Чернила

Нужно прибраться в квартире - совсем скоро они с мамой поедут на традиционный рождественский шоппинг, а потом она, возможно, захочет взглянуть, как Сетт живёт. Нужно украсить дом. Просто для себя. А ещё нужно встать наконец и заснять что-нибудь для блога - хоть завтрак себе сделать. Но всё, на что Сетт был способен сейчас - это уныло лежать в кровати и переслушивать голосовые сообщения Афелия, как какой-то сталкер. Хриплый сонный голос - его голос - ужасно эффективно плавит мозги, не даёт назойливой самокритике пробиться в мысли. Сетт бы вечно слушал этот приятный тембр, запоминая каждый тихий вздох, мог бы крутить этот звук на колонке вместо привычных песен. Он чувствует, что превращается в лужу, и никак не хочет этому препятствовать.  Сетт поднимает телефон над лицом и печатает, постукивая когтями по экрану. Я Слушай Это типа нормально что я постоянно переслушиваю его блядские хриплые сонные голосовушки или это крипово и мне пора заявить на себя в полицию Бросанте Что Я Не обращай внимание Как же не хочется на работу. Эта мысль всегда приходит внезапно. Сетт свою работу любит, как и сопутствующее с ней лёгкое общение с людьми - наставничество всегда ему нравилось. Это так приятно - видеть, как под твоим шефством человек справляется с упражнениями всё лучше и лучше, становится энергичнее, будто его жизнь разгорается заново. Да, бывает тяжело улаживать конфликты внутри группы, и коллеги надоедают просьбами подменить их, администрация иногда раздражает, но в конечном итоге все старания и труд стоят результатов, которые Сетт видит своими глазами.  Правда, работать, когда моральные силы совсем исчезли, просто невыносимо. К'Санте уже написал несколько ответных сообщений, но они подождут. Пора сделать себе завтрак - нельзя срываться и пропускать его.

***

Вдох. Четыре секунды. Выдох. Четыре секунды. Повторить. Как же они все бесят. Сетт, опустив голову и закрыв глаза, медленно массирует свою шею обеими руками, стараясь не думать о только что прошедшей битве с руководством. Бессмысленно об этом думать. Они всё равно смогли продавить своё, увеличить его группы на несколько человек; да, меньше чем они изначально хотели, но Сетт даже на это не был готов соглашаться.  Нужно будет заново думать о том, как бы успеть уделить время каждому человеку, где получится срезать время. Возможно, придётся уменьшить количество более-менее сложных упражнений, требующих его пристального внимания, или всё-таки уменьшить разминку... Голова болит даже от мыслей о предстоящих попытках пересобрать заново устоявшийся график занятий.  Неприятно, что такие новости свалились на голову в конце рабочего дня, но, наверное, это лучше, чем если бы он крутил всю ситуацию в мыслях целый день. Тишину пустой раздевалки разрезает звук уведомления, отражаясь эхом. Фел смотри, что у меня заказали Афелий прикрепил фото - крупный лист бумаги на стеклянном световом столе наполовину заполнен чернильными линиями, и по наброску видно, чего ещё не хватает, и какие у картинки будут тона. Лотосы и кувшинки, воздушные, лёгкие, плывут по спокойной воде, и стебли уходят вниз. Изящный пятнистый карп будто бы плавает под самой кромкой, а влажная спинка блестит под солнцем. Плавник, торчащий в воздухе, повис на бок. Умиротворяюще. Я Красиво очень Так много деталей, что можно пересчитать чешуйки на этой рыбине Самое то для успокоения нервов Прости, не знаю что ещё написать, это очень круто а у меня голова очень не варит сейчас Фел что-то случилось? Я Не хочу об этом честно Все достали Фел м, ну ладно Сетт и правда начал пересчитывать чешуйки на нарисованной рыбе. Фел если хочешь, приходи в салон, помолчим тут тебя точно никто не найдёт Очень манящая перспектива. Сетт сразу вспоминает, как успокаивающе это место действует на него; никто не зайдёт в салон незадолго перед закрытием, впуская шум улицы, только Фел скрипит по бумаге пером, и это приятный, уютный звук, напоминающий шелест старых страниц. Я Не буду мешать? Фел не-а сенны и морганы тоже не будет, не бойся буду сидеть разбираться с налогами и документами, так что даже буду молчать, все мозговые мощи направлю в скучные бумажки Сетт посмеивается и отправляет Афелию какой-то глупый стикер в ответ.

***

Сетт осторожно стряхивает снежинки с шапки и куртки, прежде чем снять их, вытирает о коврик ботинки - бесполезно, на полу и без того есть подсохшие следы. Афелий привычно слегка улыбается ему вместо приветствия, подняв голову от бумаг на его стойке. На нём чёрная водолазка - только эта, кажется, из шерсти, тёплая, - рядом с отставленными в сторону банками чернил стоит милая фигурка оленя с красным носом.  — Тебе помочь прибраться после закрытия? - Сетт проходит к красному дивану. Афелий смеётся. — Не думай об этом. Отдыхай, как договаривались, - и снова обращает внимание на документы. Тихо. Спокойно. Скрипит ручка, за окнами падает снег - к счастью, не метель, не придётся продираться через буран к дому. Сетт снимает ботинки и укладывается на диване на спину, прикрыв глаза. Это так странно - обычно, оставаясь в тишине своей квартиры поздним вечером после дней, похожих на этот, Сетт чувствует себя пустым, бледной оболочкой себя. Иногда ему едва хватает моральных сил на то, чтобы не засидеться допоздна за глупыми короткими видео, а лечь спать вовремя. Салон Афелия стал для него ещё одним безопасным местом - или, может, здесь просто нет давящего ощущения одиночества, прямо как дома у мамы, только из-за того, что кто-то другой всегда находится в помещении. Это не так уж важно. Ухо дёргается, когда Сетт слышит, как Афелий поднимается с места. Он открывает глаза и привстает на локтях.  — Подвинься немножко. Афелий, с документами и ручкой в руках, садится рядом, со стороны головы Сетта, и, внезапно, укладывает её к себе на колени. — Так удобно? Вообще-то не очень. Сетт немного возится, поворачивается на бок, прижимаясь виском к ткани его джинс, и говорит: — Теперь да. — Хорошо, - в голосе слышна улыбка. Он шуршит бумагами, и его пальцы оказываются в волосах Сетта, гладят, чуть ерошат, ищут мягкий мех у основания ушей. — Ты как плюшевый, - шёпот; наверное, Афелий думает, что его не слышно. — Можешь поспать, если хочешь. Приятные, осторожные прикосновения к ушам уже не смущают - они убаюкивают.