Чернила

Яичница громко шипит на сквородке, бурлит сок от томатов и пузырьками вздымается сыр. Сетту всегда нравилось готовить утром - безмятежно, солнышко пригревает спину, даже машин на дорогах немного. Он добавляет какую-то зелень, и ни шелест упаковки, ни гудение вытяжки не мешают ему услышать возню в спальне. Он выключает плиту, закрывает сковородку крышкой и отправляется туда. Афелий всё ещё ужасно сонный, лениво оглядывает комнату и трогает пустую часть кровати рукой. Его волосы в полном беспорядке, а широкая ему домашняя майка Сетта делает картину совершенно очаровательной. — Доброе утро. Он наконец поднимает глаза.  — Привет, - его голос хриплый - Афелий прочищает горло, — давно на меня смотришь? — Да нет. Ты выспался? Можешь ещё поспать, если хочешь. — М-мм, это странно, но спать я больше не хочу. Странно, что я вообще уснул вчера. — Почему? - Сетт садится на край кровати, поправляет Афелию рукав майки. — Ну. Я никогда не засыпал в чужой постели. Это что-то вроде правила. Сколько сейчас времени? — Восемь утра. Афелий смотрит на него удивлённо, а потом подсаживается к нему ближе, кутаясь в одеяло.  — А во сколько я уснул? — Часов в... восемь вечера? Тебя, наверное, после душа разморило, и фильм смотреть мне пришлось в одиночестве. Ты просто спал у меня на груди.  Афелий тихо посмеялся. — Ещё страннее. Такого никогда не было. — Ты был такой милый, я не мог тебя разбудить. — Да ну тебя. Он улыбается, рассматривая комнату - фотографии на стенах, полку с полуживыми цветами, книжками и керамическими фигурками, приглаживает рукой простынь и чуть морщится, усаживаясь удобнее. — Ты как? Он склоняет голову к плечу, прислушиваясь к себе. — Спина болит, ноги тоже. Шея ещё. Ты больно кусаешься.  Ох. Стыдно.  — Извини. — Не надо извиняться. Состояние моей старческой спины - не твоя вина. Его шея и правда выглядит плохо. Пятнышки засосов, несколько укусов; некоторые из них уже становятся фиолетовыми. Нужно дать ему мазь. Афелий вдруг приподнимает его голову за подбородок одним пальцем и легко целует. — Хватит туда смотреть. Вот уж шея мне приносит меньше всего неудобств. А ты во сколько встал? — Что? А, ну, - он косится на часы на стене, — часа два назад. Переставил машину, вот, завтрак готовил. — М-м, - он с хитрой улыбкой оглядывает Сетта сверху вниз и обратно, а потом опирается на руки. — Мне нравятся заботливые мужчины.  — Да ладно? - игривое настроение захватывает Сетта, и он опирается руками на кровать по обе стороны от Афелия, нависая над ним. Тот даже не шелохнулся. — Ага. Кстати, - он рассеяно гладит плечо Сетта, смотря на его руку, — как я оказался в постели, если уснул на тебе на диване? — Я тебя перенёс.  Афелий гладит его щёку большим пальцем, и вздрагивает. Его чёрные глаза блуждают по лицу Сетта. — Щетина? Я даже не заметил.  — М. Мне было лень бриться утром. Тебе неприятно? Губы Афелия мягкие, невесомые на его коже лица. Хочется обнять его, остаться в кровати на весь день. — Нет. Мне такое иногда нравится. Сетт решил взять эту информацию на заметку. Он целует мужчину - медленно, лениво. То, что нужно утром. Афелий, кажется, ещё не совсем проснулся, непривычно долго реагирующий и неповоротливый. Сетт напоследок легко тянет его за пирсинг губами и кидает взгляд вниз, натыкаясь на изрисованные бледные бёдра.  — Я вчера так и не рассмотрел в темноте твои татуировки. — А хочешь? - Фел улыбается, трогая край шорт - тоже одолженных у Сетта. — Хочу. Можно? — Конечно. Какая-то надпись - видимо, на корейском, - опоясывает одно из бёдер; на втором - резкие переплетающиеся чёрные линии, похожие на рваные раны или разбрызгавшиеся чернила. Они выглядят странно рядом. Любопытство берёт верх, и Сетт ведёт большим пальцем по ровным иероглифам. — Что тут написано? Афелий неожиданно хихикает. — Ты знаешь, очень много парней меня об этом спрашивали, - он тоже проводит по чернилам пальцами, задевая руку Сетта и глядя на надпись с большой любовью. — Я всем говорил разное. — Например? - Сетт усмехается. — Ну, какой-нибудь философский бред, например. Говорил, что это поговорка про разбитое зеркало, или что это что-то вдохновляющее про телят и драконов, или просто - ласточка. Говорил, что это цитата из книжки, про персиковый источник. Сетт тихо смеётся, осторожно обводит линии когтем. Так приятно, когда Фел всё-таки решает болтать больше, чем слушать. — Хочешь узнать, что тут написано? Будешь первым среди тех, кто спрашивал. — Хочу.  — Острый куриный суп. — Острый куриный суп? - уши Сетта дёрнулись, когда он подумал, что ослышался; он поднимает глаза - Афелий едва сдерживает смех.  — Да. Буквально. Клянусь, это лучшая моя татуировка. — Поверить не могу, - Сетта пробирает смех. Он больше никогда не сможет смотреть серьёзно на это бедро. — Реально? Ты не шутишь надо мной, как над теми остальными парнями? - почему-то было тяжело это сказать. — Не шучу. Можешь в переводчик забить. Они вместе тихо смеются, будто школьники, учинившие какую-то пакость.  — Ладно. А вот эта? Афелий вздрагивает, когда рука Сетта проходится по второму его бедру, с рваными линиями. Не то чтобы это помогало воспринимать рисунок - кожу Афелия просто приятно гладить. — Просто тренировался. Заодно пытался понять, как в тату работает движение потока и насколько больно получить столько чернил в бедро, сколько часов я продержусь. — Движение? - он рассеянно трогает край его шорт. Интересно, где эти линии начинаются? — Ага. В идеале взгляд должен зацикливаться на рисунке, бесконечно блуждать, и с тату то же самое. Только здесь это сложнее из-за того, что изгибы тела у всех разные, и рисунок не плоский, а эти изгибы обвивает. Если ты не перестанешь меня гладить, я завалю тебя прямо на полу и никуда не выпущу из этой комнаты весь день. Сетт застыл, чувствуя поднимающийся в груди жар. Как он может говорить такие вещи так внезапно? — Это замечательное предложение, - голос сам стал ниже. Он ведёт рукой, лежащей на бедре Афелия, вверх, к талии, и рассеянно гладит её большим пальцем. — Я бы с радостью его принял, если бы не парочка «но». — И в чём же ты сомневаешься? - едва заметная ухмылка, полуприкрытые глаза - его лицо так привлекает. Он шутливо, мягко потыкал пальцем в губы Сетта. — Первое: разве твоя несчастная спина выдержит целый день на полу? Он закатывает глаза, посмеиваясь, и всё-таки успевает украсть быстрый поцелуй перед ответом.  — Если захочешь, сможешь сделать мне массаж. На спине у меня тоже есть татуировки. Ужасно хочется исследовать его тело. Руки чешутся это сделать. Но ещё хочется повременить со всем этим. Он приближает своё лицо так, что их носы касаются, чувствуя частое дыхание Афелия и видя, как он всё косится вниз, на губы.  — Второе: у нас завтрак стынет на плите. Идём, нам надо поесть.  Афелий смотрит на него неверяще, а потом не больно, но сердито дёргает за чёлку.  — Не-ет. Не шути так со мной. Такая мелочь точно может подождать. — Нельзя пропускать первый приём пищи. Здесь я непреклонен. — Я могу просить на коленях.  — Фел! - Сетт смеётся, отходит к двери и тянет Афелия за руку. — Нет нужды быть настолько отчаянным. Я никуда не денусь после завтрака, от меня так просто не избавиться. — Точно? - Афелий всё равно выглядит немного расстроенным - надутые щёки, не смотрит в глаза. — Точно. Идём уже.