Стать богатым

Луи этой ночью не сомкнул глаз. Как бы ему не хотелось спать, сон не приходил, ведь каждые двадцать минут он смотрел на свой мобильник, в надежде увидеть новые сообщения от Дьюфорда или другую весточку, которая его успокоит на время: «Луи, ты мог отправить мне, ну не знаю, хотя бы сообщение о том, что рассказал всё Голди! Хоть какую-то весточку, это же не сложно!» Голова Луэллина начала раскалываться, дурные мысли не покидали, как и злость на себя за свой идиотский поступок и на Дьюфорда за его безрассудство. Он не знал, куда Дьюи мог уйти: его не было дома восемь часов, и Луи сомневался, что Дьюфорд собирается возвращаться. Спрыгнув с дивана, Луи, крикнув от злобы, стал мерять комнату шагами, проклиная тот день, когда он решился на фиктивный брак. Если бы не эта затея, то он ни за что не подпустил человека так близко к себе, не стал испытывать тех чувств, из-за которых сердце не на месте. Но самое главное — Луи не узнал бы так хорошо Дьюфорда и не понял, насколько он был хорош. А от такого Луэллину не хотелось отказываться. Он снова набирает номер и думает, что сначала сделать, — снова извиниться или наорать? — однако ни к чему не удалось прийти, ведь Дьюфорд опять не поднял телефон, сбросив вызов. Луи посчитал это хорошим знаком — значит хотя бы жив. Тяжело вздохнув, Луэллин начал набирать сообщение:

Луи

Я понимаю, что твоя обида на меня сейчас намного больше, чем твой здравый смысл, но, чёрт возьми, ты можешь хотя бы сказать, что с тобой всё хорошо?

Он смотрел на напечатанные слова, несколько раз пробегал глазами, словно искал ошибки в тексте, но только сейчас Луи понял, что допустил самую главную несколько часов назад, когда позволил Дьюи уйти. Не осмелившись отправить сообщение, он стирает его, кидая телефон в сторону, борясь с желанием написать ещё раз. Даже сейчас Луи страшно знать правду, страшно говорить о своих чувствах, которые не к месту, которые только могут усугубить ситуацию. Или исправить? Неожиданно он слышит звук уведомления, поворачивает голову в сторону дивана и бежит к нему со всех ног. Падая на него, он ударяется ногой об подлокотник, шипит от боли и жмурит глаза, но это не мешает ему вслепую нащупать телефон и разблокировать. Увидев новое сообщение от Дьюи, сердце застучало с бешенной скоростью: Дьюи Ещё раз ты мне позвонишь в четыре утра, и я заблокирую твой номер. Я вообще-то сплю. Злости Луэллина не было предела, ведь всё это время, которое Дьюфорд где-то пропадал, Луи не находил себе место, обзванивал все больницы, а Дьюи… просто спал? Пытаясь успокоиться, Лу, уже не сдерживая себя, всё же решил ответить, забивая на то, что он, вообще-то, разбудил собеседника.

Луи

А я не спал, Дьюи, представляешь? Я думал, что с тобой что-то случилось, а ты решил так меня попугать, без зазрения совести уснув? Я чуть с ума не сошёл, почему так сложно было написать, что всё нормально?

После того, как Луи отправил сообщение, он почувствовал себя лучше. Повлияло не только то, что он наконец-то написал Дьюи и высказался, утихомирив свой пыл, но и узнал, что с его «мужем» всё хорошо. Хотя, конечно, Луэллина всё ещё волновало, куда Дьюи ушёл, у кого ночует, спит ли он в кровати, и если да, то один? Он уже хотел лечь спать, ведь через четыре часа вставать на работу. Ему предстоял сложный день с Джайро, с разработкой проекта и рутинными делами, но Дьюи на удивление не лёг спать обратно, а ответил на сообщение: Дьюи Я тоже не спал, когда ты ушёл пить в бар. Почему, когда поступаешь неправильно ты — это нормально, а если я, то нет? Я запутался не меньше тебя. Луи по началу не понял, о каком случае говорит Дьюфорд. Он стал перебирать события в голове, и его резко озарило, когда Дак вспомнил, как напился после банкета и пришёл домой лишь под утро. Воспоминания были туманными, и это связано не только с тем, что прошло уже какое-то время. Самая главная причина — Луи был ужасно пьян. Он не помнил, как попал домой. Как вообще дошёл в таком состоянии? И откуда Дьюи знал, что Лу был в баре, они ведь даже не обсуждали этого? Луэллин снова глянул на телефон и только сейчас вспомнил, как кому-то звонил в пьяном угаре. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, что это был Дьюи, однако… почему Дак даже ничего не сказал? Почему на следующее утро попросил забыть банкет и ночь, словно произошло что-то нечто ужаснее, чем встреча с его бывшей? Может, Луи что-то натворил, а сам не помнил? Есть ли смысл спрашивать сейчас, когда прошло время и утекло много воды? Луэллин не знал, он запутался, поэтому решает наконец-то, что помочь сможет только сон. Бродя по пустой квартире, сонно потирая глаза, Луэллин чувствовал себя неуютно. Ему казалось, что он находится не у себя дома, всё вокруг было чужим, и Дак пытался что-то выцепить, сам того не понимая. Он, облокотившись об дверь на кухне, медленно спустился вниз, прикасаясь к холодному полу. По телу забегали мурашки, не спасала даже тёплая кофта, и Луэллин не обращал внимания, поджал ноги к груди, опустив голову. Дак не знал, сколько так сидел, но ему не хотелось выходить из этого состояния. Но он вышел. Луэллин резко дёрнулся, когда услышал шаги. Моментально подняв голову вверх, — даже немного резче, чем было нужно — он увидел, как Дьюфорд смотрит на него. Его лицо не выражало абсолютно ничего: ни радости, ни презрения, ни обиду. Он казался таким нереальным и настоящим одновременно, хоть руку протяни и проверь: — Ты вернулся, — медленно прошептал Луи, не веря своим глазам. — Это правда ты, — он уже хотел встать, но что-то его остановило. Луи слишком долго сидел в одном положении, что ноги его абсолютно не слушались. Вместо этого Дьюи наклонился сам, видимо поняв, что Лу будет продолжать сидеть. Положив руку на его плечо для опоры, Дьюфорд заглядывает в чужие глаза, и от этого зрелища у Луи снова пробежали мурашки, но не от холода. От ужаса. — Скажи, что ты хотел, — видя недоумение на лице Лу, Дьюи продолжает. — Иначе я опять уйду. Уйдёт? Но куда и зачем, они ведь ещё не поговорили, почему Дьюи так странно себя ведёт? Луи наконец-то хватает Дьюфорда за запястье, тянет к себе, заставляя сесть. Но Дьюи больше не подчиняется. Закончилось то время, когда всё шло так, как хотел Луэллин. Дьюфорд больше не подстраивается, выполняя каждую просьбу, а просто продолжает ждать, когда Луи продолжит: — Я хочу, чтобы ты остался. Я… люблю тебя? — А я тебя ненавижу. Он не верит, что Дьюи так сказал. В нём говорила обида? Злость? А, может, так было всегда? Дьюи продолжает смотреть свысока, даже после признания не уходит. Вместо этого он с томный вздохом наконец-то протягивает свободную руку, двумя пальцами поднимая подбородок Луэллина, заставляя посмотреть на себя. Луи кажется, что в глазах стоят слёзы, сейчас он выглядит очень жалко, но Дьюи не смотрит с сочувствием, вместо этого пристально изучает, рассматривает Лу как красивую обёртку, внутри которой нет абсолютно ничего. К которой он не испытывает абсолютно ничего. Луэллин вскочил с кровати, первые минуты не понимая, что происходит. Его ужасно бросало в пот, Дак крепко сжимал одеяло в руках, нервно теребя простынь, и смотрел в одну точку. Он не мог поверить, что ему приснился такой реалистичный сон. На самом деле ему понадобилось какое-то время, чтобы заставить себя думать, что это всё не взаправду. Что Дьюи не говорил «я тебя ненавижу», что не уходил, но, к его сожалению, всё было и во сне, и наяву. И хоть Дьюфорд вчера не сказал ту самую убийственную фразу, но этого и не требовалось, чтобы понять, как Дью разочаровался в Луэллине. В один миг они стали чужими, хотя буквально неделю назад были единственными людьми в жизни друг друга, с кем можно поговорить о чём угодно.

***

Бойд проснулся ни свет ни заря. Зная, что до работы оставалось ещё несколько часов, он без спешки хотел собраться, сходить в душ, приготовить завтрак и сделать зарядку. Юноша сел на кровать, свесив ноги, кинул беглый взгляд на стол, где лежал телефон экраном вниз, но взять не решился — знал, что увидит дюжину, если не больше, пропущенных от Госалин. Он знал, что девушка слышала его разговор с Дьюи, а значит знала, что Дак временно, — Бойд на это очень сильно надеялся — стал его соседом. Бойд не до конца понимал, как она относится к Дьюи, но он был уверен, что Гос попытается прийти к ним домой, чтобы поболтать с бывшим парнем. Парень старался об этом не думать, это не его дело. Если это не касается Вебби, то пусть делает всё, что душе угодно. Бойд, почуяв пряный аромат, направился к кухне. Потирая заспанные глаза, он увидел, как Дьюфорд стоит у плиты и печёт панкейки: — О, с добрым утром. Я надеюсь, что ты не против, что я орудую у тебя на кухне? Знаешь, для меня очень много значит, что ты меня впустил — хотел отблагодарить тебя хотя бы завтраком, ведь это малое, что я могу для тебя сделать. Бойд благодарно кивнул, пытаясь сдерживаться. От запаха на кухне его воротило, его ужасно бесило, когда кто-то готовит, к тому же такую нездоровую и вредную пищу, переводя еду зря. Бойд успел подумать, что лучше бы Дьюи вообще не заходил на кухню, но вслух ничего не сказал. — Спасибо за такой… щедрый жест, но я привык завтракать на работе, извини. Может, угостишь кого-то, к примеру… своего мужа? Дьюи толком не рассказал, что у них стряслось, Бойд на него не давил с расспросами — да и парню не сказать, что сильно интересна чужая Санта-Барбара, ему и своей хватает, которая, как назло, связана с Дьюи и Луи. Он ради приличия взял несколько панкейков, ещё раз поблагодарив, ушёл в комнату, закрыл дверь и выкинул их в мусорное ведро, которое стояло у кровати. Поправив волосы, он тяжело вздохнул и увидел несколько пропущенных от абонента «Сестра». Госалин хоть и была сводной, но оставалась роднее всех родных. Они оба уже давно не поддерживают связь с отцом, только время от времени поздравляют его с праздниками. Мать Бойда — спилась, а Госалин свою не помнит, потому что та сбежала, когда малышке и двух лет не было. Так что приходилось рассчитывать друг на друга. Именно Гос познакомила Бойда с Вебби, а потом парень предложил Вандеркряк работу в корпорации, потратив не мало сил — ему было важно видеть девушку каждый день рядом. Да, она проходила практику здесь, но брать её не хотели — здесь уже пришлось надавить Бойду, так что своей работе она целиком и полностью должна обязана одному ему. Но Веббс об этом знать необязательно. Он всё же перезвонил сестре, не взирая на то, что время было раннее — почему-то был уверен, что Гос уже бодрствует. И ведь не ошибся, девушка сняла трубку спустя несколько коротких гудков: — Перестань так делать, — выделила она каждое слово. — Какого чёрта ты пропал? Почему не отвечал? — Потому что я устал? — недовольно ответил он. — Потому что мне надо было рано вставать, а если бы я продолжил говорить с тобой, то не выспался. А сейчас я внимательно, хоть и с неохотой, тебя слушаю. — Он всё ещё у тебя? Ну, я про Дьюи, — решила уточнить она, хотя Бойд в этом не нуждался. — Да, он у меня ночевал, — ответил он, упав на кровать. — Но это не наше дело, ты понимаешь? — Может быть и не твоё, но моё так точно. Интересно, это как-то связано с Луи? Ты же говорил, что они живут вместе, так? Вы же даже к ним домой приходили. — Я такого не мог сказать, — его тон оставался прежним. — Ты путаешь меня с Вебби, — Бойд резко спохватился. — Ах да, ещё. Не говори ей ничего о том, что Дьюи у меня — она обязательно пойдёт утешать Луи. Мне не хватало ещё, чтобы на почве ссоры у Луи открылись чувства к Вебби. — Не расскажу, если мой старший брат позовёт меня к себе в гости. — Ты не думаешь, что это не лучшая идея тебе видеться с бывшим? — Да ладно, я уже не маленькая девочка. Знаешь, это уже дело принципа — если Луи думает, что он такой крутой и может оскорблять меня, то, может, мне взять того, кто «принадлежит» ему? — Ты ведь не любишь Дьюи. Ты делаешь это только ради мести, к тому же, — вздыхает он, замявшись. — Я сомневаюсь, что Луи его тоже любит. — Тебе это Луи сказал? — спросила Гос. — Почти, — он всё ещё боролся с сомнениями, которые мешали сказать правду. — На самом деле у них фиктивный брак. В это время Дьюи наконец-то перестал готовить, с гордостью смотря на гору панкейков. Он только сейчас понял, что ни разу не пёк их за последние несколько месяцев, которые живёт с Луи. Дак даже с улыбкой думает о том, что Луэллину бы обязательно понравилось — Лу наверняка начал боготворить Дью, говоря о том, что у него золотые руки. Но никто так не скажет, потому что Дьюи находится в чужой квартире, в которой чувствует себя максимально некомфортно. С другой стороны, у Дьюи не было выбора — он не знал, к кому идти поздно вечером и понимал, что этот вариант был тоже не самым лучшим. Потому что знал, что Бойд не в восторге от незваного гостя. Он достал мобильник и отмечает, что Луэллин больше не писал и не звонил. Обида на Дака всё ещё была, но Дьюи начинал думать о том, что сильно погорячился, когда ушёл, учинив скандал. Луи ведь правда волновался, а Дьюфорд поступил максимально эгоистично, когда просто лёг спать. Хотя, он больше вырубился от усталости. Вчерашний день его вымотал до такого, что он про всё забыл, а сейчас снова всё вспомнил. В любом случае беспокойство Луэллина его не оправдывало — он некрасиво поступил с Дьюи и заслужил за это наказание. Совсем не важно, что своим молчанием Дьюфорд наказывал их обоих, он всё ещё был не готов видеть Луэллина, да и не желал.

***

На работе ничего не происходило интересного, за весь день Луи ни с кем словом не обмолвился, всем видом показывая, что он не в настроении. Своим необычным поведением он вызывал интерес у Бойда и Вебби, которые во время обеденного перерыва на него пялились. Не то, чтобы это и их дело, но Луэллин решил в упор игнорировать. Обед подходил к концу, к нему неожиданно подошла Веббигейл: — Ты не против, если я присоединюсь? — неловко сказала Вебби. Луи без задней мысли, почти не задумавшись, показал рукой на место напротив, ожидая, что Веббигейл сядет. — Ты сегодня не в духе. Знаю, что я не должна была это говорить, возможно Бойд меня убьёт, но… Дьюи у него. Вандеркряк не знала, зачем это сказала. Она нисколько не сопереживала их отношениям, но не могла видеть Луэллина таким разбитым. После признания прошло пару дней, Вебби уже отошла от отказа и почти не держала зла на Луэллина — в основном благодаря Бойду, который окружил её заботой и вниманием. Бойд наверняка не хотел, чтобы Луи знал этого, да он сам Вебби ляпнул случайно — также не хотел, чтобы девушка знала. Но Вандеркряк считала, что молчать будет неправильно. Луи поднял голову, сердце даже ёкнуло от таких неожиданных новостей. Особенно неожиданно было узнать их от Вебби, которая совсем недавно признавалась ему в чувствах, хотя Дак был искренне рад, что отказ не так сильно ранил её, как Лу предполагал: — Так значит, тебе Бойд рассказал? — девушка кивнула. — Спасибо, что сообщила, — она снова опустила голову вниз, уже хотела выйти изо стола, но Луэллин слабо схватил её за запястье. — Вебби, подожди! Я хотел тебе кое-что сказать. Веббигейл села обратно и, дождавшись, пока Луэллин уберёт ладонь, также отодвинула руку к себе, до сих пор ощущая тёплое прикосновение Дака на своей коже. Луэллин, вздохнув, продолжил: — Знаешь, может быть я это говорю слишком поздно, но я искренне считаю, что ты достойна лучшего человека, чем я. Ты хорошая девушка, и я уверен, что твой будущий парень где-то рядом. Если бы Луи сказал это Вебби сразу после её признания, девушка, наверное, начала доказывать, что Дак и есть её суженный, просто парень не замечает, что у них намного больше общего, чем тот думает. Сейчас Веббигейл не захотелось так по-глупому себя вести: в его словах было больше правды, чем когда-либо. Может она только сейчас поняла, что Луи — не такой уж идеальный парень, который ей нужен? — Спасибо, Луи, — она не нашла больше слов, встала изо стола и скрылась в неизвестном направлении. Весь оставшийся день он думал о словах Веббигейл. Его успокоило, что Дьюи всё это время не ночевал на улице, у него была крыша над головой, еда и вода. Но что делать ему с этой информацией? Бойд вряд ли обрадуется, если Луи заявится к нему домой — совсем не хотелось разговаривать с Дьюи на чужой территории, а Дьюфорд сейчас уж точно не вернётся в их квартиру. Да и должен ли Луэллин сейчас делать первый шаг к примирению? Луи чистил электронную почту, и в этот же момент ему пришло сообщение от Скруджа — видимо, которое было рассылкой ещё двадцати людям. Оказывается, что в начале следующей неделе Макдак устраивал первую встречу членов команды, а это значило, что у Луэллина уже должна быть идея для проекта, который улучшил жизнь компании. В его голове не было ничего. Всё это было так не вовремя, но Луэллин не хотел упускать единственный шанс сблизиться с единственным родственником владельцем компании. Дак перестал надеяться на что-то масштабное: даже если Скрудж узнает всю правду, их отношения никогда не станут родственными. Они не виделись двадцать лет, у них нет общих тем, они совершенно не понимают друг друга и потеряли всё, что могли. Время. Дональда. Друг друга. Нет, Луи ещё не всё потерял…

***

Весь день он пытался не думать о Луи, это даже удавалось, а особенно в колледже. Погрузившись в учебный процесс, Дьюфорд вообще перестал о чём-либо переживать до того момента, пока не наступил обеденный перерыв. Тогда он снова почувствовал себя одиноко, снова потянулся за телефоном, но одёрнул себя, переключаясь на еду. Когда он пришёл обратно к Бойду, — благо хозяин квартиры дал ключи — то стал думать о том, куда ему поддаться. Он не был готов возвращаться, да и боялся, что снова погрязнет в этой лжи. Их с Луи квартира пропитана враньём, Даки стали жертвой этой игры, его возвращение будет обозначать, что Дьюфорд продолжит скрывать настоящие эмоции за маской. Они с Луи так и не поговорили. Усевшись на диван, он закинул голову назад, позволяя мыслям полностью завладеть его разумом. Сопротивляться было бесполезно: как бы Дьюи не пытался отвлечься от ситуации, он постоянно возвращался к ней, делая себе только хуже. И вот, в пустой квартире, в которой царило спокойствие и тишина, раздаётся звонок. Дьюфорд нервно смотрит на экран, но успокаивается, когда видит номер родной матери: — Дьюи, ты обещал мне вчера позвонить, с тобой всё хорошо? — обеспокоенно спрашивает матушка. Дьюфорду становится стыдно. Из-за личной драмы он совсем забыл про родную мать и про то, что они уже давно не разговаривали по душам. Наверное, с того момента, когда Дейзи приехала к нему. К сожалению, этот разговор лучше почему-то не сделал. — Извини, я просто… забегался, — соврал он, тяжело вздыхая. — Из-за учёбы совсем забыл. Как ты себя чувствуешь? — Если честно, то не спокойно. У тебя какой-то опечаленный голос, что случилось? Он знал ответ на этот вопрос: слишком много на него навалилось. Дьюи постоянно жил в стрессе, Дак сам вгоняет себя в такое состояние, парясь над тем, на что можно было бы забить. Хотя, на что именно? На учёбу, от которой зависит твоя дальнейшая профессия? На Луи, о котором Дьюи постоянно думает? — Всё хорошо, наверное. Просто в последнее время много, что происходит в моей жизни. И, если честно, я устал. Я не был готов к такому давлению. — Сыночек мой, — перебила Дейзи. Дьюи уже начал чувствовать укор совести: мама волновалась за него абсолютно всегда. Даже если дело касалось какого-то пустяка, Дак старался лишний раз её не тревожить. Потому что считал, что в состоянии справиться со всем самостоятельно, но Дью скрывал все свои проблемы настолько долго, что слова сами лезли наружу. — Мне очень жаль, что я не рядом. Мне жаль, что я уехала так рано. Когда я была в Дакбурге, ты даже не успел поделиться всеми переживаниями. Я слишком долго думала о себе. — Как ты такое можешь говорить? — недоумевал Дью. — Мам, ты всю жизнь обо мне заботилась, не могу даже представить, как мало времени у тебя было на саму себя. Я уже взрослый, чтобы решить свои проблемы. — Да, но ты из-за этого не перестаёшь быть моим сыном. Дьюи сглотнул. Сейчас он даже был рад, что разговаривает на такую тему с матерью по телефону, а не в реальной жизни — так бы, наверное, не смог сдерживать свои эмоции. — Приехав к тебе, я хотела решить свои проблемы с тобой, а не помочь своему сыну. Это разные вещи, Дьюи, чего только стоила моя реакция на твоё сожительство с Луи. — Мам, разговор же не об… — Я просто обозлилась, понимаешь? — перебила она. — Хотелось от тебя раньше услышать правду, а сейчас, когда остыла, нет такой неприязни к твоему соседу, — Дьюи показалось, что мама даже усмехнулась, когда речь зашла о Луэллине, Дьюи же наоборот было не до шуток. — На самом деле он очень хороший парень. — Ты правда так считаешь? — с недоверием спросил Дьюи. — Ну, я не сказала, что самый лучший — скорее, неплохой. Да, это прилагательное сюда больше подходит. В любом случае, он мне понравился. А ещё у меня складывается впечатление, что не мне одной. — Мам! — смущённо прикрикнул Дьюи, пытаясь спрятать свой румянец — хотя, от кого? От самого себя? Дьюфорд же не будет отрицать очевидного? Ссора ничего не изменила — он с таким же трепетом продолжал отзываться и думать о Луи, как о самом ярком луче в его жизни. Чего только стоил вчерашний день, когда Дьюи, стоя напротив Лу, ощущал его прикосновения на своей кожи, понимая, что хочет большего. Он хотел всего Луи целиком, но теперь не понимал, что происходит сейчас. — Я не буду вмешиваться и на тебя давить. Но ты знаешь, что я всегда рядом: ты в любой момент можешь позвонить и поговорить со мной в независимости от своего состояния. Ты мой сын, я буду любить тебя любым. Они проговорили ещё полчаса: Дьюи пожаловался на свою учёбу, мама вскользь рассказала о том, что нового происходит в Сан-Мишуно, а потом Дак первым повесил трубку, сославшись, что тот сильно устал, и пора готовить ужин. Но на самом деле он услышал, как кто-то позвонил во входную дверь Дьюи встал с дивана, пошёл в коридор и остановился у двери, положив ладонь на ручку. Ему бы хотелось открыть дверь, но неожиданно на него напала тревожность, Дак чувствовал подвох, но не мог понять, в чём дело. Посмотрев в глазок и увидев незванного гостя, сердце забилось ещё сильнее, ноги подкосились, и он никак не мог заставить себя открыть эту чёртову дверь. Ему, наверное, это кажется. Может быть, это сон? Хочет ли он этого или нет? Но вместо лишних мыслей он наконец-то открывает верхний замок, распахивает дверь и смотрит прямо в глаза человеку, которого не готов видеть прямо сейчас, да готов ли вообще? В голове было много вопросов, но самый главный — как его нашли? Неужели Бойд всё же разболтался? Неужели за ним следили? Почему у него такая паранойя? — Дьюи… Чужой голос вбивается в голову. Он не может себя контролировать и неосознанно делает шаг вперёд, навстречу, словно разрешая войти не только в квартиру, но и в его душу. Они несколько мгновений смотрят друг на другу, Дьюи теряется и вздыхает, уже хочет задать вопрос, который его волнует, но ему не дают этого сделать. Его затягивают в поцелуй, заставляя полностью обездвижить. — Прекрати! — он отходит назад. — Ты что творишь? Совсем с ума сошла? Он смотрит на свою бывшую девушку, понимая, что не чувствует ничего, кроме отвращения. Госалин бессовестно воспользовалась его дурным состоянием и растерянностью, чтобы играть в свои игры. Дьюи мерзко от самого себя, он тыльной стороной ладони пытается вытереть рот, но всё равно чувствует отвратительный привкус железа — кажется, он искусал губы до крови от нервов. — Дьюи, я думала, что наши желания совпадают. Я знаю, как тебе тяжело. Я знаю, что тебе нужно выпустить пар, ведь твои «отношения» с Луи были ошибкой… — Ты была ошибкой в моей жизни, слышишь! — крикнул Дьюфорд, не подбирая выражений. — А Луи был прав о тебе с самого начала, Гос. Не лезь в чужие отношение, это не твоё дело. — Да ты что, думаешь, что он тебя любит? Неужели Дьюфорд сейчас должен стоять и оправдываться? В его голове пронеслись куча мыслей, которые сводились к одной — «главное, что он мне небезразличен». Чтобы сказал Луи, увидев их целующимися? Осудил? Но это же не его дело, Дьюи ему ничем не обязан, и их брак, который и то был фиктивным, не был преградой — он свободный человек, который может делать всё, что захочет! Но он не хотел. Абсолютно не хотел быть таким человеком, который целует тех, кого не любит. Не хотел интрижек, не хотел поцелуев, которые ничего не значат. Одновременно хотел и не хотел, чтобы всё было, как раньше. — Госалин, убирайся, я не хочу тебя видеть! — девушка хотела что-то сказать, но Дьюи перебил. — Я серьёзно, Гос, не приближайся ко мне! Я хочу, чтобы ты больше никогда не появлялась в моей жизни. Госалин была огорчена и рассержена. Даже больше, чем когда-либо. Она была той девушкой, которая отшивает всех, отказывает и не даёт надежд, но почему-то Дьюфорд стал единственным, кто не ведётся на её манипуляции. Самооценка Гос пошатнулась: её променяли на другого мужчину, причём она упорно думала о том, что Дьюи уже будучи в отношениях стал ходить налево. На улице темнело, она не спеша шла домой, спрятав руки в кармане. Настроение было ужасное, но она продолжала не терять надежд, думая о том, что Дьюи передумает. Дьюфорд верит, что Луэллину он не безразличен, а пока тот будет продолжать так думать, то у них ничего не получится. Значит нужно начинать действовать против Луи. Вдруг Гос услышала чьи-то шаги рядом. Несложно догадаться, что за ней кто-то шёл, возможно даже следил. В темноте разглядеть что-то тяжело, но она увидела силуэт человека, который явно хотел спрятаться от чужих глаз, а точнее — от Госалин. Девушка, убрав прядь за ухо, уверенным шагом пошла в сторону незнакомца. И какое же удивление у неё вызвало то, что она знала этого человека. Это был Луи Луэллин сам заметил Госалин, когда та уже отходила от дома Бойда. Он прекрасно понимал, что она была не с хозяином квартиры, которого даже дома не было, а значит разговаривала с Дьюи… зачем-то. А это уже было дурным знаком. Она не должна быть здесь, как и он сам, однако у Луи были на это веские причины — Дак хотел поговорить с Дьюи. Да даже больше не поговорить, а увидеть — потому что хотел убедиться, что с ним всё хорошо. Потому что привык видеть его каждый день, а сегодняшнее утро в пустой квартире стало настоящим адом. — Ты ведь пришёл к Дьюи, так? — громко сказала Госалин, привлекая к себе внимания. Однако этого не требовалось, ведь теперь Луи смотрел на неё, не отводя глаз, видя в ней потенциальную опасность для Дьюфорда. — Боюсь, что он не захочет тебя больше видеть. — А может тебе не следует вмешиваться? Мы без тебя разберёмся. — «Мы»? , — в открытую усмехается девушка. — Мне интересно, кто эти «мы»? Дьюи, который не хочет тебя видеть? Твой фиктивный муж, которого ты использовал лишь ради своей выгоды? Луэллин выбил из колеи этот вопрос. Теперь он по-другому стал смотреть на Госалин и не мог понять, кто перед ним стоит. В один момент её коварная улыбка показалась ему самой опасной на планете и очень убийственной. — Откуда ты… знаешь? — Дьюи сам рассказал, — соврала она, никак не показав это. Она всё ещё уверенно держалась и начала верить в собственную ложь. — Ему надоело терпеть такое отношение к себе. Когда у человека накапливается много боли, ему хочется выговориться кому-то очень близкому. Например, такому человеку, как я. Нас очень много связывает, Луэллин, наша связь нерушима. — Ты разрушила эту связь, — обвинял её Луи. Дак был настолько зол и взбешён поведением бывшей девушки Дьюи, что, казалось, это Госалин была неверной Лу. — Почему он рассказал, почему… именно тебе? — Все мы совершаем ошибки, самое главное — вовремя их признать. Заметь, что жизнь всё время нас сталкивает лбами, разве это не судьба? Ты очень хорошо играл свою роль благородного принца, который пытался защитить своего «суженного» от злобного дракона. Но ты им никогда не был. Ты сам что-то выдумал. — Я честно пытаюсь быть тем самым благородным принцем, ясно? Настоящие чувства нельзя сыграть. Он не знал, зачем это произнёс — ей необязательно это знать. Луэллин кинул на неё озлобленный взгляд, — примерно такой, которым Дак смотрел на неё на банкете весь вечер — потом посмотрел вперёд, на дом Бойда. Он знал, что Дьюи там, что с ним нужно срочно поговорить и убедиться, что Госалин не промыла ему мозги. Забыв про собеседницу, с которой общаться было не очень то и приятно, он быстрым шагом пошёл в сторону дома, оставляя Госалин одну. С каждой секундой расстояние между ними увеличивалось, и Гос понимала, что ещё чуть-чуть, и Луэллин может добиться своего, а девушка ничего не сможет сделать. Набрав воздуха в грудь, она прикрикнула, чтобы Луи услышал: — Наивный, ты уже и влюбиться успел? Да Дьюи тебя презирает. Даже нет, ненавидит. Он остановился, но всё ещё не поворачивался к Госалин лицом. Ему этого и не нужно, ведь он чувствовал усмешку в её голосе, чувствовал, как каждым словом, которое проходит прямо через его сердце, она убивала его. Луэллин отвёл взгляд от дома, стал смотреть себе под ноги, и как назло ему вспомнился тот самый глупый сон, где Дьюи говорил, что ненавидит его. Луи не верил в вещие сны, не верил, что они могут о чём-то предупреждать, но этот был настолько реалистичным, что Дак успел поверить. А сейчас Госалин сама говорит, что Дьюи его ненавидит. Он пытается думать головой, откинув чувства в сторону — девушка всё это придумала! Она спокойно может это сделать, ей не составит труда сказать гадости человеку! Но если он это понимает и осознаёт, то почему перестал идти? Почему встал как вкопанный и не может даже ответить ей? Потому что несмотря на здравый рассудок, который убеждал его в неправоте Госалин, сердце бешено стучало от осознания, что это может оказаться правдой. Луэллин снова испугался. Сколько раз он делал шаг назад из-за страха неизвестности? Сколько раз откладывал разговор о чувствах, потому что боялся не взаимности? Боялся, что Дьюи разобьёт ему сердце, хотя точно также Луи поступил с ним. — Прямо так и сказал. Добавил ещё, что всё это время из-за вашего тупого брака чувствовал себя твоим рабом. Хочешь по буквам повторю, если ты не разобрал? — Не утруждайся их вспоминать, — он спрятал руки в карман и нашёл в себе силы повернуться к ней лицом. — С чего ты решила, что я поверю этой чуши? — Ты ведь не идёшь к нему, — сказала она. — Ты знаешь, что он дома, но не поднимаешься. Просто ты боишься услышать правду, которую Дьюи скажет тебе в лицо. Я всего лишь упростила вам обоим жизнь. Дьюфорду не придётся подбирать нужные слова, а тебе — их слышать. Как бы мне не хотелось сделать тебе больно, Дьюи ведь этого не заслуживает. Он понимал, чего добивалась Госалин, но ему было так сложно совладать с самим собой. Ему хочется и не хочется уходить одновременно, Луи мучает себя сам, если остаётся слушать бред, который несёт девушка. Луэллин смотрит на неё, словно пытается распознать, где начинается правда. Гос определённо врала, но в её словах должна быть хоть какая-то истина! Он снова стоял на распутье двух дорог, и сейчас ему снова придётся решить, что делать — как обычно сбежать или наконец-то начать что-то предпринять?