание на зеркало. Не на стекло в разводах… На себя. Оглядывая своё существо с ног до головы, он слегка прикоснулся указательными пальцами к своей щеке. В программных кодах появилась задача: «На кого я похож? Что случилось с тем человеком?»,- робот осматривал всего себя до жути внимательно, ведь… Он видел себя впервые. В его компьютерной голове всё снова и снова возникал вопрос, кого же он заменил для Союза, будто что-то побуждало его выяснить это, во что бы то ни стало. RK буквально чувствовал, что эта информация очень важна и, упусти он её, он потеряет возможность понять какие-то поведенческие особенности хозяина в сторону него.   В прочем, этот «мыслительный» процесс много времени не занял. Робот смотрел в зеркало буквально секунд пять и после этого отправился спокойно прибирать подвал этого дома. Ещё при первом спуске сюда он заметил в мастерской русского немного стружки по углам и около стола, какое неряшество… Как раз есть время всё убрать. Проходясь веником по полу, он наклонился ниже, чтобы вымести ссор из-под стола, находящийся рядом со стенкой, и тогда смог заметить, что верхний ящик был буквально залит клеем, из-за чего явно его было невозможно открыть: «Не могу понять, как при работе клей может попасть в эти щели… Ну, да это не важно. Нужно убрать клей»,- андроид закончил здесь подметать и выкинул мусор из совка, а после, зависнув на несколько секунд посреди коридора, перебирая известные ему варианты удалить этот клей, Рей вернулся в мастерскую обратно и, выбрав действовать механическим путём, стал осторожно счищать застывшую массу, понемногу выдалбливая и прорезая в ней пространство для того, чтобы была возможность открыть ящик. Где-то минут двадцать спустя андроиду удалось это сделать, даже не повредив дерева, из которого был сделан стол, он аккуратно удалил шлифовальными инструментами остатки клея с поверхности и заглянул в сам ящик, смотря, не пострадали ли вещи, что находятся внутри него. Здесь он увидел лишь сложенный красный шарф крупной вязки и старую-старую тетрадку, лежащую на нём, у неё даже обложка была скреплена скотчем, но всё равно, взяв в руки, можно было ощутить, что листочки от долгих лет своего существования очень сильно истончились и еле как смогли сохраниться до настоящего времени.  RK800 аккуратно держал тетрадь и смог разобрать на обложке надпись, выведенную очень витиеватым и раскидистым почерком, что была написана синими чернилами: «Дневник моей любви». Робот не мог задуматься о том, стоит ли это читать, он просто стал перелистывать страницы, разбирая написанный на них текст:   «14.04.1915   Кажется, я влюбился...»   После на этой же странице ещё несколько надписей: «16.04.1915  Надо же, он такой милый... Я ведь и раньше замечал это. Никак не могу забыть его голос и этот невинный взгляд… Как же он забавно смеётся! Чёрт, я точно влюбился по уши!..» «18.05.1915  Так давно не писал… Да и мы не виделись давно. Скучаю… Скорее бы он вернулся к нам. Хорошо хотя бы на фотографии могу смотреть сейчас» «03.06.1915  Он вернулся. Я счастлив... Ещё раз убеждаюсь в том, на сколько сильно он нужен мне… Хах, я даже во время поучений моего отца теперь думаю о нём, точно сошёл с ума» Уже следующая страница: «05.06.1915  Сегодня мы ночевали у нас в саду в гамаке… Интересно, он поймёт, что это не комариный укус? Ох, если поймёт, мне крупно влетит, он ведь мелкий такой, да и.. Мальчик… Надеюсь, не поймёт. Когда буду править страной, точно разрешу людям одного пола любить друг друга»  Дальше несколько страниц были ещё различные восхищения то фигурой, то волосами, то голосом, то зубами «его»... Спустя это всё вдруг дата резко перескочила на несколько лет: «17.09.1924  Блин, вот я Маша-растеряша, надо же было на столько лет потерять это дневник! Хорошо хоть сейчас нашёл... Смогу снова писать о нём.  Что ж, мы теперь общаемся меньше, видимся время от времени, но... Вроде, мы ещё друзья? Так не хочу расставаться с ним даже на пару минут… Хочу всегда быть рядом и чувствовать его тепло» «26.10.1924  Чёрт, чёрт, чёрт, мы почти не общаемся! Только по переписке… Мрх, хочу снова видеть его часто, как в детстве… Сейчас ведь даже не признаться уже ему, особо повода нет, да и… Не знаю, как у него дела в личной жизни сейчас…  Уехал поезд, Союз, надо было раньше головой думать.» «06.12.1925  Ничего не изменилось... Ещё и Китай откровенно ко мне пристаёт теперь. Бесит… Хотя, может, мне лишь показалось, и она просто хочет быть хорошей подругой… Посмотрим, как будет.  По-прежнему не признался» «26.09.1939  Что ж… Мы уже не первый год сами управляем нашими землями… Он попросил подписать мирный договор. Я только за, но зачем, если мы и так союзники, я ведь всегда поддержу его и помогу, но… Может, ему так спокойнее… Посмотрим. В любом случае я пойду туда. Может, приглашу куда-то, а там уже признаюсь» «23.08.1939  Подписали... Он отказался идти со мной на прогулку после официальной встречи, мол, много дел и всё такое… Грустно. Но ничего, настанет ещё день, не последний раз ведь в жизни общаемся» «22.07.1941  …Я не верю в то, что происходит. Как?.. Как?? Почему он так поступил?! Сложно выразить эмоции словами… Просто… Каша какая-то в голове… Почему..? Мы же были друзьями…»   Тут уже некоторые буквы были особо кривые, но по бумаге было видно, что на неё падали какие-то капли, что размазывали слегка чернила, их края были отчётливо видны.   Было ещё несколько таких недоумевающих записей, после снова большой перерыв и эта: «18.04.1944  Не знаю что написать... Несколько лет чувствую себя выжатым лимоном без эмоций. Стало легче..? Скорее, привык… Теперь мы враги, он хотел себе всю Европу, Азию... А я до сих пор не пойму зачем… Всё ведь могло быть, если бы… Если бы он просто попросил меня о помощи…   Кажется, снова стреляют. Пойду разбираться...» «20.05.1945  Всё закончилось. Теперь уж точно... Только его нет нигде. Кровь лишь в его кабинете, оболочка от ампулы с ядом там же на полу лежит… Ну не верю я, что он мог просто взять и покончить с собой после всего этого!.. Тем более где тело тогда? Будем искать... Надо ещё решить, что с его детьми делать… Узнал несколько месяцев назад, что они у него есть. Интересно, от кого и где их мать?» «25.05.1945  Хорошие мальчики, жалко их… Не знают, где папа. Они дома сами, никого нет, оказывается, он сам растил их до настоящего времени. Надо будет кого-то приставить к ним, нельзя одних оставлять...» «17.09.1945  Его близнецы живут с няней, никто их не трогает. С одним, вроде, подружился, а другой категорически против меня… Он до сих пор где-то прячется. Все уже говорят, что он наложил на себя руки, но не могу я в это поверить… Может, ещё вернётся..?» «02.03.1947  Снова не писал несколько лет… Писать не о чем. Внутри только боль… Может, его и правда нет уже на этом свете, а я всё верю в невозможное? Арх, влюблённый дурак… Придурок. Идиот! Его нет уже… Пора оставить это и пытаться жить дальше…   Или не жить….»   На ругательствах ручка сильнее вдавливалась в бумагу, почти что царапая её, будто писатель пытался на эти страницы выместить всё, что у него накопилось внутри: «14.03.1947  Тупица… Даже нормально повеситься не могу. Пойти розетку поковырять что ли? Говорят, от этого можно умереть  Пойду и правда займусь этим… Надеюсь, больше не напишу сюда :) » «26.03.1947  Неа, пишу. Зашёл, блин, ко мне Йосик, врачей позвал… И чего ему именно в эту минуту нужно-то было? Ещё и теперь каждый вечер навещать обещал... Ну хоть какое-то общение не со своими галлюцинациями будет, уже хорошо»  «12.10.1947 Мне уже лучше… Пью всякие лекарства, вроде, галюны ушли. Почти не думаю о нём, я будто стал каменным… Внутри по-прежнему пусто…» «31.12.1947  С Новым Годом, Союз! Не сойди с ума окончательно в следующем году, а то страну-то не на кого оставлять» «28.03.1948  Сегодня встретил одну девушку… Довольно милая, поболтали хорошо, проводил её до дома… Может, попробовать сначала всё? Нельзя же и вправду всю жизнь ограничивать себя из-за любви к кому-то мёртвому»   Дальше была пустая страница и вновь немного другой почерк этого же человека: «Хах… Её нет… Хочу наглотаться чего-то, да детей оставлять не на кого.   12.02.1959» «13.02.1959 Ужас, оказывается, Росик целые сутки сидел около её трупа и пытался "разбудить" маму. А меня рядом не было… Чёртова командировка! Быть может, если бы я дома остался, она была бы жива сейчас…» «26.02.1959 Похороны прошли нормально, ничего не случилось. По-прежнему чувствую вину перед Россией, он до сих пор не отошёл от этого… Как бы ему не пришлось на таблетках всю жизнь жить теперь.  Скучаю по ней… По нему тоже скучаю… Почему все, кого я умудряюсь полюбить, очень быстро исчезают из моей жизни, разбив окончательно сердце??! Лучше бы просто уходили к другим, изменяя мне. Это было бы не так больно…» «18.04.1960 России немного лучше, он больше не нуждается в постоянном присмотре. Это радует. Больше другим воплощениям не придётся ездить ко мне домой, чтобы отдать документы. Радуюсь возвращению на работу… Почему-то чувствую себя ничтожным из-за этого»   В очередной раз почерк изменился на следующей странице: «20.10.1999 Не так давно все пятнадцать детей переехали. Даже Росс, который больше других держался около меня, съехал. Ради чего теперь жить, не представляю… Когда я общаюсь с кем-либо: кассирша в магазине, дети, Британия со стаканом крепкого виски, я чувствую себя живым. Как только я прекращаю диалог и отворачиваюсь от человек, я будто ощущаю внутреннюю пустоту. Я совсем не ощущаю ничего, будто я какая-то машина. Как тот робот из "Терминатора", который просто идёт выполнять задачу, поставленную ему. Только у того робота, как мне кажется, была запрограммирована злость… А у меня абсолютно ничего. И как мне проводить будни теперь? Ужас… Даже на работу после развала ходить не нужно. И как я умудрился выжить после него? Ладно, постараюсь просто существовать, пока не произойдёт что-то интересное» «31.12.2003 Наверное, не буду сюда писать больше. Этой тетради слишком много лет, она не выдержит, если я продолжу делать в ней заметки. Я нашёл себе занятие: делаю поделки из дерева. По крайней мере это интересно и… Это придаёт моей жизни хоть какие-то краски. Вижусь с друзьями редко, как и со своими детьми. У них всё хорошо, у каждого своя интересная жизнь, а в их политические разборки я не лезу, пусть сами решают их, теперь это их дело. Наверное, замурую этот дневник вместе с шарфом, что Рейх мне подарил перед отъездом в тот день, когда я последний раз видел его улыбку… И как я его сохранил до сих пор целым? Чудо какое-то… Он даже ещё немного пахнет им… Или мне только кажется? Кажется, наверное… Не может такого быть, чтобы запах сохранился на протяжении стольких лет.  Я засиделся что-то, всё пишу и пишу… Может, не хочу отпускать эту частичку прошлого от себя? Как грустно… Сначала я писал сюда лишь радостные вещи, позже лишь до ужаса тяжёлые, а после и вовсе скатился до бессвязного нытья и перечисления своей повседневности. Сюда точно больше нечего писать будет…   Прощай, Наденька. Хоть я даже в наши совместные ночи видел вместо тебя другого, закрывая глаза, я очень сильно дорожил тобой… Лишь ты смогла вернуть мне желание жить и благодаря тебе я смог поднять и воспитать аж пятнадцать прекрасных малышей, сейчас так сильно меняющих мир в лучшую сторону.    Прощай, Рейх… Мне так и не удалось с тобой поговорить или хоть увидеть тебя… Живого или мёртвого… Пишу это и даже спустя года сердце начинает болеть, только вспоминаю твой образ. Не уверен, что он не смазался в моих мыслях за это время, может, сейчас ты выглядишь выглядел бы иначе. Прости, что не смог быть с тобой рядом… Прости, что ты не обратился ко мне за союзничеством, когда решил править миром. Прости, что не смог найти тебя… Просто прости… Я самый ужасный лучший друг…»   Далее было выведен ещё какой-то символ, но из-за, кажется, попавшей тогда на лист влаги, его было не разобрать. Несколько крупных высохших капель размывали и эту страницу… Больше в этой тетради действительно ничего написано не было.   Рей вновь пролистал все странички, когда прочёл это; ничего нового не обнаружил. Задумался… Вернее, стал анализировать прочитанное. «…я влюбился…», «…он…», «…1945…», «…повеситься…», «…её нет…», «…разъехались…», «…как машина…», «…Рейх…»: – «Рейх»…   Андроид повторил это слово вслух, только оно вновь мелькнуло в его голове. Он знал историю. Прекрасно знал. Она была загружена в его память, как и все данные о мире, что были известны человечеству: – Рейх… Рей… Почти одно и то же…   Опустив взгляд на тетрадку вновь, он всё же прикрыл её и вернул на место, задвигая осторожно ящик и глянув в сторону выхода из мастерской в небольшой коридорчик: – Можно было догадаться… И как я не сообразил, на кого так похож внешне?   Фотографий Третьего в сети было не много, их практически не было. Он не настолько любил попадаться в объективы камер, как его соратник Адольф, Наци был скрытной личностью, из-за чего часто мог сам спокойно ходить по улицам, не боясь толпы людей, прибывающих в шоке, что видят его рядом с собой. В принципе, это было распространённой тактикой у воплощений в то время: много кто скрывался, чтобы просто спокойно жить; на обычной территории выживать среди людей, знающих, как ты выглядишь, было довольно опасно. Лишь после того, как все воплощения смогли перебраться на Нейтральную Территорию, они стали показывать свои лица камерам чаще, здесь было всего пять городов, на них всего около ста пятидесяти воплощений, постоянно прибывающих на острове - многим нужно было улетать в свои столицы по рабочим делам время от времени - каждый житель этого острова видел воплощение хотя бы раз за неделю, а то и за день, если в Центральном Городе живут. Это стало обыденностью. Именно поэтому люди не кидались на них, как сумасшедшие, встречая случайно на том конце улицы, а в крайнем случае здоровались и проходили мимо. Нет, конечно, здесь тоже случались инциденты, но в разы и в разы реже, чем на остальной территории Земли.  Именно поэтому Рею было сложно понять, на кого же он похож. На анализируемых фотографиях Рейха его лицо было то закрыто козырьком фуражки, то воротником плаща, то рукой, что кидала зигу, то он и вовсе стоял спиной к фотографу.   RK800 всё же вернулся к уборке. Он помыл пол и в мастерской, а после в остальной части подвала. Вернул швабру, ведро и перчатки на место… Сам вернулся в мастерскую, но в ожидании утра простоял там лишь час. Дальше отправился на кухню готовить завтрак своему коммунисту. Конечно, тот не давал ему такой задачи, но дал задачу выбирать что-то, что можно сделать по-хозяйству, и делать это, андроид же воспринял это скорее как «Делай абсолютно все дела по дому, которые заметишь», откуда же Совету было знать про это? Но он узнал, когда, проснувшись утром, обнаружил свой дом в идеальной чистоте, даже самые верхние полочки и самые недоступные углы за мебелью, обнаружил прекрасно пахнущие яства на столе и андроида чуть потрёпанного вида, который, стоя в ванной перед зеркалом, пытался обратно идеально уложить волосы с помощью пальцев и воды, но его программа вечно находила неточности и выбивающиеся волосинки в получившемся результате.   Союз впервые за долгое время искренне по-доброму посмеялся, увидев это, и подшагнул к Рею, став позади него и доставая свой гель для укладки с закрытых полок, что пах цитрусом и корицей: – Дай-ка, я помогу, так скорее будет,- широко улыбаясь, он выдавил на ладонь себе немного прохладного геля и стал наносить его на волосы робота, приглаживая их в ту причёску, которая прежде была, а после зачёсывая их для того, чтобы не путались, своей расчёской в такое же положение,- Бери мои средства всегда, когда нужно, хорошо, Рей? – Хорошо. Спасибо,- RK наблюдал за действиями русского через зеркало. – Это ведь ты убрался в доме, так? Он весь сияет, и как ты это успел?? – Мне не требуется время на отдых. И я не устаю. И не отвлекаюсь. Я довольно продуктивен и могу успеть сделать больше вещей, чем человек, за определённое время. – Ты ж мой трудяга…,- в голосе коммуниста ясно слышалась нежность и забота сейчас. Он последний раз провёл кончиками пальцев по волосам дроида и осторожно обнял его со спины, утыкаясь в заднюю часть шеи машины,- Ты так много делаешь для меня… Мне очень приятно!.. – Это моя задача: делать для тебя много полезных вещей,- монотонно говорил он, никак не двигаясь, просто смотря через зеркало на них двоих. – Знаю-знаю…,- русский нежно чмокнул Рея в низ шеи и тоже поднял на него взгляд сквозь зеркальную гладь,- Но я не могу не благодарить тебя… Ты этого точно заслуживаешь,- слегка поколебавшись, он аккуратно повернул личико андроида к себе, осторожно коснувшись подушечками указательных пальцев его щеки. Робот послушно на него глянул, не сопротивляясь. Союз бы не остановился на рассматривании его прелестных глаз, если бы не услышал свой внутренний голос, спросивший: «Он же андроид, что я делаю?»,- тогда Совету пришлось прийти в себя и отпустить Рея, делая шаг назад от него и уводя взгляд в сторону,- Кхм… Извини… Не стоило…,- русский мельком взглянул на себя в зеркало и стал скорее умываться как можно более холодной водой, чтобы скорее согнать с себя эту дымку окрыляющей эйфории, которая казалась сейчас чем-то совсем неправильным и даже в некоторой степени мерзким. – Всё в порядке,- машина лишь отступила назад, пуская коммуниста ближе к раковине,- Я отправлюсь на кухню. Буду ждать там тебя. Ты обычно пьёшь по утрам чай или кофе? Сколько сахара? Нужно ли молоко или что-то ещё? – Обычно пью чай, но… Сегодня, наверное, лучше кофе. Покрепче… Без молока. Две ложки сахара,- на шумном выдохе сказал человек, посмотрев на андроида через зеркало и поджимая нижнюю губу после ответа ему. – М. Хорошо. Через четыре минуты будет готово,- Рей ровно повернулся на месте, будто солдат, и направился в сторону кухни выполнять полуприказ русского.   Сам же Совет шумно выдохнул ещё раз и опустился на пол, запрокидывая голову наверх и шёпотом произнося: – Что я, блять, хотел сделать с ним… Это же чёртов робот! Обычное железо с пластиком!!. Но рядом с ним так ёкает сердце… Похоже, сделать его похожим на него было действительно отвратительной идеей. Нужно не забывать, кто он на самом деле, как бы мило он не выглядел и не вёл себя…   Собравшись с мыслями, Совет всё-таки поднялся с пола и пожаловал на кухню, усаживаясь за стол, стараясь не кинуть взгляд на андроида: – Спасибо за еду…,- негромко лишь сказал он и сразу начал есть, когда сел. – На здоровье,- Рей спустя ещё немного времени поставил кружку кофе перед русским и завёл руки в стороны, спросив с чуть наклонённой вбок головой, что вновь делало его язык тела похожим на какое-то любопытное животное,- Что-нибудь ещё я могу для тебя сделать? – Разве что отсосать…,- хмыкнул коммунист, произнеся это с такой долей серьёзности и холода, будто к нему сейчас с вопросом обратился, скажем… США. Или… Америка. Или... Соединённые Штаты. Но уж точно никак не кто-то с его внешностью.   RK на две секунды застопорился, видно, вычисляя с помощью нулей и единиц, что от него хотели, а после как ни в чём ни бывало стал опускаться на колени, поднимая край скатерти стола, чтобы под него забраться: – Хе-ей, ты куда?? Я ж не серьёзно!!,- Совет аж подпрыгнул, резко отодвинувшись на другой край дивана и выпучив от удивления глаза по пять копеек, как у совы: «Что он хотел сделать сейчас!?»   Рей спокойно поднялся и поправил скатерть, отряхнул колени и, вновь заведя руки за спину, сказал: – Прости. Мне твой тон показался довольно серьёзным… В следующий раз я буду лучше различать нотки иронии в твоём голосе. – Хорошо…,- русский в который раз уже за утро выдохнул и вернулся на место, где сидел прежде, теперь кое-над-чем размышляя: «Что было бы, если бы я его не остановил? Он… Правда сделал бы это..? Да, ну, он же не секс-модель, ведь так? Он… Он универсальный андроид для дома… На сколько универсальный? Какие функции они могли в него добавить за такие-то деньги? А вдруг??. Бог, о чём я таком думаю?? Это железка!! Это всё равно, что представлять похабщину с роботом-пылесосом!!.»,- Союз помотал немного головой из стороны в сторону, пытаясь выкинуть из неё навязчивые мысли,- «Хотя… Робот-пылесос не имеет лица… Не говорит… И не строит такие глазки!.. Арх, я снова об этом думаю! Надо прекращать!! И зачем я только это сказал?! Лучше бы я не знал о том, что он отзывается на такие команды!!.»,- Совет закрыл глаза на несколько секунд, задержав дыхание, а после аккуратно выдохнул и открыл их, подняв взгляд на до сих пор тут стоящего спиной к окошку андроида. Взгляд коммуниста невольно скатился вниз по его телу и остановился прямиком в области паха: «А что у него там? В этих брюках не понять, выпирает ли что… Но обычно их всех делают реалистичными… На сколько реалистичными? Да, ну… Так, хватит!. Не может у него там ничего быть! Мне нужно в этом убедиться и тогда сразу все дурные мысли мою голову покинут!!. Я буду постоянно вспоминать о том, что он лишь пластиковая кукла, и все эти странные желания быстро пропадут! Но сначала доесть. И посуду помыть.»   Совет быстренько доел свой завтрак, допил кофе и поднялся, из-за стола, схватив тарелку с кружкой и начав их мыть прежде, чем андроид мог бы до них дотянуться. Робот хмыкнул на это и слегка опустил голову, не возражая. Он не морочил себе голову мыслями, почему его человек стремится делать что-то по дому сам, если купил помощника, почему он так странно себя ведёт и прочими из той же оперы, нет, он просто отвёл взгляд вниз, чтобы не напрягать Союза постоянным наблюдением. Им в программу вбили, что человеки такое не любят.  Вот русский помыл посуду. Поставил на место. Глянув на робота, он слегка закусил губу, а после, зачем-то решив всё спросить не настолько прямо, как можно было бы, произнёс: – Твоя одежда немного запачкалась, давай я дам тебе новую, пока эта в стирке? – Правда?,- Рей сразу поднял голову и стал осматривать себя. Казалось, этого андроида уж точно волнует вопрос его внешности,- Я не вижу пятен. Где они? – На спине… Сзади. Ты не заметишь. Ладно, пошли,- Совет просто взял его за плечи и стал уводить в сторону спальни, куда накануне перенёс одежду RK800 из коробки.   Робот не стал сопротивляться, он направился следом за хозяином в спальню. Припираться с людьми ему вообще было непозволительно… Зайдя в спальню, русский стал расстёгивать пуговицы на пиджаке андроида, сказав тихо под нос: – Так, сейчас…,- в его голове была лишь одна цель: узнать, что же между ног находится у Рея.    Союз не церемонился с RK, действуя быстро и сдёргивая с него одежду, как ребёнок с дешёвой куклы; машина же стояла смирно, то поднимая руки, то ноги, чтобы было легче снять элемент одежды, но, когда русский принялся и рубашку расстёгивать, Рей взглянул в глаза человека, задавая вопрос: – Моя рубашка тоже запачкалась? – А? Да…,- русский зыркнул в его глаза и так же спешно, как и до этого, сорвал рубашку с андроида, оглядывая его идеальное тело. Быть может, он бы и восхитился им, может, любовался бы, но сейчас этот фальшивый Рейх вызывал у него лишь отвращение и, чем более идеально он выглядел, тем больше Союз начинал его ненавидеть.   Следом за рубашкой на пол полетели и брюки… Русский крепко сжимал бёдра Рея, будто прожигая дыру взглядом в его паху: «Твою мать, у него что-то выпирает! Так, это точно что-то странное и неестественное на вид!.. Как только увижу, он мне сразу станет ещё более противен!!»,- продолжал твердить мысленно себе коммунист, оттянув  вниз резинку чёрных боксеров, в которые был одет дроид, и аж осел на пол перед Реем, увидев у того вполне себе… Даже нет, не так. Увидев у того невероятно натурально смотрящийся член идеальной формы. «Что это за херня??. Зачем они ему сделали такой… Зачем!?»,- Союз невольно от бешенства сжал сильнее бедро робота, до сих пор левой рукой он держал его. Сверху послышался монотонный привычный голос: – Неужели трусы тоже испачкались?   Совет хмыкнул, мельком глянув наверх на прекрасное личико машины, и взял в ладонь его орган, проводя подушечкой большого пальца от головки вниз, слегка оттягивал кожицу: «Наверняка лишь для красоты прилепили… Кому в голову придёт делать ему насто!?..-»,- мысли русского оборвались на середине, когда он почувствовал, как, по его предположениям лишь декоративный, член робота становится твёрже и поднимается ровно вверх. Не успел человек обдумать это, как Рей, оглянув и оценив всю ситуацию, быстро наклонился к Союзу и поцеловал его в губы, кладя ладонь на щёку человека: – Мм?!,- мыкнул коммунист, ошарашено смотря на лицо андроида перед собой и чувствуя губами попытки того целоваться: «Что он, блять, делает?! Почему вдруг?? Он… У него такой приятный язык…»,- не в силах бороться с собой, русский разомкнул губы, просто приняв, что ему, да, хочется целовать кого-то с этим лицом, хочется обнимать его крепко-крепко по утрам, просыпаясь, и трогать всё его тело, когда захочется, пусть оно и из пластика…   Союз буквально таял от умений робота. Да, у него была жена, целующаяся вполне себе хорошо, но этот RK800… То ли от того, что он выглядел, как единственный возлюбленный русского, то ли просто из-за его программного мастерства поцелуи с ним были несравнимы со всеми, что были в жизни коммуниста до этого. Он закатывал глаза слегка, когда андроид проводил своим язычком по его языку от середины до кончика, шумно выдыхал в его губы, когда чувствовал, что его собственные нежно покусывают; робот взял рыжего за плечи, тот сразу же схватил RK за талию и повалил на себя, укладываясь спиной на холодный пол. Желания совсем отбивали здравый смысл у Советского Союза, он бесстыдно лапал андроида за грудь, поглаживал его спину и ягодицы, сжимая в ладонях последние… Русскому просто хотелось этого. С самых малых лет… С первого дня их встречи. Возможно, сейчас перед ним был не тот самый немецкий мальчишка, но зато некто, невероятно на него похожий, ещё и сам проявляющий сильную инициативу. Плевать на предрассудки! Коммунист взял ладонь Рея и, стянув вниз до середины ляжек домашние шорты вместе с бельём, положил её на уже успевший давно встать свой возбуждённый орган, шепнув в губы робота лишь: – Действуй…,- и шумно выдохнул с наслаждением, запрокидывая голову вверх. Русский давно не касался себя и не давал себе разрядки в сексуальном плане. Просто не было настроения, да и… Было не с кем. Но сейчас…   Андроид умело поочерёдно проходился пальчиками по стволу, оглаживал головку и размазывал выделяющийся предэякулят по всей длине. Он обхватывал рукой член человека и водил вдоль него, оглаживая всё время большим пальцем то головку Союза, то его уздечку, заставляя содрогаться всем телом и издавать протяжные стоны, пока собственные руки пытались схватиться за что угодно, лишь бы не оставаться свободными.   Многого русскому было не надо… Уже на третьей минуте он с ярким стоном излился себе на живот, одной рукой сжав сильнее плечо Рея, а другой его волосы, вновь теперь сильно растрёпанные. Совет расслабился и закрыл глаза, пытаясь выровнять сбитое дыхание. Он давно не чувствовал подобного рода удовольствий… Реально давно. Наверное, со времён зачатия их с женой младшего родного сына - Украины. А с тех пор прошло аж немногим больше сотни лет…   Андроид оглянул коммуниста, хотел было подняться с него, но русский одним движением уложил его обратно на себя, уткнувшись в эту прекрасную тонкую шею: – Ре-ейх…,- прошептал он протяжно и тихо, и начал будто бы машинально поглаживать того по спине, как котёнка, чмокать его плечи, и шею, и скулы, всё стремясь крепче сжать в объятиях… – Я Рей…,- тихонько поправил андроид, на нежности Союза отвечая лёгким поглаживанием его волос,- Но, если желаешь называть меня так, я буду совсем не против,- произнёс он, мысленно напоминая себе, с кем коммунист его сравнивает и почему. – Рейх…,- повторил русский слегка громче уже и с расслабленной милой улыбкой. Казалось, он может так ещё долго просто лежать на полу, обнимая андроида и повторяя имя любимого. Действительно, они так и лежали… Робот не сопротивлялся, понимая, чем это важно для его человека, а человек дал себе волю откинуть лишние мысли в сторону и просто наслаждаться близостью с тем, кто сейчас находится прямо с ним рядом. Всё же немного времени спустя они поднялись с пола. Андроид оделся, русский отправился в душ… И RK800, ожидая его, присел на край кровати коммуниста. Он смотрел в воздух впереди себя, держа ладони на своих коленях, и в какой-то момент диод на его виске всего на несколько секунд сменил цвет на жёлтый. Где-то в программных мыслях робота возникла фраза:

«Это нечестно, что он считает меня кем-то другим… Хочу быть собой.»