Чернила

Ну же, - подбадривает себя Афелий, — давай. Это же нетрудно, а? Он заносит над бумагой карандаш, но кажется, будто это топор над его шеей. С трудом успокоив первичный приступ паники, он быстро рисует круг, ведёт вниз длинную линию, потом короткую, ей перпендикулярную, и... Афелий резко закрывает лист ладонью, тяжело дыша. Нет, он не может. Он не может нарисовать лицо Сетта. Эта идея была провалом с самого начала, и он знает это. Глупый. Сердце громко и часто стучит о рёбра. Он не может нарисовать не её лицо. Он рисовал её тысячи раз. Он бы смог нарисовать её лицо с закрытыми глазами, идеально передав каждую мягкую черту, каждую морщинку от улыбки, но всё равно боится забыть, как это делать. Он всё ещё думает, что, как только чьё-то чужое лицо выйдет из-под его руки, он сразу же забудет её. Этот страх накрывает гигантской волной, будто цунами. Афелий наливает себе чай, чтобы успокоить колотящиеся в голове мысли - иногда лучше не думать вовсе. Но... В этот раз у него получилось зайти дальше. Афелий через плечо посмотрел на сиротливо лежащий на столе скетчбук. Раньше он никогда не продвигался дальше круга; сейчас он смог даже сделать основу для лица.  Может, когда-нибудь он сможет с собой справиться. 

***

Бодрая музыка разносится по гостиной, Афелий в такт нажимает на летящие на экране планшета плитки и покачивает ногой. Иногда приятно размять мозг игрой на реакцию, хоть его и клонит от неё в сон, а пальцы становятся деревянными - он не против позволить себе такие мелочи в выходные. Он скачал себе множество ритм-игр, как только узнал про их существование. На телефон пришло сообщение. Как хорошо, что игра запущена на планшете и никакие уведомления не помеша... Зарядка кончилась. Ладно. сетт Привееет Только что вернулся в город, ездили с мамой по магазинам Афелий скашивает глаза на часы. Я всего-то час дня так быстро вернулись? сетт Ну да, мы утром прошлись Так вот Может погуляем? Мама меня прогнала, сказала будет что-то делать, а мне нельзя это видеть ;_; Так что я весь день свободен Я я тоже свободен нуууу не знаааааю сетт Пожалуйста? ;—; Афелий улыбается и закатывает глаза. Я ладно, идём а куда? сетт Ура!!! Я за тобой заеду

***

— Ты был в этой части города? В машине тепло, это приятно. Афелий даже смог отогреть свои успевшие замерзнуть пальцы, и лицо тоже почти перестало страдать от кусачего холода. За окном - совершенно незнакомый пейзаж: низкие дома со старомодной отделкой, улицы уже обычного; слева, кажется, не то парк, не то лес. Профиль Сетта - сосредоточенные золотые глаза, приоткрытые полные губы, сильная челюсть и ворох красных кудряшек, - выглядит идеально на фоне заснеженных белых деревьев. — М? А, нет. Не был. Где мы? — Мы с мамой раньше здесь жили, - он на мгновение оторвался взглядом от дороги, посылая Афелию быструю улыбку. — В школу ходил, дрался в лесопарке, все такие дитячьи дела. — Дрался? - Афелию забавно. Такой факт из биографии он слышит впервые. — Ну не надо... Мама в своё время меня достаточно наругала. — Да я не про это. Ты побеждал? Он смеётся - счастливо, показывая клыки, и подёргивает одним ухом. Очаровательно. Хочется положить руку на его бедро, но не хочется отвлекать от дороги. — Не с первого раза, но, да. Побеждал. — Неплохо. Мои драки были только моральными. — Это как? — Ну, знаешь. Недобро коситься во время уроков. Достигать большего, чем соперник. Толкаться плечом или локтем, когда проходишь мимо. Всё в таком духе. — Это что-то на умном. Кулаками махать проще. — Ой, да ладно. Токсичное соперничество - это в любом случае тупо. Я для такого слишком стар. — Ничего ты не старый. — А почему на пенсию хочется? Машина останавливается. — Ничего, сейчас мы будем уничтожать твоего внутреннего деда, - он выходит из транспорта, и Афелий следует его примеру. Ощущать холодный ветер на тёплой коже даже приятно. — Так нельзя, это несущая конструкция.  Сетт смеётся. Он потянулся рукой к заднему сидению, что-то оттуда взял и закрыл машину. — Чуть не забыл, - протягивает руку к Афелию. — Это тебе. Ну, типа на Рождество, но не бери в голову. Афелий с удивлением берёт из его ладони маленькую, изящную фигурку птицы из какого-то металла: тонкие длинные ноги, каждое пёрышко вырезано - жалко, что не получится ощутить текстуру нечувствительными кончиками пальцев. Она изгибает шею, будто чистит приоткрытые крылья. — Вау. — Просто подумал, что тебе понравится.  — Мне понравилось. Спасибо. Афелий прячет птицу в карман, быстро, чтобы не успел увернуться, клюёт Сетта в щёку и уходит вперёд, куда-то дальше на заснеженную белую поляну - здесь так светло, что слепит глаза. За спиной - шаги. — Так что мы здесь делаем? Что-то мягкое ударилось в плечо. Афелий оборачивается. Сетт смотрит на него, как непослушный ребёнок - прищуренные глаза, едва сдерживаемая ухмылка, отряхивает с перчаток следы снега. Ах вот как. — Это приглашение на дуэль? - Афелий надевает перчатки тоже. — Да. — Что получает победитель? - снег рыхловат, но скатать его в комок всё же можно.  — Э-э, не думал об этом. Поваляемся в снегу. — Сойдёт, - и снежок попадает точно Сетту в лицо. Они носятся по всей поляне, разрушая идеально ровный снежный слой цепями своих следов. Это весело - по-детски, несерьёзно, может, немного глупо, но какая разница, когда тепло, не смотря на холодную погоду, и хочется смеяться, чувствуя себя живым? Они не ведут подсчёт того, кто попал чаще, даже не пытаются уворачиваться от летящего снега. Всё напускное соперничество быстро превратилось в отговорку, обычное оправдание их дурачества, и Афелий совершенно не против, когда ему на голову просто высыпают снег - он делает то же самое в ответ, - а потом даже не думает сопротивляться, когда Сетт валит его, уставшего, тяжело дышащего и улыбающегося, прямо в сугроб. Теперь, лёжа на спине, Афелий замечает, что небо значительно потемнело.  Им обоим нужно отдохнуть, прежде чем заговорить. — Я тебя не раздавил? Сетт тяжёлый на его груди - и это приятно. То, что нужно для неуёмного тактильного голода.  — Меня всё устраивает. — Отлично, - он приподнимается и хмурится, смотря на лоб Афелия. — Надо мне было заставить тебя надеть шапку. — Ну мам. — Даже не мамкай! - смеётся, треплет напоследок и без того запутанные чёрные волосы и встаёт на ноги. Афелию неплохо лежать в снегу - он немного устал, - но ему помогают встать тоже. — Ну, как думаешь, снеговик получится? Афелий придирчиво смотрит на мерцающий снег. На тротуаре неподалёку зажглись фонари. — Не-а. Слишком рыхлый. А снежного ангела мы уже сделали, - он кивает головой в сторону и смотрит Сетту в глаза. — Ты просто хотел повалять меня в снегу? — Не знаю, - отворачивается, тянется рукой к шее, будто боится отвечать. — Просто был такой порыв. Хочешь, пройдёмся? — Давай, варвар. Афелий ухмыляется. Это странно - он никогда бы не ожидал от себя, что согласится играть с кем-то в снегу: всё-таки он очень, очень не любит холод, который и без того будто живёт внутри него, подмораживая пальцы, нос и плечи. Он вообще много на что стал соглашаться в последнее время - на прогулки его было не вытащить, и он всегда уставал от долгих разговоров в это время года. Что-то меняется.  Не так уж обязательно понимать, что именно. Они молча идут по тихой улице: жёлтый свет окон подсвечивает путь и трещины асфальта, потяжелевшие от снега ветки опасно нависают над головами. Впереди виден перекрёсток и приветливые огни витрин. — Ты не замёрз? Сетт, кажется, взволнованный. Афелий поднимает на него глаза, и его догадки быстро подтверждаются нервным выражением лица напротив. Какая заботливость.  — Всё в порядке, правда. Хотя он, кажется, начинает замерзать, и мокроватые спина и шея с этим совсем не помогают. Когда они заворачивают за угол, из ближайшего кафе доносится невероятно соблазнительный запах выпечки и горячего шоколада, пригвождая Афелию к месту. Было бы неплохо зайти, погреться, поужинать чем-то зубодробительно сладким... — Ты чего встал? Осталось только кое-кого убедить. — Давай зайдём сюда? - кивок в сторону витрины. — Ты голодный? - Сетт дёргает ухом под шапкой, поднимает взгляд на вывеску и вдруг морщится. — Э-эм... Это место так себе. Мы можем дойти до моего дома, я тебя накормлю. Афелий старательно принимает немного страдающий, просящий вид, и аккуратно хватается за рукав куртки Сетта, прежде чем посмотреть ему в глаза. — Не смотри на меня, как кот из "Шрека"! - Сетт хохотнул. — Что на тебя нашло? — Горячий шоколад вкусно пахнет. И круассаны. Или что они там продают. Ну пожалуйста. — У них очень химозный шоколад. — Я как раз такой люблю. — Фел, - он смеётся, стараясь отвести Афелия вперёд, подальше от видавшей виды двери кафе, — я дома тебе приготовлю. Он будет вкуснее, обещаю. Афелий вздыхает. От досады хочется надуть губы.  — А выпечка? Как же моя ударная доза углеводов? — Тоже есть дома. Мама готовила, очень вкусно, закачаешься.  Грустно посмотрев напоследок на муляжи пирогов за стеклом, он двинулся следом за Сеттом, всё так же цепляясь за его рукав.

***

— Давай пальто, я повешу в шкаф. Влажное от снега пальто отправляется на вешалку. Что-то немного изменилось в его квартире - например, книжки не лежат беспорядочно на небольшом диване напротив телевизора вместе c разноцветным пледом крупной вязки, все (их очень много, буквально на любой вкус) пары тапочек убраны в шкаф, а низкий пуф у входной двери стоит аккуратно, в своём углу. Афелию нравился визуальный шум его квартиры - это очень подходило к характеру Сетта, но, кажется, он прибрался. Гирлянда сияет жёлтым где-то в темноте кухни. — Надеюсь, хоть подсохнет... Давай перчатки, я их положу на батарею. Сетт такой высокий, что, стоя прямо перед Афелием, значительно загораживает свет. Он послушно снимает перчатки, и их пальцы соприкасаются при передаче. — Ох! - он вздрагивает. — У тебя такие холодные руки? Всё-таки я тебя заморозил, - он откладывает несчастные перчатки на низкий шкафчик за спиной Афелия и берёт его руки в свои - очень горячие. О, как же хорошо. — Сказал бы раньше, я бы тебя погрел. Это... Очень милый жест. И это заботливо. Сетт заботливый.  Бледные пальцы подрагивают от того, как быстро им становится тепло снова, ощущение, будто под кожей вздымаются и лопаются маленькие пузырьки, и тепло разносится дальше, вместе с прогретой кровью, сквозь тело. Как же красиво их руки смотрятся вместе. — Я... - начал Афелий, когда, кажется, даже его мозг отмёрз и заработал, — кхм. Я и не замечал, что мне так холодно. И... Я мог бы погреться у батареи. Не нужно было утруждать себя. — Тебе неловко? — Чуть-чуть. — Это хорошо, - когда Афелий наконец решается поднять взгляд, он видит, как Сетт улыбается - едва ли заметно в сравнении с его привычным оскалом. — Видишь, заодно согрел тебе щёки. Двух зайцев одним выстрелом. — Ага. Точно.  — Давай, идём на кухню. Сетт разжимает хватку на его руках, разворачивается, смотрит через плечо - Афелий не слишком-то хочет отпускать его ладонь. Он идёт следом, касаясь пальцами тёплой кожи. Здесь темно, хоть и включена гирлянда, а огни города просачиваются через панорамные окна - Афелий подходит к ним, смотрит вниз, на дороги, похожие на золотых змей, и на тусклые звёзды в небе. Интересно, и как Сетта не раздражает солнце по утрам? Он просыпается летом в четыре, когда свет  восходящего солнца уже слепит глаза? Или оно поднимается с другой стороны здания? Надо будет спросить. Интересно же. Сетт включает только тусклый свет вытяжки, и он отражается в стекле неуместным всплеском на фоне тёмных зданий и белого снега. Афелий пытается через окно подглядеть, чем он занят. — Мама сделала, э-э, лунные пряники? Кажется, она так их назвала. Сказала, настроение особое было. — Да? - он заинтересованно взглянул на спину Сетта, а потом на стеклянный стол, на котором уже стоял бумажный пакет. — А с чем? — Я не знаю, сам попробую их только утром, наверное. Можешь брать. Расскажешь мне. Стол под руками прохладный, а вязаная салфетка на нём - чуть шершавая, бледная от недостатка света. Афелий садится на стул и протягивает руку в пакет, выуживая ровный, красивый пряник с рисунком драконьей головы сверху. — Она делает их штампом? — М-м, не знаю, - Сетт что-то достаёт из холодильника, — Может, вы когда-нибудь встретитесь, вот и спросишь. Ну, узнал, с чем они? Афелий кусает пряник, и...  — Возвращает воспоминания, - тихо говорит он. Они с Алуной любили молча смотреть из окна их комнаты на первый снег, ленивыми пушистыми снежинками покрывающий тротуар перед домом. Этот снег никогда не оставался на долго - таял уже к утру, но... Это было их ритуалом.  Да уж. Какие-то бобы с сахаром заставили его вспомнить об этом. Афелий даже не заметил, когда перед ним оказалась кружка горячего шоколада - Сетт умудрился поставить её очень тихо, а сейчас молча стоял у арки, ведущей в кухню. Его силуэт и задумчивое лицо подсвечиваются люстрой гостиной - нос с небольшой горбинкой, сильная челюсть, рельефное плечо и плоский живот под тканью майки, -  и Афелий не может не залюбоваться контрастом теней; мужчина перелистывает что-то в телефоне, из другой комнаты льётся тихая музыка. В такие моменты Афелию хочется стать невидимкой, незаметным свидетелем обыденных, но таких особенных картин, создаваемых жизнью. Он отпивает свой напиток, а Сетт вдруг улыбается, чуть дёргает ухом и скашивает на него взгляд. — Ты снова пялишься. — Прости. Это повторится снова.  Сетт смеётся. Хороший звук. Горячий шоколад и правда лучше того, что он берёт себе, находясь на работе, а выпечка матери Сетта - кажется, он так и не спросил её имя, - замечательная, в меру сладкая, с мёдом, орехами, тесто не жирное. Афелий съел бы ещё пару пряников, просто чтобы порадовать вкусовые рецепторы отличной домашней едой, но уже наелся. Сетт почему-то встрепенулся, воодушевленно посмотрел на Афелия и протянул к нему руку. — Что такое? - недоумённый, Афелий хотел пожать ему руку, но Сетт потянул его за собой, в коридор. Он показательно увеличил громкость музыки. — О. О, нет, я совсем не умею танцевать. — Правда? - Сетт поднимает брови, улыбаясь. — Не ты ли всегда танцуешь с Эш? — Обычно я пьяный, когда это происходит. Я много чего делаю, когда пьяный. — Ты можешь делать всё, что угодно, даже когда трезвый. Давай. Я в тебя верю.  — У меня есть выбор? - он покорно поднимается со стула, но всё равно не уверен, что хочет идти дальше. — Нет! - смех. — Давай, будет весело. Сетт тянет его за собой, и Афелий решает, что, раз уж начал быть смелым, надо продолжать. Когда он ещё потанцует с кем-то наедине, а не в неверный огнях светомузыки, где всякий кажется богом движений? Афелию сперва неловко, но он быстро расслабляется - Сетт танцует прямо перед ним, улыбается, пытается заставить его двигаться тоже под весёлую музыку. Они просто дурачатся - никаких сложных поворотов и движений ногами; Сетт подхватывает его под локти, ведёт за собой, двигает руками Афелия вместо него, заставляя смеяться.  Это так глупо. Но это не плохо. Сетту пришлось сильно наклониться, чтобы Афелий, осторожно придерживая его за пальцы, смог покрутить его вокруг своей оси. Афелий не выдерживает, смеётся от этой картины, прикрывая рот рукой. Он даже не заметил, когда песня сменилась на медленную, а большие ладони Сетта оказались у него на талии. Ну, хорошо. Афелий не знает, куда деть руки, так что просто повторяет жест за Сеттом. Они покачиваются в такт музыке, едва не врезавшись в столик у дивана, и Афелий тихо смеётся от этого, а потом поднимает глаза. У Сетта красивое лицо. Выраженные скулы, полные губы, густые брови и поразительные жёлтые глаза с расширившимся зрачком - такого бы рисовать и рисовать, но Афелий не уверен даже, что смог бы передать мягкость его взгляда и едва заметную улыбку. А хотелось бы. Он сам не заметил, как потянулся к нему за поцелуем.  Его горячий язык проходится между губами, заставляя их раскрыть, задевает зубы. Сильные ладони бережно сжимаются над тазовыми косточками Афелия, и он просто закрывает глаза, впитывая ощущения. Шершавый язык - не такой, как у обычного человека. Рельеф живота, груди, наконец, тёплая кожа ключиц и шеи и милые кудряшки на затылке Сетта под пальцами. Его острые клыки чуть царапают. Афелий стонет.  — Всё хорошо? — Ш-шш. Молчи. Афелий скорее чувствует, чем слышит его сдержанный смех - перекатывающийся в груди, больше похожий на звериное ворчание. Интересно, а рычать он умеет? Как же хочется, чтобы он порычал, кусаясь. Чтобы вибрация прошла сквозь клыки, под кожу и прямо в мозг, отключая его напрочь. — О, ну почему ты так ужасно дрожишь? Его голос тихий, мягкий. Афелий чувствует, как коленка Сетта подталкивает его, понуждая сделать шаг, и только тогда он понимает, что стоит на ногах исключительно благодаря держащей его под спину руке. Ох. — Хочу тебя.  — Я тебя тоже. Давай, спальня вон там. — Спальня? - Афелий даже открывает глаза, уже улыбаясь своей предстоящей шутке. — Я уж думал, ты заводишься только на кухне. — О, да пошёл ты. — С удовольствием. Раздевайся.  Они целуются, и Сетт вталкивает их в тёмную комнату.